Об Анатолии Эммануиловиче Краснове-Левитине

Я была на именинах у Наташи на даче. К концу дня к нам пришел церковный писатель Анатолий Эммануилович Краснов-Левитин. У него высокий, немного вкрадчивый голос, взгляд проницательный и быстрый, рот сластолюбив, он называл себя оптимистом. Лицо светлое, добродушное, он похож на ежа.

Её муж иногда сильно морщил лоб, сидел с улыбкой на губах, наливал вино всем, кто недалеко от него сидел, в том числе и мне. Он и Наташа проводили нас до станции.

Жена Анатолия Эммануиловича дремала, а мы разговаривали с ним по моей инициативе.

Он служил в ссылке медицинским братом в больнице, 3 года сидел в тюрьме с ворами. Он много им рассказывал интересного, к нему относились с теплотой. Работал он на воздухе, делал ящики для вина. Каждое утро он представлял себе, что он молится в храме на Литургии, у него было такое ощущение, что он причастился.

Анатолий Эммануилович в ответ на мои слова, что если схватят, то страшно стать предателем, ответил, что когда его схватили, он перекрестил себе рот и сказал: «Господи, положи хранение устам моим». Я спросила, пришёл ли к вере Алик Гинзбург. «Нет».

«Долго ли мир будет существовать?», - спросила я. «Может быть, миллионы лет», - ответил он.

Он сказал, что слухи о большой смертности детей преувеличены, что радиация скажется через 150 лет, что тупыми лица простых людей были всегда. Интеллигенция увеличивается и крепнет.

То, что молодежь пьянствует и распутничает – протест. Новое поколение должно быть более интеллигентным. За границей многие отходят от веры, но у оставшихся вера глубокая.

Я спросила: «Думали ли Вы о том, каково на том свете Есенину?» Он ответил: «Думал. В Библии у пророка Исайи сказано: «Мои пути – не ваши пути»... Судите судом праведным. Бог не может не быть справедливым. Есенин был болен, у него была белая горячка. Митрополит Вениамин написал чин поминанья самоубийц. Церковь жалеет их, но не молится о них, чтобы не дать соблазна многим кончать с собой. Святая Пелагея дева Тарсийская бросилась из окна вниз, когда её хотели обесчестить, святой Иоанн Златоуст говорил слово о ней».

Мы говорили о гипнозе. Если читать «Отче наш» - гипноз не действует.

Я спросила о Коле Танаеве, у него были галлюцинации в виде голосов, они говорили ему: "Не крестись у Александра Меня... Броссься вниз..." - он выбросился со второго этажа и через месяц умер в больнице Склифософского.

Анатолий Эммануилович сказал: «Крещение избавляет от болезни. Хорошо, если человек понимает, что он болен, тогда он ищет пути исцеления. В основе его болезни, вероятно, лежит какая-то нравственная ошибка. Галлюцинации бывают, когда человека захватывает какая-нибудь идея».

Мы вспоминали моего друга Алика Гинзбурга, сейчас он в ссылке. Он болен, у него язва. Он ждёт рождения второго ребенка. Делает рукавицы. Мама его то приезжает к нему, то живёт в Москве.

Анатолий Эммануилович умён, он много передумал, с ним интересно разговаривать, он мне нравится.

Он спросил моё имя, когда мы прощались. Я спросила, нужны ли действия Алика Гинзбурга и ему подобных. «Нужны, они привели к хорошим результатам, стала возможна гласность». - ответил он.

Ещё он говорил, что человечество – младенец. На прощание мы с ним и его женой расцеловались.

Рисунок священника Александра Меня.