Мисс Лэйн Паркер

          Грузовик притормозил на изгибе шоссе, залитого багровыми лучами прячущегося за горизонт солнца. Из кабины на обочину выпрыгнула светловолосая девушка в легком белом платье и соломенной шляпке. Она мило улыбнулась усатому шоферу и сказала:
          - Спасибо, дальше я сама.
          - Поторопитесь, мисс Паркер, - усач бросил взгляд на опускавшийся за холмы кроваво-красный диск, – скоро будет совсем темно.
          Девушка забрала небольшой сверток, захлопнуля кабину, махнула рукой и отступила в густую высокую траву. Грузовик фыркнул, мигнул поворотником и покатился вслед за потухавшим светилом.
          С края холма, на котором стояла Лэйн Паркер была видна широкая долина, сплошь покрытая вековым лесом. Уходящее на запад шоссе осторожно огибало дремучую чащу, пугливо прячась за поросшими редким кустарником холмами. Над яркой зеленью холмов и темным массивом леса распростерлось высокое бирюзовое небо. На западе оно было раскрашено алыми и розывыми сполохами заката, размазанными по редким облакам, а восток уже начинал наливаться фиолетовым маревом сумерек.
          В высокой траве еще суетились последние дневные насекомые. Они спешно стремились доделать свои дела. Полосатые шмели совершали последние облеты цветов душистого клевера, большие разноцветные бабочки искали себе места для ночлега, дисциплинированные муравьи тонкими ручейками стекались в муравейник, а многоголосый оркестр кузнечиков играл гимн заходящему солнцу. В воздухе еще вились мелкие пташки, но и им уже было пора на отдых.
          Лэйн вдохнула полную грудь свежего воздуха и стала спускаться с холма, осторожно ступая по чуть заметной тропинке. Струясь по склону, тропка вела под свод могучих деревьев.
          Оказавшись у подножия холма, Лэйн сразу ощутила перемену вокруг себя. Загороженное широкими кронами солнце здесь уже не могло приласкать землю. Поэтому все цветы под ногами уже закрыли свои бутоны, а шороха и шебуршанья маленьких быстроногих бегунов в траве было гораздо меньше. Хотя обращенный к солнцу склон еще сверкал изумрудной зеленью, да и небо над головой девушки пока было светлым, все же краски стали гуще, темнее. Если на шоссе легкий ветерок полоскал подол платья и лиловые ленты на шляпке, то теперь он пропал, видимо застрял в разлапистых кронах.
          Лэйн постояла еще минутку на пороге леса, полюбовалась стремительно менявшим свой цвет склоном, затем уверенно переступила незримый порог и углубилась в лес.
          Едва девушка оказалась под кронами деревьев, они тесно обступили ее со всех сторон. Буквально за первым поворотом тропинки все яркие краски холмов изчезли и вокруг воцарил плотный полумрак. Деревья, такие широкие, что и вдвоем нельзя обхватить даже самое молодое, черными дуплами немо таращились через сумрак. Вековые стволы, строгими часовыми выстроившиеся вдоль тропы, тянулись ввысь, и, казалось, теперь подпирали небо. Сам небесный свод потерялся в лабиринте ветвей и тучах листвы, утратил свой блеск и налился цветом индиго.
          Заметно темнело. В дюжине меров от тропы деревья уже сливались в единую темную стену, за которой ничего нельзя было различить. Кусты, то там то здесь появлявшиеся у тропинки, приобретали все более размытые очертания и уже выглядели рваными кляксами, нелепо повисшими в воздухе у подножья исполинских деревьев. 
          Лэйн прибавила ходу. Перерезаемая то тут, то там крепкими бугристыми корнями тропинка петляла в одной ей ведомом направлении. Она была густо засыпана остатками прошлогодних листьев и мелкими веточками. Лесной ковер мягко шуршал под остроносыми туфельками, но звуки торопливых шагов едва разбегались на несколько метров от Лэйн. Их сразу же поглощала ватная тишина леса. Кое-где тропа совсем терялась из виду и только тот, кто хорошо знал путь, не рисковал заблудиться.
          Когда небо почернело, и где-то в необъятной вышине загорелись первые звезды, с трудом проблескивавшие через редкие разрывы крон, лес стал наполняться тихими звуками. То ли вечернему ветерку удалось вырваться на свободу, и теперь он шалил с самыми тоненькими веточками, то ли незримые доселе обитатели леса проснулись от дневного сна и выходили на свои охотничьи тропы. То там, то здесь раздавались приглушенные шорохи и скрипы, мелькали неясные тени. Где-то во тьме тревожно вскрикнул козодой. У тропы огромный слизняк неспешно хрустел лопухом.
          За очередным изгибом дорожки Лэйн встретила ежа. Она бы и не увидела его в потемках, если бы не была вынуждена постоянно смотреть себе под ноги. Еж стоял посередине тропки, внимательно вынюхивая что-то своим подвижным носиком. Блеснув глазками-бусинками и громко фыркнув, зверек скатился с тропы и темным пятнышком растворился в стороне.
          В тихую симфонию ночного леса тонкой нитью стал вплетаться звук журчащей воды. Серебрянное позвякивание ленивых струй раздавалось где-то рядом. Казалось, в этом огромном темном лесу вода играет с девушкой в прятки. Тропинка шла почти прямо, под ногами было сухо, однако мелодичные звуки воды раздавались совсем близко. И вот тропа привела Лэйн к ручью.
          Неглубокое русло всего пару метров в ширину, проложило свой извилистый путь между деревьями. Обрамленный кое-где стрелками осоки и зарослями хвоща ручей неспешно струился под темным пологом крон. Там, где тропинка пересекала воду, должны были лежать несколько плоских камешков, положенных для удобства редких путников. Но в темноте их не так-то легко было разглядеть. Лэйн пришлось остановиться. Мочить ноги не хотелось.
          В этот момент как по волшебству стало светлей. Очевидно, взошл месяц. Еще невидимый из-за ветвей он рассеял по лесу неясный мягкий и волшебный свет, заблестел в водяных струйках и обрамлявших их мокрых листьях. Два голыша, торчащие из воды почти на середине русла, стали сразу же видны. Девушка приготовилась шагнуть вперед, как вдруг у самых ее ног раздался длинный и резкий звук, заставивший вздрогнуть и замереть.
          Раскатистая трель повторилась вновь и в неясном лунном свете Лэйн разглядела крупную лягушку, которая выбралась из воды и, сидя на берегу ручья начиналя свой ночной концерт. Третье протяжное «Ква-а-а» неожиданно оборвалось на полуноте и ночная певунья, оттолкнувшись задними лапками, плюхнулась в воду.
          Лэйн вздохнула и, готовая продолжить путь, подняла глаза. Выдохнуть сил не хватило. На другом берегу ручья, в четырех метрах от нее стоял огромный волк. В неясном лунном свете он казался серебристо-стальным. Матерый зверь, видимо, шел к ручью напиться и неожиданно для себя вышел прямо на девушку. Ступая бесшумно он появился перед Лэйн внезапно. Та, в свою очередь, притаившись и наблюдая за лягушкой, до последнего момента не была замечена хищником.
          Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Лэйн, боявшаяся пошевелится, и волк, видимо недоумевавший, как он мог так опростоволоситься. Прочесть что-либо в больших, горящих желтым огнем, глазах хищника было невозможно. Секунды тянулись, но ничего не происходило. Потом волк, не отрывая взгляда от Лэйн, сделал шаг в сторону и пропал среди стволов деревьев. Раз или два девушке показалось, что мелькнули огни его глаз, где-то  тихо хрустнула сухая веточка, затем все стихло.
          Она медленно выдохнула, стараясь делать это как можно тише. Постояв еще немного, она перебралась по показавшимся в лунном свете голышам на другой берег и двинулась дальше. Пока она шла, ей все время казалось, что она слышит легкие шаги слева и справа от тропинки, приглушенные шорохи то приближались, то отдалялись от лесной дорожки. В просвете крон деревьев показалась половинка растущей луны, и идти стало легче. Далеко за спиной раздался протяжный волчий вой. «Ва-у-у-о-и-у», - выводил волк. К этой руладе подключилось еще два или три голоса заметно дальше, то ли провозглашая приветствие луне, то ли празднуя успешную охоту.
          Деревья раступились и путница оказалась на берегу озера. Обрамленная деревьями зеркальная гладь выглядела, словно кусочек упавшего на поляну неба. И в неподвижной воде, и над ней мерцали, блестели, светились миллиарды звезд. Лэйн знала, что если долго смотреть на воду, то может закружиться голова, так как теряется ориентация и не понятно, где верх, а где низ. Но любоваться звездами было некогда. Уже давно наступила ночь. В воздухе то и дело мелькали летучие мыши.
          Дорожка теперь шла по берегу. Узкий пляж был огорожен металлической сеткой.
Где-то в зарослях громко простонала выпь. Время от времени раздавались всплески играющей рыбы.
          За небольшим мыском возник горбатый деревянный мостик, пересекавший неширокую речку у самого ее впадения в озеро. Поднявшись на него, Лэйн увидела, как неподалеку от нее звезды в воде заколыхались и крупная темная туша проскользила по поверхности к зарослям камышей. В лунном свете блеснула мокрая роговая чешуя на гребенчатой спине аллигатора.
          За мостиком дорожка вывела к большому деревянному дому. Свет нигде не горел. Перед калиткой в невысоком заборчике на шесте была прибита доска. Из-за темноты прочесть написанное на ней было невозможно. На доске, обхватив ее край когтистыми лапами, вращая во все стороны глазастой головой, сидела огромная сова. Она подпустила девушку совсем близко, но когда та приблизилась к вывеске на пяток шагов, стремительно распахнула огромные мягкие крылья и бесшумно взвилась в воздух. От толчка хищницы доска перекосилась и так и осталась висеть на одном гвозде. Бесформенной тряпичной куклой птица сделала два круга над головой Лэйн и унеслась в сторону чащи.
          Дом встретил мисс Паркер тишиной и дремой. Только в конюшне за домом фыркнули лошади. Дверь легко подалась и девушка вошла вовнутрь. В просторном фойе на стенах висели оленьи рога, фотографии и чучела рыб и птиц. Лэйн оставила шляпку и сверток на широком деревянном столе и, не включая света, поднялась по скрипящей дощатой лестнице на второй этаж, скинула туфли и платье, и рухнула в широкую деревянную постель, укутавшись пестрым одеялом. Крупная летучая мышь, напуганная девушкой, сорвалась из-за шкафа и с тревожным писком выскользнула в открытое окно. После этого в доме воцарилась полная тишина.
          Проснулась Лэйн рано. Приняла душ, выпила чашку кофе. Облачившись в просторную рубаху и потертые джинсы, она принялась за дела, которых было предостаточно. До прибытия отца с группой практикантов ей предстояло просмотреть привезенные из города книги, накормить лошадей и аллигаторов, осмотреть молодого луня, повредившего крыло, снять показатели с метеоприборов, подыскать место для площадки наблюдения за тропой оленей. Кроме того, было бы неплохо починить перекошенную совой вывеску:

Стемптонский университет
Биологическая станция
Профессор Фрэнк Дж. Паркер