Сигнал светофора

Люди многое говорят про исчезнувшие города, империи, острова, ушедшие под воду и людей, покоривших всё, кроме самых сокровенных тайн и неба.  И ещё бывают такие дни, когда слушаешь это и дни, когда… обращаешь внимание на старичка в тёмной поношенной терракотовой шляпе с  томиком Евтушенко в руках, на пса, лежащего у крыльца бакалейной лавки. Замечаешь натянутую в руках старушки сетку советских времён, в удобности которой стали сомневаться уже её идеяносители. Видишь букеты, завёрнутые во вчерашнюю газету, бережно охраняемые мужскими руками.  А ещё когда всё это замечаешь, кажется, что город - это вокзал и снующие туда-сюда люди опережают своё время, думая, что его экономят. Смешно.  Ещё я вижу колёса автомобилей, когда они сворачивают, в огромном желании перекрыть тебе дорогу, когда ты её переходишь…и колёса эти нетерпеливые медленно и грузно перетекают своими резными шинами по грязному асфальту, цепляя бычки, пыль, фантики из-под конфет, ты в это время быстро перебираешь ногами.  И когда остаётся шаг назад до машины, она рванёт, и порой заскулят эти колёса, уткнувшиеся в асфальт. Я тогда боюсь и не боюсь, как будто. Наплевательски к этому отношусь. Ещё бывает, когда выходишь на улицу, а там странные люди. Все! Ни одного средне-статистического лица, поведения, характера, как будто.  Но я люблю такие моменты. Однажды мы сидели на балконе старой хрущёвки, я там случайно оказалась и вскоре осталась на ней одна, как вдруг услышала старушечьи голос с соседнего балкона:
- Здесь… - говорила она бодро с одесским акцентом, - нужно поставить памятник писающему мужчине!
Я посмотрела вниз, и там действительно стояла живая модель памятника, который захотела зреть у себя под балконом старушка.  И вот в такие дни уносит меня, в такие моменты, в моменты, когда произносятся слова, казавшиеся на этот момент необычными или очень солёными С приправой, нужные и не нужные словно.  А бывает, когда вспоминаешь слова. И они как новые. Например, у меня бывало так со словами «шпагоглотатель» и «Гибралтар». Я зарываюсь часто, ухожу в речь собеседников иначе, ныряю и словно плаваю там, касаюсь дна последних слогов, сказанных ими, ставлю запятые в их речи.  Порой мне радостно замечать, как они потрясающе могут подобрать слово, как точно и весело сказать, как рождается анекдот или «крылатое слово», которое мы с друзьями когда-то прозвали «крылатками». Но ещё часто грустно…

 Я часто обращаю внимание на то, как люди иногда говорят «ты» или «вы» и так, словно в воздухе, голосом пишут эти слова с прописной буквы. Бывают такие дни, когда это замечаешь…  и ещё тогда кажется, что со временем какая-то беда – не беда, сбой, перебивка. Иногда пронесётся старый синий жигулёнок перед носом с прогнившими крыльями, и кажется, что сейчас тысяча девятьсот девяносто седьмой, лето и дождь ливанёт. А потом опомнишься, дёрнешься, уставишься в ноги и побредёшь, не глядя, к университету, пытаясь вспомнить, ты сейчас в очках или линзах и сегодня седьмое или семнадцатое сентября?  Нет, это похоже на болезнь, но болеть этим как хроническим неизлечимым бесконечно-смертельным заболеванием… это вакуум, тишина, замочная скважина… это как выбраться цыплёнком из яичной шкарлупки… и этот жёлтый комочек и есть ты, есть жизнь…и она в нас, она не вокруг. А когда постепенно приходишь в себя. Ну или не постепенно, резко и неосознанно… вдруг  ясно и точно понимаешь, что есть люди которые смотрят на тебя и не видят, что есть люди… и есть ты. «…И значит это кому-нибудь нужно», как говорил Маяковский про звёзды. Да, ты такой же плевочек, кусочек, человечек…но в такие моменты, когда всё замечаешь и всё иначе, странно и трепетно чувствовать себя даже песчинкой…и вдруг, щелчок…и ты возвращаешься… Что там снова? Друзья, дела, телефонный звонок… зелёный сигнал светофора.