Странное событие или слабое звено. повествование

                Странное событие или слабое звено.
                ДВОЙНИКИ.
                повествование.
             
                1
Со служащим Брусникиным произошло странное, сногсшибательное событие, при весьма загадочных обстоятельствах.
Вроде бы с утра всё шло как всегда – утренний моцион, мини зарядка, так лёгкая разминочка на балконе, душ и прочие необходимости. Ничего особенного, как всегда, как у всех.
Любопытно отметить, что Б., так мы будим именовать Брусникина в некоторых случаях, очень, очень не любил – неожиданностей. Он был, строго говоря, служащим, то есть - дисциплинированным исполнителем чужой воли.
Ещё в студенческие годы, он, худенький, тогда точно тростиночка, так мамочка его нежно называла – «Тростиночка ты, моя!», заметил в себе тягу… как бы это сказать?.. о, к исполнительству! Его прямо – таки подмывало, кому ни будь, чем ни будь угодить, что - то этакое исполнить. И когда он угождал, ему было очень приятно от сознания того, что он, Брусникин, делает нужное, полезное дело для общества. Не больше, ни меньше.
Только вот учился он…  весьма посредственно. Так, знаете ли, на троечки.  А остальное добирал, как вы понимаете, рвением в услужении. Да. Он даже не считал зазорным польстить преподавателям… А что такого!? Почитая, вообще – то говоря, сие, дело полезным, благовоспитанным делом, культурным поступком, как мамочка и учила сыночка. Да – с!..
Сокурсники по институту, как – то… жалели его, что ли? За мягкость его, доброту, так они воспринимали, молодые, неопытные люди, скрытую сущность его натуры. А вот почему?.. Да видимо потому, что внешне Брусникин, походил на человека не от мира сего… на этакого блаженного очкарика.
Его основными чертами характера были чутьё и мёртвая хватка!
А внешне… Внешне, это никак, совершенно никак не проявлялось, не просматривалось, не ощущалось даже, совершенно.
Минули годы, а он так и не изменился ни в характере, ни во вкусах, ни в пристрастиях, ну, разве что, полысел слегка и погрузнел от сидячей работы.
Завершив все домашние хлопоты, выйдя на лестничную площадку, он почувствовал некий, знаете ли,  дискомфорт, какую – то… надтреснутость где – то там, глубоко в душе.
И с чего бы это? – подумал Брусникин, спускаясь в лифте на первый этаж. А вскоре покинув подъезд своего дома, он окунулся в шумный гомон города – людоеда, монстра.
Переходя улицу строго по пешеходному переходу, Брусникин, неожиданно для себя, да и пешеходов тоже, вдруг  остановился. Остановился ни с того, ни с сего, пошатнулся и… упал. Упал – отчего, почему, совершенно не понятно?
Но, между прочим, попутно отмечу, что, ни один из прохожих не обратил внимания на упавшего человека и не попытался бы помочь!
А упавший, прямо по центру дороги Брусникин, не понимая, что с ним, собственно говоря, происходит, попытался было встать, но, был сбит сильным ударом и отброшен в сторону тротуара. Оказалось, что его сбила иномарка. Водитель джипа остановился, выйдя из машины, осмотрел бампер, не повредил ли, и не удостоив даже внимания потерпевшего, сел в авто и объехав сбитого стороной, укатил приспокойненько, по своим делам.
Но, слава Богу, быстро подоспевшая «скорая» вовремя доставила пострадавшего в больницу, где ему и была оказана должная медицинская помощь. Он ещё отделался легко, хоть жив, остался, слава Богу, а сломанные рёбра и нога, это пустяки при таком – то ударе. Вот доктор – то и говорит, что, потерпевший в рубашке родился!  - Обычно ДТП подобного рода, заканчиваются летально. – вскидывал взлохмаченные брови свои врач.
Но, странное дело, именно здесь на больничной кровати, в больнице, весь перебинтованный и в гипсе, он почувствовал себя внутренне легче. Ушло то чувство дискомфорта, какой – то гнетущей тяжести, предчувствия чего – то.
- Вот, товарищ следователь, это и есть тот самый пациент Б., пострадавший в недавнем ДТП. – указывая на больного, сказал вошедший, видимо, лечащий врач.
- Здрасте. – простонал Б.
- Ну – с, и как мы себя чувствуем – ощущаем? – дежурно как – то поинтересовался доктор, осматривая висящую на растяжке сломанную ногу пострадавшего. – М? Тут вот к вам из милиции, нужно ответить на кое какие вопросы. Уж окажите содействие следствию, тем паче, что это в ваших интересах. – и, показав раскрытую ладошку следователю, мол не более пожалуйста пяти минут, не спеша, врач удалился.
Следователь, круглолицый крепыш, не принадлежал к числу людей так сказать эмоциональных, скорее наоборот, спокойный, рассудительный, обстоятельный. По всей видимости, он был аналитик и как следствие сего, основателен, сдержан.
Одет он был в гражданский костюм, при галстучке, с папочкой под мышкой.
Вот Б. как – то сразу и почувствовал к нему доверие и даже уважение, всё – таки – человек при портфеле!..
- Вдовин Порфирий Степанович. – представился следователь. – Вы, извиняюсь, можете говорить, нет? – поинтересовался он.
Б. в ответ как мог, кивнул головой.
- Хорошо, очень хорошо. Так… Скажите пожалуйста, какая это была машинка? – задал свой первый вопрос Вдовин.
- Ой, точно не помню… но, по-моему, это был джип. Да, да, кажется чёрный джип. Большой такой, знаете ли!? – слабым голосом проговорил Брусникин.
- Угу, большой джип, угу… А какой марки или там номер авто вы разумеется не разглядели?.. Понятно, в такой ситуации… - размышлял следователь, морща свой большой лоб.
- А вы знаете, - вдруг заволновался больной, - я отметил, каким образом, правда, не знаю, странную вещь… Водитель этого джипа показался мне… знакомым!?  Хотя в среде богатых у меня знакомых никогда не было. Но, этот… Странно, но, мне даже показалось… Я, правда, боюсь ошибиться…
Одним словом он был похож, извините, на меня!.. – чудным образом растягивал пострадавший слова.
- Вот как, на вас? Угу… - делал пометки в блокнотике следователь. – У вас родственники есть? – прозвучал очередной вопрос Вдовина.
- Не, не, нет!!! Простите, никого нету! Мама скончалась… давненько уже. И я не женат, даже животных в доме не держу, аллергия знаете ли, замучила. – торопливо отчего – то отвечал пациент.
- Братьев и сестёр тоже… нет. Нет, нет, нет!..  Ни души, хи, хи, за душой… - заискивающе хихикая, добавил он на всякий случай предупредительно.
- Угу… Понятно. Вы не устали, нет? – сочувственно кивая головой, произнёс следователь. – Так, значит, служите вы в банке, верно? – задаёт свой следующий вопрос Порфирий Степанович.
- Да, в банке, хи – хи.  Ой, извините!.. «Кредит» называется… Клерком служу… Рутинная, скучная работа… Так… мелкий служащий… Но, простите, откуда ж вы… Ах, да, да, да!.. – скривил лицо больной. – Забыл… Вот так вот всегда – вечно мысли мои вразброд!.. – сокрушался Б.
- Да уж, понимаю… У нас на службе тоже, сплошная… писанина.  Я вас понимаю. Понимаю… - по-товарищески проговорил Вдовин, деликатно обойдя смущение пострадавшего.
- Простите, вы, кажется, сказали, что вас зовут?.. – переспросил Брусникин.
- Хм… Порфирием Степановичем. – повторил своё имя следователь.
- Странно… вы не находите, нет? Как у Достоевского, у Фёдора Михайловича!? Не читали, нет? – чему – то улыбнулся Брусникин. – Правда, того, в романе который, звали Порфирием Петровичем. Да это собственно и не важно. Извините Бога ради, у меня иногда так случается,  вдруг аналогии какие – то полезут в голову, сравнения. Просто, видите ли там преступление и здесь, в моём случае, тоже… как бы… И следователи тёзки… Получается комично как – то… А, не находите, нет?.. – пытался как – то шутить, не очень уместно больной.
- Вот моя визиточка, если что – то вдруг вспомните – звоните. Угу, хорошо? – положил, вставая Вдовин карточку на тумбочку больного.
Вошёл врач, вопросительно поглядев на посетителя, поинтересовался:- У вас надеюсь, всё?
- Пока, да, пожалуй… - не глядя на медика, жестко отчеканил следователь.
- Ну – с, выздоравливайте. До свидания. – попрощался Вдовин. И выходя из палаты, повторил:- Не стесняйтесь, - грозя пальчиком, на лёгком, доверительном смехе, закончил, - звоните!.. – акцентируя на последнем слове. И сухо, официально адресовал врачу:- До свидания. – и прикрыв за собою плотно двери, вышел.
Врач, осмотрев ещё раз больного, поинтересовался, не нужно ли чего, и не дожидаясь ответа, посоветовал отдохнуть, поспать.
- Поспите, а там видно будет. Утро вечера – мудренее. – и тихо, бесшумно, тоже удалился вслед за следователем.
Брусникин, лёжа в тишине больничной палаты, чувствовал себя надёжно и даже уютно.
Он прикрыл глаза и вскоре провалился в сон. А засыпая он успел подумать, странно, но, почему – то работа совершенно меня как – то… не волнует!?
Работа, работа, звучало рефреном в засыпающих мозгах привычное для него слово, теряя с каждым ударом сердца по одной буковке – работа – обота – бота – ота – та – а – а… А вскоре и совсем растаяло.
Пшик. – уже во сне подумал он, понимая, что спит уже, и видит сон.
Но, постепенно содержание сна стало как – то главенствовать что ли, и вскоре превратилось в его собственную жизнь, так сказать, в виртуальную жизнь. Только здесь, во сне, он себя уже видел не тем привычным, каким был в реальной жизни, нет. Иным, скрытым от посторонних глаз, человеком.
Ха, получается, думал Б., что я себя вижу как бы… изнутри? А, это видимо, что – то вроде духовного… аудита, нравственного самоанализа.  Правда иные это называют самокопанием, самоедством и т.д., но, Б. относил себя к людям культурным, к современной интеллигенции!..  А по сему, негоже ему, служащему банка, уподобляться простому, смертному обывателю и употреблять не литературный язык.


                2.

- Интеллигент!.. – кто – то хохотнул издевательски – вызывающе – Даже книг и тех, не читаешь. – звенел эхом его же голос в вакууме сна.
- Кто тут, а? – спросил спящий Брусникин, ища глазами смеющегося, и вдруг увидел развалившегося в кресле хамоватого малого, который, между прочим, напоминал его самого.
- Но, кто вы? – робко спросил Брусникин.
Смеясь, неизвестный повторил:- Кто!? – как марионетка, подёргиваясь от смеха. – Кто же, как ни ты сам!? – ехидно – въедливо, чередуя слово со смехом, сказал неизвестный «гость». – Вот, смотри, любуйся на самого себя. – продолжал посмеиваться говорящий. – Давай, давай… Каков ты есть на самом деле!.. Только там, у себя в душе, внутри. – тыкал пальцем в сторону спящего «визитёр». Он всё время прихохатывал, но, это не был смех от веселья, скорее наоборот. Это был некий приём, дабы что – то усилить, подчеркнуть в разговоре, что – то вроде актёрского штампа. Этот неизвестный и напоминал по своему поведению – лицедея вульгарного театра.
- Ну, какой ты к чёртовой бабушке интеллигент!? – продолжал отчитывать спящего больного, неизвестный. – Ты вспомни, кто… КТО были твои предки в совершенно недалёком прошлом? Крестьяне да рабочие, обычные простые смертные – усиливал натиск неожиданный двойник, будто в чём – то провинившегося Брусникина. – Из грязи да в князи? – не унимался он.
Больной во сне заворочался, недовольно что – то бурча себе под нос. Со стороны, разумеется, могло показаться, что ему плохо, но, ежели заглянуть к нему в сон, мы очень скоро поймём, что это своеобразный протест, несогласие с новоявленным двойником. Брусникин сделал усилие над собой, что б так сказать, раскрыть пошире глаза, дабы рассмотреть этого vis –a –vis получше, да вдруг обнаружил, что того нет… Только что был и пропал… И это сон? – думал он… во сне. Прикрывая вновь веки, он так, вскользь, мельком, вновь увидел стоящего, но, уже в изголовье странного субъекта, и тоже похожего один в один на него. Ощущение страха не было, но, всё – таки что – то будоражило его подсознание.
- Что вам всем надо от меня? – уже телепортировал свой вопрос, стоящему над душой, возмущённый больной.
- Нам??? – холодно всхохотнул «блуждающий неизвестный». – Лично мне, ничего от тебя не надо. – Хорош, сам инициируешь расслоение, и как себя ведёшь? Скажи – кА на милость, куда мне прикажешь деться? – тем же способом отвечает ему двойничок.   
О, это ж, сколько их во мне, вот таких как он? -  подумал спящий.
И тут же получил виртуальную оплеуху, такой резкий, своеобразный удар – ответ:- А на все случаи жизни, голуба, на все! Как в хорошем гардеробе – шикарный ассортимент, выбирай, не хочу!..  – погрозил пальцем пришелец, язвительно посмеиваясь, - Не буди лихо, пока оно тихо!.. – холодно и чётко отзвенела в ответ резкая мысль непрошенного «визитёра».
- О каком таком расслоении вы говорите? – так, чисто машинально, задал свой вопрос клерк, но, уже так сказать, нормальным способом.
Тут его неожиданно «бросило» как – то… в пот, и в то же мгновение он почувствовал чьё – то холодное прикосновение и… И проснулся…
Над ним стояла медсестра и промокала  марлевым тампоном испарину на его лбу.
- Вы бредили… Вам плохо? – участливо интересовалась она
- Да нет, всё хорошо, спасибо. – смущался больной. – А я что, разговаривал во сне?
- Да. Да вы говорили о… каком – то, я не очень поняла, расслоении что ли… - отвечала медсестра, готовясь поставить очередной пациенту укол. – Вы, вероятно, врач, окулист – продолжала девушка, держа уже наготове к процедуре шприц.
- Да нет, что вы, какой из меня врач!? Я обычный служащий в банке, клерк… Так, мелкий чиновник. – уточнил Брусникин, не без опаски косясь на хищное жало шприца.
- Куда… в руку или…  а? - униженно хихикая, спрашивал Б.
- В плечо. Вы не волнуйтесь, это не очень больно, как комарик – раз и всё. – улыбнулась медсестра, оголяя плечо больного.
О, Господи Боже, и что за день такой парадоксальный, всё вверх ногами? На службе, наверное, давно потеряли… - думал он, морщась от резкого запаха спирта на ватке.
- Скажите, пожалуйста, долго ли мне быть вот… в горизонтальном положении – робко интересуется пациент.
- Ох, и не знаю… Пока переломы ваши не срастутся да ушибы не поправятся, наверное. – деловито отвечает улыбчивая медсестра. – Что ж поделаешь, придётся терпеть. Ничего, до свадьбы заживёт – подбодрила девушка больного и ушла делать дальше процедуры по другим палатам.
И к чему, ну, вот к чему спросил? Ну, ведь и так же ясно! Нет, полез с  глупыми  расспросами!.. – лениво думал Б., засыпая, но, уже без снов.
Как это ни странно, больной выздоравливал довольно быстро и уже через каких – то буквально несколько дней, мог спокойно, с костылями, правда, передвигаться в пространстве самостоятельно и его вновь навестил… господин следователь.
Они поздоровались. Вдовин пояснил, что он нашёл-таки того самого хозяина джипа. Но, самым странным было то, что этот подозреваемый был действительно как две капли похож на пострадавшего Б.! Более того, документы этого водителя были выписаны на, то же – имя и фамилию, что и у пострадавшего Б.
- Нет, я это ещё могу понять, - рассуждал следователь. – но, вот номер и серия в паспорте они же никак не могут совпадать при этом, ну, никак! Паспорт настоящий, без признаков криминала.  – пытливо пытался вести логику рассуждения Вдовин. – А у вас – то? У вас полнейшее совпадение даже здесь!? – на что – то опять намекал следователь.
Они повстречались, на сей раз, в аллее больничного сада, тихом, безлюдном местечке, дабы не мешали посторонние их беседе.
Присев на лавочку, эта странная пара некоторое время посидела молча. Один чему – то улыбаясь, другой, шевеля толстыми губами, так, беззвучно, но, оба при этом думали об одном и том же.
И чего он от меня хочет? – так думал Б., скрывая свои мысли, однако за натянутой, деланной улыбочкой.
А Вдовин в ответ напряжённо соображал – Нет, этот Б., явно темнит… Не прост «фрукт» этот банковский продукт!.. Уверен, он что – то скрывает?.. – сопровождая шлёпаньем смешно губами, размышлял сыщик.
- А? Я говорю, простите, вы что – то кажется, сказали?.. – вопросительно вскинул бровки свои Б.
- Ах, нет, что вы, что вы, нет, вам определённо показалось. – вкрадчиво – уклончиво проговорил Вдовин.
- М… У вас губы… хи -  хи, кажется пошевелились…  А? Нет? Ну, да… - не договорив, смутился отчего – то Б.
- Привычка – с. Дурная привычка –  детства. – продолжая думать о чём – то своём, проговорил сыщик. – И вы знаете, - мыслил вслух следователь, - вот что интересно, подозреваемый полностью отрицает наезд на вас!.. – ошарашил Брусникина  новостью сыщик.
- Я тщательнейшим образом осмотрел его джип и никаких вмятин, царапин, всё чистенько. Даже эксперт наш дал заключение, что авто не ремонтировали, всё заводское, машина абсолютно новая, этого года выпуска, купленная на кануне происшествия. Документы в порядке. – доставая сотовый телефон закончил Вдовин.
- Да как, же так!? Погодите, а эти мои… переломы, ушибы… они же… я же… как?.. - виновато, заикаясь, пытался возражать Б.
- Ну, да, да, конечно, разумеется. Вас сбил автомобиль, но, - с готовностью начал было отвечать следователь, однако его тут, же перебил пострадавший:- Да нет же, это был точно – джип! Там же было столько людей, свидетелей!..  – проявлял активную настойчивость Б. – Ну, вызвал же кто – то скорую помощь!? – горячо дополнил он.
- Да, да, конечно, вызвал… Да вот только, вызывающий пожелал остаться при этом, неизвестным. – ёрнически , хрипло хохотнув, аргументировал в ответ Вдовин.
Следователь, извинившись, отойдя в сторонку, кому – то позвонил. Долго что – то выслушивал, переспрашивал, уточнял. Наконец закончив разговор, вновь подошёл и присел рядом с Б.
- Извините, - потревожил какие – то мысли сыщика больной. – Там, на том злополучном перекрёстке, - от волнения путаясь в словах, нервничал Брусникин. – то есть… переходе!  Там же были  камеры наблюдения, кажется!? – желая хоть как – то помочь, проявлял настойчивость пострадавший.
- Вы правы, действительно были. Именно по этому поводу я только что разговаривал по телефону. – по прежнему продолжая о чём – то думать, отвечал не спеша следователь. – Записи с этих самых камер изучили внимательно, правда, пока лишь предварительно… В прочим, секретов тут нет, там, на плёночках этих, никаких ДТП – не зафиксировано. Нет ничего, что бы заинтересовало б следствие. Чисто!.. – угрюмо проговорил Вдовин.
- Как.. нет?.. – бледнея, поразился Б. – Пострадавший есть, а наезда нет? Не понимаю!? Не понимаю как такое, может быть? – сокрушался больной.
Вдовин, потерев переносицу, размышлял вслух далее:- Погодите. Так, что мы с вами имеем на сей момент? Переломы – ушибы ваши – это раз. Очевидцы происшествия - это два.  Заключение, понятное дело, врачей – три, полученных в результате трагического наезда. Но, вот так сказать, технических доказательств нет. Ничем это не подтверждено, понимаете? Имеется вроде бы подозреваемый, но, он отрицает факт наезда на вас. У него на лицо – чистое алиби – не повреждённый автомобиль. Отсутствие опять же, записей на видео кассетах. – решал головоломку Порфирий Степанович.
- Однако, знаете ли, имеется ещё один момент, который никак не даёт мне покоя. Ваша феноменальная, фотографическая схожесть с владельцем  джипа. Идентичность ваших паспортов… Ха! А криминала при этом – нет! Нет, вы понимаете? – неожиданно вспылил Вдовин.
- Давайте – кА так, голубчик, вы сейчас рассказываете мне всё подробненько, шаг за шагом – все ваши действия, мысли того злополучного дня, с самого вашего просыпания и вплоть до сегодняшнего мгновения, а я уж потом буду решать – что да как нам с вами поступать. – предложил Порфирий Степанович.


                3.

- Простите, я видимо чего – то не понимаю, но, причём здесь я - то? – искренно недоумевая, разводил руки в стороны Брусникин. – Я здесь причём?  Позвольте, я, кажется, пострадал, именно я и никто другой и я же ещё и отвечай!? – плаксиво как – то, кисло возмущался больной. – Ну, почему вы говорите – очевидцы? Эти же люди они не просто очевидцы, они – свидетели преступления! – чуть заикаясь, просящее канючил Брусникин.    
 - Да нет, голубчик, нет, какое там – свидетели!? К сожалению всего лишь, очевидцы. – настаивал следователь на своём. – Понимаете ли, эти двое не хотят, ну, ни в какую не хотят свидетельствовать, боятся. Затаскаете, говорят, а то ещё в чём ни будь, обвините, мол, с вас сбудется. А, каково? Я говорю, мне – то каково, а? – ни то шутил, ни то жаловался Вдовин.
Деваться было некуда и Брусникин в подробностях как мог, изложил всю историю ТОГО ракового дня, не забывая между прочим и про мысли свои тревожные, в допустимой конечно форме и не без корректуры некоторых моментов сюжета произошедшего.
- Так, так, так. – потёр свои полные ручки следователь. – после короткого рассказа Б. своей криминальной истории.
- А скажите – кА, голубчик вы мой, каково ваше жалование? – вдруг поинтересовался  Порфирий Степанович.
У больного от этого вопроса как – то даже похолодело в груди. Он растерянно посмотрел на Вдовина.
- Какой неожиданный поворот!? Но, причём здесь, собственно говоря, моя зарплата? Я не понимаю… Вы, очевидно, знаете, что это… коммерческая тайна!? – попытался, было уклониться от неприятного вопроса следователя Брусникин.
- Ну, разумеется, разумеется – охотно откликался Вдовин. – Тайна, конечно, тайна, но, вот беда, только не для меня, не для нашего брата следователя. Понимаете? – вежливо улыбаясь, даже слегка подмигивая, парировал сыщик.
Теперь этот настырный и въедливый «Шерлок Холмс» вызывал в душе Б. отчаянное раздражение.
И чего он в меня вцепился, чего хочет? – раздражаясь, нервно думал пострадавший, но сказал совершенно в другом тоне, примирительно – извинительном:-  Да, да, конечно, конечно, вы, безусловно, правы и шепотом на ухо назвал Вдовину видимо размер своего жалования, от чего у последнего поползли брови вверх.
- Это в рублях? – закашлявшись, переспросил сыщик. На что Б. отрицательно покачал головой.
- Ну, знаете!? Ха… Это просто… фантастика!.. Никак не ожидал. Это ж моя зарплата за полгода! Ну, вы, братцы, даёте!?. Ой – ёй – ё – ё – ёй… Даже металлурги с шахтёрами столько – то не имеют! Красиво жить не запретишь… Ну, да Бог с вами, разговор сейчас не о том. – потеряв на некоторое время дар речи Вдовин, пожёвывая свои смешные губы, прошёлся возле скамейки взад – перёд, выдерживая мхатовскую паузу. Наконец, заложив руки по - ленински, назад, произнёс:- Хорошо, хорошо… Тогда позвольте – кА полюбопытствовать, мил человек, уж не откажите в любезности, чем же вы занимаетесь на службе конкретно, так сказать сфера ваших профессиональных обязанностей, круг должностных полномочий? – сверлил глазками пострадавшего Вдовин.
Брусникин, поёживаясь от этого колючего взгляда, начал наскоро, сбивчиво перечислять, чем ему ежедневно приходится заниматься на службе:- Документы, отчёты, сведение баланса, проверки всевозможные, ревизия само собой, экспертиза финансовых бумаг и прочая рутинная работа. – торопливо выложил Б. путаясь и… потея, смущённо опустив глазки в пол. Ну, а наблюдавший и слушавший сыщик, от внимания которого не ускользало ничего, отмечал мысленно всевозможные нюансы и полутона в поведении собеседника.
- Да вы не краснейте, батенька, успеете ещё, будет время. – жёстко, без церемоний, вновь намекнул на что – то следователь, сопровождая слова свои, саркастическим прихохатыванием и как ни в чём не бывало, продолжал далее. – Вы, пожалуйста, поподробнее на счёт ревизий. Кого конкретно вы ревизируете? – допытывался Вдовин, держа в руке сотовый телефон, видимо используя его как диктофон.
Пострадавший ещё более засмущался, поняв, что их разговор, оказывается, записывается.
- Позвольте, а это – то, я извиняюсь, зачем? – не без опаски поинтересовался робко Б.
- Что это? Ах, вы о записи!.. – по театральному, рассмеялся Вдовин. – Да не волнуйтесь вы так, голубчик. Это моя рабочая, записная «книжка», для памяти. – пытался успокоить он клерка. – Столько информации всякой разной, что всего и не упомнить. А вот эта умная техника, она, знаете ли, выручает. Не заменимая вещь, скажу вам, в современном мире, почти, что палочка выручалочка. – Вдовин на секунду задумался и продолжил:- Ну – с, так вы не ответили на мой вопросец?..
- А? – испуганно вздрогнул Брусникин. – Да, да, конечно… Извините… А? Да… Отвлёкся чего – то… вот – морща лоб, пытался он вспомнить, о чём шла речь.
Вдовин поняв, что Б. отвлёкся, включил диктофон, напомнил, о чём шла речь.
- Как сказать и не знаю даже… - припоминая что – то, начал осторожно пояснения потерпевший. – В юрисдикцию нашего отдела входит, собственно говоря, не очень – то много – малый и средний бизнес. Вот, собственно… их и проверяем… - смущаясь, тихо произнёс Б.
Мимо них неспешной походкой, прошёл какой – то санитар в халате, неся в руках сложенные вдвое носилки, косясь на странную парочку. А затем стайкой прошелестели накрахмаленными халатиками практикантки, что – то оживлённо обсуждая, но, отнюдь не медицинское.
- Санитар, санитар!.. Слышите, Порфирий Степанович, санитар!? Обратили внимание, - заикаясь, заволновался больной. – санитар! – засуетился, запаниковал Б.
- Ох, Господи, что же вы… пугаете!? – засмотревшись на юных красавиц, вздрогнул сыщик. – Что санитар, какой санитар, не понял?
- Вон… он… - тыкал пальцем в своё лицо Брусникин. – он… ой, ну? П – п – похож, ну? – не договорив, густо покраснев, закашлялся Б.
- Да какой санитар? – старался понять Вдовин разволновавшегося больного. – А, который, прошёл только что мимо… - ища глазами санитара, привстав, заинтересовался сыщик. – Уж извините, не обратил внимания. А что, тоже очень… похож?
- Очень, очень, очень!.. – тараторил перепуганный Б. – Я ничего не понимаю… я… абсолютно… - упавшим голосом произнёс Брусникин. – Что, что происходит?
- Успокойтесь! – повелительным жестом прервал словесную суету Б. , Вдовин. – Вот это – то я и хочу выяснить – ЧТО??? – жестко заявил он.
 Мимо собеседников медленно проехала «неотложка», за рулём которой восседал тот самый, только что прошедший, санитар. Это разглядели уже оба – и тот, и другой.
- Во, видели? Это тот самый санитар, санитар, санитар!.. – запаниковал, затараторил Б.
- Да угомонитесь вы! Заклинило что ли с санитаром этим? Разумеется, вижу, я же не слепой!.. Я не только вижу, но, успел уже, между прочим, сфотографировать его. – сердито буркнул сыщик.
- Но, простите здесь какое – то недоразумение, вот смотрите… - протянул телефон Вдовин пострадавшему. – Видите, он совершенно на вас не похож!.. Абсолютно! Ну, что скажите? – въедливо впился взглядом Порфирий Степанович в Б.
Обескураженный Брусникин промямлил:- Ой, извините, да… как – то действительно… не очень… То есть.. не похож… да? А? Нет? – и через крохотную паузу, добавил - То ли мне… показалось?.. – затравленно, шепотом произнёс Брусникин.
- Что всё это значит? – умоляюще вопрошал больной, как бы прося помощи.
- Не знаю, не знаю… Пока во всяком случае – не знаю. Ясно одно, дорогой мой, перво-наперво – вам необходимо успокоится. А лучше вот что, покажитесь – кА незамедлительно психиатру. Немедленно. Мне необходимо заключение именно от этого врача, от психиатра. Уж извините, но, как говорится – дело требует. – сказал Вдовин вставая. – Лечитесь, отдыхайте, одним словом выздоравливайте. Думаю что, раскрутим мы, батенька, это ваше «дело».  Не простое «дело» - подчеркнул особым жестом он сказанное, хохотнув без улыбки на лице.
- Раскрутим, чего бы мне это ни стоило. Не знаю уж кому от этого лучше или хуже, но, ежели Вдовин взялся, поверьте, точка будет поставлена. М, как полагаете, голубчик? – спросил сыщик и похлопав слегка Б. по плечу, не дожидаясь от него никакого ответа, приспокойненько удалился.
- Да, да, возможно, возможно… - проговорил через долгую паузу Брусникин, когда следователя и след простыл. 
Тут он неожиданно вспомнил, что у него тоже где – то должен быть сотовый телефон. Он ведь шёл на службу, а угодил, сюда вот, в больницу. При себе у него бала всякая мелочь -  папочка, ключи от квартиры и прочее барахло как он это сам называл.
- О чём бишь я? – вслух произнёс Брусникин, - ах, да, телефон! – прихлопнул он себя по колену и не раздумывая направился в приёмное отделение. Но, по дороге его перехватила медсестра и повела на процедуры. Обычно он любил немного пообщаться с девчонками в процедурном кабинете, но, сегодня как – то мысли его были заняты другим – зревшем в душе предчувствии, беспокойстве… Брусникин вспомнил, что Вдовин посоветовал ему обратиться к психиатру, о чём он и скал после процедур своему лечащему врачу.
Доктор, нисколько не удивившись требованию следователя, выписал направление в соответствующий кабинет в соседнем здании напротив травматологии и больной отправился к психиатру.
А посетив оного, Брусникин ничего нового не узнал о состоянии своей нервной системы, а в выданной справочке значился короткий диагноз – посттравматический синдром. Всё.
- Странно, странно, но, у вас даже сотрясения не выявлено!? – теребил пуговку халатика психиатр, прощаясь.
Вот и я думаю, что странно, рассуждал герой загадочных событий, прогуливаясь по аллее больничного сада.
Предположим, что все эти «двойники» мои, результат воспалённого воображения. Хм… Но, врач – то ясно сказал, что я адекватен, отклонений нет, и опять же… куда деваться с водителем джипа, который как брат – близнец похож на меня, пытался он сопоставить факты, присаживаясь на скамеечку в тенёк.
Ха, а куда это все заспешили вдруг, удивился Брусникин.
- Простите, вы не подскажите, куда это все заспешили вдруг?
- Здрасте вам, обед как ни как. – напомнил проголодавшийся бальной и заспешил в корпус ко «щам» как тут называли пациенты обеденную трапезу.
И Брусникин как человек дисциплинированный не мог нарушить больничного режима, а посему отправился вместе со всеми на обед. Хотя, честно говоря, есть ему вовсе не хотелось. А потчевали в наших больницах, мягко говоря - постно и не вкусно. Хотя Брусникин не был гурманом, но, даже он, не очень – то «уплетал» больничную еду. В прочем сие его мало теперь волновало по понятным причинам. Поковырявшись кое – как вилкой в тарелке со вторым, комочком какой – то не съедобной каши, и подобием котлеты, он вновь вспомнил про телефон, и побросав всё заспешил в приёмное отделение.
Но, торопился он, увы, напрасно, потому как взятый сотовый телефон был разряжен и отключён. Это и неудивительно, столько дней минуло, как он попал в больницу.
Лечение между тем шло своим ходом, пострадавший справно выздоравливал.
Сон был нормальным, двойники больше не тревожили его, теперь он мог передвигаться без костылей, лишь трость, пожалуй, пока ему была необходима, придавала уверенности при ходьбе. А гулял он много, целыми днями, в любую погоду, потому как в палате ни сиделось, ни лежалось, ни читалось… Была потребность в бесконечном движении, подогреваемое внутренним беспокойством то затихающим, то вновь вспыхивающим с новой силой. Видимо это и заставляло больного двигаться, иногда не осознанно, почти автоматически. Беспокойство это было, вероятно, следствием последних событий произошедших в его жизни, в жизни мелкого клерка – чиновника.
Брусникин, гуляя, вдруг вспомнил, что у него скоро, (вот те на?) отпуск, о котором он совершенно позабыл. Прежде он не позволил бы себе такой роскоши – забыть про отпуск, поскольку ждал этого события как какой – то большой праздник, как манну небесную! Но, вот теперь его это не волновало, даже наоборот, почему – то раздражало. Почему, спрашивал он себя и не находил ответа.
Брусникин никак не мог понять, кто, и главное, за что, так круто изменил его спокойную, привычную, размеренную жизнь? Что он такого скверного совершил, какой такой грех, что бы вот так наказывать его?
Взяток на службе он не брал, хотя и предлагали множество раз, приписок не делал, «липу» не пописывал, ничего противозаконного, и на тебе – наказание! За что? Мысли прямо – таки атаковали его.  Брусникина осенило совершенно неожиданно, что прослужил в этом банке вот уже более десяти лет, а повышения нет как нет, и даже не предвидится. А от чего? Это он – то с высшим образованием служил в этом банке на самой низшей должности.
А некоторые его коллеги только, только пришедшие на службу после курсов повышения квалификации, с весьма сомнительным средним образованием, были в более  выгодном положении в карьерном смысле.
Ему, разумеется, говорили, что он слишком мягок, терпелив, что напрасно льстит направо и налево, подхалимничая начальству, но, Б. будто и не слышал, делал упорно своё дело как учили. Был, короче говоря, таким, каким был.
Не принимал никакого участия в интригах, сплетнях, дрязгах, в корпоративных тусовках. Возможно и от того не получал повышения по службе. Не зря его, видимо, за глаза, называли – наша белая воронушка. Хотя против начальства он никогда ничего лишнего не ботал, не говорил, не позволял. Да и не мог себе позволить подобную дерзость, это ж было против его правил, не в его характере, нонсенс!..
А начальник отдела, где служил Брусникин, говорил ему и не раз:- Ну, вы право, как пластилин, какой – то, хоть вас так гни, хоть этак… Ну, потвёрже надо быть как – то, порешительнее… Опытный работник, а ведёте себя, право, как ребёнок. Не хорошо, не хорошо!.. грозя упитанным пальчиком, отчитывал начальник подчинённого мимоходом.
 А было это как раз в юбилейный его год, день в день. И это вместо поздравления или на худой конец какой ни будь премии… Нет. Сам юбиляр скромно умолчал о юбилейной своей дате, а в коллективе никто и не вспомнил, соответственно, и поэтому пришлось ему самому себя поздравлять, дома, за чашкой кофе и ломтиком тортика под тихую блюзовую мелодию.
Меряя шагами, наверное, в сотый раз садовую дорожку, он весь в воспоминаниях и размышлениях неожиданно наткнулся на… Вдовина!..
- Ах! Ох, ох, осторожненько, осторожненько… - рассыпался почтительным смехом, объявившийся вдруг следователь. – В мечтах весь, батенька, в заботах – думах… - приподнял шляпу Вдовин в знак приветствия, придерживая за локоток Б. – Так, знаете ли, и до беды недалеко…  Осторожнее надо, мало ли… Ах, не учитесь вы на своих ошибочках – то и зря, зря! – повторил он, растягивая последнее слово, загадочно так, таинственно начал Вдовин издалека. – Ну – с, как вы тут? Я смотрю уж и без костылей!? Отрадно, весьма отрадно! – похлопал он слегка по своей увесистой папочке. И было что – то двойственное в этом похлопывании, то ли был намёк на сказанное выше, то ли…
С каждым новым приходом Вдовина, Б. всё более ощущал некую тяжесть, сопровождающуюся нарастающим беспокойством, боязнью чего – то. Вот именно – БОЯЗНЬЮ!
И видно было, что следователь это чувствует, видит…
А может, ему нужно так, что бы я… боялся, думал пострадавший, дабы добиться от меня чего – то своего? О, с ним надо быть на стороже, держать ушко востро!.. По аккуратнее как – то надо… Думая так, Б. ощутил в себе просыпание тех самых, сокрытых от других хладнокровных черт хищника, зверя!.. Но, быть может, это ему лишь показалось?..
- А у меня новости! – воскликнул следователь, прихохатывая, слегка подмигивая даже. – И знаете, батенька, ни за что не догадаетесь какие!? – и повертел над головою увесистой своей папочкой.
- А банк – то ваш… проверяет комиссия! – присаживаясь на скамеечку, ни то похвастал, не то просто уведомил Вдовин, хитро поглядывая своими глазка – буравчиками на пострадавшего.
- Но, это ещё не всё!.. – загадочно погрозил пальчиком сыщик кому – то.
- Как, вы в банке были? – испуганно вскричал Б.
- Да – с, был, был!.. – говорил следователь, делая вид, что не замечает испуг Б.  Здесь Вдовин был мастер, специалист! Психологическая игра – кто кого! Он провоцировал собеседника, ставил скрытые капканы – ловушки и ждал когда жертва «клюнет».
- Был – с… Служба знаете ли заставляет бывать в местах не предсказуемых. Что вы!..  В присутственных местах в том числе. – витиевато как – то, по старинке изрёк дотошный сыщик.
- Ну, так не томите же, говорите!.. – соблюдая предосторожность, поторапливал следователя пострадавший как умел.
- Да вы присядьте, присядьте, так как – то, знаете ли, не совсем удобно, неловко. – указал место рядышком с собой заботливый Вдовин.
- Ничего, ничего, я постою… Насиделся уже. – впервые проявил самостоятельность в общении с силовиком Б., осмел ослушаться!
- Ну, ну. Только не упадите от новости моей. – предупредил Вдовин.
- Вот, батенька, здесь в папочке, справочка.  Понимаете, справочка, выданная мне вашим банком о том, что… - глядя глаза в глаза, колюче – холодно говорил Вдовин, - о том, что служащий Б. в настоящее время находится, внимание (!), находится при должности и ни в какие ДТП не попадал!

4.

- Более того, мне даже представили этого самого клерка! Поразительная схожесть, поразительная! – продолжал Вдовин, шепча, будто раскрывая архиважный госсекрет. – Да – с!..  У меня даже голова того, закружилась как шарик, хе – хе… так похожи!.. Так вот, из документов этого самого клерка, следовало, что он действительно является гражданином Российской Федерации, что он действительно Б., и прочее, прочее. Ну, и само собой – прописка, как вы догадываетесь по месту вашего жительства.
Брусникина от такой новости слегка покачнуло, он, стараясь найти опору, взмахнул свободной рукой, и тут его падающего уже, во время подхватил подоспевший Вдовин.
- Ну, ну, батенька…. Ай – яй – яй!.. Я же говорил, предупреждал… Ай – яй – яй… Ну, что, что, вам лучше, или может помощь позвать, а? - забеспокоился было сыщик.
- Нет, нет… нет, не нужно… не нужно. – побелевшими губами, еле – еле проговорил Б. – Сейчас я буду в норме… сейчас… одну секундочку… одну минуту… погодите… - кладя какую – то таблетку под язык, очевидно валидол.  – У меня так бывает… Фу… - опустился он на скамеечку, придерживаемый Вдовиным.
- Простите, я правильно вас понял, там, в банке на моём месте, что… двойник? – ватным голосом, чуть слышно спросил Б., и прикрыв глаза добавил – Господи, Боже!.. Ай – яй – яй… Самозванец!..
- Что, что, что? Что? – приблизил ухо следователь ко рту больного. – Что, я не расслышал?..
- Я говорю… самозванец!.. – повторил не очень внятно пострадавший.
Вдовин, участливо внимая бедолаге, не забывал, однако и про свой долг, заниматься сыском, надо ж раскрывать преступление. Между прочим, и этот момент с полуобмороком он тоже аккуратненько зафиксировал на диктофон – телефон. Ну, а как, долг!..
- Простите, вы что ни будь понимаете? – дрожащими губами спросил обмякший, обескураженный Б. – Лично я отказываюсь понимать… я… не способен бред этот воспринимать как нечто реальное, должное!.. – ронял слова бедняга, будто бредил.
- Хо – хо, я, дорогой мой, отлично вас понимаю, и где – то даже сочувствую.
Да – с. Но! Но… мой долг велит мне быть так сказать, на нейтральной, объективной позиции. – несколько пафасно произнёс Вдовин, будто давая кому – то интервью.
Следователь встал, прошёлся что – то соображая, заложив руки за спину. Потом остановился напротив Б., и, покачиваясь с каблучка на носочек, молча, уставился на больного, пошевеливая при этом смешно губами.
- Хочу вас, голубчик, несколько приободрить, м – да – с, обнадёжить так сказать… Но, это строго между нами!.. – чуть хохотнул сыщик. – Вы меня понимаете, да, м? – молвил сыщик, глядя куда – то туда, мимо собеседника, в пространство своей логики.
- Вам, вероятно, мнится что – то  этакое, так сказать  мистическое, да? – говорил сыщик, кивая головой. И, продолжил, не дожидаясь ответа:-  И знаете ли, должен признаться, что отчасти это видимо так и есть. Да – с. – курсируя, точно маятник туда-сюда, пытался Вдовин хоть как – то нормализовать ситуацию, повысить настроение пострадавшего.
- Вы понимаете, всё это… - следователь сделал характерный жест рукой. – всё вот… это… Ну, вы меня понимаете!? Спектакль, представление, понимаете? За всей вот этой мишурой, стоит грамотно выстроенное  преступление – произнёс он с нажимом, по слогам, слово преступление.
Именно ПРЕСТУПЛЕНИЕ! – повторил он многозначительно, поднося заговорщицки  палец к губам, вскинув вверх свои брови.
Подсев вновь к Б., сыщик, перейдя на театральный шепот, энергично продолжил:-  Вас же используют, извините, как марионетку!..  Отвлекая тем самым, наше милицейское внимание от основных своих пакостных замыслов и деяний! – шипел следователь, словно змий-искуситель, озираясь по сторонам. Он умолк, застыв на какое – то время в задумчивости, затем, зайдя за спину собеседнику, произнёс:- Думайте, батенька, думайте, вспоминайте… Сейчас всё важно, всё! Помогайте себе и следствию. М? – и вновь палец к губам, и опять озирания по сторонам.
- Нам многое уже известно, имеются кое, какие наработки, но… - и присев подле Б., через паузу, договорил:- но, пока это всего лишь только слова. Помните, слова, слова… как говаривал некогда небезызвестный персонаж легендарной трагедии Шекспира.
Вдовин чему – то улыбнулся, и через вздох сказал:- Ой, работа ещё предстоит… Ух!.. Нет, кое что, собственно говоря уже проводится. – скромно оттенил смешком Вдовин свои слова, - как вы видите. – имея ввиду своё присутствие здесь, говорил как бы в задумчивости, следователь.
- Нет, я ничего не понимаю, какая такая… марионетка, причём здесь я? – силился хоть что – то понять Брусникин, но, всё тщетно, бесполезно. В его сознании, видимо, происходящее вокруг, совершенно, абсолютно не укладывалось. Уж слишком всё как – то было запутанно, неожиданно, стремительно!..
- Вот что, голубчик, а давайте – кА мы с вами прогуляемся немножко? И прошу вас, пожалуйста, говорите чуть тише, хорошо? – вежливо, посмеиваясь, попросил Вдовин. А бедному клерку ничего не оставалось кроме того как согласится с настойчивым предложением сыщика и они не спеша, прогулочным шагом, устремились в глубь больничного сада. О чём они вели беседу там, в уединении, Бог весть, да только вскоре господин следователь вдруг заторопился куда – то. Простившись с Б., стремительным, решительным шагом скрылся из виду, оставив несчастного клерка, моего «героя», переживать новости наедине.
Из оцепенения больного вывел окрик всё той же, уже знакомой нам, медсестры, напомнившей о предстоящих процедурах, и так, между прочим, сообщила, что его только что посетил некий неизвестный, который хотел повидаться с Брусникиным, да ему не позволили, сославшись на позднее время. Тогда этот посетитель передал пакет и письмо для пострадавшего, который найдёт переданное у себя в палате в тумбочке.  Пациент растерянно поблагодарил медсестру, и, поскольку до ужина и вечернего укола было достаточно времени, решил ещё немножко подышать и направился теперь уже в людное место, потому как одному было тягостно и невыносимо.
Странно как – то, раздумывал клерк, посетитель какой – то… к нему(!?), да ещё в конце дня… Но, после только что пережитой новости, эта, его почему – то совершенно не взволновала, подходя к старенькому фонтанчику, как – то… прислушивался он сам к себе.
А фонтан, к которому он подошёл, напоминал, как ему показалось, «утку» - атрибут больничного обихода.  Потешно, кисло улыбнулся своей не смешной шутке Б.
- Ха, на «утку» похоже больничную! Ха – ха!.. – услышал клерк голос человека, стоящего к нему спиной.
- О, он что, мысли мои читает, испуганно подумал Брусникин. И приглядевшись, он узнал в фигуре человека стоящего рядом, санитара, того самого – санитара!..
- Правда, похоже? – басовито – угрюмо хохотнув, неожиданно обратился тот к обалдевшему Брусникину.
- Не знаю… - залепетал, заикаясь Б., затравленно глядя громиле – санитару в маленькие, свиные глазки. - Я… из другого корпуса. Я… в – в – в… искусстве не очень…  разбираюсь. -  нервно промямлил Б. Я – я – я  п - п – по другой части, я… п – п – по… научной. – с испуга солгал никогда не врущий чиновник.   
- Сан Саныч, ну, где вы там? – позвал чей – то недовольный, противный, гнусавый голос.
Вот те нате. Вечно так - как дерьмо разгребать, так Сан Саныч,  а как в отпуск – так в январе!.. – пробасил ворчливо детина, и, тяжело ступая, не спеша, направился в морг, расположенный тут же, поблизости.
По окончании вечерних дел Брусникин вернулся в свою палату и действительно, обнаружил в прикроватной тумбочке пакет с передачей с приложенным к нему письмом. Он повертел послание в руке, поднёс к лампочке проверить зачем – то на свет. Конверт был, естественно без надписи, заклеен, с вложенным каким – то листком, очевидно письмом или запиской. Но, вот от кого? Он машинально запихнул письмо в карман халата, присел на свою койку, сетка которой отвисла тут же к полу огромной килой, скрежеща и скрепя, обхватив голову руками, прикрыв глаза, сидел несчастный клерк какое – то время в тишине, не шелохнувшись.
Почему, думал он, я, как какой – то… Корейко, вынужден разыгрывать всё время кого – то из себя, почему мне страшно быть самим собой, почему???
Странная вещь, заметим между строк, почему – то его, совершенно не волновали события, разворачивающиеся там, за чертой больничного сада!? Отчего – то его гораздо больше занимали внутренние противоречия, рвущие душу на части?
А между тем, этому было своё объяснение. В прочим, оставим сие до более удобного случая, и на время прервём наше повествование, тем паче, что «герой» мой задремал, облокотившись на спинку кровати.


                5.

Брусникин относился к числу людей – фантазёров, мечтателей, и, может быть по этой причине, одним из любимых его литературных персонажей был Гоголевский Манилов. Он вообще себя часто сравнивал именно с литературными героями, то с дон Кихотом, то с Обломовым, то вот с любимцем его, Маниловым. Он, наверное, мог бы быть… актёром или музыкантом, если бы судьба его сложилась несколько иначе. Но, он стал именно клерком, не без стараний матушки его любимой, царствие ей небесное.
Вот и сны его были тоже, если так можно выразиться, художественно –  литературными, напоминавшими кино. Телевизор Брусникин смотрел редко,  кино или театр, почти не посещал, он отдавал предпочтение снам. И сны его были такими, какими он сам хотел их видеть. Он загодя, днём, сочинял так сказать сценарий к предстоящей ночи и с нетерпением ждал её, так хотелось ему поскорее окунуться в свой запрограммированный накануне, сон. 
Таким редким даром, а может быть и болезнью, обладал чиновник.
Отклонения от сюжета, разумеется, случались, но, в основном сновидения протекали, так как и задумывалось.
В центре всех его снов был он сам, и всегда всё вертелось вокруг его персоны, а он как бы сидел у компьютера и корректировал происходящее.
Здесь во сне он ощущал себя властелином мира, поскольку всё было подчинено ему! Именно от его воли зависело, что произойдёт дальше. Сон это было его мироздание, где он мог вызвать к действию любое событие, самое причудливое явление – дождь, град, бурю, наконец, здесь он был подобен Зевсу – громовержцу!..
Единственное чего он не мог, это проснувшись, записать того, что только что видел, а придуманный им же сюжет он, попросту засыпал.
Вот и с двойниками его то, же, как видно не обошлось без врождённого этого дара.

Утро следующего дня выдалось хмурым, дождливым и чрезвычайным – пропал больной Б.!..
Это обнаружилось утром  при обходе, когда лечащий врач Брусникина, войдя в его палату, увидел пустую комнату и не расстеленную кровать. Забегал, засуетился медперсонал – ЧП в больнице! Такого ещё не бывало в их учреждении и вот нате вам, как гром среди ясного неба – пропал больной!
Санитар, узнав о ЧП, не на шутку испугался.  Забегал, задёргался в поисках пропавшего Брусникина. Обшарив весь больничный сад, а затем и корпус в котором больной проходил курс лечения, но, всё в пустую, Брусникина нигде не было!.. Однако, в чём его, санитара интерес, отчего он – то вдруг занервничал – засуетился? Всё объяснилось телефонным звонком. Санитар позвонил… Вдовину!?
- Порфирий Степанович, это я. Объект наш пропал! Как, знаете? Ещё вчера вечером он вошёл в свою палату, я дежурил до трёх ночи, он не выходил и вдруг – исчез!? Что делать, товарищ следователь? – растерянно докладывал он своему… начальству. Трубка голосом Вдовина, что – то долго вещала, объясняла и потом умолкла.
- Есть, понял, оставаться на месте и не предпринимать никаких действий! – пробасил санитар обрадовано, и, приняв прежний вид придурковатого бугая, отправился по своим «санитарным» делам.
                ---------------------------------------
Больной Б., на побег решился вдруг, спонтанно, как говорят – ретивое взыграло. Как это так, КТО - ТО восседает на ЕГО законном служебном месте, живёт в ЕГО квартире, если он правильно понял следователя, нет, этому не бывать!  И пострадавший решил выяснить всё сам, увидеть  своими глазами, не думая о последствиях. Ничего не планируя, Брусникин просто ушёл, под утро, когда все спали, через дырку в заборе, а «потайные ходы» ещё никто не отменял.
Вот он со своей тросточкой мелькает среди прохожих, в больничной пижаме, в шлёпанцах на босу ногу… Он продвигался к банку, горя желанием увидеть собственными глазами этого… наглеца!..
Что за напасть такая, мелькало в голове его, двойники эти? Этого же не может быть!? Я же не сумасшедший!..  Одно дело, когда во сне ты поневоле общаешься с ними, это ещё как – то понять можно, но, так что б в жизни, и столько сразу(!) – НЕ ПОНИМАЮ!!!
Брусникин остановился передохнуть и, подняв глаза, увидел страшную картину – все прохожие были с его лицом!.. Даже женщины и дети, все!!!
Он пошатнулся от такого ужаса, в глазах его потемнело… Кто – то подхватил обмякшего Брусникина под руки, и помог присесть на ближайшую скамейку.
- Спаси… О, Господи! Вы, почему с моим лицом??? – чуть не теряя сознание, спросил Брусникин.
- Хм, странно, у меня своё лицо! Им помогаешь, а они ещё с претензией!? – пробурчал, обидевшись, случайный прохожий и удалился прочь.
Однако, придя в себя, Брусникин вновь увидел прежний, привычный мир, прохожие шли со своими лицами, всё было как обычно.
Стало быть, это со мною что – то происходит, поникнув головою, подумал грустно страдалец.
- Не всё так просто, милейший… - услышал Брусникин знакомый чей – то голос. Он хотел обернуться,  но,  твёрдая рука неизвестного, легла  на его плечо. - Не оборачивайся, сиди, как сидел, иначе исчезну, и ты останешься в неведенье!..
- Что вам всем нужно от меня? – истерично, шепотом возмутился Брусникин, отдёрнув плечо от руки «невидимки».
- Нам нужно, что бы ты вёл себя адекватно, предсказуемо. Лечись спокойно и не болтай лишнего этому… копуше в погонах.
- Да отцепись ты!.. Кто вы такие, что бы мне… - порывался обернуться Б.
- Сиди! – властно приказал голос. – Мы могли бы тебя, дурачка, убрать, ещё там, на переходе, но не стали, пожалели… И зря, как видно!..
- Да как, же так, вы же в конец обнаглели!? Кто вы такие, почему – двойники??? – понуро возмущался Б.
Неизвестный сдавив плечо так, что Брусникин чуть не вскрикнул от боли, процедил сквозь зубы:- Сиди и не вякай! Пока ты был тихоня и не лез, куда не просят, нас это устраивало, но, ты решил в чистюлю поиграться, полез не в свои игры и стал НАМ мешать, тогда МЫ решили предупредить тебя шибздика, но ты и теперь не внял!.. Не заставляй нас идти на крайние меры. – пригрозил невидимка. Продолжения не последовало. Брусникин в порыве обернулся-таки и… не увидел никого.
 Однако, силён этот тип, подумал Брусникин, потирая плечо и, неожиданно увидел приближающегося к нему… Вдовина!..  Бежать было бессмысленно, да и не в его положении, с тростью и не зажившей ногою.
Следователь, подойдя к беглецу, чуть помедлив, присел рядом и глядя в землю, произнёс:- Видел! Я поражён!.. Кто это был? – живо поинтересовался он.
- Не знаю… Он даже не дал повернуться,  но, голос показался знакомым.. – отозвался Б. – Он появился со спины, неожиданно…
- Не продолжайте, я всё видел. – прервал Брусникина сыщик.  – И то, что я только что увидел, - продолжил Порфирий  Степанович, - сведёт любого с ума! Дело в том, что этот незнакомец проявился из… воздуха!.. Я обомлел, когда это увидел, не поверил своим глазам, но, это было именно так! Вы понимаете? Более того, он и исчез таким же манером, будто вышел из белого экрана и туда же потом вернулся!..  – обескуражено развёл руками Вдовин.
- Я многое повидал на своём веку, но, такое – никогда! – изумлялся следователь.
 - А я теперь ничему не удивляюсь. У меня всё смешалось в сплошную какофонию… - бесцветным тоном произнёс Б.
- Почему вы не спрашиваете о… - вновь заговорил Б., но, его перебил следователь:- Зачем? Я, видите ли… знал, что это случится, точнее предполагал, что побег ваш, лишь дело времени - думая о неизвестном, отвечал Вдовин. Вдруг резко поднявшись, Порфирий Степанович прошёлся, как он это делал, когда нервничал, сопровождая шаги свои каким – то полувнятным бурчанием – Фокусы всё это, фокусы!.. Вы, должно быть, значимое звено в их преступной цепи… Я уверен, голубчик, вы что – то не договариваете или скрываете. Что? – пытался понять сыщик, ища взгляда Б., но, тот отворачивал упорно свой взор… 
- Хотите, скажу, куда вы направляетесь? – предложил Вдовин.
- Скажите лучше, почему вы мучаете меня? – мял свои потные ладони Б.- Следите за мной… Отчего сразу не скажите, что за слабое звено, в какой такой цепи?.. – непонимающе вопрошал тихо клерк.
- Ну, батенька!.. Во-первых, никто за вами не следит, а лишь сопровождает, во-вторых, и мыслей не было мучить кого – то. Я хочу понять и разобраться, что на самом деле происходит? Какова ваша роль в этой запутанной, не простой истории? – рассуждал сыщик. - Неужели вы не понимаете, что вас хотят… убрать!? – пытаясь пробудить в собеседнике сознание, толковал следователь.
- А раз так, значит, вы владеете, нечто таким, что архи важно для ваших преследователей! – предположил Вдовин, и продолжил – Вот я и хочу выяснить – ЧТО ЭТО???
- И куда же я направляюсь, по-вашему? – заторможено спросил Б.
Подумав немного о чём – то, следователь ответил своеобразным образом, игнорируя вопрос Б., как бы продолжая дальше свои рассуждения. – Вас и на порог не пустят, уверен! У них – полный ажур, все живы и здоровы, служба отлажено функционирует!  Проверка? Что ж, ещё неизвестно, что она даст, какие «волдыри» вскроет на теле… коррупции и… вакханалии бандитизма!
Они ведь не сидят на одном месте, ОНИ – ДЕЙСТВУЮТ!..
- А санитара, зачем… ко мне… приставили?.. – слегка покачиваясь, монотонил, будто читая молитву «беглец». – Думали, не догадаюсь!? – застыл Б. в знаке вопроса.
- Вы лучше ответьте, отчего не рассказываете о посетителе, о записке , которую он передал вам? – в свою очередь спросил Вдовин.
- Записка, какая… Ах, да!..  Я и позабыл… Вот она… - клерк, достал из кармана мятый конверт и протянул Вдовину.
- Вот как, вы даже не прочли!? – вертя конверт в руке, пожёвывая губы, говорил следователь. – Неужели не любопытно? – интересовался он.
- А что здесь может быть любопытного? По конверту видно, письмо из нашего банка. Только у нас такие фирменные конверты, вот с этим логотипом. – указал Б. на особое теснении на конверте.
И потом, это анонимное письмо, а я… - всё так же блёкло – кисло, еле ворочал языком Б. – Я не читаю такую писанину. – апатично махнул рукой бежавший преследуемый.
К сидящим подошли двое в серых плащах, шляпах надвинутых на глаза, в тёмных очках. Бесцеремонно уселись рядом, один – слева от Вдовина, другой – по правую руку Б. Подошедшие были как две капли похожи друг на друга. Они держались высокомерно и независимо.
Б. и Вдовин переглянулись, и следователь глазами показал – тихо, спокойно, я с вами!..
- Вам надлежит выслушать нас, не перебивая. – нарушил молчание сосед Вдовина и, предупреждая возможные вопросы, продолжил:- Не беспокойтесь, нам известно кто вы, – без нажима, однотонно, обращался он в пространство перед собой.
- Слушаю? – взял инициативу на себя Вдовин, слегка косясь на незнакомца.
- Вы расследуете ДТП ни так ли? – не глядя на собеседника, спросил  неизвестный, сидящий рядом с Б., - Вот и прекрасно, расследуйте, вы близки к раскрытию. В случае необходимости, мы поможем. – незнакомец сделал небрежный жест рукой в лайковой перчатке в сторону своего «коллеги».
- Бога ради, - подхватил фразу сосед Брусникина, - не переходите границ следствия, ни то… - он чуть помедлил, будто подыскивал слово, - ни то… вас отстранят от ведения дела и… поручат… вот, ему. – говоривший указал на приближающегося к ним человека. – Знакомьтесь, следователь… э…
- Вдовин, – представился подошедший, - Порфирий Степанович. – приподнял он шляпу.
- Как и у вас, тоже… двойник? – радостно вскричал оживившийся клерк. – Вот сюрприз!..
Настоящий Вдовин, невозмутимо улыбаясь и не без интереса разглядывая своего двойника, щурясь, спокойно взирал на разворачивающееся действо.
- Слушайте, - заговорил настоящий Вдовин, - это же азы сыскного дела, студенческие годы!.. Кому вы, пардон, втираете, мне, раскрывшему сотни сложнейших дел? – говорил он безотносительно. Подойдя к двойнику, взяв за пуговку на пиджаке, повертев её, закончил – Не надо, не трудитесь. Меня этим не прошибёшь. – с любопытством всматривался следователь в своего «двойника». Затем неожиданным, резким движением, он сорвал с лица растерявшегося самозванца… маску и бросил её в одного из сидящих «пришельцев»!.. Уличённый в преступлении «двойник» Вдовина, кинулся было на следователя, но, бывалый сыщик, опрокинул напавшего ударом в челюсть на землю и, заломив руки мошенника за спину, зафиксировал их наручниками. Ожидая нападения сообщников, Вдовин обернулся в сторону скамейки и обнаружил, что она пуста!.. Ни «визитёров», ни Б. не было, все они… исчезли, пропали!
Подбежавшие с опозданием помощники следователя, лишь развели руками, объяснив заминку свою, неожиданно появившемуся на их пути автобусу, который «выключил» их на несколько секунд из операции.
- Детектив, да и только! Как в кино, честное слово. Ну, вы хоть разглядели, куда они исчезли? – шипел следователь на свою группу. – Помощнички!.. Поднимите этого. – распорядился Вдовин.
- Ба, да это ж артист нашего театра Сошкин!.. – воскликнул наигранно сыщик. – И как же вас угораздило, голубчик, так вляпаться?  Что надоумило взяться за столь опасную… роль? – допытывался он.
- Ладно, артиста этого сначала к медикам, пусть челюсть выправят и ко мне на допрос. – приказал Вдовин сотрудникам.
- Так что, спешу обрадовать вас, талантливый вы наш, вы задержаны! Всё, везите его. – и повернувшись, зашагал в направлении известном только ему.
                ***
                6.
                *********

Как оказалось, Вдовин был заядлым автолюбителем, и, отдав распоряжение по поводу задержания артиста Сошкина, он направился к своей старенькой машине «Волга – ГАЗ 21», припаркованной на стоянке неподалёку.
При его службе, без колёс как без рук,
Сидя за рулём, следователь не торопился заводить двигатель, а лишь барабанил пальцами по «баранке», и о чём – то раздумывал…
Стал накрапывать дождь, и Вдовин, включив «дворники», подумал – а зонтик я не прихватил. Он по-прежнему медлил, чего – то выжидал.
Но, вот подал «голос» телефон и сыщик поднёс его к уху:- Да? – спросил он нетерпеливо, - Где, в кафе? Точно это он? Хоть теперь – то не провороньте!..
Сейчас буду. – пихнув «сотик» в карман, проворчал – Работнички!.. – и, заведя движок, скрылся на своей «Волжанке» в пелене дождя.
                ***

В кафе, что напротив банка «KREDIT», где служил до недавнего времени герой происходящих событий, было почти что пусто, так, три – четыре человека, какая – то парочка, заскочившая дождь переждать, мужчина у стойки бара, и человек в берете расположился у окна, в которое хорошо просматривался банк. Но, сейчас из-за ливня, ничего не было видно, сплошная дождевая стена портила картину.
Человек в берете нервно барабанил пальцами по столешнице стола, и когда он обернулся, что бы глянуть на очередного посетителя вошедшего в кафе, выясняется, что человек этот был… Брусникин!.. Да, это был он, только уже переодетый в «нормальную» одежду, а на голову он для «маскировки» надел свой старенький берет, натянув его до самых бровей. Со стороны он напоминал смешного недотёпу – маленький, с торчащими  ушками, красный нос картошкой и клетчатый, старомодный берет, этакий «бродячий художник – недотёпа»!..
Подсевший рядом Вдовин, не сводя хитрых глаз своих с «беглеца», заказал  кофе, и, сняв шляпу, стряхнул капельки дождинок. – А синоптики обещали,  помнится,  солнышко… Вы тоже без зонтика?  И я не прихватил. Обычно в машине валяется без надобности, а тут как на грех – льёт как из ведра…
Подошедший официант поставил перед следователем горячий кофе и,
вежливо кивнув, на сказанное спасибо, удалился.
Вдовин охотно отхлебнул горячий напиток и блаженно улыбнувшись, произнёс: -  Замечательно! Я говорю замечательно вы, оказывается, умеете маскироваться!.. Никогда бы не подумал, голубчик!..  – внюхиваясь в аромат кофе, произнёс на распев он. Приглядываясь к «недотёпе», Вдовин, находил его изменившимся, будто бы тот, преобразовался, как бы трансформировался внутренне. В нём определённо какие – то изменения произошли, думал следователь, прихлёбывая горячий кофе, вслух же сказал:- Чего вы, голубчик, добиваетесь? Бегаете от меня как.. извините, заяц, какой. Зачем? Игра сделана, всё, и вы, пардон, проиграли! Увы! – Порфирий Степанович развёл деланно руки, смешно при этом, пошлёпав губами.
Брусникин сидел, молча, с опущенной головою, опершись руками на стол и не понятно было слушает он, или думает о чём - то своём…
- Да вы, батенька, не спите ли? – попытался заглянуть в лицо беглеца Вдовин, но, тот неожиданно поднял свою голову с… улыбающейся физиономией!..
- Отчего же, я весь внимание. – бодренько отвечал Б., сверля однако зло собеседника глазками-буравчиками.
- Ох, да вы и злиться умеете!? Полно, голубчик, не стоит… Повидал я злых… на «зонах»… Иные грозились и головы лишить, и четвертовать, в асфальт закатать даже, но, Вдовина, голыми ручками… извините, не взять!..  Поберегите нервишки, голубчик, они вам ещё ой, как понадобятся!..
- Да с чего вы взяли, что я  злюсь?.. –  неподдельно наивно возразил «загнанный в угол» «беглец». – Вовсе нет, а нервы… Ну, с таким следователем как вы, извините… Начали за здравие, а…
- Да – с, а кончать приходится за упокой!? – прервав Б, - закончил сыщик пословицу.
- Я так понимаю, что я из потерпевших… прямиком в обвиняемые? А, так, нет? – пытался перехватить инициативу в свои руки Б, игнорируя язвительность Вдовина.
Сыщик, поглядывая на Брусникина, тянул, не отвечал, держал, как говорят в театре, паузу. И вдруг, без подготовки выпалил:- Зачем вам… это?.. Не надо, хлопотно, и статья к тому же… э… потяжелеет, а?.. – просительно, смешно, кривил лицо Вдовин.
- Вы о чём? – дёрнулся Б, непроизвольно сунув руку во внутренний карман пиджака.
- Тю, да на воре и… берет, ха-ха, горит!.. – откинулся на спинку стула следователь.