Мэзон Окончание

                Глава сорок первая
                (Аня)

Я лежала на траве, ощущая ее аромат, вокруг стрекотала какая-то мелкая живность. Все тело было будто налито свинцом, а голова казалась очень легкой, ни одной мрачной мысли. Думать о том, что я сгорела заживо, не хотелось. Наверное, я в раю, решила я. Никогда раньше в бога не верила, а зря. Если есть рай, значит, и бог тоже есть. Кто-то гладил меня по голове и шептал ласковые слова:

- Анечка, ты самая  лучшая девушка на свете.

На том свете, подумала я.

- Ты самая красивая, самая умная и самая смелая, - продолжал шептать смутно знакомый голос.

Кому же он принадлежит – неужели кому-то из моей прежней жизни? Я точно знала, что это не красавец Влад и не симпатяга Виктор, но кто же тогда? Я боялась прервать этот волшебный сон или как там теперь называется мое существование, и не открывала глаза. Смутно слышались какие-то голоса. Наверное, это ангелы, подумала я. Тем временем незнакомец наклонился и поцеловал меня сначала в щеку, потом в губы. Мне стало как-то не поземному хорошо, и я ему ответила. Он неожиданно отодвинулся.

- Еще, - прошептала я.

Упрашивать его не пришлось, и мы вернулись к прерванному занятию, он лишь ненадолго отвлекся, чтобы прошептать:

- Я люблю тебя.

Я чувствовала то же самое, но прежде, чем что-либо сказать, я открыла глаза и увидела перед собой чумазое лицо Лени Краснова. Обычно насмешливые глаза светились нежностью, что было на него совсем не похоже. Наверное, я должна была удивиться, но почему-то не удивилась, а он взял меня за руку и уже в полный голос сказал:

- Я люблю тебя!

Вокруг стояли какие-то люди, сполохи огня освещали незнакомые лица. Я пожала Ленину руку и спросила:

- Я жива?

Он улыбнулся, но глаза не стали насмешливыми, сохраняя прежнюю нежность.

- Более чем, - ответил он.

Он стоял передо мной на коленях, и я притянула его к себе и разревелась. Так пришел конец легенде о суперменке. Он грязной рукой вытирал мои слезы, целовал и что-то шептал.

- Вы еще долго будете обниматься? – раздался веселый голос Сергея Ивановича, который подошел к нам, опираясь на костыли.

- Всю жизнь, - ответил Леня, и я не стала возражать, продолжая всхлипывать и сжимать его руку.

Нас прервал резкий хлопок, похожий на взрыв, посыпались стекла, и горячее дыхание пожара опалило наши лица. Это лопнули стекла в окнах гостиной, и огонь, получив дополнительное дыхание, разбушевался не на шутку. Леня подхватил меня на руки и побежал к проулку. Он не выглядел богатырем, но нес меня с такой легкостью, будто я ничего не весила. Возле автомобиля толпились люди. Сергей Иванович сказал, что пожарников и скорую помощь вызвали, но те не торопятся на зов.

- А кто пострадал? – спросила я.

- Ты, - рассмеялся Сергей Иванович.

Мы сидели в фургоне, я по-прежнему держала Леню за руку, не отпуская от себя ни на шаг, но, надо сказать, он никуда и не рвался. К нам заглянул Виктор, что очень меня удивило.

- Аня, ты жива! Ура! – прокричал он.

Неужели и он приложил руку к моему спасению? Здорово! Однако его появление не вызвало во мне прежних эмоций. Леня обнимал меня, и от него исходила такая мощная волна любви и нежности, которая накрывала меня с головой. Еще никогда я не чувствовала себя такой любимой и нужной другому человеку. Чудесное спасение и неожиданное признание переполняли меня счастьем, все страхи были забыты.

Вскоре подъехали пожарники и начали борьбу с огнем, но он захватывал все новые территории. Этот замечательный дом, около шестидесяти лет незыблемо стоявший на окраине Зауральска, доживал свой век. Прекрасная библиотека Евдокии Матвеевны и рукописи писателя на наших глазах превращались в пепел. Мне было очень жаль. Вместе с этим домом уходила в небытие целая эпоха. Я как завороженная смотрела на языки пламени, которые уже вырывались из-под крыши, и никаких вопросов не задавала.
Сергей Иванович решил, что пора меня проинформировать о моем спасении. Они уже подъезжали к заброшенным гаражам, когда раздался звонок Виктора. Оказывается, он наблюдал за домом Гориных, запертый на чердаке соседней избушки. Виктор сообщил, что прибыли четыре человека, кажется, и я вместе с ними. Следом за этим Ермакову позвонили оперативники, сидевшие в засаде с другой стороны проулка. Их было всего двое, поэтому Ермаков велел им пока ни во что не вмешиваться, а держать все под контролем. Омоновцев сразу развернули в обратную сторону, а Ермаков с помощниками быстро осмотрели избушку сторожа, никого там не обнаружили и помчались вслед за омоновцами, которых нагнали недалеко от Красной.

Затем последовало еще одно сообщение. Бравым оперативникам удалось задержать в проулке человека с портфелем и огромной сумкой. Это Ловкач, взяв деньги, оставил своих подручных разбираться со мной, а сам решил смыться. Костян бросился на помощь адвокату, но оперативники и тут не оплошали, так что двоих бандитов в наручниках и с кляпами во рту пинками препроводили на дачный участок. Один оперативник остался их караулить, а второй приблизился к дому и увидел двух дюжих молодцов возле окна, из которого валил дым. Оперативник понял, что в одиночку с ними не справится, и стал наблюдать. Вскоре подъехали машины, бандиты это услышали и сиганули на соседний участок. Оперативник с криками помчался за ними, омоновцы подключились к нему, так что Тиму с Придурковатым сбежать не удалось. Машина, неподалеку ожидавшая бандитов, под шумок скрылась. Пожар тем временем набирал силу.

Леня первым выскочил из фургона. Ермаков велел всем проникнуть в дом, чтобы попытаться спасти меня. Леня сам не знал, почему его ослушался, может быть, дым, валивший из открытого окна, натолкнул его на правильное решение. Странно. Когда я потеряла сознание, окно было закрыто. Наверное, бандиты его открыли, только вряд ли для того, чтобы спасти меня, скорее, для того, чтобы прикончить. Леня схватил за руку Кирилла, с которым успел познакомиться по дороге, и помчался туда. Размышлять было некогда. Комната была заполнена дымом, а моя баррикада превратилась в огромный костер, вот-вот могли вспыхнуть шторы. Кирилл помог Лене забраться в окно. Из-за дыма почти ничего не было видно, и Леня чуть не наступил на меня, но, по счастью, вовремя заметил. Он поднял меня на подоконник и передал стоявшему под окном Кириллу, затем спрыгнул сам. В этот момент вспыхнули шторы. Они положили меня на траву, где через несколько минут я и пришла в себя. Удивительно, но ни тошноты, ни боли в груди я не испытывала, только в горле немного першило.

- Значит, ты меня спас? – подняла я глаза на Леню.

- Да, я, - признался он, - и теперь как честный человек просто обязан на тебе жениться. – Я молчала. – Ты не возражаешь?

Я не знала, что ответить, и еще крепче вцепилась в Ленину руку. Но мой язык решил действовать самостоятельно, не дожидаясь моего решения.

- Не возражаю, - сболтнул он.

Ну, и тут мы опять поцеловались.

- Клево! – прокомментировал Виктор.

- Поздравляю, - сказал Сергей Иванович, и  еще несколько человек присоединились к нему.

Вскоре прибыла скорая помощь, и меня, невзирая на мои протесты, загрузили туда. Леня поехал со мной, гордо сообщив медперсоналу, что он мой жених. Я глупо улыбалась, изо всех сил цепляясь за его руку.

- У нее шок, - пояснил врач.

Тогда я так не думала, но оказалось, что он был прав. Едва мы прибыли в больницу, как мое состояние ухудшилось – проявились все признаки отравления угарным газом. Меня усердно лечили, и Леня все время был рядом, даже ел в больничном буфете и только на ночь уходил в гостиницу. Я все время держала его за руку. Наверное, в этом было что-то ненормальное, но нас обоих устраивало. Не знаю, возможно ли полюбить за то, что любят тебя, но, похоже, со мной именно это и произошло. Я перестала чувствовать себя одинокой и никому не нужной, и это было таким счастьем, о котором я и не мечтала. Все же для уверенности мне нужно было держать Леню за руку.

На следующий день с самого утра позвонил Влад. Он был милым и заботливым, но меня это уже не трогало, я лишь сильнее сжимала Ленину руку. Затем появились Сергей Иванович с Надей. Майор по настоянию жены возвращался в госпиталь на долечивание. Он держался бодро, но было заметно, что это стоит ему больших усилий. На прощанье он пообещал как-нибудь отметить нас за зауральские подвиги. Вечером ненадолго забежал Виктор с букетом роз. Он был погружен в работу, так как хотел побыстрей освободиться и вернуться в Питер, однако записал номер моего нового мобильника и обещал звонить. В общем, товарищи по оружию меня не забывали.

На третий день моего пребывания в больнице появился Ермаков. Он даже намекнул  на правительственную награду, так как благодаря мне была задержана банда, предотвращен побег из тюрьмы опасного преступника и возвращены государству два миллиона долларов. От него я узнала кое-какие подробности из жизни Василисы, на основании которых дофантазировала и все остальное.

Пять лет назад строящийся по соседству с домом Гориных особняк принадлежал Карпинскому. Он собирался поселить в нем свою мать, которая жила в деревне недалеко от Зауральска и переезжать в городскую квартиру отказывалась наотрез. Именно она и была той старушкой, которая следила за порядком в доме Василисы. Однажды Карпинский приехал на Красную проследить за строительством и увидел на соседнем участке удивительно красивую девушку. Они познакомились, а вскоре и полюбили друг друга. В то время он баллотировался в мэры, поэтому они не афишировали свои отношения. Многие избирательницы были влюблены в Карпинского, и появление питерской невесты могло бы отрицательно сказаться на его рейтинге, так что они решили повременить со свадьбой.

После смерти бабушки Василиса собиралась жить в ее доме, но неожиданно становится известно о тайном завещании деда. Думаю, тут Карпинский подсуетился ради своей невесты, не останавливаясь ни перед чем. Его выбрали в мэры, но радовался он недолго. Начались интриги и на поверхность всплыли его давние грехи. Он успел большую часть своих средств перевести за границу, но кое-что обратил в наличность и отдал на сохранение Василисе. Наверное, он надеялся, что до тюрьмы дело не дойдет, но дошло, и наказание оказалось максимальным – пожизненное заключение. Адвокаты во главе с Лагутиным Андреем Николаевичем (Ловкачом) бились над его делом. Были испробованы все средства – и законные и не очень, но апелляцию отклонили.

Все эти годы Василиса под видом родственницы приезжала к нему на свидания, где они и разработали план побега. Она была готова пойти на что угодно, лишь бы вызволить из тюрьмы своего любимого. Большую часть денег, оставленных Карпинским, израсходовали на адвокатов и разные подкупы, хотя это ни к чему не привело.  За нелегальные свидания тоже приходилось щедро платить. Деньги убывали с катастрофической быстротой, и Василиса, пока непонятно каким способом, стала восполнять потери. План побега был продуман до мелочей. Тюрьма располагалась в двадцати километрах от Зауральска. Карпинского после отклонения апелляции должны были перевести в специальную тюрьму для осужденных пожизненно. По дороге в аэропорт собирались напасть на машину, везущую осужденного. Для этого собрали подходящих людей. Водителя и охранников якобы хотели подкупить, но если что-то пойдет не так, то и расправиться с ними. Понятно, что после нападения все дороги будут перекрыты, но придумали хитрый ход – бежать не из Зауральска, а в Зауральск.

После осуждения Карпинского строящийся особняк был конфискован, его выкупил Крестовский на имя своего родственника. В доме была оборудована одна комната и санузел, после чего особняк законсервировали. Предполагалось, что там будет отсиживаться Карпинский после побега. Между участками сделали потайную калитку, чтобы влюбленные могли незаметно посещать друг друга.  Они собирались несколько месяцев провести в Зауральске, после чего по реке добраться до соседнего города, откуда по поддельным документам отправиться на Дальний Восток. Купчую на дом под Хабаровском нашли в документах адвоката Лагутина. Они с Василисой планировали прожить там несколько лет, обзавестись детьми, после чего респектабельное семейство отправилось бы в Европу, поближе к банкам, где хранятся деньги Карпинского.

Все было наготове, должна была приехать Василиса и расплатиться с человеком, который все это организовывал. Он запросил огромные деньги, так как многим рисковал, да и помощников было немало.  Такой суммы не нашлось ни у Лагутина, ни у Крестовского. Но Василиса не приехала, на звонки не отвечала, а на следующий день Карпинского должны были перевезти в другой лагерь. Тщательно разработанный план летел в тар-тарары. Чтобы оттянуть отъезд, Карпинский напал на охранника, за что угодил в карцер. В это время сменился начальник тюрьмы. Новый хозяин так закрутил гайки, что за весь месяц Карпинский не получил ни одной весточки с воли и сам ничего не смог им передать. После освобождения из карцера он встретился со своим адвокатом, от которого узнал о гибели Василисы. За эти пять лет она стала для него всем, без нее жизнь не имела смысла. Он бы покончил с собой, но его удержало желание отомстить убийце любимой женщины. А для этого он должен оказаться на свободе и найти деньги, вернее, сначала найти деньги, а потом оказаться на свободе. Поиски убийцы начались, не дожидаясь его побега. Лагутин отправляется в Питер, где через одного знакомого Карпинского выходит на человека в прокуратуре. Это следователь Алексеев. Сам он расследованием убийства Гориной не занимается, но общается с коллегами и имеет доступ к служебной информации.

Подкупив кое-кого из администрации тюрьмы, адвокат узнает, что через несколько дней планируется новый этап. Карпинский знает, что Василиса хранила деньги в доме и велит Крестовскому найти их. Тут на их беду появляюсь я. Сделанный наспех обыск ничего не дал. Они наводят справки, и Алексеев говорит им, кто я такая. Тогда они решают вплотную заняться мной, так как справедливо посчитали, что я кручусь здесь неспроста. В конце концов, они до меня добрались, деньги нашли, а закончилось это тем, что сейчас вся их шайка в тюрьме, а я лежу на больничной койке и держу Леню за руку. Мы неспешно беседуем, и мне совсем не скучно, совершенно не хочется куда-то бежать и что-то делать. Прощай, суперменка!

На четвертый день я уже была в неплохой форме, и меня выписали. Для Виктора это тоже был последний день командировки. Мы решили отметить отъезд ужином в ресторане «Берег», куда пригласили четверых таксистов, которые успели поучаствовать в моем спасении, и Вадима Петровича. На этот раз все обошлось без приключений, но мне все равно не было скучно, и мы с Леней, даже сидя за столом, то и дело держались за руки.



                Глава сорок вторая

Несмотря на кучу ошибок, тяжелая эпопея в Зауральске закончилась полной и безоговорочной победой сыщиков. Главной героиней была Аня, и зауральское начальство собиралось представить ее к правительственной награде, питерское не возражало. Все это очень хорошо, думал Влад, но эта побочная ветвь в расследовании, несмотря на то, что была очень кустистой и плодоносной, нисколько не приблизили их к разгадке убийства Гориной. Карпинский к этому не причастен, более того, мечтает добраться до убийцы любимой женщины и разобраться с ним по своим законам. Правда, теперь, без денег и без своих подручных, сделать это будет весьма затруднительно.

Влад уже больше недели возглавлял расследование, но с досадой признавал, что к убийце Гориной так и не подобрался, хотя этим делом занимался весь личный состав группы, да еще несколько прикомандированных. Кое-что удалось установить, например, петарда все-таки была и свои следы на потолке и стенах оставила, просто на следующий день все отремонтировали и привели в порядок. Был найден бывший любовник Гориной Вишняков. Он все эти годы жилы в Штатах и в России уже лет пять не появлялся. Борисов провел большую работу в Новосибирске, после чего пришлось и Крыжовину исключить из списка подозреваемых.

Обнаружив слежку за Весниной, Влад понадеялся, что это наведет на след убийцы, но и тут его ожидало разочарование. Парнишка, который весь день следил за Викой, проводил ее до дома, после чего отправился на Балтийский вокзал. Зайдя в привокзальное кафе, он поужинал, после чего еще некоторое время сидел там, озираясь по сторонам, но никто к нему не подошел. Затем отправился на Лиговку, где провел ночь в весьма подозрительной квартире. На следующий день вместе с какими-то алкашами крутился возле овощного ларька на Сенном рынке, помогая разгружать товар. За Весниной он больше не следил, более того, слежка за ней вообще прекратилась. Пришлось поговорить с парнем. Выяснилось, что пару дней назад на рынке к нему подошел человек, который заплатил ему тысячу рублей и попросил походить за Весниной, запоминая, куда та пойдет и с кем встретится, что он  и сделал. Вечером он должен был ждать заказчика в привокзальном кафе, чтобы отчитаться и получить еще тысячу, но тот на встречу не явился.  Влад понял, что их наблюдателей засекли. В общем, люди работали, что-то обнаруживали, но это ни к чему не приводило. И так было во всем, вплоть до вчерашнего вечера.

За прошедшую неделю Влад еще два раза встретился с Викой. Это было нужно для дела, но он понимал, что у него к ней не только служебный интерес. Ему нравилось смотреть, как она подносит букет к лицу и улыбается, и считал, что вполне может себе позволить такую невинную слабость. Вчера вечером он назначил ей очередное деловое свидание, но она явилась на него вместе с Ковалевым, который только что вернулся из командировки. В Зауральске он выступил по-геройски, но те проблемы Влада не интересовали, и он вполне бы обошелся без встречи с ним, впрочем, так думал он недолго.  Капитан быстро оценил Виктора – интеллигентный, умный и решительный, такому палец в рот не клади. И такого так просто не отодвинешь, впрочем, никаких конкретных планов относительно Вики у него не было. Он неловко сунул Вике очередной букетик, за что Виктор наградил его неприязненным взглядом, после чего они приступили к беседе.

Вика попыталась установить, откуда появились слухи о банкротстве «Мэзона» и споткнулась на кандидатуре коммерческого директора Травникова, слова которого, скорее всего, были неправильно истолкованы. Впрочем, разговаривать с ним на эту тему она не отважилась. Влад решил, что пора ему наведаться в офис «Мэзона» и пообщаться с сотрудниками.

- А вы выяснили, что было в записке, которую читала Войтюк во время банкета? – неожиданно спросил Ковалев.

Ни о какой записке Влад не слышал, и его собеседники наперебой стали рассказывать о том, как Виктор заметил удивленное лицо Войтюк с запиской в руках, когда они просматривали материал, отснятый телевизионной группой, они поделились и своими соображениями на этот счет. Влад заинтересовался и, вернувшись в отдел, просмотрел запись. Ковалев был очень наблюдательным, признал он. Если бы его не предупредили, он бы ничего не заметил. Влад позвонил Сергею Ивановичу, который уже вернулся из госпиталя и по настоянию жены отдыхал на даче. Еремин об этой записке слышал и считал, что она личного характера, правда, собирался это проверить, но руки так и не дошли. Влад воодушевился и позвонил генеральному директору и владельцу «Мэзона» Кутузову Павлу Иннокентьевичу и попросил к завтрашнему дню обеспечить присутствие в офисе всех, кто во время банкета сидел за главным столом. Фельдмаршал попытался сослаться на занятость, но Влад пригрозил, что тогда вызовет всех в прокуратуру повестками. Угроза подействовала.

И вот этот день настал. В десять часов утра капитан Ларионов появился в офисе «Мэзона». Его встретила секретарша директора – миловидная девица с модельной внешностью, но в последнее время подобные красотки Влада не привлекали. Она провела его по широкому роскошному коридору до директорского кабинета. Кабинет тоже был просторным и шикарным, как и его хозяин. Влад все больше склонялся к тому, что личная жизнь Гориной к ее смерти отношения не имеет. Значит, корни зла тут, в «Мэзоне». А сейчас перед ним глава этого царства. Не может такого быть, думал Влад, чтобы Кутузов не знал или хотя бы ни догадывался, в чем тут дело. По каким-то причинам он не хочет об этом говорить, но вряд ли сам замешан в убийстве. Если бы такой человек, как он, захотел от нее избавиться, то сделал бы это иначе, во всяком случае, не во время праздника на глазах у сотен людей. Влад повнимательнее присмотрелся к хозяину кабинета. Лицо, пожалуй, простоватое, но богатство и положение в обществе позволили приобрести Павлу Иннокентьевичу некий лоск, который это скрадывал. Он встретил сыщика достаточно холодно.

- Нас уже всех допрашивали, - недовольно сказал он. – Уже столько времени прошло, вряд ли кто-нибудь вспомнит что-то еще. Я несколько раз звонил в прокуратуру, но мне не сказали ничего определенного, я уж думал, что следствие заглохло. Чем вызван этот всплеск?

Влад решил сразу поставить его на место.

- Следствие продолжается, - спокойно произнес он, - и мы не обязаны перед вами отчитываться, начальства у нас и так хватает. Сейчас появились новые вопросы, я намерен их задать и получить на них правдивые ответы. - Он внимательно посмотрел на своего визави. – Вы ведь хотите, чтобы убийство Гориной было раскрыто?

- Разумеется, - быстро ответил Кутузов, но немного подумав, добавил: - Только не хотелось бы, чтобы репутация фирмы пострадала. – И изучающе уставился на Влада.

- Мы ни в коем случае не собираемся пятнать честь вашей фирмы, - заверил Влад, - но ведь с вашей стороны и со стороны сотрудников не чувствуется никакой заинтересованности, что мне не совсем понятно.

- Простите, как вас по батюшке, товарищ капитан? – прервал его Фельдмаршал.

- Владислав Сергеевич Ларионов, - заново представился Влад.

- А Сергей Михайлович Ларионов вам случайно не родственник?

- Он мой отец, - спокойно ответил Влад, - и, думаю, не случайно.

Обычно он не афишировал свое родство с богатым бизнесменом, но в данном случае решил, что это пойдет на пользу делу, пусть Кутузов считает его своим.

- Вы похожи на отца, - сообщил Фельдмаршал.

- Чисто внешне, - вырвалось у Влада.

- Открещиваетесь от родного отца? – немного расслабившись, рассмеялся Фельдмаршал.

- Ни в коем случае, я им горжусь, но сейчас у нас другая тема для беседы.

Похоже, владельцу «Мэзона» было легче разговаривать с сыном богатого бизнесмена, чем с обычным милиционером, так что Павел Иннокентьевич был достаточно откровенным, насколько это вообще возможно. Он рассказал о записке. Оказывается, одинаковые записки получили пятеро – он, трое директоров – финансовый, коммерческий, технический и главный бухгалтер. А всего за столом сидело двенадцать человек. Первой обнаружила записку Войтюк во время эстрадного номера, когда свет был выключен и лишь лучи прожекторов метались по залу. Когда номер закончился, и Фельдмаршал на месте своей тарелки увидел неожиданное послание. Оно было коротким, но информативным. В нем говорилось, что Горина шпионка, которую подослали для того, чтобы разорить фирму. «Ракурс», где она прежде работала, уже перешел в руки нового хозяина. Фельдмаршал слышал об этом, но, разумеется, с Гориной никак не связывал. Далее предрекалось, что у них тоже скоро начнутся трудности. На самом деле, к тому времени трудности уже начались. Банк, который охотно финансировал все его начинания, неожиданно отказал в кредите.  Он обратился в другой – то же самое. В конце концов, он эту проблему решил, но с большими потерями для себя. Трудности и сейчас продолжаются. Самый крупный поставщик, с которым они сотрудничали три года, вдруг вдвое сократил поставки и так далее.

В первый момент, прочитав записку, Фельдмаршал растерялся, но потом сказал Василисе, которая сидела рядом с ним, чтобы она поднялась к себе в кабинет и там его ждала, так как им надо срочно поговорить. Она заметила записку и поинтересовалась, что в ней написано. Фельдмаршал ответил, что это объяснение в любви, но скорее всего, розыгрыш. Василиса удалилась, а они впятером отправились в бар, где провели экстренное заседание. Поначалу никто не хотел верить в предательство Гориной, но факты были против нее. В конце концов, Павел Иннокентьевич решил, что проводит Василису до дому  и попытается кое-что из нее вытянуть. К сожалению, до этого так и не дошло. Найти того, кто подбросил записки, не удалось. В зале было темно, а официанты  сновали возле стола, и никто не обращал на них внимания. Фельдмаршал с пристрастием допросил двоих, обслуживающих их стол, но они заверили, что во время того номера вообще к столу не подходили, так как наблюдали за выступлением известного певца. Скорее всего, так и было, так как некто убрал тарелки, но новые не поставил.

- Кроме пятерых кто-нибудь еще знал о записках? – спросил Влад.

- Вполне возможно, - признал Фельдмаршал. – Директора сидели не рядом друг с другом, так что их соседи вполне могли полюбопытствовать. Я об этом сообщил только Матвееву как главе службы безопасности, потом  записки собрал и уничтожил и всем приказал молчать о них. В нашем деле, сказал он, слухи очень опасны. Банки перестают давать деньги, поставщики боятся отпускать товар в кредит, а потом добавил: Что сейчас и происходит.

- Значит, недавние слухи о банкротстве «Мэзона» не беспочвенны?

- Вы и об этом знаете? – нахмурился Павел Иннокентьевич. – На самом деле все не так катастрофично, но основания для беспокойства есть.

- Вы установили родоначальника слухов?

Кутузов отрицательно покачал головой:

- Вряд ли это возможно.

- А  вы начните с Травникова, - посоветовал Влад. – Может быть, он сболтнул что-то лишнее?

Павел Иннокентьевич занервничал.

- Неужели вы думаете, что он был заодно с Василисой? – воскликнул он.

Влад заверил, что оснований для подозрений у него нет, только предположения. Тут расстроенный Кутузов сообщил, что хотел уволить коммерческого директора за не вовремя поданные заявки, что стоило ему кучи денег и нервов, но потом пожалел, так как они давно вместе работали, и прежде ничего подобного не случалось. Как обычно, пострадали стрелочники, то есть менеджеры, которые непосредственно этим занимались. Павел Иннокентьевич закурил очередную сигарету и подошел к окну.

- Травников ведь больше всех общался с Василисой, - задумчиво сказал он. – Мне даже казалось, что он в нее влюблен, что неудивительно, я, признаться, тоже был к ней не равнодушен. – Он ненадолго замолчал, потом вернулся в свое кресло. – Она была удивительно красивой женщиной, умной и обаятельной. Зачем ей понадобилось заниматься темными делами?

- Наверное, хотелось больших денег, - предположил Влад.

- Да ей стоило только пальцами щелкнуть, и любой олигарх был бы у ее ног, - с чувством произнес Павел Иннокентьевич.

- Но это были бы не ее деньги, - заметил Влад и попросил Кутузова пока не принимать к Травникову никаких мер. Возможно, он вообще ни при чем, а если при чем, тем более не следует его настораживать.

Тот буркнул, что постарается. Разговор получился неожиданно долгим и полезным, Влад на это и не надеялся. Наверное, дела у «Мэзона» совсем плохи, решил он, и Кутузов, хорошенько все обдумав, пришел к выводу, что убийство Гориной и его неприятности связаны между собой, так что дальше запираться нет смысла. Им принесли кофе, и беседа продолжилась. Влад поинтересовался, кому выгодно банкротство «Мэзона», на что его владелец ответил весьма туманно: или никому, или кому угодно. Конкуренцию никто не отменял. Если «Мэзон» приберет к рукам владелец родственного бизнеса, то ему не будет равных, во всяком случае, в Питере.

- А конкретная кандидатура на эту роль у вас есть? – спросил Влад.

- Это может быть кто угодно, - хмуро отозвался Фельдмаршал.

- И Шишков?

Павел Иннокентьевич вскочил с кресла и заметался по кабинету.

- Вижу, наша милиция не зря ест свой хлеб, - пробормотал он. – Но нет! Только не Вик! Конечно, я в свое время жестко с ним поступил, но справедливо. У одного дела, как и у одного тела не может быть две головы! К тому же, сейчас его бизнес в Москве процветает. Зачем ему путаться в эту грязь? Неужели хочет отомстить?
Он продолжал метаться по кабинету, бормоча оправдания бывшему соратнику, потом себя опровергал, и все начиналось сначала. Влад с интересом наблюдал за ним. Солидный и уверенный в себе бизнесмен в настоящий момент напоминал обезумевшую женщину, которая никак не может поверить в то, что муж изменил ей с ее лучшей подругой. Наконец, Павел Иннокентьевич успокоился и сел в свое кресло.

- Все может быть, - тихо озвучил он свой вывод.

Владу хотелось задать ему еще один вопрос: «Что имел в виду Матвеев, говоря, что даже ДТП на Фельдмаршала работают?» Все же он его не задал, боясь скомпрометировать Вику. Кутузов вполне может вычислить, кто слышал тот разговор. А узнать ответ на этот вопрос очень хотелось.  Поблагодарив хозяина кабинета за содержательную беседу, Влад встал и протянул свою визитную карточку.

- Позвоните, если еще что-нибудь вспомните, - сказал он и попросил предупредить сотрудников, чтобы те больше не запирались. -  Милиция без дела не сидит, но их помощь совсем не помешает.

Павел Иннокентьевич все еще пребывал в возбужденном состоянии, поэтому весьма непосредственно хлопнул себя по лбу.

- Чуть не забыл! – воскликнул он. – В этой записке была еще одна фраза: Не советую пользоваться услугами Вакансии. – У Влада дыхание перехватало. Сергей Иванович давно подозревал, что с этой фирмой не все чисто. – Я на всякий случай, - продолжал Кутузов, - распорядился, чтобы наша фирма больше никаких дел с «Вакансией» не имела.

- Зря вы записки не сохранили, - с сожалением произнес Влад.

Теперь Фельдмаршал и сам об этом сожалел, но тогда, после неожиданной смерти Василисы, ему захотелось от них избавиться, чтобы убийство, не дай бог, не связали с деятельностью фирмы.

Влад был воодушевлен разговором с главой «Мэзона» и мысленно попенял Сергею Ивановичу на то, что тот не удосужился побеседовать с ним раньше. С другой стороны, подумал он, в то время дела у фирмы были не так плохи, и Кутузов вряд ли пошел бы на откровенный разговор. К тому же, у Еремина нет богатого папаши. Беседы с другими сотрудниками состоялись в одной из переговорных комнат. Они почти ничего нового не дали, только выяснилось, что еще двое узнали о записках от своих соседей по столу – это начальник отдела информационных технологий Бармалеев Егор Иванович и директор центрального магазина Авдеев Леонид Павлович, но оба божились, что дальше эту информацию не распространяли.

Влад освободился только к трем часам, чувствуя себя усталым, голодным, но полным оптимизма. Ему хотелось заглянуть к Вике, чтобы обменяться парой фраз, но он сдержался, ни к чему, чтобы ее заподозрили в слишком тесной связи со следствием. Он спустился на четвертый этаж, чтобы пообедать в ресторане «Мэзона» и посмотреть, где началось развитие событий. Зал был просторным и нарядным. Он сразу заметил уютную нишу с овальным столом, в которой разместилась солидная пара. Он выбрал столик неподалеку, где когда-то сидела Вика, и сделал заказ. Мужчина с женщиной разговаривали вполголоса, до него доносился гул их голосов, но слов он разобрать не мог. Внезапно женщина повысила голос: «Ты так говоришь потому, что она тебе не родная дочь!»  Хотя он уже давно не подозревал Вику в том, что она что-то выдумывает,  с удовольствием убедился, что она вполне могла услышать беседу Фельдмаршала с главой службы безопасности. В разговоре фразы о Гориной и ДТП соседствовали, но, возможно, одно с другим не связано. Ему очень хотелось в этом убедиться, чтобы окончательно исключить Кутузова из списка подозреваемых. Ведь за банкетным столом Горина сидела именно рядом с ним. Он решил кому-нибудь поручить выяснить, не было ли в тот период у владельца «Мэзона» или у его близких каких-нибудь ДТП.

Следствие то и дело вырывалось из Петербурга – сначала в Зауральск, потом  в Новосибирск, теперь в Москву. Предстояло разобраться с Мальковым и Шишковым. Влад бы и сам с удовольствием туда отправился, но он нужен здесь. Накануне позвонила жена Сергея Ивановича и попросила пока, по возможности, не втягивать мужа в работу. Тот побег из госпиталя в Зауральск дорого ему обошелся.  Влад решил отправить в Москву двоих – Краснова и Борисова. Вспомнив о Лене, он улыбнулся. Наконец-то Аня ответила ему взаимностью! Конечно, как могло быть иначе? Прекрасный принц спас не менее прекрасную принцессу.  Владу стало немного грустно. Все находят свои половинки, а ему никак не удается. Он слишком легко добивается расположения женщин и так же легко с ними расстается. Может быть, он вообще не способен на глубокие чувства? Нет, когда-нибудь и ему повезет! Его мысли опять переключились на новоявленных влюбленных. Сегодня у них выходной, а завтра пусть Леня отправляется в Москву, а Аня возвращается в офис. Корни преступления, скорее всего, в столице, но непосредственный убийца здесь и, может быть, до сих пор работает в «Мэзоне».


                Глава сорок третья

- Григорий Алексеевич, снимите трубочку, звонок из Питера, - раздался мелодичный голос секретарши.

Мальков вышел из задумчивости, в которой частенько пребывал в последнее время, и снял трубку. Звонила Лидия Федоровна – директор питерского филиала московского рекрутингового агентства «Вакансия».

- Так никто не объявлялся и не звонил, - сообщила она. – Уже два месяца от них нет ни одной заявки, похоже, они переметнулись в другое агентство.

Такой расклад Григория Алексеевича не устраивал. Нужно что-то срочно предпринимать, думал он, но ни одна идея, приходившая в голову, его не устраивала. Теперь приходится  быть вдвое осторожнее, чем обычно, что усложняет и без того непростую задачу. Но назад хода нет. Он уже получил солидный аванс, который успел потратить. Впрочем, деньги можно найти, но репутация его фирмы пострадает. Слухи быстро распространяются. Придется свернуть свою нелегальную деятельность, а ведь именно она дает основной доход, так что его партнер этого не одобрит.

Григорий Алексеевич стал директором рекрутингового агентства несколько лет назад. Все получилось почти случайно. Через знакомых его, двадцативосьмилетнего кандидата психологических наук, в качестве имиджмейкера нанял один богатый предприниматель, решивший податься в политику. Это сотрудничество оказалось полезным для обоих. Гриша учил Михаила Девятиярова различным психологическим приемам, а Михаил его – искусству зарабатывания денег. На этот счет у Девятиярова был несомненный талант. Однажды он обратился к молодому психологу с вопросом: «Как устранить конкурента и завладеть его бизнесом, избегая физического насилия?»  Вопрос Михаила был совсем не абстрактным, у него на примете была небольшая, но перспективная компания, которую он хотел приобщить к своей империи, но ее хозяин оказался несговорчивым.

Гриша долго размышлял и кое-что придумал. Можно внедрить в интересующую фирму  своих людей, которые мало-помалу приведут ее в такое состояние, когда хозяева становятся сговорчивыми.  Именно тогда было решено создать рекрутинговое агентство, которое наряду с обычной деятельностью будет искать специалистов для тайных операций. Новому предприятию решили дать незамысловатое название «Вакансия», чтобы ничем не выделяться среди множества своих коллег. Девятияров не хотел «светиться» среди учредителей новой фирмы, но именно он дал деньги на раскрутку и порекомендовал двух толковых специалистов, которые и набрали команду. Гриша с удивлением обнаружил в себе организаторские способности, и «Вакансия» бодро начала работу на два фронта. Он с воодушевлением разрабатывал тайные операции. Видимо, в детстве не наигрался, объяснял он свою увлеченность.

Первой жертвой нелегальной деятельности пала приглянувшаяся Девятиярову компания. Все прошло без сучка и задоринки, и через восемь месяцев она перешла в руки нового хозяина. Михаил даже позволил себе быть великодушным, оставив в должности директора бывшего владельца. Девятияров поставил и следующих двух клиентов, а дальше молва разнеслась, и от заказов не было отбоя. Григорий выбирал наиболее перспективные, у него на это и нюх появился. Первые операции проходили в Москве и Московской области, но полтора года назад к нему обратился клиент, которого заинтересовала питерская фирма «Ракурс». Гриша хотел отказаться, но позвонил Девятияров и попросил помочь человеку. Своему благодетелю Гриша отказать не мог.

- Пора, Гришаня, расширяться, - посоветовал Михаил.

Так в Питере появился филиал московской «Вакансии». Гриша сразу подумал о Василисе, которая благодаря ему оказалась в Москве, а затем в «Востоке», на чем весьма неплохо заработала.

Григорий познакомился с ней в самолете, когда возвращался из Зауральска, куда ездил по поручению Девятиярова, не имеющему никакого отношения к «Вакансии». С поручением он не справился, поэтому пребывал в весьма мрачном настроении, но, увидев свою попутчицу,  тут же забыл о Девятиярове, и вообще обо всем. Девушка была очень хороша. Она сидела, погруженная в себя, и не обращала на него никакого внимания, может, просто не замечала. Его это немного задело, и он попытался с ней познакомиться. Это удалось ему не сразу. Только благодаря недюжинным профессиональным способностям он смог ее разговорить. Так он узнал, что в Зауральске бабушка оставила ей дом, и она иногда туда ездит, чтобы проверить, все ли в порядке. Продавать его не хочет, так как он хранит историю их семьи. Она жила в Питере, и Григорий ломал голову, как бы заставить ее перебраться в Москву. Он влюбился с первого взгляда. Узнав, что у нее два высших образования, он воодушевился. Сказал, что возглавляет кадровое агентство и устроит ее в Москве наилучшим образом. Она заинтересовалась.

- И сколько я буду получать?

Он назвал максимально возможную сумму,  а она усмехнулась:

- На это, конечно, можно снять конуру на окраине, прикрыть наготу и обедать в «Макдоналдсе», но меня это не устраивает. Мне нужны другие деньги.

Гриша был далеко не бедным и с удовольствием взял бы все заботы о ней на себя, но он побоялся озвучивать свое предложение, уж слишком она была колючей. Они прилетели в Москву, до поезда в Питер оставалось несколько часов. Он ходил за ней, как приклеенный, забыв, что Девятияров ждет его с докладом. За полчаса до отправления поезда он решился и рассказал ей, как можно заработать «другие деньги». Вот так, с бухты-барахты,  без всякой проверки, он раскрыл свои карты случайной знакомой. К его удивлению,  ее это заинтересовало. Василиса перебралась в Москву, устроилась в «Восток» и просто отлично справлялась с возложенной на нее задачей. Гриша стал ухаживать за ней – приглашал в рестораны, встречал с работы. Однажды нос к носу столкнулся с ее сослуживицей, после чего Василиса устроила настоящий скандал.

- Незачем афишировать наше знакомство! Мы не в бирюльки играем!

Но он был просто одержим ею, другие женщины перестали его интересовать. Однажды, провожая ее домой, он поцеловал ее в полумраке подъезда. От долго сдерживаемой страсти его затрясло, но Василиса грубо оттолкнула его.

- Если тебе так невтерпеж, - жестко сказала она, - сходи к проститутке.

После этого эпизода он перестал ее преследовать, но неутоленная страсть тяжелым комом засела внутри. Ничего, успокаивал он себя, жизнь длинная, а земля круглая, я еще одержу над тобой верх. Решив подключить Василису к новому делу, Григорий воодушевился, и план захвата «Ракурса» был разработан в рекордно короткие сроки.
Новая жертва приближалась к банкротству, когда очередного протеже Девятиярова заинтересовала еще одна питерская фирма «Мэзон», которая собиралась выйти на столичный рынок. Гриша навел справки и понял, что это крепкий орешек, и даже посоветовал своему приятелю-благодетелю отговорить возможного клиента от этой затеи. Но Девятияров стоял на своем, у него здесь был свой интерес. Единственное, что удалось Грише выторговать, так это пару месяцев на оценку ситуации. Он внедрил в центральный офис «Мэзона» своего человека на мелкую, совсем незначительную должность, который должен был собирать слухи и сплетни, а если повезет, то и конкретную информацию. И вскоре поступившие сведения его обнадежили. Были уволены два менеджера из коммерческой службы, не сделавшие вовремя заявки на дефицитные товары. В «крепком орешке» наметилась пробоина. Правда, оставалось время, чтобы исправить эту ошибку, и они, скорее всего, ее исправят, если кто-нибудь не вмешается. В общем, пора вплотную приступать к делу.

Григорий Алексеевич обдумывал, с какой стороны лучше подобраться к золотисто-красному «Мэзону», когда  поступила новая информация. По слухам, генеральный директор поругался с директором по персоналу и даже предложил ей уволиться. Возможно, это было сказано в запальчивости, и он скоро одумается. К этому времени Мальков знал Кутузова Павла Иннокентьевича, как родного брата. Частный сыск выяснил о нем все, начиная с момента рождения. Фельдмаршал импульсивен, но далеко не глуп и ставит интересы дела превыше всего. Гриша вспомнил о Василисе. Именно она должна возглавить службу персонала в «Мэзоне», тогда в успехе операции можно не сомневаться. Все силы были брошены на достижение этой цели.

Удалось выяснить, что Кутузов приглашен на прием, который устраивался в честь заморских бизнесменов, пожаловавших в гости в северную столицу. Пришлось изрядно напрячься, чтобы раздобыть соответствующее приглашение для Гориной. Помог московский клиент, у которого был высокопоставленный друг в Питере. Он и предложил Василисе быть на этом приеме его спутницей, где и познакомил с Кутузовым. Как и следовало ожидать, Павел Иннокентьевич был сражен наповал ее красотой. В разговоре она между делом обмолвилась, что хотела бы сменить работу. Узнав, какую должность она занимает,  Кутузов тут же сделал ей деловое предложение.

Григорий Алексеевич был очень осторожен. В разговорах по телефону и в электронной переписке он никогда не говорил ничего конкретного – ни фамилий, ни деталей плана. При необходимости обсуждал все при личной встрече. За два месяца работы Василисы в «Мэзоне» они встретились три раза – два раза она приезжала в Москву и один раз он в Питер. Последний разговор происходил у нее дома за неделю до смерти. Василиса вела себя несколько уклончиво, именно поэтому он и приехал. Григорий вдруг вспомнил, что соседка видела их, когда они входили в квартиру. Хотя он не имел никакого отношения к ее смерти, ему все равно не хотелось, чтобы об их встрече кто-то знал. Впрочем, старушка вряд ли запомнила его, он стоял к ней боком, но от желтой куртки следует избавиться, слишком приметная.

Василиса была не довольна ходом дела.  Она весьма неопределенно выразилась, что у нее несколько сотрудников на крючке, но на них нельзя полностью положиться. На предложение Григория подключить к делу сыщиков, чтобы они раскопали на них какой-нибудь компромат, ответила отказом.

- Мелкие людишки, у них и прегрешения наверняка мелкие, не стоит зря хлопотать. Сама справлюсь.

Она считала, что лучше внедрить в офис своих, проверенных людей, но именно с этим и получилась неожиданная заминка. Подбором персонала для офиса занималась некая Веснина, к которой Василиса Андреевна пока не нашла подхода, вернее, она считала, что этого и не нужно делать, просто на ее место следует взять своего человека. Веснина забраковала кандидата, которого хотела принять на работу Василиса. Она, конечно, могла настоять на своем, но не хотела, чтобы ее имя связывали с именем человека, который будет на нее работать. В общем, на месте Весниной ей нужен свой человек. Но к Виктории на хромой козе не подъедешь – у нее и образование высшее и по профилю, и возраст подходящий, и стаж работы. Василиса решила создать в коллективе неблагоприятную обстановку, чтобы сотрудники отдела по подбору персонала сами разбежались. Других отделов это не касается, но чтобы не так бросалось в глаза ее предпочтение, всем иногда достается.

Григорий выразил сомнение на этот счет, но Василиса была уверена в выбранной тактике, и ему так и не удалось ее переубедить. Он поинтересовался тем, кто конкретно попал в ее сети, но она сказала, что все расскажет, когда появится что-то конкретное. Григорий проворчал, что дело продвигается слишком медленно, а клиент весьма нетерпелив.

- Если хочет быстрых результатов, - резко ответила Василиса, - пусть раскошеливается. Никто не хочет рисковать за радужные перспективы. Нужны наличные, тогда дело живее пойдет.

Григорий не в первый раз замечал, что Василиса просто патологически любит деньги. Он запомнил ее взгляд, когда расплачивался с ней за «Ракурс». «Зачем ей столько денег? - недоумевал он, оглядываясь по сторонам. – Даже квартиру себе не купила, живет в съемном жилье, безликом и неуютном». Но ответа на этот вопрос он до сих пор не знал.

Тогда Мальков вернулся в Москву в тревожном состоянии. Он чувствовал, что что-то идет не так, и дело не в том, что медленно, а просто не так или не туда, Василиса явно чего-то не договаривает. Он решил, что даст ей еще пару недель. Если за это время ничего не изменится, придется менять план и подключать других людей. Не может быть, чтобы глава службы персонала за два месяца не смогла внедрить своих людей! Ей мешает какой-то менеджер, просто смешно! Но до определенного им срока Василиса не дожила. В пятницу ночью ему позвонил «его человек» и сообщил о том, что произошло на банкете. В то, что Василиса могла напиться до бесчувствия, он не верил и забеспокоился. И, как выяснилось, не зря. Началось следствие. Значит, Василису кто-то отравил. Но кто – затюканные ею подчиненные или некто, посвященный в ее планы?
Прежде, чем ввести в курс дела клиента, Григорий посоветовался с Девятияровым.

После продолжительной дискуссии решили на время устраниться и выждать, пока закончится следствие. Тем временем «верный человек» сообщил о загадочном наезде на начальника отдела кадров и скоропостижной смерти главного бухгалтера «Мэзона». Возможно, две эти смерти не имели никакого отношения к операции Григория, но ему стало не по себе. Все выглядело так, будто убийца Гориной заметает следы.

В самом начале нелегальной деятельности с Гришей случались редкие и не слишком сильные приступы совестливости. Он прекрасно сознавал, что то, чем он занимается, преступление, но как опытный психолог быстро нашел себе оправдание. Алчные бизнесмены, решив чем-то завладеть, ни перед чем не остановятся – пойдут на насилие и убийства. Он же помогает им добиться своих целей бескровным способом. Слава богу, сейчас многие зачехлили оружие, и клиентов у него становится все больше. Теперь этот самообман больше не действовал. Погиб человек, а возможно, и не один благодаря «операции», которую он разрабатывал. Ему трудно было примириться с этим. Григорию Алексеевичу недавно исполнилось тридцать четыре года. Он был умен и хорош собой, на здоровье пока не жаловался. Впереди у него долгая жизнь. Стоит ли заниматься такими делами, за которые не только стыдно, но и в тюрьму можно угодить? Ответ напрашивался сам собой. Вся беда была в том, что он не мог отойти от нелегальной деятельности без благословения Девятиярова. Хотя у них не было никаких письменных соглашений, Михаил по праву считал себя совладельцем агентства и получал свою долю прибыли, не говоря уже о комиссионных за предоставленных клиентов. В том, что истории о безудержной жадности «новых русских» при добывании денег и такой же неудержимой расточительности при кутежах, не вымысел, Григорий убедился, сведя знакомство с Девятияровым и ему подобными. Михаил на его робкое предложение о свертывании бескровного рейдерства ответил резким «Нет!»

- Выждем немного, потом вернемся к этому вопросу.

Григорий подозревал, что Девятияров сам  находится в зависимости от их клиента или от того, кто за ним стоит. Наверное, так и было, потому что, узнав, что следствие притихло, он велел разрабатывать новый план. На этот раз никакого воодушевления или азарта не было и в помине. Гришу мучило предчувствие, что добром это не кончится. А какой дурак с воодушевлением будут копать себе могилу? И он обреченно принялся за дело. В его распоряжении имелись классные специалисты любого профиля. Он ознакомился со списком вакансий в офисе «Мэзона» и решил, что необходимо внедрить трех человек – в коммерческий отдел, в логистику и в бухгалтерию. И кое-что ему удалось.

Еще с тех пор, как Веснина возглавляла службу персонала, по его распоряжению установили за ней слежку. Сначала для того, чтобы раздобыть на нее компромат, а потом -чтобы быть в курсе дел, так как она активно сотрудничала со следствием. Благодаря современной технике многие ее разговоры прослушивали, и это дало результат. В беседе с предшественницей Василисы прозвучала фамилия Шишкова!

Мальков сразу сообщил об этом Девятиярову, считая, что проект следует заморозить или вообще отменить, но тот, наоборот,  велел ускорить работу. Был запущен слух о банкротстве «Мэзона». Банки и так настороженно относились к нему,  а теперь еще удалось переманить и основных поставщиков. Вот-вот колосс должен рухнуть. Возможно, Девятияров был прав, утверждая, что не стоит придавать слишком большое значение женской болтовне. От раздумий Малькова отвлек звонок сыщика. Сердце у него тревожно сжалось и, как вскоре выяснилось, не зря. Неугомонная Веснина сообщила о Шишкове следователю!  Более того, слежка за ней была обнаружена, но сыщик подстраховался, так что уверен, что на него выйти не смогут.

Григорий велел сыщику слежку прекратить и вообще забыть об этом задании. Деньги за работу он сможет получить завтра у директора питерской «Вакансии». Мальков вытер выступивший на лбу пот и набрал номер Девятиярова. Нужно срочно сворачивать свою деятельность и предупредить клиента.


                Глава сорок четвертая
                (Аня)

Я не была  в офисе чуть больше недели, а за это время успела круто измениться не только моя жизнь, но и я сама. Теперь мне не нужно постоянно повторять своё заклинание,  чтобы придать себе уверенности, достаточно вспомнить Леню. Это удивительно, что за три года совместной работы я ни разу не взглянула на него, как на мужчину. Конечно, он не такой красавец и богатырь, как Влад, но в нем есть искренность и мужественность, какие Владу и не снились. Просто все эти годы Леня прятался за насмешками, а я только их и замечала. Теперь я благодарна Виктору за то, что он не поддался на мои чары, и я могу спокойно общаться и с ним, и с Викой. Наваждение, иначе я не могу назвать внезапную влюбленность в него, прошло. Впрочем, я всегда влюбляюсь внезапно. Виктор, конечно, симпатичный и интересный, но это больше не имеет ко мне никакого отношения. Мне трудно скрывать счастливую улыбку, и я сказала в офисе, что моя бабушка пошла на поправку, с чем меня все дружно поздравили.

Зауральская эпопея со всеми моими «подвигами» осталась позади. Конечно, я сама виновата, что угодила в лапы бандитов, но благодаря этому удалось захватить шайку с поличным, да и Фальцет оказался очень разговорчивым. Не знаю, как мог опытный Крест приблизить к себе такого человека. Фальцет должен быть караулить Виктора возле гостиницы, но он утомился и решил посидеть в холле. Там его заинтересовала симпатичная администраторша, и он подошел к ней пообщаться, где и столкнулся с Сергеем Ивановичем. Теперь у зауральских милиционеров никаких проблем с обвинением не будет, а нам с Виктором придется выступить в суде в качестве свидетелей, но это случится не скоро. Нашим коллегам предстоит еще вычислить предателя, в общем, дел у них полно, как и у нас. Убийца Василисы Гориной так и не найден, и мне пришлось вернуться в офис и продолжить исполнение роли Ани Васильевой.

Август наступил как-то незаметно, солнышко реже стало появляться на небосклоне, а временами и прохладный ветерок напоминал о скорой осени. Однако мне не было грустно, вряд ли я в ближайшее время заскучаю. Леня умудрился всего за несколько дней проникнуть в каждую мою клеточку. Мне не хочется ничего анализировать, но думаю,  так произошло потому, что я просто изголодалась по нормальным искренним отношениям, и семена его любви упали на благодатную почву.

От лирических раздумий меня отвлек звонок телефона. Очередному начальнику в очередной раз понадобились мои услуги. Ну почему в других фирмах должность офис-менеджера весьма солидна и почетна, а в «Мэзоне» совсем наоборот? Я помчалась на зов, по пути размышляя о том, как изменилась атмосфера в офисе за время моего отсутствия. Раньше, казалось, сами стены излучали респектабельность и надежность, не говоря о сотрудниках. Теперь же в каждом слове и в каждом взгляде сквозила нервозность. Прямо, как у Толстого – сражение еще не началось, а дух победы или поражения уже веет над будущим полем брани. Дух, царивший сейчас в «Мэзоне», победным не назовешь. Вроде бы все работают, как и раньше, никого не увольняют, но с каждым днем обстановка ухудшается. Это еще подогревается  телевизионными аналитиками, предрекающими глобальный экономический кризис.

Я целыми днями моталась по офису, но ничего хоть сколько-нибудь интересного узнать не удавалось. В коммерческом отделе появился новый сотрудник Георгий Марков. Вика намекнула, что не плохо бы к нему присмотреться. Она не объяснила, чем он вызвал ее подозрения, сказала что-то неопределенное насчет интуиции. Думаю, интуиция здесь ни при чем, но присмотреться к нему не помешает, тем более, что мы с ним сидим в одной комнате. На первый взгляд, он производит хорошее впечатление – компетентный, в меру общительный, к тому же, трудоголик, во всяком случае, с работы уходит позднее всех. Даже вредных привычек нет – не курит и, кажется, не пьет. О личной жизни известно немногое – не женат, детей нет, квартиру снимает. Ладно, буду держать его под колпаком, хотя он у меня и дырявый, так как я постоянно бегаю везде с поручениями.
Пару дней назад мы встретились с Викой и Виктором у меня дома, как в прежние времена, до моей командировки. Правда, на этот раз новостей для обсуждения не было, и мы просто вспоминали наши приключения в Зауральске, обсудили и мои отношения с Леней. Виктор сказал, что Леня парень, что надо, и Вика выразила желание познакомиться с ним. Я обещала устроить такую встречу после окончания следствия. При этих словах все приуныли, похоже, никто не верил, что удастся найти убийцу Василисы Гориной, тем более прояснить ситуацию с гибелью двух других сотрудниц. Вика с Виктором как-то странно переглянулись, будто решая, рассказать мне о чем-то или нет, но так ничего и не сказали, а я не стала выпытывать.

Сегодня по пути на работу я размышляла о том, что несчастливый человек является лучшим работником, чем счастливый. Мой пример тому подтверждение. Совсем недавно главным в моей жизни была работа, и все мои помыслы круглосуточно были сосредоточены на ней. Если же я и отвлекалась на личные темы, то тут же заставляла себя переключаться опять на работу, так как ничего хорошего в моей жизни не происходило. Теперь все иначе. Мне приходится прикладывать массу усилий, чтобы заставить себя думать о работе. Я то и дело отвлекаюсь, становлюсь невнимательной и с нетерпением жду выходных, когда приедет Леня. Накануне весь вечер  просидела в Интернете, выбирая себе свадебный наряд. Пока я так и не решила, какое платье лучше – белое или с каким-нибудь оттенком.

Примерно такие мысли крутились в моей голове, когда мы с Верой и Катей отправились на кухню пить чай. У Кати продолжались разборки с мужем, и она считала своим долгом держать нас в курсе мельчайших подробностей. Мне это порядком надоело. Зачем быть вместе, если ничего кроме ругани и оскорблений в их жизни нет? Теперь, чувствуя себя любимой, я казалась себе еще и мудрой. Я перестала слушать Катю, сосредоточившись на предстоящей совместной жизни с Леней, и, машинально допив чай, встала и направилась к раковине, чтобы вымыть чашку. Видимо я пребывала в большой задумчивости, так как вместо того, чтобы выбросить в ведро чайный пакетик, я бросила туда чашку. Опомнившись, я ойкнула и стала его доставать.

- Ты прямо, как Егор Иванович, - рассмеялась Вера.

- При чем здесь он?  - спросила я, доставая чашку. По счастью, она не разбилась.

И тут Вера поведала историю, от которой у меня мурашки поползли по телу в предвкушении разгадки так долго мучившей нас тайны. Голова и тело мгновенно включились в работу, сказалась трехлетняя выучка. Оказывается, во время банкета Вера, возвращаясь с перекура, тогда они небольшой группой вышли на улицу, увидела, как Егор Иванович бросил бокал  в урну, стоящую на площадке между третьим и четвертым этажами. Заметив Веру, он смущенно улыбнулся, пожал плечами и направился в банкетный зал.

- А что это был за бокал? – спросила я, стараясь казаться незаинтересованной.

- Обычный стеклянный бокал, пузатенький и на короткой ножке, - ответила Вера. – Да какая разница?

- И зачем он его выбросил? – не унималась я.

Вера предположила, что Егор Иванович выпил с кем-то в неположенном месте, а потом решил замести следы. Я еле дождалась обеденного перерыва и помчалась на улицу, откуда позвонила Владу. Он очень заинтересовался моим сообщением и велел подключить к работе наших добровольных помощников, а он тем временем наведет справки о Бармалееве. Пообещав вечером встретить меня с работы, он отключился. Я позвонила Вике. Они с Виктором обедали в кафе, куда я и направилась. Присоединившись к ним и сделав заказ, я шепотом сообщила о своем открытии. Теперь Вике предстояло выяснить, есть ли похожие бокалы в кабинете директора по персоналу и сколько штук, а Виктор должен был присматривать за своим начальником. Виктор очень уважал Егора Ивановича и ценил как высококлассного специалиста, поэтому никак не мог поверить в то, что он замешан в каких-то махинациях и тем более в убийстве и, конечно же, не хотел следить за ним.

- Ты просто держи ушки на макушке, - попросила я.

В офис мы вернулись порознь, чтобы не привлекать внимание к нашей тесной дружбе. Я была как на иголках, ожидая развития событий. Через час позвонила Вика. Ей уже удалось выполнить мое поручение. Света пригласила ее к себе в кабинет, чтобы обсудить новую форму отчетности. Они сидели за компьютером, когда Вострикову вызвали к директору. Вика осталась в кабинете одна и заглянула в шкаф. Пузатые бокалы на коротких ножках имелись в количестве пяти штук, а стаканчиков и бокалов для шампанского – по шесть. Скорее всего, Бармалеев вынес бокал из кабинета Гориной. Но зачем? Ведь вся посуда была вымыта. Нужно было найти ответ на этот вопрос, а то получалась какая-то ерунда. Я неохотно откликалась на звонки, а поручения выполняла кое-как.

- Что-то в тебе сегодня не чувствуется трудового энтузиазма, - заметила Вера.

Я неопределенно пожала плечами и постаралась сосредоточиться на заявке, которую нужно было срочно оформить, но мысли о выброшенном бокале ни на минуту не оставляли меня. В конце концов, я додумалась, как могли обстоять дела.

Горина каким-то образом вовлекла Бармалеева в свои сети, ведь с его помощью она могла узнать любую информацию о фирме. Все идет по плану, но неожиданно во время банкета Егор Иванович узнает, что Горина разоблачена. Он боится, что она, припертая к стенке, выдаст его и решает с ней расправиться.  Возможно, на отравление с помощью сердечного препарата его наталкивает случайно услышанный разговор за столом службы персонала. Он достает лекарство и назначает встречу Василисе. Нет, Влад говорил, что встречу ей назначил Кутузов, но сам на нее не явился. Наверное, Бармалеев просто ей звонит и сообщает о записке, а она приглашает его для разговора. Он добывает петарду… Нет,  у него было слишком мало времени, чтобы все это провернуть. Петарду, скорее всего, взорвал какой-нибудь шутник, а отсутствие на посту охранника укрепило Егора Ивановича в принятом решении. Видимо, он позвонил, когда Вострикова уже ушла, иначе бы она слышала их разговор. Или он не звонил, а просто проследил за Василисой? Он приходит к ней в кабинет,  и они обсуждают свои дела. Возможно, Горина сильно его чем-то напугала, и он решился на убийство. Как же он мог сначала незаметно подбросить таблетки в ее бокал, а затем унести свой?

Впрочем, тут может быть масса вариантов. Она могла отвернуться, выйти в туалет, да мало ли что. Свой бокал он мог уронить и сказать, что тот треснул, после чего сунуть в карман. Он ведь не знал, что после его ухода Василиса в ожидании Кутузова вымоет посуду. Но Фельдмаршал так и не появился. Она чувствует недомогание и возвращается в банкетный зал. Дальше все известно. Кстати, мобильник Гориной так и не обнаружили. Впрочем, его номер был известен, так что сделали распечатку всех ее звонков за последние несколько месяцев. Ничего подозрительного! Ни одного звонка в Москву, в Зауральск или оттуда. И звонка от Бармалеева не было. Наверняка у нее был другой мобильник для тайных переговоров. Но куда они оба пропали? Кто позаботился о том, чтобы они исчезли? И где – во время сутолоки в банкетном зале или позднее, в больнице, куда ее привезли? Пока это не выяснили.

Перед концом рабочего дня я позвонила Виктору и спросила:

- Ну как?

- Никак. - Ответ прозвучал довольно резко, поэтому он более мягко добавил: - Все, как обычно.

Влад встретил меня не возле работы, а в переулке неподалеку, так как не хотел, чтобы Бармалеев случайно увидел нас вместе. Владу удалось кое-что раскопать на него. Егор Иванович вместе с женой и сыном-студентом живет в обычной трехкомнатной квартире на Бухарестской улице. У него очень хороший автомобиль, но не новый. Другой движимости или недвижимости в городе и области ни за ним, ни за его домочадцами не числится.

- В общем, гол как сокол, - вставила я.

- Более того, - продолжил Влад, - на нем висят аж три кредита на такую сумму, которую не покроет даже продажа квартиры со всем прочим имуществом.

Финансовые трудности, пока неизвестно чем вызванные,  продолжались второй год, так что вполне можно было предположить, что он решился на что-то противозаконное, чтобы исправить ситуацию, а когда возникла угроза разоблачения, пошел на убийство. Мне стало грустно. Я почти не общалась с ним, но чисто интуитивно он вызывал у меня симпатию. Но, как бы там ни было, теперь Егор Иванович был у нас в списке подозреваемых под номером один. Влад сообщил мне еще одну новость, которая объясняла фразу о ДТП, подслушанную Викой. Незадолго до смерти Гориной любовница Фельдмаршала без разрешения села за руль его «Мерседеса» и разбила его. Они крупно поссорились, после чего расстались. Видимо, Павел Иннокентьевич не знал, как избавиться от надоевшей женщины, но ДТП помогло. Возможно, и в гибели Ермаковой и Войтюк нет никакой таинственной подоплеки, но как знать… Только какая-нибудь случайность поможет нам это установить.

В Москве дела идут полным ходом. Завтра под видом финансовой проверки одновременно нагрянут во все офисы «Вакансии». Влад был уверен в успехе. Удалось установить, что Мальков с Шишковым не просто знакомы, но и связаны деловыми отношениями. Вчера они встречались в ресторане, и их разговор был записан. Теперь не осталось никаких сомнений, что многочисленные неприятности «Мэзону» обеспечила «Вакансия» по заказу Викентия Шишкова. Я очень обрадовалась новостям.

- Неужели Леня ничего тебе не рассказывал? – удивился Влад.

- Нет, говорил только, что все идет хорошо.

- Надо же какой конспиратор! – одобрительно воскликнул Влад, затем поинтересовался, как у нас с ним дела.

- Лучше и быть не может, - самоуверенно заявила я.

- Ты на меня зла не держишь? – неожиданно спросил он.

Я искренне  удивилась вопросу.

- Все, что было, давно прошло и быльем поросло.

- Вот и ладушки, я очень рад.

Он почему-то не показался мне радостным. Теперь, с высоты своего счастья, мне было жаль всех, кто еще не нашел свою половинку. Совсем недавно такое невозможно было представить, чтобы я жалела сердцееда Влада, купающегося в женском внимании и обожании. Но, как сказал один великий мудрец, все течет, все изменяется.
Мы вернулись к обсуждению деловых вопросов. Одно пока оставалось не ясно. Кто подбросил записки руководству «Мэзона»? На эту роль у меня был кандидат – Олег Белов. Экспертиза утверждала с девяносто процентной вероятностью, что на Викином снимке изображен именно он. Все же десять процентов для сомнений оставалось, и Влад обещал навести о нем самые подробные справки.

Незаметно мы подъехали к моему дому. Я поблагодарила Влада за благополучную доставку, но приглашать на чашечку чая не стала. Я была уверена в себе, но не хотела давать поводов для ревности.

- Пока, - бросила я и гордой походкой, высоко подняв голову, вошла в подъезд.

Весь вечер, занимаясь домашними делами, я думала над тем, как доказать причастность Бармалеева к смерти Василисы. Даже Ленин звонок лишь ненадолго отвлек меня. Для суда эпизод с бокалом никаким доказательством не является. Он может сказать, что нашел его на ступенях и выбросил в урну, а то, что в коллекции Гориной осталось всего пять бокалов и вовсе не улика, она давно могла один из них разбить. Нужно было придумать что-то другое. Наблюдение за подозреваемым не  поможет. Если у него не было прямых контактов с заказчиком, то вряд ли он теперь станет содействовать разорению «Мэзона», так как никаких дивидентов за это не получит, зато может остаться без работы. Нужно было каким-то образом заставить его выдать себя.   

Около полуночи меня, наконец, осенило. Я позвонила Владу и согласовала с ним детали. Дальше все понеслось в бешеном темпе и привело нас не совсем туда, куда мы рассчитывали. Согласно своему плану я утром связалась с Виктором и провела с ним инструктаж. Он недовольно ворчал, видимо, изображать сыщика, когда это касалось близких людей, ему совсем не хотелось. Все же он обещал мне помочь. Я была так возбуждена своим планом, что почти не спала и примчалась на работу раньше всех. Еле дождалась звонка Влада, который прибыл в офис в 10.00 и направился в кабинет директора, после чего позвонила Виктору и замерла в ожидании ответного звонка. В это время начальник отдела рекламы обратился ко мне с очередной просьбой, на что я резко ответила, что освобожусь через час.

- Аня, какая муха тебя укусила? – оторвалась от своего компьютера Вера.

- Мухи здесь ни при чем, - стараясь успокоиться, ответила я, - просто не выспалась.

- А причина хоть уважительная? – лукаво поинтересовалась она.

- Жизнь покажет, - многозначительно отозвалась я.

Виктор позвонил в 10.25 и произнес дурацкую фразу:

- У вас продается славянский шкаф?

Присутствие Веры помешало мне ответить в том же духе.

- Спасибо, - коротко ответила я.

Значит, Бармалеев отправился на перекур. Наши курильщики обычно тусовались между четвертым и пятым этажами.

- Вера, пойдем -  покурим, – предложила я, - а то настроение какое-то паршивое.

- Ладно, вижу, что ты сегодня не с той ноги встала, - ответила Вера и полезла в сумочку за сигаретами. У меня уже все было наготове.

Проходя мимо кабинета генерального директора, я хлопнула себя по лбу и попросила Веру идти дальше, я ее потом догоню, когда выполню одно поручение. Зайдя в приемную, я обменялась несколькими фразами с секретаршей, после чего понеслась вслед за Верой. Лишь бы успеть! Только бы Бармалеев был еще там!

Когда я добралась до курилки, с облегчением увидела, что Егор Иванович выкурил всего полсигареты. Компанию ему и Вере составляли двое сотрудников логистики. Я еще по дороге сделала круглые глаза и, подойдя к ним, выпалила, обращаясь к Вере, но достаточно громко, чтобы и другие слышали:

- Представляешь, что я сейчас узнала, когда в приемную зашла? Там у Фельдмаршала опять следователь тусуется,  говорит, что убийцу Гориной вычислили и сегодня-завтра арестуют!

Я смотрела на Веру, но старалась и Егора Ивановича из виду не упускать. Мне показалось, что он вздрогнул, но задавать уточняющих вопросов не стал, это сделал другой сотрудник.

- И как тебе удалось это услышать?

- Секретарша вышла из кабинета, а дверь оставила приоткрытой, - сказала я, на ходу изобретая подробности.

Бармалеев, докурив сигарету, молча удалился, а мы еще минут пять чесали языками, пытаясь догадаться, кто это и неужели же из нашего офиса. На обратном пути я зашла в туалет, откуда позвонила Владу: «Все в порядке». Он облегченно вздохнул, видимо, беседа с Фельдмаршалом исчерпала себя. Дальше пошло значительно легче. Я быстро выполнила поручение начальника отдела рекламы, потом занялась заявками. Вскоре позвонил Виктор:

- Он ушел, сказал, что плохо себя чувствует.

При этом у Виктора был такой голос, будто и он себя чувствует не лучше. Мы с Владом так и предполагали, что после этого известия Бармалеев долго на работе не усидит, так что возле «Мэзона» его ждало почетное сопровождение. Интересно, с кем он поделится печальными новостями? Может быть, он не один участвовал в убийстве Василисы? Я позвонила Владу и сообщила о плохом самочувствии нашего клиента.
Судя по всему, в «Мэзоне» мне больше делать нечего, и я стала готовить пути к отступлению. Распечатав заявки, я швырнула их на стол:

- Надоело! Не могу больше! – раздраженно заявила я. – Лучше выйду замуж, нарожаю кучу детей и буду с ними нянчиться.

- А что, и кандидатура есть? - заинтересовалась Вера.

- Есть, - расплылась я в довольной улыбке и представила наших с Леней детей.

Совсем не обязательно заводить их целую кучу, но уж с двумя мы точно справимся, и я постараюсь сделать так, чтобы у них никогда не возникало сомнений в том, что они любимы.

- Но пока ты их еще не нарожала, может быть, поработаешь? – подала голос Вера.

- Подумаю до завтра, - пробурчала я, решив посоветоваться с Владом, начальство как-никак, а то осудит меня за самодеятельность.

Я подумала о том, что завтра пятница, а в субботу утром должен приехать Леня, и на душе потеплело. Вечером мы больше часа беседовали с ним, даже разговор о детях зашел, причем, начал его он, а не я.

- В субботу и начнем над этим работать, - заявил Леня, и я не стала возражать.

Заснула я в самом радужном настроении, а вот пробуждение оказалось не из приятных, да чего уж там, оно было ужасным. Влад сообщил, что ночью скончался Бармалеев, запив упаковку сердечных таблеток бутылкой водки. Оказывается, в последний год у него появились проблемы с сердцем, и он всегда носил лекарство с собой, но никому из сослуживцев об этом не говорил. Прощальных посланий он не оставил. В том, что именно он отравил Горину, никаких сомнений не осталось.  Тем, каким способом  ушел из жизни, он как бы подписал признание. Возможно, идя на встречу к Василисе, Егор Иванович и не помышлял  об убийстве, но она чем-то его напугала и, вспомнив случайно подслушанную фразу, он мгновенно отреагировал. Конечно, это всего лишь мои домыслы, но весьма правдоподобные.  Да, он должен был понести наказание за содеянное, но мы не желали ему смерти. И ведь именно мой план толкнул его на самоубийство. Я все утро проревела, пришла на работу только к одиннадцати часам и написала заявление об уходе.

Вскоре и остальное раскрутилось. В архивах «Вакансии» нашлись документы, полностью изобличающие преступную деятельность фирмы во главе с Мальковым. Шишкову тоже не отвертеться, но это уже не наша забота. Насчет Белова я тоже оказалась права.

После смерти его отца фирму «Ракурс» возглавила его мать Елизавета Круглова. У нее был настоящий организаторский талант. Получив в наследство от мужа невзрачную фирмочку, она за несколько лет превратила ее в преуспевающее предприятие. Сын три года жил и работал за границей, стажируясь на разных должностях, чтобы впоследствии сменить мать на ее посту. Фирма росла и крепла, вдруг начались неожиданные сбои. Сначала Круглова объясняла это случайными причинами, но эти случайности то и дело повторялись.  Когда она заподозрила злой умысел, было слишком поздно все исправлять. Она на последние деньги наняла опытного сыщика, чтобы выяснить, кто является виновником ее неприятностей. Тому удалось кое-что установить, впрочем, документальных свидетельств он так и не нашел, преступники ловко заметали следы.

По мнению сыщика, развалом «Ракурса» руководила  директор по персоналу Горина. Она вовлекла в это несколько сотрудников, были и засланные «казачки». К тому моменту Горина уже перешла на другую работу. Один из старых сотрудников под давлением Кругловой признался, что действовал с подачи Василисы, от нее же и деньги получал, но заявил, что официальных признаний давать не будет, пусть его хоть на кусочки изрежут. Круглова вспомнила, как в «Ракурсе» появилась Горина. Ее предшественница неожиданно уволилась, и она обратилась в «Вакансию», которая только открыла свой филиал в Питере. Там ей и предложили Василису, не скупясь на похвалы. Елизавета Николаевна хотела и другие кандидатуры рассмотреть, но директор агентства весьма обоснованно ее убедила, что другие ей в подметки не годятся. Поначалу и Круглова так думала. Красавица и умница Василиса на всех производила выгодное впечатление, что благоприятно сказывалось на имидже фирмы.

Когда начались различные неприятности, Елизавета Николаевна никак их не связывала с Гориной и долго не посвящала сына в свои проблемы. Он обо всем узнал, когда она угодила в больницу с обширным инфарктом, и сразу примчался в Питер. Только лежа на больничной койке, она все ему рассказала. Олег попытался как-то спасти предприятие, но никакие заморские знания и умения не помогли. «Ракурс» перешел в другие руки. Мать выкарабкалась из инфаркта, но осталась инвалидом. О возвращении в Америку и речи не могло быть. Он никогда не видел Василису, но возненавидел ее всей душой.

Обиду за мать, разочарование от разорения он перенес на нее и решил отомстить. Нет, убивать ее он не собирался, но хотел вывести  на чистую воду и лишить возможности обогащаться за чужой счет. Он познакомился с девушкой, работающей в бухгалтерии «Мэзона», Надей Воропаевой и вместе с ней пришел на юбилейный банкет, предварительно подготовив разоблачительные записки. Он хотел увидеть своего врага поверженным. От Нади он узнал, кто какую должность занимает, и во время номера, проходившего в полумраке, притворившись официантом, подложил руководству фирмы свои записки. Финальную сцену в президиуме он видел и решил, что разоблаченная Горина с горя напилась. Он подозревал, что этим дело не кончится, но такой развязки не ожидал. Когда от своей знакомой он узнал о смерти Василисы, ему стало не по себе. За что ее убили? Неужели его записки тому виной? Он продолжал поддерживать отношения с Надей, хотя она совсем ему не нравилась, чтобы быть в курсе дел. Когда та перешла на другую работу, он порвал с ней и решил устроиться в «Мэзон», тем более, что все равно нужно было где-то зарабатывать на жизнь.

В офисе он попытался сблизиться с Викой, так как предполагал, что она многое знает, но та его отшила.  Он со многими общался, но никто ничего не знал. Тем временем он втянулся в работу, зарплата и коллектив его устраивали, и он решил пока здесь остаться. Теперь, когда он знает, что Бармалеева толкнули на убийство его записки, ему придется жить с тяжким грузом на совести, хотя Горину безобидной овечкой и не назовешь.

Я испытывала примерно то же самое по отношению к Егору Ивановичу. Именно мой план толкнул его на самоубийство. Я добивалась другого, но от этого не легче. Стало известно, как Бармалеев угодил в долговую яму. Полтора года назад к нему приехал друг с Севера – удачливый делец и страшный пройдоха. Они сначала посидели в ресторане, этого им показалось мало, и они отправились в казино. Это был первый и последний раз, когда Егор Иванович там побывал. Неожиданно для себя он оказался очень азартным, и игра его захватила. Поначалу он выигрывал, это добавило куража, к тому же, к столу то и дело подносили горячительные напитки. Потом удача отвернулась, но Егор Иванович не хотел с этим мириться и продолжал играть. В зале крутился человек, который одалживал деньги игрокам. В общем, оба приятеля продулись в пух и прах.  Егор Иванович не сказал жене о проигрыше, а залез в долги, на выплату которых уходили все деньги. Тут и подоспела Василиса со своим предложением. Видимо, она была хорошим  психологом и безошибочно находила свои жертвы.

Расследование, как таковое, закончилось, но оставалась еще куча всякой работы, чтобы свести концы с концами – допросы, экспертизы и прочее. Однако кое-какие белые пятна в этом деле для меня остались. Я не уверена, что к гибели Войтюк и Ермаковой не приложил руку кто-нибудь из противников «Мэзона». Кроме того, Леня рассказывал, что Мальков утверждает, будто в последние недели перед гибелью Василиса что-то темнила и, похоже, работала на два фронта. Это вполне возможно, мне тоже порой мерещилось чье-то присутствие. И еще: «Кому была адресована фраза Войтюк, подслушанная Викой в туалете?» Возможно, Бармалееву, но не факт, а теперь мы этого, скорее всего, не узнаем. Хотя, в ходе допросов, которые будет проводить прокуратура, может что-нибудь проясниться, и тогда загадочный невидимка будет обнаружен. Но наша работа закончена, и мы, оперативники, можем пока почивать на лаврах. Впрочем, передышка вряд ли получится долгой. Преступники работают без выходных.


Сейчас я сижу перед зеркалом и любуюсь собой. Только что вернулась из парикмахерской, где мне вернули прежний цвет волос. Теперь я выгляжу не такой яркой, зато более женственной и мягкой, именно такой я и хочу быть, а не только казаться. Скоро Леня должен заехать, и мы отправимся на торжественный ужин, посвященный окончанию расследования, куда приглашены не только сотрудники нашего отдела, но и Вика с Виктором. Мои мысли были плавными и даже немного расплывчатыми. Вскоре раздался звонок в дверь. Еще раз взглянув на себя в зеркало, я помчалась открывать. На пороге стоял принаряженный Леня, сверкая белозубой улыбкой.

- Ты самая красивая! – ахнул он, увидев меня в новом образе.

Пожалуй, он слишком впечатлился, и мне пришлось постучать по часам, мол, опаздываем, чтобы он умерил свой пыл. Подправив макияж после его бурного приветствия, я, вслед за ним, вышла из квартиры, чувствуя себя красавицей-принцессой.

Ресторан для нашего банкета выбирал Влад и, надо сказать, он в этом разбирался. Небольшой зал выглядел изысканно, и обслуживание было на высшем уровне. Мы сели за длинный нарядный стол, во главе которого разместились Сергей Иванович с Надей. Гипс ему еще не сняли, но он уже довольно ловко управлялся с костылями, выглядел отдохнувшим и здоровым. О его жене и говорить нечего – красавица, причем, шикарная. Наши бойцы тоже принарядились, многие пришли со спутницами – женами и девушками, в общем, семейная вечеринка. Вика с Виктором отлично вписались в эту композицию. Я заметила, как Влад бросает на Вику голодные взгляды, и с усмешкой подумала: «Вот так-то, Владик, не все коту масленица.  Вряд ли тебе что-нибудь тут отломится. Виктор и близко к ней не подпустит». Эта сладкая парочка завтра отправляется в отпуск, и Вика с огромным воодушевлением мне сообщила, что свой двадцать девятый день рождения встретит в Париже. Я была рада за нее и нисколько не завидовала. У нас с Леней отпуск еще не скоро, но и без него каждый день приносит нам радость.

Тосты следовали один за другим, потом стали танцевать. Виктор не отпускал от себя Вику, а Леня меня. Сергей Иванович танцевать не мог, но  у его жены не было отбоя от кавалеров, особенно усердствовал Влад, не забывая при этом бросать взгляды на Вику. На нашем банкете присутствовал и прокурор. Именно он произнес торжественный тост, в котором поздравил наше подразделение с обретением нового статуса. Нашу группу официально преобразовали в отдел, хотя мы иначе его  и не называли. Во второй части тоста он сообщил о присвоении очередных званий Еремину и Ларионову, и мы дружно их поздравили. Не обошел он вниманием и меня. Видимо, правительственная награда вскоре меня все-таки настигнет. В общем, я купалась в любви и внимании и не знала, чего еще желать.

Тут поднялся Сергей Иванович и сказал, что завтра с него снимут гипс, и он приступит к работе. Нас ожидает очень сложное дело, над которым уже несколько недель безуспешно бьется районная прокуратура, так что понадобится приложить все наши силы и умения, чтобы разобраться с ним. Он посмотрел на меня и сказал: «Слава богу, у нас есть отличные кадры». Я почувствовала, что готова снова ввязаться в бой, идти напролом и рисковать, но на всякий случай взяла Леню за руку. Так надежнее.