Серафима

Популярный в городе магазин "Головные уборы" давно переименовали на перестроечный манер в "Белку". Но горожане называли его по-старинке. А меха в него, действительно, стали завозить чаще. И не одни беличьи, и не только меховые шапки. На модных подиумах в отремонтированном торговом зале теперь красовались тощие манекены-дамы в дорогущих песцовых, норковых шубах и в модельных шапках того же меха. А манекенов-джентльменов одели в дублёнки и, почему-то, в фетровые шляпы.
"Наверное потому, что - джентльмены. В ушанках и обманках те не ходят", - придумала шуточную причину очень красивая, стройная брюнетка Серафима. Она расхаживала вдоль выставки и представляла себя во всех понравившихся моделях по-очереди. Непременно рядом с джентльменом. "В туманной, тёплой Англии достаточно шляпы и зонта... Хочу в Лондон. И не только в Лондон. Нигде я не бывала, дремучесть. Только с кем ехать? Ни один немуж безвозмездно не оплатит тур. А свои одинокие - глупо тратить. Лучше чего-нибудь экстравагантное купить, появиться в нужных местах. Тогда и претендент может найтись. Богачи ищут себе жён в близких по уровню кругах. Надо под них и маскироваться", - не удерживала свою фантазию девушка.
Замужем она уже побывала. За одним из итальянцев-контрактников, валивших в их лесничестве лес на мебель. Итальянскую, разумеется. Отсюда у неё и заморская фамилия: Чезарри. Сама она, заочно закончив платный университет и имея диплом менеджера, проработала в родных местах несколько лет при начальстве. Освоила, в глуши лесов, помимо английского ещё и итальянский. Кто бы мог подумать! Но в один прекрасный момент Серафима увидела, что женские возможности карьерного взлёта над тайгой ею исчерпаны, и решила податься в областной центр, к тётке. Иностранца своего без всяких сантиментов тоже бросила, потому что поняла: быть ему вечным голодранцем. Хоть в России, хоть, в своей Италии.
В её личном бизнес-плане существовал ещё вариант: уехать с мужем на его заграничную родину, развестись там с ним, и остаться в Евросоюзе, быстренько подцепив кого побогаче. Но на этот мираж она не тянула. За душой - ни мало-мальски приличного подъёмного капитала, ни европейского гражданства, ни даже опыта турпоездок. Чтобы всё это освоить, нужно лет пять, а ей уже за четвертак перевалило. Поэтому был запущен и успешно осуществлялся план попроще, российский.
В "Головные уборы" Серафима пришла за модельной короткой песцовой шубкой, какую она выбрала в каталоге. Но, передумав, присмотрела себе пристяжной пушистый лисий воротник с лапками. К её коричневому длинному, с высокой стойкой и кожаными вставками, драповому пальто и такому же кожано-драповому кепи, воротник подходил идеально. Так ей показалось. Так оно и было на самом деле. На сей раз вкус её не подвёл. Она, не задумываясь, приобрела обновку, которая, плюс ко всему, оказалась относительно не дорогой.
А воротник был шикарный: с густым ворсом, цельный, длинный, с несколькими вариантами застёжек. Видимо из крупной взрослой лисы. Серафима временно пристегнула одну из петель воротника к верхней пуговице пальто, чтобы он не ёрзал, уложила правый его конец на левом плече, на манер шарфа, а левый лихо, диагонально свесила впереди. Упаковка не понадобилась. Покупательница вышла из магазина в лисе. Рыжий густой мех, как живой, играл под лёгким ветерком на декабрьском солнце. Более тёмные, почти чёрные лисьи лапки забавно покачивались на груди и за плечом девушки в такт шагам. Ценник болтался чуть ниже лапок, между двумя рядами двубортной застёжки, как победный орден между медалями. Он нисколько не смущал хозяйку и веселил прохожих.
В упор разглядывали диковинный воротник только встреченные по дороге дети. Женщины старались демонстративно-безразлично не смотреть в сторону яркой высокой девицы, не замечать её броскую внешность. Получалось не у всех. "Завидуют",- по-своему понимала их Серафима. Мужчины, те обладательницу лисьих лапок, которые мило и эротично шалили, задевая этикетку на нитке, провожали взглядами смелее. Впрочем, как и раньше, когда она проплывала по тротуарам ещё без мехов.
Но особенно теперь, на фоне ярко-рыжего меха, не могли не вызывать восхищение противоположного пола её от природы чёрные блестящие волосы и ресницы, выразительные, чуть раскосые карие глаза, свежие губки идеальным бантиком. А лисьи лапки, как ловкий рекламный трюк, вообще не оставляли ни одного шанса ни одному прохожему пропустить такую красотку не замеченной.
И едва уловимая, коронная улыбка, и лёгкая походка, весь облик Серафимы,  пел на всю округу: смотрите на меня! Изредка, изящным жестом руки, на ходу дотрагивалась она до нежных на ощупь лапок, чтобы проверить, не сместился ли лисий мех на плечах. В ридикюле, который она элегантно держала в другой руке, лежали прилагающиеся к воротнику пуговки с кнопками, инструкция по уходу за мехом, товарный чек и приличная сэкономленная сумма.
Дома, вечером, приладив свою лису к пальто, как надо, Серафима повесила комплект на дверку старенького шифоньера и легла спать, ещё какое-то время продолжая разглядывать лисий мех. В потёмках он действительно казался ей живой лисой, которая спрятала нос под брюхо, свернувшись кренделем. Бывают  лисьи воротники ещё и с  глазастой мордочкой. Совсем царские.  Но те  отнюдь не на фрейлин, а на соперниц  своих хозяек, на груди у них пригретых,  смахивают. Соперниц у Серафимы  не бывало. А  попадись ей такой воротник, она бы его не купила.
     Сон ей приснился в тему. Будто идёт она, лисой, хвостом обмахивается, а в лапе - ридикюль. Только пустой. "Надо же, - думает, - меня, плутовку, обокрали. Поди, куры деревенские. Недооценила мозги их куриные. Это мне - наука! И знак! Нечего мелочиться, циплячий доход жалеть. Пора по-крупному играть, на волчьих тропах куш перехватывать. Мне ли, лисе, не справиться?". А волк, из-за куста -хвать! - её за заднюю ногу, и затащил в логово. Обернулась, а это капкан! А она - волчица... Проснулась, настроение - в упадке. Но пока на работу собиралась, сон сам собой забылся.
В офисе Серафиму в сногсшибательных, но недорогих обновках видеть привыкли. Это было в её стиле: привлечь внимание в меру своих сбережений. На этот раз все, не сговариваясь, провозгласили единогласную, явно одобрительную оценку:
- ООООО! Симочка!
И далее, что-то вроде: звезда ты наша... ты превзошла самоё себя... неотразима, как никогда... Она не злилась на такой сарказм. Снисходительно, почти искренне благодарила. Мол, благодарна всем за то, что вы счастливы лицезреть меня. Дамы молча ненавидели её, а мужики... Мужики - по разному: кто - комплексовал в её присутствии с досады, а те, что понаглее, так и норовили сграбастать красотку где-нибудь в курилке. Но Симочка не курила и по углам не ошивалась. Она вообще держалась неприступно с коллегами. А со своим природным даром находить подход к людям, который применяла выборочно, была реально ценным сотрудником.
В эту крупную компанию Серафима явилась не по объявлению, а сама, минуя все турникеты и пробравшись прямо к боссу. Конечно она надеялась на свою смекалку и смелость, но в первую очередь, на внешность. Мисс мира, не слабее! Такую, захочешь, да не выгонишь. Приёмы обольщения ею отработаны были с детства. Расположить к себе стареющего босса ей труда не составило. Тот был сражён наповал эффектной внешностью Серафимы, её манерой держать себя спокойно и уверенно в такой неординарной обстановке. Но присутствие некоего опыта, скользящего в её словах, тоже запало. Сработала произнесённая ею психологическая фраза. Одна единственная. Серафима выдала её не сразу. Как только переступила порог кабинета и прикрыла за собой дверь, обольстительница остановилась, красиво приосанившись, и выдержала паузу до первой реакции мужчины, впервые её видевшего. Босс был тёртый калач, ошеломлённого виду не показал, даже отважился на ироничную реплику: "И кто это, такая красивая, черноокая к нам сюда сквозь непроходимые леса на метле прорвалась?" "Попался", - без кровинки на щёчках восприняла комплимент ведьмовского уровня красавица. Далее, спокойно и уверенно, абсолютно ничего при этом не теряя, она сказала: "Я буду самым ценным, лично вашим помощником, босс, если вы дадите мне шанс показать себя на маленькой рядовой сделке, которая принесёт компании незапланированную прибыль. А зовут меня Серафима Чезарри". И положила на стол документы, со своим красочным фото на резюме. Импортной фамилией она тоже в нужные моменты  манипулировала ловко.
Одета только она была ужасно не модно, на искушённый взгляд опытного руководителя, но он прикинул, что с этой проблемой такая ушлая девица  должна справиться быстро и посулил ей стабильный положенный процент от сделок. Если справится. В том, что такая красотка, да ещё с дипломом, опытом работы в международной компании, с двумя языками, одним своим присутствием будет ускорять продвижение любых переговоров, он не сомневался. И не ошибся.  А ещё он сразу признался сам себе, что последняя в жизни, поздняя любовь - самая романтичная и самая безнадежная. Поэтому решил такими мыслями и не заморачиваться. Они же в его голове, как  поселились. Какое-то время скрывать это  получалось. Только не от своей новой помощницы, причины сего непокоя. Она про себя искренне сочувствовала боссу. Но - никаких намёков на надежду!  Внешне сохраняла невозмутимость. Привычка. И когда сотрудники за спиной начали шептаться, этот факт ей  жить, работать и чувствовать себя в равновесии не мешал.   
Серафима с обязанностями топ менеджера справлялась с блеском. Работала, как играла. Самые гиблые ситуации разруливала в пользу компании. Перечить напористой, компетентной девушке модельной внешности никто не смел. До известных пределов, разумеется. Но заслуги Серафимы Чезарри перед компанией были неоспоримы. Слабой стороной её карьеры был только гардероб. Покупательские возможности появились, но в модные бутики Серафима заходила, больше, поглазеть. Потому что никакого топ-менеджерского дохода на первых парах, не хватало, чтобы купить всё то, что позволило бы ей чувствовать себя настоящей леди. А мечталось.
Наряды приходилось выбирать подешевле, но броские, чтобы быть яркой, меняющейся, привлекающей внимание. Такая манера одеваться придавала Серафиме кураж. Но скоро она поняла, что быть стильной совсем не просто, и она этого совсем не умеет. Коллеги считали её, в результате, страной, а гости эпатажной. Беспроигрышный вариант в этом случае - перейти на дизайнерскую одежду. Чтобы не откладывать в долгий ящик, Серафима, параллельно доступным тряпкам, решила приобретать дорогие эксклюзивные вещи. Постепенно. И, как северная жительница, неравнодушная к мехам, начала именно с них.
Никто из коллег не понимал, что для неё быть экстравагантной, как и успешной, - не цель, а средство. Никто, кроме дочки босса - студентки факультета психологии, забавной, немного взбалмошной девчонки с конопушками. Она время от времени появлялась в офисе. Папина дочка, выросшая без мамы, знала, что её тут никто не посмеет осадить. Она всегда умничала, раздавала всем шутливые характеристики и психологические советы. Получалось - в точку. Способностями девочка была не обделена.
- Ничего у тебя не выйдет, как ни выпендривайся, Симачезарри. Прынцы-миллионэры любят скромных Золушек, - она придумала называть её, правую руку отца, именно так, типа по блог-нику: произнося фамилию и имя - в одно слово. Избалованную дочку босса сдержанная , умная красавица  не решалась ставить на место. Остальные работники офиса - тоже.  В отличии ото всех остальных офисных, которые безуспешно избегали юную, бестактную психологиню,  Серафима , наоборот, пыталась с ней подружиться. Чтобы не приставала с глупостями, считалась. Подружилась. Не одного поля ягодки девушки, но общие интересы нашлись.
Соню, так звали новоиспечённую подружку, не смущала модельная внешность Серафимы. Соня была уверена, что двигатель судьбы - личное намерение человека при наличии чёткой цели, а совсем не степень красивости. Философское отношение к красоте отец внушал ей с самого детства. Видимо потому, что она выглядела не так, как большинство людей. Веснушки её покрывали полностью. Лицо, руки, грудь, шея и далее. Кто-то находил её, именно такую,   очень обаятельной. Соня даже гордилась своей особенностью. Густющую ярко-рыжую французскую косу, которую она заплетала себе на макушке, вообще носила, как золотую  корону.
Занесло её, как-то на эзотерические семинары. Увлеклась, как от земли оторвалась. И Серафиму  втянула. Приятное совпадение: инструктор тоже был рыжим. Каждому слушателю, помимо всякой мистической байды помельче, он обещал помощь в открытии индивидуального канала выхода в астрал. Тогда, мол, и начнётся настоящее управление реальностью.
У Сони пока не получалось, как она ни медитировала. Но не сдавалась девчонка. Серафима же за грань не стремилась. Ей просто был любопытен процесс в теории. Как информация. Для сравнения с некоторыми впечатлениями из детства.  В марийском селе, на Вятке, где она выросла, каждый третий - колдун. Да и зачем далеко ходить? Её самоё родная бабка, маленькую, в Священную рощу за собой таскала тайком от матери-учительницы. У костра всё нашёптывала спасительные заговоры. Обучить мечтала. Да не успела. А ведьмовскую красоту внучке любимой наворожила. Все так говорили.
Серафима даже отвлечь от страсти такой Соню решила однажды. Знала, что опасно это. Что можно умом тронуться не заметно. А хуже того, не возвратиться из своих глубинных грёз, как и её бабушка, которую у костра нашли, на веки заснувшую. Но, куда там! И слышать ни о каком колдовстве Соня не желала. Всю парапсихологию объявляла не открытыми ещё законами природы.
Зато сама Серафима, вдруг стала, помимо своей воли, во сне, как наяву гулять. Сначала просто прикольно было. Красочно так. Утром всё в подробностях помнилось. А когда рассказала об этом инструктору, он и не удивился. Проинструктировал, как себя вести в осознанном сновидении и сказал, чтобы обращалась, если дополнительные вопросы возникнут. Серафима решила больше не ходить на семинары, как её Соня ни зазывала. Побаивалась негативных последствий. Старалась не думать о своих  совсем не частых чудесных снах, пока не появилась в них её великолепная лиса на фоне рыже-золотой осени.
Та самая лиса, которая на пальто была пристёгнута. Только во сне она не была пристёгнута.  А сама, уютно расположившись, возлежала на плечах, обвивалась вокруг шеи Серафимы. Она была настоящим животным, с головой, лапами в нужном месте, сердцебиением, шевелилась, потягивалась. Серафиме,  не по наслышке знакомой с  разными ведовскими штучками, не странно было ни это, ни то, что лиса мысленно разговаривала с ней, бесцеремонно вторгаясь в мозг и постоянно перебивая её мысли. Сон ведь.
- Симачезарри, ты не должна думать о дождике.  Иначе он начнётся и намочится моя шкурка, - угадала мысли хозяйки и сообщила ей об этом лиса. Серафима действительно, шла в осознанном сновидении по мокрым опавшим листьям , под радугой и подумала о приятном дожде. Он закапал тут же.
- Симачезарри, нажелай зонтик, мне мокро и зябко! Имей совесть! - болтала в мозгу лиса. Серафима уже ассоциировала лису с капризной Соней и решила быть с ней построже.
- Где же я возьму зонт? Здесь - лес. Потерпи. Ты же - зверь всё-таки. И отвечай, будь добра, только на вопросы, не перебивай мысли, - сердилась Серафима.
- Я реагирую и на них так же, как и на твою речь вслух. Ничего ты с этим не поделаешь. Останавливать внутренний монолог тебе ещё предстоит научиться. А зонт можно взять где угодно. Куда руку протянешь, там его и возьмёшь. Просто надо это знать. И ты теперь это знаешь, - объясняла лиса. Серафима сунула руку в дупло дуба и вытащила свой розовый зонтик. Но в этот момент она подумала о солнышке в ясном небе, и дождь кончился.
- Как тут всё странно. Лиса, ты ведь - Соня? Может быть, рядом побежишь, лапы промнёшь? Мне не холодно, чтобы под солнцем в лисе ходить, - строго сказала Серафима. Лиса тут же спрыгнула и побежала рядом.
- Я - лиса. Соня - не я. Соня не может войти в сон. Она страдает. Влюблена. Здесь нет места для сильных эмоций. Здесь только факты и бесстрастные желания. Чистая воля. Ты справилась. Она - нет, - лиса не смотрела на Серафиму и по прежнему, не шевеля ни языком, ни челюстями, звучала в мыслях.
- Зачем я здесь? - спокойно спросила Серафима. - У меня не было желания сюда попадать. Это ты всё устроила? Мне нравится нормальный, реальный мир, где я знаю, что меня может ждать, знаю свои возможности. А здесь жутко от всяких иллюзорных чудес. Я не люблю сказки. С детства. Бабка заставляла в них верить, и мне было страшно.
- Слушай меня! Именно здесь настоящая жизнь! Здесь человек хозяин своих действий, своей жизни и судьбы. Там - иллюзия воли. Там приходится ждать, когда желания и цели случатся сами собой, а наши действия навстречу им только вносят там путаницу в причинно-следственные цепи событий, - лиса важничала, выдавая заумную информацию. Она вышагивала, гордо подняв нос и заметая их обеих следы длинным хвостом. Никаких причинно-следственных тропок сзади не оставалось.
- Но я привыкла жить в реальности, а спать, отдыхая, а не так, как сейчас. Тебе придётся вернуться на пальто. Сейчас декабрь, скоро Новый год. Твоя задача - согревать меня в мороз и украшать. Хочешь ты этого или нет, - Серафима стала говорить ещё строже. "Никакой слабинки рыжей прохвостке! Этим мистикам дай волю, они так зазомбируют, что поверишь во всю их чушь, и она начнёт случаться на каждом шагу",- подумала Серафима. Ей было наплевать на то, что лиса не делает разницы между её речью мысленной и произнесённой.
- Ладно, ладно, - поспешила согласиться лиса, чтобы Серафима не пожелала проснуться и снова продолжила её слушать. У лисы был свой интерес.- Я только хотела попросить тебя найти мне пару. Одиноко мне. Ты меня понять - в состоянии. Тебе тоже одиноко. Но это твой сон. Я не могу в нём ставить себе цели и их реализовывать. И свои сны я видеть тоже не умею. С некоторых пор. Ничего не поделаешь. Воротниковый период необратим. А ты мне помоги. Пожалуйста!
- По-моему и в реальности можно добиться многого. Это лучше, поверь мне. Давай я куплю тебе в "Белке" лисью шапку с хвостом. Мне она тоже пригодится, - предложила Серафима.
- Верю, верю. Но ситуация сложнее. Она такова, что тебе надо поторопиться, иначе может быть поздно. Я не справлюсь с твоей проблемой сама, а ты не купишь шапку. В эту зиму в "Белке" шапок - завались, только лисьих нет и не будет. Тем более, мне нужен настоящий лис. Из тайги, - настаивала на своём лиса.
- На заказ что ли? В нашем лесничестве охотники лис и стреляют, и капканами ловят. Тоже вариант, - Серафима пожалела, что так сказала. Лиса завыла. О какой проблеме намекала лиса, Серафима не поняла точно.  Потом  снова  у Серафимы в голове  зазвучали лисьи россказни.
- Не успеть из тайги, нужно торопиться. Мне - лис, тебе - шапка. Мне - шапка - тебе муж.  - только и произнесла, а потом снова завыла. Серафима была заинтригована.
- Что я должна сделать? ЛИса за хвост здесь поймать и на голову шапкой себе водрузить? - притворно раздражённо спросила Серафима? Тут же за кустом мелькнул рыжий хвост. Она догадалась быстро схватить его и приподняла. Лис,- это был конечно лис,- некоторое время извивался. Затем изловчился и прыгнул Серафиме на голову. Лиса следом - на плечи. Сначала зверьки миловались, щекоча её хвостами, потом улеглись, и Серафима снова услышала голос лисы:
- Симачезарри. Спасибо. Ты тоже на всё смотри, как на пару, и сама парой пойдёшь.- Это были последние слова лисы. Больше она не перебивала внутренний монолог своей хозяйки. А Серафима, оглядываясь, ничего особенного не увидела. Лес, ясное небо, рыжие кусты, усеянная осенними листьями, словно грудами золотых монет, земля... Никаких пар. Если забыть о двух лисах; если не считать её двух собственных рук в аристократических, по её давнишним мечтам, тончайших кожаных перчатках; двух ног в изящнейших итальянских сапогах, безразлично топчущих осеннее золото; если не принимать во внимание два кармана  в пальто и разные другие привычные парные моменты. Очень быстро они начали-таки атаковать внимание. Зачесалось одно ухо, тут же - второе; оглянулась через левое плечо на пролетевшую птичку, непроизвольно оглянулась и через правое, такая же летит... Серафима проверила один карман - там ключ. Проверила другой - там такой же. Совсем, как от двух дверей, ведущих в кабинет босса. Ключи одинаковые на вид, но всё равно , разные. Не различишь, пока не попробуешь открыть.
- Откуда мне знать, от каких они дверей? И зачем мне это? - Серафима почувствовала, что все эти намёки стали её раздражать. Ей совсем не хотелось играть в шарады ни с лисой, ни в одиночку. И она моментально проснулась. Забегая вперёд, надо сказать, что в будущем она научилась (как то само собой вышло) входить в осознанный сон по своему желанию и символически реализовывать свои цели, которые затем непременно и очень скоро начинали сбываться в реальности. Занималась этим совершенно бесстрастно, без удовольствия. Счастья ей этот дар не принёс абсолютно. Хотя окружающие её люди: друзья, коллеги, компаньоны, считали её, помимо того, что она была талантлива, умна, красива, ещё и чудовищно везучей. Но сначала с ней произошло много других удивительных событий.
После того, как Серафима проснулась от своего  чудесного сна с лисой, она спонтанно обращала внимание на любые парные предметы. Прямо, утомилась.  В "Головные уборы" лисьих шапок, как и уверила лиса,  не поступало. В остальном сон довольно долго не сбывался.  А как только махнула на всё рукой, оно и свершилось. Босс, наконец-то осмелился открыться ей в нежных чувствах и не придумал никакого лучшего повода для этого, как купить и подарить ей лисью шапку с хвостом на макушке. Где он её раздобыл? Экстравагантную, в её любимом стиле. В комплект к воротнику. Серафима сразу разгадала все намёки лисы в том сне и,  взглянув на босса другими глазами, поняла, что на её порог постучалась судьба.
Возможно, вариант с шапкой в подарок подсказала отцу Соня, потому что она замечала, как Симачезарри в своём драпово-кожаном кепи иногда мёрзла, втягивая шею в  лисий воротник.  К свадьбе, потрясающей красавице Серафиме, разумеется, дарились драгоценности. Проблемы с гардеробом были решены в считанные дни. Среди новых вещей, которые ей приносились на выбор, она заметила и длинные перчатки, и те самые итальянские сапоги, и множество других моделей одежды и обуви из дорогих бутиков, на которые она ходила раньше только посмотреть. А самое удивительное то, что  у неё была теперь особенная личная  банковская карта, как  сказочный неразменный рубль,  пополняемая супругом сверх её нужд и капризов, без напоминания. Наконец-то она почувствовала себя настоящей леди. Как и мечтала Серафима, выгодное замужество автоматически обрушило на неё и большое чувство, несмотря на неприличную разницу в возрасте с любимым, чего она,  ну никак,  не могла ранее предположить.
    Можно догадаться:  семейное счастье длилось не слишком долго. Серафиме,  в конце концов,  пришлось окунуться во все бизнес-заботы, планы, интриги, конкуренцию, взяв на себя руководство компанией. Справлялась. И ещё как! Вела бизнес бескомпромиссно, жёстко, грамотно, результативно. Компания процветала,  наращивала мощности и расширяла связи быстрее прежнего. В свои тридцать Серафима объездила весь мир. Не было проблемы, которую бы она не устранила, не было пункта плана, который бы у неё сорвался. Креативные идеи рождались и покупались, воплощались и приносили доход. Выгодные компаньоны поднимались ею, а конкуренты хладнокровно сметались с пути. Её удачливости удивлялись и друзья и враги, с которыми у неё разговор был короткий.  Она их буквально вычёркивала  из своей жизни, и они уже под ногами не путались.
    В бизнес-кругах Серафиму Чезарри теперь называли волчицей. Она уже не поддерживала лисий стиль. Он логично перекочевал к Соне и зятю. Поговаривали, что Серафима - потомственная ведьма. Слухи подогревала повешенная ею в кабинете на стене волчья шкура с лапами. Её падчерица Соня, аллегорично, но туманно уверяла, что та с хозяйкой мысленно разговаривает. Сама Соня, хотя по завещанию являлась равноправной владелицей компании, бизнесом не интересовалась. Что нельзя было сказать о её пользовании законной личной долей прибыли от бизнеса. Она и её муж, автор  и ведущий эзотерических семинаров, - пребывали в статусе свободных психологов. В меру потребностей души они преподавали, писали, консультировали в собственном центре. Растили детей.  Дети - их  самое уважаемое достижение, по колкому выражению Серафимы.  Иногда они тестировали сотрудников компании. Серафима Чезарри в этом не нуждалась. Она видела людей насквозь. Просто , несмотря ни на что, она любила свою подругу-падчерицу и иногда организовывала для неё с зятем возможность слегка покомандовать сотрудниками, попугать их. Это по-своему укрепляло дисциплину,  порядок и  тешило самолюбие Сони.
   Больше в этом мире Серафиме никого уже любить не хотелось. А без её инициативы мужчинам к ней - и  не подступиться. Всегда так было.  Тем более после того, как она возглавила компанию. Но однажды, без объявленных в компании вакансиях, без приглашения и записи на приём, беспрепятственно пройдя все турникеты, охрану и секретарей, в кабинет к Серафиме Чезарри спокойно вошёл высокий, статный, с военной выправкой мужчина лет тридцати пяти.
Красивый блондин, но темнобровый, с глубоким умным взглядом зелёных глаз, прикрыв за собой дверь, сначала слегка поклонился руководительнице-даме, почтительно и изысканно. Серафима с интересом разглядывала его.  Она выдерживала паузу и готова была  слушать, что скажет этот неожиданный и настойчивый пришелец. Он по-армейски подтянулся и произнёс знакомую ей фразу:
- Я буду самым ценным, лично вашим помощником, мадам, если вы дадите мне шанс показать себя на маленькой рядовой сделке, которая принесёт компании незапланированную прибыль. А фамилия моя - Волк. Белорусская. Никола Волк, к вашим услугам.
     И положил на стол документы, из которых Серафима потом узнала, что Никола Волк - офицер, воевал, вышел в отставку после ранения в звании капитана, владеет языками. Серафиме не нужно было долго анализировать личность соискателя на должность её правой руки. Она никогда не ошибалась в людях. Чувствовалось присутствие большого и разнообразного опыта у этого  мужчины. Весь его облик,  его манера держать себя,  уверенная, спокойной интонация, не говоря уже о самой , опять безукоризненно сработавшей фразе, свидетельствовали об этом.  Внешне Серафима тоже сохраняла, как обычно, холодное спокойствие.  Но внутреннее волнение и интуиция подсказывали, что в её жизни начинается новый период. Она уже знала, что рядом с ней будет этот достойный её мужчина. Его говорящая фамилия усиливала  ощущение неслучайности его появления. Знакомясь  с документами, Серафима  боковым зрением заметила , что Никола Волк приблизился к  стене и  встал на фоне висевшей на ней  шкуры волка, которую подарили ей в родном лесничестве на Вятке. Она отвлеклась от бумаг и посмотрела в его сторону. Проникновенный волчий взгляд его  зелёных глаз, был устремлён на неё,  без слов желая сказать  о многом.  В этот момент Серафима узнала его.