Как мы с отцом в гости ходили

Моему отцу посвящаю.   

     Эта история приключилась со мной в трехлетнем возрасте.
     Стерлись давно уже в памяти подробности моей жизни до этого случая, но то, что приключилось с нами в тот день, я запомнил до мельчайших деталей.
     И иногда эта картинка прокручивается в моей памяти, как на экране кино – яркая,  четкая, цветная.
     С нами – это со мной и моим отцом.
     Я был первым, поздним и долгожданным ребенком.
     Отцу на момент моего рождения двадцать восемь исполнилось. Значит, на момент истории этой тридцать один год ему был.
     Родился я на Дальнем Востоке в городе Советская Гавань, куда родители отправились  сразу же после свадьбы. На строительство порта. Отец работал механиком в мехмастерских , а мама  в бухгалтерии.
     Вдохновителем их переезда из Москвы была сестра отца тетя Клара, живущая в этом городе. Она и оформила вызов. Начиналось интенсивное строительство порта, нужны были рабочие руки, платились северные коэффициенты,  а молодежи, прибывшей по путевкам райкомов и горкомов комсомола,  выдавали жилье.
     Вот к этой тетке в гости мы и отправились в тот день. Жила она сравнительно недалеко в собственном одноэтажном деревянном домике, который  был прекрасно виден  из нашего окна на третьем этаже  кирпичной четырехэтажки. И разделял нас только глубокий овраг, по дну которого протекал летом  быстрый и шумный ручей. Через овраг в паре километров от нашего дома был переброшен деревянный мост, но, сколько себя помню, ходили мы  в гости всегда напрямик – осторожно по крутым тропинкам в слаломном стиле переползая овраг и по огромным валунам перепрыгивая ручей.
     И не изменили этому маршруту и на этот раз.
     Дело было зимой. А может быть поздней осенью. Было холодно, но снега не было. И овраг весь блестел ото льда – и склоны его и замерзший ручей внизу. Наверное, накануне был дождь, а потом ударил мороз.
     Одной рукой отец за ладошку держал меня, во второй нес маленький, но тяжелый, как мне запомнилось, чемоданчик. В таком порядке мы  и ступили на край оврага.
     Попытка повторить летнюю зигзагообразную тактику спуска сразу же провалилась. Пройдя несколько шагов, отец все же подскользнулся и, прижав меня к себе и не выпуская из рук своего чемоданчика, стремительно помчался вниз.
     Теперь я понимаю, что мы могли тогда запросто сломать себе шею. Но нам повезло и мы остановились внизу в целости и сохранности. Отец наверняка ушибся, но ничего не сказал ни мне, ни матери потом. А, может, я этого просто  не запомнил.
     Придя в себя мы осторожно перебрались по замерзшим в прозрачной воде валунам.      
     И начался незабываемый подъем.
     Первая,  вторая,  третья,  десятая попытки отличались друг от друга только высотой пройденного пути – треть, половина, три четверти. И мы снова и снова скатывались вниз – отец в охапку со мной и опережающий нас чемодан, отец с чемоданом и догоняющий эту компанию я, а потом снова я, и снова отец, и снова чемодан. Но уже все отдельно. И всегда вниз.
      Вышли мы из дома около полудня, а максимального результата подъема  достигли, когда уже смеркалось. Близок был верхний край обрыва. Виден был теткин дом с зажженными окнами.
     Мы отдыхали на небольшом скользком уступчике. Отец дышал тяжело. И нужно было сделать всего несколько шагов, чтобы ухватиться за край.
     Первым вниз полетел чемодан, потом застонавший от ярости отец, а следом я.
     Доехав на спине до него, я увидел, что он сидит, обхватив руками колени, и плачет. Плачет громко, навзрыд, по-детски размазывая слезы по щекам.
     Уже в темноте кто-то окликнул нас сверху и к нашим ногам упала веревка, за которую нас и вытащили наверх.
     Это мама, придя с работы и не обнаружив нас у тетки, бросилась на поиски.
     И нашла нас на самом дне самого глубокого ущелья.
     И спасла.

Фото - Такими мы с отцом были в то самое время.
            А вот так наш дом и тот самый овраг выглядят через 67 лет.
            Фото 2024 года.