Детская комната - 4

ДЕТСКАЯ КОМНАТА – 4


ЧТО ТАКОЕ ПОЛЧАСА?


Витя и Катя сидели на подоконнике и глядели на улицу, а когда становилось особенно скучно разговаривали, между собой.


Почему, спросите вы, они сидели на подоконнике и глядели на улицу, а не сидели на улице и не глядели на подоконник?  Потому,  что папа и мама были на работе, а в   школе объявили карантин из-за какой-то хвори, название которой ни Витя, ни Катя не запомнили. Потому и вынуждены были сидеть дома и ждать возвращения родителей. Но так повезло не всем школьникам, а только первоклашкам. Сначала они обрадовались, но вскоре им стало скучно, даже еда, оставленная родителями, показалась тоже скучной, а потому несъедобной. А всё, что несъедобно, будь то еда или занятия, детям не по душе. Уж лучше что-нибудь разное, чем одно и тоже. И вполне возможно, что Витя и Катя уснули бы от тоски, не дождавшись возвращения родителей, как вдруг Катя закричала:


– Собака! Собака!

– Где? – равнодушно спросил Витя, хотя прекрасно видел собаку, пробегавшую под окном.

– Да вот же, – сказала Катя, удивляясь Витиной слепоте.

– Это не собака, – сказал Витя, у которого было сильно развито чувство противоречия. Он даже в школе, когда ему поставили двойку на уроке пения, сказал, к удивлению всех, что это и не двойка вовсе, а перевернутая пятёрка. Откуда взялось у него это чувство, никто, а уж тем более он сам, объяснить не могли, и только мама высказала однажды предположение, что он родился с ним в обнимку.


– А что это, по-твоему, если не собака? – спросила Катя.


Кстати, собака тоже заинтересовалась их спором, остановилась и, задрав голову, стала с любопытством прислушиваться.


– Может, крокодил? – сказал он неуверенно.

– Ну, знаешь, – возмутилась Катя, – крокодилы такими не бывают!

– Откуда тебе известно, какими бывают крокодилы? Ты их видела?

– Не видела, – честно призналась Катя, будучи девочкой правдивой. – Если бы я их видела, то знала бы, какими они бывают. А так знаю, какими не бывают.

– А знаешь, какими не бывают собаки?

– Откуда мне знать, если собак я видела. Значит, мне известно, какими они бывают. А какими не бывают, нет.


И тогда Витя окликнул собаку. Догадавшись, что к ней обращаются, она подняла морду, чтобы лучше разглядеть ребят. Это была обыкновенная дворняжка, не привыкшая быть в центре внимания. Морда у неё была в песке. Одно ухо торчало вверх, напоминая человеческую ладонь, а другое — опущено и болталось, словно кусок старого одеяла.


– Ты куда разбежалась? – обратился к ней Витя.


В сущности, в вопросе его не было ничего необычного, но, как и всякая дворняжка, собака знала в своей недолгой жизни не одни только радости, а потому, на всякий случай, отошла подальше от окна, чтобы иметь возможность увернуться, если мальчишке взбредёт в голову запустить в неё камнем или ещё чем-нибудь. Кто знает, что у него окажется под рукой и на уме?

И уже издали ответила:

– По своим делам. А тебе зачем?

– А за тем, что поспорил с сестрой, кто ты, крокодил или собака?

– Чушь собачья, – отвечала собака. – Если я крокодил, то ты — бегемот.

– А ты видела бегемота?

– Не видела, но мне известно, что животное это нехорошее.

– Откуда у тебя такие сведения?

– Земля слухами полнится.

– Странно, – сказали одновременно Витя и Катя, – мы целый день сидим сегодня на подоконнике,  но никаких слухов до нас не дошло.

– Да ну вас, – махнула хвостом собака. – С вами говорить, только время терять.

– И много времени ты потеряла?

– Посчитай... Раз ходишь в школу, должен уметь. У меня в запасе было полчаса. Мы болтаем уже минут десять, если не больше. Подумай, что от чего надо отнять, чтобы получить точное время.

– А сколько будет полчаса? – спросил Витя.

Собака хотела ответить,  доказав этим болтунам, что не глупее их, но тут Катя радостно закричала:

– Знаю! Знаю! Знаю!

– Очень замечательно, – хмыкнула собака, обидевшись в душе на всезнайку Катю. – Пусть тот, кто знает, расскажет тому, кто не знает, и тогда вы оба будете знать то, что известно мне давно.


  Собака побежала своей дорогой, думая о том, сколько в детях человеческих самомнения: не знают толком, сколько будет полчаса, зато им ничего не стоит обозвать другого крокодилом. Разве не обидно? Уж лучше бы бросили камень. От камня можно увернуться, а от обиды никуда не денешься, если даже полчаса будешь крутиться вокруг собственного хвоста. Как ни погляди, а мои щенки куда как умнее, послушнее и благороднее. 


А Витя загрустил. Он грустил оттого, что не знал, сколько будет полчаса, а спрашивать у Кати не позволяла гордость. И вот почему: во-первых, он считал, что мальчики не должны обращаться за помощью к девчонкам, даже, если они их сёстры. Во-вторых, не очень верил, что Катя может знать то, что неизвестно ему. Ведь они целые дни вместе, откуда же  такие сведения?


Когда родители вернулись с работы,  Витя и Катя, наскоро поев, отправились гулять.


– Далеко от дома не уходите, – предупредила мама.

– И не надолго, – добавил папа. – На полчаса.

– Через полчаса вы нас позовите, – предупредил Витя, радуясь, что без Катиной помощи сумеет узнать, что за штука такая эти таинственные полчаса. И тут Катя возьми да сболтни, про Витину тайну. Витя едва не расплакался, но взял себя в руки. Так, с самим собой в руках, он и простоял на улице, пока мама не выглянула в окно:

– Дети, домой, – сказала она.– Полчаса прошло.

– Иду, вздохнул Витя, – выпуская себя из рук, но по-прежнему ничего не понимая.


Вот и вся история. И если среди вас, ребята, найдутся такие, кто, подобно Вите,  не знает, сколько будет полчаса, попытайтесь догадаться или спросите у тех, кто знает. Обязательно кому то из нас что-нибудь неизвестно, но этого не следует стыдиться. И если мы не будем друг дружке объяснять, то навсегда останемся незнайками.

Борис Иоселевич