Не называйте меня моим именем

Из записок практикующей медсестры

    Моя героиня родилась перед второй мировой войной на юге Германии. Родители её разошлись, когда она была ещё совсем маленькой. Отец вскоре женился. Девочка осталась в семье отца. Так решили родители. А двоих младших детей оставила себе мать.

     Жену отца девочка с самого начала называла мачехой. Отношения между ними были неплохими, но натянутыми. Девочка скучала по матери. Она пыталась ей звонить, но всегда не вовремя, все всегда не имели для неё времени. Сиротой росла она при родителях, сиротой и осталась по жизни.

    Не смотря на все перипетии судьбы, девочка закончила восемь классов. Она от рождения имела природный и пытливый ум.  Позже училась в профессиональном училище по ведению домашнего хозяйства. Закончила его с неплохими оценками.

    Когда девушке исполнилось шестнадцать лет, отец отправил её на практику в богатый дом своего друга. Через пару месяцев она вернулась домой, так как в семье друга вдруг выяснилось, что она душевно больна. Посреди ночи девушка могла уйти из дому, долго не возвращаться. Её находили в тёмных уголках улицы, сада, леса, где она просто сидела, заворожённо глядела в небо и без причины смеялась.

    Её отправили опять к отцу. Практика не состоялась. Отец отметил, что дочь сильно изменилась. Страшнее всего было её непослушание. Она везде пыталась перечить, делать всё не так, как хотели родители, наоборот, наперекор, как будто она специально хотела внести в дом дух ссоры и противоречия. Когда ей что-нибудь не нравилось, она выходила в коридор, кричала пронзительно, резко, не останавливаясь.
 
    Не выдержав напряжённой обстановки в доме, отец отправил семнадцатилетнюю дочь на обследование к невропатологу. Первый диагноз, установленный врачами, был – шизофрения.

     Попытки девушки найти работу заканчивались неудачно. У девушки пропал аппетит. Вернее, она перестала принимать пищу. Это стало причиной её стационарного лечения в психиатрической клинике, где она провела безвыходно десять лет.

     После выписки из клиники оказалось, что она не может интегрироваться в нормальный жизненный процесс. Ей было трудно найти пункт вхождения в обычную жизнь. С ней было трудно общаться, хотя в минуты просветления она была милой, дружелюбной, приветливой и послушной девушкой.

    Прошло ещё два года, в которые её внутреннее состояние продолжало давать сбой. В определённые моменты, которые невозможно было предопределить, девушка пронзительно кричала, потом сознаваясь, что голоса заставляют её делать то, чего она не хотела. В такие моменты происходило как бы раздвоение её личности. Она била себя по щекам зло и беспощадно, разговаривала с кем-то невидимым, называя собеседника своим именем. В такие минуты она ненавидела своё имя. С ненависти к имени начинался приступ, когда она уже не могла владеть собой. Вероятно, она имела видения, галлюцинации, так как без причины невозможно подойти к другому человеку и внезапно ударить его по лицу, спине, голове.

     В конце концов врачи вновь определили её теперь уже в нашу клинику с диагнозом – хроническая шизофрения.

    Здесь она относительно долго осваивалась, но в конце концов интегрировалась в незнакомую обстановку, нашла людей, поддерживающих её морально. В течение многих лет она помогала в отделении по хозяйству: раскладывать бельё по полкам, разносить одежду по комнатам, вытирать посуду, расставлять её по полкам, застилать постели. До сих пор она следит за порядком в своей комнате, конечно, насколько хорошо ей это удаётся.

    Женщина читает охотно сказки. Она любит рассматривать альбом с фотографиями, который ей привёз однажды отец. Показывая фотографии доверительным персонам, она называет по именам своих родственников, даже гордость звучит при этом в её голосе. Её родной брат, впоследствии женившись, уехал подальше из родных мест. Правда, судьба его догнала: в настоящее время он страдает мультиплисклерозом. Он никогда не вступал в контакт с сестрой.  Младшая сестра моей пациентки живёт в другом городе. Так как она практически не знает свою старшую сестру, Она не вступает с ней в какие-либо отношения, так как практически не знает свою старшую сестру.

    Моя пациентка прекрасно рисует, шьёт, вяжет, хорошо поёт. Также проявляет постоянный интерес к своему внешнему виду.  Насколько это возможно, одевается со вкусом, любит носить украшения, пользуется духами.

    Лет десять назад женщина в сопровождении персонала ещё любила гулять по парку, умела наслаждаться природой, пением птиц...  Ей уже далеко за семьдесят, но она и сейчас принимает участие в экскурсиях, посещениях магазинов с целью приобретения одежды, обуви.

    К сожалению, пациентка испытывает дискомфорт в общении с людьми. Она разговаривает только с работниками отделения, к которым испытывает доверие. В последнее время нуждается по всем вопросах повседневной жизни в поддержке и помощи со стороны персонала.

     Годы, проведённые в психиатрической клинике, не прошли для неё бесследно, отложили отпечаток на внешности, походке. Приём многочисленных медикаментов тоже сделал своё дело: она испытывает трудность во время ходьбы, прогулки совершает с помощью коляски, до магазина добирается на автобусе в сопровождении персонала.

    Приступы психического расстройства, в частности, голоса из ниоткуда, продолжают её мучить, затмевают рассудок и заставляют совершать непредсказуемые действия. Она продолжает совершенно неожиданно пронзительно кричать, бить себя и обитателей дома, да и персоналу иногда перепадает. Рука у неё сильная, тяжёлая... После таких поступков её переводят в качестве штрафа на пару дней в другое отделение, где возможна изоляция от обитателей клиники.

    В последние годы участились попытки ухода женщины из отделения неожиданно и внезапно. Её постоянный пункт пребывания около входных дверей или лифта. Она пытается всем входящим и выходящим объяснять, что ей необходимо уйти туда, где ей нужно лечь в могилу, где ей помогут это сделать. Она называет и способ ухода из жизни. Голоса ведут её, заставляют совершать непредвиденное, и невозможно остановить этот процесс...
 
    Мне не хочется сегодня продолжать расстраивать тебя, читатель. Я только хочу обратиться к тебе с просьбой: люби своих детей или не производи их на свет, чтобы не приносить в жертву своим прихотям и желаниям, вернее, страстям. В конце жизни мы порой понимаем, что, думая о себе, забываем о детях, свидетелях наших бед и ошибок, но бывает уже поздно.

    Может, я не права, читатель, в том, что пытаюсь найти истоки психического расстройства моей пациентки в реально существующих людях, в родителях, в обществе... Мне просто очень хочется найти причины её жизненного падения, а это для меня значит – найти виноватого...  Может, в этом случае надо искать истоки проблемы в наследственности, в карме?

    Сегодня, в праздник святого духа, Троицу, в течение рабочего дня я внимательно наблюдала за этой женщиной. Мы были на прогулке в парке. С наслаждением дышала она свежим воздухом, и, не останавливаясь, почти шёпотом, говорила с кем-то для меня невидимым. Потом, правда, неожиданно оступившись, упала медленно мягко в траву, но не закричала, а несколько минут пролежала тихо, прильнув к земле, с одухотворённым выражением лица.

    Находясь уже в отделении, она потеряла ориентацию, никак не могла найти свою комнату, заходила в чужие, обследовала все открытые помещения, долго сидела в коридоре на стуле около входной двери... Её мучило что-то. Она никак не могла успокоиться, всё металась в стремлении отыскать что-то давно потерянное. Она била себя резко рукой по лицу и затем спрашивала жалобно:       "Почему ты меня бьёшь???" Затем называла своё имя.
 
    Я помогла страдалице найти её комнату, переодеться для сна, рассказала ей сказку про маленького принца, да простит меня Сент-Экзюпери за то, что я внесла изменения в его знаменитый текст. Я пыталась успокоить женщину, говорила ей, что она вместе с принцем заботится о розе в пустыне, что её шипы уже не так сильно опасны.

    В новой сказке мы шли с ней, улыбаясь, по полю среди цветов, радуясь солнечному дню, навстречу счастью, в которое так хотелось и так хочется верить.