Хочешь стать богом?

Три часа ночи. На центральной улице в северном поселке светится только одно окно. Это засиделся на работе Веня Шубин – старший топограф небольшой фирмы "Геодезия-Т". Начальству вдруг понадобилось срочно сдать отчет по договору с лесоустроителями. Были обещаны приличная премия и отпуск за 2 года, так что имело смысл поднапрячься.
Ну, вот и все! Три экземпляра отчета ровной стопкой лежат на столе у Егорыча. Утром он распишется, где надо, и отнесет отчет директору. Вместе с заявлением на отпуск на целых 88 календарных дней.
Веня сводит ладони за затылком, чтобы потянуться, и в этот самый момент слышит резкий, чуть-чуть механический голос:
– Хочешь стать богом?
Веня ничуть не удивляется и не оборачивается по сторонам в поисках произнесшего эти слова, потому что точно знает, что говорящий находится у него в черепе.
Серьезный вопрос, на него нужно дать серьезный ответ. Веня стоит с поднятыми локтями, со сцепленными на затылке пальцами и разглядывает помятую физиономию и неопрятную бороду на своем отражении в оконном стекле. На полном серьезе он взвешивает все "за" и "против". Минуты через три новоявленный отпускник расцепляет пальцы и, пригладив ладонями волосы, отвечает:
– А на хрен мне это сдалось? Лет бы двадцать-тридцать назад…
– Ну и хорошо,– перебивает его равнодушный голос.– У меня нет времени объяснять, что и как. Я даю тебе в руки огромную энергию – можешь порезать на ломтики вашу Луну, изменить траекторию Земли, взорвать Солнце.  Но главное: у тебя теперь ничем не ограниченная власть над каждым человеком и человечеством в целом. Можешь всех людей превратить в православных, буддистов или, напротив, – в убежденных атеистов. Можешь всех до одного сделать счастливыми оптимистами… В общем, попытайся сделать землян хоть немного счастливее. Прощай.
– Эй, погоди!– громко возмущается Веня, отчетливо понимая, впрочем, что поезд ушел, и ему уже ни до кого не докричаться.– Слушай, ты, "пасынок вселенной", ты что творишь-то! Я ведь не давал согласия! Ты понимаешь, что мне уже 64 года?! Я на стометровый холмик, как на Джомолунгму ползу – с десятью перекурами… Памяти никакой, зрение все хуже и хуже…
Веня несколько минут нервно ходит по кабинету, потом открывает свой сейф и достает фляжку с настойкой. Фляжка хранится и пополняется исключительно для гостей. Сам он уже четыре года не пил ничего спиртного и не курил – с того самого дня, когда после трехдневной пьянки по случаю юбилея, чуть не сыграл в ящик от сердечного приступа.
Почти сразу после глотка живительной влаги приятно закружилась голова, все заботы ушли куда-то в сторону. Нахлынули воспоминания: первый полевой сезон, знакомство со Светкой, их небогатая, но замечательно веселая свадьба, рождение сына… А потом эта дурацкая ссора…
Рука привычно тянется к фляжке за второй порцией, но Веня, тряхнув головой, возвращает себя в реальность и решительно пресекает это поползновение:
– Стоп, дедуля, это мы уже проходили. К тому же, ты ведь теперь ИО Господа Бога, так что веди себя соответственно.
Фляжка возвращается на свое место, щелкает замок сейфа.
– Ну и что дальше?– задается вопросом Веня.– Это хорошо, что могу Луну нашинковать и все человечество образумить и осчастливить… Но как это делается на практике? Где пульт от этого суперкомпьютера? Где этот Джинн из бутылки, которого можно послать за водкой?
Не найдя ответа на этот вопрос, Веня решил действовать "методом тыка". Он громко и настойчиво потребовал:
– Чашку черного кофе. Сахару – одна ложечка.
Он еще не успел договорить, а на ближнем углу стола уже стояла чашка, от которой исходил чудный аромат. Убедившись, что вкус кофе не уступает его запаху, Веня похвалил:
– А ты молодец, Хоттабыч! Нет, это имя не пойдет – как-то громоздко. А назовем мы тебя Сим-Сим – из другой сказки. Нет, просто Сим. А лучше – Сима. Замётано!
– Так, с этим более или менее понятно,– констатировал Веня, допив кофе,– а теперь надо бы выяснить: обязательно ли орать на всю улицу?
– Ну-ка, Сима,– на этот раз уже мысленно приказал Веня,– помой-ка мне голову, сделай модную короткую прическу с прямыми висками, а бороду и усы – долой. Приступай!
Представлялось, что сейчас появятся тазик с теплой водой, шампуни, салфетки, полотенца, ножницы, бритва… Но все произошло в долю секунды. Отражение в окне показало тщательно выбритого морщинистого деда с молодежной прической. Подойдя к зеркалу и надев очки, Веня убедился, что вид у него стал если и не смешным, то уж во всяком случае – забавным. Надо что-то делать.
– А теперь, Симушка, сделай мне морду чуть помоложавее. Нет, погоди, вылечи сначала все мои болезни и болячки. Да, и с зубами надо что-то сделать – вставить недостающее и прикус исправить. Поехали!
Не успел Веня моргнуть глазом, а из зеркала на него уже смотрел и сверкал белозубой улыбкой гладкорожий, приятной наружности мужик лет сорока от роду. Без животика и сутулости, без усталой поволоки в глазах. На нем был хорошо подогнанный серый костюм, светло-серая рубашка с открытым воротом, любимый пуловер… Нет, любимый давно уже изношен и валяется где-то на складе в полевом рюкзаке, а этот – новенький, муха не сидела.
Веня снял и бросил на стол ненужные теперь очки, вальяжно прошелся по комнате, чтобы убедиться, что модные черные туфли ему впору, очень удобны и легки.
– С зубами ты, конечно, перестарался, Сима, – я ж тебе не голливудский актер!– сделал единственное замечание бывший старший топограф, и тут же похвалил:
– Вот это другое дело! Можно приступать к обязанностям Бога. Так, для начала я хочу осмотреть рабочее помещение с высоты, скажем, двенадцать тысяч километров…
Комната тут же куда-то исчезла, как будто в ней выключили свет, и перед глазами Вени появился огромный голубой Земной Шар.
– Ну вот, "странники", вы и попались!– рассмеялся Веня.– Не может человек в шерстяном пиджаке находиться в открытом космосе, дышать, разговаривать, не ощущать невесомости. Значит, всё это гипноз? Проверяете "на вшивость"? Ну и правильно делаете, а то бы я вам тут наворочал…
Новоиспеченный Бог долго резвился в дальнем и ближнем космосе. Не удержался, и оставил глубокие следы своих шикарных туфель на лунном реголите и рыхлом льду небольшой кометы. А вот на мерзлых марсианских суглинках отметиться в стиле "здесь был Вася" не удалось. Фантастическая красота окружала его, и единственное, чего недоставало – напарника, а лучше напарницы, которой можно было крикнуть, показывая пальцем: "А вон там, смотри, какое чудо!" И только почувствовав сильный голод, Веня направился в сторону Москвы и распорядился:
– Теперь найди мне ресторанчик на высоте, с очень тихим и хорошим блюзом. И доставь туда же фантаста Бориса Стругацкого. Перед этим, конечно, вылечи, но внешность не меняй – это пусть он сам потом решает. Смотри, не напугай деда, и пусть родственники не волнуются. Да, и чтобы никто нам не мешал, не видел, не слышал и не запомнил.
Писатель появился в домашней одежде, в удобном, слегка потрепанном домашнем кресле, с большой открытой книгой на коленях. Сразу же на лице у него появилось удивление. Он снял очки, потом опять их надел и опять снял. И только потом поднял голову и осмотрелся.
– Извините, Борис Натанович, что я Вас вот так, без подготовки, сюда насильно затащил.
– Что, я уже ТАМ?– улыбнулся писатель, очень легко и быстро адаптировавшийся к новой обстановке.– Только вместо ангелов – саксофон. Кстати, очень неплохо играют.
– Не желаете перекусить?
– Очень даже! Не знаю, откуда такой аппетит взялся. Только неудобно перед публикой в затрапезном, меня ведь многие в лицо знают.
– Не волнуйтесь, нас никто не видит. Что вы любите больше всего? Ну, самые деликатесы?
– Хорошо прожаренная картошечка, зеленый лучок, селедочка без костей и запотевший графинчик хорошей водочки. Только все это мне нельзя.
– Вам можно все! Правда, Сима?
На столе моментально появился весь заказ, а потом и Венины крупные уральские пельмени в глубокой тарелке, густой соленый соевый соус в блюдце и крупная стопка с его самодельной настойкой.


Уже ушли музыканты, разбрелись последние посетители и в зале погасили люстры, а они все сидели в пятачке света, у которого не было источника, и обсуждали, как можно осчастливить человечество. На столе появлялись и исчезали самые изысканные блюда и напитки, а эти двое, почти не пьянея, тихо спорили, соглашались и не соглашались, радовались простым решениям извечных проблем, а потом смеялись над вопиющей несостоятельностью этих решений.


– Нет, Веня,– качал головой писатель,– давайте рассматривать все ваши возможные действия с той позиции, что "пасынки вселенной", как Вы их остроумно назвали, в любой момент могут отобрать у Вас эту волшебную палочку. Вот только уничтожите ядерное и мощное обычное оружие, а они Вас – с Неба, да на Землю! Что может тогда помешать китайцам оттяпать у нас половину Сибири? А кто остановит внуков Ким-Ир-Сена от блицкрига на юг или удержит арабов на границах Израиля?
– Но Вы же знаете, Борис Натанович, что это, висящее на стене атомное ружьё, обязательно когда-нибудь выстрелит!
– Знаю…


– Ну, вылечите Вы всех болящих, резко снизите детскую смертность, и начнут люди жить до 150 лет, а чем Вы их кормить собираетесь? А куда столько врачей, медсестер, нянечек денете? А работников фармакологической промышленности? А тех, кто производят шприцы, томографы и прочее оборудование? А университеты, мощные научные центры? Это ж сколько безработных появится! С такими действиями нельзя спешить.


– Нет, нет, нет, Веня, в отношении религий вы очень легковесны! Я уж не говорю про сложнейшие национальные проблемы…


Наконец за столом воцарилась тишина. Оба спорщика надолго задумались о грандиозных трудностях, с которыми придется столкнуться при первой же попытке помочь человечеству стать хоть немножко счастливее.
Нарушил молчание Веня. Он неожиданно высочил из-за стола и, шлёпая себя ладонями по  ляжкам, заорал во всю глотку:
– Ай да я, ай да сукин сын! Ай да я… Я придумал!
– Взять и послать все на фиг?– засмеялся писатель.
– Почти угадали, Борис Натанович. Вот вы с братом написали великую повесть "Трудно быть богом". А теперь Вам предстоит испытать на себе, как это трудно на самом деле, чтобы все не кончилось, как в книге – большой кровью. Я наделяю Вас всеми способностями, которые мне дадены. Собирайте вокруг себя умнейших людей планеты, проводите мировые симпозиумы, конгрессы… Короче, делайте все, что считаете нужным. А я займусь тем, в чем хоть немного понимаю: прокладкой вечных дорог с красивыми мостами и развязками, поисками воды в пустынях, прослежу, чтобы не падали самолеты и не тонули корабли, буду предотвращать землетрясения… Работы много.
– А теперь, дорогой мой Вице-Бог, я хочу показать Вам красивейшее в Солнечной системе место – кольца Сатурна с расстояния в сотню километров.
– Жалко только, я жареных щурят заказал…
– А мы заберем все с собой!


Стол, сидящие за ним люди и освещавший их свет мгновенно растворились в предутреннем сумраке ресторанного зала.