Глава 32. Работа, книги, танцы

                Начальником нашей смены стал выпускник московского института Володя Аверьянов. Чуть ниже меня ростом, приятной внешности. Всегда в тёмном костюме.

Уже потом я догадаюсь, что у него еврейская наружность, и то, с подсказки окружающих. Для меня всё равно, какой национальности человек, лишь бы был хорошим. Культурно общается, вежлив.

Иногда приходил на смену с фотоаппаратом и снимал нас, рабочих. Через какое-то время приносил фотографии, хотя мы и не просили. Мастерски сделаны. Это лучшие мои фотографии. Он ко мне относился хорошо, никогда не придирался и не отчитывал, даже если заставал спящим на работе в ночную смену.

Я устраивался на широком подоконнике раздевалки. Долго на нем не проспишь, но после короткого сна становилось легче отстоять смену. Володя был прекрасным человеком. И жена у него красавица, тоже работала на заводе в каком-то отделе инженером.

Я с ней не сталкивался, видел на фотографии. Иногда думал, каково ему работается в Грузии, по сути, в чужой среде? Видимо, не сладко. Через пять лет, с сожалением, узнаю о его психической болезни и преждевременной смерти.

Временами, к нам, на второй этаж, приходил Володя Баранов по своим бригадирским делам, спрашивал Зури, какое сырьё и, когда лучше подавать? Запросто заговорил и со мной. И я увидел, что он простой и приятный парень. Часто он молчал с какой-то таинственной загадочностью.

Когда шнек простаивал по какой-то причине, а мне делать было нечего, так как не было отдубины, я приходил на склад, уже к Володе, и мы, дружески, разговаривали обо всем.

Однажды Славка похвастался, что был на танцах в доме отдыха Махинджаури, где много приезжих девушек, и мы втроем, с Валерой, пошли туда. Было опасение, что местные парни ревниво отнесутся к нашему вторжению на их территорию, но обошлось, то ли мы не нарывались, не переходили им дорогу, то ли и они чувствовали себя гостями на территории дома отдыха.

Девушек мало, все нарасхват. Мы почти не танцевали. И можно было бы забыть этот вечер, если бы не Валера, который пригласил девушку, стал с ней разговаривать, представился студентом из Москвы. Она стала расспрашивать, какие предметы изучаете? Валера подумал и ответил:

— Русский язык, историю, арифметику.

Мы, когда это услышали, так и покатились со смеху. Валера закончил седьмой класс в вечерней школе. Ему вечно не везло. Мало того, что он некрасив, грубые черты лица, у него, единственного из нас, выпячивался животик из брюк, как у городничего из «Ревизора». И это было удивительно, потому что он питался еще хуже, чем я.

Однажды я зашел к ним во время обеда. Он сидел за столом с матерью и ел дешевую колбасу с хлебом. Это был весь их обед, всухомятку. Пригласили и меня. Я отказался и сразу ушел, чтобы не смущать.

Несмотря на все старания, он так и не мог познакомиться ни с одной девушкой. Вернее, они не хотели с ним встречаться.

После танцев в Доме отдыха возвращались  в темноте по узкой тропиночке среди кустов отцветшей сирени. Нас охватывало лирическое настроение, и мы во все горло начали петь модную песню «Московские окна», её прекрасно исполнял Жан Татлян. Мы молоды, здоровы. Почему же нам не петь? Но больше туда не ездили. Не такой у нас характер, чтобы за один вечер уговорить на близость, да и не представляли, как это там возможно, в незнакомом месте.

В какой-то летний день я, Славка и Сергей пошли купаться между Зеленым мысом и Махинджаури на бетонных кубах, служащих волноломами, и защищающих близлежащую железную дорогу. Мы здесь в первый и последний раз: не очень удобное место для купания.

Я заплыл дальше всех. Нравится смотреть на живописный зеленый берег, на вздымающиеся горы, пусть и невысокие, но горы, на друзей на бетонном кубе. Приплыл к ним и предложил Славке состязание, кто больше сделает приседаний? Он легко согласился.

Я же его не предупредил, что по утрам начал делать небольшие пробежки и зарядку. Всё это вполсилы. Мне скучно долго заниматься: не вижу смысла. Еще не умел заставлять себя делать то, что не нравится. Но и этого хватило, чтобы почувствовать в ногах силу. И я сделал в два раза больше приседаний, чем Славка – 50.

Я был удовлетворен, но ничем не показал. Я помнил, как несколько лет назад он меня подавлял. Да и не мог с ним драться, потому что он был хозяйским сынком.

Сейчас же, мы были равны, то есть дружили на равных, не показывая своё превосходство  в чем-либо. Точнее, он не показывал. Мне не в чем было показывать.

В какой-то книге прочитал, что герои то и дело достают насвай из кубышечки, кладут под язык, и с наслаждением сосут, часто сплёвывая. Я не представлял, что такое насвай, и какое удовольствие может испытать человек после насвая, который состоит из табака и гашеной извести?

Мне тоже хотелось последовать примеру этих героев, тоже что-то регулярно брать в рот и, непринужденно, посасывать.

После некоторого размышления остановился на банке с зеленым горошком. Сок выпил, а горошинки стал  по одной брать в рот. Пока не съел всю банку. Больше подобного не делал.

У Ремарка герои то и дело выпивают. Это отложилось в памяти. Да и думалось, что стану посмелее, если перед танцами выпью 50 граммов для храбрости. Купил бутылку грузинского коньяка три звездочки за 35 рублей. Запрятал в неработающую печку, где когда-то прятал свой дневник, причинивший столько неприятностей. И стал перед танцами выпивать по 50 граммов. Доза столь мала, что храбрости не ощутил.

Решил попробовать кофе с коньяком. Но не знал, как пить? Отдельно или вместе? Словосочетание – кофе с коньяком – не расшифровывает рецептуру. Налил в кофе. Слишком неприятно пить. Понял, что, скорей всего, пьют по отдельности. Так приобретается жизненный опыт – методом тыка. Рассказать и посоветовать некому – друзья сами многое не знают.

Приехал Сергей Шмелев и стал часто приходить ко мне. Рассказывал, что в Джезказгане учился в техникуме на наладчика КИП (контрольно-измерительные приборы). Потом работал на шахте, получил кучу денег, которые просадил в ресторане Москвы, где заказывал «ласточкино гнездо» – очень дорогое блюдо, сделанное из натурального ласточкиного гнезда. Она строит его из своей слюны на крутых обрывах, поэтому сбор этих гнезд весьма затруднителен.

На ВДНХ видел магнитофон, в котором вместо ленты тонкая проволока. Можно представить, сколько музыки можно записать на одну бобину! Ну, ничего, лет через пять у нас наладят выпуск этих магнитофонов.

Я не верил его байкам, что он пропил огромную сумму денег, никогда не видел его пьяным, но вслух ничего не говорил. Не спрашивал, почему же вернулся, если там много зарабатывают? Он там, даже печатал свои стихи. Показал вырезку со своими стихами. Я, уважительно, помалкивал. Меня никто не хотел печатать. У него получались стихи намного лучше моих.

Иногда он приходил ко мне с тетрадью и читал новые стихи, в руки не давал. Однажды прочитал про Патриса Лумумбу, которого недавно убили. Стихи слабые, коньюктурные. Но я даже таких не мог написать, и тихо завидовал. Однажды он попросил поехать с ним к Кате. Хотел показать ей свои стихи, которые посвятил ей же, но мне не дал почитать.

У ворот я спохватился, забыл взять часы. Под предлогом, что нельзя возвращаться, попросил Сергея принести мне часы. Он зачем-то отдал мне свою тетрадь со стихами, и, ни слова не говоря, вернулся ко мне домой. Пока его не было, я заглянул в тетрадь. Ничего особенного и таинственного. Стихи посвящены Кате, но это не признание в любви.

Сергей принес мне часы, а я отдал ему тетрадь.

В БНЗ сразу после войны построили дома по американскому типу, с низкими потолками — прообраз будущих «хрущевок». Поэтому трехэтажки были невысокими. Только там, а не в городе, было центральное отопление и горячая вода. Трубы с горячей водой шли поверх улиц поселка, в некоторых местах прорывались и парили круглый год. Не жаль. Тепло попутное – отходы от крекинга нефти.

Катя жила в бараках за этими кирпичными домами. Длинный коридор и множество дверей в комнаты.

Катя была дома. Она очень нравилась нам. Стройная, с восточным типом лица, то ли армянским, то ли греческим.

Мы недолго посидели и скоро ушли, ей надо было идти на работу. Потом Сергей приезжал один, без меня. Катя прочитала его стихи и вернула тетрадь. Ничего у них не получилось.

После армии я неожиданно встретил Катю возле универмага на Приморской улице, и едва узнал её. Она хорошо одета, богато. Видно, удачно вышла замуж. Но от девичьей привлекательности не осталось ни следа: погрузнела, обыкновенная женщина с миловидным лицом. Мы коротко поговорили. Я смущался своей бедности и неустроенности. Мне нечем похвастаться.

Она коротко рассказала о себе, что вышла замуж за инженера, есть двое детей.
Кажется, была рада видеть меня. Я был отголоском её юности, того времени, когда парни увивались вокруг и не осмеливались признаться в любви.

Пожалуй, она относилась ко мне лучше, чем я того заслуживал. Но, почему-то и Коля не делал попытки с ней сблизиться, хотя она ему нравилась. Может быть, он тоже понимал, что красота требует лучшего оформления, чем мы можем дать?

С Сергеем пошли на «Пищевик» купаться. Там меньше народу, чем на городском пляже. Мы отошли за спортивные дорожки, ближе к сараям, где стояли байдарки, яхты. Изредка видели, как их вытаскивают с большим трудом на сушу, подставляя деревянные катки, смазанные коричневым автолом.

Сергей снял часы и положил в карман брюк. У меня часов нет. Мы оба пошли в воду. Заплыли метров на двадцать – вода очень теплая. Благодать! Вдруг Сергей увидел, что возле нашей одежды сидят двое парней, и он поплыл к берегу, ничего мне не сказав.

Парни отошли от одежды. Сергей, проверив карманы, побежал за ними прямо в трусах. Они от него выбежали на площадь, где ему невольно пришлось прекратить преследование.

Он вернулся к одежде. Я был обескуражен – средь бела дня обокрали! Какая-то дикость. Так всё резко контрастирует с общим укладом жизни, все вокруг стараются показать себя порядочными людьми, неспособными взять чужую вещь. И вот воры совсем рядом. Хорошо, что я не взял с собой часы, всегда оставляю дома, потому что не хочется испытывать страх потери часов.

Приходилось остерегаться и в автобусе. Постоянно толклись определенные люди, их можно узнать по выражению лица. Своими глазами видел, как возле рынка в автобус вошли двое парней с бегающими взглядами, и один сразу же приступил к работе.

По рассказам взрослых, я знал, что если начнешь поднимать шум, они могут ударить лезвием бритвы по глазам. Быть слепым не хотелось, и я отвернулся, краем глаз смотрел, как вор, делая невинный вид, приподнимает полу плаща у мужчины и пытается залезть в карман. Возможно, пустой, потому что ничего не вытащил.

Я впервые увидел вора так близко и понял, они выдают себя взглядом и слишком старательно независимым видом. Или же, они были плохими ворами?

В моду вошли новые ремешки для часов, на стальной пластине, позволяющей не застегивать, а прямо снимать с руки часы. Славка купил такой ремешок, и я позарился, хотя он дороговат – 16 рублей. И мне не очень нравится, неплотно прилегает к руке, болтается. Нельзя отрегулировать по-желанию.

Проносив лето, купил кожаный ремешок, который тоже не удовлетворял, быстро засаливался, растягивался, терял вид, не выдержал и года носки.

Надо снова тратиться. А я ценил вещи за долговечность, чтобы меньше денег тратить. Ремешки с пластиной быстро вышли из моды, потому что были  непрактичными. Сталь перерезала кожу, и уже приходилось выбрасывать непригодный ремешок.

Мода у нас начинается со Славки. Он первый стал носить шнурки вместо галстука. Непривычно, и даже элегантно. Шнурки ему подарили где-то в Феодосии, где он был у своих родственников. Первым стал носить погончики на рубахе. Пришел к моей матери. Она сшила и вставила погончики. У меня же,  не было такой рубашки, в которую можно бы вшить погоны. Да и носить почти нечего.

Который год ношу куртку из плотной ткани, которая легко стирается и почти не нужно гладить. Когда-то она была цвета кофе с молоком, потом вылиняла и стала почти светлой. Сделана в Китае, добротно, не рвется. Даже резинка крепко облегает пояс. Я часто хожу в ней, особенно в дождь. Мой тогдашний облик почти неотделим от этой куртки.

продолжение: http://www.proza.ru/2014/01/21/1530


Рецензии
Герой Ваших, Вячеслав, мемуаров, уж как-то очень, закомплексован на внешности девушек, и уделяет слишком много внимания этому фактору.
А вот то, что отсуствие в кармане пары - тройки лишних рублей мешает пригласить барышню на свидание - это сущая правда.
Особенно, когда тебе всего 17 лет!

Евгений Неизвестный   23.07.2013 16:34     Заявить о нарушении
Да, Вы правы, я был очень сильно закомплексован, и это продолжалось очень долго.

Вячеслав Вячеславов   23.07.2013 16:50   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.