Руминация сознания

— Ну, понимаете, у меня с девушкой были проблемы и времени совсем не было, — невысокого роста с рыжеватыми волосами коренастый паренек пытался то ли выпросить разрешение прийти на зачет ещё раз, то ли поставить ему оценку повыше. Делал он это каким-то неприятно слабым и жалким образом, что через секунду мне стало ясно — проблемы с девушкой действительно были и будут. Слушающая его мольбы мимолетная вершительница судеб, пред которой он не постеснялся пасть чуть ли не на колени, особого внимания к его неустройству с его девушкой не проявляла. Это уже не молодая, но не по годам хорошо выглядящая женщина, преподаватель то ли высоких, то ли средней высоты наук, лишь изредка кивала, впрочем явно думая о чём-то своём.

Они не слишком быстро передвигались по узкому коридору с разношерстной кипой бумаг и учебников в руках. Я ещё издалека заметил их, а, подойдя чуть ближе, стал отчётливо различать каждую фразу. Вскоре, насытившись приторным скулением, я поравнялся с ними и произнёс своё любимое: "Все беды от этих баб". Женщина впервые живо встрепенулась, однако совсем не удивившись моему замечанию, лишь кратко добавила: "Да. Быстро не женись". Секунду спустя, удаляясь от них чуть ускоренным шагом, я расслышал обрывок фразы рыжеволосого: "Ну а как же? Сердцу ведь не прикажешь..."

Все беды от них. От женщин. Это знают все. Мои братья. Мои друзья. Друзья моих друзей. Мой отец. Его братья. Его друзья. Иногда и женщины это знают. Но не все. И не все не боятся сказать, что знают, но уже что-то такое чувствуют. Но как же так происходит, что беды моего отца исходят, в таком случае, от моей матери к которой сам я испытываю абсолютное благочестие и чувствую её нескончаемую любовь? В какой момент и по отношению к кому происходит эта женская трансформация, внутренняя или внешняя?

Мой друг эндокринолог в таких разговорах начинает заходить издалека. Говорит, мол, гормональный фон у них меняется. Меняется до одиннадцати лет, после одиннадцати лет, до первой любви, после первой любви, до какой-то там фазы луны и после этой фазы луны тоже меняется, до родов, после родов, до тридцати пяти и после сорока пяти. Короче говоря, меняется всё время. А то, что я называю трансформацией, — это всего лишь инволюция после пятидесяти. Я ему конечно верю. И даже зачастую грешу тем, что его слова пересказываю другим, кстати, в основном женщинам.

Однако верю я ему где-то на треть, ну не может организм, который привык рвать и терзать беззащитную мужскую душу, просто так взять и успокоиться в отсутствие некоего там стероида — привычка никуда не исчезает, а уж от вредных привычек, как мы все прекрасно знаем, избавляться в сто крат труднее и болезненнее. Есть здесь что-то ещё.

Большую часть жизни, иногда всю, женщина занимается тем, что пожирает мозг мужчины, чаще всего не одного. Она его тщательно пережевывает и перемалывает во всех аспектах, ломает его главные извилины и черты, разрешая оставить лишь то, что она в состоянии переварить. Этот бесконечно длящийся циклический процесс я и называю "руминация сознания".

Случайно или нет, но в особых внешних и внутренних условиях в некоторых женских системах этот процесс даёт сбой. Руминация прекращается, мужчина делает глубокий вздох, самый легкий, за последние двадцать лет, женщина же расслабляется и впервые понимает, как много сил она тратила на бессмысленную борьбу в то время, как понять и принять мужчину целиком куда проще. Успокоение одной приносит радость обоим, и гормональный фон больше никого не волнует.