Мой друг

10 июня 2011 года
***
Я помню, как ты заболел этой зимой. Внезапно слег стемпературой под 40 и жутким кашлем. Всегда знала, что твои ночные прогулки по замерзшему городу в кедах и легкой осенней курточке до добра не доведут. Но меняты будешь слушать в последнююочередь. 
Участковый врач, пришедший к тебе после двухдневного ожидания, не сказал ничего нового. Пастельный режим, таблетки, теплый чай, банки.Ангина по- другому лечиться только в больнице, в которую ты категорически отказался ехать.
Вечерами я засиживалась у тебя, пытаясь сосредоточиться на прочтении очередной заумной книжки пока ты выражал свое недовольство по поводу болезни,жизни и мира в целом.
- Тебе, что в кайф со мной тут торчать? Шла бы домой, -недовольно бурчал ты, пытаясь принять на пастели вертикальное положение, но слабость крепко вцепилась в твое тело, железными клешнями.
- Без меня, окочуришься через три дня,- фыркнула я, не отрывая взгляда от пожелтевших листов, книго — бумажной продукции двадцатого века.
- Не правда! Не такой уж я и хилый.
- Ну, да. Простожалкий, - улыбнулась,разглядывая насупленные брови, и сузившиеся глаза, человека, с которым я бы не хотела провести всю оставшуюся жизнь.
- И это тоже клевета. Космонавты не могут быть жалкими поопределению. Они сильные и смелые. И я такой же. И через два месяца меня ждет звездное небо!
- Вокруг космос, везде космонавты, - пробормотала я, автоматически теребя прядь волос,нервное.
-В точку, - довольно проговорил ты, закрывая глаза и блаженноулыбаясь. Безмятежность висела невидимым покрывалом в воздухе пропитанным запахами лекарств, меда, эфира и горелой ваты.
На кухне, тихо тикает старый будильник,ты опять спишь. Тонкой белой коркой, снег за окном покрывает полупустые улицыи случайных прохожих. Домой идти, смысла нет.
Мой друг космонавт. У него ангина. А я не умею ставить банки. Это печально.





16 июня 2011 года.

***
За окном млеет июнь.  В воздухе летает тополиный пух, попадает в глаза и носы прохожих, заставляя их чихать и проклинать «чертовы деревья».  Стоит жуткая жара. Слабый ветерок , колышет голубые занавески в кухне, принося с собой запах  пыли и песка.
В твоей квартире прохладно. Как-то по-домашнему скрипит старый паркет, когда я тихо перехожу из комнаты в комнату, рассматривая плакаты на обшарпанных стенах.
Ты, молча, сидишь на подоконнике, спиной к окну, и пялишься на свое отражение в старом зеркале.  Закрываешь и открываешь глаза. Томно вздыхаешь. Запускаешь тонкие пальцы в растрепанные рыжие волосы, сжимаешь черепную коробку, пытаясь выдавать  ненужные, грязные мысли.
Закипел чайник. Поблескивая эмалированными боками, он выпускал из своего кривоватого  носика раскаленный пар, противно,  свистя.
- Джо, ты какой чай будешь, черный, зеленый?
-  Черный, -тихо пробормотал ты, едва шевеля бескровными губами.
Тяжелые красные портьеры по бокам от тебя, создавали таинственный полумрак, отгораживая от знойного города за грязными оконными стеклами.
На холодильнике  с  облупленной краской на ржавой дверце и сбитыми углами, стояла  рамка с черно-белой фотографией. Маленький мальчик улыбаясь, держал за руку высокую, миловидную женщину с пышной копной кудрявых волос непонятного цвета. На их потрескавшихся от времени лицах застыли улыбки, словно вымученные гримасы боли и отчаяния.   
Люди на этом снимке мертвы. Это твои слова. Твоя вера в это.
- Может, пойдем, погуляем? Сколько можно дома сидеть, - мое предложение звучит как-то  болезненно  в этих безликих стенах. Ты отрицательно качаешь головой, не отрывая взгляда от чаинок, плавающих на дне кружки.
Из-за стены доносятся звуки приглушенной музыки, пьяные крики, смех. У твоих соседей очередной праздник.  Закончиться он с вызовом милиции и серьезным разговором с толстым усталым участковым, который в тайне мечтает стать поэтом и переселиться в небольшую деревеньку под  Астраханью.
- Я завтра уезжаю, - и вновь молчание, только плечи ссутулил немного. Вздохнув,  я ставлю чашку на стол, накрытый бежевой скатертью,  беру сумку и, не сказав больше не слова,  ухожу. Я знаю, ты не обиделся, так просто лучше.
Мне нравиться твой подъезд. Деревянные лестницы,  низкие потолки с трещинами, запах  борща.  Горстки пуха на полу, занесенные жильцами и нерадивым  дворником, который больше мусорит, чем убирает.
В кармане вибрирует телефон, мама решила напомнить о  том, что еще вещи собирать. Выйдя на улицу, неосознанно поднимаю голову и смотрю на твои окна. Ничего. 
И вновь меня  охватывает июнь, заставляя забыть о том, что в квартире на четвертом этаже  кто-то скучает, и может быть ждет августа, когда вновь все будет как раньше.
Сегодня это вчерашнее завтра.  И так каждый раз. По кругу несутся события,  повторяясь с завидным постоянством.  Встречи, расставания, ничего не значат,  пропускаем себя через фильтры, один, второй, третий. И дальше по накатанной.
 
В пустой квартире тихо тикают часы. Шумит вода в трубах, соседи  поют, не попадая в ноты.  А на столе так и осталась  забытая чашка  с чаем.