Я люблю тебя, Марго

Август в том году выдался необыкновенно нежным и теплым, в пример предыдущему-с палящим солнцем и горящими торфянниками. Туристы до поздней ночи залеживались на пляжах Адлера, румянясь под ультрафиолетом с неба как гренки в духовке. Но уже в десять часов вечера, когда жара начинала потихоньку спадать, уступая место приятной ночной прохладе, все расходились по дискотекам, кафешкам, ресторанам-Адлер в принципе был "тусовочным" городом, так что мест для хорошего проведения времени в нем было достаточно много. А по ночам парапеты набережных становились неизменными свидетелями поцелуев влюбленных пар, порой поцелуев первых, а порой-последних. Освещенные фонарями, стоящими в гущах искусственно посаженных пальм, мощеные гладким булыжником набережные на ночь перекрывались для автомобилей, и по ним шествовали лишь те, кому ночами особенно не спалось, а именно-подвыпившие компании иностранцев и все те же влюбленные, старающиеся держаться от этих компаний подальше.
К раннему утру ночное веселье в Адлере затихало так же неожиданно, как и начиналось, и два часа с пяти до семи утра считались самыми тихими за все городские сутки. Примерно в половину восьмого на пляж выходили самые смелые и самые трезвые туристы-купальщики. Оставляя на берегу все вещи и не опасаясь за их судьбу, они лезли в морскую воду, успевшую уже остыть за ночь, и плавали там около получаса, пока не замечали, что к их вещам, порой достаточно ценным, начинают пристраиваться совсем не желанные "соседи". Тогда они уже стремглав бросались на выручку своим бумажникам, телефонам, фотокамерам и, крепко держа сумку с вещами за лямку, дожидались своих родственников или знакомых, не расположенных так рано приходить на пляж. А если на их долю не выпадало такого счастья-то они понуро брели к себе "в нумера", чтобы окончательно выспаться и на купание идти уже вечером, после семи часов. Те, кому везло больше, вставали в девять, завтракали и только после этого отправлялись часов до двух дня на море-и безусловно, не в одиночку. Располагаясь где-нибудь в теньке под пальмами, они по очереди ходили купаться, потом, загорая, случайно засыпали, разомлев под солнцем, а, просыпаясь от боли солнечных ожогов, не без неприятного удивления замечали, что тень отползла далеко вправо и на часах уже половина четвертого... И десятого августа только двое человек не принадлежали ни к одному из вышеописанных типов.
Это были Маргарита и Максим, парень и девушка, познакомившиеся в Адлере в молодежном лагере во время общей игры в "бутылочку" на желания. Их дружба развивалась крайне стремительно и вскоре переросла в настоящую любовь, причем первую любовь в жизни каждого из них. Марго была семнадцатилетней девушкой с пушистыми черыми волосами и карими глазами, вздернутым аккуратным носиком и плавным, чуть капризным изгибом пухловатых губ. Максим-двадцатилетний парень русско-армянских кровей, в котором русской крови было определенно больше. Макс был высоким шатеном со спокойными серо-голубыми глазами, смугловатой кожей... и полным отсутствием тяги и интереса к спиртому. Любящий шумные, веселые компании и песни под гитару у костра, занимающийся спортивной гимнастикой, он был предметом обожания для девушек и предметом подражания и зависти для парней. По нему "сохли" многие красавицы, но он выбрал на первый взгляд ничем не приметную Риту, симпатичную девушку из приличной семьи... И по уши влюбился в нее с первого же взгляда, что можно было сказать и о ней. Их чувства были взаимными, они понимали это с первых же дней общения, но ни разу не говорили этого друг другу, скрывая любовь под маской крепкой дружбы и пытаясь этим обмануть себя...
В то утро Макс и Рита, держась за руки, медленно шли по пляжу, там, где песок лижут ласковые волны прибоя. Они шли по направлению к вокзалу, шли молча, изредка глядя друг на друга и отводя глаза с тяжелым вздохом. Марго шла налегке, Максим держал в левой руке легкую дорожную сумку. Нельзя было сказать, что их что-то тяготит, что они чувствуют себя несчастными-от этой пары так и веяло любовью, расточаемой друг другом как лучи от солнца. Но никто не видел, что творилось сейчас в их душах.
Когда Рита в очередной раз тоскливо поглядела на Макса, он, перехватив ее взгляд и крепко сжав ей руку, тихо сказал:
- Я не могу остаться, Рит. Я не могу.
Рита кивнула, опуская голову.
- Я знаю, Макс. Знаю...
- Тебе не легче от этого, - заметил Максим. - Но я ничего не могу с этим сделать. Просто забудь меня.
- Забыть? Тебя? - горько усмехнулась девушка. - Как я могу тебя забыть, если я... - она сделала паузу и продолжила, - Тебя люблю...
Макс громко сглотнул и остановился.
- Люблю, - твердо повторила Марго, глядя ему в глаза, - Я люблю тебя.
Максим отпустил е; руку, поставил сумку на песок и положил обе ладони Рите на плечи, посмотрев ей в глаза. В них стояли слезы, но Рита продолжала тихо шептать:
- Люблю тебя... Люблю...
- Взаимно... - с улыбкой ласково прошептал Макс. Рита закрыла глаза, чувствуя, что вот-вот расплачется... И почувствовала, как Максим осторожно, нежно поцеловал ее в губы. Она приоткрыла рот и снова почувствовала поцелуй, легкий, ненавязчивый, на который ее губы отвечали уже машинально...
"Он никогда не скажет мне, что любит. Он не такой."
Максим, прикоснувшись к ее губам в последний раз, поднял с песка сумку, снова взял девушку за руку и они продолжили свой путь, словно ничего и не было. А Рита ничего и не чувствовала, будто так и должно быть. Ни радости, ни ликования, - ничего. Просто легкое умиротворение.
- Почему ты не говорил, что любишь меня? - спросила она через несколько томительно-молчаливых минут.
- Ты знала это, - спокойно ответил Макс.
- Я не знала, я лишь догадывалась. Я чувствовала взаимность, но боялась сказать тебе это. Вдруг ты понял бы неправильно.
- Взаимно, - Макс опустил голову, - Мы с тобой прятали любовь под маской дружбы, не так ли? А сейчас уже поздно об этом говорить. Слишком поздно.
Марго молча кивнула.
Оставшийся путь они проделали молча.
Когда они вошли в двери вокзала, то Рита поняла: все. Все кончено. Осталось каких-то десять минут, чтобы сказать Максиму о том, что она не сможет дождаться его. Пять лет-слишком большой срок. Ей уже будет двадцать два-самый расцвет молодости, а ему-уже двадцать пять. По существующей в Азербайджане традиции, Макс не имеет права жениться, пока ему не исполнилось двадцати пяти, а это случится только через пять лет. А вдруг Максим разлюбит ее за это время? Или она потеряет к нему интерес? Надо все сказать ему. Но сможет ли она теперь произнести хоть слово? Этого девушка не знала.
Рита машинально прошла за Максимом по вокзалу и встала недалеко от него в зале ожидания, смотря, как он смеется вместе с его друзьями, которые были и Ритиными друзьями тоже-она просто не хотела сейчас попадаться им на глаза. Суета воказала сегодня раздражала ее как никогда. Она изо всех сил заткнула уши пальцами, услышав знакомое "Поезд 56, следующий по направлению Адлер-Симферополь, отправляется через пять минут, просим пассажиров немедленно занять свои места", и, поборов страх и нерешительность, подошла к Максиму, взяв его за руку.
Макс оглянулся на Риту, и по его лицу расползлась улыбка. Он обнял девушку за плечи, легко чмокнул ее в макушку и сказал, обращаясь к своим друзьям:
- А это Маргарита, любовь моя. Думаю, вы ее помните, она была единственной девушкой, которая осталась в нашей компании вечером на праздник Нептуна, - не без гордости уточнил он.
Марго улыбнулась парням сквозь накатившие от воспоминаний слезы. Да, эти ребята помнили ее так же хорошо, как и она их. Это Саша, Костя, Дима и Андрей. Они знали Макса со школьной скамьи, были его лучшими друзьями, но судьба безжалостно разлучала их - Максима забирали в армию в Симферополь.
Голос диктора рассек внезапно воцарившуюся тишину.
"Внимание, заканчивается посадка на поезд, следующий по направлению Адлер-Симферополь. Просим пассажиров немедленно занять свои места, а провожающих покинуть вагоны."
- Пойдем, Макс. Пора, - сказал Костя, хлопнув друга по спине. Максим, вздрогнув, словно выйдя из транса, зачем-то улыбнулся и пошел к выходу из зала ожидания, выпустив Риту из объятий. За Максом и Костей, даже не обернувшись на оставшуюся в стороне от происходящего девушку, последовали Андрей и Дима, и только Саша подошел к Марго, взяв ее за руку.
- Рита, пойдем. Не робей...
- Спасибо, Саш.
Подбадриваемая Сашей, Рита дошла до конца зала ожидания, скрепя сердце ступила на платформу, подняла голову на Макса... И ей показалось, что она сейчас задохнется от боли, внезапно сковавшей грудь. Марго видела, как он, смеясь, на прощание обнимается с Костей, Димой и Андреем, как они о чем-то тихо разговаривают, не глядя на нее... Слезы застилали ей глаза, начинали литься по щекам свободным потоком, но она и не думала их стереть. Ей вдруг все стало безразлично, потому что она поняла: вот сейчас Максим ступит на подножку вагона, сделает шаг внутрь-и вместе с этим умрет все, что раньше имело в е; жизни смысл. Не останется того последнего звена, связывающего ее с прошлым. Девочка выросла...
Поезд издал протяжный гудок, вагоны слегка качнулись, отправляясь в уже знакомый водителю путь. Макс тут же влетел на подножку, сунул контроллеру билет, обернулся и вдруг встретился взглядом с Ритой, стоящей на платформе рядом с Сашей, но в некотором отдалении от Андрея, Кости и Димы.
- Я люблю тебя, Марго! Дождись меня! - крикнул Максим, даже не надеясь на то, что девушка это услышит из-за стука колес отходящего от вокзала поезда.
Но Рита прочла все по его губам, поняла, встрепенулась. Собрав последние силы, она улыбнулась Максиму сквозь слезы, подняла руку, помахала ему и негромко сказала:
- Взаимно...
Максим, послав девушке воздушный поцелуй, скрылся в вагоне поезда, и Марго, сама того не ожидая, вдруг разрыдалась, обняв Сашу. Нет, она не сказала Максиму, что не сможет его дождаться. Пять лет-это слишком много.
"Трусиха. Промолчала о самом главном. Вот и глотай теперь слезы всю жизнь," - прокляла она сама себя и заплакала еще сильнее, уткнувшись в Сашину рубашку. Парень в растерянности гладил Марго по волосам, боясь сделать ответный жест объятья.
- Он вернется, Марго, он вернется, - спокойным, уверенным голосом сказал Саша.
- Нет, Саш, - прошептала она сквозь слезы, - для меня он уехал навсегда...
И тут девушка услышала рядом чужой женский голос, слегка надтреснутый-видимо, от старости:
- Ну не убивайся так, голубка, вернется твой фраер, никуда он не денется.
Другой старушачий голос добавил:
- Конечно, вернется. Если любит...
Рита, перерывисто дыша и успокаиваясь, шмыгнула носом, подняла взгляд на стоящих рядом двух старушек... И прочла в глазах каждой из них молчаливый приговор: "Шлюха."