Фантом

      
               


               

                Посвящается нам, людям и
                нашему общему дому, планете Земля.









                Фантом (от греческого phantasma – призрак)–
                причудливое видение, нечто несуществующее,
                ирреальное, несбыточное.
                               
               
               
               

       
               
               
                1
               
               
       Президенту Генри Валентайну предстояло участие в секретном государственной важности мероприятии, о чём широкая общественность не должна была даже подозревать. Всё дело в том, что даже самый туманный намёк об участии президента в чём-то секретном грозил тем, что какой-нибудь умник разгадает эту загадку. А это, никак не меньше,– международный скандал. Конечно, если бы всё прошло как ожидается мировая реакция была бы уже не страшна. Ведь имея в руке пистолет, не станешь дрожать перед тем, кто грозит тебе ножиком. Но пока одному только Богу известно чем всё закончится, осторожность была превыше всего.  Поэтому спецслужбы разработали хитроумный план по тайному участию президента в тайном деле.
      Накануне пресс-секретарь Белого дома объявил, что лидер нации проведёт выходные в своём родовом поместье в штате Джорджия. В подтверждение  этой  информации  для  новостных  телепрограмм  была заранее заготовлена видеосъёмка первого лица государства в родных пенатах, одна из целого сериала видеосъёмок, преследующих единственную цель – скрыть истинное местопребывания и род деятельности президента в ситуациях, когда правда не должна была стать достоянием гласности.
       Итак. Под прикрытием «утки», вброшенной в СМИ вертолёт якобы с президентом на борту стартовал со двора резиденции главы государства и взял курс на поместье, а спустя полчаса ничем не примечательный микроавтобус доставил настоящего президента на прикрывающую столицу авиабазу «Вашингтон». Оттуда на военно-транспортном самолёте, внутри которого скрывался салон для VIP-пассажиров он перебрался в ликвидированную лишь на словах «Зону-51» в штате Невада, сначала на авиабазу «Неллис», потом на комфортабельном Хаммере в окружении Хаммеров с армией телохранителей – в конечную точку своего пути, на полигон «Невада Тест Сити», находящийся в той же зоне.
       Постапокалипсическую  картину являл собой полигон. На холодном вылинявшем небе без единого белого облачка или чёрной птичьей точки,которые могли бы придать ему некоторую живость,  точно наклеенное на бумагу висело такое же холодное и безжизненное солнце. А под ним насколько хватало глаз  раскинулась ничуть не более живая пустыня. Её поверхность усеивали кратеры, оставленные снарядами, бомбами и ракетами, и в большей или меньшей степени занесённые вечно кочующими песками. Между воронок, а иногда и в них разорванная взрывами техника. На полпути к горизонту разрушенные строения, напоминающие Дрезден после англо-американской бомбардировки. И хоть бы где-то хоть один жалкий жучок или полуживой кактус. Только ветер, погоняя пыльный туман, завывает в стенах и металле погребальную песнь по всему сущему на Земле.               
      Постапокалипсическую картину являл собой полигон. Она красноречивей всяких слов назидательно предупреждала: « Такой станет планета, если над человечеством не возобладает разум». Но, несмотря на это, здесь всё равно собрались люди, одержимые манией самоуничтожения.
      Узкий круг посвящённых, прибывших вместе с президентом, оставив машины снаружи спустился в чрево командно-наблюдательного бункера. Рядовым сотрудникам секретной службы было приказано остаться за дверью в передней, а важные государственные персоны один за одним вошли в помещение, напичканное электроникой и расположились в креслах перед большим монитором, на котором благодаря камерам установленным на поверхности светилось неподвижное изображение:  постапокалипсическая картина с акцентом на одиноко стоящем Митсубиси Паджеро выпуска девяностых годов прошлого века. Это обстоятельство свидетельствовало о том, что по крайней мере на этом полигоне исполняется негласный запрет президента на использование в качестве мишеней американских, пусть и отслуживших свой век автомобилей. Негласным запрет был по той простой причине, что официальный закон привёл бы к никому не нужному обострению отношений со странами автопроизводителями. Для защиты внутреннего рынка правительство применяло более тонкие методы, а запрет позволял президенту получать удовлетворение от ненависти ко всему иностранному.               
     – Командуйте парадом, генерал,– в своей неизменно аристократической манере, внешне дружелюбной, а на деле призванной ставить его выше других, сказал президент.
     – По местам,– приказал спортивно подтянутый мужчина с тронутыми лёгкой сединой висками и двое лейтенантов, которые до того равно как и их командир по стойке смирно приветствовали столичных визитёров, уселись за пульт, усеянный лишь им известными приборами. Один сразу же стал налаживать связь со всеми техническими службами, задействованными в эксперименте, другой ждал дальнейших распоряжений.
      – Я введу вас в курс дела господа,– обратился генерал к аудитории и отдал очередной приказ:– Пауэлл, подайте на монитор карту.   
      Спустя пару-тройку секунд большой прямоугольник монитора разделился  на  четыре  пронумерованные  части.  На  секторе  номер  два появилось схематическое изображение обширного участка планеты Земля, начиная с Марианских островов и заканчивая штатом Невада.               
     – Здесь,– генерал ткнул указкой в чёрный треугольник недалеко от заморской территории США,– находится ракетный крейсер «АТЛАНТА», кодовое название «лучник». В назначенное время с него стартует ракета, «Объект». Объект перелетит Тихий океан  и поразит япошку.– Указка небрежно прошлась по четвёртому сектору монитора.– За полётом объекта будут наблюдать две РЛС: на «Гавайях Небесный глаз-1», в Калифорнии «Небесный глаз-2». Визуальное наблюдение будет осуществляться семью кораблями ВМС, которые расставлены по курсу полёта объекта от крейсера «АТЛАНТА» до Калифорнийского побережья: «Посейдон-1-2-3», и так далее. От Калифорнийского побережья до полигона визуально за объектом будут следить семь наземных постов «Астроном-1-2-3», и так далее. И, разумеется, самыми главными контролёрами объекта будут наши спутники-шпионы. Благодаря им территория пролёта объекта будет находится под постоянным наблюдением. Успешным испытание будет считаться при двух условиях: первое – если визуальное наблюдение, в том числе из космоса, не сможет обнаружить объект; второе – если оставшись не обнаруженным, объект поразит мишень. На объекте установлен радиомаячок, благодаря чему телеметрические подразделения на обеих РЛС будут следить как за траекторией полёта, так и за техническим состоянием объекта. В случае если объект упадёт в море, маячок поможет нам его обнаружить и поднять на поверхность, чтобы его секреты не достались врагу. Также в случае если объект отклонится от курса и по каким-либо причинам не сработает механизм самоуничтожения, маячок наведёт на объект ракеты системы ПРО, которые его уничтожат. На этом, господа, вводная часть завершена.
       – Благодарю вас, генерал, за познавательный рассказ,– сказал президент.– Теперь, я думаю, мы уже можем посмотреть не сели ли в лужу наши разработчики.
       При упоминании разработчиков двое представителей ракетостроительной компании «БАЛИСТА», а именно председатель совета директоров и главный конструктор проекта нервно поёжились в креслах и натянуто улыбнулись, как бы говоря: нет причин для беспокойства за результат испытания их детища. Повести себя так у них было более чем достаточно оснований. Во-первых, перспектива твоей неудачи, радует только твоего противника; во-вторых, репутация президента Валентайна, полученная за время его президентства, гарантировала, что в случае неудачи он, возлагающий на этот, так называемый объект, большие надежды непременно с них спросит и, что хуже всего, спросить может так, что жизнь покажется немилой.
      – Слушаюсь, мистер президент,– сказал генерал и шагнул к пульту.– Барнет, доложите обстановку.
     – Связь со всеми техническими службами работает, сер. Службы ждут ваших дальнейших распоряжений.
     Нажатием кнопки на пульте генерал обеспечил связь со всеми участниками испытания новейшего оружия.               
      – На связи генерал Чемберс. Как слышите меня?
      Все  службы  в  порядке  очереди:  ракетный  крейсер  «АТЛАНТА»,               
корабли, протянувшиеся от крейсера к Калифорнийскому побережью, обе РЛС и наземные посты доложили: « Слышим вас хорошо, сер. (Только с крейсера вместо «сер», сказали «генерал»). Готовы к испытанию. Ждём ваших дальнейших распоряжений»
      –.Лучник.         
      – Лучник на связи,–  голосом настоящего морского волка прохрипел динамик.
      – Приступайте к запуску объекта.               
      Командир ракетного крейсера адмирал Канлиф, единственный человек в этом испытании равный по званию с генералом (поэтому он и не называл его «сер») ввёл код запуска объекта, и когда вместо красной лампочки на корабельном пульте вспыхнула зелёная, вдавил кнопку «старт».
      – Господа,– говорил генерал, пока на крейсере совершались необходимые действия,– за ходом испытания в режиме реального времени вы можете наблюдать по монитору. Сектор номер один предназначен для визуального наблюдения за объектом. Изображение на него будет поступать с камер, которыми оснащены все наблюдательные точки: с крейсера во время запуска объекта, потом по мере попадания объекта в зону наблюдения поочерёдно с каждого из семи кораблей и точно также с семи наземных постов. Сектор номер два остаётся прежним – карта. На ней обозначая объект, будет двигаться красная точка, что позволит нам знать местонахождение объекта. На сектор номер три будет транслироваться изображение со спутников и поступать информация с РЛС о том обнаружен объект или нет. Сектор номер четыре – япошка.
     Странное фантастическое кино, которое, словно по чьей-то необразованности называют реалистическим развернулось перед взорами зрителей. На крейсере открылась ракетная шахта, из неё вырвался оглушительный звук, похожий на необычайно громкое жужжание, и умчался в тёплое южное небо, где и растворился в ласкающей глаз синеве.
      Кинематографист, просматривая эту съёмку, со знанием дела сказал бы, что перед ним заранее подготовленный материал, с наложенным на видеоряд звуком взлетающей ракеты, ведь самой ракеты нет ни в шахте, ни в небе, куда её якобы проводил взглядом видоискатель. Этакая шутка, не самая блестящая по замыслу и жутко примитивная по техническому исполнению. Сказал бы,– и оказался бы совершенно не прав.               
       Удачный старт объекта несколько разрядил напряжение, царившее в кругу высокопоставленных зрителей, и особенно благотворно сказался на нервах представителей ракетостроительной компании. Но впереди были ещё двадцать долгих как сама вечность и полных неизвестности минут, в продолжение которых могло произойти всё, что угодно. Поэтому оставалось только молиться о том, чтобы ничто не испортило финал. К счастью, сведения поступавшие от служб слежения за полётом пока не заставляли рвать на себе волосы.
       По карте на секторе номер два в сторону материка весьма уверенно и без признаков на возможность сбиться с курса двигалась красная точка. Всякий раз когда она приближалась  к  кораблю (на карте он обозначался               
ромбом) вспыхивал  сектор  номер  один, динамик объявлял, что такой-то               
по счёту Посейдон готов к наблюдению и видеокамера на корабле встречала и провожала проносящийся в небе гул. Наконец в тон картинкам с корабля на монитор номер три, помимо изображения со спутников, где не было и намёка на пролетающий над морем объект, высвечивалась также информация с обеих РЛС: «ОБЪЕКТ НЕ ОБНАРУЖЕН».
      В такие моменты в бункере можно было слышать  протяжный выдох облегчения. Нервная  хватка вообще ослабевала всякий раз после очередного сеанса подачи информации о состоянии объекта и с прежней силой стискивала несчастные души до следующего сеанса. Эти нервные горки выматывали настолько, что казалось участникам испытания конец придёт раньше, чем объект поразит мишень. Но жизнь такая штука, что за неё, как правило, держится даже неизлечимо больной и все всеми имеющимися в их распоряжении средствами боролись с атакующими их волна за волной стрессами. Президент– исключительно благодаря силе воли, Дик Снайдер – куря сигарету за сигаретой, Марк Пирсон – беспорядочно барабаня пальцами по подлокотнику кресла, министр обороны – теребя и комкая части своего пиджака, главный конструктор – до крови искусывая и без того короткие ногти, а председатель совета директоров ракетостроительной компании – и вовсе втихую то и дело прикладываясь к фляжке с виски. Только генерал и его подчинённые с профессиональным хладнокровием выполняли свои обязанности по обслуживанию испытаний объекта. 
      К всеобщему удовлетворению в назначенное время и с запланированным результатом объект преодолел пространство над морем, что ознаменовало успешное завершение первого этапа испытания. Однако второй этап, даже будучи меньшим по продолжительности, был всё же не менее ответственным  и с его началом вставал напряжённый вопрос: не принесёт ли прохождение объекта над сушей какой-нибудь неприятный сюрприз? Ответ на него был получен менее чем через полминуты, когда первый наземный наблюдательный пост продемонстрировал видеосъёмку, подобную тем, что демонстрировали корабли, спутники не зафиксировали объект над сушей, а с РЛС поступила информация того же порядка, что и в предыдущие четверть часа. Это означало, что проход над сушей начат успешно и теперь оставалось только запастись терпением ещё на без малого четыре минуты, чтобы окончательно узнать удачно или провально прошло испытание. И это было самое трудное, ведь чем ближе к концу, тем скорей ты ждёшь результата, тем сильнее натягиваются нервы, готовя тебя либо скакать до потолка от радости, либо сокрушаться над своим поражением.
       В течение оставшегося до финала времени объект с прежним успехом преодолел все последующие наземные наблюдательные посты и
вскоре  в бункер стал  просачиваться нарастающий по мере приближения гул. Так как он легко ассоциировался со свистом  летящей авиабомбы души гражданских лиц мало-по-малу наполнились всепоглощающим страхом. Если раньше все следили за информацией на мониторе, то теперь  прислушивались  к  тому, что  творится  снаружи,  содрогаясь  от мысли, что объект поразит бункер, а не мишень. Первым не выдержал министр обороны.
     –А не ударит ли объект по нам? – спросил он искажённым от ужаса голосом и сам его не узнал.               
     – Что вы на это скажете, генерал?– поддержал его вопрос президент.
     Генерал обернулся.
     – Напоминаю, господа, объект оснащён маячком и по его показаниям объект держится заданного курса. К тому же на объекте установлен не ядерный боезаряд. В противном случае нас обвинили бы в нарушении договора о запрещении ядерных  испытаний. В объекте вообще отсутствует какой бы то ни было заряд. Так что ваши опасения безосновательны.
    Генерал уже вновь оборачивался на монитор когда министр обороны задал очередной беспокойный вопрос.
    – А как насчёт неотработанного топлива?         
   «Ох уж эти гражданские,– подумал генерал.– Какой только идиот придумал ставить их во главе военного ведомства?
    – Смотрите лучше на монитор,–  раздражённо ответил он.– Иначе пропустите самое интересное.
    Спустя пять секунд, словно налетевшим па него десятибалльным порывом ветра Митсубиси как пёрышко подбросило вверх и в сторону и сложило в двое так, словно ветер обладал твёрдостью гигантского стального тарана. А след за этим машина утонула в стремительно разрастающемся огненном шаре и, хотя взрыв произвело неотработанное топливо объекта со стороны казалось, что сработала заложенная в иномарку бомба.
    Всё это означало, что учёным удалось выполнить государственный заказ на создание ракеты двойной невидимости. Технология стелс делала её невидимой для всех существующих в мире образцов РЛС, а нанотехнология делала её в буквальном смысле не видимой для глаз. В купе это позволяло ей быть не уязвимой для средств ПВО противника. А в злых руках она могла бы стать грозным оружием, которым можно было бы разбомбить кого угодно и никто так и не узнал бы откуда пришла беда. Конечно, если бы удалось сохранить в тайне обладание таким оружием.
     –Браво, господа разработчики! Вы оправдали доверие государства!– воскликнул президент, бодро встав, как лектор перед аудиторией.               
      Все, поддерживая его начинание, одарили разработчиков аплодисментами, смешанными со словесными поздравлениями. В ответ председатель совета директоров и главный конструктор поднялись с насиженных мест, с одной стороны, чтобы принять заслуженные знаки внимания, в том числе президентское рукопожатие, с другой, чтобы вдоволь  насладиться  признанием  присутствующих,  так  как  в  силу  их
секретной  деятельности путь к  всемирной славе им закрыт несмотря  на то, что они совершили планетарного масштаба технологический прорыв в области вооружений. В порыве чувств главный конструктор стал даже раскланиваться довольный то ли успешным испытанием его детища, то ли тем, что избежал неминуемого наказания за провал.               
     –Да, кстати,– обратился президент к ракетостроителям.– Как вы назвали эту ракету?
      –По правде говоря, никак,– сказал председатель совета директоров, побаиваясь, что его ответ может не понравиться президенту.
      –Мистер президент,– пришёл ему на выручку главный конструктор, увидев удивление хозяина Белого дома, грозящее перерасти в неудовольствие.– В ракете главное – её технические характеристики, и мы так сосредоточились на работе по их достижении, что не стали ломать голову над второстепенном по значению названием. Так как в период разработки этой ракеты мы не занимались ничем другим между собой мы так и называли её «ракета».
     – Ракета без названия – это нехорошо. У каждой букашки и то есть имя, а у чуда техники и подавно должно быть,– заметил президент Валентайн, и после затяжной паузы, когда уже все ожидали, что она завершится разносом, объявил:– Я предлагаю назвать её «ФАНТОМ». Для ракеты, которую нельзя ни глазом увидеть, ни обнаружить радаром лучшего названия не придумать. К тому же, это дань уважения нашим легендарным истребителям, носившим то же название. В своё время только они не позволили Советским МИГам господствовать в небе.               
       «Замечательная идея»– таков был смысл высказываний, зазвучавших со всех сторон. Идея и в правду была не лишена оригинальности, но даже если у кого-то имелись иные варианты названия ракеты, пусть она называется хоть Громыхалка, главное – миновала гроза по поводу отсутствия имени у столь великого изобретения.               
      
               
               
                2


    Переезд из Белого дома на авиабазу, долгий перелёт с востока страны на запад, переезд со второй авиабазы на полигон, время, потраченное на испытание новой ракеты – не удивительно, что столичные гости проголодались. Нет, в этот период они, конечно, не изнуряли свой организм воздержанием от пищи. Но во-первых, сколько ни ешь, на всю жизнь не наешься, а во-вторых, здесь на полигоне у них появился замечательный повод устроить торжественный обед, а не банально заморить червячка. Поэтому когда начальник авиабазы и полигона при ней генерал Чемберс пригласил высокопоставленных лиц в свою вотчину, его предложение было охотно принято.      
      Стол накрыли в кабинете начальника авиабазы, куда президента доставили с прежней секретностью во избежание разоблачения дезинформации о его местопребывании. Зато на месте уставший от соблюдения строгих конспиративных правил, наложенных на него спецслужбами, он, наконе, почувствовал себя вольным делать всё, что заблагорассудится.
       Военные повара, привыкшие готовить однообразную армейскую пищу, не могли сравниться  мастерством с кулинарами дорогих ресторанов, но на этот раз приложили все усилия, чтобы не ударить в грязь лицом. На кулинарном конкурсе они однозначно оказались бы в числе аутсайдеров, но  в  целом им  удалось  превзойти себя,  и  как  эстетические,   так   и   вкусовые  качества  их  блюд  были  приемлемы
настолько, что заслужили похвалу взыскательной вашингтонской публики. Хотя положа руку на сердце, высокую оценку они заслужили главным образом благодаря аппетиту, разыгравшемуся  у столичных гостей, а также их приподнятому настроению (Ракета ведь удалась!), что ощутимо скрашивало недостатки их невыдающейся квалификации.
      Торжественный обед начался с того, что президент поднял бокал за разработчиков сверхоружия, приумноживших величие США, продолжался под не заслуживающие внимания разговоры, а потом когда все насытились президент решил озвучить давно им вынашиваемую идею, которая не касалась посторонних ушей, в связи с чем прислуживающих за трапезой работников армейской столовой попросили удалиться.    
       – Господа, я хочу поговорить о дальнейшей судьбе ракеты «ФАНТОМ»,– сказал он, раскуривая сигару, неизменный атрибут аристократизма.– С ней я связываю великое будущее США. И оно не в пример нынешним временам  представляется мне прекрасным.
       Начнём по порядку. Не стоит вам напоминать, что затянувшийся  финансово-экономический кризис, который то ослабевает, то вновь усиливается пошатнул положение США как мирового экономического и политического лидера. Нам всё труднее и труднее становится убеждать мир не отказываться от доллара как от мировой резервной валюты. Отдельные враждебные нам страны уже давно объединяются для создания альтернативных доллару валют. С каждым годом этот процесс ширится, ослабляя влияние доллара на мировую экономику, что ведёт к губительному для нас экономическому, политическому и военному ослаблению. А это грозит нам вырождением из единственной полноправной супердержавы в одну из ряда самых заурядных стран, грозит отнять у нас законное право на мировое господство. Законное, потому что к нам его приближало не одно поколение американцев, и никто в мире не сделал для этого больше, чем мы. Хотя бы потому что большую часть этого господства мы уже вкусили, когда всесильный доллар правил миром, когда за доллары, которые мы могли печатать сколь угодно много, мы отнимали у мира богатства, как некогда конкистадоры за стеклянные бусы выменивали у дикарей золото, когда, наконец, властью доллара мы насаждали в мире свои порядки. Этот процесс продвигался так успешно, что казалось ещё немного и перед нами склонятся все народы. 
     Проклятый кризис пошатнул и единство США, сохранять которое нам удаётся лишь жесточайшими мерами. В противном случае наша страна развалилась бы на слабые, легко управляемые извне части. И это при том, что в своё время  возвышались над миром мы. Но враг не дремлет. Видя, что мы балансируем над пропастью, он расшатывает нас изнутри и настраивает против нас  народы  с  одной единственной целью – отнять у нас мировой трон. Мы ещё сопротивляемся этим процессам. Но тут уместно вспомнить Римскую империю. Она погибала в течении двух веков и в итоге несмотря на все усилия по её сохранению перестала существовать. И если мы не предпримем предельно жёстких и решительных действий, нашу американскую, величайшую из  когда-либо существовавших  цивилизацию  ждёт  участь   величайшей   цивилизаций древности.
     Но о мерах чуть позже. Прежде я обрисую вам не менее страшную картину.
     Как известно, разведанных минеральных ресурсов на Земле осталось в среднем на пятьдесят лет. Даже если будут открыты новые месторождения, к примеру, в Антарктиде, они всё равно не бесконечны. Когда они иссякнут, закончится современная индустриально развитая цивилизация. От компьютеров люди вернутся к деревянным счётам, от самолётов – к воздушным шарам, от автомобилей – к лошадиным упряжкам, от морских суперлайнеров – к парусникам и галерам…Словом, пусть не сразу, пусть в течении нескольких десятилетий, в лучшем случае в течении двух-трёх веков история сделает оборот на триста шестьдесят градусов, и люди снова вернутся в каменный век. Согласитесь, малоприятная перспектива.
     Выход учёные видят в том, чтобы добывать минеральные ресурсы на других планетах. Бесспорно, это решило бы все надвигающиеся на нас проблемы и мы бы не утратили, наоборот, повысили бы уровень своего развития. Вот только человечество обладает такой технологией лишь на страницах фантастических книг да плёнке кинофильмов. А в реальности освоение космоса технически не развернулось в полном объёме даже на околоземной орбите. И нет серьёзных предпосылок утверждать, что через пятьдесят лет мы научимся доставлять с Марса железо, золото, нефть…
     Зато гарантирована Третья мировая война за оставшиеся на Земле ресурсы. Это очевидно всякому мыслящему человеку, а мало-мальски развитые страны уже сейчас готовятся к этой решающей схватке. Разрабатывают новые виды вооружений, составляют планы боевых действий, заручаются согласием союзников выступить единым фронтом за общую цель. Но беда всякой войны в её полной непредсказуемости. Иногда происходит самое невероятное и самый сильный уступает самому слабому. Ну кто, скажите мне, мог подумать, что советы разгромят Гитлера? Словом, если бы война разразилась вчера, я, к сожалению, не мог бы однозначно поставить на победу США, так как технологический уровень ведущих армий мира ещё вчера был практически равен.   
     Но сегодня уже не вчера. Сегодня мы совершили технологический прорыв в области вооружений. Мы обрели ракету, которую не могут засечь радары, стоящие на вооружении наших противников, а стало быть с их помощью она не может быть сбита. Более того, благодаря покрытию из наноматериалов она в буквальном смысле не видима для глаза. Это уже  гарантия,  что  её  не  обнаружит  спутник-шпион, а стало быть на её перехват не будет поднята авиация. Наконец мы обладаем высокоточным
оружием, благодаря чему ракета способна, как говориться, влететь в форточку.
     Словом, ракета «ФАНТОМ» делает нас сейчас сильнейшими в мире. Но это только сейчас. Завтра, в широком смысле этого слова, у наших противников может появиться технология  противодействия этой  ракете.               
Я даже могу назвать её единственное слабое место. Это звук, который она издаёт при полёте. Именно на разработке способа обнаружения её по звуку сконцентрируют свои усилия наши враги, если узнают о её у нас наличии. И так как бесконечно мы не сможем скрывать существование такой ракеты, а сделать её ко всему прочему ещё и бесшумной не представляется возможным, это не неизбежно случится. И тогда наше преимущество будет перечёркнуто. И никто не может гарантировать, что мы сможем повторить такого же качества технологический прорыв. Как ни печально это означает, что  в битве за ресурсы мы можем оказаться проигравшими. А это уже будет конец величайшей из когда-либо существовавших цивилизаций.
      Но разве мы этого хотим? Нет, не хотим. Поэтому у нас есть один единственный выход – первыми нанести удар по нашему противнику в борьбе за ресурсы, пока мы имеем перед ним технологическое преимущество.
     План состоит в следующем. Массированной атакой мы стираем с лица Земли Россию как единственную страну способную противостоять нам в военной сфере. Сначала во избежание ответного удара мы ракетами «ФАНТОМ»  с обычным боезарядом выведем из строя российские пусковые установки с ядерными ракетами, затем «ФАНТОМАМИ» с ядерным боезарядом истребим российское население. Как вы понимаете, в результате мы получим свободный доступ к богатейшим в мире ресурсам России.
     Западная цивилизация на протяжение веков стремилась завладеть богатствами России. Мы предельно приблизились к этой цели, развалив Советский Союз, но в полной мере желаемого результата не достигли. Однако теперь при помощи технологии «ФАНТОМ» мы, помимо российских ресурсов, завладеем вообще всеми ресурсами планеты. Я утверждаю это, потому что оставшиеся после России страны даже вместе взятые будут бессильны что-либо против нас предпринять. Бессильны, потому что технология «ФАНТОМ» для уничтожения России позволит нам ограничиться не более чем пятью процентами нашего ядерного потенциала, а оставшийся потенциал заставит все прочие страны в обмен на жизнь предоставить нам доступ к своим ресурсам.               
     Таким образом, ресурсов, которых, как я уже сказал, на всех землян осталось на пятьдесят лет нам и нашим союзникам по западной цивилизации хватит на триста лет. А так как у нас и в прочих странах запада сосредоточены лучшие умы планеты за триста лет мы если не в одиночку, то общими усилиями однозначно сумеем разработать технологию добычи ресурсов на других планетах. И тогда на Земле, а со временем и во Вселенной установится царство западной цивилизации во главе с США.
       Это вопрос выживания. И состоит он не только в захвате мировых ресурсов, но и  в  сохранении  нашей  супердержавы.  Победа  в  битве  за
мировые ресурсы избавит нас от внешних врагов, старающихся ослабить нашу страну,  подорвав  её  экономику и развалив её на части. Эта победа
поможет нам выстроить  экономику,  не  боящуюся  никаких  кризисов  и
сплотит  нацию,  раз  и  навсегда  вытравив  из  неё  сепаратистские настроения.
      Мы были бы плохими потомками, если бы не сохранили и не приумножили достижения прежних поколений американцев. Они сделали Америку великой. Мы сделаем её на веки вечные величайшей.               
     «Этот может нажать на красную кнопку,– с ужасом думал Марк Пирсон на протяжении всего зажигательного спича президента.– Ради спасения собственной шкуры бросит своего раненного товарища, врага, умоляющего о пощаде, и подавно не пощадит. Нет, тёмная сторона его души мне определённо не нравится».
     Президент Валентайн пришёл к власти под лозунгом спасения отечества. Затянувшийся мировой финансово-экономический кризис пошатнул исключительное положение США в мировом сообществе. Прежде после интриг планетарного масштаба США распространили практически безграничное влияние в мире, добившись для своего доллара статуса мировой резервной валюты. Но кризис, чёрной чумой распространившийся  из США по всему миру, подорвал доверие к доллару и крупнейшей в мире  экономике. В течение нескольких лет США удавалось убеждать мир не отказываться от доллара в качестве резервной валюты. Но государственный долг США, достигнув годового ВВП, продолжал стремительно увеличиваться, росла безработица, снижалось промышленное производство, доллар обесценивался, с каждым новым днём приближался неизбежный дефолт и, чтобы не пойти на дно след за США страны мира стали объединяться для создания собственных региональных валют с прицелом обрести былую значимость обречённого доллара. А это всё больше и больше лишало США практически безграничного и, что самое замечательное, не силового господства над миром. Снижение влияния Вашингтона во внешней политике привело к снижению влияния и во внутренних делах. После вынужденного снижения уровня жизни американцев страну взорвало изнутри. Считая возможным спастись от окончательного краха поодиночке, целые группы штатов стали требовать независимости. Развал США грозил и военным ослаблением государства, а  за этим отчётливо вставала зависимость осколков американской империи от воли извне.
     И всё это происходило на фоне стремительного подъёма стран БРИКС, особенно Китая и России, которая вновь стала сплачивать вокруг себя республики бывшего Советского Союза. И хоть этот процесс назывался строительством единого экономического пространства, многим в нём виделось воссоздание великой страны.
     Ослабевающие США, а с ними заодно и западная Европа никак не могли противостоять этому процессу. В кругах крупного американского и европейского бизнеса росло недовольство.  Капиталисты   не  могли смириться с перспективой распада США и Евросоюза, со всеми вытекающими из этого последствиями. Не могли смириться особенно в свете того, что в своё время  им без единого выстрела удалось развалить СССР и, уничтожив производственную экономику стран СНГ, превратить их в отсталых поставщиков сырья и рынок сбыта западной продукции. И тогда американо-европейские элиты, поправ так горячо ими декларируемые принципы демократии, путём фальсификации выборов, протолкнули на пост президента США своего ставленника. 
      И он оправдал, связанные с ним надежды. Он утопил в крови сепаратистские поползновения в США, а те, что не утонули загнал в самое глубокое подполье. Извратив правила ВТО, усложнил проникновение в страну импорта, кроме европейского, вплоть до того, что  отдельные  виды   товаров   перестали  ввозиться  вообще.  Увеличил
инвестиции в восстановление собственного производства, призванного заменить импорт и снизить безработицу. Наложил на СМИ цензуру, какой не видели даже в социалистических странах и которая запрещала любую критику властей. Запретил митинги и демонстрации, кроме поддерживающих проводимый им курс. Наводнил страну правительственными агентами, стараниями которых время от времени исчезали неугодные властям люди, от чего даже думать о властях плохо было смертельно опасно не говоря о том, чтобы произносить свои мысли вслух. Это стало выправлять экономическое и политическое положение страны, но одновременно в мире росло возмущение такими действиями нации, отчаянно стремящейся удержаться в господах стран и народов. По всем правилам мировое сообщество давно должно было бы объявить войну США и только американская военная мощь удерживала от этого шага.
      Понимая, что пока США не восстановят свой статус на мировой арене только военная машина может уберечь страну от агрессивных против неё выступлений, президент сделал всё для усиления военной мощи: удвоил численность армии и спецслужб, усиливал ВМС строительством новых кораблей, то же касалось и военной авиации, наконец направил невиданных объёмов ассигнования на разработку новых видов вооружений и главным образом превосходящих вооружения других стран.
       Словом, он действительно мог нажать на красную кнопку.         
       Речь президента, призванная воодушевить на борьбу за глобальную победу для Марка Пирсона имела совершенно обратный эффект. Не будущий триумф США, а ужас, от которого невозможно спрятаться нарисовала она в его воображении. Он увидел просторы России, усеянные миллионами обуглившихся тел, увидел глаза еле живых, кого ещё не прикончила радиация, глаза недоумённо спрашивающие «За что?», глаза переполненные страхом перед надвигающейся на них вечной тьмой, глаза в отчаянии молящие о спасении, которое уже никто не может им принести даже если бы хотел этого больше всего на свете. Увидел лица граждан других стран, за вынужденной покорностью скрывающие праведный гнев и жажду отмщения США за гибель одних и порабощение  других.  Увидел  наконец Статую Свободы. Но странно, не факел, освещающий путь к всеобщей  свободе,  а зависшую над головами несчастных плеть надзирателя сжимала она в одной руке и топор для голов непокорных – в другой, вместо плиты с датой подписания Декларации независимости. И видя всё это, он исполнился болью, словно ему, а не другим уготована эта страшная участь: и сгореть в ядерном огне и быть обращённым в раба и сложить голову на плахе.   
      А ещё речь президента заставила его по-другому взглянуть на случай, произошедший с ним менее года назад. Тогда после серии терактов, прокатившихся по Северной Америке и Европе и унёсших тысячи жизней, президент Валентайн обвинил Саудовскую Аравию в том, что эта страна фактически развязала против запада террористическую войну. После этого под лозунгом борьбы с терроризмом США возглавили военную коалицию со странами НАТО и вторглись на Аравийский полуостров.
      Реакция мирового сообщества была предельно антиамериканской. Штатам припомнили, что они давно ещё со вторжения в Ирак, откуда, собственно, они и повернули на родину ислама, готовили почву для оккупации Аравии, а стало быть борьба с набившим оскомину терроризмом – это лишь предлог для развязывания войны, преследующую цель опередить Китай в овладении нефтегазовыми ресурсами. Иными словами, практически в открытую звучала мысль о том, что не саудовцы, а американские спецслужбы устроили теракты, чтобы запад имел повод для начала войны. Но США и их европейские сателлиты стояли на своём: мы не позволим нас истреблять и согласно международным нормам воспользуемся правом на самооборону. Как они и рассчитывали, никто ничего, кроме слов осуждения, не смог противопоставить военной мощи альянса, и вторжение произошло.      
     Марк из-за своего слепого патриотизма, не допускавшего мысли о том, что его родина может быть в чём-то не права, без капли сомнения не верил обвинениям, сыпавшимся со всех сторон на США. Незадолго до того он окончил военное училище Вест-Поинт  и добровольно подал прошение отправить его за океан защищать его страну.   
     Война для коалиции сложилась как нельзя хорошо. Уже через полторы недели полумиллионная армада, практически не встречая сколько-нибудь серьёзного сопротивления и по сравнению с противником неся минимальные потери, заняла прародину арабов и стала устанавливать порядки, главным образом проявляя интерес к предприятиям нефтегазовой отрасли. 
      Удачно сложилась и боевая служба для Марка. Он командовал артиллерийским расчётом и зарекомендовал себя как талантливый, многообещающий командир. Поэтому когда президент Валентайн прибыл в Аравию, чтобы поддержать коалиционные войска и наградить особенно отличившихся в боях он в числе прочих был приглашён на торжественную церемонию.
       Ради демонстрации того, что коалиция контролирует ситуацию на оккупированной территории, что было далеко от истины, так как против оккупантов регулярно совершались теракты и нападения партизанствующих группировок,  церемонию  решено  было  проводить в резиденции саудовского монарха. Соответственно случаю проходила она под высоким эмоциональным градусом. Сначала президент произнёс высокопарную речь о гуманистической миссии коалиционных войск в Аравии, отмеченную столь бурными авациями, что казалось, публика вот-вот начнёт скандировать «Браво! Бис!». Потом командующий коалиционными войсками генерал Старк с торжественной громкогласностью стал поочерёдно вызывать награждаемых и неизменно объявлял какая и за какие заслуги будет вручаться награда. Каждый награждаемый под аплодисменты собравшихся, демонстрируя отменную строевую выправку, выходил на всеобщее обозрение, президент вешал ему на грудь медаль, вручал наградное удостоверение и пожимал руку. Вновьнаграждаемый, благодарил за оценку его службы, обещал и впредь хорошо служить   после чего, вновь чеканя шаг, возвращался на место, как будто затем, чтобы выслушать поздравления сидящих вокруг товарищей по оружию. А по сути получив, свою минуту славы, уступал такое же право другому отличившемуся вояке.
       Всё шло замечательно. Каждый новый награждаемый приближал финальный аккорд церемонии или лучше сказать, начало непринуждённого по духу банкета. Но организаторы этого мероприятия допустили одну трагическую ошибку. В церемонии принимали участие исключительно коалиционные военные (для повышения авторитета своей страны американское правительство решило поощрить как своих, так и союзных военных), и никто не мог представить, что среди них могут оказаться недовольные империалистической политикой США. Тем более после победоносного блиц-крига. Поэтому от приглашённых не потребовали ни сдать оружие, ни разрядить. К тому же несмотря на то что дворец находился под усиленной охраной внутри, снаружи, на ближних к нему подступах и на дальних за несколько от него кварталов, нельзя было полностью исключить возможность атаки арабов, не смирившихся с порабощением их страны, от чего наличие оружия у награждаемых служило дополнительным средством защиты президента. Наконец, церемонию снимало телевидение, и президент среди вооружённых людей должен был выглядеть этаким Александром Македонским, ведущим свою армию на завоевание мира. А это ещё один плюс в не очень высоком рейтинге популярности президента, плюс, который не бывает лишним и для того, кто находится на вершине славы.      
      И вот для награждения вызвали белокурого капитана. Он остановился перед встречающим его улыбкой президентом, одним неожиданным движением направил на него пистолет, и в акустике зала пушечной канонадой прогремел выстрел, другой, третий, четвёртый, пятый. Но стрелял не белокурый капитан в президента, а Марк в белокурого капитана, не позволив тому привести в действие свой страшный замысел.    
       Потом Марк так и не смог объяснить ни себе, ни другим, что подсказало ему о готовящемся на президента покушении. Видимо что-то неуловимое в поведении капитана пока тот выходил за заслуженной наградой, или лучше сказать, он не столько понял это, сколько почувствовал исходящую от него опасность, подобно тому как животные чувствуют  приближение  землетрясения.  Как  бы  то  ни  было,  его магнитом потянуло след за белокурым, и, как оказалось, не зря.               
       При таких обстоятельствах, естественно, никто не мог оставаться безучастным ко всему каменным изваянием. Президент, едва увидев, что в него целятся, отпрянул назад, агенты секретной службы, которые только на выстрелах вспомнили о своём предназначении, бросились его заслонять и, повыхватывав пистолеты,  прямой наводкой направили их на Марка (не воспользовались ими только потому что к счастью вовремя сообразили, что Марк на их стороне), а затем, шаря ими по сторонам, чтобы в случае чего физически устранить новую опасность – А вдруг у стрелка есть дублёр! – в плотном кольце своих тел спринтерским броском увели главу государства в безопасное место.   
      Военные в это время с оружием в руках повскакивали со своих мест и под   громогласные  приказы  генерала  Старка  вырвались  наружу,  где изготовились отражать террористическую атаку, которая, как казалось, должна неминуемо последовать за покушением. Их обеспокоенность передалась всем причастным к обеспечению проведения церемонии. Охрана от дворца и до постов за несколько от него кварталов усилила свою бдительность, а для выяснения будет ли нападение боевиков были высланы группы на прочёсывание дворца и его окрестностей.
      В церемониальном зале, между тем, тоже происходили своего рода примечательные события.               
      Белокурый оказался на редкость живуч. Лёжа спиной в растекающееся луже крови он смотрел снизу вверх на своего убийцу и шамкал деревянными губами, что Марк правильно расценил как приглашение наклониться.
      – Я хотел исполнить тринадцатую поправку в конституции. В Соединённых Штатах в каком-либо месте, подчинённом их юрисдикции, не должны существовать ни рабство, ни подневольное услужение, кроме случаев, когда это является наказанием за преступление, за которое лицо было надлежащим образом осуждено,– прошептал белокурый донельзя слабым голосом.– Пристрелив президента, как бешенную собаку, я хотел вернуть аравийцам, незаконно отнятую нами свободу. А ты меня убил. Ты обрёк их на рабство. Ты такая же сволочь, как и твой любимый президент.
       В следующие несколько секунд Марк оцепенело наблюдал как яркие и живые глаза белокурого обрели матово-стеклянную неподвижность.
       Говорят, что осилив первый шаг, второй даётся уже без труда. Говорят, что после первого убийства ты утрачиваешь чувство неприкосновенности человеческой жизни и перед тобой открываются двери для последующих убийств, которые уже не мучат твою совесть. Это как перейти Рубикон: нет пути назад в то состояние души, когда худший из хищников, хищник, убивающий себе подобных в тебе напрочь отсутствовал.
       Но это ни в коей мере не относилось к Марку. Он был артиллеристом и, с приличного, подчас в несколько миль расстояния обстреливая позиции саудовской армии, никогда не видел как от его снарядов гибнут люди. Более того, не мог с уверенностью сказать гибнет ли вообще хоть  кто-то. Для него  это  было  вроде компьютерной стрелялки, в которой ты гасишь бессчётные толпы персонажей, вымышленных разработчиками игры. Так продолжалось бы и дальше, если бы не случай, заставивший его спустить курок в живого человека. Тогда, глядя на кровавое дело рук своих, он осознал бесценность человеческой жизни и необходимость всех мер по её защите и поклялся впредь никого не убивать, чтобы не испытывать невыносимо гнетущего чувства, что он – убийца, худший из преступников, страшнейший из грешников, виновник того, что осиротил родных убитого им человека. Понимая, что оставаясь военным, ему практически невозможно будет сдержать данное себе слово, он даже захотел уйти из армии, вопреки желанию его отца видеть своего сына продолжателем военной династии клана Пирсонов, стоявшего на защите США ещё со времён войны за независимость. Вот до чего потрясло Марка это ужасное происшествие.
       В этот момент над ним прогремел уверенный мужской голос:
       – Что он тебе сказал?
       Марк медленно выпрямился и обернулся на голос, отвлекший его от жестокого самобичевания.  В  торжественно  убранном  зале,  кроме  него оставался  только  этот,  заговоривший  с ним  мужчина  в штатском, Дик
Снайдер, как он узнал в последствии. Кстати, именно Дик отфутболил подальше пистолет, выпавший из руки  белокурого, когда  тот  упал,  что,
собственно и позволило Марку наклониться к отходящему в мир иной без опасения, что капитан из последних сил отомстит ему.
        – Да так, ничего вразумительного,– ответил Марк.– Просто бред сумасшедшего. Ни один же нормальный человек не стал бы стрелять в президента.
        В ту минуту он действительно так думал. Но теперь, узнав замысел президента, он задался вопросом: «А не зря ли я тогда остановил белокурого? Ведь теперь я могу оказаться виновником страшнейшего злодеяния за всю историю человечества».      
        Размышления Марка по ходу президентского спича прервал Снайдер.
        – Боже, храни Америку!– воскликнул он, вскочив со стула, и отхлебнул виски прямо из горла бутылки.
        Остальные дружно поддержали его и тоже присосались либо по его примеру к бутылкам, либо к недопитым бокалам. Не пил только Марк. Он просто не считал план уничтожения миллионов людей достойным поводом, чтобы поддерживать за него тост.
        По большому счёту Марк должен был бы испытывать к президенту чувство благодарности за участие в его судьбе и карьере. Спустя полчаса после неудавшегося покушения, когда воздушная и наземная разведка показала отсутствие опасности нападения боевиков на дворец, президент, дабы  своим мужеством воодушевить героев Аравийской войны, решил продолжить прерванную церемонию. Правда предварительно были предприняты меры, чтобы информация об инциденте не стала достоянием гласности для чего со всех свидетелей взяли подписку о неразглашении, а телевизионщикам отдельно запретили даже намёком упоминать о случившемся. Дело в том, что покушение открыто демонстрировало присутствие в американской армии антивоенных настроений и информация о нём, во-первых, могла увеличить внутри страны число гражданских противников войны по принципу «чем мы хуже военных?», что автоматически приводило к антиправительственным выступлениям, которыми для своего чёрного дела обязательно воспользовались бы притихшие сепаратисты;  во-вторых,  иностранные  силы  в  покушении  увидели  бы  неспособность правительства США контролировать последний оплот страны – армию, что однозначно усилило бы внешнее давление на Вашингтон, а это всё по отдельности и вместе взятое грозило существованию нации звёздно-полосатого флага, что, разумеется, было не приемлемо. Наконец, чтобы ничто не напоминало о страшном происшествии незапланированный второй акт церемонии перенесли в другой зал. Причём не просто перенесли, а с учётом прежних ошибок были предприняты меры безопасности: увеличили охрану и потребовали-таки от награждаемых сдать оружие, хотя и после этого их пропускали в зал только после обследования портативным металлодетектором.
     На  самой  же   церемонии   особенное   внимание  президент  уделил, естественно,  своему  спасителю.  Вручил  Марку  заслуженную на полях сражений медаль, сердечно поблагодарил за примерный для всех патриотический поступок,  спасший  главе  государства жизнь и объявил, что за это он подпишет указ о досрочном присвоении ему очередного звания. А во время банкета, после того как президент отбыл на нём положенное время,  Снайдер пригласил Марка для личной беседы с президентом.         
     Расспросив его о том, как ему удалось раскусить замысел белокурого, президент Валентайн предложил ему поступить к нему на службу телохранителем, потому как с таким как у Марка чутьём это самая подходящая работа. Предложение было заманчивым, но Марк отказался, разумно умолчав о клятве и честно признавшись, что никогда прежде не отличался сколько-нибудь особенным чутьём и в случае с белокурым его посетило не закономерное для него прозрение, так что ему лучше продолжать заниматься делом, которое он действительно знает. Президент не стал настаивать, сказал только, что отныне считает Марка личным другом и пообещал сделать для него всё возможное, если тот когда-нибудь обратится к нему с какой-нибудь просьбой. И, надо сказать, своё обещание он сдержал.
     Через три дня на одной из улиц Эт-Таифа колона американских войск попала в засаду и Марк в первые секунды боя получил ранение, отправившее его на госпитальную койку. Он ни у кого ни чего не собирался просить, президент сам, узнав от своих людей о произошедшем, распорядился перевести своего спасителя после выздоровления в Пентагон. На новом месте, позволившем ему не нарушая клятвы, оставаться при пагонах, Марк в короткий срок сделал головокружительную карьеру в службе генерального инспектора и как приближённый президента Валентайна имел доступ к самым большим военным секретам государства, к которым относилось и его участие в испытании ракеты системы «ФАНТОМ».
     Словом,   Марк   действительно  должен   был   бы   испытывать   к  президенту Валентайну чувство благодарности. И до текущего времени так и было. Но после того, что ему пришлось услышать он совершенно иными глазами взглянул на того, чью правоту никогда прежде не подвергал сомнению.
        – Почему ты не пьёшь, Марк? Ты, что ли, в трезвенники записался?– спросил президент, и Марк решил, что пришло время действовать.
        –Я не вижу повода для торжества,– оветил он.– Вы настолько ослеплены перспективами обладания ракетами «ФАНТОМ», что в упор не замечаете трудностей, связанных с их применением. Я бы сказал, их вообще нельзя применять.
        – Радость действительно ослепляет,– согласился президент.– Прошу, Марк, поделись пожалуйста своими соображениями.
        Марк понимал, что гневное возмущение планами президента может только укрепить его в решимости  следовать им, понимал, что такого прагматичного человека как президент Валентайн, если что и переубедит, так  только  такие  же  прагматические аргументы  против его планов и, собравшись с мыслями, он начал атаку.
        – Вы не учитываете международную реакцию, какая непременно последует за ударом по России. Россия – далеко не единственная ядерная держава. Другие, чтобы избежать такой же участи могут нанести упреждающий удар по нам.
        – Верное замечание, Марк,– похвалил президент, и Марк поздравил себя с неожиданно лёгкой победой.–  Сразу видно у кого из присутствующих голова на своём месте.– Застольные товарищи смутились под острыми стрелами критики в их адрес, а президент продолжал:– Но я на самом деле учёл такой сценарий событий, по поводу чего могу сказать следующее. Британия, Франция и Израиль не станут нас атаковать, потому что они наши союзники. К тому же мы забронировали им место в царстве западной цивилизации. Касательно остальных стран, то ракеты Индии, Пакистана и Северной Кореи до нас не долетят. А ракеты Китая, в отличие от русских, которых к тому времени уже не будет, не способны преодолеть наше ПРО. Так что после уничтожения России любой удар по нам – это всего лишь сотрясание воздуха. Впрочем, для большей безопасности под угрозой расправы, как с Россией, мы всё равно заставим все страны передать их ядерный потенциал в наше распоряжение, заставим ликвидировать предприятия по производству ядерного оружия и вообще все без исключения страны заставим сложить всякое оружие и свернуть оружейное производство. Вассальные нам страны западной цивилизации мы обеспечим своим оружием, чтобы они не имея военной возможности выступить против нас, помогали нам контролировать мир.
       «Один: ноль в пользу президента,– с досадой подумал Марк и в следующий момент приободрился:– Проиграно сражение, но не проиграна война».
        – Ладно, со всеми прочими странами мы разобрались. Но до конца не разобрались с Россией. Допустим, мы уничтожим российский наземный потенциал. А как насчёт подводных лодок? У русских на них достаточно ракет, чтобы мы пожалели о том, что замахнулись на них.
          – На  это  у  меня  тоже  есть ответ. Почти четыре года назад НАСА разработало спутник, способный видеть сквозь толщу воды дно Марианского желоба. И к настоящему времени мы укомплектовали нашу орбитальную группировку такими спутниками достаточно, чтобы ни с одной подводной лодки в нашу сторону никто даже не плюнул. Мы перещёлкаем их как и наземные установки. Поверь мне, Марк, мы защищены со всех сторон.
           «Нет безвыходных положений»,– подумал Марк, готовясь к новому штурму умело отбивающейся крепости.
         – От ответного удара, может, и защищены. Но не от ошибочности своего удара.
         – И в чём же ты видишь ошибочность нашего удара?
         – Всё очень просто. Если мы хотим заполучить ресурсы России, зачем, подумайте, наносить по ней ядерный удар? Ведь тогда Россия будет отравлена радионуклидами, и там нельзя будет ни жить, ни работать. Во всяком случае, в ближайшие двадцать тысяч лет, пока земля не очистится от радиоактивного загрязнения. А у нас нет в запасе двадцати тысяч лет. Так не лучше ли просто высокоточными «ФАНТОМАМИ» с обычным боезарядом уничтожить российские пусковые установки с ядерными ракетами, а затем под  угрозой ядерного удара потребовать от русских передать в наше распоряжение их минеральные ресурсы?
        – Ещё три года назад твой аргумент был бы решающим. Но сейчас стараниями наших учёных мы имеем технологию малозатратного очищения почвы, воздуха, воды и вообще всего от радионуклидов. Специальный агрегат, как магнит притягивает к себе радиоактивные частицы. Потом остаётся только запечатать их в бочки и отвезти для хранение на полигон. К тому же нам вовсе не обязательно очищать всю территорию. Достаточно будет очистить пространства, где есть полезные ископаемые. А оставшаяся радиация будет надёжной защитой от вторжения в захваченную нами Россию китайцев, индусов, арабов и прочей швали, которая могла бы мешать нам качать ресурсы. Как видишь, Марк, я не так недальновиден, как тебе кажется. Сдавайся, ты всё равно меня не переспоришь.
         – Конечно не переспоришь того, кто задался целью отрицать все разумные доводы оппонента.
         – Это ни в коей мере не относится ко мне,– возразил президент.– Если на твой аргумент у меня не найдётся достойного контраргумента, я искренне поздравлю тебя с победой. Есть у тебя ещё что сказать?
         «Три: ноль и всё не в мою пользу,– тоскливо подумал Марк и всё же решил стоять до конца.– Гитлер гнал русских до самой Волги, а потом русские справляли в Берлине победу. Чем я хуже? И уж если неизбежно покорение России, пусть хоть выживут люди. У живых всегда есть шанс сбросить с себя оковы рабства».
       – Есть,– дерзко заявил он.
       – Я  весь во внимании,– снисходительно улыбнулся президент.
       – Уничтожив ядерный потенциал России, мы устраним опасность получить   от   русских   ответный  удар.  Значит  и  сжигать  население  в ядерном огне нет смысла. Экономически выгодней, если русских в обмен на жизнь заставить вкалывать в нашу пользу на своих рудниках. А мы, чтобы они не расслаблялись и тайно не восстанавливали свой ядерный потенциал, введём на их территорию оккупационные войска и администрацию.               
        – Это  было  бы  замечательно,  если  бы  было возможно. Но я очень
хорошо помню слова Бисмарка: «Россию нельзя победить». Гитлер имел глупость проигнорировать это предупреждение. Мы сами были ни чуть не умней, когда развалив Советский Союз, поднимали бокалы за скорую и окончательную победу над Россией. Ты без меня прекрасно знаешь, что с тех пор Россия окрепла достаточно, чтобы не сегодня-завтра воссоединилось постсоветское пространство, и мы получили ещё более мощного противника, чем СССР. Пока дышит хоть один русский, мы не получим ни капли нефти, ни кубометра газа, ни грана золота. И оккупационные войска, и администрация нам не помогут. Чем вводить их в Россию, лучше перестрелять на месте. Их тела хоть не придётся везти из-за моря. Введи мы войска, русские развяжут против нас     партизанскую войну и не остановятся, пока либо не выдворят нас, либо не перебьют. Я очень хорошо изучил историю России и понял, что единственный путь к её ресурсам – это тотальное истребление русских как вид. Нет России – нет проблем. Ну как, Марк, не пора ли выбрасывать белый флаг?
        Как спорщик Марк был разбит в пух и прах. Он исчерпал все прагматические доводы, так что действительно в пору было отказаться от бессмысленного сопротивления. Будь спор на интерес или хотя бы на деньги без особого сожаления он так бы и поступил. Но так как на кону стояли миллионы жизней, чтобы не быть виновным в их гибели он не мог пойти на попятную и, задумавшись над тем, что ещё можно предпринять, понял, что в его арсенале осталось лишь одно последнее оружие – воззвать к совести. Оружие слабое. Это всё равно, что с шашкой выступать против танка. И всё же, как говорится, утопающий хватается за соломинку.
       – А вам от своих собственных слов не страшно? Об уничтожении миллионов ни в чём не повинных людей вы говорите так, словно речь идёт о том, чтобы заморить тараканов. Но это не тараканы. Это даже не инфузории. Это люди. Такие как мы с вами люди. У них, как и у нас есть руки, ноги, голова, душа в конце концов. Одумайтесь пока не поздно. Так нельзя. На нас и так озлоблен чуть ли не весь свет. В основном это предвзятое мнение. Так зачем же его оправдывать?
        – Так вот в чём дело,– сказал президент.– Я думал, мы с тобой ищем способ наиболее эффективного использования «ФАНТОМОВ», а ты, оказывается, русских пожалел.
        – А почему нет? Если речь идёт о нарушении заповеди «Не убий», я бы защищал кого угодно, хоть марсиан.
       – А как ты посмотришь на то, чтобы я тебя пристрелил?– спросил президент и наставил на Марка жерло пистолета, таящее в своей черноте верную гибель.
       Вот так поворот!          
      Марк встретился с холодным взглядом президента и ощутил, что тот даже не прикроет веки, чтобы не травмировать свою психику созерцанием смертоубийства.
       Карманный, Ruger LCP, этот нехарактерный для человека его положения атрибут президент всегда носил с собой со дня покушения на его жизнь. И хотя при новом  покушении  он  вряд ли успел бы им воспользоваться, оружие придавало ему особенное чувство защищённости.
        – Алло, Марк, я к тебе обращаюсь,– президент пощёлкал пальцами, привлекая внимание собеседника.– Даёшь добро на то, чтоб я тебя ухлопал?
        – Нет,– лишь с третьей попытки выдавить из себя сколько-нибудь внятный звук ответил Марк.
        – Но кого-то всё равно вынесут отсюда в чёрном мешке. Это не обсуждается. Единственное, что я тебе позволю как первому кандидату на отправку к праотцам – это самому назвать имя счастливчика. Вариантов у тебя два: либо ты, либо Дик.
        Президент перевёл пистолет на человека, сидящего справа от Марка и тот остолбенел, не понимая чем он так обесценился, что его могут пустить как разменную монету.
        Прежде все увлечённо наблюдали за тем кто кого одолеет в споре. Позже задавались вопросом: шутит президент на счёт убийства или нет? Теперь поняли: не шутит. Шуткой это было бы, если бы история с пистолетом оставалась в границах президент-Марк, что означало бы вовлекала бы третье лицо.
         – Генри, не надо,– вкрадчиво попросил министр обороны, на что президент ткнул пистолетом уже в его сторону:
         – Ты хочешь?
         – Я?
         – Ну не я же.
         – Нет, не хочу.
         – Бери пример с умного человека, Марк,– тут же сказал президент, вновь взяв на прицел своего оппонента по спору.– Он безо всякой дурацкой рефлексии воспользовался шансом на спасение. Заметь, Дику я такого шанса не даю. А дал бы, ты бы давно отдал Богу душу. Глянь как у него загорелись глаза. Так и просят: «Мистер президент, разрешите мне назвать имя. Уж я-то не буду мучить вас своим молчанием.» Ну так каков будет твой выбор?                               
          – Я бы предпочёл, чтобы никто не пострадал.
          – Нет, Марк, так не пойдёт. Я уже говорил: предпочесть ты можешь либо себя, либо Дика. И ничего кроме. И так, я жду твоего решения. Ты или Дик?
          Президент, играя на нервах потенциальных жертв, переводил пистолет с одного на другого и раз за разом повторял: «Ты или Дик? Ты или Дик?» А устав, от роли заевшей пластинки, он решил ещё раз побудить Марка к принятию решения.
         – Ты  только  подумай,  какая  уникальная  открывается перед тобой перспектива: одним своим словом решить судьбу сразу двух человек. Один умрёт во имя жизни другого. Если ты хочешь, а я вижу, хочешь, пожалуйста не стесняйся, можешь воспользоваться возможностью спасти себя. Мы тебя поймём. Мы все здесь люди. Всё, что тебе нужно – это произнести имя Дик. Какие-то три жалкие буквы. И тогда он получит пулю в лоб, а ты живи и жизнью радуйся. Ешь, пей, с девками кувыркайся. Не жизнь, а сказка. Ну так кто: ты или Дик? Подумай над моим предложением. Только пожалуйста не думай, что ты можешь думать бесконечно и тем самым сохранять жизни обоим. Своему желанию я не изменю. Один из вас однозначно сдохнет. И если ты не дашь мне ответа, я  пристрелю тебя на правах первого кандидата для утоления моей жажды крови. И, похоже, это уже можно сделать.
        Президент остановил пистолет на Марке и стал медленно нажимать курок. Это было страшнее всех прежних слов и поигрываний смертоносным железом. Ведь прежде опасность разделялась на двоих, из-за чего как будто отсутствовала вовсе, а теперь жертва определена и лишь несколько жалких секунд отделяют её от момента, когда пороховой взрыв выбросит в её плоть свинцовую тьму. На мгновение Марк прислушался к себе и ему показалось, что его сердце разорвётся прежде, чем грянет выстрел. А что? История знает примеры, когда осуждённый испускал дух едва его сажали на электрический стул. Потом он подумал, полёт пули в лоб будет так стремителен, что он даже не успеет услышать выстрела. Наконец, до его слуха долетел голос:
      – Времени для принятия решения у тебя уже нет.
      Марк увидел, что курок отведён до предела, за которым неизбежен выстрел.
      – Глупо позволять кому-то решать за тебя,– констатировал президент, и палец на курке напрягся ещё сильнее.
      – Д-и-к!– боясь не успеть, истошно завопил Марк, и президент, наконец, сделал то, чего так долго добивался: перевёл пистолет на Дика и спустил курок.
      Снайдера, словно он получил удар ногой в прыжке, вместе со стулом отбросило на пол, от чего президент заразительно расхохотался. Созерцание человека, в несуразной позе распластавшегося на полу рассмешило и прочих участников застолья. Сам Чарли Чаплин позавидовал бы такому эффекту. Не смеялся лишь Марк. А разве комедия?      
      – Дик, дорогой, неужели ты думал, что я и вправду тебя убью? Я не настолько глуп, чтобы  разбрасываться преданными людьми? Пистолет не заряжен,– стерев брызнувшие из глаз слёзы, сквозь смех сказал президент и протянул лежащему руку.– Вставай пожалуйста. Присаживайся. Хлебни скотча, чтоб унять нервишки.
      Воспользовавшись рукой президента, Снайдер встал и натянуто улыбнулся, а садясь на поднятый им стул, бросил на Марка испепеляющий ненавистью взгляд. Затем прямо из горла он вылакал все двести грамм, остававшиеся в бутылке, и, если от алкоголя в нём что-то и изменилось, то никак не отношение к человеку, подставившему его под пулю, пусть и не существующую.
      – Господа, вы напрасно думаете, что я разыграл перед вами весёлую шутку,– отсмеявшись, сказал президент, и собравшиеся поспешили придать своим лицам умное выражение.– Я провёл научный, если быть точным, психологический эксперимент. Марк, ты на собственном опыте убедился, что когда встаёт  вопрос  кому  спастись,  тебе  за  счёт  чьей-то
жизни или кому-то за счёт жизни  твоей,  ты  всегда  выбираешь спасение для себя. 
      – Вы вынудили меня сделать этот выбор.
      – Правильно. Я об этом и толкую, да ты меня никак не поймёшь. Наверно и тебе нужно полечить нервишки скотчем. Я вынудил тебя во имя собственного спасения отправить на заклание другого. Но  ведь и мы вынуждены уничтожить Россию и покорить все оставшиеся страны во имя спасительного для нашей нации захвата минеральных ресурсов. Это как не подсудное убийство в целях самообороны. Добровольно отдавать свою жизнь за спасение чужого человека – противно человеческой природе, и ты тому яркое подтверждение. Выбрав спасение для себя, ты опроверг все свои протесты против уничтожения того, кто может стоять на пути нашего спасения. Любое государство на нашем месте применило бы сверхоружие себе во благо, ибо выжить любой ценой – это генетический код человека. И государство в этом смысле не является исключением, по той простой причине, что его населяют обычные люди, которые не хотят отдавать свои жизни во имя жизни другого, тем более иноплеменника. Ты же не думаешь, что будь «ФАНТОМЫ» у одних только русских, они посовестились бы их применить. Мир только и держится, что на страхе взаимоуничтожения. А между тем в своих секретных лабораториях ведущие страны мира ищут средство, которое позволило бы им спастись, уничтожив своих конкурентов. Нам посчастливилось первыми найти это средство. И пока технология «ФАНТОМ» обеспечивает нам преимущество, мы во имя собственного спасения обязаны извлечь из него максимальную выгоду: раз и навсегда лишить кого бы то ни было шанса спастись ценой наших жизней. В вопросе спасения мораль мирного времени не действует. Чтобы выжить жители осаждённых городов и то ели людей. А ты решил жалеть русских, когда отсутствие дополнительных ресурсов угрожает существованию твоей родины. Я полагаю, после всего сказанного вопрос о нанесении ядерного удара по России исчерпан. Ты согласен со мной, Марк?
      Президент Валентайн обработал Марка подобно тому, как Геббельс обрабатывал общественное мнение немцев. Уличённый в инстинкте самосохранения, Марк уже не мог ничего сказать в защиту своей позиции и ему, скрепя сердце, пришлось только признать за США законное право как нанести ядерный удар по России, так и распространить свою власть на тех, кому будет позволено стать американскими рабами. Впрочем, его слово не имело никакого веса в политических делах государства и, одобрив агрессивный план, он лишь потешил самолюбие президента да сохранил за собой статус приближённого к президенту лица.
       Удовлетворённый  ответом  Марка,   президент   распределил  между собравшимися обязанности в деле использования «ФАНТОМОВ» против России и решил, что пришло время для дежурной фразы, которая призвана напомнить об особой важности проведённого испытания ракеты-невидимки и которая всегда заканчивает подобного рода мероприятия.   
        – Надеюсь,  господа,  мне  не  стоит напоминать вам о том, что успех
нашего плана зависит от строжайшей секретности. Значит никто посторонний не должен знать ничего из того, что вы здесь видели и слышали. Это в ваших интересах так же, как в интересах государства.
        Красивая фраза «это в ваших интересах» имела вполне прозаический смысл: за длинный язык поплатишься жизнью. А держать язык за зубами под страхом смерти за разглашение государственной тайны весьма тяжело и неприятно. В этом нет ничего общего с благородным хранением по-дружески доверенной тайны. Но тут ничего не поделаешь. Пошёл в госслужащие, а не в психоаналитики – к издержкам своей профессии относись терпимо.

               
                3

        Дик Снайдер представлял собой моральную копию президента Валентайна. Единственное их отличие состояло в том, что статус заставлял президента придерживаться дипломатических рамок, то есть для достижения политических целей он иногда был вынужден называть другом того, кого в душе разорвал бы на части, а над Снайдером никакие рамки были не властны, чем он с удовольствием и пользовался. Чернокожие для него были нигерами, монголоиды – узкоглазыми или желтопузыми, французы – лягушатниками, итальянцы – макаронниками, русские – медведями и так далее в том же духе. Людьми с большой буквы он считал только англосаксов, на худой конец обамериканившихся европейцев. Коренных жителей Старого Света если не высмеивал, то в лучшем случае терпел, а вот представителей иных расс, к которым по его мнению относились арабы, индусы, турки и прочие азиатские европеоиды будь его воля передушил бы собственными руками.
        В качестве личного телохранителя президента Генри Валентайна он прошёл со своим боссом по всей его карьерной лестнице, начиная с того как тот ещё баллотировался в губернаторы  штата Джорджия и был им избран, потом – конгрессменом от того же штата и наконец –  президентом. Он был верным псом готовым выполнить любой приказ своего работодателя, не задумываясь об его моральной стороне, от чего президент доверял ему до такой степени, что не скрывал от него ни каких государственных тайн. Если бы какой-нибудь иностранной разведке удалось бы его завербовать, она не нуждалась бы в услугах других агентов, шпионящих в США. Но Снайдер продавался только своему боссу. Это выяснилось после того, как агенты иностранных разведок, заметив его привилигированное положение при президенте Валентайне прощупали   его   на   предмет   вербовки. «Фанатично   предан   своему хозяину»,– делали они вывод о причинах невозможности склонить его на свою сторону, так и не поняв, что его преданность главным образом зиждется на не любви к иностранцам, которая и не позволяла возникнуть у него мысли о том, чтобы работать на чужую страну даже за все деньги мира.
       Снайдер считал своё положение при президенте исключительным и то чему он подвергся во время обеда расценил как непозволительный против  него  выпад. Он  недружелюбно  игнорировал  Марка  до  конца застолья,  по дороге на лётное поле и в самолёте взявшем обратный курс.
Только когда Марк отправился в туалет, он с деланным спокойствием отправился следом. Марк, после того как покончил со своими естественными потребностями, открыл дверь и увидел его, загораживающего дверной проём.
       – Ты тоже сюда?– несколько растерянно спросил он.
       – Я к тебе сволочь,– злобно ответил Снайдер и одним движением руки впихнул Марка назад.
       Толчок оказался настолько сильным, что Марк небрежно брошенным мешком оседлал нереспектабельный для прилюдного сидения унитаз. В ту же секунду над ним, как волк над ягнёнком, навис нежданный агрессор.
       – Я пришёл сказать тебе, что пожелав моей смерти, ты нажил себе смертельного врага.
       – Да меня просто вынудили назвать твоё имя,– стал оправдываться Марк.– Ведь это у президента был пистолет, это он грозился убийством и это он одним из кандидатов назвал тебя.
       – Не смей сваливать свою вину на президента. Он знал, что пистолет не заряжен, а ты нет. Для него это был розыгрыш, а для тебя – правда. Назвав меня, ты был уверен, что меня пристрелят.
       – Ладно, Дик, ты совершенно прав,– покаянно сказал Марк.– По-честному мне действительно не следует оправдываться. Я проявил малодушие. Я виноват, признаю. Прости меня, пожалуйста. Хорошо.
       Но Снайдер был далёк от всепрощающего Бога.
      – А у кого бы ты просил прощение, если бы меня ухлопали?– озлился он ещё сильнее.– Подставляя меня под пулю, ты и не думал об извинениях. Нет человека – нет проблемы. 
      – Ты совершенно не прав, Дик. Я искренне сожалею, что из-за стресса не сообразил попросить у тебя прощения сразу.
      – Оставь свои лживые отговорки при себе. Меня ты не проведёшь. Я прощаю только после того как заставлю сполна заплатить за свою вину.
      Сказав это, Снайдер подумал: «Выдам это за самооборону. Я давно и верно служу своему боссу. Он поверит»,– и сунул руку в карман пиджака, где сжал нож с выкидным лезвием, чтобы, так сказать, обеспечить условия для прощения Марка. 
       Но ещё прежде чем он вынул холодное оружие со стороны входа в салон послышалось какое-то движение. При свидетеле, который мог увидеть как в действительности обстояло дело воспользоваться ножом уже было нельзя и Снайдер скрепя сердце вынужденно отложил свою месть на потом.
     – Я буду наблюдать за тобой, и когда ты споткнёшься, помогу упасть. А ты обязательно споткнёшься. Споткнулся со мной – споткнёшься снова. И это будет твой конец,– пригрозил он и спешно удалился.
       На пути в салон ему встретился один из сотрудников секретной службы, направляющийся в туалет.
      – Надеюсь после тебя мне не понадобится противогаз,– сказал он в шутку.
      – От вони Пирсона тебе ни один противогаз не поможет,– ответил Снайдер и почувствовал, что гадость, сказанная о Марке приподняла ему настроение.
      Спустя несколько минут на своё место вернулся и Марк. Но вернулся он не таким как уходил. «Нет человека – нет проблемы»,– фраза, брошенная Снайдером, безвылазно сидела в его голове. Она как будто ему что-то напоминала. Но что именно он был бессилен понять. И это его терзало. В конце концов он решил, что над ним давлеет память об инциденте со Снайдером и переключился на осмысление прозвучавших в его адрес угроз. «А как ты поможешь мне упасть, если я не собираюсь спотыкаться?»–  нашёл он верное средство от мстительных намерений Снайдера. Однако перспектива продолжения конфликта со Снайдером действовала на него также гнетуще, как на солдат приказ занять позиции для сражения. Даже по прилёту в Вашингтон он не мог похвастаться тем, что его покинули тяжёлые чувства. Он вспомнил поговорку «Мой дом– моя крепость» или как сказали бы на Руси «Дома и стены помогают» и в надежде, что там он обретёт столь желанное успокоение стал ждать скорейшего возвращения в свой тихий и уютный домик на окраине города. Но как госслужащий как приближённый президента Валентайна и как участник испытания секретного оружия он был предоставлен себе лишь спустя полтора часа, после того как проводил президента в его поместье, куда тот отправился на вертолёте прямо с авиабазы.
       Когда Марк вышел из лимузина, на котором министр обороны подбросил его до столицы город уже стоял на последней грани между вечером и ночью, которую искусственно отгоняли мириады рукотворных огней. Ему практически сразу удалось поймать такси и он откинулся на заднем сидении предвкушая благодатный для его души покой родного дома. Так продолжалось несколько кварталов, пока машина, подчиняясь красному сигналу светофора, не остановилась далеко не на самом оживлённом перекрёстке. Тогда на другой стороне перекрёстка Марк увидел серое низкорослое строение, о функции которого говорила безыскусная вывеска «БАР». Название у бара отсутствовало, что в дополнении к его невзрачному экстерьеру свидетельствовало о том, что это заведение, мягко говоря, не самого высокого уровня. От силы ползвезды по пятизвёздочной шкале. Эту мысль подтверждал и пьяньчужка, который держась за стену бара, склонился над мусорной урной и издали непонятно то ли уже блевавший, то ли ещё размышляющий блевать или нет.
        Марк не в первый раз проезжал мимо этого заведения, но только сейчас, вспомнив, что дома у него не осталось ничего крепче двух или трёх бутылок кока-колы, захотел в него заглянуть. Ведь, как он тогда подумал,  успокоительный эффект от родных стен вовсе не гарантирован, а  алкоголь – это   верное   испытанное   средство.  Два   года  назад   он  в течение месяца использовал его, чтобы залить боль от предательства его любимой девушки, и в надежде на прежний успех попросил водителя остановиться у бара, сказав, что передумал ехать по названному адресу.               
       Это действительно было заведение без претензий на включение в путеводители по городу как место рекомендуемое туристам для посещения. Сюда не привлекали клиентов настенными фотографиями знаменитых посетителей, стилизацией под средневековый замок или экзотической  кухней.  Сюда  приходили  просто за тем, чтобы надраться. Марк   с  первого   взгляда  определил  направление  деятельности  этого
питейного заведения и остался доволен, так как оно целиком совпадало с его желанием.
       За столиками едят, пьют, курят, на пространстве, отведённом под игральные автоматы двое режутся в футбол, ещё двое у барменской стойки, потягивая пиво, смотрят по телику реслинг, скучающий без дела бармен ждёт новых клиентов или заказов. К нему Марк и направился, сел на одноногий стул, заказал порцию чистого виски и залпом осушил стакан, чтобы быстрее это седативное средство расслабило его нервы. Опустив на стойку стакан, он поймал на себе недоумённые взгляды бармена и любителей пива. Здесь, конечно, напиваются, но на раслабоне, а не торопясь как будто кто-то может отнять у тебя твоё пойло.
         – Я только что из пустыни. Жажда замучила,– объяснил своё поведение Марк и заказал повторную порцию. Её, как и последующие, он потягивал уже не спеша. После второй даже заказал бифштекс и жареную картошку. И сколько бы он ни просил повторить, пока он был платёжеспособен, бармен и не думал проявлять человеческую заботу, сказав: «Всё, приятель, с тебя хватит. Иначе помрёшь от передоза». А пил он много, решив пить до тех пор, пока даже в самых отдалённых отделах мозга не останется ни малейшей памяти о причинах его запоя.
       Потом случилось то, что по мнению трезвенников неизбежно случается с теми, кто не знает меры потребления алкоголя. Марк бесцельно повернул тяжёлую от хмеля голову и где-то в районе свободного стула между ним и пивной компанией увидел матовый искрящийся изнутри сгусток воздушных масс, похожий одновременно на нечто плотное и мягкое.            
      «Ну вот,– безэмоционально подумал он.– Я допился до тумана в башке».            
        После этого произошло нечто совсем из ряда вон выходящее.
        Вобравшись вовнутрь себя, воздушный сгусток открыл сидящего на соседнем стуле мужчину столь выразительной внешности, что при виде её казалось она создана для того, чтобы раз и навсегда врезаться в память. Это был зрелый пышущий здоровьем человек, с седой коротко стриженной бородой, с седыми же, длинными и гладко зачёсанными назад волосами, сложенный как профессиональный пловец и с ног до головы одетый во всё чёрное. Поверх основной одежды на нём была, пожалуй, самая примечательная деталь его облачения – распахнутая, как пальто, безрукавная накидка-балахон с золотым кантом, очерчивающим края и прорези для рук, а на  груди  эмблема:  Земной  шар  в  заботливой чаше человеческих рук. Если же резюмировать его описание, то более всего он походил на инопланетного мудреца, сошедшего с экрана фантастической кинокартины.
        Марк обвёл взглядом зал. Бармен и все посетители как ни в чём ни бывало занимались своими делами. Значит это странное человекоподобное существо есть только в его не здоровой голове.
       «Нет, блин,– подумал он тогда удручённо,– не до тумана в башке я допился, а до чёртиков».
        –Я не привиделся тебе,– точно прочитав его мысли, сказал незнакомец.– Я действительно существую.
       –Правда?– недоверчиво спросил Марк.– Но ты так эффектно появился, что все сейчас должны были бы глазеть на тебя, как на парящее в небе НЛО, а глазею лишь я.
      – Дело вот в чём. Я уже более полусуток ищу возможность встретиться с тобой наедине. Когда ты отправился домой, я подумал, что это наконец мне удастся. Но тебя вдруг потянуло расслабиться в этом баре. Всё бы ничего, если бы не осознано ты не стремился упиться до смерти. Но так как для самого важного в истории человечества дела ты нужен живой, я решил попытаться удержать тебя  от непоправимого. Единственно, чтобы не шокировать публику я сопроводил своё появление эффектом вроде гипноза, при котором никто, кроме тебя не мог это видеть. Другие видят меня только сейчас, когда я уже сижу. А так как внешне от остальных меня отличает лишь несколько экстравагантная одежда, им не зачем сверлить меня глазами.
        – Это всё объясняет. Не пойму только в каком таком деле я могу быть полезен?
        – Разговор о нём не для посторонних ушей. Следуй за мной, я всё объясню.
        Сразу как за их спинами захлопнулась дверь бара они отправились в интригующее путешествие по лабиринтам ночных улиц. Незнакомец шёл впереди. Большие, уверенные шаги, которыми он покрывал расстояние свидетельствовали о том, что дорога знакома ему настолько хорошо, что наверняка он нашёл бы её даже с завязанными глазами. Более того, словно хозяин ночи, стремительно продвигаясь вперёд, он создавал впечатление человека, которого на его пути ничто не способно остановить. Недаром ему уступали дорогу припозднившиеся прохожие и, притихнув, расступилась даже хулиганская компания. Причём, что удивительно, на лицах всех, кто его встречал застывал не страх перед ним, а священное благоговение, подобное тому, которое испытывает православный верующий при виде чудотворной иконы или мощей святого.
       Ещё одним удивительным делом было то, что всю дорогу, словно забыв о своём спутнике, незнакомец не проронил ни единого звука и, что совсем необычно, ни разу не обернулся, словно ему было безразлично идёт за ним тот, кого он позвал или нет. Его молчание Марк объяснял себе тем, что он по звуку шагов позади себя знает, что он не покинут. Так это или нет, его поведение в любом случае соблазняло Марка юркнуть в какой-нибудь тёмный переулок и не испытывать судьбу, доверившись не внушающему доверия типу. Это желание стало особенно острым, когда Марк обнаружил, что они давно свернули с людных улиц в какие-то закоулки, где нет ни одной живой души и построенные словно специально затем, чтобы убивать заманенных сюда доверчивых простаков. Но несмотря на голос разума, который кричал: «Спасайся пока не поздно!», он был слабее магнетизма, тянущего след за незнакомцем, и Марк, превозмогая своё изрядное подпитие, как щенок на поводке бежал за ним, делая всё возможное, чтобы не отстать.
      Так продолжалось пока незнакомец не остановился перед мрачным заброшенным строением в не менее мрачном уголке города.               
      – Мы пришли,– сказал он и распахнул скрипучую дверь.– Прошу вовнутрь.
      «Вот здесь и оборвётся моя грешная жизнь»,– подумал Марк и даже не шелохнулся.
       Незнакомец точно прочёл его мысли.
       – Ты и так еле держишься на ногах. Если я дам тебе ещё хоть глоток для храбрости, ты и вовсе отключишься. Я, конечно, могу занести тебя на руках. Но с тобой в бесчувственном состоянии всякий разговор будет бессмыслен.
       Марк внимательно посмотрел на своего нового знакомого, пытаясь проникнуть в его душу. Внешне тот излучал обезоруживающее миролюбие. Маньяки в общем-то все наделены артистическим даром. Они святее ангелов небесных, когда заманивают свою жертву в ловушку. Зато добившись своего, словно отрываясь за вынужденное кривляние, во всей своей красе демонстрируют свою дьявольскую натуру. И всё же о том, чтобы противостоять его магнетической силе можно было только мечтать.
       – Боюсь как бы мне потом не пожалеть об этом,– иронично заметил Марк, входя в безлюдную черноту дома.
       Позади послышался звук закрывшейся двери, потом щелчок выключателя, озаривший помещение желтизной свисающей с потолка лампочки в старомодном абажюре.
       Марк огляделся. Обстановочка слабее некуда. Диван и два кресла потёрты, как джинсы хиппи шестидесятых годов, в серванте посуда, которой пользовались самое меньшее в середине прошлого века, на тумбе возле серванта патифон, а за дверцами тумбы, наверняка, стародавний винил с Гленом Миллером, Луи Армстронгом и молодым Синатрой, на полу местами до дыр вытоптанный коврик и от всего поблёкшего от времени и многолетней пыли веет стариками, давно ушедшими в мир иной. Вот и фотографии в рамках на стене говорят о том же. На одной молодожёны, одетые как при венчании времён великой депрессии, на другой они уже пожилые люди лет под семьдесят пять. Здесь как-то жутко и чуть ли не до слёз тоскливо.   
       –Как видишь, здесь ничто не угрожает твоей жизни,– сказал незнакомец и когда Марк переключил на него своё внимание добавил:– Для начала я сделаю то, что должен был бы сделать сразу как только предстал перед тобой. Я представлюсь. Посланник Планеты Земля. Так меня можешь и называть. Или просто Посланник, если тебе предпочтительна краткость.
       – А я… начал было Марк.
       – Марк Пирсон,– перебил его Посланник.
       – Ах да, ты же искал со мной встречи,– вспомнил Марк.– А как можно искать встречи с тем, кого не знаешь хотя бы заочно?
       – Теперь, когда мы познакомились, я перейду к делу,– деловито заявил посланник.– Итак. Вы, люди считаете Землю этаким монолитом, для блага на нём живущих напичканным полезными ископаемыми и прочими ресурсами. И хотя Земля действительно является источником всяческих  благ,  как  это не  покажется  странным,  прежде  всего  она –
живой  организм,  способный  чувствовать,  мыслить,  а значит и творить.
Именно она является творцом жизни. Она сотворила растительный и животный мир и над ним поставила лучшее из своих творений – человека, который будучи мыслящим существом придал бы жизни смысл.
       Но сочетание животных инстинктов и способности к мышлению привело к двоякому результату. С одной стороны человек действительно обрёл творческую природу, с другой в нём проявились лишь ему свойственные пороки. При всём их многообразии в сущности они сводятся к одному – жить во имя ненасытного удовлетворения своих потребностей. При этом человек стремится быть единоличным обладателем всех имеющихся в мире благ и преимуществ. Если быть красивым, то так, чтобы сводить всех с ума. Если быть богатым, то так, чтобы иметь все деньги мира. Если обладать властью, то неограниченной и над всем миром. И для достижения своей цели люди не стесняются в выборе средств. Обман, интриги, воровство, убийство – для человека всё хорошо, что приносит ему желаемое.
       В данной ситуации с человеком, оказавшимся не таким совершенным, как ожидалось, не живущим в гармонии с себе подобными и окружающим миром, употребляющим свой творческий дар совсем не в созидательных целях, можно было бы поступить по Библейскому принципу: убить паршивую овцу, чтобы сохранить целое стадо. Под стадом подразумевается растительный и животный мир, который в отличие от человека не употребляет больше необходимого для жизни, от чего и организован гораздо гармоничней. Благо, в арсенале Земли достаточно средств для уничтожения паршивых овец: болезни, стихийные бедствия или просто самоустранение от людских дел, позволяющее людям истребить друг друга в погоне за обладание всеми благами.
       Однако при всём своём несовершенстве человек остаётся венцом творения Земли, да и не все люди заслуживают гибели. Земле было жалко уничтожать человека. Она поняла, что разрушительное начало в человеке присутствует из-за слабости его ума по сравнению с инстинктами. Из этого следовало, что человек должен пройти интеллектуальную эволюцию, чтобы научиться жить в гармонии с собой, другими людьми и природой. А чтобы человек не уничтожил себя и мир прежде чем научится этой гармонии требовалось, что называется, направить  его  на  путь  истинный.  Для  этого,  особенно  в  критические моменты человеческой истории, Земля воплощает меня из части своей энергии в располагающем образе человека и отправляет в мир людей, чтобы я уберегал их от действий с тяжёлыми последствиями. Моя основная задача состоит в том, чтобы донести до сознания людей установленный Землёй закон жизнеустройства. Звучит он так: в мире всё взаимосвязано и одно не может существовать без другого.
      Один человек умеет писать стихи, другой – сочинять музыку. И только в результате их сотрудничества появляется песня для певца и его почитателей. Без сотрудничества архитектора и строителя не может быть построен дом, а без женщины и мужчины пресёкся бы род человеческий.
      В отношении государств, что для нас сейчас самое главное, дела обстоят идентичным образом. У одной страны есть месторождение железной руды, а у другой технология производства автомобилей и только в сотрудничестве этих стран может быть произведён на всеобщее благо автомобиль. Без тропической страны не было бы бананов, ананасов, манго, а без страны умеренной поясности не было бы картофеля, яблок, грибов – не было бы всего того, что в результате обмена эти страны могут иметь.
      Если внимательно посмотреть, в мире всё взаимосвязано, и нет ничего, что могло бы существовать само по себе. И такой расклад, когда в одиночку никому не дано быть во всём успешным, когда конечный результат может быть достигнут лишь общими усилиями существует совсем неспроста. Это Земля разделила между людьми таланты, одного одарив талантом к искусству, другого – талантом к спорту, третьего – талантом к кулинарии и так далее, и при этом сделала людей нуждающимися в способностях друг друга, чтобы, люди находясь, во взаимозависимости, были вынуждены взаимодействовать во имя общего блага, а значит и мирно сосуществовать.
      Со странами так же. Земля наделила страны неодинаковыми благами, чтобы они ради получения необходимых им благ друг друга были вынуждены сотрудничать и жили бы мире и согласии.
      Две высокие цели преследовала Земля, подчиняя бытиё такому принципу жизнеустройства. Первая – сберечь от ненасытности человека всё многообразие созданного ею животного и расти тельного мира, ибо не существует лишних представителей этого мира, каждый вид важен для нормального функционирования жизни. И если тот или иной вид под действием эволюции уходит с арены жизни, то по сути не исчезает бесследно, а лишь уступает своё предназначение более совершенному виду. Второе – заставить людей мирно существовать друг с другом, ибо человек создан созидать, а не уничтожать природу и себе подобных.
      И этот закон жизнеустройства, как и любой другой закон, нельзя безнаказанно нарушить, что из своей истории люди и сами могли давно понять. Касательно цепочки растение – насекомое – животное они и поняли, что утрата любого из этих звеньев приведёт  к разрушению всей цепочки и в итоге к гибели самого человека, благодаря чему, во всяком случае, в развитых странах стали бережней относиться к природе. Однако из-за слабости человеческого ума страны, как правило, вместо того, чтобы сотрудничать ради общей пользы, завидуют благам друг друга,  что  всегда  приводит   к   несправедливой   борьбе   за   обладание чужими благами. И это при том, что в истории не было случая,  когда  бы агрессору удалось осуществить свою мечту о вечном господстве над порабощённым. Рано или поздно угнетённый сбрасывает своего угнетателя и тот жестоко расплачивается  за сотворённое им зло и несправедливость. Так пали тиранические империи древнего Рима, Тимучина и Тамерлана, тиранические колониальные империи Испании, Португалии, Франции и Великобритании, Османская империя, варварский Третий Рейх и японское микадо.
       Но несмотря на доказанную самой жизнью невозможность вечного и
безнаказанного господства одного над другим люди продолжают искать универсальный способ удержания власти над покорённым. К не очень надёжному силовому методу добавили, а то и вовсе перешли на хитрость. К примеру, метрополии, нуждаясь в ресурсах своих бывших колоний, придумали каяться в зверствах, сотворённых ими в колониальные времена, чтобы их бывшие рабы, веря в проснувшуюся совесть своих бывших господ,  позволили им грабить себя более изощрённым способом: за такой бесценок покупать ресурсы отсталых стран, чтобы у тех не было возможности выбиться в передовые, которые сами производят товар из своего сырья.
      Но жизнь повернула так, что ожиревшим странам золотого миллиарда с целью извлечения больших доходов стало выгодней размещать свои производства в бедных с дешёвой рабочей силой странах, что постепенно ведёт эти страны к уравниванию со странами процветающего запада. Экономический подъём Китая или Индии – яркое тому доказательство. А навязанная миру власть доллара, благодаря чему США фактически бесплатно покупали всё, что им нужно, привела к таким финансовым спекуляциям, что теперь США стоят на грани дефолта, гражданской войны и распада.
      Или вот ещё один яркий пример из современной истории. В годы холодной войны на всякое наступательное оружие, созданное в США, Советский Союз отвечал созданием собственного, лишавшего США военного преимущества. И тогда Вашингтон  пошёл путём интриг. В восьмидесятые годы двадцатого века США инициировали сговор со странами Персидского залива по резкому падению цен на нефть. Это спровоцировало тяжелейший экономический кризис в Советском Союзе, что в итоге привело к развалу этой супердержавы. Но в нулевые годы нового столетия резкий рост цен на углеводороды, сдержать который США уже не в состоянии, привёл к подъёму России и постепенному сплачиванию вокруг неё хотя бы основных республик великой страны.
      Парадокс? Нет. В действительности это и прочее лишь подтверждает истину, существующую со времён сотворения человека: вечное господство одного над другим не возможно. Всякая завоевательная победа, достигнутая и удерживаемая хоть силой, хоть интригами и несущая покорённому зло и несправедливость со стороны завоевателя  – это не более чем грабительский набег, дающий лишь временную выгоду и приводящий к неизбежной и куда большей, чем полученная выгода расплате за содеянное зло. Отсюда можно сделать вывод: люди созданы не для бесплодной борьбы друг с другом, а для мирного сосуществования  и  взаимовыгодного  сотрудничества как единственной устойчивой формы достижения процветания. Не было, нет и никогда не будет универсального средства заставить плясать под свою дудку. Земля создала человека не для вражды и никогда не допустит безоговорочной победы зла, как не допускала прежде.
      Однако Земля не управляет человеком, как кукловод марионеткой. В моменты, когда люди стоят на грани совершения больших исторических ошибок, нарушающих закон жизнеустройства, она  через меня лишь подсказывает  людям  правильный  путь.  А  выбор  послушать  меня  как
носителя голоса разума и избежать тяжёлых последствий или себе во вред последовать своим ошибочным взглядам всё равно остаётся за человеком, рождённым со свободной волей. Всё хорошее, что было в истории человечества – это свидетельство того, что люди либо сами поступили правильно, либо последовали моим советам; всё, что было плохого – свидетельство того, что они были глухи ко всем моим увещеваниям.
       Как же я подсказываю правильный путь? Я делаю это через ключевых фигур, тех, кто наиболее способен внять голосу разума. Именно они, вооружённые моими знаниями истины, стараются донести их до заблуждающихся умов.
       Это можно увидеть на одном современном для старшего поколения примере. Я показал Франклину Делано Рузвельту какую нечеловечески разрушительную силу несёт в себе атомная бомба, рассказал, что обладание ядерным оружием превратит США во всеми ненавидимого мирового диктатора и он сделал всё., чтобы не допустить создание атомной бомбы. Но, к сожалению, ответственные за это люди, прежде всего Гари Трумэн, игнорировали его гуманистические призывы, в результате чего погибли десятки тысяч мирных граждан Хиросимы и Нагасаки.
      Зато когда в Белом доме возник план уничтожения Советского Союза посредством атомной бомбардировки крупнейших городов, я убедил Клауса Фукса передать в Москву секреты атомной бомбы. Ему удалось это сделать. Благодаря полученным от него документам Советский Союз быстрее, чем ожидалось создал собственную бомбу против США, и это не только спасло страну от преступной расправы, но и мир от ни чем не контролируемого американского рабства.
      И Рональд Рейган, когда он вознамерился экономически задавить Советский Союз, именно с моей подачи принял комплекс мер, называемых теперь Рейгономикой, чтобы эти меры привели к упадку США, который можно рассматривать как восстановление справедливости, как возмездие за творимое зло. Сам Советский Союз как угроза западу был создан в отместку Европе и США за пособничество в уничтожении миролюбивой Российской империи. Я стоял и стою на страже земного закона жизнеустройства, ибо только его соблюдение несёт людям добро. 
      Подобных примеров в истории человечества великое множество. А говорю я  об американском отношении к Советскому Союзу, точнее сказать к России как к центру единства всех республик, которые она сплачивала, потому что этот вопрос актуален и в свете нынешних событий. Сейчас в связи с намерением США уничтожить Россию по средством   применения   ракет   «ФАНТОМ»,   не   уязвимых  для   ныне
существующих средств ПРО, и поработить оставшиеся после этого страны возникла необходимость моего прихода в мир людей, чтобы не допустить этого злодеяния. Я предстал перед тобой, потому что ты как единственный из окружения президента Валентайна, кого возмутили его бесчеловечные планы являешься сейчас ключевой фигурой, которая призвана  спасти  мир.  Дело   в  том,  что  Земля  за  многотысячелетнюю
историю человечества отчаялась научить людей жить в гармонии друг с другом, и на этот раз решила, что судьба человечества будет зависеть от того совершится американское злодеяние или нет. Президент Валентайн надеется, что захватив мировые ресурсы, США во главе западной цивилизации дотянут до момента когда учёные разработают методы добычи ресурсов на других планетах. Но в действительности если Россия будет уничтожена, этого никогда не произойдёт. Только один русский учёный по имени Александр Максутов-Ли в две тысячи                шестьдесят третьем году будет способен разрешить неожиданную и  непосильную для других умов проблему добычи минеральных ресурсов на других планетах.
       К тому времени придёт осознание, что ни одна страна в одиночку не справится с обеспечением себя космическими ресурсами. Под страхом вырождения цивилизации без исчерпанных ресурсов Земли мировое сообщество во имя выживания объединиться. Оно всеми средствами будет помогать Александру Максутову-Ли в его научных изысканиях и он сделает своё прорывное открытие на благо всего человечества. Использование его изобретения будет поставлено таким образом, что между странами, вынужденными сотрудничать раз и навсегда исчезнут войны. Со временем для землян, благодаря его изобретению обеспеченным неисчерпаемыми ресурсами Вселенной, жить в мире станет такой же неотъемлемой частью их натуры, как сейчас враждавать. 
       Но Александр Максутов-Ли родится только в две тысячи двадцатом году. Его отцом должен стать Глеб Максутов, учитель информатики, работающий в школе номер один городского посёлка Таёжник Приморского края. Если США нанесут по России ядерный удар ракетами «ФАНТОМ», Глеб погибнет, его сын не родится, не сделает своё изобретение, а без него люди, исчерпав ресурсы Земли, проделают обратный эволюционный путь: из высокотехнологического общества вернутся в пещеры, и со временем под натиском животного и растительного мира вовсе вымрут. Это означает, Россию нельзя уничтожать, что ты и должен внушить президенту Валентайну.
      Марк внимал рассказу Посланника с раскрытым ртом, дивясь ему, как чуду, а к финальной части у него сложилось достаточно твёрдое мнение по поводу всего влетевшего в его уши.
       – Бред,– покачал он головой, словно вытряхивая из неё навязчивые мысли.
       – Почему ты так думаешь?– тут же спросил Посланник.
       – А по-твоему Земля – живой организм и творец жизни – это правда?
       – Но я же существую.
       – А  я  думаю,  нет.  Я  вообще  убеждён,  что  ты  –  продукт  моего опьянённого мозга. Ну как ты можешь быть на Земле  Посланником Планеты Земля? Масло масленое получается. Это где-нибудь на Марсе ты бы говорил: «Приветствую вас марсиане. Я – Посланник Планеты Земля. Прибыл к вам с миром. Давайте дружить». Я же говорю: бред.
       – А что если я объясню причину твоего запоя?– спросил Посланник.– Ты думал, что над тобой давлеет стычка со Снайдером, а на самом деле - спор с президентом Валентайном. Проиграв в битве прагматических аргументов, умственно ты признал за США право уничтожить Россию и покорить весь оставшийся мир. Но в душе у тебя осталось ощущение, что замысел Валентайна, чем бы он ни оправдывался – это ничто иное как преступление против человечности. Но Валентайн так мастерски навязал свои мысли, что ты отказывался винить его в своей депрессии. На подсознательном уровне тебя беспокоила произнесённая им фраза, в которой сконцентрировалось всё неприятное впечатление от его речи. Я говорю о фразе «Нет России – нет проблем». Поэтому когда Снайдер в порыве злобы бросил так на неё похожую фразу «Нет человека – нет проблемы» это явилось для тебя чем-то вроде слова «Фас!», благодаря чему ты не осознано перевёл ответственность за своё тяжёлое моральное состояние на него. И хоть он тоже вёл себя с тобой мерзко, это не так угнетало тебя как кровавый замысел Валентайна. Вспомни, если не веришь: жаловаться на своё настроение ты стал ещё до агрессивного выпада Снайдера.
       Окинув свою душу внутренним взором, Марк признал объяснения Посланника обоснованными.
      – Пожалуй, это так. Но я пришёл к этому заключению собственным умом. Психоонализ говорит, что излечение от психологической болезни происходит при постижении породившей её проблемы. Вот за неимением под рукой психоаналитика я и придумал тебя, чтобы в воображаемом с тобой разговоре найти лекарство от души. Ты есть лишь в моей голове.
       – Значит, чтобы мне поверить тебе нужны материальные доказательства. Что ж, смотри.
       Посланник взмахнул руками и окружающая обстановка стала размываться, как ещё не высохшая на холсте краска от попадания на неё воды. Все цвета слились в один, не имеющий названия, который с момента его наибольшей густоты стал бледнеть, а когда, наконец, растворился, Марк обнаружил, что они с его компаньоном стоят на краю горы, от подножия которой и до самого горизонта простирался лесной массив. Это был самый настоящий рай для натуралиста. Рай, потому что под натиском человека на планете остались только дотлевающие уголки дикой природы, а здесь наблюдалась концентрация животного и растительного мира, сравнимая с доцивилизационным периодом. Ничего подобного нельзя было увидеть ни в зоопарке, ни в заповеднике, от чего казалось, что это дело рук специалиста по компьютерным спецэффектам. Единственное, что доказывало реальность происходящего это то, что ни одна из самых передовых технологий не способна изобразить мир настолько реально.      
       – Мы с тобой переместились в двенадцатое июня две тысячи триста семидесятого года,– сказал Посланник.– Это штат Южная Дакота, горы Блэк-Хилс, район исчезнувшего города Рапид-Сити. Перед тобой то будущее, когда в результате уничтожения России не был рождён Александр Максутов-Ли и без его научного открытия люди, исчерпав земные ресурсы, уступили планету растениям и животным. Подобное с учётом климатических особенностей  регионов  Земли  можно наблюдать
по всей планете.
       – Это ничего не доказывает,– возразил Марк.– Посреди лесной чащи любой может сказать, что люди вымерли.
       – Хорошо. Но вот такого в своём времени ты точно нигде не увидишь,– с решимостью доказать свою правоту сказал Посланник и знакомым образом взмахнул руками, после чего происходившее три минуты назад в заброшенном доме повторилось: окружающая обстановка размылась, краски сгустились, а когда растаяли, спорщики оказались на краю той же самой горы, с которой на этот раз открывался футуристический пейзаж.
       Внизу простиралась ровная бетонированная площадка площадью под десять квадратных миль. В самом её центре, словно оазис в пустыне, возвышался комплекс административных зданий, увенчанный наблюдательной башней. Справа строения в виде циклопических гаражей, объединённых в некое подобие высокотехнологического завода. Перед ними ряд строений столь замысловатой конструкции, что угадать их предназначение не представлялось возможным. Около некоторых из них наблюдалась осмысленная деятельность людей и техники отдалённо напоминающую работу технических служб по подготовке самолёта к полёту. Вся эта железобетонная громада вообще немало походила на гигантский аэродром, рассчитанный на приём самолётов в десятка два превосходящих размерами Аэробус А-380. Смущала только левая сторона, по которой, уходя в даль, вытянулась цепочка огромных котлованов. В глубине этих котлованов экскаваторы величиной с пятиэтажный дом нагружали тысячетонные самосвалы рудой и машины по дороге с одной стороны котлованов одна за одной тащились к виднеющемуся на линии горизонта горнообогатительному комбинату, после чего порожние за новой партией груза возвращались обратно по дороге с другой стороны котлованов. А такого соседства с  аэродромом не бывает.
        Для Марка настоящим откровением было узнать, что сооружения перед гаражами, или лучше сказать, ангарами вовсе не сооружения, а самые что ни есть настоящие летательные аппараты, несмотря на свои невероятно огромные размеры. Он понял это по процессу, развернувшемуся на левой стороне площадки. Туда откуда-то сверху с умеренным журчанием работающих двигателей спустился один из таких аппаратов и, зависнув в пятнадцати-двадцати метрах от земли, замер, как припаркованный у тротуара автомобиль. Так как не разумно тратить горючее на бессмысленное висение в воздухе логично было ожидать каких-то последующих действий, и они не заставили себя долго ждать. Не более, чем через двадцать секунд в днище аппарата раскрылись массивные двери и из вместительного грузового отсека в прямоугольный резервуар высыпалась руда, образовав внушительную гору и подняв тучу пыли. После разгрузки через неспешный и аккуратный воздушный манёвр аппарат пополнил ряд своих собратьев, а в котловане возобновилась работа, прерванная на время принятия груза.
        Подобное можно было увидеть только в фантастическом фильме!
        Но,  пожалуй,  самым  невероятным  для  Марка  оказался  взлёт уже
подготовленного для этого аппарата  из стройного ряда, где он стоял. Аппарат взлетел вертикально и при том, что уже не один десяток лет существуют не только вертолёты, но и вертикально взлетающие самолёты в этом не было ничего сверхъестественного. Невероятное случилось когда аппарат поднялся на достаточную высоту, чтобы не аккуратным манёвром не задеть наблюдательную вышку, после чего стал интенсивно набирать скорость и спустя от силы минуту растворился в безоблачной синеве. Как раз последнее обстоятельство и заставляло задуматься. Ведь если бы речь шла даже о Боенге-737, на максимальной для него высоте с земли он был бы различим как маленькая блестящая точка, а аппарат таких габаритов можно было бы вообще разглядеть чуть ли не детально. Так куда же, спрашивается, он подевался? Не уж-то…Нет, этого не может быть.
       – Что это?– спросил Марк, впечатлённый увиденным.               
       – Это один из ста горнорудных космопортов, построенных в разных частях планеты, куда, в данном случае, с Марса и Венеры грузовые космолёты доставляют руды цветных и чёрных металлов. Двенадцатое июня, две тысячи семидесятый год, штат Южная Дакота, район города Рапид-Сити. Город находится за горнообоготительным комбинатом. Некогда глубоко провинциальный теперь он действительно «сити». Благодаря комплексу космопорт-комбинат он превратился в один из крупнейших индустриальных центров мира. Перед тобой тот вариант будущего, когда существование России привело к рождению Александра Максутова-Ли, сделавшего на благо всего человечества своё открытие.
       – Нет, нет, нет! Этого просто не может быть,– не соглашался верить своим глазам Марк.– Это просто глюки душат мой голос разума.               
       – А что ты скажешь на это?– спросил Посланник и лёгким движением руки спихнул парня с обрыва.   
       Говорят, что пьяный в момент смертельной опасности мгновенно трезвеет. С Марком так и произошло. Правда в его случае алкогольное опьянение уступило место опьянению страхом, сопровождавшим весь его долесекундный полёт и изъявшим из его головы всякую мыслительную способность. Лишь когда он со всего маху приземлился спиной на мелкие и острые, как гравий, камни и прокатился по ним по наклонной до тех пор, пока не врезался во вставший на его пути валун ему стало ясно: ни один стигматик не в силах материализовать такую пронзительную боль.
      Марк попытался  пошевелиться. Да где там? Шевелятся лишь пугающие мысли в голове: «Сломан позвоночник. И если меня не найдут, я сдохну здесь от голода и жажды, даже не узнав был ли у меня шанс стать на ноги».               
       Потом он увидел как с горы в его сторону стал приближаться Посланник. Он не падал, как давеча Марк. Он спускался плавней парашютиста и так ровно, словно стоял в невидимом глазу лифте. Вот только не за тем ли, чтобы добить?
      – Как твоё самочувствие?– спросил Посланник, склонившись над тем, кто сейчас беззащитней грудничка.
       – Я умираю,– ответил Марк болезненно слабым голосом.
       – Тебе это только кажется,– равнодушно сказал Посланник.
       – Я лучше знаю, что со мной происходит. Не издевайся надо мной. Если начал, так добей меня, чтоб я не мучился.
       – Я не собираюсь тебя убивать.
      – Тогда помоги,– взмолился Марк.– Позвони в службу 911. Скажи, что я сорвался с горы. Если ты мне поможешь, я отмажу тебя от тюрьмы. Скажу, что это был несчастный случай. Скажу, что сам оступился и упал. Клянусь. Только помоги.
      –  Как я тебе помогу, если меня нет, а всё, что я тебе говорил – бред?
      – Ты есть. Я это понял,– убеждённо сказал Марк.– И всё, что ты говорил – правда.
      – А что ты должен сделать с тем, что я тебе рассказал?
     – Я сделаю это,– пообещал Марк.– Я объясню президенту Валентайну, что от существования России зависит жизнь Глеба Максутова, от которого должен родиться ребёнок по имени Александр Максутов –Ли, в будущем единственный из учёных, кто спасёт цивилизацию, сумев разрешить проблему добычи минеральных ресурсов на других планетах.
      – Смотри же, Марк, в твоих руках судьба человечества,– предупредил Посланник и стал утопать в искрящемся сгустке воздушных масс.
      – Ты куда, Посланник? А как же я? Постой!– испугался Марк, думая, что  новый знакомый бросает его на произвол судьбы.– Я же не выполню твоё поручение, если ты не поможешь мне выжить.
       Но его слова словно улетели в пустоту. Облако поглотило Посланника, затем оно как бы вобравшись внутрь себя, бесследно исчезло и наконец вся окружающая обстановка расплылась, смешалась,  сгустилась, а когда растаяла Марк обнаружил себя смотрящим в потолок.     Он огляделся и узнал комнату, которая явилась отправной точкой для путешествия по двум вариантам будущего. Потом до него дошло, что он лежит посреди комнаты точно так, как лежал на камнях, свалившись с горы, и обратил внимание, что тогдашняя боль уже не терзает его бренную плоть. Проверочное шевеление рук, ног, сжимание-разжимание пальцев и выгибание спины подтвердило: он цел и невридим, словно никогда и не балансировал между жизнью и смертью. И одновременно довольный и удивлённый этим странным и приятным обстоятельством он поднялся с пола.
     «Так что же это было?– невольно задумался Марк.– Видно, я забрался сюда с перепою. Как и зачем, поди сейчас разберись. В момент проблеска сознания запомнил эту комнату, потому и узнал её сейчас. Потом у меня начались глюки на тему путешествия во времени. Когда я упал на пол (обычное дело для пьяного), мой мозг выдал это за падение с горы. А исчезновение глюков соответствовало протрезвлению. Это как угасание сновидения перед пробуждением. Отсюда вывод: Посланник Планеты Земля, путешествие во времени и задание удержать президента Валентайна от трагического для всего человечества уничтожения России –  всё  это  мне  только  пригрезилось.  А жаль, всё было так реалистично. Хотя почему жаль? Никакой тебе мороки. Возвращайся домой, собирайся на службу и со спокойной душой отправляйся в Пентагон».
       Когда Марк  вышел  из  заброшенного дома зоря уже растянула свою светлую улыбку во всю ширь горизонта. Мгновение-другое и точно из под земли стал расти и шириться пологий холмик бесконечно прекрасного солнца, обратившего в бегство ночную черноту. Пройдёт ещё несколько минут и оно взмоет в небо, как выдутый из соломинки мыльный пузырь. Красота! 
       Место, куда его забросила судьба для Марка было совершенно не знакомо. Он пришёл сюда в состоянии совершенно не способствующем запоминанию дороги и теперь был вынужден отправиться на поиски выхода из этого мрачного квартала, безо всякой ретуши годного для съёмки гангстерских фильмов об Аль-Капоне и ему подобных.
      Поиски улицы, где можно было бы поймать такси прервал женский окрик:
       – Эй, мистер, подождите минутку!
       Марк обернулся на только что оставленную позади трёхэтажку. В приоткрытом окне второго этажа стояла пожилая особа. «Вы мне?»– бессловесно спросил он, ткнув себя пальцами в грудь. Женщина дала утвердительный ответ и, затворив, окно вышла на улицу.
       – Возьмите, это вам,– сказала она, протягивая вынесенные из дому вещи, стародавней моды полупальто и штаны.– Мужу они больше не понадобятся,– прибавила она печально вздохнув.– Думала отнести их в армию спасения, а тут и сама нашла кому они сгодятся.
       – Так вы считаете меня нищим?– удивился Марк.– Вот это новость.   
       – Ну как же,– ответила женщина.– У вас вся спина в лоскуты. Да и чумазый вы, как трубочист.
       Странные речи женщины заставили Марка обратить внимание на свой внешний вид. По страшно запылённым туфлям, штанам и передней части куртки можно было подумать, что он побывал в эпицентре песчаной бури. Затем он шагнул к стоящему у тротуара Форду и заглянул в наружное зеркало заднего вида: лицо и в правду такое, словно им вытирали затоптанные полы. Наконец он снял с себя куртку, довершившую картину его нищенской неряшливости: вся её задняя часть, как и говорила сердобольная старушка, представляла собой сито из сквозных дыр и прорезей.
     « Вот, значит, почему мне было холодно в спину,– подумал он.– Я винил в этом ветер, а ветра-то и нет». 
    – Да что же вы никак не расстанетесь со своими лохмотьями?– прервала его размышления женщина.
     С заботливой настойчивостью она отняла у него уже ни на что не годную куртку и, всучив ему более приличное облачение, отнесла её в ближайший мусорный бачок, похожий на большущий жестяной стакан.
     – Вы же не станете переодевать штаны прямо на улице,– сказала она затем.– Пойдёмте ко мне. А если ещё и умоетесь, вообще никому в голову не придёт, что вы бездомный.
     Накинуть  пальто можно было и здесь, а вот со штанами она права: светить   голой  задницей   на  людях,  мягко  говоря,  неприлично.  То же
самое с чумазой физиономией:  нужно  привести её в божеский вид, чтоб по дороге домой ни людей не смущать, ни самому не смущаться. В общем Марк принял предложение доброй самаритянки и заглянул к ней в
гости на четверть часа: умылся, переоделся, почистил туфли, получил сэндвич с ветчиной и, искренне поблагодарив гостеприимную хозяйку, возобновил прерванный путь.   
      На улицу он вышел в момент когда двое мусорщиков загружали мусоровоз содержимым бачков. Они поставили на место два уже пустых бачка, а когда понесли к машине последний, Марк вдруг вспомнил, что при себе у него ни цента. Чем же тогда расплачиваться за такси?
    – Постойте, парни, не высыпайте его!– крикнул он им вдогонку.      
   – Ты что туда по ошибке золото выбросил?– спросил самый весёлый из них.
    – Ты почти угадал,– ответил Марк на ходу.
    – А нам за сотрудничество что-нибудь причитается?
     – Пятьдесят баксов.
     Парней такой приработок вполне устраивал. Они поставили перед Марком бачок, он извлёк из него то, что прежде называлось курткой и достал из кармана горсть камней, похожих на гравий.
      – Ты неверно представляешь себе золото,– усмехнулся самый весёлый.
      Но Марк его уже не слышал. Он даже не заметил как мусорщики, разделавшись с последним бачком, укатили.
      «Сомнений нет,– думал он, абстрагировавшись от всего земного,– камни попали мне в карман, когда я скользил с горы. Измазался я в поднятой от  скольжения пыли. А куртку порвал, прокатившись по камням. В заброшенном доме ничего этого быть не могло. И это значит, Посланник Планеты Земля, путешествие с ним по двум вариантам будущего и возможная гибель человечества – всё это вовсе не алкогольный…О Боже!»
      Поверив в то, реальность чего он прежде всячески отрицал, Марк отыскал тот карман, где лежит кошелёк, ради которого он и заговорил с мусорщиками, а переложив его в карман пальто, окончательно распрощался с курткой: вновь опустил её в мусорный бак, после чего стремительно зашагал в сторону оживлённых улиц. Но теперь его намерения изменились, и спешил он вовсе не к себе.   





                4

     До Белого дома было неблизко. Марк вышел на не спящую даже ночами пятую авеню, поймал такси и отправился на незапланированную аудиенцию к главе государства. За всё его время пути город достаточно проснулся и улицы больше и больше заполнялись людьми, спешащими по ежедневным делам  пешком, на машинах, в автобусах и на велосипедах. «Я спасу тебя, тебя и тебя,– думал Марк, отмечая взглядом каждого встречаемого человека.– Я спасу вас всех». И в этом не было ни какой патетики, одно только чувство исторической важности, не требующее никакой благодарности, кроме собственного сознания, что ты выполнил своё земное предназначение.               
     В воротах главного здания страны стояли знакомые Марка Саймон и Брюс, рослые спортивного сложения красавцы в военной форме с лейтенантскими пагонами на плечах, призванные вызывать приятное впечатление у всех, кто здесь бывает. С их внешними данными им самое место на подиум или глянцевую обложку мужского журнала. И откуда такие берутся? Может это и в правду переодетые топ-модели? Мало ли что они утверждают будто закончили военное училище. А если и так, не дефилировать ли их там учили? Это президент Валентайн пошёл против традиций, переложив внешнюю охрану своей резиденции с полицейского спецотряда на военных, которых субъективно считал более надёжными. 
     – Привет, ребята,– сказал Марк, обмениваясь рукопожатиями со стражами Белого дома.
     – Президента ещё нет. Так что кругом марш отсюда,– шутливо скомандовал Саймон.
     – Я пришёл не за тем, чтобы повернуть обратно,– возразил Марк.
     – Ты знаешь правила, Марк, без специального разрешения мы не можем тебя впустить.
     – Вы не можете пропустить какого-нибудь бродягу, а я здесь бываю регулярно.
     – Да, но каждый день нам подают списки визитёров. А ты в сегодняшнем списке не значишься.
     – Не может быть, чтобы никогда ни у кого не возникало к президенту неотложного дела.
     – В таких случаях президент лично распоряжается пропустить к нему посетителя. А сейчас, извини, ничем не могу тебе помочь. Жди президента. Он приедет, если посчитает нужным, распорядиться тебя впустить и мы не будем стоять у тебя на пути.               
     – Послушай,Саймон, я уже почти двое суток на ногах и без сна. Здесь у меня даже машины нет, чтобы в ней отдохнуть. Я просто хочу войти внутрь и хоть немного восстановить силы до появления президента.
      – Отдохнуть ты можешь и в баре в соседнем квартале.
      – Там я не буду знать когда президент приедет. А мне нужно передать ему важную информацию сразу по его приезду.
      – Извини, Марк, правила есть правила. Не мы их придумали, но наша обязанность их выполнять. 
      – А что скажешь ты, Брюс?– обратился Марк к другому охраннику в надежде, что тот станет на его сторону.
      – Только то, что уже сказал Саймон,– ответил Брюс.
      – Хорошо, ребята, будь по вашему,– с угрожающими нотками в голосе сказал Марк.– Я буду ждать президента здесь. Но если я замертво свалюсь от усталости и не передам ему важную государственную информацию, спросят за это не с меня.
     Саймон призадумался. Впустишь,– получишь нагоняй за нарушение правил. Не впустишь,– Получишь нагоняй за отказ в содействии лицу, приближённому к президенту. Какое из этих двух зол меньшее однозначно мог ответить только президент. Но когда он объявится? А значит всё, что остаётся – это пойти на риск, доверившись слову Марка, хотя оно и ничто в сравнении со словом президента. Впрочем, если у него действительно есть для президента информация государственной важности (при его должнасти так вполне может быть), можно вообще избежать всяких взысканий. Вот только это пресловутое если...
    – Что посоветуешь, Брюс?– спросил он своего напарника.
Тот, хитрюга, лишь руками развёл, дескать, решай сам, а я в случае чего не причём.
     – А нам точно ничего не будет?– спросил Саймон уже Марка.
     – Будет благодарность от президента,– пообещал Марк.
     – Правда?– заколебался Саймон, а потом вдруг решил:– Чёрт с тобой, входи. Но учти, если мне за это влетит, я очень злопамятен.
     Дружелюбно улыбнувшись, Марк похлопал Саймона по плечу и с тяжёлой неторопливостью отправился в финальный отрезок своего пути. Он действительно до того нуждался в отдыхе, что не смог бы бежать, чтобы скорее донести информацию, полученную от Посланника Планеты Земля даже если бы знал, что глава государства на месте. Особенно трудно ему дался подъём по лестнице. «Вот-те раз,– подумал он, остановившись за несколько ступенек до верхней площадки,– задыхаюсь, как сердечник». И, собравшись с силами, пошёл дальше.
     Как и следовало ожидать, в приёмной уже сидела ранняя пташка Шейла Трентон.
     – Привет, красавица,– сказал Марк, вступив на её рабочую территорию.
      – Привет, ковбой,– равнодушно ответила секретарша.– Ты рано явился, президента ещё нет.
      – Зато есть стул, на котором я его подожду,– ответил Марк, шагая к стоящему у стены ряду стульев и, дойдя, грузно опустился на один из них.
     – Погоди, а разве у тебя назначена встреча с президентом?– спросила девушка, просмотрев по компьютеру дневной план президента.
     – Нет, но у меня к президенту очень важное дело, которое сделает меня желанным гостем.
     Спустя минуту Шейла вновь подала голос:
      – Мне нужно отлучиться на пять-десять минут.
      – Я разве тебя задерживаю?
      – Просто я хочу тебя предупредить: дверь овального кабинета заперта на ключ и в добавок находится под сигнализацией. Так что не пытайся добраться до государственных документов. А у меня на столе нет ничего сколько-нибудь секретного.
      – Ступай спокойно, Шейла. Я служу своей стране, а не иностранной разведке. 
      Марк остался верен своему слову. В одиночестве он не то чтобы не пытался проникнуть в кабинет, но и вообще не сдвинулся с места. Только удобней устроился на стуле и, прикрыв на минутку глаза, не заметно для себя самого погрузился в глубокий, как адская бездна сон.
      Ему приснился человек с каменным лицом, который доставал из глубокого блюда равные по весу и величине камушки и поочерёдно клал их на подписанные по назначению чаши весов: на левую в пользу уничтожения России, влекущего за собой вымирание человечества, на правую в пользу сохранения России, а значит и в пользу мирного сотрудничества стран во благо всеобщего процветания.  Клал он их так, словно гадал какой из этих двух вариантов выбрать. Но вот чаши весов уравновешены, а из блюда извлечён последний решающий камушек. Человек стоит с ним в руке, ещё не определившись на какую из чаш его опустить. Потом его рука приходит в движение. И – О ужас! – она несёт камушек на левую чашу. «Куда?! Стой! Направо! Направо, я тебе говорю! Направо!»– закричал Марк и услышал голос, не позволивший узнать хорошо или плохо закончился сон:
     – Вообще-то мой кабинет слева.
     Марк вздрогнул и открыл глаза. Перед ним стоял президент Валентайн, за президентом его верный пёс, Дик Снайдер – Чтоб ему пусто было! – а красотка Шейла Трентон вновь сидела за рабочим столом, что не удивительно, если учесть, что настенные часы показывали четверть одиннадцатого утра.
     – Марк, ты здесь ночевал, что ли?–  удивлённо спросил президент.
     – Без вашего разрешения это невозможно, сер,– ответил Марк, поднимаясь с насиженного места.– Я по делу. Жду уже почти три часа.
    – Упрекаешь за то, что я опоздал на службу?
    – Президент на службе в любое время дня и ночи и всюду, где бы он ни находился.
    – Выкрутился хитрец.
    – Говорю то, что есть.
    – Ну ладно-ладно. Что у тебя за дело? Должно быть, важное, если ты так рано пришёл.
    – Так и есть.
    – Тогда нужно было позвонить мне.
    – Оно настолько важное, что решать его лучше при личной встрече.
    – Вот как. Что ж, пойдём решать.
    Марк не без оснований полагал, что Снайдер мести ради может противодействовать достижению его цели, поэтому, войдя  след за президентом в обставленный с деловитой роскошью кабинет, он предпринял попытку закрыть за собой дверь. Но прежде чем это случилось Снайдер остановил её ладонью и движением сильной руки распахнул, после чего так же переступил порог кабинета и полоснул Марка вопросительно негодующим взглядом, дескать, как это понимать, парниша?
     – Я бы хотел  поговорить без посторонних,– Объяснил Марк, пытаясь от него отделаться.
     Но не успел Снайдер рта открыть в свою защиту как в разговор вмешался президент, столь вальяжно устроившийся в кресле, что казалось вот-вот закинет ноги на стол.
     – А где ты видишь посторонних?– спросил он.– За годы службы Дик  доказал мне свою преданность. И я не вижу повода вдруг перестать ему доверять. Но, если ты ко мне с проблемой интимного характера, тогда другое дело, мы вежливо попросим его удалиться.      
     – Нет, у меня вопрос государственной важности,– честно признался Марк.
      – Тогда прошу садиться.
      Снайдер усмехнулся прямо в лицо Марка (тот даже ощутил на лице его неприятное дыхание) и, гуляючи пройдя в кабинет, сел в ряду кресел слева от стола.
      «Чем, собственно, Снайдер может мне помешать? Судьбоносные решения для страны принимает не он. А я ради высокой цели его присутствие как-нибудь перетерплю»,– подумал Марк и, приняв приглашение, сел в кресло из правого от стола ряда, чем не без удовольствия дистанцировался от своего недруга.
     – Виски? Сигары?– гостеприимно полюбопытствовал президент.
     – Я бы предпочёл дело,– ответил Марк.
    – Сразу как я закурю,– пообещал президент, доставая из коробки сигару, и обратился к Снайдеру:– А ты?
     – На работе не пью, остальное при мне,– ответил тот и полез в карман за спичками и пачкой Мальборо, сигаретами для по настоящему крутых папрней, к коим он справедливо причислял и себя. Хотя, как в его случае, крутой не всегда означает хороший.
     – Ты всё верен старым привычкам,–  одобрительно заметил президент, гильятинируя кончик сигары.
     – Разве я заслуживал бы доверия, если бы десять раз на дню метался из стороны в сторону.?–  горделиво ответил Снайдер.
     – Эталон патриотизма,– похвалил его президент.
     Наконец курильщики закурили. Причём президент подкурил от факела статуи Свободы. Не настоящей, конечно, а стилизованную под настольную зажигалку и сквозь выпущенную дымовую завесу сказал:
     – Теперь, Марк слово тебе. Я внимательно слушаю.
     Собравшись с мыслями, Марк во всех подробностях рассказал о встрече с Посланником Планеты Земля с момента его появления в занюханном баре и до момента исчезновения в заброшенном доме на окраине города. Особый акцент он сделал, разумеется, на самом главном, на поведанных ему законах мироустройства:одно не может существовать без другого и невозможно вечное господство одного над другим. А в качестве решающего аргумента привёл в пример Александра Максутова-Ли, которому предстоит родиться от Лесозаводского учителя информатики и на благо всего человечества разработать способ добычи минеральных ресурсов на других планетах. Иными словами, Россию как родину человека, в чьих руках будущее цивилизации нужно не уничтожать, а сотрудничать с ней. В конце концов нет большей глупости. Чем пилить сук, на котором ты сидишь. 
     Марк понимал сколь нереалистичен его рассказ для рациональных умов, поэтому всё время следил за тем, какое впечатление он производит на президента и насколько мог судить его слова, к счастью, находят живой отклик. Конечно, если за внешней заинтересованностью его главного слушателя не скрывается недоверие или того хуже – насмешка.
      – Твой рассказ застасляет о многом задуматься,– глубокомысленно произнёс президент.      
      – Да что тут думать?!– воскликнул Снайдер.– Он русских защищает. Вчера не смог. Босс, вы же помните как он за них стоял. Они типа такие же люди как и мы и прочая хрень в том же духе. Но вместо того, чтобы угомониться, он, видно, всю ночь сказку свою сочинял чем пострашней да по-философски привлекательней. Красиво высказанная мысль всегда кажется истинной. И надо отдать ему должное, Толкиен и рядом с ним не валялся. Вот тольако мы давно выросли из возраста, когда верят сказкам.
      – Это так?– спросил президент.
      – Я могу на Библии поклясться, что говорю чистую правду,– решительно заявил Марк.
      – Значит у тебя просто крыша поехала,– снова наехал Снайдер.
      – Не торопись с выводами, Дик,– осадил своего телохранителя президент.– Мне приходилось иметь дело с психами, и хоть рассказ Марка чем-то напоминает невминяемый бред, сам он не похож на тронутого умом. К тому же ракету «ФАНТОМ» мы разработали на основе технологии разбившейся в Розуеле тарелки. Почему бы не предположить, что есть и Посланник Планеты Земля?– На секунду задумавшись он сказал:– Один момент.– Затем он раскрыл ноутбук, подключённый к беспроводной сети интернет и после минутного щёлкания клавишами объявил:– На русском дальнем востоке действительно есть городишко под названием Лесозаводск. Не известно живёт ли в нём Глеб Максутов. Отсталые русские ещё не размещают в нете такую информацию из глубинки. Но школа номер один есть. 
     – Он тоже мог залезть в интернет,– заметил Снайдер.– Город и школу нашёл, а имя учителя  выдумал.
     Президент вскинул на Марка вопросительный взгляд, и тот понял, что нужны более решительные действия во имя спасения человечества, иначе Снайдер из-за слепой мести погубит себя и всех вместе с собой.
     – Подвиг Муция, чтобы доказать свою честность,– твёрдо заявил он, взял со стола Статую Свободы, нажал на кнопку и распростёр над пламенем ладонь.
     Было больно. Причём сразу. Так больно, что рука, спасая себя от превращения в жаркое, рефлекторно дёрнулась прочь. Животное убрало бы свою лапу от источника боли раз и навсегда и само убралось бы, чтобы никогда больше не возвращаться. Но Марк был человеком. Он представил как оба присутствующих здесь зрителя поднимут его на смех (на губах Снайдера уже поигрывает ехидненькая ухмылка), представил как президент снисходительно назовёт его неудавшимся Муцием, представил, что его малодушие поставит большой жирный крест на цивилизации и это окончательно сподобило его продолжать нечеловеческий над собой мазохизм. 
      Собрав силу воли в кулак, он стиснул зубы до состояния, когда казалось они вот-вот рассыплются в куски, не выдержав давления и вернул ладонь на огонь. Но как бы он ни был полон решимости стоять до победного конца, боль это ни чуть не приглушало. Напротив, чем дольше он жарил свою руку, тем боль становилась сильней. Оно и понятно: долглтерпение наряду с желанием прекратить мучения изматывает человека только сильней. Но от бездушного огня пощады ты не дождёшься.  Истончая кожный покров, он уверенно пробирался до самого вкусного, до сочного и сладкого человеческого мяса от чего в кабинете слышалось как потрескивает живая плоть, а воздух наполнялся её тошнотворной гарью.
      В надежде, что его мучения остановят зрители Марк затуманенными глазами обвёл помещение. Снайдер сидел с неприкрытой ехидной ухмылкой. Ему всё хорошо, что Марку плохо. А лицо президента Валентайна выражало любопытство, какое возможно, разве что, при созерцании в цирке Дю-Солей номера умопомрачительной сложности. Сто из ста, что две тысячи лет назад какой-нибудь Калигула или Нерон точно так же наслаждался смертоубийственным поединком гладиаторов или пожиранием львами ранних христиан. И вид людей, получающих несказанное удовольствие от зрелища человеческих мучений наполнтл Марка такой к ним ненавистью, что он ещё твёрже решил не сдаваться своим врагам.
        Предание гласит, что римский юноша Муций, схваченный при попытке покушения на этрусского царя Порсену, который со своим войском осаждал вечный город и приговорённый этим властителем к пыткам, воскликнул «Римляне не боятся мук!» и сжёг свою правую руку в огне жертвенника, ни проронив при этом ни звука. Покуда хватало сил, Марк старался на него походить. Потом стал тяжело и напряжённо сопеть, ещё позже – постанывать, наконец – откровенно выть: звук несколько отвлекал от самоистезания. Но главное с решимостью если надо положить даже жизнь во имя спасения человечества, он всё равно держался с заслуживающим уважения мужеством. А потом, чего никто не ожидал, с ним случился болевой шок. Он долго и упорно отгонял сильнее и сильнее наваливающееся на него недомогание, и всё же не выдержал: бесчувственно как солдат, сражённый вражеской пулей в сердце, рухнул на пол. И в ту же секунду от выпавшей из его руки Статуи Свободы вспыхнул напольный ковёр.
     Пожар в Белом доме, чего отродясь не бывало, был бы гарантирован, если бы рядом не находились люди. Случись такое, на несколько дней в мире не было бы сенсации громче. Но реакция присутствующих была молниеносной. Президент от неожиданности отпрянул назад, от чего его кресло с грохотом опрокинулось на пол. Зато Снайдер, как это и следует профессиональному телохранителю, тут же приступил к делу.
       – Сволочь!– злобно выкрикнул он, подскочив к лежащему, и что есть дури вмазал ему ногой в область почек. 
        – Чем ты занялся, дик?!– воскликнул взявший себя в руки президент.– Туши огонь!
        Один удар по врагу не смог в полной мере уталить жажду мести Снайдера, но всё же это лучше, чем  вообще ничего. К тому же, пожар в резиденции главы государства не лучшая для неё и президента реклама и, сорвав с себя пиджак, телохранитель стал рьяно сбивать им расползающийся во все стороны огонь. К счастью, ему удалось это сделать прежде чем сработала система пожаротушения, от чего скрыть произошедший здесь инцидент не составляло большого труда.
      Но Снайдер оказался не только первоклассным пожарником, но и отличным доктором. Не подозревая, что так будет (иначе ни за что не стал бы этого делать), своим зверским ударом он привёл Марка в чувства и, пока боролся с огнём, тот оклемался настолько, что смог сесть на полу и, озираясь с тупостью типа, вылакавшего две бутылки водки, спросил:
      – Что случилось?   
      – Ты, сволочь, чуть не спалил президента!– злобно склонился над ним Снайдер.
      И к Марку вернулась и память и боль. Причём рука болела так, словно над ней продолжал измываться безжалостный огонь. Он поднёс её к глазам, и его едва не стошнило – так ужасна была увиденная им картина. В центре ладони до черноты багровое пятно с поджаренного мяса и капельками запёкшейся крови. По мере удаления от центра пятно слабо бледнело, но чтобы человек не слишком радовался меньшим повреждениям, по кругу были беспорядочно разбросаны зловещего вида волдыри.
       Подавляя рвотные массы, Марк смежил веки, и делая успокоительную серию глубоких вдохов и выдохов, услышал голос президента: «Дик, открой окно, здесь слишком тяжёлый воздух. И спрячь куда-нибудь ковёр. Мне не нужны ничьи охи да ахи». За голосом щелчок на пульте селекторной связи и распоряжение для секретарши в приёмной: « Шейла, вызови доктора МакМахона. Скажи, чтобы захватил перевязочный материал и что-нибудь от ожогов.  И помалкивайте с ним будто ничего не случилось». Затем Марк ощутил как в его лицо пахнуло бодрящей свежестью из распахнутого настеж окна и открыл глаза.
       – Извините, временная слабость,– сказал он, взяв себя в руки и, поднявшись на ноги, потянулся за Статуей Свободы, которая стараниями Снайдера вновь красовалась на столе.– Я готов продолжать свою клятву.
       – Довольно, Марк,– президент останавливающе выбросил раскрытую ладонь.– Ты убедил меня в своей честности.
       – Двигай отсюда!– рявкнул Снайдер.
      Марк обернулся и увидел, телохранитель, выполняя второе из распоряжений президента, скрутил ковёр до его ног. Чтобы не мешать ему, он вернулся на своё место в кресло, а Снайдер докрутил ковёр до конца и понёс его в смежную с кабинетом комнатушку.
       – Ну раз вы убедились в моей честности,– заговорил Марк,– я надеюсь, вы откажетесь от уничтожения России и позволите родиться Александру Максутову-Ли. Ведь от этого зависит будущее США, не говоря о будущем всего человечества. У нас нет другой альтернативы, если мы хотим жить. А я не думаю, что мы страдаем суицидальной манией. 
     Президент не спешил с оглашением своего решения. Он покосился на вернувшегося телохранителя и после того как тот уселся, задумчиво произнёс:
      – Александр Максутов-Ли, Александр Максутов-Ли. Очень интересно. Роберт Эдуард Ли, Вивьен Ли, Харпер Ли, Кристофер Ли, Джейсон Ли, Памела Андерсон, кстати, тоже Ли. Любопытное совпадение, вы не находите?
      Марк нахмурился, пытаясь понять к чему клонит глава государства.
      – А знаете о чём это говорит?– интригующе спросил президент и смолк, так как дверь распахнулась и в кабинет чуть ли не вбежал доктор.
      – Что с вами случилось, мистер президент?– спросил он, спеша через весь кабинет к своему пациенту.– Я сразу же бросился к вам, как только мне сообщили, что вы меня вызываете.
      – Я в порядке, Уил,– отозвался президент.– Пострадавший у нас Марк. Окажи ему пожалуйста помощь.
      – Да-да, конечно,– сказал доктор и повернулся к Марку:– На что жалуешься, Марк?
      Откровенно говоря более всего Марк сейчас жаловался на  присутствие доктора. Нет, рука, конечно, не перестала болеть, но желание узнать о чём замолчал доктор пересиливало физические страдания. Он отчётливо понимал, что должно было прозвучать что-то очень важное, надеялся, что это будет заявлением о том, что его миссия по спасению человечества увенчалась успехом. Но знать наверняка – выше всяких надежд, потому и сказал:
      – Спасибо доктор за заботу. Но, если вы не против, я зайду к вам позже.   
      – Но я уже здесь,– возразил доктор.– К тому же, чем раньше начнёшь лечиться, тем быстрее выздоровеешь. 
      – Профессиональная истина,– поддержал его президент 
      И Марк понял: чем быстрее обработают его руку, тем быстрее возобновится прерванный разговор.
      – Лечите себе на здоровье,– не очень мягко сказал он и протянул обозжонную ладонь.
      – Бог ты мой!– ужаснулся доктор.– Где это тебя так угораздило? Словно через пыточную гестапо прошёл.
      – А вы меня как-то особенно будете лечить, если узнаете где я травмировался?– совсем уж не мягко спросил Марк и его грубость привела доктора в замешательство. За почти год знакомства он впервые видел Марка таким недружелюбным.
       – Он весь на нерве, потому что ему очень больно,– пояснил президент.– Чем быстрее ты его полечишь, тем быстрее мы увидим нашего старого доброго Марка.      
       – Да-да, конечно,– понимающе сказал доктор.– Потерпи немного, Марк. Сейчас я сделаю тебе обезболивающий укол,– и, проложив на соседнее кресло сумку с красным крестом на боку, занялся приготовлением инъекции.
        – Так о чём это говорит?– спросил Марк в надежде, что в возникшую паузу президент осчастливит его добрым известием.
        Но вместо этого президент приложил указательный палец к губам, кивнул на доктора и помотал головой, давая понять, что среди присутствующих есть «посторонние уши». И Марку, как это ни было тяжело, не осталось ничего иного. как терпеливо ждать более подходящего времени для возобновления насущного разговора.
       – Укол готов,– объявил доктор.
       – При всех снимать штаны я не буду,– предупредил Марк.
       – Уколем в плечо,– нашёл выход доктор.
       Любое движение обозжённой рукой ноющую боль превращало в нестерпимо пронзающую. Особенно мучительно Марку далось стягивание с повреждённой руки рукавов пальто и свитера – соприкосновение раны с материалом одежды равнялось пытке огнём. Поэтому во избежание лишних мучений он не стал снимать с себя рубашку, а лишь расстегнул её настолько, чтобы оголить плечо. Но он даже не вздрогнул, когда в мягкую плоть через обработанное спиртом место вошла игла – так ничтожен был её укол в сравнении с заглушающей его болью ладони.
         – Всё?– спросил Марк, когда доктор покончил с уколом.
         – Осталось только наложить на рану противоожоговую мазь, забинтовать руку и повторять эту процедуру каждый день, пока не пройдёт воспалительный процесс. Да, и принимать обезболивающее, если в нём будет необходимость. Правда после этого след от ожога всё равно останется. Можно, конечно, жить и с ним. Не на лице всё же. А можно прибегнуть к пластической хирургии. Сам потом решишь как тебе лучше.
     Закончив свою лекцию, а вместе с ней и копание в сумке, доктор вновь обернулся к своему пациенту на этот раз с бинтом и баночкой мази в руках и предложил обработать рану. Эта, безусловно, необходимая процедура обещала затянуться на излишне долгое время, а Марк уже больше не мог терпеть неопределённость по поводу своего вопроса. Чтобы ускорить процесс, проигнорировав торчащую из баночки лопаточку, он сам зачерпнул пальцем тёмно-серую жижу и небрежно ляпнул её на ладонь. Прохладная масса обожгла воспалённую кожу похлеще огня. Марк чуть ни вскрикнул и, всё же  не стал осторожничать: претерпевая боль, он быстро размазал мазь по ладони, вырвал из руки доктора бинт и обмотал им свою покалеченную конечность. Работа, конечно, топорная. Но главное – вдвое, а то и втрое быстрее, чем возился бы специалист. 
     – Спасибо, доктор. Вы свободны,– сказал он тоном, каким обычно говорят: вон с глаз моих долой.
     Бедный доктор не знал что и думать.
     – Ступай, Уил,– с ободряющей мягкостью сказал президент.– Ты выполнил свой профессиональный долг.
     Доктор закрыл баночку и протянул её своему взвинченному пациенту:
     – Возьми, Марк, будешь лечиться.
     – Спасибо,– гораздо мягче ответил Марк, беря из руки доктора лекарство и доктор, наконец, избавил его от своего присутствия. Как только за ним закрылась дверь, Марк задал так долго его волновавший вопрос:– Так о чём же это говорит?
      Президент хитро улыбнулся.
      – Хотите знать? Ну так вот. Александр Максутов-Ли. Максутов – ясное дело русская фамилия его отца. Но для нас представляет интерес то, что остаётся после неё, а именно Александр-Ли. Александр– типичное шотландское имя, Ли– типичная британская фамилия. Из этого следует вывод: вторую часть своей фамилии Александр унаследует от матери англосаксонки. Откуда она: из США, Британии, Канады, Австралии или Новой Зеландии – не суть важно. Важно, что его матерью будет наша женщина. И это открывает перед нами самые радужные перспективы. Какие? А вот какие. Чтобы не сгинуть с лица Земли, а жить и вечно процветать нам не нужна Россия, нам нужен только Александр Максутов-Ли. Поэтому Россию, как и планировалось, мы уничтожим. Но предварительно вывезем оттуда будущего отца Александра. Потом мы устроим ему серию якобы случайных встреч со всеми англосаксонками репродуктивного возраста по фамилии Ли, и та, с которой он захочет связать свою судьбу определиться как мать Александра. Молодой семье мы создадим самые комфортные условия для жизни, а когда родится Александр окружим его самой трепетной заботой, дадим ему прекрасное воспитание в духе патриотизма к своей великой родине США и лучшее в мире образование. В дальнейшем мы будем щедро финансировать его научные изыскания, и когда он сделает своё изобретение, доступ, к которому будет только у нас, США на веки утвердится как повелитель стран и народов.
      Вот так поворот!
       Марк полагал, что для успешного выполнения возложенной на него миссии достаточно убедить президента Валентайна в существовании Посланника Планеты Земля и рассказать ему о глобальной роли России как родины будущего спасителя человечества. И сейчас, после всего услышанного, он не понимал как могло получиться, что формула спасительного для всех лекарства была переписана в фрмулу яда для всех, кроме США. Ясно было одно: ему снова придётся отстаивать праведную позицию.
     – Но уничтожение России грубо нарушит установленный Землёй закон жизнеустройства:в мире всё взаимосвязано и одно не возможно без    другого,– напомнил он с замиранием сердуца.               
     – Я согласен с тобой: одно без другого не бывает,– сказал президент.– Потому-то перед уничтожением России мы и вывезем США Глеба Максутова, чтобы его будущий сын спас наши жизни, а заодно и планы о мировом господстве. Это в прошлом, когда силы противоборствующих сторон были сопоставимы действовал закон невозможности вечного господства одного над другим. Но теперь благодаря ракетам «Фантом», делающими нас самыми сильными, мы покорим весь мир и установим над ним контроль, при котором никому не удастся нас побороть. Словом, план относительно России и мираостаётся в силе. Благодаря твоей информации мы лишь подкорректировали его для себя. В связи с чем от лица американского народа позволь мне выразить тебе благодарность.  Позже я придумаю как отблагодарить тебя более существенно. Деньги или карьерный рост. Но, может, у тебя есть какое-нибудь собственное желание? Только скажи – явыполню любую твою прихоть.               
     Марк ухватился за это предложение как за спасительную соломинку.
     – Мне ничего не нужно. Ни счёт на кайманах, ни особняк на Беверли-Хилз, и даже пост президента страны. Не уничтожайте Россию – и мы в расчёте.
     – Нет, Марк,– возразил президент,– всё, кроме этого.
     – Но вы обещали исполнить всё, что я пожелаю.
     – А ещё раньше я однозначно решил разделаться с Россией. Значит  этот вопрос вне моего обещания.
     Марк больше не мог выносить бесконечное извращение его человеколюбивых предложений в угоду какой-то маниакальной жажды русской крови.
     – Вы видите совсем не те перспективы, которые нам открывает информация об Александре Максутого-Ли,– заговорил он с напором.– Я согласен: мы можем устроить так, чтобы своё изобретение он сделал для нас в нашей стране. Но ,как вы помните, изобретение должно состояться до того как будут исчерпаны минеральные ресурсы Земли. То есть мы совершенно спокойно можем обойтись без ресурсов России. Так зачем же её уничтожать?
     «Хотя бы людей спасти,– думал он при этом так же, как и вчера.– Как ни силён враг, .пока ты жив, есть надежда его одолеть».
      – Скажи-ка мне, Марк, пожалуйста: если бы в твоём доме завелись тараканы, ты бы спокойно стал делить с ними крышу или вызвал бы дезинсектора?– спросил президент с видом человека, нуждающегося в совете по поводу неразрешимой для него дилеммы.
     На этот раз Марк понимал куда тот клонит и молчал, не желая предоставлять ему возможность вновь победить в их споре.    
      – Я не думаю, что мой вопрос настолько сложен, что ты не можешь найти на него ответ,– вновь заговорил президент.– Если ты не сумасшедший, ответ может быть только один: ты бы вызвал дезинсекторов, ведь так?
      – Да, так,– раздражённо согласился Марк.
      – Вот мы и выступим в роли дезинсекторов по отношении к русским. Запад на протяжении веков стремился уничтожить русских свиней и захватить их богатства. Не справедливо, когда такие величайшие ресурсы даются тем, кто не в состоянии распорядиться ими с умом. Уж лучше, чтобы мы пользовались ими для своего процветания, чем они выбрасывали их на ветер для поддержания своего нищенского существования. Шведы, поляки, монголы, турки, Наполеон, Гитлер – все обломали на них свои зубы. Мы сами уже дважды упускали возможность разделаться с ними: в сорок девятом, когда русские создали собственную атомную бомбу прежде чем мы произвели атомную бомбардировку трёх сотен их ключевых городов, и в последние десятилетия, когда, развалив Советский Союз, мы так и не сумели добить Россию. Но должен же кто-нибудь когда-нибудь вытравить их, как тараканов из дома по имени Земля. И кому как не нам, величайшей нации в мире совершить этот божественный подвиг? Теперь у нас есть средство раз и навсегда покончить с русскими медведями. Так что пощады им не будет. И вот ещё что я хочу заметить, Марк: ты уже дважды проявлял к русским не патриотичную для американца симпатию. Вчера и сегодня. Пока я отношу это к заблуждению. Однако лимит доверия в данном вопросе ты исчерпал. Если ты выступишь в их защиту в третий раз, это уже будет расценено как предательство. А что ждёт предателей ты знаешь не хуже меня.   
     Марк знал. В лучшем случае тебя ждало сообщение в СМИ о том, что ты стал жертвой бандитов или сердечного приступа, в худшем – ты исчезнешь словно и не жил вовсе и о тебе даже в самую захудалую газетёнку не поместят даже самый косноязычный некролог. Но не это заставило его не отстаивать более свою позицию, а то, на какие мысли наводила нынешняя речь президента. Теперь ему стало ясно, что уничтожение России и покорение оставшихся стран ради захвата спасительных для США ресурсов – это не более чем оправдание агрессивных планов. Такая же патологическая ненависть к русским, какую некогда испытывал Гитлер – вотчто в действительности толкает Валентайна на уничтожение России. Будь Россия бедна, как церковная мышь, он всё равно не пощадил бы её. А жажда мирового господства – это то, что не позволяет ему оставить в покое хотя бы все прочие, кроме обречённой на расправу страны. Им движут страсти, погасить которые, как известно, может только непреодалимое препятствие на пути их удовлетворения. А значит воззвания к голосу разума заведомо были обречены на провал. К тому же угрозы Валентайна ясно давали понять, что если продолжать упорствовать, можно лишиться шанса предпринять против его поползновений что-нибудь посущественней попыток достучаться до отсутствующей у него совести. 
     «Иногда, чтобы нанести по врагу сокрушительный удар армия должна отступить и собраться с новыми силами»,– решил для себя Марк.
     – Да, я действительно повёл себя не патриотично,– сказал он при этом, не хуже голливудской звезды играя раскаяние.– Затмение разума какое-то. Извините. Больше такого не повторится.
     – Я рад, что ты по прежнему со мной,– ответил на это президент и, глядя на него трудно было усомниться в его искренности.– Но вернёмся к нашим делам. Итак, смертный приговор русским вынесен и обжалованию не подлежит. Единственно на то, чтобы вывезти из России Глеба Максутова у нас есть только один месяц.
     Марка передёрнуло. Месяц для спасения России – это ничто. Особенно когда у тебя нет даже намёка на то, как это сделать.
     – Дик, это весьма деликатное дельце,– продолжал между тем президент.– Тебе придётся подыскать пару-тройку парней, которые могли бы его провернуть. Иожешь обещать им большие деньги. Главное – чтобы они были компетентны и забыли о своей миссии сразу, как вернутся в США. Во всяком случае, пока мы не раздавим Россию. В противном случае гарантируй им пулю в лоб. И, разумеется, они не должны знать для чего нам нужен Глеб Максутов. Во всяком случае до тех пор, пока его будущий сын не сделает для нас своё изобретение. 
     – Но разве проводить такие операции не обязанность ЦРУ?– вполне резонно спросил Снайдер.
     – Эта информация утаивается от СМИ, чтобы у населения не возникло упаднического ощущения, что правительство потеряло контроль над страной,– ответил президент.– Но вам я по секрету скажу. Не так давно обнаружилось, что некоторые агенты ЦРУ работают на сепаратистов, помогая им развалить страну. И сейчас в управлении проводится негласная проверка сотрудниеов на предмет выявления среди них предателей. Если сепаратисты узнают о Глебе Максутове, они неприменно попытаются захватить его, чтобы использовать против единства страны. И, быть может, добьются в этом успеха. Поэтому пока не выявлены все «кроты», а это займёт не один месяц, такие вопросы не должны попадать в ведение спецслужб. Надежда лишь на людей со стороны. 
     – Обещаю, босс: Глеб Максутов будет у нас,– решительно заявил Снайдер.– Я уже прикинул кого можно завербовать на эту работу. Один из них – я.
     – Босс, путешествие в Россию не займёт и недели. А вас и без меня есть кому охранять. Моё временное отсутствие вы даже не заметите.
     – Нет, я всё равно не понимаю. Тебя в этом деле привлекают большие деньги? Если так, скажи – я повышу тебе жалование.
     – Босс, жалованье можете оставит на прежнем уровне. Дело не в деньгах. Дело в том, что мы стоим на пороге величайших исторических событий со времён сотворения мира. И я хочу, чтобы моё имя наряду с вашим золотыми буквами было вписано в историю установления мирового господства США как руководителя группы, вывезшей из России Глеба Максутова.
     Президент призадумался.
     –Что ж, ты вполне заслуживаешь этой чести,– вынес он свой вердикт.    
     А как иначе? Предатели проникли даже в ЦРУ. В стране каждый полуторный сепаратист. Преданных людей практически по пальцам можно пересчитать. Так не хватало ещё, чтобы и Снайдер повернулся к нему спиной из-за обиды на отказ исполнить его просьбу. К тому же он как руководитель группы по доставке будущего отца спасителя человечества присмотрит, чтобы те, кого он наймёт не наломали дров.
     – Я вас не разочарую, босс,– сказал Снайдер и встал, чтобы отправиться на поиски команды для выполнения тайного правительственного задания. Но не успел он объявить, что уходит, как вновь опустился в кресло, услышав интригующий вопрос Марка:
     – Почему у нас есть только месяц?
     – Давеча, Марк, ты совершенно правильно заметил: президент на службе в любое время дня и ночи и всюду, где бы он ни находился,– ответил президент.– Ты знаешь, вчера после возвращения из Невады, я отправился  на денёк в своё родовое поместье. Но там я совсем не валялся к верху брюхом. Я имел очень обстоятельную беседу с директором центра паранормальных исследований и нетрадиционных наук. (Это был аналог Гитлеровского Анэнербе). Меня интересовало действительно ли тот факт, что календарь индейцев Майя заканчивается на дате двадцать первое декабря две тысячи двенадцатого года свидетельствует о конце света. Директор доложил мне, что изучение данного вопроса показало, что по мнению одних в этот день действительно произойдёт конец света, по мнению других это дата начала нового этапа в развитии человечества, по мнению других в этот день ничего не произойдёт. Но в результате исследований учёные пришли к парадоксальному открытию. Состоит оно в том. Что если искусственно произвести катаклизм в какой-нибудь части света, то естественный, губительный для всей планеты катаклизм не произойдёт. Нужно лишь искусственным катаклизмом опередить естественный. И тогда я решил, что этим искусственным катаклизмом спасительным прежде всего для нас и наших глобальных планов будет ядерный удар по России. Ну кто станет отрицать, что с уничтожением нашего главного врага для нас и остального мира начнётся новая эра? Эра мирового господства США. И произойдёт это ровно в ноль чесов, ноль минут, ноль секунд двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года. В этот час Россия сгорит в ядерном огне и для мира начнётся новая счастливая эра. То есть до этого момента Глеб Максутов должен будет оказаться в США. Это тем более возможно сделать в назначенный срок, что, как я выяснил, нам не нужно будет тратить много времени и большие средства на строительство ракет системы «ФАНТОМ». Под эту систему в кратчайшие сроки и со сравнительно небольшими затратами мы можем модернизировать уже имеющиеся у нас ракеты. По моему распоряжению модернизация начнётся уже сегодня и к двадцать первому декабря необходимое для уничтожения России число ракет будет готово.   
Президент сказал всё, что хотел и у Снайдера, наконец, появилась возможность проявить инициативу.
    – Ну, раз мы ограничены во времени, разрешите мне немедленно приступать к делу,– сказал он.
    – Конечно, Дик, можешь идти,– поддержал его президент.
    Марк тоже испросил разрешение отправиться по своим делам, и президент, полагая, что имеется в виду работа в Пентагоне, не стал его задерживать. Хотя в действительности Марку требовалось найти средство, которое на корню пресекло бы готовящееся для всего мира зло.
     Ничто не предвещало беды большей, чем взаимная неприязнь, державшая их на расстоянии друг от друга. И вдруг в безлюдном коридоре, где-то между овальным кабинетом и лестницей, ведущей на нижние этажи, Снайдер развернулся на месте, что заставило остановиться и шедшего позади него Марка.
      – Ты знаешь почему именно я хочу ехать в Россию за Глебом Максутовым?– спросил Снайдер.
     «Чтобы на белом листе истории написать своё имя чёрными буквами»,– подумал Марк и правильно сделал, что скрыл свои обвинительно гневные мысли. Ведь скажи он так это раскрыло бы его истинное отношение к плану уничтожения России и порабощения оставшегося мира, о чём немедленно было бы доложено президенту. А в таком случае о противостоянии этой бесчеловечности можно было бы забыть навсегда.
     – Ты забыл, что хочешь золотыми буквами вписать своё имя в историю?– спросил он, вместо подуманного.
     Снайдер  ехидно оскалился.
     – Хитри-хитри, меня ты не перехитришь. Головой ручаюсь, ты всё ещё жалеешь русских свиней. Поэтому я и еду. Да-да, ты меня правильно понял: еду, чтобы тебе было больней, что именно я разрушил твоё желание сохранить Россию. А имя в истории – это, так, бонус. Хотя и очень ценный. Я раздавлю тебя, щенок. Всем, что под руки попадётся буду давить и раздавлю. Ты узнаешь как против меня выступать. Не будь я Дик Снайдер.
      Услышанное Марка просто взбесило. Особенно то, что Снайдер без малейшего содрогания готов пожертвовать миллионами ни в чём не повинных жизней ради удовлетворения своих мстливых поползновений к одному человеку, и то раскаявшемуся в своём проступке. Подавить свой праведный гнев, чтобы стычка со злопамятным типом не дай Бог не отняла у него шанс противостоять агрессивным планам Валентайна ему не удалось. Акак тут сдержаться когда противная рожа, даже окатив тебя грязью не уходит, удовлетворённая совершённой пакостью, а стоит, скалясь тебе прямо в лицо. И он схватил Снайдера за грудки.
     Глупо! Если хочешь победить, не размышляй о морали. Бей первым и сразу. Первым неожиданным ударом ошеломи противника, а потом, не медля ни секунды, молоти его пока, не выбьешь из него если не дух, то хотя бы сознание. Вот Снайдер другое дело. Он не стал ни суетиться, ни дёргаться, ни вырываться с риском порвать куртку. Он ещё ехидней ухмыльнулся на то, как Марк сверлит его взглядом, полным беспомощной злобы, дескать, ну что ты мне своими зеньками сделаешь, щенок? И, не таща кота за хвост, коротким и мощным ударом кулака засадил ему аккурат под дых. Марк так и сложился пополам и грабли с грудков убрал как миленький. Иначе и быть не могло. Сложился и тут же получил коленом в лицо.
     На мгновение Снайдер даже восхитился  умению своего противника держать удар. Другой бы уже отключился, если бы вовсе не отбросил коньки. А этот ничего, стоит, и только пошатывается, как пьяный. Пара-тройка секунд – придёт в себя и будет готов отомстить. Только какой дурак ему это позволит?
     Всей пятернёй, наложенной на окровавленное лицо, Снайдер, словно в руке у него не человеческая голова, а шар для боулинга, впечатал Марка затылком в стену. При этом он и не думал контролировать свою силу. Напротив, провёл свой подлый прием так, словно его результатом должна была стать размозжённая о бетон черепная коробка. А что? Нож с выкидным лезвием в кармане у него имеется. Вложи его в руку убитого и попробуй потом доказать, что это не была самооборона. Да и под него, человека, за которым стоит сам президент страны из страха никто и не станет копать. Да что там копать? Никто вообще ничего не узнает. Чтобы у Белого дома не появилась скверная репутация места убийства, тело потихоньку вывезут в пустынное место, закопают поглубже – и концы в воду. 
     И он наверняка бы достиг своего, если бы неделю назад стены не были обшиты мягким материалом, после того как об одну из них двухлетний внук президента набил себе здоровенную шишку. А так, проломившись под головой Марка, обшивка смягчила удар, от чего к своим достижениям Снайдер мог отнести только нокаут ненавистного ему  противника. Но жажда кровавой мести в нём ни чуть не угасла. Напротив, безлюдный коридор и беспомощность Марка сделали её такой же непреодолимой как потребность наркомана в дозе.
    « Не вышло размозжить черепушку – сломаю шею. Как и думал, вложу в руку нож – и вот тебе на лицо картина самообороны»,– решил он для себя.
     Но только Снайдер приспособился убивать Марка, как со стороны приёмной президента послышался пугающий шум. Сломать вражескую шею он бы ещё успел. Хрясь – и готово. А вот вложить в руку убитого нож это вряд ли. При свидетеле, который увидел бы как в действительности обстояло, дело прикрыться самообороной ему бы ни за что не удалось и, бросив свою несостоявшуюся жертву, Снайдер в несколько прыжков оказался на лестнице, ведущей вниз.
     «А ещё говорят дважды в одну воронку снаряд не попадает,– злобно думал он по дороге.– Его точно дьявол хранит от Божьего возмездия».
     – Марк. Эй. Что с тобой?
    Марк с титаническими усилиями разлепил глаза, заплывшие благодаря Снайдеровскому колену и увидел склонившуюся над ним Шейлу Трентон с папкой документов под мышкой.               
    – Ты в порядке? Что с тобой?– повторила она свой вопрос.
    – Последствия пьянки,– соврал он, поднимаясь на ноги.
    – Какой пьянки?– изумилась секретарша.– Вы с президентом пьянствовали в овальном кабинете?
    – А по твоему он святой?!
    В свой ответный вопрос Марк вложил всю ненависть к президенту, какую тот заслуживает. А в следующую секунду по испуганному виду девушки он понял, что она не в ответе за творимое Валентайном зло, искренне извинился и поплёлся к выходу.
     Всю дорогу он размышлял над создавшимся положением. И что удивительно его беспокоило не собственное здоровье, неожиданно пошатнувшееся стараниями Снайдера, а будущее человечества, точнее поиск средства способного противостоять замыслу президента Валентайна. Трудно сказать, то ли недомогание, то ли просто голова не набрела ещё на подходящую идею, но ответа на мучащий его вопрс найти у него не получалось.
     Таким задумчивым и побитым его и встретили на выходе из ворот Белого дома Саймон и Брюс. Впрочем, ни что, кроме его опухшей физиономии с гематомой на переносице, растёкшейся в обе стороны не бросалось в их идеально круглые от ужаса глаза. А кому, собственно, захочется, чтобы ему точно так же попортили вывеску? Тем более такую Аполоноподобную как у них. Она же их главный талант.       
     – За что тебя так?– пропищал Саймон, давясь нервным камнем в горле.– За то, что ты припёрся к президенту без приглашения? Нас за то,  что мы пропустили тебя без разрешения то же самое ждёт?
     – Не дрейфь, ребята,– ковыляя мимо, не слишком ободряющим голосом ответил Марк.– Я схлопотал и за себя и за вас.

                5

 
     Так как на дворе стоял самый обыкновенный не отмеченный никакой  национальной или религиозной праздничностью понедельник, Марк по всем правилам должен был бы отправиться на службу в Пентагон. Он и так прогулял уже полдня. Хотя, если бы кто-то решил взыскать с него за это, аудиенция у главы государства послужила бы ему Канады зашитой от всех против него выпадов, кроме, разве что, недобрых мыслей. Но в сложившейся ситуации свою государственную службу он расценивал как недопустимое содействие агрессивным планам президента Валентайна, поэтому ни о какой сейчас службе и речи быть не могло. По крайней мере до тех пор, пока не будет устранена нависшая над миром угроза. Над тем как этого достичь он и ломал голову, бесцельно бредя по вашингтонским улицам.
     В какой-то момент радостный от вдруг озарившей его мысли он закричал «Я придумал!» и как свою любимую крепко-крепко обнял проходившую мимо молодую женщину. Ему повезло: она оказалась не из тех особ, которые в каждом мужском взгляде видят свидетельство сексуальных домогательств позволяющее, через судебное разбирательство неплохо подзаработать.  Ответно воссияв, она не менее радостно напутствовала его возгласом «Поздравляю!», после чего развеселённые этим забавным происшествием они разошлись каждый в свою сторону.
      Идея была предельно проста: убить президента Валентайна. А что? Остановили же римляне вторжение гуннов, отравив их вождя Атиллу. Во всяком случае есть такая версия гибели знаменитого завоевателя. И это далеко не единственный исторический пример, когда благодаря убийству предводителя армии завоевателей одерживалась победа над агрессором. А то, что, совершив покушение, он стал бы клятваотступником (имеется в виду клятва никого не убивать) вовсе не проявило бы его как человека, не умеющего держать данное слово. Просто иногда жизнь преподносит такие сюрпризы, что оставаться верным данному слову бывает более преступно, чем пойти на попятную. Сейчас как раз такой случай. Сейчас на фоне зла, которое под видом изысканного угощения президент Валентайн приготовил для мира, его убийство было бы актом величайшей любви к человечеству, а никак не страшнейшим из грехоподений. И по отношении к США это было бы не придательством, а огромной услугой, избавившей страну от позорного клейма палача России и поработителя всех прочих народов. Звучит это странно, но иногда убийство может вполне быть делом Богоугодным. Ведь неспроста в Библии есть такие строки: дерево не приносящее плода срубают. А значит он Марк Пирсон как истинный христианин имеет полное право покарать нелюдя, вознамерившегося попрать все до единой Божьи заповеди.   
      Марк даже пожалел, что эта одновременно прекрасная и ужасная идея не посетила его бедную голову раньше. Иначе всё было бы кончено ещё час назад, когда он находился в Белом доме. Как бы он это сделал? Да сигарной гильятинкой президенту по горлу и тот задохнулся бы прежде чем к нему подоспела бы медицинская помощь в лице доктора МакМахона. И никто не стал бы у него на пути. Не ожидая от него подобного выпада, всё, что смог бы сделать Снайдер – это задержать его или даже пристрелить на месте. Но всё равно никак не раньше, чем был бы убит его бессердечный работодатель. Потом, если бы Марк остался, жив его однозначно посадили бы на электрический стул. Для предупреждения новых покушений его казнь ещё бы и показали в прямом эфире по всем телеканалам. Жуткий финал. Но война, увы, не бывает бескровной, как и не бывает победы в войне без жертвующих свои жизни героев. Ну да не беда. День-другой, под каким-нибудь благовидным предлогом он снова заявится к президенту Валентайну, и тогда тому не уйти от упреждающего возмездия.
     «Да, завтра я это и сделаю,– думал Марк.– Никаких послезавтра. Завтра утром отправлюсь в Белый дом и убийством президента Валентайна спасу человечество от уготованной ему участи. Вот только найду предлог вновь там появиться. До завтра я неприменно что-нибудь придумаю. Не зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.– От последней случайно пришедшей ему в голову мысли Марка точно током прошибло.– Сегодня? Ну да, хоть мир и не знает о нависшей над ним угрозе, пусть он, наконец, облегчённо вздохнёт. Да и кто остановит Валентайна, если до завтра со мной что-нибудь случится? Пока ты в здравом уме и теле, действуй. Скажу что где-то в овальном кабинете обронил свой мобильник, и президент, после того, какую я оказал ему услугу, поведав о роли Глеба Максутова как будущего отца спасителя человечества,  гостеприимно распахнёт двери своему убийце».
       Радость Марка от того, что он нашёл простое и эффективное решение как спасти мир длилось не долго. Он поймал такси и кратким словосочетанием «Белый дом» сделал заказ на предоставление ему транспортной услуги. Водитель, при этом, скривился и досадливо хлопнул руками по рулю.
    – Я в парк.
    – Плачу вдвойне.
    – Я всё равно еду в парку.
    –  Втройне.
    –  Ну что за непонятки? У меня в машине мотор барахлит, я еду в парк ремонтироваться. 
    –  А что ты тогда остановился, если у тебя машина не в порядке?
       Водитель признал: его поймали на лжи. Можно было придумать какую-нибудь отговорку, типа «Я остановился не потому, что ты махнул рукой, а за тем, чтобы посмотреть барахлящий мотор», но выгораживать  себя он не стал. Вместо этого, факт, что его вывели на чистую воду развязал  мешок обиды и злости, уже несколько лет копившихся в его душе.
     – Да делай со мной что хочешь!– затрясся он в нервном припадке.– Сдай меня хоть копам, хоть федералам, хоть ЦРУ. Хочешь, сам пристрели меня на месте, но в Белый дом я тебя не повезу. Не хочу и не буду помогать прихлебателям Валентайна. Лучше сдохнуть, как те, кого он убил или сгнить в тюрьме с тысячами тех, кого он туда упрятал, чем делать вид что мне нравится то, что он делает. Я ненавижу его так, что придушил бы собственными руками. Но толку с этого? Только идиоты считают его этаким земным божеством, по слову которого вращаются все шестерёнки общества. А на деле он не на много большая шестерёнка, которая вращается по слову истинных правителей государства, верхушки бизнес элит. Он только и делает, что проводит в жизнь заказанную ими политику. Убей его, – они тут же найдут ему замену. Хоть того же вице-президента. Свободную страну превратить в один большой концлагерь. Изуверы, чтоб вас всех… 
     Водитель замолчал. Он опустошённо сидел, положив  руки на руль, низко склонив голову и тяжело дышал, словно восстанавливая дыхание после спринтерского броска.
     – Вызывай на меня копов или выметайся вон из машины,– сказал он, чтобы побудить к каким-либо действиям своего точно окаменевшего пассажира.
     – Да приятель ты прав,– отозвался Марк и выбрался на тротуар.
     Марком, возобновившим пешее движение, владело двоякое чувство. С одной стороны, он злился на водителя за то, что тот своим совершенно справедливым высказыванием отнял у него единственную идею как спасти человечество; с другой – был благодарен ему за то, что тот невольно предотвратил бессмысленное убийство президента, по сути сохранил своему пассажиру жизнь, а значит и предоставил ему шанс придумать более действенный способ спасения человечества. Вот только какой? Сколько бы он ни напрягал свои извилины, они назойливо выдавали одно: «Как жаль, что я не могу клонировать себя в тысячи Марков Пирсонов, иначе вся эта разделённая на группы армия одновременно в разных местах напала бы на всех тайных и явных правителей страны и пресекла задуманный ими ужас».   
     Никаких новых идей у Марка не предвиделось, и далее он шёл с чувством человека, лишившегося последней надежды на спасение. Шёл медленно и тяжело. Шёл, не разбирая дороги. Шёл, пугая людей своим видом.
      Но потом на него вновь снизошло великое озарение: решение, которое не даётся ему может подсказать Посланник Планеты Земля. Если, конечно, Земля и он как его неотъемлемая часть действительно так всемогущи, как он утверждает. В противное верить просто не хотелось. Конечно, паршиво, что они не договорились как держать между собой связь. Но кто же знал, что миссия Марка провалиться. Хотя из тех же слов Посланника Земля и он всегда в курсе всего происходящего. А значит он уже должен знать о возникших затруднениях и можно ожидать, что с целью помочь их преодолеть появится сам. В критические моменты истории Земля ведь всегда посылала его наставить людей на путь истинный. А сегодня ситуация хуже, чем вчера. Так что трудно представить, что он останется в стороне перед надвигающейся катастрофой. И если появится, то где как не там, где уже однажды появлялся?
      С этой благословенной мыслью Марк поймал новое такси и всю дорогу так подгонял водителя, что тот, не выдержав, огрызнулся: 
      – Не нравится как я тебя везу, можешь выходить и топать ножками.
      – Возле того здания я обязательно выйду,– Марк указал пальцем на виднеющийся в ста метрах бар. И таксист заскрежетал зубами, досадуя, что терпел своего пассажира так долго, что теперь не сделаешь ему неприятно, даже силой высадив из машины. Он ведь практически на месте.
       Марк думал, что всё разрешится без лишних задержек. Он войдёт в питейное заведение, сядет на своё место, не успеет сосчитать до трёх, как появится Посланник  Планеты Земля и укажет ему путь достижения цели. И удивился, что дверь не открылась, когда он потянул её на себя. После непродолжительного замешательства он ещё несколько раз подёргал дверь вперёд-назад, влево-вправо.  А вдруг её заклинило или он сам открывает её не в ту сторону? С такой же безрезультативностью постучал в неё кулаком и, прильнув к витринному стеклу, обнаружил внутри необитаемость большую, чем на необитаемом острове. Ибо даже на самом необитаемом острове водятся хотя бы птицы, а в барном зале  не обитало ничего, кроме неодушевлённых атрибутов места, где можно наклюкаться. В отчаянной попытке своими ударами материализовать кого-нибудь, кто впустит его внутрь, он вновь обрушился на дверь с кулаками и только привлёк внимание толстой афроамериканки, проходившей мимо, по утиному переваливаясь с ноги на ногу.
    –Чего тарабанишь?– возмутилась она.– От пьянки читать разучился?
    Только теперь Марк различил выцветшие на дверном стекле буквы.
      « РАБОТАЕТ с19.00 до 8.00», – гласила надпись совсем не то, что могло бы ему понравиться.
       До открытия бара оставалось чуть меньше семи часов. Целая вечность, когда ситуация требует немедленного разрешения. Но не будучи волшебником, Марк не мог ускорить ход времени, и ему не оставалось ничего иного, как терпеливо ждать вожделенного момента. А так как ждать в бездействии, когда ничто не отвлекает от тяжёлых переживаний особенно тяжело, он решил скоротать время за какими-нибудь занятиями. Неспешно послонялся по супермаркету, в изучении цен ища спасение от своих навязчивых мыслей, с той же целью зашёл в автосалон Тойоты поглазеть на манящие своей нетронутостью легковушки, где изобразив приценивающегося покупателя, заставил продавца развернуть перед ним рекламную кампанию каждой выставленной на продажу модели, оттуда заглянул в кинотеатр, выйда из которого через час пятдесят не мог вспомнить ни названия просмотренного фильма, ни рассказать его сюжет. И всё потому, что чем бы он ни занимал себя в эти часы, в его мозгу непрестанно, как магическое заклинание, повторялись два священных слова: « Посланник появись. Посланник появись. Посланник появись».
      Когда же в первых минутах восьмого Марк вошёл в бар оказалось, что в нём уже есть посетители. Не слишком много, но что самое плохое их с Посланником вчерашние места были заняты вчерашними же любителями пива. Марк подумал, что это обстоятельство может стать непреодолимым препятствием для появления Посланника. Вариантов было два: ждать когда места освободятся, но не известно освободятся ли они сегодня, ведь когда минувшим вечером он пришёл в этот бар любители пива уже в нём сидели, а когда в компании со своим новым знакомым уходил, они ещё оставались, либо завтра первым занять нужные места, но он и семь часов едва выдержал, а суточная отсрочка в безотлагательном деле чревата последствиями, которые, быть может, уже не удастся исправить. К тому же, он лишь надеется на появление Посланника, а не знает это точно. То есть ответ на мучащий его вопрос ему, возможно, придётся искать самому. И чем раньше это выяснится, тем быстрее он, быть может, его найдёт. Тем более что на всё у него только жалкие тридцать дней.
        – Парни,– дружелюбно обратился Марк к любителям пива, найдя для себя третий вариант,– вчера вы сидели на другом конце стойки, а мы с моим приятелем, где сейчас вы. Может восстановим вчерашнюю картину?
      – Тебе, что, места мало?– огрызнулся самый бойкий из них.
      Свободных мест действительно было более чем достаточно, но ни одно из них не представляло для Марка хоть какой-нибудь ценности. Ведь как он считал только в области стула, на котором восседает бойкий находится этакая аномальная зона, портал, если угодно, для материализации Посланника. И тот сквозь бойкого, занимающего сейчас портал не сможет пробиться в реальный мир, как не может зафантанировать шампанское сквозь пробку, проволокой привинченную к горлышку бутылки.
     – Каждая картина стоит денег,–  искушающее заметил Марк, решив применить четвёртый вариант и надеясь, что не придётся прибегать к пятому, силовому воздействию.
     – И во сколько ты её оцениваешь?– ухватился за его предложение говоривший с ним любитель пива.
     –  Ну это не Рембрандт не Пикассо. Больше одного Франклина она не стоит.
      Молчавший любитель пива локтём подтолкнул в бок своего разговорчивого товарища, дескать соглашайся, мы с тобой за эту халявную сотню накупим столько пива, что утопиться можно.
      – Деньги вперёд,– потребовал говорун.
      Марк тоже был не дурак. Чтобы его не накололи, он демонстративно извлёк из бумажника крупнейшую из американских купюр, не поленившись, отнёс её на другой конец барменской стойки, туда, где выпивохи сидели вчера и прихлопнул её ладонью к столешнице.
      – Пойдите и возьмите.
      Любители пива, прихватив не допитые кружки, пошли, взяли, сели на вчерашние места и тут же стали тратить свой заработок, заказав ещё по порции пенного пойла. Марк тем временем, расположившись на купленном за очень дорого  стуле, решил держать оборону второго стула, для чего сел к нему лицом, а к стойке боком. Но прежде чем он дождался Посланника бармен, обслужив любителей пива, поинтересовался не хочет ли он повторить свой вчерашний заказ. И Марк, вдруг ощутив накопленный за сутки голод, согласился позволить бармену заработать на себе несколько никогда не бывающими лишними баксов. 
      С едой он покончил с такой же скоростью, с какой саранча на месте бушующего поля, оставляет безжизненную пустыню. Всё последующее время, забыв о спиртном, он нервно вертел стакан на барменской стойке с каждой новой секундой отсутствия Посланника глубже и глубже погружаясь  в чёрное, как адская бездна отчаяние. С дурными чувствами он боролся, мысленно раз за разом повторяя одну успокоительную фразу: «Ещё минута и Посланник появится».  И так как этого не происходило стал понимать, что не за горами момент когда с проблемой сохранения цивилизации он останется один на один. И всё бы ничего, если бы его голову посетила бы какая-нибудь перспективная идея, а не сидело гвоздём желание получить помощь из вне, оправданное отсутствием у него собственных способностей решить стоящую перед ним задачу.
     И тут прямо в лицо ему задали провокационный вопрос:
     – Не угостишь даму мартини?
     Если бы Марк не сидел не сводя взгляда с соседнего стула, а хоть иногда позволял себе оглядываться по сторонам, он бы заранее заметил чьё-либо приближение к свободному месту у барменской стойки и предотвратил бы его оккупацию. Но теперь, когда из-за его оплошности стул заняла вульгарного вида особь  женского пола ему не оставалось ничего иного как исправлять допущенную ошибку. Ведь пока она здесь Посланника не дождёшься.
     – Не угощу,– сказал он достаточно сухо и недовольно, чтобы эта девка, обидевшись на него, убралась куда подальше.
     – Почему?– как ни в чём не бывало спросила девка.– Нет денег или я тебе не нравлюсь?
     Марк оглядел её внимательней, чем она того заслуживала. Причёска а ля Мерелин Монро, макияж как у баб на картинах русских художников-примитивистов, а платье столь короткое, столь безрукавое, со столь глубоким декольте и голой спиной, что на её теле оно казалось каким-то случайным куском материи. Такая может понравиться только если она останется последней женщиной на планете.
      – Не нравишься,– ответил он тоном, каким говорят: катись отсюда сама, пока тебя не покатили силой.
      – А почему я тебе не нравлюсь?– не унималась девка.– Я по-твоему не красивая или ты гей?
      «Вот она катапульта, которая вышвырнет эту дурру со стула Посланника»,– подумал Марк и сказал:
      – Гей. Я стопроцентный гей. От женщин меня просто тошнит. Так что топай отсюда, пока я тебя не заблевал.
      Но не тут-то было.
     – Я так и знала,– обрадовалась липучка.– Я наших с первого взгляда определяю. Меня зовут Джон, если ты хочешь, чтобы я был для тебя мужчиной, а ты для меня женщиной. Или Глория, если тебе нравится наоборот. Я амбивалентен. Для любого парня я буду тем, кем он пожелает.
     В след за словами последовали действия. Девка, или как теперь правильнее будет сказать, переодетый в бабу гомик положил на колено Марка руку и потянулся губами к его губам.
     – Я жду здесь приятеля,– предупредил Марк, в отчаянной попытке спасти и свою честь и стул для Посланника.
     – Вау!– воскликнула ни баба ни мужик.– Нас будет трое. Груповуха это ваще круто.
     Марк чуть со стула не упал – так стремительно он отпрянул от  типа, посягающего на его мужскую честь. А прийдя в себя, всего через пару-тройку секунд он с возгласом « Катись с этого стула на хрен!» не пожалел силы, чтобы одним решительным толчком отшвырнуть гомика на пол.   
     Но в радости от того, что он и свой зад отстоял, и стул для Посланника освободил Марку довелось пребывать совсем не долго. Как по команде весь зал, возмущённый его хамским поведением встал со своих мест. Среди леса людей, выросших под крышей питейного заведения были и те, кто смел по своей натуре и те, кого расхрабрил алкоголь, и те, кто чувствует себя героем рядом с поистине отважными людьми. Трое самых решительных и вовсе направились к Марку, и совсем не за тем, чтобы поздороваться за руку.
     «Вот на этом и закончится спасение человечества»,– подумал Марк, содрогаясь и за свою судьбу и за судьбу мира.
     С одним он наверняка бы справился. Завалить двоих шанс был куда меньше и всё-таки был. Отбиться от троих сумел бы, если бы ему помог кто-то один. Но об этом можно было только мечтать. И даже если каким-то чудом ему удалось бы уложить всю троицу, полтора десятка зрителей растоптали бы его, как стадо взбесившихся слонов попавшую на их пути деревню. Что делать он просто не знал. А времени на раздумия катастрофически не хватало.
      – Сейчас мы тебя научим как обращаться с женщиной,– объявил один из троицы смелых, приноравливаясь уже через три шага приложиться к его челюсти кулаком.
      «Вот он спасательный круг!»– мелькнула в его голове обнадёживающая мысль, и Марк как будто его уже мутузят заорал:
      – Да это ж не баба, мужики! Это ж педик ряженый! Он на мою задницу покушался! Я, что, по-вашему должен был ему дать?! А вы бы сами нагнулись перед ним рачком?!
      Ну и вломили же мужики голубку. Били и приговаривали: «Будешь знать как к мужикам приставать». Били кому чем удобней: кто руками, кто ногами, кто и тем и другим. Сыпали ударами, не позволяя подняться с пола, так что голубок только отползал к выходу да кое-как прикрывался от то и дело мелькавших конечностей его линчевателей. Марку даже стало жаль бедолагу. Ведь он по большому счёту довольно терпимо относился к сексуальным меньшинствам. Но разбитая морда голубка не такая уж и большая жертва за спасение человечества. Жертва вообще временная, пока не сойдут побои, а значит и не жертва вовсе. И всё же он не хотел, чтобы голубка забили до смерти, к чему всё и шло. Его и самого было жалко как человека, да и случись такая беда, на место преступления нагрянет полиция, начнутся опросы, допросы, расследование. Как в такой обстановке появиться Посланник?
      – Мужики, с него довольно!– крикнул он через весь зал.– Он этот урок на всю жизнь запомнит. Пусть убирается отсюда. Не стоит об него руки марать.
     Как ни странно, трое смелых послушались его несмотря на то что были разгорячены возможностью без ущерба для себя помахать кулаками. Вышвырнув голубка за дверь, они вернулись на свои места, прочие зрители бесплатного кровавого зрелища тоже расселись, и всеобщая попойка продолжилась с удвоенной силой.
      Для Марка же ничего особенно не изменилось. Сколько бы он ни торчал в этом баре, о Посланнике по прежнему не было ни слуху, ни духу, от чего голубка ему стало ещё жальче. Ну за что, спрашивается, он натерпелся столько жестокости, если в итоге его жертва оказалась напрасной?
      «Всё,– сказал, наконец, себе Марк,–последняя минута и я ухожу».
      На протяжении этой минуты он то и дело переводил взгляд с наручных часов на стул, где ожидалось появление Посланника и обратно. И всякий раз, когда глаза медленно поднимались на стул его сердце трепетало в предвкушении свершения его надежды и болезненно опускалось, когда оказывалось, что надежды не оправдались. Мысленно он то молил, чтобы время бежало медленней, то звал Посланника: «Появись! Появись! Ты мне очень нужен! Появись!»
      Когда же истекла шестидесятая секунда, он повесил на грудь тяжёлую опустошённую голову и, посидев так какое-то время с невесёлой решимостью покинуть питейное заведение, со злости залпом опрокинул в свой организм стакан виски и встал. Встал и тут же сел, увидев Посланника на стуле, к которому до того сидел спиной.
      – Ты?
      – А разве ты не меня хотел увидеть?
      – Да, но вчера ты появился там,– Марк ткнул большим пальцем через плечо на стул, прежде бывший у него под наблюдением.
      – Вчера я так же говорил, что искал с тобой встречи с момента как президент Валентайн объявил о своих кровавых планах. К примеру, ждал, что это произойдёт у тебя дома. Из этого вполне можно было понять, что нет никаких, как ты думаешь, порталов для моего появления. В мир людей я могу прийти где угодно и когда угодно. Но ты был слишком пьян, чтобы уловить такие тонкости. Хорошо, не забыл самое главное. 
      – Почему же тогда ты не появился раньше? Ведь судя по тому. Что ты здесь ты в курсе, что мне нужна помощь.
      – На Земле множество проблем, требующих моего участия. Из-за них я постоянно курсирую по планете. Я появился сразу как смог.
      Посланник огляделся. В баре все занимались тем, чем только в баре и занимаются. Некоторые пребывали в таком подпитии, что не поняли бы что им говорят, даже если бы им кричали в самое ухо. И всё же это место было далеко от тех, где можно вести тайные переговоры.
       – Поговорим без свидетелей,– сделал он вполне разумное предложение.
       Марк не имел никаких возражений. Он бросил на стол двадцатку и они покинули бар. 
       В отличии от прошлого раза их путь завершился  не в заброшенном доме на окраине города, а после куда меньших блужданий между всевозможными строениями на безлюдной улочке, где никто не мог их подслушать.
       – Я сделал всё, как ты говорил,– сказал Марк.– Но Валентайн нашёл способ как обойти ситуацию с местом рождения Александра Максутова-Ли так, чтобы не отказаться от уничтожения России. Как бы я ни пытался его переубедить, он даже гипотетически не допускает право русских на жизнь. Ума не приложу, что мне делать. Теперь вся надежда на тебя.
      – Валентайну только кажется, что он нашёл обходной манёвр,– возразил Посланник.– Но в действительности в настоящем должны быть соблюдены определённые условия, чтобы в будущем это привело к какому-то конкретному результату. Иными словами, чтобы исплнить своё земное предназначение Александр Максутов-Ли должен родиться не в США или где-то ещё, а именно в России. Если быть точным, он должен родиться в полдень четвёртого октября две тысячи двадцатого года в роддоме номер один города Новосибирска. Но этого не случится, если столица российской науки, как и сама Россия будут стёрты с лица Земли. Что же касается календаря индейцев Майя, то он совсем неспроста оканчивается на дате двадцать первое декабря две тысячи двенадцатого года. Это я подсказал закончить его данной датой, чтобы она служила людям предостережением от преступной глупости, способной погубить человечество. Доказательством правоты этого предостережения служит как раз то, что именно на двадцать первое декабря Валентайн и стоящие за ним люди наметили осуществление своих античеловеческих планов. Никакие природные или космические катаклизмы не угрожают существованию цивилизации, так что не нужно, как утверждают лжеучёные, устраивать локальный катаклизм, чтобы спастись от глобального. Двадцать первое декабря – это день, когда решается будущее человечества. И только от позиции нынешних властей США зависит по какому пути пойдут люди: по пути необратимого вымирания в случае реализации замышленного зла или по  непрерывному пути мира и взаимовыгодного сотрудничества в случае отказа от уничтожения России и установления мирового господства. Попробуй этой информацией удержать Валентайна от рокового для человечества шага.   
      Посланник исчез, а Марк, вооружённый, как ему теперь казалось, надёжным средством противостояния бесчеловечным замыслам президента страны и стоящих за ним людей решительно направился в Белый дом.
      Когда с поста у ворот резиденции главы государствапришло сообщение, что Пирсон просит принять его, президент вместе со своей семьёй в составе жены. Дочери и её мужа засиделся за поздним ужином. Но приход одного из своих любимцев его ни чуть не расстроил. Он сразу сообразил, что в одиннадцать вечера визитёра могло привести сюда только некое экстренное событие и распорядился привести его в овальный кабинет, куда немедленно направился сам.
     – О Марк, кто тебя так разукрасил?!– по-отечески заботливо спросил президент, увидев на лице ночного гостя двойной фингал, растёкшийся с переносицы в обе стороны.
     Взыскать за вред, причинённый его здоровью Марк, конечно, хотел, но как-нибудь собственноручно, а никак не через жалобу президенту на его телохранителя. К тому же, совсем не побои представляли для  него сейчас предмет беспокойства.
     – Я пришёл сюда не из-за этой ерунды,– отмахнулся он, по свойски проходя в кабинет и, усевшись по другую сторону стола, добавил:– Дайте мне слово, что не воспримите то, что я собираюсь вам сказать как очередной способ защитить Россию. Потому что это не мои слова, а новая информация от Посланника Планеты Земля. Я всего лишь курьер между ним и вами.
     – Если ты не разделяешь его приверженности к русским,– нет проблем.
     – Не разделяю, я уже говорил это днём,– солгал Марк. Ну не подставлять же свою шею под топор! Тем более сейчас, когда ещё не известно откажется Валентайн от своих коварных планов или нет. Ведь если нет, голова на плечах ещё пригодиться.
     – Вот и отлично,– похвалил его президент.– Можешь говорить, ничего не боясь.
     И Марк приступил выполнению возложенной на него миссии.
    – Я знаю, что это идёт против ваших планов, но Посланник по прежнему настаивает на том, что Россию нельзя уничтожать. Он говорит, что Александр Максутов-Ли долежн родиться при строго определённых условиях: в полдень четвёртого октября две тысячи двадцатого года, в роддоме номер один города Новосибирск. В противном случае он не станет тем единственным учёным, который сумеет разрешить задачу добычи минеральных ресурсов на других планетах. А без этого, как известно, цивилизация вымрет.
     – Уж больно это на астрологию смахивает,– с издёвкой заметил Снайдер. А как же без него?!– Для создания человеку правильного гороскопа тоже нужно знать точное время, дату и место рождения человека.
     Чего-то подобного Марк ждал от Снайдера с момента, как увидел, его войдя в кабинет, от чего и был готов к тому, чтобы его не застали в расплох.
     – Не пытайся сбить с толку президента, выставив меня перед ним лжецом,– решительно так, чтобы поставить Снайдера на место, сказал он.– У него ума побольше твоего, чтобы самому решить, что делать с этой информацией.
     – Правда, Дик я сам в состоянии во всём разобраться,– поддержал президент Марка.– Тем более я не вижу никаких оснований миловать Россию. Если таковы условия рождения Александра Максутова-Ли, мы сделаем всё, чтобы он родился в нужном месте в нежное время. Для этого нам совсем не обязательно сохранять даже Новосибирск. Пусть он родится хоть и среди руин, главное – в срок и там, где должен. Спасибо за ценные сведения, Марк.
     – У меня есть ещё информация о двадцать первом декабря,– не сдавался Марк.– Посланник говорит, что это день, когда решается судьба человечества, что в этот день не произойдёт никаких губительных для селовечества катаклизмов и жизнь человечества зависит только от того пойдём мы на уничтожение России и порабощение оставшихся стран или нет.
     – Прекрасно, что нам не угрожают никакие природные катаклизмы,– ответил президент.– Но я не вижу ни малейшего основания отказываться от задуманного. Мы знаем, что только изобретение Александра Максутова-Ли способно спасти человечество для чего перед уничтожением России вывезем В США его будущего отца. Теперь мы знаем, что для исполнения своего предназначения Александр должен родиться при определённых условиях, которые мы и обеспечим. Что в таком случае мешает нам по праву сильного осуществить своё желание?
     Слова президента не могли оставить в душе Марка никакого иного чувства, кроме разочарования. И только надежда на новую помощь Посланника не позволяла ему поддаться отчаянию, сковывающему волю. Два предыдущих появления Посланника с целью удержать нынешнего хозяина Белого дома от рокового шага показало насколько сильно Земля заинтересована в сохранении человечества, что и позволяло рассчитывать на то, что она и впредь не оставит попыток отстоять лучшее из своих творений. Во всяком случае, пока не случилось не поправимое. Марку как ключевой фигуре в этой схватке добра со злом нужно было только не выбыть из продолжающейся борьбы. Ведь заменить его не кем. Так что предпринятая им деятельность по удержанию своих позиций была более чем уместна. Своё истинное настроение он благоразумно скрыл за восхищением гениальностью президента, которая позволила преодолеть очередное препятствие в деле реализации глобального американского проекта, благодаря чему без тяжёлых для себя последствий Марк и сумел покинуть резиденцию американского президента. Теперь, уже зная, что посланник способен появиться где угодно, а так же понимая секретность предстоящего разговора, он решил сразу обеспечить условия для его проведения: на одной из ближайших улиц отыскал безлюдный уголок и стал ждать. И Посланник в ответ на его ожидания появился.
      – Валентайн, мерзавец, снова нас переиграл,– со злостью в голосе сказал Марк. Теперь ведь можно не таиться.– Но раз ты здесь, у тебя в запасе есть ещё какое-то средство для спасения России. Я прав?
      – Ещё одно есть,– подтвердил Посланник.– Но раскрывать его я не стану. У меня не осталось иллюзий на счёт Валентайна. Он снова придумает как обойти эту информацию, если будет знать её детали. Так что оружия против последнего щита России он от меня не получит. Скажу лишь одно: существование России по-прежнему зависит от существования России, по-прежнему в случае уничтожения этой страны Александр Максутов-Ли не будет рождён, а это, как известно, трагически отразится на истории цивилизации. Только он благодаря своему изобретению способен оказать миру двойную услугу: спасти человечество, обеспечив его ресурсами космоса и примирить страны и народы, что наконец установило бы желанный для Земли принцип устройства человеческого общества, основанный на взаимоуважении и взаимовыгодном сотрудничестве. Без него человечество обречено на самоуничтожение. А чтобы этого не произошло, люди уже сейчас должны стать на путь примирения. Для начала им нужно отказаться от глобальных злодеяний, таких как войны. И прежде всего это касается злодеяния, задуманного Валентайном. Условия Земли, уставшей от людской вражды неизменны: отказ от уничтожения России и порабощения прочих стран в обмен на жизнь и процветание всех, включая США. Это единственный шанс на спасение. Передай мои слова Валентайну. Если он не такой идиот, каким себя считает, он примет правильное решение. 
      Марк так и сделал. На этот раз его приход поднял президента прямо с постели. Глава государства встретил его на своём рабочем месте и был он одет в дорогой халат, придававший ему барственный вид ни чуть не хуже, делового костюма. Рассказ Марка заставил его призадуматься. С одной стороны он, конечно же, не хотел гибели цивилизации, с другой отказаться от планов, составлявших смысл его жизни, было выше его сил. «Я однозначно продумал всё, чтобы наши планы не вышли нам боком. Что же тогда ещё может принести нам вред, если мы осуществим задуманное?»– бился он над решением этой задачи, пока вдруг не разразился радостным смехом.
     – Я понял почему на этот раз Посланник не сказал что именно может привести человечество к гибели, если мы уничтожим Россию!– воскликнул он.– Потому что ничего способного это сделать нет в природе. Исчерпав запас обоснованных аргументов, он опустился до банального блефа и шантажа. Расчёт был на то, что мы под страхом тайной опасности откажемся от важнейшего интереса нашего государства. Вот только он забыл, что нам не пять лет и образование у нас не два класса.
     Посланник предупредил, что это последний щит России, оружие против которого он Валентайну не даст. Значит не отстояв его, ты обречошь человечество на безвозвратный уход. А марку, как было бы любому на его месте, такой расклад был не по вкусу. 
     – А если всё-таки это правда?– сказал он вразумляющим тоном.– Если Посланник действительно утаил сведения о том, что может привести к гибели человечества в случае уничтожения России, чтобы заставить нас отказаться от своих планов? Лично у меня нет никаких оснований ему не верить.
     – Знаешь, что я ещё понял?– спросил президент, немного подумав.– Земля за нас, а не за русских. Это же очевидно. Вот смотри. Она уже дважды отправляла к тебе Посланника со сведениями, которые якобы должны были остановить реализацию наших планов. Почему же тогда в этих сведениях прямо на поверхности лежала подсказка как нам обернуть их в свою пользу? Испанцы в шестнадцатом веке и то шифровали карты, чтобы никто, кроме них не нашёл дорогу в Новый Свет. А Земля такая всемогущая практически в открытую преподнесла нам решение поставленной ею задачи. Почему как не потому, что с самого начала хотела помочь нам в реализации наших планов так, чтобы мы при этом сами не пострадали.
     Марк допускал, что за тайной опасностью, которая обрушится на человечество в случае уничтожения России нет ничего, кроме желания Посланника взять президента Валентайна на испуг. Но чтобы под прикрытием борьбы за мир Земля содействовала торжеству зла! Нет, это ни что иное, как подгонка фактов в угоду больных амбиций, поразивших психику президента. Ведь психи нередко умны, изобретательны и психами себя не считают. 
     – В первых двух случаях это может и так,– категорично сказал он.– Но в третьем нет ничего подобного. Отсюда вывод: никто не выживет, если мы нарушим запрет Земли на уничтожение России.
   – Да нет же никакого запрета,– парировал президент.– Я понимаю, тебе страшно как бы мы не оступились. Но посмотри фактам в глаза. В первых двух случаях информация Посланника содержала подстрочный смысл, который мы должны были разгадать, чтобы без вреда для себя осуществить наши планы. Есть он и в третьем случае. Я же говорю, из него мы должны были понять, что более нет никаких препятствий для уничтожения России и покорения оставшихся после неё стран. Третьим случаем Земля через Посланника говорит нам: «Вы обезопасили себя, решив перед расправой над Россией вывезти из неё Глеба Максутова и устроить рождение его сына на месте разрушенного города Новосибирска, и теперь перед вами открыт путь для  завоевания мира». Все всегда на стороне сильного. Это закон жизни. Сейчас самые сильные мы. Вот Земля и вручает нам судьбу мира как лучшей из наций. И мы должны гордиться своей страной, заслужившей у Земли такую высокую честь. В общем, Марк, если снова увидишь Посланника передай ему мою сердечную благодарность.
    Президент Валентайн дал обоснование всему, что хотнл довести до его сведения Посланник Планеты Земля, против которого не могло быть никаких возражений. И это пробудило в Марке более слепой патриотизм, чем тот, который сподобил его отправиться на Аравийскую войну. Тогда он верил, что защищает свою миролюбивую страну от врагов, желающих её погубить, а сейчас без бывших некогда сомнений признавал за ней право любыми средствами добиваться своего. И с таким настроением Марк добрался наконец до своего дома.   
     Он вздрогнул, когда во мраке гостиной различил чей-то тёмный силуэт, хозяйски восседающий в кресле.
    «Это Снайдер со своей чёртовой местью,– мелькнуло у него в голове. – При моей последней беседе с президентом он отсутствовал. Наверняка поехал ко мне, чтобы прихлопнуть. Сидел, ждал и вот дождался».
    И готовый к отражению агрессии, Марк зажёг свет.
    – Ах, это ты Посланник,– сказал он облегчённо и опустился в кресло напротив.– Валентайн выражает тебе признательность за содействие в реализации его планов. Да ты и сам это знаешь.
     – Правильнее было бы, чтобы он не благодарил меня, а зачитал человечеству смертный приговор,– ответил на это Посланник.
     – Ты что имеешь в виду?
     – Только то, что и имел. Если не станет России, человечество последует след за ней. Валентайн не прав, думая, что я хотел остановить его, испугав не существующей угрозой. И уж совсем не прав, полагая, что я помогал безопасному для США осуществлению его кровавых замыслов. Угроза как была, так и есть. И только отказ от его злодеяния может её ликвидировать. Но что самое неприятное: ты, кто должен был бы противостоять Валентайну, переметнулся на его сторону.
     – А почему нет, если он прав? Может ты и не помогал ему осуществить его план, подсказав, что для безопасности США нужно вывести из России Глеба Максутова и устроить рождение его сына на территории Новосибирска. Но ничем не подтверждённые слова о том, что в случае уничтожения России нас неизвестно от чего ждёт расплата – это только страшилка для легковерных.
     – Ты заблуждаешься, Марк.
     – Возможно. Но где доказательства, что это правда? Когда ты говорил о роли Глеба Максутова как будущего отца спасителя человечества, я понимал, что людям конец, если он погибнет при ядерном ударе по России. Я понимал, что людям конец, если его сын не родится на территории Новосибирска. Так если ты хочешь, чтобы я снова тебе поверил, расскажи, что ещё может привести к гибели человечества в случае уничтожения России.
    – Чтобы ты тут же доложил это Валентайну? Нет,  Марк, так не пойдёт. Я уже дважды становился невольным помощником в реализации его кровавого замысла. Больше такой оплошности я не совершу. Его всё равно уже не переубедить. А вот ты всё ещё не безнадёжен. Тайная угроза существованию человечества – это единственное условие, которое может заставить тебя вернуться к борьбе против Валентайна.   
     – И не надейся. Я на эту удочку не поведусь. Для патриота его страна всегда права. И я не стану вредить планам президента в угоду интересам иностранцев. Тем более, когда для этого нет оснований.
     – А я и призываю тебя стать на защиту интересов своей страны, остановив Валентайна. Просто так получается, что в данном случае интерес твоей страны совпадает с интересами всего мира. Состоит он в том, чтобы выжить. Подумай сам: США – не другая планета. Как часть общечеловеческой цивилизации твоя страна не избежит гибели, если будет нарушен запрет на уничтожение России. Пусть ты не веришь, что так может быть, но, согласись, у тебя также нет веских доказательств обратного. А если всё-таки допустить, что есть некая причина, способная всех погубить не лучше ли оставить Россию в покое и твёрдо знать, что все будут жить и процветать, чем уничтожить её и тем самым обречь свою страну на неизвестность, исходом которой вполне может быть гибель. Что плохого в том, что ради гарантированной жизни твоей стране придётся всего лишь поступиться желанием единоличного господства и процветания в пользу процветания и мирного существования всех? За жизнь не такая уж и большая плата. Как видишь, сорвав планы Валентайна, ты ни сколько не предашь свою страну. Для её блага тебе лишь нужно расширить свой узко национальный патриотизм до мирового. Земляне и должны быть прежде всего патриотами своего общего дома.
     Марк вынужден был признать, что в конце концов Посланнику удалось взять его за горло. Ему стало страшно, что при худшем сценарии над его страной может совершиться закон око за око, и этот страх пробудил в нём было уснувшее уважение к иноплеменникам. Оно и правда: чем экспериментировать с будущим своей страны и всего человечества, подвергая его не оправданному риску, уж лучше пойти гарантированно безопасным путём.
     – Хорошо,– сказал Марк.– Допустим я согласен противостоять планам Валентайна. Но что ещё можно сделать, если он отмёл все против них аргументы?
    – Я уже высказал своё мнение по поводу Валентайна. Его не переубедить. Так что здесь нужна другая тактика.
    Марк на секунду задумался.    
    – Не представляю о чём ты говоришь,– честно признался он в отсутствии у него каких-либо идей и уставился на своего собеседника взглядом, требующим ответа.
    – Ну а что бы ты делал, если бы знал, что ночью в твой дом проберётся убийца: лёг бы спокойно спать или прикончил бы его едва он переступил порог?
    – Только немощный сдался бы без боя.
    – Вот и Россия подстрахуется, если будет знать о готовящейся против неё агрессии.
    – Как? Нанесёт по США упреждающий удар? Но у России нет достаточно высокоточного оружия, чтобы подавить американские пусковые установки с ядерными ракетами. Ударив, она неприменно получит ответный удар. A это уже конец всему. Да и разве российский удар по США не так же не допустим для Земли как американский по России?
     – Ты сам понял, что это не выход. Подумай, что ещё может спасти Россию?
     Марк вновь задумался. Он поставил себя на место русских,чтобы понять как бы они действовали, зная о нависшей над ними угрозе и вспомнил, что во эпоху  холодной войны от американской ядерной дубинки их спасла собственная.
      – Одно из двух,– объявил он результаты своих изысканий:– либо радар, способный обнаруживать наши «ФАНТОМЫ», либо собственные «ФАНТОМЫ» или что-то равнозначное им. 
      – У тебя нет возможности добыть техническую документацию по ракетам системы «ФАНТОМ», чтобы с её помощью русские разработали средства защиты. А если бы и была, за месяц, оставшийся до двадцать первого декабря, это не успели бы сделать даже США.
      – Тогда так и скажи: никакой подстраховки нет,– разозлился Марк.– И не морочь мне голову.
      – Не торопись сдаваться,– наставительно посоветовал ему Посланник.–  Лучше ответь: что в первую очередь помогло Валентайну обернуть в свою пользу предупреждение о том, что в случае уничтожения России человечество погибнет?
      – Идея вывезти в США Глеба Максутова перед ядерным ударом по России.
      – Вот именно. Сейчас только от него как от будущего отца спасителя человечества зависит быть человечеству или нет. А значит в чьих руках он окажется, тот и победил.
     – Да, точно!– осенено воскликнул Марк..– Без Глеба Максутова в своём распоряжении Валентайн не решиться атаковать Россию из страха, что США, как и всё человечество, исчезнут.
     – Тебе лишь остаётся донести до правительства России, что спрятав Глеба Максутова от наёмников Валентайна, удастся предотвратить американскую агрессию. Для этого даже не придётся покидать Вашингтон. Достаточно поведать Российскому послу план спасения его страны, а уже он сообщит его в Кремль.
     За то недолгое время, что Посланник его инструктировал настроение Марка сделало поворот в обратную сторону. Эта другая тактика по срыву кровавых планов президента Валентайна навела Марка на хитрую мысль, тут же вернувшую ему узконациональный патриотизм.
     – Слушай,– сказал он как бы между прочим,– я вот подумал: для современной научной мысли практически нет ничего невозможного. Какое в таком случае открытие способен будет сделать только сын Глеба Максутова?
     –Но-но-но, Марк,– погрозил ему пальцем Посланник..– Не пытайся выведать это, чтобы американские учёные могли обойтись без Александра Максутова-Ли. Я прекрасно понимаю, что это позволило бы Валентайну уничтожить Россию, не напрягаясь по поводу вывоза в США его отца. В своё время на всеобщее благо он его сделает. А пока это – тайна, делающая Глеба Максутова тем единственным, из ныне живущих, от кого зависит жизнь России и человечества. Так что, извини, об открытии его сына ты, как и все земляне узнаешь, только когда оно состоится. Если, конечно, ты перестаенешь дурить и остановишь Валентайна.   
     – Да, Посланник, ты совершенно прав. Извини пожалуйста.– покаянно сказал Марк.– Будь уверен, я сделаю это.



6-ая глава через неделю- полторы               











                40