бессмысленно-личное

В этом мире мало что осталось. Обгоревшие остовы деревьев да одинокая уцелевшая сосна на краю скалы. Под скалой - море. Под сосной - кружка горячего глинтвейна. Плед. Камешек с руной - Хагалаз. В этом мире не осталось дня, как не осталось и ночи. Вечные сумерки, вечный рассвет. Алая полоса над морем, чёрное небо с россыпью звёзд над сгоревшим лесом. Наверное, так быть не должно, и руины нужно безжалостно сносить и строить на развалинах новый мир, выращивать новые деревья, прокладывать новые тропы... А ещё - можно было не допустить пожара. Но сохранилась только сосна, обрыв, глинтвейн. Они здесь всегда. И я порой прохожу по чёрной земле, чтобы сесть на плед, теперь и навсегда - в одиночестве. Я не хочу сносить этот мир до основания. Я знаю, что "нельзя возвращаться по своим следам - там ждут лишь тени". Это святое правило, но... но. Также глупо писать это сюда, словно это уютная, закрытая жежешечка. Тем более, что меня всё равно никто не поймёт. Никто, кроме тех, кто кинул на мой лес горящую спичку. Кто залил его бензином. Кто выжег его дотла, и кому было позволено это сделать. Только сосна неприкосновенна. Сосна, море, скала, глинтвейн и сумерки. А плед я, если что, принесу с собой.
Иногда среди деревьев мне чудятся тени. Те самые, что меня ждут. Они никогда не подходят к краю скалы, не говорят ни слова, только сводят с ума неясными, но такими близкими образами. За ошибки нужно расплачиваться, это обязательное условие. Потому этот лес будет стоять, я буду приходить, сидеть, думать и ждать. О последнем лучше не задумываться, ждать бессмысленно. Но это часть ритуала.
И всегда легко сюда приходить и легко уходить, ступая по пепелищу своего Шервудского леса.