01. Иван

В жизни каждого человека бывают моменты, когда он думает, что он проклят. Всё идёт не так как надо, и, что самое отвратительное, человек никак не может повлиять на события. В моей жизни это ощущение постоянно.
Мать моя умерла, когда мне было три года. Я остался на руках у отца. Отец у меня был кадровым военным, и мы довольно часто переезжали. Однако он честно и усердно меня воспитывал. Когда мне было семь лет он женился во второй раз. Моей мачехой стала вдова Жанна Ильинична, у которой была дочь Даша. Даша была старше меня на три года, и недолюбливала ни меня, ни моего отца. А вот Жанна Ильинична, надо отдать ей должное, воспитывала меня как родного сына, и на дочь свою часто прикрикивала, чтобы та меня не обижала. Постоянно ей говорила, что мы одна семья, и должны быть горой друг за друга.
Когда мне было пятнадцать, мой отец отправился в Чечню, штурмовать Грозный, да так и не вернулся. Точнее вернулся, в запаянном цинковом гробу. Уже много позже после похорон, один из его боевых товарищей в пьяном угаре рассказал мне, что от моего отца мало что осталось. Снаряд из РПГ разорвался прямо у него в груди.
Жанна Ильинична меня не бросила, и продолжала воспитывать как родного. Честно любила меня, делала со мной уроки, радовалась, когда из окна видела, как я иду за руку с Кристиной из дома напротив. Когда уходил в армию - плакала.
Отслужил, пошёл работать в милицию. Через год отправили в командировку. В Чечню. Жанна Ильинична так рыдала, что от воспоминаний у меня у самого слёзы наворачиваются. Помню, собирала мне пакеты с едой. Штуки четыре собрала, помню даже что в пакетах лежало, будто это вчера было. Потому что видел я её тогда в последний раз, как и свою сводную сестру Дашу.
Пока я был в командировке - Жанну Ильиничну сбила машина. Водитель - здоровенный горец на дорогом джипе - сказал, что она сама выбежала под колёса. Даша решила доказать, что это просто невозможно, что мама дорогу переходила только на светофоре, в одном и том же месте, когда ходила в магазин за продуктами. Больше она вообще никуда не ходила. Моя сводная сестра ходила по чиновникам и чинушам. Ровно неделю. Убили её в нашем подъезде. По официальной версии - три наркомана решили поразвлечься, ну и так далее...
Из милиции я уволился, пошёл работать в охрану. Женился на Кристине из соседнего дома, и через год у меня родился маленький Иван Иванович. Жизнь вроде стала налаживаться, старые потрясения теряли свою остроту. У меня рос сын, у меня была любимая жена. И всё было хорошо, пока Ванечке не стукнуло семь лет. Он играл с друзьями во дворе в прятки, и прятался за трансформаторной станцией, возле которой жители двора часто ставили машины. Один из них как раз сдавал задом, когда мой сынишка прятался от друзей. Водитель то ли перепутал педали, то ли просто был идиотом. Впечатал Ваньку в стену. Кристина, когда увидела это... Да что тут говорить. Я сам чуть с ума не сошёл. А она рыдала день и ночь. День и ночь. Через три месяца легла в больницу, а ещё через два я её похоронил. Лежит теперь рядом с Ванькой, Дашкой, Жанной Ильиничной и моим отцом.

Кладу цветы на плиту. На душе камень. Всё что мне остаётся - так это жалеть себя. Один одинешенек остался. Смысл жизни потерян. Год уже, как Кристину похоронил. Товарищи на работе говорят со мной, общаются, стараются как-то вернуть к жизни, а мне оно и не надо. Хорошо только, что я не пью, заработал язву в армии. А то ведь спился бы к чертям собачьим.
Тяжело вздыхаю, поднимаюсь и иду прочь, в пустую и холодную квартиру. Даже домом назвать это тяжело.
Долго жду автобуса на остановке у кладбища. Вокруг бабульки в основном, моих ровестников двое, молодых людей нет совсем. Пара внуков с бабушками не в счёт. Наконец подъезжает автобус. Не знаю у кого было такое чувство юмора, но у нас в городе до кладбища едет автобус номер тринадцать. Сажусь в него и долго еду.
Сначала в автобусе тихо, только кондуктор просит оплатить проезд, а потом всё оживляется. Мы едем через город, заходит молодёжь, в салоне теперь слышны разговоры, потом и вовсе звенит смех. Отъезжая от кладбища автобус словно оживает. А вот когда едешь на кладбище - всё наоборот.
Выхожу на своей остановке, жду когда загорится зелёный, чтобы перейти на другую сторону дороги. Я никогда не перехожу дорогу на красный. Даже когда машинам светит желтый, и многие уже спешат перебежать, я всё равно стою. Пока не загорится зелёный.
Машин нет, и многие пешеходы пренебрегают правилам дорожного движения. Но я не такой. Пока ждал нужного сигнала - остался на остановке один. И вот долгожданный зелёный. Делаю шаг, второй и слышу визг тормозов. Оборачиваюсь, вижу как из только что остановившейся машины выскакивает молодой человек.
 - Ты что, охуел что ли? Ты чего под колёса бросаешься?!
Я смотрю на него, затем перевожу взгляд на светофор. Всё верно, мне - зелёный, ему - красный.
 - Я с тобой разговариваю, придурок! - кричит он мне. - Иди нахуй с дороги! Дай проехать!
Я стою и смотрю на него. Гнев закипает во мне с такой силой, что если бы я мог взорваться, то Хиросима и Нагасаки показались бы детскими забавами. Водитель делает два шага ко мне.
 - Ты тупой? Тебе человеческим языком говорят, а до тебя не доходит?
Замахивается для удара. На работе нам выдали телескопические пружинные дубинки. Страшная вещь в умелых руках. По-идее она должна хранится на работе, но я всегда носил её с собой. Райончик у нас не очень то благополучный, а иногда приходилось поздно возвращаться.
Я отскакиваю назад, достаю из куртки дубинку, делаю рывок вперёд и бью его ногой в колено. Водитель вскрикивает, падает на спину.
 - Пидор, бля! - кричит он мне. - ****ец тебе, понял?
Я взмахиваю рукой, и дубинка раскладывается. Глаза водителя округляются, а я говорю:
 - Это тебе ****ец, щенок. Из-за таких как ты, вся моя семья мертва. Понимаешь?
Противник выставляет руки вперёд:
 - Эй, мужик, успокойся. Я не хотел, перенервничал...
Я размахиваюсь и бью его по высталенным рукам. Попадаю прям по ладони. Слышу как ломаются хрупкие кости.
 - Аааай, бля, - ноет водитель. - Ты мне руку сломал! Бляаа...
Я же бью его ногой по рёбрам, он переворачивается на бок, закрывает голову руками, куда со свистом опускается дубина. Раз, два, три. Водила орёт дурниной, дёргается, а мне всё равно. Я ощущаю себя ангелом-мстителем. Возможно, что я бы и убил его, если бы мимо не проезжал наряд милиции.
 - Вань, бля... ты что творишь то? Успокойся!
Вот так совпадение. Мой бывший сослуживец Пётр. Здоровенная рыжая детина. Хватает меня за руку, выкручивает дубинку, а я и не сопротивляюсь. Апатия какая-то навалилась.
 - Я казню его, Петь, за нарушение правил дорожного движения. Вы же этого сделать не можете...