Светский раут

( из сборника «Записки старой легавой суки»)

-  Алло. Люсьен?
-  Мда. У аппарата,  - спаниелька приподняла бровь и поджала губки.
-  Что так официально? – поинтересовалась подруга.
-  Ах, это ты, - Люська притворно вздохнула, - да понимаешь, звонят тут всякие оболтусы, от дела отрывают.
-  Кто ж такие?
-  Ну, Шарики там, Тузики…
-  А Терминатор?
-  Он, - шерсть на Люськиной холке вздыбилась, - он прислал СМС-у, мол, жутко занят, дел по горло, приехать не могу.
-  Причина, Люсьен, вполне уважительная. Сама знаешь: у мужчин работа на первом месте.
-  Знаем мы эту работу, - Люська покрутила свободной лапой в воздухе, причем средний палец неприлично оттопырился, - все врет. Собака!
-  А производил  вполне приличное впечатление.
-  Все они одинаковые. Одно слово – кобели.
Обе вздохнули в этот раз вполне искренне.

-  От каких дел тебя отрывают, позволь поинтересоваться?
-  Да это я так, для красного словца. Дела… Какие могут быть дела до  официального открытия? Раньше, хоть, разок-другой с хозяином браконьерить удавалось, а сейчас, - Люська сконстролила трагическую гримасу, - рассаду поливаю, сто лет она нужна…
-  Как я тебя понимаю, - соврала легавая (ее хозяин покупал рассаду по дороге).
-  А что есть предложения? – Люська, не будь дурой, учуяла-таки  подвох.
-  Да не то что бы нечто конкретное, - чертила ногтем по дорожке подруга, - просто, думала, посидим музыку послушаем…
–  Врет старая, - определилась Люська, - компаньонка нужна,  мужскую компанию разбавить. А то мы все такие интеллигентные… Одной с несколькими ухажерами - не ком иль фо. Эх, знали бы они…
Но вслух сказала:
-  Прямо не знаю, на кого помидоры несовершеннолетние оставить. Разве что на полчасика…
- Буду ждать к семи. Просьба,  не  опаздывать, - легавая с удовлетворением  отключилась, - «дела»  у нее… Небось, Шарика высматривает, - и театрально запричитала: « Ой, да все очи высмотрела! Глазки да выплакала!»
-  Не боись – не опоздаю! – буркнула Люська в немой телефон, - Кого, кокотка старая, в этот раз подцепила? Уж, вроде, я всех знаю…

Люська боролась  с желанием прийти пораньше:"Можно за углом покрутиться -  мол, так погулять вышла, и пропасти новых гостей".
-  Алло.  Люсьен? – легавая тоже не первый день кукурузу охраняла.
-  Я,  – притворно запыхавшись.
-  Заходи, как освободишься. Гости уже у меня.
-  Ну, сука … - поперхнулась Люська, - недаром – легавая.
Откашлялась, и  в трубку: «Хорошо, хорошо. Как только, так сразу».

Наведя наскоро марафет, спаниель помчалась к знакомому участку. Не добежав  пару метров, она притормозила.  Люська изо всех сил пыталась идти медленно с отсутствующим взглядом, но непокорные глаза упрямо косили в сторону гостеприимного навеса, а ноги сбивались с шага на рысь.

-  Знакомьтесь, Люсьен.  Это –  Фэтти и ее сын Чарльз Стронгхед  Второй, - легавая была сама воспитанность.
"Опля! – опешила подруга (на принесенных из Большого  дома пуфиках восседало чопорное семейство неополитано), - нам еще педофилии  в кооперативе не хватало. Впрочем, может папашка подтянется…"
-   Очень приятно. Чудесный вечер, не правда ли?
Два пригорка мышиного цвета согласно кивнули.
-  А мы как раз перекусить собирались, - сказала  легавая и с достоинством удалилась на кухню.
"Такой щенок коромысло «перекусит» не поперхнется", - Люська внимательно, насколько позволяли правила хорошего тона, оценила экстерьер переростка, - Может,  дождемся Вашего супруга?
-  Они, Чарльз Стронгхед Первый,  сегодня не будут, - прокашляла , - Они защищают клубные цвета за океаном. Очень престижное мероприятие.
-  О, да. Мы понимаем, - выжала из себя последнюю каплю вежливости Люсьен,  а про себя твердо решила побороться с подругой за № Два: «Ну не жучила? Ведь наверняка знала, что итальянцы выступят не полным составом».

Хозяйка подала холодную телятину, макароны и канапе Pedigree? Тарелки гостей больше походили на тазики для ополаскивания белья.
-  Они и есть, - безошибочно определила дачница-спаниель.

Неторопливый ужин плавно перешел в светскую беседу.
"Щас начнет заливать, как они с хозяином на медведя ходили, - волновалась Люська, - и тогда пиши пропало – уведет красавчика. Надо работать на опережение":
-   Скажите, молодой человек,  а Вам доводилось в потемках на кладбище   секача зубами рвать? Нет? – притворно  удивилась Люська, - а раненному в пах лосю  права зачитывать? Не может быть. Такой брутальный мачо… А волчьей стае дать ложную наколку на колхозное стадо баранов? Ах, не поверю…
Фэтти подобрала ноги, а у отпрыска непроизвольно отвисла челюсть.
"Лишь бы не описился", - Люську конкретно понесло:
-   А в Африку на сафари ездили? Мы как-то раз с напарником  (он впервые  забыл швейцару «на чай» подать)  на радостях в  завалились. Ну, там негры всякие, страусы, папуасы… А главное – львы и носороги.  Вышла я, значит, вечерком за бивуак подышать и пофилософствовать, ну, вы понимаете, а заодно и в ручье искупаться. Сняла ошейник, он у меня жутко дорогой: кожа крокодила, стразы, именная пряжка белого золота, повесила на сук и бултых в джакузи природную. Поплескалась с бегемотиками средних размеров, выхожу – хвать! ошейника-то и след простыл. Ну, думаю, папуасы голожопые, ужо я вам наподдам! Они, как наши сороки, не могут равнодушно мимо блестящего пройди.  В лагерь вернулась, хозяину стуканула: так, мол, и так -  тырят, дети саван, спиной не поворачивайся. А он у меня, подруга не даст соврать, жуть какой крутой да вспыльчивый. Такой шмон учинил, что аборигены  все похищенное со дня национализации заповедника добровольно сдали. Один СВОЁ из дома принес! Сублимированный детородный орган родоначальника племени. Реликвия! - понимать надо.
Ага, значит. Ну, нам чужой хрен ни к чему…
-  Ты, Люсьен, ближе к ошейнику, - только и сумела встрянуть легавая.
-  Не брали, дети размалеванные. Я впотьмах  рог черного носорога за сук  приняла. Хорошо не …
-  Люсьен! – взмолилась хозяйка.
-  Вернул? – мадам с этого момента уже заинтересовано.
-  А куда он денется. Простила. На большую семью разжалобил. В качестве компенсации слоновью лежку сдал, - Люська выдохнула, - А еще случай был в горах Алатау…
-  Люсьен, поздно. Гостям пора домой - у мальчика режим.
-  Да я, да мы – начал,  было, недоросль,- правда, мама? Мама! Правда?
Фэтти с трудом очнулась от наваждения, спровоцированного образом брюнета рогоносца:
-  Да, уж.  -  и добавила, - в следующий раз. Приходите к нам завтра.

Семья неаполитано чинно удалилась. Сынок явно неохотно: у него перед глазами маячил образ  миниатюрной охотницы с развевающимися ушами и ТАКИМ  опытным  взглядом.
-  Совсем они в этой Африке заелись, - негодовала мамаша, - изменять ТАКОМУ серьезному джентльмену!
 
Довольная  Люська возвращалась  по центральной улице в приподнятом настроении:
-  Пусть, ни себе ни людям. Зато – поровну!

12.04.12