Глава 8. Левиафан

 
        Постройка в России парусно-винтового фрегата  не осталась незамеченной в Европе и Турции, которая, после поражения в   войне 1768 - 1774 года, не смирившись с потерей Крыма и значительной части северного побережья Черного моря,  готовилась к новой войне со своим северным соседом. 
       На этот счет Екатерина регулярно получала тайные донесения от  своего посла в Константинополе  Булгакова и спуск нового боевого корабля, был как нельзя кстати.
       - Нам бы Гриша эскадру таких «презентов», да сотню-другую новых орудий, - сказала она  светлейшему  после  званого ужина, устроенного в Царском селе    для Морева и его офицеров. - Тогда бы  «Сиятельная Порта»  утратила свой последний блеск.
       - Да, Като, - согласился тот. - Но, к сожалению, казна практически пуста. Ты же знаешь, мы едва оправились от последней войны с османами и львиную часть средств вкладываем в строительство Черноморского флота.  Хотя, есть у меня одна мыслишка по сему  поводу, - наклонился он к   императрице.- Только вот не знаю, согласишься ли ты?
       - Говори, Гриша, - я слушаю, ответила Екатерина.
       -  А почему бы нам  не упредить войну с османами, уничтожив их флот?
       - Ты имеешь в виду крейсер Морева?  - вскинула на него глаза Императрица.  - Но сможет ли он противостоять всей османской армаде? Потерять такое судно нам негоже.
       -  Смею тебя заверить Матушка, сей корабль  разнесет всю эту армаду в пух и прах, - без колебаний заявил светлейший. - Причем так, что турки ничего не поймут. Ты разве забыла, что это «судно потаенное». Я наблюдал корабль в плавании  и достаточно осведомлен о его боевых качествах.
       -  Ну что же, - сказала Екатерина после долгого молчания. - Я подумаю.
       На следующий день, ближе к вечеру, она сама навестила Потемкина, который сидя в кресле  перед ломберным столиком со стоящим на нем графином   и хрустя соленым огурцом, с интересом  вертел в руках короткое, необычного вида ружье.
       - Никак на охоту собрался, Григорий Александрович? - вместо приветствия сказала  Императрица и поцеловала светлейшего в лоб
       - Вроде того, -  ухмыльнулся Потемкин. - Ты знаешь, что сие такое? - хлопнул он ладонью по полированному ложу. 
       -  Эка невидаль, - ружье, - рассмеялась Екатерина. 
       -   Совершенно верно. Но какое!  - швырнул в угол огрызок огурца светлейший. -Пред тобою  ружье системы   «винчестер». Оно способно   давать    тридцать выстрелов в минуту  и разить супостата на расстоянии вдвое больше, чем самые  дальнобойные штуцера  наших егерей.
       - Откуда оно у тебя?   
       - С крейсера.  Думаю, Матушка, нам   следует подумать о перевооружении  нашей армии именно такими «винчестерами». Устройство его довольно просто и не потребует больших затрат. Вот только разве    боеприпасы, - выщелкнул он из магазина золотистый патрон с тупой пулей. Их делать будет несколько сложнее.
       Американский винчестер образца 1873 года, оказался на ракетоносце случайно. Его прихватил в плавание доктор, заядлый охотник, которому  винтовка досталась  от деда - известного полярного исследователя. И взял он ее  для ремонта - у винчестера лопнула  боевая пружина. Корабельные умельцы изготовили новую, и оружие снова стало пригодным для стрельбы.  Вот его то, вместе с десятком патронов,  майор медицинской службы  Алубин  и передал  командиру, в качестве своего вклада  в  общее дело.
       - Ну, а как Матушка  мое вчерашнее предложение?  - поинтересовался князь, отложив винчестер в сторону.
       - Я подумала над ним,  - присела рядом Екатерина. -  Но пойдет ли на это  Александр Иванович?
       - А почему   нет?  Он военный моряк  и находится у тебя на службе.
       - В таком случае, дабы  лукавая Европа не упрекнула нас в беспричинном нападении на  Турцию, я хочу предложить следующий план. 
       Как ты помнишь, по условиям  Кучук - Кайнарджийского мирного договора, Порта обязана выплатить нам контрибуцию в четыре с половиной миллиона  рублей и  всячески  уклоняется от этого. К тому же она, как и раньше препятствует проходу русских торговых судов из Архипелага в Черное море, а также всячески  побуждает крымских татар к нападениям на наши южные рубежи.
       - Да, это правда, - вздохнул светлейший.
       - Ну, так вот, - продолжала Императрица. - Я сегодня же отпишу  Якову Ивановичу, дабы он незамедлительно добился аудиенции с султаном Абдул - Хамидом  и заявил ему по этому  поводу официальный протест, предупредив, что в случае  неуплаты контрибуции в  течение месяца,   мы оставляем за собой право на  понуждение Порты к этому, силой оружия. Казна же султанская, по моим сведениям,  в последнее время сильно оскудела. И письмо сие, на «Презенте», для пущей наглядности, пускай доставит  в Стамбул  Ушаков.
       - Да, Матушка, в изобретательности тебе не откажешь, -  умилился светлейший. - Я б лучше не придумал.
       - Ну а коль так, поутру пригласи во дворец Александра Ивановича.  Будем говорить с ним.
       Известие о предстоящем походе и его цели, Морев воспринял как должное. Он понимал, что рано или поздно его кораблю придется участвовать в боевых действиях  на стороне России, и был готов к этому.
       - Я бы только хотел получить некоторые уточнения, Ваше Величество, - сказал он.   - Когда предстоит выход и где базируется турецкий флот?
       -  Сначала в Стамбул, с ультиматумом для султана отравится капитан Ушаков на своем фрегате, - ответила Императрица. - Затем, когда ультиматум будет отвергнут, в чем мы не сомневаемся, - взглянула Екатерина на светлейшего, - наступит ваша очередь.    А  турецкий флот, как доносит мне  Булгаков, стоит  в бухте Золотой Рог.
       - Все ясно,- кивнул головой Морев.
       - В это плавание Александр Иванович, - я отправлюсь вместе с вами, - сказал адмиралу светлейший. - Хочу сам все лицезреть.
       - Как прикажете, ваша светлость, - согласился Морев.  - Зрелище действительно будет небывалое.
       - А не довольно ли тебе баталий  батюшка? -  вздохнула Екатерина. - Сколько раз можно испытывать судьбу.
       - Что поделаешь, - рассмеялся Потемкин. - Знать она у меня такая.
       После этого, светлейший с адмиралом прошли в рабочий кабинет князя и занялись обсуждением деталей будущей операции.

       …Раннее июньское утро. Первые лучи солнца над Босфором. С высоких минаретов   только что отзвучало заоблачное пение муэдзинов, призывающих  правоверных к утреннему намазу.
       На стамбульском рейде   царит небывалое оживление. Султан Абдул - Хамид I в окружении многочисленной свиты и охраны из  янычар, приехал на берег. Взоры всех были устремлены  в синеющую даль моря, откуда один за другим величаво появлялись  многочисленные, несущие на себе пирамиды  белоснежных парусов, корабли.
       Это была   отозванная  из африканских владений  турецкая эскадра, под командованием  алжирца Сеид - Али. Она была встречена громом  орудий остальной части стоявшего на рейде османского флота и, следуя в строгом порядке, бросила якоря в бухте.Подстрекаемая европейскими державами и в первую очередь Англией, Блистательная Порта готовилась к новой войне с Россией.
       А спустя несколько дней, в гавани появился необычный фрегат под Андреевским флагом. Это был «Презент», под командованием капитана 2 ранга Федора Федоровича Ушакова. 
       Турецкие моряки с кораблей и многочисленные зеваки  с берега, с любопытством взирали на необычное  судно, на палубе которого, помимо мачт высились какие-то непонятные, попыхивающие дымом  трубы.
       Сообщив  командиру порта о цели своего визита,  Ушаков съехал на берег и отправился в резиденцию русского посла.
       -  В этот ранний час  Булгаков был на месте  и несказанно обрадовался    появлению старого знакомого.
       - Какими судьбами, Федор Федорович?!  - воскликнул он, отпихнув обутой в сафьянный чувяк  ногой, злобно шипящего у   ног   ангорского кота и обнимая гостя за плечи.
       - Да вот, Яков Иванович, прибыл к вам  со срочным письмом от Государыни Императрицы, - улыбнулся капитан. - Извольте получить,  - протянул он послу  извлеченный из-за обшлага мундира небольшой пакет.
       - Ну-ка, ну-ка, поглядим, - кивнул Ушакову на кресло  Булгаков и, усевшись напротив, вскрыл пакет. По мере прочтения письма, брови посла ползли вверх, а лицо принимало озабоченное выражение.
       - М-да, -  аккуратно свернул  он лист и опустил   в карман  халата. - Вам известно, о чем пишет Матушка?  - поинтересовался хозяин  у Ушакова.   
       - Да, - утвердительно кивнул тот головой. - Кроме того, мне велено передать  на словах -  в случае отказа султана в удовлетворении наших требований, вам  на время следует вернуться в Санкт - Петербург.
       - Так что же, это новая война?
       - Скорее всего, операция. Но она будет иметь самые плачевны последствия для турок. Кстати, насколько, Яков Иванович вы осведомлены о последних событиях в России?
       -  Как явствует  из доставленного вами письма, - похлопал по карману посол,- наш флот несколько  усилился, но значит ли это, что одной операцией он может  разгромить османский? Я глубоко сомневаюсь.
       -   А я нет, - жестко сжал губы  Ушаков. - Мы сейчас сильны как никогда, и самое время  показать это и туркам и Европе.
       - Ну что же, вам, как человек военному виднее, - согласился  Булгаков. -Позавтракаете со мной? Заодно и расскажите обо всех новостях  в России.
       - С удовольствием, - согласился капитан.  - Уверен, они вас порадуют.
       После завтрака, который сопровождался дружеской беседой, Ушаков откланялся  и вернулся на фрегат, а Булгаков приказал заложить карету и отправился во дворец султана.   
       Оставив позади многолюдные улицы древнего города, на которых еще сохранились  строенные византийцами  дворцы, из затененных окон которых   порой  таинственно мерцали глаза гаремных красавиц, она  направилась в сторону бухты   и остановилась   у Собора Святой Софии, рядом с которым располагалась бессменная  резиденция  турецких султанов - дворец Топкапы. 
       Построенный в XV  веке  Мехмедом Завоевателем на месте старого Византийского Акрополя  и обнесенный высокой крепостной стеной, он  представлял собой дворец и крепость одновременно.
       Миновав бьющий у парадного входа  фонтан  и  охрану, Булгаков неспешно прошел в дворцовый  двор и проследовал в покои   султанского визира   Гази Хасан Паши. Возлежа на подушках и посасывая наргиле, тот  лениво перебирал янтарные четки и  о чем-то беседовал  с толстым, женоподобным евнухом.
       При появлении  русского посла, он  едва уловимо шевельнул  рукой и низко кланяясь, гаремный служитель исчез за дверью.
       - А я ждал, тебя, - сказал   визир, в ответ на приветствие Булгакова, кивнув на низкую тахту неподалеку от себя. - Судя по всему, зашедший в гавань русский корабль привез   для нас важные новости.
       - О да, реис - эфенди, - сказал усаживаясь  Булгаков. - И я хотел бы просить тебя о большом одолжении. Мне нужна аудиенция  султана.
       - Вот как?  - высоко вскинул подбритые брови Хасан Паша. - Для этого нужны  весьма веские причины, и я хочу знать их.
       - Ну что же, изволь, -  склонил голову  посол и кратко изложил  суть полученного им письма.
       Визир окутался туманом дурманящего дыма и долго молчал.
       - Хорошо, - наконец сказал он. - Я доложу о твоей просьбе. Но требования вашей кралицы*  дерзновенны и могут вызвать гнев светлейшего султана. Ты не боишься  попасть в  Эди-Кули?
       - На все воля божья, - ответил Булгаков, внутренне содрогнувшись об упоминании  страшной темницы, в которой многие исчезали бесследно.
       Однако он надеялся, что этого не случится. После целого ряда неудач в войнах с Россией, Сиятельная Порта стала более терпимо относиться к ее послам.  Кроме того, выходец с Балкан, Хасан Паша явно благоволил к Булгакову, регулярно получая от того щедрые подношения.
       После беседы с визиром, который сказал, что  о решении султана ему сообщат,   Булгаков откланялся и направился в порт. Там он нанял  фелюгу  и, закупив для команды  всевозможных овощей и фруктов, приказал  доставить себя на «Презент». Через час они с Ушаковым  сидели в капитанской каюте, дымили трубками, набитыми душистой латакией   и неспешно потягивали  херес.
       Булгаков был несказанно восхищен новым фрегатом, который ему    показал  Ушаков  и долго не мог прийти в себя.
       -  Да, с такими кораблями нам сам черт не страшен, - высказал он свое суждение. - Так вы говорите, Федор Федорович, у нас имеется еще более грозный корабль?
       - Совершенно верно, - невозмутимо пыхнул дымом капитан 2 ранга. - И именно ему, в случае неудовлетворения  ультиматума, будет поручено провести военную  операцию по уничтожению османского флота.
       - И он один сможет это сделать?  - недоверчиво взглянул на Ушакова Булгаков.
       - Я, Яков Иванович, знаком с капитаном этого корабля, а он слов на ветер не бросает…

       Аудиенция с султаном состоялась на следующий день.  Двадцать седьмой по счету султан Османской империи  Абдул Хамид - I,  взойдя на трон после своего брата Мустафы III, более сорока лет проведший с легкой руки  того в заточении, был глубоко религиозным и нерешительным человеком.
       По мере сил он старался держаться в стороне от государственных дел, предоставив заниматься ими  своего визира и  Диван.   
Известие Гази Хасан Паши   о просьбе русского посла в аудиенции и  ее цели, Абдул Хамид воспринял  с немалым беспокойством
       Но самонадеянный  визир, который к тому же был  адмиралом и не мыслил  себя без войны, успокоил султана.
       - Мне доподлинно известно от наших европейских друзей, о Великий - низко склонился он перед, Абдул Хамидом, -  что эти гяуры не так сильны, как хотят представить это. И стоит нам только поднять  Священное знамя пророка, как Швеция  высадит десант у Невских берегов, а Англия окажет  нам  всяческую помощь.
       - И что же мы ответим русской кралице?  - осторожно поинтересовался султан.
       - Что и раньше, - вкрадчиво произнес визир. - Мы подумаем над ее просьбой.
Именно такой ответ на аудиенции, которая состоялась через день в присутствии  английского посла и получил Булгаков.
       - Ну что же, - с деланным огорчением поклонился он  восседавшему на пышном троне в окружении многочисленной свиты  Абдул Хамиду. - Я лично оповещу государыню - императрицу  о Вашем решении.
       Вернувшись в русское  посольство, где его ожидал Ушаков, Яков Иванович сообщил капитану о результатах встречи с султаном и тот удовлетворенно  хмыкнул. Их миссия закончилась успехом. Теперь следовало возвращаться в Россию.
       Порекомендовав Булгакову в целях безопасности отправить немногочисленный   персонал посольства в его загородную резиденцию, он обождал, пока тот отдал  необходимые распоряжения, а лакей собрал нужные в дорогу вещи.
       Вечером, когда  на Босфор легли  синие сумерки и в высоком небе зажглись  первые звезды, разведя пары, фрегат вышел из бухты, держа курс в открытое море.  Булгаков немало был удивлен работой его невиданной машины, скоростью хода и электрическим  освещением внутренних помещений.
       - Да, за такими кораблями будущее, - только и сказал он.
       Средиземное море и штормовой  Гибралтар,  попеременно используя машину и паруса, фрегат прошел вдвое быстрее, чем обычные суда  и  через три недели был в водах Бискайского залива. Он встретил корабль прекрасной погодой и  стаями резвящихся в воде дельфинов. Однако долго любоваться этим зрелищам, команде не пришлось. На горизонте возник трехмачтовый корабль и  стал сближаться с «Презентом».
       - Судя по всему, это английский или французский капер - сказал Ушаков  Булгакову, рассматривая корабль в подзорную трубу. - У него на гафеле нет флага.
       Словно в подтверждение его слов, бушприт  неизвестного судна окутался дымом, затем донесся  гулкий раскат орудийного выстрела, и в сотне метрах впереди фрегата, в воздух взлетел  фонтан воды.
       - Боевая тревога!  - рявкнул капитан, и на палубах переливчато запели свистки боцманматов.  Приготовиться к отражению атаки!
       После этого фрегат увеличил ход и лег на другой галс. Еще через минуту воздух разорвал    бортовой залп  «Презента»  и  капер скрылся в вихре разрывов.
       Когда дым   рассеялся, он, высоко задрав бушприт, уходил в пучину, а с борта в воду   сигали оставшиеся в живых «джентльмены удачи».
       - Так-то лучше, - хмыкнул Ушаков. Иван Ильич, - бросил он стоящему рядом старшему офицеру,  - канонирам  двойная чарка водки. Затем последовала очередная команда, и «Презент» лег на прежний курс.
       Спустя  еще две недели, фрегат вошел в Неву, и  посол безотлагательно  отправился в Царское село, куда на лето переехал двор. 
       - Ну, чем порадуешь, нас  Яков Иванович?  - спросила его  Екатерина,  принявшая Булгакова во дворце, вместе с Потемкиным.
       -  Да все тем же, Матушка, - развел он руками. - Контрибуцию султан платить   не желает. Будет думать.
       - Ну что же, -  взглянула  Екатерина на светлейшего, - все складывается как мы и предполагали. Так что, Григорий Александрович давай, готовь кампанию.
       -  У нас с адмиралом Моревым   все готово, -  ответил Потемкин.
       - Ну, тогда, как говорят с Богом…

       Следующей ночью ракетоносец   снялся со швартов и двинулся к выходу из залива. Как только позволила глубина, он погрузился и всю ночь шел в позиционном положении. К утру, оказавшись в открытом море, крейсер ушел под перископ и увеличил ход.
       За час до выхода, на его борту,  экипажу была доведена боевая задача по разгрому турецкого флота,  и  все без исключения    восприняли ее с воодушевлением.
       Сказались знания  школьной истории и лекции Сокурова о русско-турецких войнах, принесших России неисчислимые беды. 
       Кроме того, моряки  сознавали, что в случае успеха операции,   Турция   больше не сможет выступать противником России.
       Согласно разработанному при участии светлейшего плану, османский флот  подлежал уничтожению  на рейде  стамбульской базы, посредством  атаки торпедой с ядерной боеголовкой. Их в носовых аппаратах крейсера и на стеллажах было четыре, и  каждая могла стереть в пыль   авианосное соединение.    
       Атаку предполагалось произвести ночью из подводного положения, дабы оставить противника в неведении  и посеять дополнительную панику. Смущало Морева одно -  применение ядерного оружия будет сопровождаться последующим радиоактивным излучением, что неизбежно приведет к гибели многих жителей Стамбула.  Своими сомнениями он поделился с князем.
       - Что делать, "кисмет"* - пожал плечами светлейший.
       В целях скрытности, все это время крейсер шел на перископной глубине,  всплывая по ночам для  вентиляции отсеков и подзарядки аккумуляторных батарей. Проходя Зундский пролив,  встретили небольшой отряд шведских кораблей, шедших курсом в Данию.
       - Вот тоже, «друзья»,  - пробурчал светлейший, разглядывая их в перископ. Спят и видят себя на невских  берегах. Пустить бы на дно парочку, а адмирал?  - обернулся он к Мореву.
       -  Сейчас у нас  иная задача, Григорий Александрович. 
       - В том то и дело, - вздохнул Потемкин, уступая командиру место у перископа. - А все едино, так бы и утопил этих свеев. Ну да ничего, дойдут руки и до них.
       Оставив позади Северное море, ракетный крейсер  прошел туманный  Ла-Манш   и вышел в Атлантику. А еще через несколько дней, миновав Гибралтар, достиг Средиземного моря. Воспетое  в древних   легендах и мифах, оно поражало своей неповторимой красотой и простором.
       Легкие, изумрудно-голубые волны, величаво катили  к исчезающему вдали горизонту, в высоком безоблачном небе сияло раскаленное солнце, со стороны побережья дул ровный пассат. Изредка, в слепящем  мареве,  вдалеке, подобно миражу, появлялись и исчезали белокрылые парусники. 
       К вечеру вошли в пролив Дарданеллы, по фарватеру  которого то и дело проходили торговые  суда под самыми разными флагами.  Были здесь и испанские галионы  и английские бриги, и голландские билландеры.
       Некоторое время, держа в поле видимости  одного из них, ракетоносец следовал за судном, а  когда открылся стамбульский рейд, отвернул  на несколько градусов в сторону   и застопорил ход.   
       Прильнув к перископу, Морев  внимательно оглядел далекий рейд и удовлетворенно хмыкнул. Османский флот, во всей своей красе стоял на якорях. На фоне темнеющего неба неправдоподобно четко вырисовывались силуэты трехпалубных линейных кораблей, фрегатов  и шебек, а также галер и более мелких судов. Всего он насчитал пятьдесят вымпелов.
        - О! Да тут и  их флагман «Реал Мустафа», - пробормотал светлейший, которому Морев,   позволил на секунду взглянуть в перископ.
        Затем тишину отсеков разорвали колокола громкого боя, и  последовала команда: «Боевая тревога! Торпедная атака! Третий торпедный аппарат к выстрелу приготовить!
       -  …готов…, готов…, готов!  - понеслись доклады с боевых постов.
       - Третий торпедный аппарат товсь!  - произнес побелевшими губами Морев.
       -  Третий торпедный аппарат пли!  -  через секунду выдохнул он.
       Крейсер едва ощутимо вздрогнул, и смертоносная сигара  понеслась к цели.
Морев впечатал лицо в резину окуляра и застыл в ожидании, а старпом    включил секундомер и впился взглядом в ожившую стрелку.
       На двадцатой секунде  где-то далеко раздался утробный гул, корпус крейсера основательно тряхнуло, и Морев нажал кнопку кинокамеры.
       А  на поверхности творилось что-то невообразимое.
       Сгущавшуюся тьму разорвало   ослепительной вспышкой,  в  адском свете которой  горело и рушилось все, что было в гавани. Затем свет стал еще ярче  и  превратился в огромный, растущий над городом    гриб.
       Не прекращая наблюдения, Морев приказал дать задний ход, и,  ввинчиваясь винтом в воду, ракетоносец  попятился к выходу из залива.
       Выйдя из него, всплыли в позиционное положение, и командование поднялось наверх.
       А в той стороне, откуда они только что ушли, было светло как днем.
       В призрачном, неземном свете казалось, горела сама земля.
       - Александр Иванович, - оторопело прошептал светлейший. - Это же чистое светопреставление, разве сие возможно?
       - Да, ваше сиятельство, -  хмуро взглянул на него командир.  - В нашем мире есть все, что может придумать больной человеческий разум.
       Несколько минут все молча смотрели на пылающий Стамбул, а потом спустились вниз, и крейсер канул в пучину.
       Хотя операция прошла успешно, настроение экипажа было мрачным. Ни каждый день приходится уничтожать десятки тысяч людей. Пусть врагов и издали, не видя их мучений и слез.
       Чтобы хоть как-то  расшевелить подводников,  на следующий день Сокуров организовал для них просмотр  любимых   фильмов «Мимино» и «Не горюй». Но ни смеха, ни шуток   на борту так и не прозвучало.
       А ракетоносец, следуя обратным курсом,  все дальше уходил от берегов  Анатолии. Счетчики лагов отсчитывали океанские  мили, по ночам,   при всплытии, с неба мерцали далекие звезды, жизнь продолжалась.
       Раньше всех  пришел в себя светлейший, что было немудрено. За свою полную приключений жизнь, Потемкин побывал в десятках баталий, повидал немало смертей и относился ко всему философски. К тому же, он со всей ясностью  осознавал стратегические последствия  свершенного.
С потерей флота, Турция не могла больше противостоять России  и та  беспрепятственно могла расширять свои южные рубежи. От грандиозности этих планов, у светлейшего захватывало дух.
       В балтийские воды ракетоносец  вернулся  в начале сентября. Здесь уже чувствовалось дыхание осени, было туманно  и слегка штормило. 
        В Финский залив вошли утром в надводном положении, и на малом ходу двинулись к Кронштадту. За бортом тихо плескалась вода, от кормы наносило  теплым запахом   соляра от ритмично стучащих дизелей, с рубки изредка доносились приглушенные  команды вахтенного офицера.
        Просигналив ратьером*   брандвахте, крейсер втянулся на рейд и встал  на свое место у стенки, где его уже встречал вездесущий  Грейг с адъютантом.
       - Рад небывалой победе и благополучному возвращению! - сняв шляпу, приветствовал    он светлейшего, едва тот ступил на берег.
       -  Я тоже  рад тебя видеть, Самуил Карлович, - облобызал адмирала Потемкин. -А что, эта весть уже докатилась сюда?
       -  И весьма скоро, -  растроганно ответил  Грейг. - Швеция в панике, а остальная Европа  в прострации.     Вы не только сокрушили  османский флот, но и изрядно напугали  все западные  дворы.
       -  Не все коту масленица, пусть знают силу русского оружия!  -  указал светлейший рукою на крейсер. - А как сие восприняла Матушка?  -    поинтересовался он у адмирала.
       - Она в полном  восторге и ждет Вас  с нетерпением.
       - В таком случае не будем откладывать   и  немедленно отправляемся во дворец.
       Через полчаса адмиральская яхта с Потемкиным и Моревым   на борту,  отошла от стенки и направилась в сторону Невской губы.
       Екатерина встретила их бодрой и помолодевшей, а когда Потемкин с Моревым подробно поведали   о результатах похода, величаво  встала и отвесила им низкий поклон.
       - От всей России, великое Вам спасибо, господа.  И расплакалась.
- Полно те, полно те, Матушка, -  растроганно пробормотал   светлейший  и  поцеловал ее в лоб. - Эко ты разволновалась.
       - Это я так, от великой радости, - смутилась Императрица,  утирая глаза кружевным платочком.   
       -  Ну, коли так, прикажи нас чем-нибудь попотчевать, - лукаво подмигнул Мореву  светлейший. - И хорошо бы чего покрепче, очень уж мы продрогли в море.
       Вскоре все трое, уютно расположившись в  одной из комнат покоев, отдавали дань обильному завтраку и искрящейся в графине перцовке.
       А еще через день, в тронном зале Зимнего дворца, чествовали победителей. По этому случаю, кроме первых лиц государства и царственных вельмож, на небывало пышную   церемонию  были приглашены  послы всех  иностранных держав.
        Снова  торжественно пели валторны, оглушительно гремела медь литавров,  и  в ослепительном сиянии люстр, восседающая на троне  Екатерина,  держала  перед гостями  речь. После этого начался  бал, завершившийся изысканным  ужином и взлетавшими за окнами огнями разноцветных фейерверков. 
        За отдельным столом,  рядом с императрицей и светлейшим, облаченная в парадную форму и при кортиках, сидела команда ракетоносца. Заздравные тосты следовали один за другим,   сопровождались криками «Виват!» и громом пушек на равелинах Петропавловской крепости.
       - Да, Сашка, - изрек  по этому поводу  глубокомысленно Ксенженко, обращаясь к сидящему рядом   мичману. - Если все пойдет так и дальше, в гробу бы я видел  свою прошлую жизнь. Давай, брат, наливай еще!
       За этот поход  светлейший получил звание  генерала - фельдмаршала, а Морев вице-адмирала. Помимо прочего, всех его участников наградили орденами Святого Георгия  и выдали из казны по тысяче новеньких червонцев.
       Не осталось в стороне и именитое купечество. Оно преподнесло команде крейсера  драгоценный сервиз  и открыло неограниченный кредит в двух лучших ресторанах столицы.
       Получил свое и победоносный корабль. По высочайшему  повелению, он был наречен «Левиафаном» и его рубку украсила соответствующая, выполненная из позолоченных  литер надпись.
       Спустя неделю, испросивши  аудиенции  у императрицы, удрученный посол Турции сообщил, что вся сумма подлежащей выплате контрибуции собрана и  морем направляется в Россию. Кроме того, от имени султана он заверил, что впредь Великая Порта не будут чинить никаких препятствий в проходе русским торговым судам через     Босфор и Дарданеллы.
       - Было бы чем, -   с сарказмом  произнесла Екатерина. - Чай флота - то у вас нет?
       - На все воля Аллаха, - низко склонил голову посол.
       - А что в Стамбуле, много ли разрушений?
       - Да, ваше величество, -  вздохнув, ответил турок. - Помимо флота  уничтожен порт  с арсеналом и продовольственными складами,  а также все прибрежные строения.
       - Вот как?  - высоко вскинула брови Екатерина. - Ну что же, я отправлю в Стамбул несколько  кораблей с пшеницей...