Десятый

Зал был почти полон, мы сели на задних рядах.
 Начинался театрализованный пролог.
 По зрительному залу холодно ходил синий луч прожектора. Звучал метроном. На сцене как-бы ниоткуда появился человеческий силуэт, подсвеченный контровым светом. Оглядевшись, неизвестный чётко, без эмоций и почти без пауз, произнёс:
– Весна 1945 года принесла нашей стране долгожданную Победу! – слова растворялись коротким глухим эхом, – Но каждая семья оплакивала ушедших отцов, матерей, братьев, сестёр, жён, мужей... Сжигались деревни и города, рушились и калечились человеческие судьбы. Последние статистические подсчёты будут ввергать в ужас не одно поколение: в СССР был мобилизован каждый пятый, каждый второй, кто надел шинель, домой не вернулся; погиб и пропал без вести каждый десятый из общей численности населения страны перед войной… – говоривший  снова оглядел всех со сцены, – вдумайтесь – каждый десятый!..
 Здесь его заглушила фонограмма взрыва, немецких криков, пулемётных очередей и, после ослепительной, как молния, вспышки, прожектор стал перешагивать по зрителям.
 – Первый, второй, третий… – человек на сцене считал, глядя поверх голов, пока прожектор на секунду не остановился, дойдя до десятого, – …десятый! Встаньте! Вы убиты! Первый, второй, третий…
 Режиссёры видимо добивались какого-то эффекта шока зрителей от слепой рулетки войны. В зале воцарилась жуткая тишина. Все, оцепенев, следили за прожектором. Каждый десятый на словах: «Встаньте! Вы убиты!» послушно вставал и продолжал стоять, не оглядываясь…
 Луч прожектора неумолимо прошёл уже почти половину зала, «убив» несколько «десятых». К стуку метронома на фонограмме постепенно прибавлялся какой-то нервный гул – толи человеческих голосов, толи непонятных музыкальных инструментов. Уже хотелось закричать, как-то прекратить это. Прожектор под счёт шёл дальше.
–… восьмой, девятый, десятый! Встаньте! Вы убиты! Первый, второй, третий…
– Извините! – поднялся вдруг, опираясь на костыль, последний «десятый» с гвоздиками в руках, через секунду все, кто его услышал, поняли, что это не актёр, – Извините! Но я – живой!..

 Ничего из того, что было в программе дальше, я не помню.