Про роды, мир под ногами и розовый лимузин

Вчера Алисе стукнуло 4. А тогда 26 октября 2006-го в 19.05 по мск она родилась в роддоме №7 на Коломенском проезде. Четыре года назад таким же стылым октябрьским днем я и не предполагала, что рожу ее уже вечером. К тому времени я больше недели лежала в роддоме и сходила с ума от нетерпения и ожидания: ну, когда я, наконец, рожу??? В палате с девочками мы накручивали друг друга страшными историями про роды и жутко боялись рожать, бегали за врачами, неуклюже пытаясь "договориться" о родах за деньги. Над нами смеялись и отмахивались, понимая, что мы глупые и трусливые первородки. Странно, но никто не хотел говорить с нами про деньги. Хотя сплошь и рядом это происходит как официально путем заключения контракта, так и опусканием конвертика в карман врача. И вот, утром 26 октября 2006 г. моя наблюдающая докторша Анна Владимировна вызвала меня в смотровую. Ну, думаю, как обычно. Взяла пеленку и пошла.

Залезла со своим генеральским животом на гинекологическое кресло (ведь предварительную дату родов мне ставили 16 октября, а я уже 10 дней околачивалась в роддоме), и страстно желая при этом увидеть того, кто придумал это дебильное кресло и чтобы он сам с таким животом полазал по нему. Врач приступила к осмотру. Больно не было. Но вдруг что-то как хлынуло из меня. И доктор сказала: "Воды отошли. Так что сегодня родишь, Оксан".

Я была в шоке - как сегодня??? А ведь ждала каждый день и все равно полная неожиданность. Пробка отходила уже несколько дней и доктор решила ускорить мне этот процесс сама - проткнула пузырь специальным крючком. Эта процедура называется амниотомия. И я несколько минут лежала, пока текли воды. Казалось, целое море из меня вытекает. Я встала, мне дали пеленку, ведь воды текут потом еще долго, и тут врач сказала собрать вещи и ждать ее у лифта в родблок. К слову сказать, брить меня не пришлось, я это сделала накануне сама вечером в душевой кабине. Наощупь, но сама. Вот только клизмы избежать не удалось, но и это оказалось вполне терпимо.

И вот в 11 часов я в родблоке. Дали переодеться в какую -то старую застиранную рубаху и сказали отключить телефон. Там еще раз и опять на кресле осмотрел другой врач мужчина и сказал, что все идет, как надо. Показали где туалет, первые полчаса разрешили немного погулять по коридору. Но я нервничала и потому легла на свою кушетку, гадая, что ждет меня дальше. Вначале схватки были каждые полчаса, потом каждые 15, потом каждые 5 минут. И вот уже каждую минуту. Прямо над входом в родильную висят большие электронные часы и я не отрывно смотрю на них, чтоб не пропустить следующую минуту и пытаюсь дышать "собачкой". Иногда получается и схватка, замерев, отступает, а иногда ору благим матом. Акушерка в родблоке Светлана Петровна оказалась очень ласковой и внимательной, все время уговоривая меня потерпеть, когдя я просила ее вколоть мне промедол, говоря, что на этой стадии схваток еще нельзя. Я уже не стесняясь орала на всю Москву, как мне казалось. Нас в палате было 6 девушек и все на разных стадиях родов - кто-то уже орет не своим голосом, а кто-то в кошмарном испуге смотрит на них. У кого-то остановились схватки и поставили капельницу с окситоцином. Другой девушке поставили эпидуралку и начались какие-то осложнения, к ней набежали все врачи.

Наконец мне вкололи долгожданный промедол и поставили какую-то капельницу, даже не знаю, с чем (от нее потом был огромный синяк чуть ли не на всю руку. Я уже как в тумане от невыносимых схваток и мне все пофиг. И тут я поняла, что я засыпаю, меня самым банальным образом нестерпимо клонит в сон прямо посередине родов. Бросила взгяд на часы, они показывали 5 вечера. Подумала, что рожаю с 11 утра. Подошла Светлана Петровна и со словами "Спи, зайка" укрыла меня чистой простыней с одеялом. Это последнее, что я помню на тот момент. Проснулась без малого почти через 2 часа. В палате все то же: кто-то надрывается от схваток, кто-то лежит с выражением полного безразличия к происходящему вокруг. Я чувстувю, что меня уже распирает вовсю от желания сходить в туалет. Вспоминаю, что именно так должны быть потуги. Ищу глазами акушерку. Светлана Петровна бегает с уколами от одной кушетки к другой, видно, что трудится вовсю, и ничто не подтверждает страшных рассказов про то, что если не дашь на лапу, никто и не подойдет к тебе во время родов, хоть подохни. Заметив, что я проснулась, акушерка подошла ко мне, подняла простынь и посмотрела. "Так, хорошо, - сказала она, - Только не тужься сейчас. Нельзя пока". Странно, а мне так хочется. Да и не от меня это зависит. И я лежу под простыней и тужусь в свое удовольствие. Через 15 минут меня еще раз осмотрели. В какой-то момент я почувствовала, что не могу больше лежать и села. Проходящая мимо медсестра сказала: "Вы сейчас сидите на головке вашего ребенка". Я испугалась и подскочила, заствила себя снова лечь.

Но уже скоро две молодые девушки-акушерки переложили меня на кушетку и вместе с подошедшей откуда-то женщиной врачом, которую я до этого не видела, повезли меня в саму родильную. Переложили на стоящую там кушетку и врач отрегулировала ее для себя до нужной высоты. Врач снова подбадивала меня и сказала уже тужиться вовсю. Я честно тужилась, но потом стала тужиться неправильно - в голову. И так устала уже, что хоть и понимаю, что надо еще, а сил уже нет. "Давай, давай, останавливаться нельзя!" - командует мне врач. А я опять в голову. Провозившись со мной некоторое время, она сказала: "Извини, Оксана, я не хотела, но придется делать разрез". Я ничего не чувствовала, ведь мне вкололи обезболевающее, сделали эпизиотомию (разрез промежности), а девушке-акушерке показали, как провести у меня по животу - согнуть руку в локте и с силой провести ею от груди до конца. Она провела так несколько раз, и я почувствовала, что из меня что-то выскочило. Как полено. А это и была моя дочь. Родившись, Алиса тут же сама, не дожидаясь шлепка по попке, громко и требовательно заорала, оповещая весь мир о своем появлении на свет. Родилась с весом 3,370, ростом 51 см, 8/9 по шкале Апгар. Она появилась с такими темными волосиками и была похожа на красного гномика, но уже казалась мне нереальной красивой. Я с любопытством пожирала ее глазами: так вот кто сидел и брыкался, иногда очень больно по почкам, в моем пузе 9 месяцев. Мне ее тут же положили на грудь, еще соединенную со мной пуповиной. Пуповина была толстая и белая, как канат. Сказали еще потужиться. И я родила плаценту. Мне показали, что она вышла целая, не разорвалась, кусков во мне не осталось. Похожа на огромную сырую говяжью печень. Алису тем временем отсоединили от меня, обрабатывали и пеленали на соседнем столике. Меня зашивала девушка, которая до этого давила мне на живот, помогая родиться Алисе. Странно, что роды длились всего несколько минут, а по ощущениям, как целый час. А вот зашивала она очень долго, но я опять ничего не чувствовала и мы с ней беседовали. Я была счастлива. И через слово повторяла ей это. Она смеялась в ответ.

Потом я лежала с грелкой со льдом на животе. Чуть позже нас подняли на каталке в лифте в палату. Там уже лежали две девочки с детьми. Палаты были 3-местные и делились на тех кто мальчиками и кто с девочками. На второй день жизни Алисе сделали первую прививку БЦЖ и отсекли кусочек пуповины. Нас осматривали детский и взрослый врачи. В тот же день нас навестили муж и Диана, хотя это запрещено вообще-то, но за 1000 рублей охранник провел их в палату ко мне. Родившись в четверг, в понедельник нас выписали домой после того, как сделали мне контрольное УЗИ. Мужу с Дианой передали розовый конверт, в котором сопело наше счастье, и мы пошли на выход, где стоял заказанный мужем по этому поводу розовый лимузин, на котором мы поехали домой.

Возвращаясь к сказанному, добавлю, что когда нас отвезли в палату, меня проинструктировали, как и что делать в том или ином случае, показали, где лежат больничные пеленки и распашонки для детей и строго-настрого наказали лежать отдыхать. Но едва врачи вышли из палаты, я вскочила и стала смотреть на спящую в своей прозрачной ванночке дочь. Она лежала, как и положено, на боку, под головой лежала свернутая вчетверо пеленка. Я стояла с простыней между ног, кровь ведь хлестала, как из резаного поросенка, и чувствовала, что весь мир в этом миг лежит у моих ног и в душе творилось такое буйство чувств и страстей, которое никогда и ни почему до этого не было возможным. Я стала МАМОЙ.

P.S. А когда в один из дней еще в роддоме я выглянула в окно, увидела убегающую Диану и плакат, прибитый к земле камнями, и надписью: "Я тя (сердечко), Ксю".