Моё сердце

  Сердце! Мой славный мотор! Что я с тобой сделал! Пожалуйста, прости меня за такое глупое,  варварское отношение к тебе, самому главному, самому дорогому, что есть в моём теле. За многие десятилетия ты перенесло столько моих   издевательств! И вот сейчас, когда я лежу на больничной койке, ты тянешь воз моей жизни из последних своих сил.
  Как я тяжко виновен перед тобой!  Я прошу у тебя   прощения! Я понимаю, моё осознание и раскаяние пришло поздно. Очень поздно. И всё - таки я прошу: прости меня, моё замечательное сердце!
   О, как я безжалостно истязал тебя, не думая о последствиях. Я глупо думал, что ты – вечный двигатель, и что тебя не остановят ни какие перегрузки и яды.
   Не на секунду не задумываясь, я нагружал на тебя непомерные тяжести и ехидно, улыбался: - «Ничего, выдержит!». А ты напрягалось из последних сил - терпело, и, благородно держалось... Ты долго терпело моё садистское обращение с тобой, мою жестокость. Мужественно, с достоинством переносило все мои неимоверные истязания. Ты, благородное, никогда не сердилось на меня, ничем не мстило, а только страдало. Наоборот, ты, моё сердце, всегда оставалось ко мне добрым и ласковым, всё прощало - прощало и продолжало безропотно работать - честно и  ритмично. И такая работа твоя вселяла в меня   уверенность. Потому, что ты позволяло мне жить прекрасной полноценной жизнью. Я радовался, я был счастлив, и,  продолжал наглея,  измываться над тобой - истязал, как и прежде. Я не жалел тебя! И теперь, горько раскаиваюсь в этом.
   И, наконец, ты устало, и мышцы твои  слабели.. Но ты продолжало работать, напрягая последние силы... Терпело по-прежнему мои дикие выходки и не жаловалось, не просило пощады, а трудилось..., трудилось... 
      Но сколько же можно тебе терпеть!   
      И ты, наконец, надломилось... Ты не дождалось моего прозрения. Ты поняло: достучаться до моего мозга бесполезно и в один пасмурный день... пронзило мою грудь страшной болью. Я потерял сознание и упал. Когда очнулся, боли уже не было. Ты хоть и звонкнуло,  так громко, (сколько же можно  мучиться!), напомнило о себе, но я так ничего и не понял, не проникся жалостью к тебе и сочувствием. Я всего лишь дал тебе небольшую передышку – съездил в санаторий. Но и в санатории я  вел себя преступно.     Игнорируя врачей, продолжал дружить с “зелёным змием”.
  А после санатория, я опять по - варварски стал измываться над тобой. Как и прежде стал  истязать тебя физическими и нервными перегрузками. Я любил себя и не любил себя. Я жил в своё удовольствие, делал себе хорошо, а тебе плохо.
   И тогда ты начало подавать мне тревожные сигналы SOS. От бесконечных страданий ты заболело и стало  иногда сильно стучать в груди. Порою казалось, ты хочешь вырваться из проклятой клетки, где тебя так безжалостно истязают. Это ты пыталось достучаться до моего слабого разума, и ... не могло. Я оставался варваром и продолжал издеваться над тобой. Как и прежде травил тебя табаком, алкоголем. Грязным  воздухом, бедным кисло-родом. Непомерными физическими нагрузками. Дико обжирался жирной пищей. Ссорился с женой, с людьми, пытался  доказывать свою «правоту»...  Глупо  ссорился  из – за пустяков, из – за мелочей  Глубоко  раня,  твою нервную систему.  А после каждой ссоры спешил остановить заполыхавшую в груди боль таблетками и всякими микстурами.  Ну, зачем я так  жестоко вёл себя , по отношению к тебе – моё сердце?  Зачем?
    И ты, наконец, не выдержало, надорвалось, ослабло и серьёзно заболело. А я, безумец, всё ещё не верил тебе, пытался заставить работать так же, как и прежде. И чтобы ты не остановилось совсем,  продолжал травить тебя всякими ядовитыми веществами, что выписывали мне врачи: таблетками, уколами,   капельницами... И мне удавалось на какое – то время немного взбодрить тебя, успокоить. Сильные боли уходили, и ты продолжало работать, и - продолжало... слабеть, напрягая последние силы.
     Да, ты работаешь, и, как и прежде закачиваешь кровь в мой мозг.
     Ты, моё сердце,  всё ещё даешь мне ЖИЗНЬ!
     Спасибо тебе за то, что я, как и прежде встречаю рассветы, наблюдаю, как по голубому небу плывут белые пушистые облака; вижу  яркое солнце на голубом небосклоне, согревающее меня тёплыми лучами.  Зелёные поля, лес. И могу пока ещё разговаривать...    ...
     Как же я благодарен тебе за это счастье!
     Я умоляю тебя, пожалуйста, прости меня, моё самое любимое и единственное сердце, дарующее мне жизнь! Ты самое ласковое и доброе из всего, что есть у меня на свете....
     Прости меня глупого, что я не понимал тебя, не любил по – настоящему, не жалел. Только сейчас я понял это.
  И ответило мне сердце.
--  Но что ты умоляешь - «прости», «прости»...   Твоё «прости» мне уже не нужно: ты убил меня и убил себя. Почему ты спохватился только сейчас, и раскаиваешься? Почему у тебя раньше не было любви и жалости ко мне?  А меня надо было любить  сильнее всего на свете... Даже сильнее любимой женщины. И не жертвовать мною ради кого - то и ради чего - то. Ты брал от жизни всё, и хорошее и плохое. Но брал мало хорошего и слишком много плохого. Ты ещё так молод и мы с тобой могли бы ещё жить да жить,    Но что можно теперь поправить? Увы, ничего! Настал неотвратимый процесс  моей остановки. Жизнь наша безвозвратно  загублена тобой.  Всё, мы с тобой умираем.  И твои лихорадочные по-пытки остановить наступление смерти уже ничего не дадут. Ты должен был думать: моя смерть в ту же секунду приведет и к твоей смерти.
     К сожалению, понять это у тебя не хватило мудрости.
      Мы умрём с тобой одновременно!  Это ты должен был помнить всегда! Всю жизнь!
            О, как поздно ты прозрел!
               

               

     Сергеев Г.Л.