Финальная бойня. Фанфик по книге Голодные игры

Финальная бойня.
Пролог
-Китнисс, ты готова? Ведь сегодня важный-преважный день! – постучала в дверь Эффи. Она совершенно не изменилась с последних Голодных игр…  То есть с предпоследних…
Полгода назад я проголосовала «за» последние Голодные игры. Ради Прим. Ради всех детей, которые были на площади. Сейчас я жалею, но уже ничего не изменить. Последние Голодные игры, которые называют «Финальная бойня».
Снова двадцать четыре трибута. Снова двадцать четыре ментора. Но теперь, бояться будут только дети врагов повстанцев. Дети, которые никогда не думали, что тоже станут участниками Голодных игр. Дети, которые никогда не знали, что такое голод. Дети, которые никогда не знали нужды.
Сейчас, в Капитолии строят сцену. Она будет не такой, как в дистриктах.  Она будет больше.  Она будет эффектнее и больше. Гораздо больше. Ведь теперь, на этой сцене будут находиться не четыре человека.
Организатором игр избрали Плутарха. Как-никак он в этом деле профи. Ему будут помогать  не капитолийские специалисты. В каждом дистрикте проводили отбор. Желающих было много. Я не думала, что люди могут быть такими безжалостными, но как говорила Койн, они жаждут мести.
Всех выживших в предыдущих играх трибутов объявили менторами. Я мечтала отказаться, но выбора мне не дали. Зато вот Хеймитч и Пит не могли договориться. В общем, за них тоже всё решил Плутарх. Он отправил Хеймитча ментором в четвёртый. Вместо Финника.
Цезарь Фликермен снова ведущий всех интервью. Клавдий Темплсмит – комментатор. Ничего не изменилось.
Эффи просто счастлива, ведь в этом году, её будут показывать по телевизору в двенадцать раз чаще. Ей придётся вытянуть из стеклянного шара не два листочка, а двадцать четыре. Хеймитч просто жаждет, когда же капитолийский поезд приедет за ним, ведь он снова сможет напиться. Он так скучал по спиртному, ведь после восстания его ему очень не хватает. Моя мама будет в числе медиков, которые будут «чинить» победителя. Как ни странно – она рада. После смерти Прим она стала другой. Лишь иногда, когда мы встречаемся она «возвращается».
Я тоже изменилась. Лекарства всё же вытащили меня из западни кошмаров. Вечных кошмаров. Теперь они преследуют меня только по ночам.
Глава 1.
-Китнисс, ты здесь? – слышится вдалеке голос Пита.
-Да, правее по тропинке, иди сюда! – зову его я. Мне хочется, чтобы он был рядом в такие минуты. Кто-то должен подсказать мне, как держаться. А он – всегда меня понимал. Жаль, что я так поздно додумалась до этого. Теперь мы вместе ходим в лес. Гейл не появляется, у него работа. А Пит никогда больше не оставит меня. По крайней мере, он так говорит. Я учу его охотиться. Честно говоря, это совсем не его конёк. Но, по крайней мере, он перестал шуметь и топать как слон. Так же он научился ставить капканы. Как Гейл.
-Как же ты нашла это место? – спросил он, целуя меня в висок.
-Я знаю о нём давно, - с улыбкой на лице отвечаю я. Мы наконец-то разобрались в наших отношениях. Я призналась ему, а самое главное себе, что я люблю его. Мы защищаем, друг друга от кошмаров, мы дополняем друг друга как никогда. Ведь он (ну и Хеймитч) единственные кто остались со мной после всего, что произошло. – Как ты думаешь, мы справимся? – заглядывая в его глаза, спрашиваю я.
-Если мы выжили в качестве трибутов в семьдесят четвёртых и семьдесят пятых, то, думаю, с ролью менторов в семьдесят шестых справимся на все сто, - грустно улыбаясь, отвечает Пит, - ну что же, пора идти.
Мне не хочется вставать, но я должна. Я должна снова покинуть мой лес. Я должна снова отправиться на Голодные игры.
***
-Дорогие мои, как же я по вам соскучилась! – радостно улыбаясь, сообщает Эффи. – А знаете, в этом году нам несказанно повезло! Наши вагоны оборудовали по последнему слову техники! А ещё, теперь, в меню внесли много-много новых блюд! Я уверена, вам понравится!
Эффи всё продолжала тараторить, но я не стала вслушиваться. Эффи, она и после восстания осталась собой. Она во всём видит только хорошее, то, что ещё двадцать три ребёнка погибнут, её практически не волнует.
-Китнисс, ну ответь, как тебе моя новая причёска? – мило склонив кудрявую голову набок, спрашивает она.
-Ээээ… - в такой ситуации лучше не говорить правду. Ядовито-зелёная кудрявая гора меня не очень впечатляет, поэтому я отвечаю, - Очень мило.
-Зачем ты, одела на голову, муравейник? – спросил Хеймитч, входящий в вагон из бара.
Эффи только пшикает в ответ и, гордо подняв голову, удаляется в свою комнатку.
-Ну что, готовы стать менторами? – грустно усмехаясь, спрашивает Хеймитч и не дожидаясь ответа, покидает вагон с очередной бутылкой скотча.
Я тоже тихо встаю и направляюсь к себе. Перед моими глазами пролетают вся моя жизнь, начиная с того момента, когда я вызвалась добровольцем в семьдесят четвёртых Голодных играх. Я вспоминаю все потери, которые мне пришлось пережить, все смерти, которые заставляли меня просыпаться ночами. Затем, я подхожу к окну, за которым расцвело целое поле одуванчиков, тихо шепчу: «Нет…»
***
-Китнисс, пойдём скорее, нас ждёт Плутарх! – кричит Пит сквозь окно. Я понимаю слова только по губам, ведь капитолийские стёкла абсолютно заглушают звук.
Я тихо поднимаюсь и на автомате выхожу на улицу. Пит приобнимает меня за талию, словно поддерживая, чтобы не упала. Мы подходим к Тренировочному центру и опускаемся на этаж, о существовании которого я даже не подозревала. Мы находимся на огромной глубине под землёй. После пребывания в. Тринадцатом это меня пугает.
-Ну, что же, все в сборе! – объявляет Плутарх, кивком головы приветствуя нас с Питом. Я оглядываю присутствующих. Из знакомых только Джоанна, Энни и Хеймитч. Остальных людей я не знаю. Уловив на себе мой взгляд, Джоанна оборачивается и невесёлой улыбкой приветствует меня. Точно так же делает и Энни. Хеймитч, как будто и не заметил нашего прихода. У него явно похмелье после вчерашней поездки. Тут, я замечаю Эффи, стоящую, неподалёку от Плутарха. О боже, у меня галлюцинации или её волосы стали похожи на настоящие!? Думаю, она заметила, как мой рот открылся от изумления. Эффи снова перекрасилась. И теперь, кто бы мог подумать, не в розовый, не в красный, не в синий! Теперь её кудрявые локоны приобрели совершенно естественный каштановый оттенок. Её макияж не выглядит вульгарно, а костюм состоит из простого льняного платья классического покроя. Единственное, что выдаёт нам Эффи – это ярко красные банты на её туфлях. Но в сочетании с таким строгим костюмом они выглядят потрясающе. Что же, надо отдать должное – Эффи Бряк меня поразила до глубины души.
-Китнисс, можешь не удивляться, это новый образ нашей ведущей, - произносит Плутарх, возвращая меня к реальности, - люди должны видеть, что теперь, коренные жители Капитолия совершенно не отличаются от них самих. Мы просто не могли позволить Эффи вести Жатву с зелёными волосами и в том костюме, который она специально заказала к этому случаю, - дружелюбно поглядывая на Эффи, заявил Плутарх.
-Ну можно же было без таких крайностей, теперь я выгляжу как… как… НЕ ЗНАЮ КТО! – обиженно ворчит Эффи. Но я вижу, хоть она и делает надутые губки, ей явно нравится новый образ. Не зря ведь она никогда больше года не ходила в одном цвете. Эксперименты – страсть Эффи.
-Ну, всё, всё. Перейдём к Финальной бойне. Сейчас я объясню вам все нюансы этих Игр. Во-первых – теперь всё иначе, трибутами будут капитолийцы. Все же выжившие победители станут менторами. Так как в этих играх, распределения по дистриктам не будет – у каждого ментора свой ребёнок, а так же менторов из первого и второго дистриктов будет больше. Нехватка кадров, понимаете ли, - сказал Плутарх, рассчитывая на смех над его шуткой. Смеха не было. – Ну ладно, продолжим! Вести церемонию будет Эффи Бряк, - пародируя голос Цезаря Фликермена, сказал Плутарх, показывая на Эффи. Та в свою очередь отвесила реверанс. Поддавшись, какому-то внутреннему голосу я начала хлопать. Все остальные участники «посиделки» поддержали меня. Эффи слегка покраснела. Даже она не ожидала такого тёплого приёма, тем более в новом образе.
-Продолжай уже, ещё успеем насмотреться на нашу красотку, - язвительно вставил Хеймитч, одобрительно стреляя глазами на Эффи. Я всегда подозревала, что между ними что-то есть, но их характеры…
-Перейдём к остальным интересующим нас вещам! – перебил образовавшуюся шумиху Плутарх. – Организатором бойни являюсь я. С настройками арены мне будет помогать Битти и… группа организации зрелища, в которой состоят люди из всех дистриктов и Капитолия. Про арену я не стану говорить ничего, кроме того, что она будет другая. На ней не будет ничего подобного с прошлых Голодных Игр, но всё же, никто не забудет, что это именно они и есть.
В этот момент внесли напитки и горячую выпечку. Взяв в руки стакан, с каким-то лимонадом я поняла, что вся горю. Да уж, после всего пережитого, Финальная бойня не лучший способ передохнуть.
-А в шаре будут лежать имена всех детей Капитолия? – спросил кто-то, сидящий справа от меня.
-Нет. То есть, в нём будут имена всех детей, чьи родители не хотели признавать новую власть. Так же, в этих играх не будет спонсоров. Каждый ментор, имеет право отправить своему подопечному вещи, которые ему понадобятся. Каждая вещь имеет свой балл ценности. Максимальное количество баллов, которые вы можете потратить – сто. Ни больше. Листы с ценностью вещей вы получите, как только начнётся бойня. Помните, жизнь этих детей частично будет зависеть и от вас. На сегодняшний день всё. Вы свободны, - завершил Плутарх.
Пит подал мне руку, и мы отправились на свой двенадцатый этаж. Когда мы подошли к двери моей комнаты, я чмокнула его в щёку.
-Не останешься? Завтра важный-преважный день, и нам обоим нужно как следует выспаться, - глядя в его потрясающие глаза, спросила я.
-Конечно, - ответил он, подхватывая меня на руки и неся в мою комнату. Мой мальчик с хлебом. Он всегда будет со мной.
***
«Как хорошо, что у нас с Питом есть целых два дня отдыха перед Жатвой» - думала я в тот момент, когда нам под дверь сунули записку.
-Что это? – спросил Пит, только разлепляющий глаза после долгого сна.
-Сейчас посмотрим, - ответила я, уже поднимая листок. «Сегодня выбор стилистов для ваших будущих подопечных. Спуститесь к трём в зал для тренировок. Хеймитч. P.S. Вы там, особо не шалите»
-Ну что там? – в нетерпении  спросил Пит. Я передала ему листочек. Видимо дойдя до пост скриптум он расплылся в улыбке. Потянувшись ко мне, он схватил меня за талию и повалил обратно на кровать, а я ловко вывернувшись, подбежала к двери, ведущей в гостиную (про себя сообразив, что Хеймитч влез в мой номер без спросу), показываю Питу язык и убегаю в душ. Номера в Тренировочном центре просторные, тем более нам оставили наши старые покои, а новым трибутам отделали новые на этажах под землёй, поэтому Пит тут же подскакивает с кровати и гонится за мной. Уже у самой двери в душ он нагоняет меня, хватает и кружит в воздухе. Наконец, он ставит меня на пол и целует в мочку уха. Нежно поцеловав его в ответ, я прошмыгиваю в ванну и затворяю дверь прямо перед самым его носом. Совсем уж я его избаловала, уже и в душ со мной собрался ходить.
***
-Плутарха сегодня не будет, он занят подготовкой арены, поэтому распределять стилистов буду я, - объявил Хеймитч, - в этом году стилистов отбирать будете сами. Сейчас, сюда по очереди будут заходить стилисты от разных дистриктов. Вы можете выбирать их, независимо от их места проживания. Группу подготовки будут набирать сами стилисты, так что вы должны как следует подумать, прежде чем взять того или иного стилиста. Если вдруг на какого-то стилиста будет несколько желающих, то он сам может выбрать, с кем из менторов ему придётся работать. А ещё они будут выходить в костюмах, сшитых ими специально для этой встречи, так что, в этом случае – судите по одёжке. Думаю всё. По ходу можете задавать мне вопросы, - завершил Хеймитч, почёсывая макушку, - Начинаем, - крикнул он уже не в нашу сторону, а куда-то назад.
-Беатриче Миллер. Дистрикт 1. С детства мечтала стать дизайнером, - объявил голос Эффи, в тот момент, когда на сцену выходила коренастая девушка в бальном платье. Мне оно показалось слишком вычурным. Оно всё было покрыто перьями, паетками, бисером, в общем, девушка решила использовать всё, что было в капитолийской мастерской.
После этой девушки вышло ещё где-то семь человек из Первого и Второго дистриктов в максимально «капитолийских» костюмах. Думаю большинство коренных жителей Капитолия (Эффи в их числе) погнались бы за этими дизайнерами на всех парах. В моей голове не промелькнула даже мысль, выбрать кого-нибудь из них. Ведь не зря же они так долго сопротивлялись повстанцам. Их вполне устраивала прежняя жизнь. Стиль этих людей доказывал это.
Вот вышел молодой человек из третьего. Не зря же этот дистрикт профессионал в изобретениях. Как Битти. Костюм юноши безостановочно изменялся, каждый раз приобретая новую форму. Наконец, он остановился, трансформировавшись в строгий костюм чёрного цвета. Единственным ярким пятном на его фоне был красный платок, видневшийся из кармана. Имя стилиста я не запомнила, но указала номер дистрикта на листочке, лежащем передо мной.
Далее, где-то пятнадцать человек из Третьего, Четвёртого и Пятого показывали разнообразные костюмы, подходящие под описание «красивые, простые, но элегантные». Очень многие из менторов начали записывать их в свои листы, а я, как ни странно, не вписала в свой лист ни одного имени.
Люди приходили и уходили, а я всё никак не видела подходящего человека. Но тут вышла совсем юная девушка, в неописуемо красивом платье. Кажется, Эффи объявила её как Кендис Вильсон. Она одновременно была одета в простенькое, но необыкновенное платье. Оно состояло из всех оттенков голубого цвета. В нём она была похожа на русалочку или морскую царевну. Она покружилась, как когда-то я на интервью у Цезаря Фликермена.
Оставшихся стилистов я практически не замечала. Единственным из оставшихся, кто смог привлечь моё внимание была полная пожилая женщина. Её наряд не был ничем примечателен – юбка солнцем, блузка, туфли на плоской платформе. Но она смогла измениться в нём. Фигура выглядела подтянутой, ноги длинными. Только пухлое лицо выдавало секрет костюма.
-А теперь уважаемые стилисты, прошу вас удалиться, - важно сказал Хеймитч. Когда в зале остались только новоявленные менторы, поднялся гул. Все наперебой спорили, кому достанется какой стилист. Я тихо молчала. Неожиданно Пит коснулся моей руки и сжал её. Он тоже молчал, - я буду называть имя, а желающие поднимите руку. Поднять руку можно не один раз. Решать, кто именно получит стилиста, будут они сами. Начнём!
Происходящее вокруг, словно в тумане. Но всё же я поднимаю руку, когда называют того юношу из третьего. Когда называют девушку в голубом, я тоже было, поднимаю руку, но вижу как одновременно со мной руку робко поднимает Энни. Я останавливаюсь, и никто не замечает мой жест. Всё-таки «голубая девушка» важнее для Энни. Как-никак именно четвёртый дистрикт занимается рыболовством.
Когда называют имя той самой женщины, что с помощью костюма изменила себя, желающих, не находится. Хеймитч словно, желая, пропустить женщину начинает произносить следующее имя, но в этот момент мы с Питом одновременно поднимаем руки.
После этой процедуры Хеймитч относит стилистам списки желающих воспользоваться их услугами. Девушка в голубом выбрала Энни, Битти «младший» выбрал Джоану, а та женщина, на услуги которой претендовали мы с Питом, выбрала меня.
-Все свободны, завтра выходной, встретимся на Жатве, - объявляет Хеймитч и первый выходит из зала.
Пит протягивает мне руку, и мы вместе направляемся к лифту.
-Я что-то прослушала, кто достался тебе? – спрашиваю я его.
-Николь Медиссон, из Одиннадцатого. В чёрной тунике и золотых ласинах. Может, пойдём на крышу? – предлагает Пит.
-Да, конечно.
Мы усаживаемся около окна. Как перед Семьдесят четвёртыми. Небо полыхает алым пламенем. Солнце уже близится к горизонту, но явно ещё не уступает место луне. Пейзаж прекрасен, но я смотрю вниз и вижу уже почти готовую сцену. Рабочие явно покидают свои места. Они машут друг другу на прощанье, некоторые смеются и что-то говорят друг другу. И мне так хочется туда, вниз.
-Пит, мы ведь свободны в своих действиях сейчас? Давай пойдём на улицу, куда-нибудь сходим? А то я чувствую себя как заключённая. А Капитолий и после свержения Сноу по ночам не спит.
-Давай.
Мы идём по ярко освещённым разноцветными огнями улицам и молчим. Молчание – самое лучшее, что есть у человека.
-Какие люди! – слышится откуда-то сверху знакомый голос. Это Хеймитч и, кажется, он стоит на балконе бара, мимо которого мы проходили, - заходите! – зовёт нас он. Мы соглашаемся. Возможно, немного алкоголя не помешает.
***
-Китнисс, пьянчуга ты этакая, иди к нам скорее, - кричит Хеймитч. Хотя кажется он там не один. Он с каким-то мужчиной. Я прищуриваюсь, стараясь разобрать, с кем сидит Хеймитч. Справа Пит, но кто слева? Наконец я понимаю, что это тоже Хеймитч. Я начинаю глупо хихикать. Злоупотреблять выпивкой мне явно нельзя, но зато так весело. Двигаясь в сторону Пита и Хеймитча, я слегка заваливаюсь на соседний столик. Какая-то капитолийка начинает возмущаться, но я шикаю на неё и, покачиваясь, продолжаю свой путь. Наконец с горем пополам  я добираюсь до нужного столика. Пит подхватывает меня и сажает меня на колени. Он тоже пьян.
-Ну, что, Солнышко, хочешь домой? – спрашивает Хеймитч, нагло ржущий над моим видом.
-Нннееет! – рявкаю я. - Мне здесь нравится и не надо мне мешать развлекаться! Что я, не имею права отдохнуть?
-Ладно, успокойся, - перебивает меня Хеймитч. Ему явно не нравится, что в нашей компании не он самый пьяный. И решив это исправить, он опрокидывает в себя целый стакан текилы.
Музыка, свет, голоса – всё сливается в единую картинку, которую я даже не могу рассмотреть. Пит уже тихонько похрапывает за соседним столиком (ума не приложу, как он там оказался?), а Хеймитч бодр и весел пошёл, кажется на этот раз за бренди. Я начинаю смеяться. Громче и громче. Но тут я вижу какого-то угрюмого человека, за столиком вдали от меня. «Надо поднять человеку настроение», - думаю я и, качаясь, направляюсь навстречу незнакомцу.
Выпив по дороге для храбрости ещё какой-то напиток, я плюхаюсь на свободное место за столом с печальным человеком. Я решаю сразу перейти к успокоительным мерам:
-Ну, ты чего такой тухлый? Быстро выпей вот это, - говорю я, протягивая человеку напиток, взявшийся откуда-то в моих руках, - и хватит печалиться! Ты в Капитолии, а тут надо веселиться, если ты, конечно, не трибут, обречённый на смерть, - продолжаю я и громко хохочу. Человек поднимает голову, и я смотрю прямо ему в глаза. Они кажутся мне знакомыми.… И черты лица… Алкоголь не даёт моему мозгу начать нормально соображать, но к действительности меня приводит до боли знакомый голос:
-Китнисс!?
Это голос Гейла.
Глава 2.
В ту же секунду я отключилась. То ли перепила, то ли от шока. Проще говоря, очнулась я в очень мягкой Капитолийской постели. Выспалась я конкретно, потому что, когда я разлепила глаза и подняла, трещавшую от боли голову, я увидела солнце, вовсю шпарящее над столицей Панема. Пита рядом не было. Видимо у него тоже похмелье. Тут перед моими глазами прокрутились все события вчерашнего вечера, и от осознания я резко вскочила с кровати, но тут же упала. Мне срочно нужно спросить у Пита или Хеймитча, что было вчера, после моей отключки.
Стремглав (ну для моего состояния это было очень быстро) я понеслась к Питу. Распахнув двери, я увидела, что он спит как младенец. Честно говоря, мне даже стало жалко его будить, но в этой ситуации я не могла медлить. Сначала я потрясла его за плечи. Ноль внимания. Потом принесла воды и уже собираясь, вылить на него бутылку самой лучшей капитолийской воды задумалась. А сможет ли Пит вообще что-либо мне рассказать? Ведь когда я только собиралась пойти к тому дальнему столику, он уже был никакой. Да уж… Тут он мне не помощник. За всеми размышлениями, я не заметила, что Пит открыл глаза. Загробный голосом он произнёс «пииииить!». Я сунула ему в руки ту самую воду, которую только что собиралась вылить на него и помчалась к Хеймитчу.
-Ну, что, Солнышко? Пришла за добавкой? - весело посмеиваясь, спросил Хеймитч. Вчерашний вечер он явно помнит на все сто, судя по нахальной улыбке на его лице.
-Хеймитч… - было начала ругаться я, но тут же сообразила, что если хочу получить от него всю нужную мне информацию должна держаться мило и приветливо, - Хеймитч, что вчера произошло? Я ничего не помню! У меня слово стёрли всю память!
-Ну что же тебе сказать… Ты пошла по мужикам, - ответил Хеймитч и громко заржал. Именно заржал, потому, что из его глаз даже покатились слёзы. Его шутка показалась ему очень удачной.
-Хеймитч, я серьёзно!
-Хорошо, Солнышко, только не сердись! Во-первых, ты переборщила с выпивкой. Какой-то парень, кажется бармен, принёс тебя из самого конца зала. По его словам, ты отключилась за каким-то столом.
-Кто сидел за этим столом? – практически срываясь на крик, спросила я.
-Да, вроде никого. Я там никого не видел, бармен тоже. Мы никого и не спрашивали. Знаешь ли, мне было не до того. Я ещё должен был придумать, как дотащить вас до Тренировочного центра так, чтобы новых двух пьянчуг-менторов не показали в Новостях, - в этот раз он хохотал ещё дольше, - вдаваться в подробности нашего путешествия до дома я не стану, но скажу честно – это было весело!
В этот момент за дверью послышались шаги. Мы с Хеймитчем одновременно повернулись к двери (не зря же мы с ним победители Игр). В этот момент, держась за голову, в комнату вошёл Пит. Видимо сегодня ему хуже, чем мне.
-Хеймитч, миленький, у тебя есть что-нибудь от головной боли?
Хеймитч только рассмеялся, кидая Питу бутылку с каким-то напитком. Я на автомате приветствую Пита и иду в свою комнату. Хеймитч и Пит настолько удивлены моим странным поведением, что смотрят мне вслед до тех пора, пока я не хлопаю дверью в свою комнату. Я бесшумно сажусь на кровать и поджимаю ноги под себя. В моей голове никак не могут уложиться все факты. Я почти уверена, что Гейл находится в Капитолии. Как только я потеряла сознание, он испарился. Никто его не видел и даже если я скажу, что, видела его, мне никто не поверит, скажут, что просто привиделось по пьяни.
Пока я перебираю в голове все эти факты, в комнату заходит Пит. Он догадался прихватить с собой завтрак. Он ставит поднос на середину кровати и ласково убирает волосы с моего лица.
-И что же сегодня приготовили для новоявленных менторов? – засовывая в рот сырную булочку, спрашиваю я.
-Всё как обычно, куча всякой вкуснятины, которую мы не то, что на завтрак, а за целый день не съедим, - улыбается Пит.
-Интересно, а куда уходит вся оставшаяся еда? – хлебая маленькими глотками горячий шоколад, интересуюсь я.
-Я не знаю… - отвечает Пит.
***
«Быстрее! Беги, он догонит тебя!!!» - кричу я во сне и в этот момент просыпаюсь в холодном поту. Сегодня день Жатвы. Сегодня мне придётся увидеть свой давний кошмар наяву. Конечно, побывать на ещё одних Голодных играх мне не придётся (я очень на это надеюсь), но присутствовать на Жатве я обязана.
Выбрать наряд разрешили нам самим. Я открываю огромный шкаф, в который даже не заглянула ранее (пользовалась одеждой, привезённой с собой из Двенадцатого) и обомлела. Это был не шкаф, а дверь в ещё одну комнату. Я медленно зашла внутрь. Везде были платья, блузки, брюки, кофты. Я обошла комнату по кругу, и только заметила, что то, что я увидела - не всё! За каждым платьем или чем-либо другим висело ещё десять подобных нарядов, но других цветов. Я схватила простое платье, как то, которое было на  мне во время моей первой Жатвы, но из более дорогой ткани и отделанное паетками. И тут я поняла, что в этом гардеробе нет ни одной пары туфель. Для Капитолия это очень странно. Может все туфли в обувном шкафу? Через пару минут я вернулась в гардеробную разочарованная – туфель нигде не было. Я снова пошарила по гардеробной и тут заметила маленькую кнопочку у самой двери. «Была, ни была!» - сказала я себе и нажала на эту кнопку. Раздался странный скрежещущий звук, и в этот момент под каждым платьем оказалась пара туфель! Я  не стала изощряться и выбрала те, которые стояли под выбранным платьем. Хорошо, что тут есть не только капитолийские разноцветные (и, на мой взгляд, безвкусные наряды).
Быстро одевшись и заплетя волосы в косу, я помчалась к месту встречи. Странно, что Пит за мной не зашёл. Проходя мимо комнаты Эффи, я услышала какие-то голоса. В её комнате явно находились и Пит, и Хеймитч. Прислонив ухо к двери, я прислушалась.
-Я так переживаю, Пит, проверь меня ещё раз! – это точно Эффи!? Голос её, но я не думала, что она вообще когда-либо волнуется.
-Эффи, ну ты чего? Ты же почти всю жизнь ведёшь Жатву! – неожиданно ласковым тоном сказал Хеймитч. Я чего-то не понимаю, что происходит
-Ну, давай Эффи, в последний раз, а то нас уже, наверное, заждались, - ответил Пит
Эффи начала приветствовать гостей, но совершенно не в своей манере. Это был голос не «капитолийской Эффи». Она говорила как житель какого-то дистрикта. Не высокомерно, без её шуток. Точнее не совсем без шуток, а без глупых шуток. Она смеялась в нужный момент, улыбалась, когда было нужно (после уха последовала дверная щель, в которую мне было видно Эффи, стоящую на воображаемой сцене). Хеймитча я не видела, но не услышала не одной колкости в адрес Эффи. Когда она произнесла последнюю фразу «Жатва завершена. И пусть удача всегда будет на вашей стороне!», я открыла дверь и громко хлопая, зашла внутрь комнаты.
-Эффи, это было великолепно, но почему ты вела не в своей обычной манере? Но так мне однозначно нравится больше! – я оглядела её с ног до головы, - Ты потрясающе выглядишь!
-Полностью согласен, - поддакнул мне Хеймитч. Вот этого я точно не ожидала.
-Всё объясним по дороге, - перебил нас Пит, давая понять, что мы слишком задерживаемся.
Всю дорогу Эффи была собой и бесперебойно тарахтела. Оказалось, что Плутарх вызвал её и настоятельно посоветовал вести, как выразилась Эффи, в деревенской манере. Так же он сказал, что если она понравится представителям Дистриктов, её могут взять на постоянную работу на телевидение ведущей. В целом, ей надо показать себя как жителя Дистрикта, но не слишком зажатого как некоторые ведущие Тринадцатого.
Хеймитч всю дорогу поглядывал на Эффи. В таком образе она ему явно понравилась. Было непривычно видеть Хеймитча слегка смущённым, когда Эффи ловила на себе его взгляд. Я даже пару раз была на девяносто девять процентов уверена, что это не Хеймитч, а инопланетный клон. Никаких колкостей, никаких гадостей . Он даже пожелал Эффи удачи. Но когда она отошла от нас, он привычно для меня рявкнул «Чего уставились? Делом займитесь» - и пошёл прочь.
***
И вот, уже звучит гимн Панема. Мои коленки начинают дрожать. Я оглядываю присутствующих. На стульях сидят все трибуты, президент Пэйлор, которая мне очень и очень нравится в этой должности. Теперь приходит время посмотреть на детей. Кто-то из них станет моим подопечным. Мне становится его страшнее. Но этим ребятам в любом случае страшнее, чем мне. Большинство из них понимает, что эти игры будут самыми страшными. Я боюсь. Я боюсь, ведь в этот раз мне придётся отвечать не за свою жизнь, а за жизнь одного из этих детей. Заметив, как подол моего платья дрожит, Пит берёт меня под стульями за руку. Его руки очень горячие, а мои ледяные. И вот к микрофону подходит Эффи и произносит всю вступительную часть речи. Говорит она очень горячо и убедительно. Я даже начинаю успокаиваться. Оказывается, когда она старается говорить без капитолийского акцента, её голос становится очень приятным и мелодичным. Она энергично жестикулирует, что является главным признаком того, что она верит в то, что говорит. Я практически расслабляюсь, забывая про камеры. Но тут начинается самая страшная процедура – вытягивание имён. Кто-то из детей упал в обморок. Доктора отнесли его в сторону. В сторону-то отнесли, но его имя из шара никто не уберёт.
-Менторам мужчинам достанутся мальчики, а менторам женщинам – девочки. Начнём! – без излишней эмоциональности объявляет Эффи. - Кто же достанется ментору Эмили Шлоуз? – спрашивает Эффи и все вокруг затихают, - и это… Джулия Янг!
Из зала выходит высокая девушка. Наверно ей восемнадцать. Она выходит, гордо держа спину, не оборачиваясь и не плача. Она смирилась со своей участью, но выглядит достойно. Я думала почти все жители Капитолия, разноцветные «зверушки» обладающие излишней эмоциональностью. Видимо я ошибалась.
-А с Джэком Келли будет… Эрик Флетчер!
На этот раз из толпы выходит маленький мальчик. Ему, наверное двенадцать. Он тихо шмыгает носом, протирает глаза руками, но не кричит. Из толпы взрослых вырывается громкий женский стон. Видимо, это его мать. Мне начинает щипать глаза. Я не могу видеть это. Я собираюсь встать и уйти, но Пит крепче сжимает мою руку. И я понимаю, что никуда не уйду. Единственное что я делаю – это обещаю себе, что буду стараться как можно сильнее, помочь моему подопечному, сделать всё возможное, чтобы он выжил.
Перед моими глазами мелькают дети. Один за другим, один за другим. В этот раз на играх довольно много совсем маленьких детей. Двенадцать, четырнадцать лет – не больше. И в то же время, на этих Играх будет очень немало взрослых трибутов. Некоторые из них даже выглядят накаченными. За всеми этими обсуждениями, я замечаю, что Энни достаётся девочка, наверное, ей пятнадцать лет. Белые локоны спадают на лицо. Она не хочет выходить на сцену, но другие дети практически проталкивают её вперёд. Она плачет, кричит. Кажется, что её крик разносится по всему земному шару. Эта маленькая Рози Вуд встаёт рядом с Энни, которая приглаживает выбившиеся пряди и успокаивает её, пока камеры увлечены трибутом Хеймитча. Ему достался спортивный юноша, который мал ростом. Он точно не выше меня, но на вид, ему восемнадцать.
Я всё сильнее удивляюсь, капитолийские дети ведут себя, как и мы, они такие же. Мне становится не по себе. Я понимаю, что если бы тогда, я проголосовала «против», никого из них сейчас бы тут не было.
Краем глаза замечаю, что Джоане достаётся воинственная девушка, очень похожая на неё саму. Её имя я не запомнила, но возможность у меня ещё будет.
Моё сердце бьётся чаще. Очередь дошла до Двенадцатого. На сцену вызывают… Сару Сноу. Я поражена. Внучка Сноу мой трибут. В моей душе появляется мысль, что всё это не случайно. Ведь сделать её трибутом собирались с самого начала. Она уже подходит ко мне. Чёрные густые волосы собраны в хвост. Глаза как у хищника. Походка уверенная, шаг большой. Она подходит ко мне, нагло берёт меня за руку и поворачивает нас к залу. Эта девочка уже командует мною. Она поворачивает голову и, оценивая, смотрит на меня. Я очень хочу отвести взгляд, но не позволяю себе сделать это. Эта девчонка не сломит меня. Она никогда не сможет командовать мною как когда-то её дед. Она просто не посмеет.
-Трибут Пита Мелларка – Эштон Далтон! – моё внимание сразу переключается на мальчика, вприпрыжку бегущего к сцене. Видимо он такой же дерзкий, как и Сара. Эштон кланяется во все стороны и только потом подходит к Питу. Он не берёт его за руку как моя, он с вызовом смотрит на Пита. Затем нагло отворачивается и машет публике. На этом заканчивается Жатва.
***
Мы с Питом ведём наших подопечных в «прощальную комнату». Всю дорогу они не обращают на нас никакого внимания, а разговаривают между собой. Сара и Эштон явно не были знакомы ранее, но теперь они идут и хохочут как закадычные друзья. Я чего-то не понимаю? Почему они так бодры и веселы? Я вспоминаю нас с Питом после Жатвы. Я не плакала, но точно была на грани срыва. Пит наоборот. Но в любом случае, мы не смеялись, нам было точно не до этого.
Видимо, Пит тоже не совсем понимает, почему эти ребята так счастливы и спрашивает:
-Что происходит? Вы что ли не понимаете, вы попали на Голодные игры! Почему вы такие довольные!?
-А потому что в Финальной бойне победу одержу я! – одновременно произносят они.
-С чего же вы взяли это? Вы думаете, что там всё так легко? – не выдерживаю я.
Сара подходит ко мне вплотную и смотрит прямо в глаза.
-Я всегда добиваюсь своего. Если я хочу победить – я это сделаю, - она заходит в комнату, до которой мы уже дошли и хлопает дверью прямо перед моим носом. Я в шоке. Пит, стоящий рядом со мной – тоже. Эта девчонка уже начала командовать мною. Но больше я не позволю ей делать это. Мне хватило её деда.
***
-Ну что, со своими попрощалась? – невзначай спросила я у Сары, заходя в столовую.
-Ко мне никто не приходил. Я жила с дедом, – ответила она.
-Сожалею. Ну что, перейдём к теоретической части? Дам тебе пару советов, расскажу, какими будут спонсоры…
-Мне не нужна твоя помощь, сама разберусь! – Сара развернулась и ушла.
Странно. Девочка уверена, что выиграет, но не хочет услышать, ни одного совета от меня. Может не стоит её дёргать, пока сама не попросит? Так и сделаю. Благо, в этом году менторы могут наблюдать за тренировками из-за одностороннего зеркала. Мы будем знать о возможностях своих трибутов, но будем знать и возможности других. Надо было бы посоветовать Саре, не показывать свои сильные стороны… Хотя, она не захотела меня слушать. Но я обязательно это ей скажу, если будет возможность.
Тут я вспоминаю о Гейле. Ведь если это действительно был он – то он ни разу не пересёкся со мной. Честно говоря, мне всё больше и больше кажется, что этой был пьяный бред. Или сон. Ведь мои мгновенные воспоминание не подтверждаются ничем! Но всё же я верю, что это был он, и он ещё свяжется со мной.
Неожиданно на мои глаза ложатся горячие ладони. Это ладони Пита. Я снимаю их с моих глаз и нежно целую его. Как же хорошо, что его вылечили! По моим щекам начинают течь слёзы. Я так его люблю. Мы с ним так много пережили и наконец, можем быть вместе! Но у нас совершенно нет времени. Я крепко-крепко прижимаю его к себе. И целую. Снова и снова. И не потому, что я должна, как тогда, на Семьдесят четвёртых, в пещере. Сейчас это единственное чего я хочу. Я хочу вечно чувствовать его поддержку и опору. Я хочу стать опорой для него.
Из забытья нас выдёргивают шаги. Мы быстро заходим в комнату. Пит не успевает закрыть дверь. За ней я слышу голос Хеймитча и Эффи.
Они смеются, что-то рассказывают друг другу. Хеймитч постоянно смотрит на Эффи (как же я люблю капитолийские замки, сквозь которые виден вест коридор). Они уходят. Мы с Питом стоим, слегка ошеломлённые, но счастливые. Мы забываем, что мы на Голодных играх.
Почти весь день мы проводим вместе. Только под вечер мы отправляемся к своим стилистам, проверить костюмы для выступлений на колесницах.
-Здравствуй, Китнисс, - приветствует меня Аннабет, стилист моей подопечной. Не дожидаясь моего ответа, она показывает мне костюмы. – Я подумала, что Огненную Китнисс мне в любом случае не переплюнуть, поэтому дала волю чувствам после встречи с ней. Когда она приходила на примерку, я поняла, что она ещё та чертовка. Поэтому я сшила пышный сарафан, - сарафан мне очень нравится. Он чёрный с красными узорами и золотой каймой, - на её голове будут два пучка из косичек, она будет ещё больше походить на чёртика,- улыбаясь, закончила Аннабет.
-Замечательно, - отвечаю я. Аннабет мне очень нравится и я очень хотела бы остаться с ней и поговорить о всякой ерунде, но мне пора. Пора найти подход к этому дьяволёнку.
***
Стук каблуков моих туфель разносится по коридорам. Стеклянная стена с одной стороны перехода открывает прекрасный вид на парк. Я невольно останавливаюсь и подхожу к окну. Как же красиво. Солнце освещает зелёную траву, словно скользит по ней, не останавливаясь ни на минуту. Кажется, что каждый лучик движется, ловя каждое дуновение ветерка, каждый взмах крыла какой-то разноцветной птицы. Странно. Не замечала этот коридор до этого года. Не замечала, что даже в самом искусственном месте, столько всего настоящего…
Мне открывается обзор на мой номер. Номер Пита. Номера всех менторов, трибутов. Ведь я нахожусь в рабочей зоне. Здесь располагаются стилисты, распорядители, важные шишки. Отсюда видно даже крышу, с которой у меня связано так много воспоминаний. Стоп. На крыше кто-то есть. Это явно не Пит. Но кто же это? Солнце поворачивает свой взор на меня и ослепляет, заставляя невольно отвернуться от окна.
Крыша кажется мне таким сокровенным местом, как будто никто кроме меня и Пита не мог туда приходить! Я срываюсь на бег. Мне так хочется узнать, кто нашёл моё убежище. Волосы путаются и мешают обзору. Я начинаю жалеть, что этот коридор стеклянный, солнце словно движется за мной по пятам, слепя меня, не давая свободно раскрыть зажмуренные по его вине глаза. Я бегу всё быстрее и быстрее. Этот навык явно не утерян. Я мчусь, а солнечные лучи преследуют меня, не давая никаких фор. Дыхание спёрло. Но мне ещё бежать и бежать до крыши! Я начинаю задыхаться от быстрого бега. Тут, я на всех «парусах» врезаюсь во что-то тёплое и падаю с ног.
Неловко встаю и вижу перед собой Плутарха. Он недоумённо смотрит на меня, но мне некогда объяснять, почему я чуть было не свалила его с ног. Я встаю и бегу дальше. Мне кажется, что я вновь на арене, но в этот раз мной движет не страх, а любопытство.
И вот, наконец, я подбегаю к крыше. Тут до меня доходит, что будет странно выглядеть, если я, запыхавшись, вбегу в помещение. С трудом восстанавливаю дыхание. Медленно и практически бесшумно вхожу на крышу. Всего один силуэт. Всего один человек находится тут помимо меня. Это Сара.
Мне не видное лицо, но благодаря стеклу я вижу отражение девчонки. Из её глаз струятся слёзы. Она явно пытается их сдерживать, но это явно ей не удаётся. Я подхожу к ней, сажусь рядом и приобнимаю её за плечи. Сначала, она явно хочет дёрнуться и сбежать от неожиданной поддержки, но потом решает остаться. Эмоции зашкаливают и гордо уйти она явно не сможет.
-Ты тоже была тут, в свои первые игры? – поднимая на меня свои большие круглые глаза, спрашивает она.
-Да. Тут я столкнулась с Питом.
-А он, правда, так сильно любит тебя, что смог противится яду в крови? Я понимаю, его вылечили, но ведь он не убил тебя…
-Откуда ты знаешь? - перебиваю я её.
-Мы с дедом придумали это вместе. Он очень хотел избавиться от тебя. Способ же придумала я.
В тишине повисает молчание. Вот уж никак не думала, что эта девочка причастна к грязным играм Сноу. Мне хочется убить её, ведь тогда я в очередной раз потеряла своего мальчика с хлебом.
-Значит правда, - делает свой вывод из моего молчания она, - мне жаль, что так получилось с твоей сестрой, - слегка изменившись в голосе, говорит она.
Не думаю, что это искренне. Человек, придумавший такой подлый ход, с превращением Пита в переродка, не может сочувствовать. Я отворачиваюсь от неё и смотрю в окно, глядя на солнце. Оно уже размывается перед моим взором, но я не отвожу глаз.
-Нет, мне действительно жаль, - словно читая мои мысли, отвечает девочка, - мы, конечно, играли жестоко, но такой поворот событий не приходил в голову даже мне, - на мгновение она замолкает, словно обдумывая свою следующую фразу, - всё-таки ради неё ты попала в этот кошмар. Ты оградила её от игр, но не смогла спасти на войне.
Мои глаза наливаются слезами. Я не смогла её оградить от войны. В том, что война началась, виновата я! Из-за меня Прим умерла!
-Ну, что ты, не плачь, тебе итак уже конкретно досталось. Это у меня всё впереди.
-Ты ведь не рассчитывала на такой поворот событий, да?
-Ни в коем случае. Я была уверена, что мы подавим это восстание. Обычно все мои планы срабатывают. Главной моей целью было убить тебя. Так хотел дед. Он хотел потушить Огненную Китнисс.
-А чего хотела ты?
-Я хотела, чтобы дед был счастлив. Он один растил меня. Я была очень сложным ребёнком, худо ему со мной пришлось. Он всегда делал то, чего я хотела. Спасибо, что не застрелила его, - после этой фразы Сара поднимается и уходит.
Я остаюсь одна на крыше Тренировочного центра. Странно, по отношению к этой девочке меня обуревают разные эмоции. Одновременно я её ненавижу, одновременно уважаю, одновременно жалею. Жаль, что она попала на Голодные игры.
Глава 3.
-Первая, пошла! – скомандовал кто-то за кулисами, и первая колесница понеслась вперёд. В этот раз на каждой коляске будет по одному человеку. Выход Сары с минуту на минуту, но Аннабет до сих пор не привела её сюда. Я начинаю всё больше и больше беспокоиться.
Тут вдалеке появляется толстушка, ведомая под руку моей подопечной. Они обе смеются. Похоже, они всё-таки поладили. Ну конечно, Сара ведь не пыталась убить Аннабет. Наверно.
-Скорее! Скорее! – кричу я им. Хоть служители сцены и ругаются, когда шумят за кулисами, но сейчас это совершенно не важно. На арене для колесниц стоит такой гомон, что я могу хоть горло сорвать, всё равно никто не услышит.
Сара бежит быстрее, Аннабет не может ускориться, возраст не тот. Уже отъехала. Одиннадцатая колесница, и у нас осталось меньше пяти секунд. Наша колесница трогается. Сара впрыгивает в неё налету. Зал встречает её овациями. Она машет приветливо руками. Даже делает небольшой реверанс (не знаю, как ей это удалось, ведь когда стоять на колеснице пришлось мне – я только и думала, как бы ни свалиться). Она явно завоевала расположение публики. Также как и Эштон.
***
-Отлично, ты явно станешь одной из любимец публики, - говорю я Саре, помогая ей слезть с колесницы.
-Ну, уж точно не сравнюсь с тобой.
-На этот раз ты примешь парочку советов для тренировок? – пропустив мимо ушей её последнюю фразу, спрашиваю я.
- Хорошо.
-Во-первых, не показывай свои достоинства. Пусть их увидят только на индивидуальном показе.
-Мне нечего скрывать. Да и показывать нечего. Единственное моё достоинство – отлично варящий котелок, но не думаю, что на показе будет конкурс эрудитов.
-Значит, мы меняем тактику. Учись всему, что пригодится! В этом году, Плутарх разрешил дать вам побольше времени на обучение, так что в твоём распоряжении шесть дней. На седьмой будешь выступать перед независимым жюри. Восьмой день отведён нашему общению. Девятый – интервью…
-А на десятый начнутся Голодные игры. Китнисс, тебе только кажется, что я ещё совсем ребёнок. К твоему сведению я знаю уже всё и даже больше. Жаль, что про арену ничего я так и не услышала. А вот про способности некоторых я уже наслышала…
-Как? Как ты могла узнать  такие подробности, если о способностях твоих соперников знают только менторы!?
-Моё единственное достоинство – отлично варящий котелок, - нагло ухмыляясь, заявляет она, разворачиваясь в сторону выхода. Затем она машет мне и посылает воздушный поцелуй и скрывается в коридоре. А я-то думала, что расколола этот орешек.
***
-Плутарх, подожди! – кричу я, догоняя быстро удаляющуюся от меня фигуру.
-Китнисс, я очень занят.
Всё же я нагоняю его у самого входа на «закрытую территорию». Именно там находится макет арены. Там обсуждают ловушки, которых на этих играх будет в достатке. По мне пробегают мурашки.
-Плутарх! Пожалуйста, не делай так, чтобы дети умирали мучительно! Не надо устраивать такие смерти, которые будут запоминаться как смерть Руты, Катона!
-Китнисс, пойми, эти Игры должны быть самыми жестокими. Если они не понравятся публике, нам придётся провести ещё одни! Если людям покажется, что капитолийцы пережили слишком мало, придётся придумать новые игры! В этот раз, я ничего не могу тебе обещать. Я никому ничего не могу обещать. От Финальной бойни зависит слишком многое.
Он открывает дверь. Я вижу коридор, разветвляющийся в разные стороны всего несколько секунд. Но мне хватает и этого времени, чтобы увидеть, что в один из поворотов сворачивает Гейл.
***
Мой мозг судорожно начинает соображать. Гейл находится здесь. Он в Тренировочном центре. Значит, он избегает меня. Но что он делает среди тех людей, которые будут управлять жизнями и убивать детей?
Осознание приходит с ужасной болью. Он будет ставить ловушки на людей. Кому, как ни ему знать, как надо поставить капкан, чтобы зверёк мучился как можно сильнее. Но как он мог согласиться на такое!
Я бессильно опускаюсь на пол. Перед глазами всё начинает плыть, словно меня покусали осы-убийцы. Глаза застилает разноцветная пелена. Последнее, что я вижу – силуэт Пита, быстро бегущий мне навстречу.
***
-Начинаем тренировку! – объявляет стройная женщина. Сейчас эта партия трибутов будет учиться выживанию. Пит крепче сживает мою руку. Я сижу у него на коленях и неотрывно смотрю на Сару. Она явно растеряна, и не знает с чего начать. Но она тут же собирается и направляется к молодому человеку, который обучает метанию ножей. Ну что же, неплохой выбор.
Отрываясь от наблюдений, решаю посмотреть, куда пошли остальные. Почти вся малышня сгрудилась на обучении разводить костры. Ребята постарше разошлись по боевым секциям. В этом году стрельба из лука стала намного популярнее.
Тут я замечаю Эштона. Он менял секции одну за другой. И во всех, надо сказать преуспевал. Он успел побороть какого-то парня, используемого на тренировках как грушу, успел сразиться с полной женщиной на мечах, успел построить капкан и разжечь огонь. Сара тем временем занималась метанием. Надо сказать, у неё получалось с каждым разом всё лучше. В сердце мишени она, конечно, не попадала, но парочку жизненно важных органов, думаю задела.
  Эта девчонка быстро учится. Ножи приближаются всё ближе к сердцу и… и вот она попадает прямо в сердце! Отлично, у неё будут шансы.
Поблагодарив инструктора, она отправляется в следующую секцию. Теперь, она избирает разбор съедобности растений. Очень правильный выбор. Не думаю, что многие капитолийцы разбираются в травах.
С травами она заканчивает быстрее. Но она занимается в каждой секции до получения удовлетворительного результата. Эштон, как мне кажется, успел пройти уже две дюжины секций. В этом году их около ста.
***
Шесть дней пролетели незаметно. За это время Сара явно многому научилась. Конечно, она не профи, но мозги и шансы всё же есть. Она была права насчёт котелка. За время тренировок она успела даже рассорить, намеревавшихся сгруппироваться капитолийских профи.
На одной из тренировок, Боб (трибут Хеймитча) и Эштон решили пойти в разные секции. Я запомнила это, потому что они долго ругались, выбирая, куда они пойдут. Кажется они «подружились» на второй день тренировок и с того момента неразрывно ходили вместе. Эштон быстрее усваивал новые навыки, но всегда ждал Боба, набивая руку в том или ином занятии. И вот, в один прекрасный день (кажется на пятый) Эштон и Боб захотели пойти в разные секции. Обычно, они ходили сначала в одну, потом в другую секцию, но время тренировки подходило к концу и они могли заняться только чем-то одним. В целом, они повздорили. Сара именно этим и воспользовалась. Она пошла в ту же секцию, куда пошёл Боб. Он был явно слабее Эштона. Это была секция, где метали снаряды. Боб и Сара кинули снаряд одновременно. Снаряд Сары попал в Эштона, но она сразу начала нападение, возмущениями типа «ты чего, в соперников кидать нельзя». Снаряд попал в ногу и сбил Эштона с ног. Когда разъярённый парень поднялся и, сориентировавшись, откуда прилетел снаряд, услышал вопли Сары, сразу стало ясно – больше этой парочки можно не бояться. Теперь надо бояться каждого отдельно.
Помимо этой пары, есть ещё союз Дженифер (подопечной Джоанны) с Говардом. Он из Пятого. Они крепкие, сильные, умные, но не хитрые. Совершенно не хитрые. В этом я уверена. В этом году в тренировочном центре был поставлен симулятор, который представлял из себя обыкновенные очки. Говорят, когда их надеваешь, словно попадаешь на одну из арен предыдущих игр. На ней ты попадаешь в сложную ситуацию и главная задача – найти, один из способов спастись. В этом симуляторе есть разные уровни сложности. В некоторых задачах есть по десять выходов, а некоторых выход всего один.
Я внимательно наблюдала за другими трибутами и точно могу сказать, что Дженнифер и Говард не самые хитрые. Очень хитрыми оказались подростки. Просто гениальная девочка попалась Энни. Она находила выход в симуляторе всегда. Каждый раз видела, как она радовалась, после прохода очередной задачи.
Так же на этих играх будут капитолийские дети. Они совершенно ничего не хотели. Часть, замкнувшись, учились разным полезным на арене вещам, но было видно, что они уже поставили на себе крест, им уже ничего не надо. Они уже умерли. Некоторые, старались научиться многому. Но каждый день, проведённый в Капитолии, давал о себе знать. Какая-то девочка начала возмущаться, что на ножах неудобные ручки, именно они и мешают ей нормально их кидать. И такие ситуации были не раз.
Сара не выделялась. Она выглядела серой массой, но даже серая масса периодически о себе заявляла. А вот Сара была невидимкой. Думаю, о её существовании уже забыли.
Мне казалось странным, что она так сильно изменила тактику. Ведь на Жатве она вела себя нагло и развязно. Видимо, это была игра на публику. Чтобы профи запомнили её, она не хотела.
В этом году не будет спонсоров, значит, индивидуальные показы созданы только для того, чтобы накалить страсти. И то радует.
***
Моя голова чертовски раскалывается. Не хочу идти в медицинский кабинет. Там устроят полный осмотр, проверку психики (скорее всего, никто никогда не забудет, что я убила Койн). Мне нельзя провести весь день за такими бессмысленными занятиями. Но я могу пропустить завтрак, всё равно Сару уже  похитили и я в любом случае ничем не помогу ей.
Я снова закрываю глаза и прячу голову под подушкой и снова погружаюсь в сон.
Я просыпаюсь от того, что рядом со мной на кровать плюхается Пит. Хотя, он и пытался прилечь незаметно, но для меня это был настоящий плюх!
Он нежно обнимает меня. Только он умеет обнимать так. Давно же мы не лежали на этой кровати вместе. В последнее время мы заняты только нашими трибутами. По-крайней мере я точно знаю, что это правильно. Вспомнив о правильном и неправильном, вспоминаю Гейла. Может, мне не было бы так хорошо с ним, как с Питом? В любом случае, скорее всего я уже никогда не узнаю ответ на этот вопрос. Хотя, мы всегда понимали друг друга на охоте. Но Гейл меня покинул. Возможно навсегда. Я сожалею, что он не сказал мне напрямик, что мы больше не увидимся и так далее. Мы могли быть просто друзьями. Мы ведь так долго дружили! В наших отношениях не было и намёка на романтику.
Пит медленно перебирает мои волосы. Мне это нравится. Мне нравится всё в нём. Я вдыхаю побольше воздуха и про себя говорю «Я его люблю. Я люблю Пита. И больше мне ничего не нужно». Я как никогда уверена в этих словах.
Долго наслаждаться осознанием мне не пришлось. Пит уговорил меня пойти в фойе, ведь скоро придут наши трибуты, и мы все вместе увидим результаты индивидуальных показов.
***
Голос Цезаря объявляет баллы. Одновременно на табло показывают фотографию трибута. Чтобы не было путаницы, каждый трибут имеет свой номер.
Джулия Янг, взрослая девушка набирает пять баллов. Эрик Флетчер – четыре. Жалко, что на эти игры попало столько малышей…Стефана Морисон – семь баллов. Имена называют, называют, но я как будто ничего не слышу. До меня доносится «Рози Вуд набирает шесть баллов». Эта девочка набралась духу со дня Жатвы и вместо того, чтобы как некоторые смириться – набралась сил и решила двигаться дальше. Боб Траймон набирает девять баллов. Хеймитчу достался сильный трибут. Элизабет Годтетз – номер девять – три балла. Говард Томпсон – восемь. Дженифер Ирроу, девочка Джоаны – десять. Марк Фоллендс – номер восемнадцать – девять баллов. Это странно,  ведь мальчику от силы четырнадцать. Сара Сноу получила семёрку. Ну что же, хотя бы не двойку и не тройку, ведь на этих играх таких оценок гораздо больше, чем на предыдущих.  Эштон Далтон – десять баллов. Этого стоило ожидать. В очередной раз играет гимн Панема. Не дожидаясь финальной заставки, выключаю телевизор.
-Китнисс, ты что, не смотрела?! Сколько у меня баллов? – кричит Сара, вбегая в комнату, - ну, не томи!
-Семёрка! – отвечаю я.
-Отлично! Это то, что я хотела!
-Ты не хотела получить балл выше?
-Просто, совсем низкий балл получать нельзя – и зрители и трибуты сразу сбросят меня со счетов. Высокий – тоже! Я внимательно смотрела семьдесят четвёртые игры, твой высокий балл помимо спонсоров навлёк на тебя кучу неприятностей! Раз уж мне спонсоры не помогут – то и важности баллы не составляют!
-А ты умна не по годам, - улыбаюсь я и подмигиваю ей, - а почему ты сама не смотрела оценки?
-Задержалась в столовой, - подмигивает на этот раз она мне  и скрывается за дверью в свою спальню.
Эта девочка не выглядит огорчённой. А до начала Игр осталось всего два дня.
Тут я вспоминаю, что хотела поговорить с ней насчёт завтра. Она явно не услышит меня отсюда. Значит, если гора не идёт к Магомеду, то Магомед идёт к горе.
Я стучу в дверь. В ответ тишина. Стучу снова – снова тишина. Видимо, она отошла в дальнюю комнату своих хором. Тихо открываю дверь и заглядываю внутрь. Я была права, она уже успела уйти. Медленно двигаюсь в сторону её комнаты. Комната безлика. Даже по моей можно понять, что в ней кто-то живёт (как минимум по тарелкам, на которых когда-то лежали сырные булочки).
Я двигаюсь вперёд и наконец, слышу шум у одной из дверей. Сара сидит в наушниках и что-то внимательно-превнимательно слушает. Я тихонько подкрадываюсь сзади и прислушиваюсь.
Что за чёрт!? Я слышу голос одного из трибутов, он обсуждает со своим ментором нюансы выступления! Я вырываю наушник из ушей Сары и громко кричу:
- Ты совсем обалдела!? Это запрещено правилами!
-Какого чёрта ты пришла!?
-К твоему сведению я твой ментор, хотелось бы договориться с тобой о завтрашнем обсуждении!
-Так вали отсюда! Когда выйду - договоришься! Стучать не учили!?
-Я стучала, - всё больше срываясь на крик, оправдываюсь я, - ты понимаешь, что ты не имеешь права подслушивать ничьи разговоры, тем более намеренно!
-Слушай, если тебе что-то не нравится – покинь комнату. Мне не до тебя! Ты победила по чистой случайности, потому что распорядителю не хватило мозгов убить тебя сразу! Я не собираюсь рассчитывать на удачу, не собираюсь ждать, пока ты пришлёшь мне что-то нужное! Я должна знать всё! Тем более, мне не нужны твои советы,  я сказала это в первый же день! Я, конечно, не думала, что ты можешь подсмотреть мои способы игры и не думала, что придётся перестать корчить из себя ребёнка, которому есть хоть какое-то дело до такого тупого ментора! Ты не смогла победить деда, он всё равно переиграл тебя! Он даже умер победителем! А раз уж, ты не победила его – то меня тебе не одолеть точно! Я понимаю, что тебя очень любят и что, этот, как его там, Плутарх, с удовольствием тебе поверит, но я умею быть милой, - говоря это, она повернула голову набок и улыбнулась мне, - но знай, мне никто и ничего не сделает! На играх должно быть двадцать четыре трибута! Ни больше, ни меньше! Я им нужна, как минимум ещё два дня! Аааа, ещё! Вы все, очень часто старались ради ваших родных и близких! Меня же запугать нечем! Знай, ты бессильна! Ты всегда была бессильна, начиная с того дня как попала на игры! И то, что дед умер, не означает, что ты победила.
-Я не думала, что ты такая гадина, - мне неприятно говорить такие слова ребёнку, но она ребёнок только внешне! Она бездушная тварь, как я вообще могла подумать, что наладила с ней какой-то контакт.
-Закрой дверь с другой стороны и не мешай мне, - рявкнула она.
Я выполнила её волю. Я закрыла дверь и как сомнамбула ушла к себе в комнату. Мне не было обидно, мне не хотелось плакать. В моей голове было лишь непонимание. Как я могла поверить такому зверёнышу! Но я ещё на Жатве пообещала себе, что я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь моему трибуту. Кто же мог подумать, что я поторопилась.
Я плюхаюсь на кровать, закрываю глаза и отключаюсь. Не столько от желания поспать, а столько от желание забыть об этих проблемах.
***
Сегодня день работы с трибутами, следовательно, у меня выходной. Ну что же, значит, я могу полежать в постели подольше и подумать о происходящем вокруг.
После долгого сна, я перестаю так сильно ненавидеть Сару. А чего я хотела? Она почти всю жизнь провела в компании деда, значит играть честно – она просто не умеет. Тем более, она понимает, что внучку президента Сноу наврятли оставят в живых. Сара, конечно, хочет пожить подольше. Девочка знает, что Голодные игры – это игра почти без правил и этим пользуется.
Но, всё же, мне не понятно, каким образом она подслушивает чужие разговоры. Всех трибутов обыскивают, перед тем, как они попадут в тренировочный центр. Это первая загадка, которую я не могу разгадать.
По сути, я обязана пойти к Плутарху и рассказать ему о случившемся. Вчера вечером, именно это я и намеревалась сделать. Но, всё же не смогла. Этому ребёнку придётся несладко на этих играх, думаю, распорядители приготовили для неё море сюрпризов. Она права тоже. Двадцать четвёртый трибут им нужен. Как бы мне не хотелось поставить эту девочку на место, я не смогу принять на себя вину, что над ней издевались больше, чем могло быть, не доложи я о её хулиганстве начальству.
С Сарой я мысленно разобралась. Мои мысли переходят к Питу. В последнее время, мы проводим вместе, так мало времени, но каждая минута приносит счастье.
Думая о счастье с Питом я вспоминаю Гейла. Снова замкнутый треугольник. Я опять не могу отделаться от мысли, что не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы он не уехал. В моей голове зарождаются сомнение, может он не хотел меня бросить, может, есть веские причины?
Какая же я эгоистка. В моей жизни есть уже любящий человек, а мне всё мало. Надеюсь, рано или поздно, Гейл объяснит мне всё, что происходило. Видимо, именно объяснений ждёт моё сердце.
Минутку, но как я получу объяснения, если он меня избегает, а я, даже, не ищу встречи с ним? Я так резко встаю с постели, что голова начинает кружиться, и я едва не падаю обратно. Я иду искать Гейла,  я требую объяснений! Как я могу собрать головоломку, не имея самых важных деталей?
Стук моих низеньких каблуков разносится повсюду. Не люблю такую обувь, охотник должен быть незаметным. Но всё же, в Капитолии мне приходится одеваться так, как надо. Тем более, если я направляюсь в место, до сих пор закрытое для меня.
Мне чудится, что за мной кто-то следит. Моё ухо улавливает какой-то странный звук. Я резко торможу. Звук исчезает. Что-то не так. Я оборачиваюсь. Никого. Только тут до меня доходит, что за мной попятам двигались камеры. Точнее не двигались, а когда проходила на метр дальше включалась следующая, поэтому каждый мой участок пути был заснят.
Первая мысль в голове – сломать камеры, тут же отметается. Зачем ломать камеры, если я иду на дружескую беседу? Но всё же мне не по себе. Я продолжаю свой путь, но уже немного охладив свой пыл. Не думаю, что охранники не наблюдают за мной, как за рыбками в аквариуме.
Наконец я дохожу до нужной двери. Она заперта. Дёргаю её со всей силы. Это бессмысленно, дабы она сделана из таких металлов, которые мне не сломать, даже самым тяжёлым и крепким предметом из моего номера. Да и дома тоже.
Я встаю спиной к стене и жду, пока из комнаты кто-нибудь выйдет. Так тянутся минуты. Одна за другой. Время, как будто издеваясь, тянется медленно-медленно. Не зря я успела надеть часы на руку, иначе я сошла бы с ума, ожидая хоть каких-то движений в этом коридоре.
Камеры перестали обращать на меня малейшее внимание. Они настроены так, что оборачиваются только на движущиеся предметы. Я уже час сижу неподвижно, поэтому они меня не замечают. Ноги и руки онемели, но я не хочу устраивать шоу для охраны.
Время идёт и идёт, и вот, дверь открывается. Из неё выходит тоненькая-тоненькая девушка с замученным лицом. Она испуганно глядит на меня и быстрыми шагами удаляется. Камеры, на минутку пришедшие в возбуждение тут же успокаиваются, глядя ей вслед и не обращая на меня свои пытливые глаза.
Я искоса поглядываю на часы. Уже восемь часов вечера. Наверное, скоро всех работников отпустят по номерам, всё-таки им тоже нужно спать. Я оказываюсь права. Через пятнадцать минут из двери выходит вся группа. Они удивлённо смотрят на меня, но, не говоря, ни слова, расходятся в разные стороны. Камеры снова начинают шуметь, не зная, на кого из этой толпы им смотреть в первую очередь. Сначала они вертятся, а уже потом, словно решив, кто за кем будет следить, останавливают, лишь изредка меняя наклон видимости.
Люди всё тянутся и тянутся. Я удивляюсь, как такое большое количество человек может поместиться на первый взгляд в столь маленьком помещении. Наконец выходит Плутарх. Он выглядит самым удивлённым, заметив меня. Он кивает головой в знак приветствия, но тут же удаляется обратно на закрытую территорию. Двери плотно закрываются, но прежде чем малюсенькая щель закрывается, я слышу только два слова: «Она здесь…»
Я не собираюсь сдаваться. Я продолжаю сидеть. Мои веки начинают невольно опускаться, но я не даю им сделать этого, ведь не зря же я целый день провела у этой двери. Судя по реакции Плутарха, он там. И сейчас, он предупреждён. Эффекта неожиданности мне не видать. Вполне возможно, именно сейчас он готовит сказку, почему так долго не выходил на связь. Больше меня смущает Плутарх, находящийся с ним. Почему он до сих пор там? Он мог просто уйти, после того, как осведомил Гейла. Ведь Гейл – мальчик не маленький, после всех нужд, перенесённых им, он вполне бы мог лечь спать где-нибудь там, смастерив себе кровать из одежды. К тому же я не думаю, что там не найдётся ни одного диванчика.
Наконец дверь приоткрывается. Выходит Плутарх. Он ни поднимает головы и не смотрит мне в глаза. Он что-то знает. Но я не собираюсь, ни о чём спрашивать его. Я должна услышать оправдание из уст Гейла. Я должна лично осведомиться, что он не врёт, ведь врать в глаза – никогда не было его коньком. Но, возможно всё изменилось.
Плутарх движением руки даёт мне понять, что я должна войти вовнутрь. Я делаю несмелый шаг. Как только я оказываюсь внутри, дверь за мной закрывается, и я вижу Гейла, смотрящего прямо мне в глаза.
Глава 4
-Привет, Кискис, - без всяких эмоций на лице говорит Гейл.
-Привет, - еле-еле выживаю из себя я.
-Прости, - говорит он. А во мне начинает кипеть злость. Он столько времени избегал меня, а теперь просто говорит мне «прости».
-А за что? – язвительно спрашиваю я.
-Ну… - замялся Гейл, - за всё…
Я горько усмехаюсь. Я всегда так отвечала маме на этот вопрос, когда не понимала, чем провинилась. Какой знакомый голос, какая знакомая внешность, но какой незнакомый человек. Нет, я не знаю этого Гейла. Гейл никогда не поступил бы так со мной.
-Послушай, я не хочу тебя томить, давай сразу расставим все точки над «и», - ему явно не нравится этот разговор и он хочет побыстрее его закончить.
-Будь добр. – Мой голос кажется мне стальным. Я никогда не разговаривала ТАК. Я никогда не обладала нежным и милым голоском. Периодически я говорила довольно грубо, но так жёстко – никогда. Во мне проснулся другой человек. Человек, который не старался, не замечать эту обиду за счастливыми моментами жизни. Во мне проснулся человек, который помнит только боль, причинённую ему.
-Китнисс, не обижайся. Эта ситуация – не только моя вина. Сначала, я действительно был отправлен работать в другой дистрикт, но потом… Понимаешь, Китнисс, я понял, понял, что… не нужен тебе. Я люблю тебя, да, но не так верно как Пит, понимаешь? Да, ты мне нравишься, я хотел бы быть с тобой, но всё же я не лучшая пара для тебя. Пойми, Китнисс, я никогда не смогу спокойно чувствовать себя рядом с тобой, так как я убил твою сестру! Да, я! – эта фраза хлестает меня как пощёчина. По щекам начинают течь слёзы, - Китнисс, Пит прошёл с тобой огонь и воду, я же, всего лишь был твоим напарником, - он берёт моё лицо в свои руки и большим пальцем смахивает слёзы с моих глаз, - я не хочу быть с тобой. Я не хочу знать, что ты могла быть с Питом, скорее всего имея более счастливую жизнь. Я тебя люблю не сильнее его! Он смог перебороть всех и всё, чтобы быть с тобой. Я же – убил твою сестру. Мы не можем быть вместе. Даже как напарники. Я не хочу, чтобы в твоей голове появлялась даже мысль, что ты могла бы выбрать меня, и этот выбор мог быть более правильным!
-Ты забыл учесть только одно, - всё ещё стальным, но уже сильно дрожащим от слёз голосом, возражаю я.
-Что я мог забыть, Китнисс? Я думал не один день. Я не принимаю такие важные решения так быстро, как ты думаешь. Я учёл все нюансы!
-Нет, Гейл. Ты за всеми мелочами забыл о главном. Ты забыл спросить меня, - слёзы словно ускоряются. Они текут одна за другой, одна за другой. Но даже сквозь эти солёные капли я вижу его лицо. Вижу складку, которая образуется у него на лбу, показывая, что он обдумывает мои слова. Он явно не ожидал такого поворота.
-Китнисс, ты не понимаешь… Я не хотел ставить тебя перед таким сложным выбором, я не хотел заставлять тебя решать, с кем тебе будет лучше, со мной или с Питом… - он продолжает говорить, но я уже ничего не слышу. Я не хочу слышать. Самое важное, я уже услышала. Он не поменял своего мнения. Тогда, в разговоре с Питом, он сказал, что я выберу того, с кем мне будет выгоднее…
Не слушая далее, я вырываю своё лицо из его рук и ухожу. Я не знаю, открылась ли дверь сама или я куда-то нажала. Я не помню, как я добралась до своей кровати, я не помню, как я легла. Я помню только фразу «Я не хотел заставлять тебя решать, с кем тебе будет лучше…». Больше ни слова. Больше ни взгляда.
***
Утром я встаю разбитая до максимума. Сегодня мне предстоит посетить интервью для менторов, поприсутствовать на интервью для трибутов.
Я не знаю, больно ли мне после вчерашнего разговора или нет. Я чувствую пустоту в том месте, где когда-то был Гейл. Пустоту и ничего более.
Смываю с себя всю грязь прошедших дней. Я ходила в душ не раз, но сейчас я ставлю самый жестокий режим, чтобы кожа, помнящая все ужасы, пережитые мной, сошла вместе с пеной.
Затем я заплетаю себе косу и одеваю, брюки и рубашку.
Не смотря вперёд, а только себе под ноги выхожу из комнаты и врезаюсь во что-то большое и мягкое. Безразлично поднимаю глаза и вижу Гейла. Снова усмехаюсь и пытаюсь его обойти, но он не пропускает меня вперёд.
Он буквально проталкивает меня обратно в комнату и усаживает меня на кресло, стоящее у барной стойки. Я смотрю на него невидящими глазами. Он начинает рассказывать мне о своей работе, одновременно наливая мне рюмку вина. Я не сопротивляюсь. Выпиваю всё одним махом. Я чувствую себя шаром, прозрачным шаром, катящимся в ту сторону, в которую его направляет ветер.
Зачем он рассказывает мне о своей жизни после восстания? Может, до вчерашнего разговора мне и было дело до его слов, но сейчас я не знаю Гейла, я не считаю его своим другом. Ну, ладно, ведь послушать россказни незнакомцев не повредит. Я расслабляюсь в кресле и считаю количество завитков на занавеске. Один, два…тринадцать, четырнадцать… После занавесок я перехожу к рюмкам. Пересчитывая их количество, я периодически киваю, делаю вид, что не пропускаю ни единого слова мимо ушей. Гейл явно не обращает внимания на моё состояние. Он делится со мной всем происходящем. Ну и пусть.
Наконец, он замечает, что я не поняла ни слова из всего того, что он мне сказал. Он поднимает меня и сажает на колени. Теперь он говорит мне практически на ухо. Теперь он рассказывает не о работе, а об отношении ко мне. Но я всё равно не слушаю, я наслушалась вчера.
Он заискивающе смотрит ко мне в глаза. Пусть смотрит, они пусты. В них нет ни одной эмоции. И тут он меня целует. Целует так, что мне не хватает дыхания. Мои глаза закрываются. Давно я не чувствовала его тепла. Мы так много прошли бок о бок. Неожиданно я слышу скрип двери. Гейл отстраняется. Я оборачиваюсь на дверь и вижу Пита.
-Пора на интервью, - бросает он и поспешно уходит. Гейл тоже встаёт и покидает комнату со словами «Мне пора». Я остаюсь одна. Моё сердце разрывается. На этот раз из-за ненависти к себе.
***
-Так давайте же поприветствуем Лорин Эванс! – объявляет Цезарь Фликермен. Я пропустила четыре первых интервью, но успела к трибуту номер пять.
У меня появляется ощущение, что этот зал никогда не переоформляли. Когда готовилась к Семьдесят пятым, всегда обращала внимание на то, что сцена выглядит неизменной. Как будто в один день сняли интервью для всех последующих Игр. Только Цезарь всегда «новый». То он в малиновом, то в жёлтом пиджаке. Вдобавок, время не красит, и с каждым новым выпуском, на его лице можно заметить пару новых морщинок. Как бы он не старался скрыть свой возраст, природа берёт своё.
Я вижу Пита, стоящего недалеко от Эштона. Он явно поражён. Голова начинает кружиться. Почему, ну почему, объясните мне, я ответила на поцелуй! Зачем я снова сделала Питу больно! Похоже, с тех пор, как Эффи вытянула наши имена я только и делаю, что приношу ему боль.
Я оглядываю зал. И тут понимаю, раз Гейл находится среди организаторов побоища, то он должен присутствовать на этом интервью! Мой взгляд перебегает с одного лица на другое, его явно здесь нет. Я ошиблась. Поворачиваюсь к Питу и вижу, что он следил за моим взглядом, но тут же обращает своё внимание на трибута. Зачем я всё испортила…
-Расскажи, на что ты будешь полагаться на арене? – заискивающе глядя в глаза девочки, спрашивает Цезарь.
-Ну… Я научилась разжигать костёр и немного стреляю из лука… - скромно отвечает малышка.
-Ох, ещё одна охотница? – одновременно работая на публику и подбадривая девчушку, спрашивает ведущий, - Китнисс явно ввела моду на луки, - на этот раз, словно говоря в сторону, добавляет он.
-Я, конечно, не такой мастер, да и Пита на арене не будет, - одновременно шутя и говоря серьёзно, поддерживает тему Лорин.
На интервью для менторов мне точно мало не покажется. Ко мне не раз приставали репортёры, но Плутарх сказал давать интервью только Цезарю. К тому же, я никогда не горела желанием, быть обсуждаем прессой.
За всеми обсуждениями замечаю, что со сцены уже уходит маленький мальчик. Он, скорее всего, ровесник Лорин.
На сцену выходит Рози Вуд. Она ведёт себя мило и непринуждённо. Хоть, сравнительно с предыдущими трибутами она и взрослая, она выглядит намного более незащищённой и юной. Её глаза похожи на глаза Энни. И у той и у другой цвет глаз напоминает пучину моря.
Я не могу слушать интервью. От воспоминаний, связанных с предыдущими, у меня кружится голова. Я снова ощущаю тот страх, который был так силён на интервью после Семьдесят четвёртых, когда от правильности моих слов зависели многие судьбы…
Я не могу больше терпеть и ухожу. На этот раз меня никто не остановит. Пит не приободрит меня. Конечно, важно узнать, что ответит Сара и другие… Посмотрю интервью в повторе по телевизору. Мне нужно прогуляться. А до интервью с менторами время ещё есть. Всё равно я буду предпоследней…
***
Вопросы всех менторов постигают одни и те же. «Как поживаешь после событий всех последних лет?», «Как семья?» и многие другие. Но меня, полностью уверена, ждёт парочка вопросов личного характера.
Я оказываюсь права. Цезарь почти сразу начинает задавать вопросы по поводу наших с Питом отношений. Я отвечаю многозначно и толком ничего важного не сказав, занимаю кучу времени.
Пит делает то же самое. Он увёртывается, как можно сильнее увиливает от темы вопроса. Вспомнив старые времена, Цезарь и Пит обнюхивают друг друга. Я невольно улыбаюсь. Замечание Цезаря: «Оооо, теперь, ты стал пахнуть практически так же хорошо, как и я», привело публику в восторг. На это интервью допустили не очень большое количество людей, но почти все они пришли сюда после посещения интервью с трибутами.
Плутарх решил не включать наши отношения с трибутами в интервью, но обязал записать пару слов для своего трибута. Из всех фраз сделают видеофильм, который покажут только после объявления победителя.
Мой двадцать третий номер обязывал меня ждать всех, кто идёт передо мной. Никто из нас не слышал комментариев другого, поэтому я всё ещё не могла решить, что мне сказать.
К сожалению, время не собиралось давать мне отсрочку и вот уже назвали моё имя.
-Мотор. Начали, - объявил строгий голос.
-За всё моё время пребывания здесь я толком так и не узнала Сару. Но я уверена, она справится. Она победит и после просмотра этого ролика отчитает меня за то, что я не сказала ничего путного.
Не дожидаясь разрешения, встаю и покидаю уголок съёмок. Не люблю долгие прощания. Не люблю показывать слабость. Хоть я не питаю очень нежных чувств к этому чёрту в юбке, но ведь я обещала себе, что сделаю всё, чтобы она выжила. Кем бы она ни была. Внучка Сноу, морская царевна – я никому не желаю побывать на арене.
***
На цыпочках крадусь в коридор. Я не хочу привлекать постороннее внимание. Я просто обязана поговорить с Питом. Или просто увидеть его. Ведь с момента поцелуя с Гейлом, я ни разу не встретилась с ним взглядом.
Дверь предательски скрипнула. На удачу, она не разбудила Пита. Хоть ему и снятся, как он говорил мне однажды, кошмары, он не вздрагивает от каждого шороха.
Я сажусь у изголовья его кровати, не зная, что делать дальше. Осторожно поправляю прядь волос, спадающую на глаза.
Не хочется его будить, но возможно, в ближайшее время мне просто не удастся перекинуться с ним даже парой слов. Потом нам обоим будет не до разборок.
Почему мне так сложно понять, что я люблю только его, что никто больше мне не нужен! Только эта мысль пробегает в моей голове, по моему телу словно пробегает разряд тока. Резко склоняюсь над ним и нежно целую. Его губы очень холодные. Веки дёргаются, но он не открывает глаза.
Во второй раз склоняюсь над ним и целую снова. На этот раз он всё же открывает глаза, но его взгляд выглядит непонимающе - испуганным.
-Я люблю тебя. Только тебя. Прости меня за всё, - тихо шепчу я и снова целую его. По моему телу снова пробегает разряд. На этот раз он осознанно отвечает на мой поцелуй. Я рада. Видимо, он меня простил…
***
Воровато оглядываясь по сторонам, бесшумно пробираюсь к гостиной. Пит явно меня простил, судя по тому, что происходило сейчас. Я изо всех сил отказывалась уходить, но в душе понимала – мне пора. Завтра я обязана быть готова ко всему. И бессонная ночь – не лучший способ подготовится к первому дню Игр.
Плутарх за час перед Играми раздаст листы с «ценами» вещей. В этом году, посылки из Капитолия будут ещё большей роскошью, чем обычно.
Думая об этом, я не замечаю, что повернула ни в тот коридор. Ну вот, снова я запуталась! Постоянно путаю две двери местами, а потом оказываюсь совершенно не там, куда мне нужно. Хотя, раз я завернула в столовую можно перехватить стаканчик молока.
Тихонько чертыхнувшись вслух, включаю торшер, стоящий около стола с посудой. Из-за двери, ведущей на кухню, слышатся голоса. Я не совсем понимаю, кто говорит. Голос вроде знакомый, но они приглушены. Трудно разобрать что-то внятное.
Раньше, я никогда не бывала за той дверью. А сейчас она слегка приоткрыта. Можно же заглянуть разок. Любопытство не порок. Если что, скажу, что не могу найти молоко.  Хотя, не заметить его, трудно. Оно стоит посередине стола, чтобы, проголодавшиеся, могли полакомиться им. И печеньем.
Тихонько заглянув в щёлку, вижу два силуэта. Мужской и женский. Это точно не трибуты, они слишком крупны для детей. К тому же, они не в карты играют.
Делая шаг назад, зацепляюсь рукавом о какой-то предмет, сделанный из меди. Не везёт, так не везёт. Быстро прячусь под столом. Голоса смолкают. Девушка быстро выбегает. Её лицо скрыто каштановыми волосами.
Затем выходит мужчина. Он, похоже, не собирается уходить. Он наливает себе какой-то напиток из мини-бара. Сделав пару глотков, он замирает и направляется в мою сторону. Я вся вжимаюсь в ножку стола. Тут скатерть поднимается, и я вижу мужчину.
-Сыщица хренова, - подмигивая мне, фыркает Хеймитч и удаляется из столовой.
Моя довольная физиономия ещё сильнее расплывается в улыбке. Кажется, я знаю, кто была эта девушка с каштановыми волосами.
***
Дверь с грохотом распахивается и напротив моей кровати стоит Сара. Я явно не ожидала увидеть её здесь. Резко встаю на кровати, но она, одни жестом просит меня молчать.
-Я, конечно, понимаю, что после нашего последнего разговора ожидать твоего милосердия бесполезно, но я хочу тебя попросить об одной вещи. И не надо на меня так смотреть! Ты сама могла догадаться, что внучка твоего самого «любимого» президента не играет по-честному, - на этот раз её взгляд не выглядит таким расчётливым. Она теребит подол халата. Насколько я помню, такие халаты принадлежат стилистам. Они их выдают, когда готовят трибутов к выходу на публику. Значит, она убежала от Аннабет.
-Один вопрос. Зачем ты понадобилась стилисту?
-Ты не слышала? Всех трибутов обязали быть одетыми в костюмы их стилистов.
Услышав это, я чуть было не свалилась с кровати. Что за новые правила? Ведь трибуты всегда были обязаны надевать одежду, созданную для них организаторами.
Увидев недоумение на моём лице, Сара решила до конца прояснить ситуацию.
-Конечно, брать с собой личные вещи нельзя,- улыбаясь, сказала она, - но костюм у каждого будет свой. Аннабет получила список разрешённых тканей. Среди них был хлопок, поэтому я буду одета не по последнему писку моды, а так, как мне будет удобно. Теперь перейдём к моей просьбе.
Сара сразу посерьёзнела. На лбу собрались морщинки. Она, видимо долго думала, что она скажет мне сейчас.
-Сегодня тебе выдадут лист с «ценами» вещей. Посоветоваться с трибутом не дадут никому из менторов. Каждый будет решать сам. Но я хочу заранее сказать, что ты не должна мне посылать, ни в коем случае, а что желательно отправить. Во-первых, не посылай мне еду. Я, как следует, изучила курс добывания пищи. Можешь прислать мне что-либо из еды, только если я уже буду умирать от голода. Во-вторых, с водой лучше поступать как твой ментор. Он давал тебе понять, что вода где-то рядом, и ты его понимала. Надеюсь, со мной этот трюк тоже получится. Теперь насчёт оружия. Если у меня не будет никакого, а на меня будут наступать соперники – пришли мне метательные ножи. Я, конечно, метаю их не так хорошо, как девчонка из Семьдесят четвёртых, но всё же, с ними у меня будет больше шансов, чем с луком или вообще без ничего. Но если я добуду оружие, какое бы оно, ни было, не трать баллы для покупки просто так. Лекарство пришли, только если будет совсем худо. Ну как с твоим ожогом или как у Мелларка. А так, смотри по обстановке. Мозги у тебя есть, ведь никто до тебя не догадывался и не менял правила так, как угодно тебе. А уж с морником ты вообще была на высоте! -  такой комплимент из уст Сары заставил меня улыбнуться.
Я слышу стук в дверь. Сара быстро прячется за креслом, и я разрешаю войти. Это Аннабет.
-Выходи, подлый трус, я с тобой ещё не закончила, - кричит она, смеясь, в направлении кресла. Сара вылезает и, взяв Аннабет за руку, тащит ту обратно в комнату стилиста. Обернувшись, стилист смотрит на меня взглядом, полным страдания. В ней я вижу Цинну.
***
Через два часа всем менторам раздадут листы. Через два часа начнутся Игры. По телу пробегают мурашки. Не знаю, куда себя деть. Я уже съела три булочки, выпила пару стаканов сока. Я сижу в гостиной одна. Все чем-то заняты. Насколько я помню, Пит вместе с Эштоном и стилистом прилаживают последние детали его костюма.
Интересно, с чего бы это вдруг, Плутарх решил убрать дресскод Голодных игр? Ведь, по сути, благодаря костюмам соперники сразу будут понимать, кто побежал в какую сторону.
Мысли беспорядочно крутятся в моей голове. И одна чаще, чем другие. «Я виновата в том, что умрут двадцать три ребёнка. Я и только я».
Глава 5.
-Ровно через минуту Семьдесят шестые Голодные игры будут объявлены открытыми! Давайте же пожелаем удачи новым трибутам!
Я нахожусь в огромном зале. Он круглый. В центре находятся смотрители. По мне, они очень похожи на миротворцев. Они наблюдают за тем, чтобы менторы не выходили отсюда до начала Игр. Каждый из менторов находится в своём отсеке у стены. За перегородкой слева – Пит. За перегородкой справа - Эмили Шлоуз, номер один.
Перед каждым ментором находится огромный монитор. Мы увидим каждую часть арены, но при желании сможем следить только за своим трибутом. Или за кем-то ещё. Стоит только нажать на приборной панели нужную кнопку.
Мои руки становятся мокрыми. Осталось всего лишь 30 секунд мы увидим место, где будет проходить Финальная бойня. Уже через полторы минуты – трибуты смогут сойти с платформ и начать игру…
Немного ниже монитора находится электронная панель. На ней будут высвечиваться «цены» предметов. Как и на всех предыдущих играх, чем ближе к финалу – тем дороже «подарок». Сейчас панель пуста, а на мониторе видно только лицо Клавдия Темплсмита.
Пятнадцать секунд. Мозг лихорадочно начинает вспоминать все указания Сары. Десять секунд. Руки начинают дрожать. Пять секунд. На панели начинают проявляться слова и цифры.
Раздаётся первый сигнал. Я вижу арену. На этот раз это ни лес, не пустыня. Это Панем. Это его уменьшенная копия. Нажав на кнопку максимального отдаления, вижу, что он предстаёт во всей красе. Тринадцать дистриктов и Капитолий. Дома, улицы, машины. Всё как в жизни.
Теперь, я изменяю ракурс и вижу только трибутов. Они все в шоке. За шестьдесят секунд им надо решить, куда они побегут. Сориентироваться на открытом пространстве намного проще, но у них есть явное преимущество – они все знают Капитолий, как свои пять пальцев. Возможно, среди тех домов, которые находятся на арене, есть и их дома.
На этот раз рог изобилия пуст. Голос Клавдия объявляет, что всё нужное трибуты смогут найти в домах. Я всё ещё не могу поверить, что это арена.
Время истекает и в воздухе громыхает второй сигнал.
Трибуты бросаются в россыпную. На этот раз рог никого не привлекает, каждый увидел, что он пуст.
Некоторые трибуты мешкают. Эрик Флетчер и, кажется, Британи Саузенд в нерешительности останавливаются. Этим пользуется Эштон. Он подбегает к Эрику и сворачивает тому шею. Первый выстрел из пушки. Семьдесят шестые Голодные игры объявляются открытыми. До Британи доходит, что произошло только что и она стремглав пускается наутёк. Эштон было решает пуститься в погоню, но потом, видимо, передумывает и сам убегает с поля высадки. В отличие от других трибутов, он не убегает из «Капитолия». Он стремглав влетает в один из домов. Я с ужасом понимаю, что это одна из военных баз.
Сара не стала рисковать и оставаться в «Капитолии». Она помчалась, как и большинство трибутов в один из Дистриктов. После уменьшения масштаба понимаю, что там, дальше, находится Одиннадцатый.
Переведя взгляд обратно на площадь, замечаю, что Эштон уже выбегает из того здания с десятком ножей, трезубцем и копьём.
Значит, в этих играх не будет огнестрельного оружия. Уже радует, ведь тогда, у всех остальных трибутов, количество шансов намного поубавилось.
Внизу экрана начали показывать самые главные происшествия. Тут же переключаюсь туда. Дженнифер столкнулась с Энн Холтерз. Второй девочке на вид шестнадцать лет, хоть она и уступает Ирроу в росте, но по телосложению она кажется крепкой. Небольшая разница в возрасте, неплохая физическая форма обеих девочек говорит о том, что сейчас произойдёт дуэль. Дженнифер так ударяет девушку, что та не успевает даже сообразить, что произошло. Не дав девочке встать, Ирроу наступает прямо на грудь Энн так, что у той хрустят кости. Не мешкая, Дженнифер отламывает довольно крепкую ветку и коленом ломает ту напополам. Обнажив своё оружие, она втыкает палку в девушку. Пушка не стреляет и Дженнифер повторяет свой трюк. Теперь на арене двадцать два трибута.
Дженнифер смахивает волосы с лица рукой и убегает прочь, взяв палку с собой. Эштон тем временем решает всё-таки догнать кого-то из детей. Британи успевает скрыться, и он решает преследовать Элизабет. Она того же возраста, что и Британи, ростом даже меньше. Одно движение и Эштон попадает ей в спину одним из ножей.
Сара удаляется всё дальше и дальше. К счастью, она не сталкивается ни с одним из трибутов. Все они рассредоточиваются по арене.
Кто-то суёт мне в руки наушники. Я механически одеваю их и слышу комментарии Клавдия по поводу начала Игр. Он расхваливает Эштона и Дженнифер. Он, как и всегда расписывает их поведение как неимоверную смелость, стойкость. Конечно, больше всего он уделяет внимание Дженнифер. Как же, голыми руками убила свою ровесницу.
Мне становится противно слушать его речь, и  я просто выключаю наушники. Я включаю опцию «мой трибут» и просто слежу за Сарой. Бегает она не очень хорошо, но зато, практически не сбавляет скорость и движется вперёд.
Краем глаза замечаю, что Дженнифер и Говард встретились и сейчас направляются в сторону Второго. Эштон натыкается на Боба. После ссоры в тренировочном центре они выглядят напряжённо, но всё же решают сотрудничать. Выглядит довольно странно, когда Эштон, который намного ниже Боба, командует тем.
По очереди показывают всех трибутов. Джулия Янг направилась в сторону Двенадцатого. Не знаю, понимаю ли трибуты, в которую сторону они идут, но часть, явно совершенно не знает о предназначении каждого из Дистриктов. Рози направляется в Третий, Боб и Эштон – в Десятый. Говард и Дженнифер во Второй. Ник Фьюмен, мальчик пятнадцати лет, идёт в Одиннадцатый, что меня пугает, ведь именно туда отправилась Сара. Марк Фоллендс – спрятался в Капитолии, где находится и сейчас. Хитрый ход, ведь именно это место покинули остальные трибуты. Скотт Титчер пошёл в Восьмой.
Парочке трибутов, типа Марка, повезло и они одни на своих территориях. Часть же, имеет хвостик. Хвостик Сары меня пугает, ведь он уже успел заглянуть в какой-то дом и раздобыть нож. К тому же он старше и крупнее Сары, что не будет для неё большим преимуществом.
***
-Китнисс, что вы закажете? – спрашивает официантка. Я только отмахиваюсь. Как люди могут не понимать, что сейчас менторы обязаны не отвлекаться ни на минуту, ведь от нас зависит жизнь детей. А чего я хочу? Если этого не понимали капитолийцы, то почему это должны понимать жители Дистриктов.
На данный момент всё  тихо и спокойно. Внизу экрана снова начинают по очереди показывать всех трибутов. Морисон поранила руку, на выходе из Капитолия (на земле лежала колючая проволока, а она споткнулась о камень и упала на неё) и сейчас, замотав покрепче бинт, смачивает рану. Томас Рич по дороге в Шестой смастерил себе лук (никогда не думала, что человек может сделать это так быстро, ведь я, сколько ни пыталась, ни разу не сделала ничего путного) и подстрелил стайку диких куропаток. Сейчас практически все трибуты дошли до лесов, которые разделяют Капитолий и Дистрикты. Большинство ребят воспользовались этим и набрали себе каких-то ягод, орехов, кореньев. Неожиданно засветилось новое окошко на экране. Оно транслировало разговор Говарда и Дженнифер. Я тут же одела наушники.
-Эм… Как думаешь, с кого мы начнём? – почёсывая затылок, спросил Говард.
-Начнём мы с себя. Для начала надо найти оружие, получше этой палки. Пойми, если арена, как я поняла, сделана в виде Капитолия, то по моим расчётам мы направляемся во Второй Дистрикт. Если ты хорошо слушал на истории, то вспомнишь, чем занимается этот Дистрикт.
Говард решил блеснуть умом и выдал фразу:
-Конечно, знаю, Второй добывает уголь.
-Идиот! Зачем нам идти в Дистрикт, который добывает уголь, если нам нужно оружие! К тому же, уголь добывает Двенадцатый, помнишь Китнисс Эвердин с прошлых и позапрошлых игр? Вот она оттуда.
-Аааа… А потом?
-Потом пойдём по кругу против часовой стрелки. Мы будем заходить во все дома по дороге, стараться вытащить из них всё оружие. Если будет мало времени – может, будем сжигать, может, я придумаю что-то ещё.
Говард было, уже открыл рот для следующего «а потом?», но Дженнифер прервала его.
-А потом, суп с котом. Я не экстрасенс, чтобы знать, что уготовили нам распорядители.
Я переключилась обратно на Сару. По крайней мере, я знаю тактику этой парочки. В том, что они объединились, есть как минимум один плюс – они думают вслух.
Видимо, трибутов прорвало на разговоры, и замелькал экран, на котором было видно Боба и Эштона.
-Ох, ну и денёк. Угораздило же нас попасть на Финальную бойню, - видимо, совершенно доверившись Эштону, сказал Боб. У парня был очень низкий голос, и когда после него заговорил Эштон повелительным тоном, разница в возрасте проявилась сильнее.
-Сначала малышей, потом тех, кто постарше. Развлекать зрителей будем потом. Я не собираюсь делиться всеми планами с менторами соперников, - жёстко ответил он и улыбнулся в одну из камер, расположенных в ветвях дерева. Я только удивилась, до чего внимателен этот мальчик.
-Ладно, - коротко согласился Боб, и дальше они пошли молча.
Разговоры закончились, и я снова переключилась на Сару. Она сбавила темп и отвлеклась на добычу воды. Это меня сильно встревожило, ведь Ник шёл намного быстрее и вот-вот мог нагнать её. Приближалось новая схватка.
***
Казалось, наступило затишье, но я была уверена – это ненадолго. В первый день убили всего троих трибутов, а значит, по меркам Плутарха срочно требуется встряска. Конечно, если Ник столкнётся с Сарой, будет немного веселее, но всё же требовалось что-то грандиозное.
Трибуты дошли до своих целей. Теперь, они заняты поиском припасов, еды и воды. Что-то мне думается, что такая лёгкость в добыче важных вещей окупится проделками распорядителей.
Часть трибутов обнаружила в домах ещё и кровати, холодильники и даже телевизоры. По залу менторов пронёсся недоумённый ропот.
Эйприл Фолл увидев телевизор и холодильник, пришла в восторг. Она наложила в поднос целую кучу еды, включила один из каналов, по которому показывали её саму и то, как она отрывается на играх, и разлеглась на огромном диване. Девочке даже не пришло в голову, что она находится на играх и её могут в любую минуту убить. Но, кажется, ей повезло, и она одна направилась в Первый Дистрикт.
Помимо неё ещё несколько трибутов включили телевизоры, но такой халатностью отличалась только она, ведь она включила его для развлечения, а не как некоторые другие, чтобы узнать, кого больше нет на арене.
Подождите, ведь трибуты будут знать, где находятся соперники! Что за чёрт! Ведь где-то неподалёку от Сары бродит Ник!
Я срываюсь с места, но меня тут же останавливают. Ко мне подходит женщина смотритель и, улыбаясь, словно я на приёме у психотерапевта, просит меня объяснить суть моего неожиданного порыва убежать из этого зала. Рассказывать, что я переживаю за своего трибута - не собираюсь, но всё же спрашиваю у неё, почему на арене показывают соперников, ведь это даёт некоторым большие преимущества.
-Китнисс, не волнуйся. Каналы профильтрованы. Показывают только интервью с Цезарем и происшествия, случавшиеся ранее. Никто из трибутов не узнает, где находится кто-то другой. Ведь даже когда показывают отрывки из драк, фон замазывают и меняют на какой-то ещё. Кстати, именно это написано мелким шрифтом снизу с правой стороны на экране.
-Спасибо, - выпаливаю я и сажусь обратно в кресло. Как же я перепугалась! Но всё же, обязательно скажу Плутарху, что телевизоры на Играх – ПЕРЕБОР!
Главный экран, находящийся в центре зала, и имеющий несколько граней, чтобы каждому из менторов было видно объявление, начал мигать.
- И сейчас, мы услышим видео-послания от наших зрителей! – объявляет Цезарь с экрана.
Начинают показывать видео, одно за другим, одно за другим. И хоть я одним глазком одновременно слежу за ареной, но всё же понимаю, что зрители разъярены происходящим на арене. Затем появляется силуэт Плутарха, уже сидящего рядом с Цезарем. Он начинает рассказывать, что сегодня вечером произойдёт нечто, что мы навсегда запомним в этих играх. По моему телу пробегают мурашки. Если Плутарх говорит, что мы запомним это шоу – то мы его запомним. Боюсь, оно станет ещё одной темой для моих кошмаров.
Резко поднимаю свой взгляд на часы, расположенный на потолке. Странное решение в дизайне зала менторов. Сейчас уже шесть часов. Можно сказать, уже вечер, но ничего не происходит. Надеюсь, у трибутов есть ещё хоть полтора часа до обещанного незабываемого зрелища.
Экран всё равно не потухает. Играет заставка программы, которую ведёт Цезарь, а потом экран начинает вещать видео сообщение от Плутарха.
-Здравствуйте, дорогие мои. Я попросил Джейн показать вам это сообщение, чтобы подготовить Вас к моему, - (насколько я поняла, Джейн – это смотрительница, с которой мне недавно пришлось пообщаться). - Все вы поняли, что сегодня ваших трибутов ждёт нечто новенькое, поэтому прошу вас, если кто-то хочет снабдить подопечного чем-либо полезным, сделайте это прямо сейчас, дабы потом это станет нереальным.
Лента трибутов крутится снова и снова. Джулия, Эрик и в целом, почти все остальные трибуты разбрелись по разным домам. Рози отличилась от остальных. Она не стала задерживаться ни в одном доме – хватала нужные вещи и убегала. На её лице всё время лежала глубокая складка. Она пыталась понять, что именно произойдёт. Вскоре, она обошла уже больше половины домов Третьего Дистрикта и рюкзак, которой она урвала в одном из домов, стал неподъёмным. Чтобы не носить все припасы всё время с собой, она нашла убежище в лесу и в большом дупле спрятала свои пожитки. Рюкзак же она оставила при себе. В нём лежало три банки тушёнки, плед и бутыль с водой. Оружия в домах Третьего Дистрикта не было.
Боб и Эштон устроились в неплохом домишке на окраине Десятого. В случае чего они могли тут же двинуться в Девятый. Что же, неплохой выбор. Боб развалился на диване и открыл пачку чипсов. Эштон же его примеру не последовал. Он прикрепил к брюкам ножи, повесил за спиной копьё, а трезубец поставил недалеко от себя. Немного подумав, он крикнул Бобу:
-Если что, хватай трезубец и беги. Я всё равно им орудую хуже, чем копьём или ножами.
-О, спасибо, брат!
-Я тебе не брат, - рыкнул Эштон и отправился на кухню, чтобы найти какой-нибудь еды, которую можно взять в дорогу.
Сара вела себя практически так же, как и Эштон. Она не дала себе расслабиться. Но собрав целый рюкзак вещей, она всё-таки позволила себе отдохнуть в кресле. Свернувшись клубочком она, было, задремала, но тут раздался пронзительный звон колокола.
«Началось», - подумала я.
Глава 6.
-Что происходит? – начали спрашивать друг друга менторы. Трибуты тоже подскочили в ожидании чего-то страшного. Некоторые попрятались в домах, некоторые приготовили оружие и застыли в ожидании.
Что происходит сейчас, менторы уже могли увидеть. На арене появились люди. Мужчины и женщины, старики и дети. Кто-то шёл, весело болтая о работе, кто-то зудел и жаловался на тяжёлую жизнь. Но это были люди! Люди! Трибуты на арене не одни. У них будет компания.
Люди всё ближе и ближе подходили к домам. Трибуты уже заметили их и изумились до крайности. Мало того, что на арене есть телевизоры, холодильники, дома, так ещё и их обитатели! Эти игры запомнятся всем как минимум из-за неожиданных поворотов.
-Мама, мама! – в ужасе закричала одна из девочек, бегущих домой, - там люди! Мама, скорее, там грабители!!! – завопила она ещё громче.
Некоторые другие жители домов тоже заметили нежданных гостей. И большинство, вооружившись палками (а некоторые заглянули в гости к другим и захватили что-то типа вил), направлялись в свои жилища.
Сара тоже заметила нежданных гостей. Первым её порывом было сбежать. Она рванулась к двери и дёрнула её пару раз. Она оказалась заперта. Пошарив пару минут по полкам и шкафам, она поняла, что ей не удастся найти ключи. А хозяева дома приближались всё ближе и ближе.
Она вжалась в стену как зверёк, загнанный в угол. Дом был одноэтажным, на окнах стояли решётки. У неё не было шанса вылезти в окно. Других выходов тоже не было. Парадный вход окружали недовольные люди.
Мои губы беззвучно произносили раз за разом её имя. Сара, Сара, Сара… Ты же хитрая, придумай что-нибудь!
Именно в этот момент девочка рванулась, и, поднявшись по стремянке, влезла на чердак.
-Эй, кто здесь!? – завопил взбешённый мужчина лет сорока.
В ответ тишина. Сара не собиралась сдаваться.
-Выходи или хуже будет, - ещё более угрожающим тоном завопил он.
Сара затаила дыхание. Кажется, я слышу, как бьётся её сердце. Я не послала ей ничего, а сейчас функция «помощь трибуту» недоступна.
Сообразив, что нежданный гость так просто не выйдет, хозяин дома замолк. Он бесшумно обошёл комнаты. Одну за другой, одну за другой. На его лице отобразилось крайнее недоумение. Я буквально вжалась в экран. Через минуту, я резко дёрнулась, услышав удар пушки. Кого-то хозяева выгнали.
Сара бесшумно обошла чердак. На нём не было не одного отверстия, ни одной вентиляции, чтобы выбраться. Она пропала… И тут, она увидела нож. Не резной, как обычно дают на играх. Самый обычный перочинный ножик, который есть у каждого человека… Точно! Значит, в каждом доме можно найти хоть какое-нибудь оружие! Может не самое лучшее, но оно в любом случае защита. Неожиданно Сара обернулась и посмотрела прямо в камеру. Она показала пальцем, что всё будет хорошо и послала воздушный поцелуй. И лишь губами прошептала моё имя. Я в облегчении даже улыбнулась.
Но тут же вернулась к реальности. Мужчина заметил стремянку. Он начал карабкаться по ней. Она была немного ниже, чем нужно. Когда он схватился рукой за потолок (пол для Сары), она воткнула ему в руку ножик, извинившись при этом. Он свалился, не удержав равновесие, а она спрыгнула с чердака и помчалась к выходу. Главное добежать до леса. Люди видели убегающую девочку, но практически никто не обращал внимания. Все взгляды были обращены в сторону другого дома. Из него, несколько мужчин выволакивали труп Ника.
Сара не является великим бегуном, но адреналин предавал ей огромную скорость. Она давно уже добежала до леса и сейчас направлялась в сторону Капитолия. Снова громыхнула пушка. И ещё. И ещё.
Сара добежала до какого-то оврага и остановилась. Вокруг не было ни души. Я уменьшила масштаб и увидела, что до ближайшего трибута не менее пяти часов ходьбы. Всё-таки ближе всех находился Ник.
Не всем трибутам досталось как Саре. Например, Эйприл рассказала женщине-хозяйке душераздирающую историю о том, как ей было сложно. Как ей было страшно на Голодных играх. Люди сначала не верили, но потом узнали лица детей, которые они уже видели по телевизору.
Сара же возвращаться не собиралась. Она устроилась спать на дереве. Спального мешка у неё не было, но она успела стащить верёвку. Поэтому зарывшись в ветви, она вскоре согрелась и уснула.
***
Смотрительница разрешила нам посмотреть повторы. Если будет происходить что-то важное – это высветится на экранах, и мы сможем переключиться.
Сначала я посмотрела повтор с Эштоном и Бобом. Эштон мастерски орудуя копьём, заставил хозяйку дома выслушать его. Она покивала и разрешила остаться им на ночь. Даже приготовила им обед из десяти блюд. Эштон с копьём у твоего горла – слишком весомый аргумент, не дающий права плохо вести себя с трибутом.
Когда дело дошло до поедания блюд, я включила повтор, происходящего с Дженнифер и Говардом.
Они в свою очередь не были так милы как Эштон. Дженнифер тут же схватила заходящую в дом женщину. Говард связал её, вставил в рот кляп и они закрыли её в подвале. Окна же они занавесили. Они остались хозяевами в этом доме.
-Дженнифер, ну ты и крутая! – восхищённо заявил парень.
-Это у меня ещё нет никакого оружия, кроме палки, - явно довольная уделённым вниманием, ответила девушка.
В основном, трибуты находили способ расположить людей к себе и остаться в их доме. Конечно, четверо трибутов погибли, но они сами полезли на рожон. Ник попытался вырубить хозяина, весившего, наверное, втрое больше чем он. После неудачной попытки был остановлен ударом головой об стену. Мужчина, может и не хотел убивать юношу, но не рассчитал удар и раздробил ему череп.
Не встретились с людьми лишь Рози Вуд и Марк Фоллендс. Рози повезло, потому что она находилась в лесу на момент возвращения людей по домам. Марк же спрятался в магазине, который даже если и открылся бы, то не раньше, чем завтра утром. Возможно, он даже не знает, что на арене есть люди помимо трибутов.
***
Я начинаю засыпать от усталости, но ко мне подходит молодой человек и даёт мне таблетку. Я отказываюсь, сказав, что у меня не болит голова, и я просто устала. Но он всё же уговаривает меня выпить пилюлю. Через минуту после приёма я перестаю хотеть спать. Словно проспав часов десять, продолжаю следить за ареной.
И тут меня осеняет. Ведь трибуты пытались убить ни в чём невинных людей! А возможно кого-то и убили! Я ведь видела не все происшествия!!!
Подозвав смотрительницу, спрашиваю её об этом. Она громко на весь зал объявляет, что это ненастоящие люди. Это в какой-то степени переродки, созданные для большей зрелищности игр.
До меня медленно начинает доходить. Но, если это переродки, то рано или поздно они нападут. Ведь Капитолий ничего не делает просто так.
Сара уснула, поэтому я решила переключиться на других трибутов. Не успела я об этом подумать, как начали показывать погибших.
Эрик Флетчер – номер два. Мальчик под номером четыре. Элизабет Годтетз – номер девять. Номер четырнадцать – Ник Фьюмен. Номер пятнадцать – Энн Холтерз. Номер семнадцать  - семнадцатилетняя девушка по имени Амелия. Последней показали девушку под номером двадцать один. Перекличка завершена. На арене осталось семнадцать трибутов. По меркам предыдущих игр – это мало. Но каждая из смертей оказалась запоминающейся. Думаю, зрителям понравится…
В подтверждение моих слов на экране снова появился Цезарь, спрашивающий у людей, как им понравился первый день. Сейчас все были в восторге. Восхищались Дженнифер, Эштоном и Сарой. Некоторые жалели Ника. Прозвучала и фраза, типа могла быть интересная схватка между ним и Сарой.
Не собираюсь слушать это и дальше. Надеваю наушники и переключаюсь на Эйприл Фолл. Почему-то,  именно её показывают в интересных событиях.
-Бедненькая, как же я тебе сочувствую, - причитала женщина, приютившая девочку, - не хочешь ли ещё куриных ножек?
-Спасибо вам большое, - хлопая ресницами, отблагодарила она женщину, - не откажусь.
Я удивляюсь, ну как же эта девочка до сих пор не поняла, что это не просто поездка на каникулы – это ГОЛОДНЫЕ ИГРЫ! Она может в любую минуту умереть!
Она же совершенно не задумывается об этом. Её устраивает такое положение вещей. Уплетая, за обе щёки куриные ножки, она постоянно благодарит женщину, которая приготовила их. Не знаю, зачем её показывают внизу экрана? Чтобы позлить нас? У нас не было ни воды, ни еды, ничего! А капитолийцам выдали роскошные дома, телевизоры, полные еды холодильники! Меня охватывает негодование. Но увидев в ленте трибутов Сару, я сразу же успокаиваюсь. Им ещё придётся потрудиться, чтобы выжить. Распорядители ничего не делают просто так. Плутарх не допустит, чтобы последние игры были скучными. Этого не допустит и Гейл…
***
Большинство трибутов уже спит на мягких постельках. Эйприл даже попросила прочитать ей сказку, видите ли, она без неё не засыпает. Ну что же, значит, она будет спать меньше чем остальные трибуты, ведь хозяюшка выбрала толстенную книжку.
На улице совсем темнеет. Сара просыпается и движется в сторону речки. На этих играх источник воды никто не охраняет. Поэтому она спокойно набирает воды. При помощи сети (не знаю, как она нашла столько всего) она ловит пару рыбёшек. Вместо спичек у неё зажигалка, но привлекать внимание в данной ситуации – не лучший выход. Она находит что-то типа заброшенной будки лесника. Несколько раз проверив, действительно ли заброшен дом, она забирается внутрь и быстро-быстро жарит рыбу. Плиты в заброшенном доме нет, но есть древний камин. Кое-как справившись с ним, достаёт рыбёшку. Обедать за столом она явно не собирается, поэтому, хватает рыбу и, потушив свечку, покидает заброшенную будку.
Она направляется в сторону Десятого Дистрикта. Нет! Только не туда! Ведь именно там обитают Эштон и Говард, вооружённые до зубов! Я не знаю, как объяснить ей, что туда ей идти нельзя. Трибут не имеет права связываться с ментором и наоборот. Что она говорила насчёт посылок? Ножи! Ей нужны метательные ножи! Как я сразу не догадалась!
Быстро перелистываю страницы с перечнем «цен» вещей. Наборов с ножами для метания два. В одном – пять ножей. Они все одного размера. Очень маленькие. Но у него довольно пристойная цена – 30 баллов.
Так. Второй набор. Дюжина ножей разных размеров с (насколько я помню, в Тренировочном центре говорили именно так) великолепными рукоятками. Отлично. Кажется, я сделала свой выбор.
Как же мне кинуть эти ножи? Может преградить ей ими путь? Нет, чёрт, она ведь может подумать, что я призываю её идти туда… Кинуть прямо в руки – нельзя, ничего конкретного этим я ей не скажу.
Что за чертовщина. А если я кину их сзади неё? Она подумает, что я прошу её вернуться и, надеюсь, последует моему негласному совету! Точно! Идеальный выход!
Осторожно набираю комбинацию. Главное не ошибиться. Первое число – номер трибута. Второе – номер посылки. Третье – координаты. Набрала. Трижды сверившись с координатами, отправляю ножи. Они падают ровно сзади неё. Она резко оборачивается.
Увидев парашютик, она широко улыбается. Взяв ножи, она… ОНА ВСЁ РАВНО НАПРАВЛЯЕТСЯ В СТОРОНУ ДЕСЯТОГО! Что же это такое! Почему, ну почему она не поняла моего намёка!
Немного успокоившись, всё-таки начинаю мыслить здраво. По крайней мере, теперь у неё есть нормальное оружие. Уже радует.
По дороге в Десятый, она набивает руку. Раз за разом метает ножи. Потом она, конечно, забирает их обратно. По-моему, она стала метать так же метко как Мирта…
В строке событий открывается сразу куча окон. Что происходит? Кто-то из менторов даже вскрикнул. Раздаётся очередной выстрел из Пушки. Джулии Янг больше нет. Быстро переключаюсь на окно, в котором вижу Эйприл. И сама едва не кричу от ужаса.
Моему взору предстаёт спящая Эйприл и женщина, приютившая её. Та резко начинает меняться в лице. Формы её тела меняются, и она становится каким-то наиужаснейшим человекообразным существом. Сгорбленная спина, жилистые руки, кошмарный оскал и глаза, жаждущие крови. Она нависает над девочкой, рядом с таким чудовищем, кажущейся ещё меньше. Изо рта монстра начинают течь слюни. Обнажённые зубы начинают расти, и теперь она стала монстром, как в моих давних кошмарах. В ней нет ничего животного, как в тех переродках, что были на Семьдесят четвёртых. Она человек. Но больше она похожа не на живого, а на мёртвого, вылезшего из могилы представителя нашего рода.
Девочка рукой смахивает противную жидкость, капнувшую ей прямо на лицо. Не открывая глаза, она переворачивается на другой бок и сладко потянувшись, улыбается во сне.  Переродок беззвучно хохочет. Затем она впивается зубами в девочку. Смотреть, как монстр разрывает её на куски, я просто не могу. Поэтому быстро переключаюсь на Сару. Она подходит всё ближе и ближе к Десятому. Да уж… Эштон и Боб казались мне страшной опасностью для этой девочки, но теперь, я даже не собираюсь переживать. Главная опасность – это переродки.
Странно, но удар пушки раздаётся только сейчас. А ведь на Эйприл напали не меньше двух минут назад. Видимо, монстры будут помогать распорядителям, устроить кровавое зрелище.
Я переключаюсь на Эштона и Боба.
Эштон преспокойно спит. Видимо, дежурит Боб. Но он тоже засыпает. Недалеко от них находится ещё более разъярённый переродок, ведь именно её эти парни заставили прислуживать наглым Капитолийцам.
Она с грохотом выламывает дверь в их комнату. Эштон тут же подскакивает и в испуге бросается к задней двери. Боб же, спит богатырским сном. Я не знаю как, но он не просыпается от столько сильного грохота.
Переродок медленными большими шагами подходит к нему. Она осматривает его со всех сторон, словно оценивая, с какой его части ей начать. Потом останавливается и набрасывается на него. Снова слышна пушка.
Эштон бросается наутёк. В руке – копьё. Это единственное, что он успел схватить. И надо же тому случиться, он бежит в сторону Сары!
Раздаётся ещё два удара пушки.
Мне подносят стакан с какой-то мутной жидкостью. На этот раз я не отказываюсь и сразу выпиваю. Это сто процентов успокоительное. Оно пригодится. Мне нужно мыслить трезво.
На экране показывают довольных жителей Дистриктов. Мне становится противно. Ведь эти люди, всю жизнь боявшиеся, что именно их дети попадут в этот ад, сейчас безжалостно радуются смерти этих участников. Клавдий тоже расхваливает идеи Плутарха.
Стараясь, не обращать внимания на Клавдия и телевизор, продолжаю следить за Сарой. Она останавливается и прислушивается. Эштон находится довольно близко, но если бы он шёл потише, она его точно бы не заметила. Он, конечно, близко-то близко, но всё же, они встретятся минут через пятнадцать. Сара прислушивается к земле. Никогда не пробовала так делать, но в капитолийских фильмах, всегда делают именно так.
Подняв голову, она понимает, что кто-то идёт. Она не в курсе, что именно происходило в домах, но по количеству ударов из пушки, думаю, она догадывается, что если это ОНО, с ним лучше не связываться. Она быстро карабкается на дерево и затихает. У неё наготове ножи. Надеюсь, если он её заметит, она атакует раньше, чем он.
Эштон начинает бежать. Он понимает, что больше союзника у него нет. А ждать, пока сюда заявится монстр – нет смысла.
Я вся напрягаюсь. Сейчас, может решиться судьба Сары. Если она не успеет среагировать – конец игры для неё и, впрочем, для меня. Менторам, чьи трибуты уже покинули арену, разрешают выйти из зала.
Он подходит к тому дереву, где находится Сара и … останавливается! Он её заметил, ей конец! Но тут, понимаю, что он не смотрит наверх, а просто копается в кармане. В нём лежит едва заметная в ночи куриная ножка. Он садится ровно под дерево и начинает её есть. Снова слышен удар пушки.
Сара удивлённо смотрит вниз. Она сидит на идеальном месте для того, чтобы кинуть нож и попасть прямо в Эштона. Но она мешкает. Убивать впервые – сложная задача.
Эштон осмеливается и достаёт вторую. Странное решение. Он ведь не знает, когда ему в следующий раз придётся поесть.
Сара собирается с мыслями. Беззвучно она шепчет себе что-то. Ещё минута – и она бросает нож. Он попадет в бедро и Эштон озлобленно и удивлённо одновременно смотрит наверх. Он не может идти. Сара спрыгивает вниз.
Он собирается схватить копьё, лежащее тут же, но Сара с близкого расстояния кидает ещё один нож и он попадает в руку. Пока соперник не пришёл в себя, она хватает копьё и наставляет ему на горло.
Эштон оказывается в безвыходной ситуации.
-Может, будем союзниками, - хриплым голосом спрашивает он.
-Мне не нужна обуза, - с явной дрожью в голосе отвечает она и втыкает копьё ему в сердце.
Она медленно уходит. Копьё она не берёт с собой. Обращаться с ним она умеет плохо, а так на арене будет одним орудием убийства меньше. Когда она отходит на приличное расстояние – слышен удар пушки.
Я не могу смотреть на Сару, ведь она явно испытывает ужасные мучения. Она убила человека. Хоть она и внучка Сноу, она всё равно ребёнок. А убийство – это страшный шаг для каждого.
Я переключаюсь на Эштона. Пит сидит рядом сам не свой. Я, словно извиняясь, заглядываю в его глаза. Он грустно улыбается, а затем снова переключается на экран.
Странно, почему у него до сих пор светится функция «мой трибут»… Его же больше нет…
И тут я прихожу в себя. На экране я вижу Эштона. Он вытаскивает из-за пазухи маленькую книжку. Это библия. На груди красуется рана, но он достаёт, и я понимаю, что оно не достигло сердца, а лишь прошло довольно глубоко под кожу. Его спас Бог.
Вдобавок этот мальчик хороший актёр. Он притворился мёртвым так, что никто, даже Сара, стоящая перед ним не подумала, что он жив! Меня пробирает дрожь. Он захочет отомстить своему несостоявшемуся убийце.
Но всё же он очень слаб. На его теле три довольно сильные раны. На груди, на ноге и на руке. Хотя нет, рана на руке не так глубока. Нож попал между пальцев и хоть оцарапал руку – прошёл мимо важных окончаний.
Эштон осматривает раны и умоляюще смотрит в небо. Пит понимает его знак и ему в руки тут же падает парашют. Пит потратил восемьдесят баллов на это лекарство. Опасных посылок уже не будет.
Эштон проворно мажет пострадавшие участки тела, и они прямо на глазах начинают покрываться плёнкой. Помимо лечебного действия, это лекарство обладает и антисептическим. Ведь от заражения крови умерло немало трибутов.
Мальчик вытирает свою кровь на копье краем рубахи. Медленно встаёт. Я почти уверена, что сейчас он направится в погоню за Сарой, но он тут же разбивает мою догадку. Он направляется в противоположную сторону. Значит месть, он решил оставить на потом.
Моё сердце бешено бьётся. Я понимаю, что месть, намного сильнее, чем инстинкт самосохранения. Да, трибуты убивают друг друга. Но обычно, они делают это быстро, чтобы жертва не мучилась. Я же, не думаю, что Эштон допустит такое. Его глаза стали практически чёрными. Да, я преувеличиваю, но мне кажется – это так. Месть – блюдо, которое подаётся холодным. А холодного оружия и без того на арене предостаточно.
Стоп. Но я ясно слышала удар из пушки! Что это тогда было?
Словно прочитав мои мысли, смотрительница разрешает посмотреть повторы. Помимо того, что я хочу узнать, откуда взялся этот удар, я должна увидеть, на что ещё способны эти мерзкие твари. Переродки, ещё с Семьдесят четвёртых игр, мой кошмар. Я помню крики Катона до сих пор. Но я должна узнать, какие ещё опасности могут поджидать моего трибута.
***
Сначала я вижу, как переродки убивают девочку под номером девятнадцать. Она, в отличие от Эйприл, не ложилась спать, а сидела на стороже. Она даже пыталась вылезти в окно, до того, как на неё напал переродок.
Ей повезло меньше, чем Эйприл. Она буквально видела свою смерть. Она пыталась убежать, даже практически добежала до леса, но… Но переродки бегают быстрее, чем люди. Да и побег его сильно разозлил. Грохот пушки говорил о её смерти.
Затем я переключаюсь на страшную парочку. Говард и Дженнифер. Эти головорезы так же страшны, как и Эштон.
Их переродок был ОЧЕНЬ зол. Ведь они заперли его. По размерам, он напоминал огромный шкаф. И это в сгорбленном состоянии. Сначала он выпутался из всех оков, которые навязали Говард и Дженнифер. Затем, влез в дом. Он впился зубами в силуэт под одеялом. Поняв, что что-то не так, тварь поднимает одеяло и видит подушки. Взвыв от негодования, бежит по следу.
Переродки быстрее. Переродки сильнее. Переродки злее. Даже Дженнифер не превосходит их в этих качествах.
Зверюга настегает девушку и парня. Ненависть к девушке у этого существа, как мне кажется, намного сильнее и она нависает над ней всем телом. Снова капают слюни. Обнажаются клыки. Переродок решил позавтракать…
Лицо Дженнифер конкретно меняется. Она выглядит обычной девочкой. Но она тут же собирается и втыкает в живот зверя палку. Тварь хохочет. Палка ломается, только достигнув живота. В этот момент появляется первый лучик солнца и переродок растворяется, словно пыль.
Я нервно хмыкаю. Я понимаю этот ход. Во всех страшных фильмах зло надвигается ночью. День предоставили трибутам, чтобы они убивали друг друга сами.
Хотя… Думаю, помимо этого есть ещё одна причина. Это же Дженнифер! Безжалостная убийца, страх всех трибутов. Говард, конечно, тоже не ангел, но всё же Дженнифер – это их основная игрушка. Игрушка, которая и сама знает, как убить человека так, чтобы зрителям это понравилось.
Смахнув волосы с лица, девушка подмигивает ошеломлённому Говарду. Она поднимает уже сломанную палку и кидает один кусок парню. Тот механически ловит.
-Ну что же, пойдём захватим оружия и пойдём на охоту, - словно ни в чём не бывало бросает она.
Парень медленно подходит к ней. Заглядывает в глаза и тихо говорит:
-Я рад, что ты выжила.
***
Солнце вовсю шпарит на арене. А в Капитолии идёт дождь. Единственное окно в зале для менторов открыто, через него поступает свежий воздух. Он мне нужен больше всего. Моя голова кружится, начинает хотеться спать. Я выпила спасительные коктейли и снова принялась за работу ментора.
Сара всё идёт и идёт. По её лицу сначала текли слёзы, но потом она собралась. Эштон же идёт каким-то слишком уверенным шагом. Он не знает, что переродки пропали, но когда я смотрю на него через экран, мне кажется обратное. Насколько я понимаю он движется в сторону Одиннадцатого. Почему же я не могу предупредить Сару…  Почему я не могу подсказать ей как вести себя.
Мои руки становятся холодными как лёд. Я не могу смотреть на Эштона. Нервно дёрнув рукой, быстро переключаюсь на Говарда и Дженнифер.
Они быстрым шагом направляются к оружейному заводу. О Боже! Только не они… Как же умна эта девчонка… Она сразу догадалась, где именно может находиться оружие. Но помимо неё об этом знает Эштон…
Уверенно толкнув дверь, Дженнифер кричит отставшему Говарду:
-Иди скорее сюда, здесь столько оружия! – как-то по-детски восхитившись, она продолжает, - да тут похоже и не только стандартные боевые припасы имеются…
И правда. На этом заводе изготавливают не только оружие. Я вижу огромное количество различных коробочек. Не на одной из них нет ни этикетки, ни конечно же инструкции… Вещи совершенно не выглядят опасными. Не представляю, как можно ими пользоваться…
А вот Дженнифер считает иначе. Хорошо, что она любит размышлять вслух.
-Так… Второй Дистрикт занимается оружием. Значит, это точно не еда. Смотрела по «Панем-тв», что еду для солдат готовят в Одиннадцатом и ещё каком-то… А что ещё это может быть? Не огнестрельное оружие однозначно. Она запрещено на арене. Ведь, иначе я всех убила бы в первые минуты… Может гранаты?..
За всеми этими размышлениями внимательно следит Говард. Но, на мой взгляд, он даже не понимает, о чём толкует союзница. Его лицо выглядит слегка отрешённым.
Она поворачивается к нему спиной, разглядывая содержимое коробок. Он медленно начинает подходить к ней.
Похоже, Говард оказался предателем… Но он сказал, что был рад что она выжила… Может, он настолько хитёр, что…
От размышлений меня отрывает происходящее на экране. Он подходит к ней вплотную. Когда она уже чувствует дыхание Говарда, она резко поворачивается. В её руке блестит нож.
Но Говард тоже оказывается шустрым. Он выбивает нож из её руки и… целует? Не поняла… Они решили поиграть в меня и Пита? Или не только мы могли любить друг друга на арене…
Из моих глаз скатывается одинокая слезинка. Всего одна. Всего лишь слезинка… Я понимаю, что на этих играх Плутарх не допустит ту ошибку, которую допустил Сенека. Он не оставит пару в живых…
Все, что происходит в моей голове – происходит мгновенно. Наверное, не прошло и половины секунды.
Как реагирует Дженнифер? Сначала она ошарашена. Потом на её лицо приходит возмущение. Она пытается высвободить лицо из рук Говарда, но парень тоже не слабак. Он не отпускает её. И вот, она перестаёт сопротивляться, и как мне кажется, даже отвечает на его поцелуй.
Мне становится как-то неловко. Наблюдаю через экран на такой личной сценой… Или мне становится не по себе не из-за этого? Но из-за чего.
И тут я вижу. На меня с улыбкой смотрит Пит. Он смотрит на меня таким пронизывающим взглядом… Он так ласково оглядывает моё лицо.
У него на экране открыта та же самая парочка. Мы сидим довольно близко, но кажется, между нами целая пропасть.
Неожиданно, Пит придвигает своё кресло ко мне. Это происходит так быстро, что я не успеваю понять, что происходит. Он прижимается своими губами к моим… Его такие горячие, а мои холодные как лёд. По моим щекам начинают течь слёзы. Перед глазами предстаёт всё происходящее… Всё, что мы пережили вместе… Всё, что не смогут пережить Дженнифер и Говард…
Мои слёзы кажутся мне обжигающими. Из-за того, что так близко находимся, слёзы оказываются и на лице Пита. Он недоумённо отрывается от меня и смотрит вопросительным взглядом… Но я не хочу ничего говорить. Я просто печально улыбаюсь и поправив, выбившиеся волосы, отворачиваюсь к экрану.
Я ещё очень долго чувствую на себе его взгляд. Но я не могу повернуться. Я не хочу снова делать ему больно. Я не хочу, чтобы он переживал так же, как и я.
***
Действие таблеток начинает проходить. Моя голова тяжелеет. Я было прошу у смотрителей ещё стаканчик чудодейственного напитка, но они лишь качают головой. После моей просьбы они совещаются и куда-то уходят. Но тут же возвращаются.
-Плутарх сказал, что сейчас на арене наступит ночь. Никаких важных событий не предвещается. Менторы должны пойти поспать. В соседнем помещении располагаются ваши «номера». Там только кровати и спальные принадлежности. Переодеваться за ширмой. Так что, прошу на выход, - всё это смотрительница выпалила на одной ноте, словно робот. Выражение её лица ни на секунду не поменялось. Интересно, что же творится у неё в душе…
Какие-то люди начали помогать менторам подняться. Действие «пробудителя» завершилось не только у меня. Некоторые менторы уже просто валятся с ног, их практически выносят из комнаты.
Я же иду сама. Силы ещё есть, значит не буду напрягать никого кроме себя самой.
Тихо сажусь на диван. Пит сидит напротив. Видимо, мешки под глазами не только у меня. В комнате выключают свет, но я вижу как в темноте блестят глаза Пита.
-Как думаешь, мы справимся? – поднимая вверх брови, спрашиваю я.
-Конечно, - как-то неуверенно отвечает Пит. Его взгляд полон усталости, но всё же в нём столько любви… Столько добра… Столько ласки…
Его глаза понемногу начинают смыкаться. Я не хочу, чтобы из-за моих невесёлых разговоров, он ещё и не выспался, поэтому лишь тихо произношу «Я люблю тебя…» и отворачиваюсь в другую сторону.
***

Сара убивает пару белок, чем обеспечивает себе обед. Она так и остаётся на территории леса. Город её совершенно не привлекает. Но не думаю, что это спасёт её от всех переродков. Именно они помогают зрителям развлечься. Именно они помогут трибутам погибнуть…
На арене полная темнота. Сколько помню игр, ночь – предвестник плохого. Мне это очень не нравится. Если первые были настолько страшны, то что же будет дальше? И появится ли снова люди-звери? Эти все вопросы буквально сжимают мою голову.
Но Плутарх человек «добрый». Он не даёт мне мучиться. Он начинает свою игру.
На арене вновь появляются люди. На этот раз, они больше похожи на бестелесных призраков. Они молча бредут по арене, молча заходят в свои дома. Молча ложатся на кровати. Трибуты при виде этих «пришельцев» разбегаются в разные стороны. Вон, пятки Тома так и блестят. Но бывшие монстры даже не обращают на трибута никакого внимания.
Я вижу среди людей ту, что напала на Эштона и Боба… Я вижу убийцу Эйприл… Они все убийцы… И вот я вижу того монстра, который нападал на Дженнифер… Но он тоже безликий. Они словно не знают о вчерашнем действе, они словно просто не присутствовали при убийствах, содеянных ними.
Мои мышцы долгое время находятся в крайне напряжённом состоянии. Но потом я расслабляюсь. Может, Плутарх решил, что после вчерашнего можно отдохнуть? Может, он решил, что тех ужасных смертей достаточно? В моей душе растут сомнения. Такого не бывает. Распорядители игр не дадут трибутам ни дня отдыха.
***
Сара примостилась на большом камне около Девятого Дистрикта. Она преспокойно ест белку, зажаренную ею чуть ранее. Она уже не выглядит расстроенной. Она свыклась с мыслью, что Эштон умер… А зря.
Неожиданно рядом с Сарой на бревно садится маленькая-маленькая птичка. Она начинает заливаться неповторимыми трелями. Сара отрывается от  ужина и наблюдает за зверюшкой. Та, словно позирует. Она вертится по кругу, ни на минуту не переставая петь. Девочка всё внимательнее следит за птичкой. На её лице появляется лёгкая улыбка.
Уже через десять-пятнадцать минут, Сара хохочет во весь рот. Ведь птичка, начинает открывать крылья, крутиться по кругу…
Крутиться по кругу! Ни одна ОБЫЧНАЯ птичка, такого не делает! Ни одна зверюшка не работает на публику. А эта, явно устраивает концерт для моего трибута.
Что же делать? Что я могу сделать? Посылку отправлять я не буду точно… Я уже потратила немало баллов, а если девочке потребуется какое-либо лекарство – я не смогу ей ничем помочь. Но, всё же… Может кинуть копьё? И прямо на птичку? Или что-то ещё?
Пока я рассуждаю о помощи для трибута номер двадцать три, происходит то, чего я ну никак не ожидала. Сара протягивает птичке руку. О мой Бог! Как это опрометчиво! Она ведь видела столько игр! Почти на каждой арене были переродки! Правда, не такие… Но ведь осы тоже с виду выглядели вполне обыкновенно…
Птица перепрыгивает на руку девочки. Она заливается на все лады. Сара умиляется. Зверь и правда поёт очень красиво…Но… Может я просто преувеличиваю? После двух пережитых мною арен, я стала параноиком…
Но моя идея не подтверждается… В этот момент птичка перепрыгивает на плечо Сары. Она начала щебетать той, прямо на ушко. Сара смеялась, как совсем маленький ребёнок. Видимо, голосок птички щекотал ушко. Именно в этот момент тварь впилась клювом в ухо Сары.
Я невольно пискнула. Птица разорвала дырку, в которую вставляются серьги… Теперь ухо Сары представляет собой какое-то месиво…
Но тварь не останавливается. Она ставит перед собой цель раскромсать ухо девочки на мелкие кусочки. Меня практически выворачивает наизнанку. Не переношу вид сильных ранений…
Сара кричит во всю глотку. Я не представляю, насколько больно порвать ухо… Тем более это сделала птица, чей клюв остёр, словно бритва. Вот что ещё смутило меня в её виде с самого начала.
Сара тут же выхватывает из-за пазухи нож. И распарывает живот птицы. Я облегчённо вздыхаю…
Но это было зря… Очень зря… Сразу после моего облёгчённого вздоха, к Саре подлетают ещё четыре птички. Но они не поют. Они уже открыли свою клювы.  Они уже выпустили когти. Они уже готовы атаковать…
Одна из птиц больше трёх других. Видимо, это семья нападавшей… Сара выхватывает ножи она запускает четыре ножа подряд. Два из них попали прямо в яблочко. Один пришпилил одну из птиц к дереву. Ножик попал прямо в крыло. Чётвёртый же просвистел мимо…
Та птица, которую нож совершенно не задел, накинулась на Сару. Её глаза изменили цвет… Они стали кроваво-красными…
Она подлетела к Саре и лапками выбила пятый нож из рук девочки. Она схватила ту за волосы и повалила на землю… А птичка была так мала… Как распорядители смогли вложить в неё столько сил…
Тварь хватает когтями нос Сары и сжимает его. Из него начинает течь кровь…
Сара сбивает рукой птицу с лица и встаёт. Она пытается схватить ножи, но этот маленький переродок куда сильнее, чем я думала…
Зверюшка отталкивает Сару на землю и впивается в другое ухо. Меня передёргивает. Она задевает острющими когтями голову и кровь начинает заливать лицо Сары…
Но тут девочка группируется и сильно-сильно бьёт птицу. Та отлетает к дереву. Сара хватает нож и запускает его в птицу. На этот раз она попала.
Но в этот момент, другая птица, та, которая с раненным крылом высвобождается от оков ножа и летит по направлению к Саре.  Моя подопечная стоит спиной и не видит монстра.
Я закрываю глаза. Если птица доберётся до головы… Я слышу как бьётся моё сердце. Я слышу крик Сары…
В этот момент птицу пронзает стрела! Мои глаза расширяются. Но всё же, лучше, пусть Сара умрёт от рук трибута, а не от переродка… И не от рук Дженнифер и Эштона. Они не владеют луком. Точнее владеют, но плохо. Это Томас Рич.
Сара кричала не от боли. Она просто почувствовала удар переродка о её спину. Когти задели кожу, но не так сильно. Она оборачивается и молча смотрит на Томаса.
-У меня ножи. У тебя лук. Шансы примерно равны. Может разойдёмся по хорошему? – спрашивает Сара, - и… и… спасибо большое!
-Не за что, - отвечает парень, - а зачем расходиться? Мы можем образовать союз. Как я понял, одному никакому трибуту не удастся одолеть этих тварей.
Сара расплывается в улыбке.
-Согласна, - бросает она, - но сейчас я тебя покину, видела неподалёку растения, которые можно использовать как обезболивающее. Жди здесь, - завершает она.
-Я пойду с тобой,  - отвечает Том, - не собираюсь сидеть и ждать пока кого-то из нас раздерут эти зверюги, - улыбается он.
***
Нападение зверей на трибута произошло не только с птицами и Сарой. Под прицел попали и многие другие. Трибутам дали передышку, а нам возможность посмотреть повторы.
Я сразу же включила Эштона. Я не хочу чтобы кто-либо из трибутов умер. Но я боюсь за Сару. И этот страх намного сильнее жалости ко всем остальным детям. И Эштон – один из самых страшных соперников Сары.
Он спокойно шёл по лесу. Опыт подсказывал ему не подходить к Дистриктам. Но думаю, сегодня- это самое безопасное место.
Я включила функцию «Всё живое» и поняла, что Саре повезло. Какие бы ни были страшные эти птички – они не страшнее остальных животных. Вокруг Эштона вертелась целая стая волков. Они прятались. Он не видел ни одного из них. Оскал зверюг показывал, что они не принесут ничего хорошего. Мои ощущения противоречили себе как никогда раньше. Мне было страшно, но я ликовала. Этот парень умрёт. Сара будет ещё на один шаг ближе к победе.
Эштон, казалось, ничего не замечал вокруг. Подозрительной тишины. Тишина – это самое ненастоящее явление для леса. Хруст веток, шум ветра – вечные спутники этого места. А чего я хочу? Скорее всего, эти дети никогда не видели настоящий  лес в живую. Конечно, его показывают на арене. Думаю, увидеть леса можно в книжках, учебниках… Где угодно. Но не в жизни.
Один из волков пронзительно завыл. Эштон даже не шелохнулся. Что..? Что происходит? Не может быть, что он не услышал этот вопль! Но тут я увидела, как сильно напряглись его мышцы, под обтягивающей футболкой. Это странно, ведь мальчику столько же, сколько и Саре…
Видимо, этот вой был сигналом нападения. Волки начали своё предназначение. Один за одним они подбегали к парню, норовясь оторвать ту или иную часть тела. Парень оказывается был готов к такому повороту событий. Он насаживал на копьё волков одним задругим. Такой силой не обладаю и я. Не представляю, как этот мальчик справляется с такими поворотами. Примерно через пятнадцать минут он стоял около горы трупов волков. В живых не остался никто. Волчонок тоже напал на парня. И он тоже лежал в куче останков.
Самое странное, парень не получил ни одного ранения. Он преспокойно вытирал кровь с копья. Моя рука дрогнула. Сара нажила себе самого страшного из возможных врагов.
Я посмотрела все повторы. Дженнифер и Говард остались целы. На них напали гиены. У парня повреждена нога. Дженнифер отделалась шрамом на спине.
Кому не повезло больше всех, так это малышке Британни Саузенд. На неё напали насекомые… Они забирались ей под одежду, под кожу… Её практически разорвало на куски. Нервы менторов начали сдавать. Видела, что почти каждого ментора выводили из зала. Зачем я не знаю. Мне нужно было следить за ареной. Меня даже  при огромном желании не сдвинули бы с места.
Умер ещё кто-то. Я отчётливо слышала удар пушки. Теперь на арене остались лишь самые сильные. Самые хитрые. Самые любимые трибуты публики.
***
Мой мозг начал судорожно вспоминать кто остался на арене. Их осталось мало. И это ужасно. Это приближает финал. Кровавый финал.
Сара. Сара Сноу. Мой трибут. Моя фаворитка. Эштон. Дженнифер и Говард. Марк и Рози. Новоявленный союзник Сары – Томас. Бросив взгляд на экран, я понимаю, что сглупила. Вот они, вот имена живых. Я совершенно забыла о Лорин Эванс, Стефане Морисон и Скотте Титчере.
Десять трибутов. Десять. А переродки на этой арене как мне кажется не закончатся до самого финала.
Мои пальцы, не советуясь с головой включают самую популярную опцию. Я вижу Сару.
-Ты и правда сам смастерил этот лук? – восторженно поднимая брови, спрашивает она.
-Ну да, когда-то в детстве играл в войнушку и научился делать такие вот. Все ребята завидовали. Но никогда не думал, что именно детская забава пригодится мне на арене, - открыто отвечает он.
Сара и Томас спокойно болтают. О жизни в Капитолии, о детстве, о семьях. Сара обвязала своё ухо какой-то тряпкой, в которую она предварительно наложила листьев и трав. Я сразу же узнала те, которые прикладывала мне Рута. Скорее всего, птички тоже были ядовиты…
-Ты не ходила в Дистрикты? – спрашивает Том.
-Нет… Но я слышала очень много ударов пушки… Кажется, нас девять. Или чуть меньше.
-А я видел всё, что там происходило своими глазами, - задумчиво отвечает он.
-Что? Что там было? Оно вернётся?
-Ничего особенного. Просто жители Дистриктов вернулись в свои дома.
-Люди? На арене люди? Ты шутишь? Ведь этого просто не может быть!
-Может. На этой арене возможно всё. Но это не настоящие люди. Переродки. Переродки, которые становятся сами собой ночью. Они разрывают трибутов на части, высасывают кровь, жарят барбекю. Что угодно. Машины для убийства с мозгами. Но страшнее.
-Ты… Они… На тебя нападали? – со страхом в глазах спрашивает Сара. Она слишком странно себя ведёт. Она никогда не стоила из себя глупого ребёнка.
-Нет. Не успели. Я держался поближе к лесу. В нём и еды найти можно, и не так страшно… - словно не слыша вопроса, отвечает он. Он разговаривает, он понимает вопросы, но кажется, что он находится там. У Дистрикта. И сам переживает смерти, увиденные им ранее.
-Они убивают долго, - сглотнув, спрашивает Сара.
-Да. Долго и мучительно. Я слышал, как кричал кто-то из трибутов. Кажется, маленький мальчик…
-Лучше без подробностей, - прерывает его Сара.
Том подстреливает какую-то птичку. Приглядевшись, я понимаю, что это грусёнок. Странное совпадение…
Сара сама ощипывает тушку. Они практически не разговаривают. Видимо, переваривают всё услышанное.
Затишье. Распорядители смилостивились и решили после нападений животных дать игрокам передохнуть? Что-то я сомневаюсь. Всё происходит очень стремительно.
Через некоторое время Сара и Томас сидят у потушенного костра и жуют свою добычу.
И тут, я слышу шорох. Не треск веток, который раздаётся от осторожных шажков животных. Это скрип, который создают необученные трибуты. Трибуты, которые не умеют ходить тихо.
Из-за кустов выпрыгивает Лорин. Её недавно показывали в повторе, поэтому я запомнила её лицо. Она подбегает к Саре и ударяет её по лицу. На её руке кастет. Это ещё хуже, чем я думала.
-Лориииин, наконец-то ты пришла! – расплывается в улыбке Томас.
-Наткнулась на Стефану. Треснула ей по морде так, что мало не покажется, но она убежала. Она пырнула меня в ногу, поэтому и не пришла, когда договаривались.
-Сука, - сплёвывает кровью Сара. Зачем тогда Томас оставил её в живых? Её могли убить переродки…
-Заткнись, Сноу, - рычит Лорин. Она успела выхватить ножи у Сары, пока та приходила в себя.
-Солнышко, ну чего ты так жестоко? – растягивая слова, отвечает Том.
Сара дёргается, пытаясь высвободиться из стальной хватки девушки. Нужно сказать, у неё это почти получается, но та приставляет к её шее нож.
-Слушай сюда, Сноу. Я всегда недолюбливала тебя. Этот факт играет против всемилюбимой Сарочки. Так что стой и не рыпайся. Ты или спокойна и остаёшься жива – или я пущу в дело твои ножички.
-Малыш, не будь такой злой, - сладко продолжает парень, - но хотя, в образе амазонки ты нравишься мне ещё больше. Но она нам нужна живой.
Мои губы тряслись. Мало того, что Сара теперь пленница, так и она им для чего-то нужна. Почему она доверилась Томасу? Зачем она поддалась на провокацию?
На арене как ни в чём не бывало пели птицы. Меня передёрнуло, от одного воспоминания о этих зверюшках. Но животные, которые держат Сару в заложниках пугают меня больше. До сих пор на арене заложников не брали. На арене принято убивать сразу. А мучительно или быстро – на выбор нападающих.
***
Парень и девушка сидели и мило о чём-то щебетали. Рядом сидела связанная Сара с кляпом во рту. Хотя, кляпом назвать это сложно. Набор каких-то шишек, завёрнутых в пустой мешок.
Сара, ошарашенная и непонимающая, сидела на сырой земле. Не знаю, о чём она думает. Может, готовит план побега? А может мысленно прощается с кем-то? Я сказать не могу. На её лице не отражается лишь одна эмоция. Непонимание. И больше ничего.
-Долго будем с этой возиться? – грубо спросила Лорин, - может, я ей прямо сейчас глотку перережу?
-Успокойся. Уже пора свыкнуться с мыслью, что она нам нужна и она будет жить до тех пор, пока я не скажу убить её.
Сара поднимает разгневанный взгляд на Тома. Он замечает его.
-Ну, ты чего, птичка наша, - снова этот гадкий лестный голос, - не обижайся, мы не сделаем тебе больно, - Лорин громко гоготнула.
-Говори за себя, - рыкнула она, скалясь почти всеми зубами.
Солнце начало клониться к горизонту. Распорядители решили дать трибутам поспать. Или наоборот, устроить очередную проказу.
Том устроился на Лорин. Они накрылись пледом и погрузились в объятия Морфея. Сара сделала тоже самое.
Зачем она легла спать!? Ей нужно срочно придумать способ убраться подальше от этой парочки! Я думала, она не отчаялась и будет бороться до самого конца…
Словно услышав мои мысли, Сара открыла глаза. Лорин и Томас уже мерно посапывали. Девочка подмигнула прямо в камеру.
Она начала изо всех сил вертеть кистями рук. Но верёвки были затянуты сильнее, чем я думала. Она их и грызла, и тёрла о дерево, что только не делала – бесполезно. Неожиданно я услышала треск. Треск сухих веток.
Сара тут же сделала вид, что спит, одновременно сжимая в руках острый камень.
-Псс.. – раздался голос из кустов.
Сара мгновенно открыла глаза и уставилась в темноту. Я не замечала ничего. Всегда обладала отличным вниманием, но в такой темноте, тем более с экрана, не смогла разглядеть ничего.
Поняв, что попытки безрезультатны, я воспользовалась способом, которому обучил меня отец. Я сильно-сильно зажмурилась. После этого, я открыла глаза и всё-таки отыскала расплывчатый силуэт.
Это была девушка. Девушка, немного младше, чем Сара. Хотя, может не младше, но немного ниже, чем моя трибутка.
Она начала что-то активно показывать руками. Я не успевала следить за её движениями. Она что-то говорит? Похоже, что да.
Сара коротко кивнула и практически бесшумно растянулась на земле. В этот момент глаза открыл Том.
-Хэй, ты куда? – сквозь сон, спросил он.
Сара как-то изловчилась и выплюнула мешок с шишками.
-По законам Великого Панема я имею право на сон. Даже в такой ситуации.
-Ладно, можешь спать лёжа, - ответил он и снова погрузился в небытие.
Сара же, полежав для видимости несколько минут, которые показались мне целой вечностью, перекатилась в сторону. В сторону, где лежали припасы Лорин. Она положила на них голову, поэтому Сара делала совершенно бессмысленные действия.
Затем девочка перевернулась на живот и словно гусеница начала продвигаться ещё ближе к сумке. Когда она была уже около мешка, раздался…храп. Храп Лорин. Я перепугалась до невозможности.
Сара подползла к мешку. Засунув в него голову, она начала как будто есть еду, лежащую в нём. Но вскоре появилась её голова. Её глаза победно блестели, а в зубах она держала ножи. Три ножа, которые могли сыграть ей службу. Их могло быть больше, но тогда, она бы точно распорола себе лицо.
Продолжая ползти словно гусеница она пробралась обратно к бревну, у которого «спала». Из-за кустов появилась рука. Она схватила один нож и перерезала верёвку, сковывающую руки. Ноги Сара высвободила сама.
Но тут, Сара остановилась в нерешительности. Рядом спали двое трибутов, которые хотели её убить. Точнее не убить, а использовать. Для чего – так и осталось загадкой.
Сара, немного поколебавшись подошла к Лорин. Занесла нож над ней и тут девушка проснулась. Не сообразив, что происходит она дёрнулась и задела лицом лезвие. От уха до уголка губы растянулся кошмарный шрам. Из него сочилась кровь. Девушка завопила так, что Том вскочил как ошпаренный, но Сара сориентировалась раньше нападающих. Она прыгнула в кусты и понеслась в неизвестном направлении. Единственное, что я поняла – бежала она не одна.
Шаг за шагом, прыжок за прыжком, метр за метром Сара двигалась в сторону Восьмого Дистрикта. Рядом с ней бежала хрупкая девочка. Скорее всего, она ровесница Саре. Возможно, на год младше.
Но за ними следовали другие трибуты. Том и Лорин безостановочно мчались за беглянкой. Но Лорин вскоре начала отставать. Кровь заливала её глаза и она постоянно останавливалась, чтобы суметь разглядеть хоть что-то за этой красной пеленой. Томас же бежал с каким-то остервенением. На его лице появилась угроза. Гримаса на его лице не то, что отталкивала, она пугала, она командовала бежать, бежать от него как можно дальше, как можно быстрее.
Сара не является спринтером, как я уже говорила ранее. Она начала отставать. Мне казалось, что её волосы, которые развиваются на ветру, уже касаются лица Тома. Он злобно ухмыльнулся. Это не предвещает ничего хорошего, ведь он бегает словно гепард, уже довольно близко к Саре, уже достигает её. Девушка, бегущая перед Сарой, стала ускоряться. Через некоторое время она просто скрылась в чаще леса.
Том же был совсем близко.  Подбежав, на опасно близкое расстояние он схватил Сару за волосы и со всей силы дёрнул назад. Девочка заверещала и свалилась. Он грубо поднял её за плечи и выхватил ножи.
-Малыш, ты чего, - снова этим гадким сладким голосом сказал он, - от меня ещё никто не убегал. Нужно было внимательнее следить за своими соперниками на тренировках, - растянувшись в улыбке пропел он.
Сара молчала. В её лице нельзя было прочитать страх. В её глазах стоял огонёк отваги. Она не боялась данное чудовище. «Переродок» был ей по зубам. Просто ему удалось во второй раз загнать жертву в угол. Держать над краем пропасти и играть, словно кошма с мышкой.
Гордость. Гордость стояла в глазах внучки президента. Она не умерла в первые дни, она осталась жить, она выдержала все испытания, кроме данного.
По её щеке медленно скатилась слеза. Нет, не слеза боязни, конечно же, не слеза счастья. Это была прощальная слеза.
-Не волнуйся, ты мне ещё нужна. Конечно, можешь не ждать счастливой жизни в компании Лорин, но хоть и мучаясь, но жить ты будешь. Обязательно,  - продолжил обливать Сару мёдом он, - но ты же понимаешь, я обязан преподнести подарок своей боевой подруге. Ты же сделала её Полу-Джокером, - он удивлённо глянул на девочку, - как? Ты не смотрела данный фильм? Эх, Сара, Сара. Если бы ты смотрела все фильмы, которые снимали задолго до нашего рождения, то смогла бы стать таким же профессиональным убийцей как Лорин. Люди были жестоки. Жестоки, но лишь в кино. В жизни это, конечно, практиковалось тоже, но редко, да и в основном не детьми, - сказал он и достал нож Сары из-за спины.
Перехватив трибутку, он стал вертеть ножом перед её носом. Он держал её за шею, угрожающе сдавливая её. Зрачки Сары расширились, и она стала хватать словно рыба воздух.
-Передо мной стоит такой сложный выбор, - протянул Том, - я, конечно, могу сделать тебе шрамище как у Лорин. Но вот думаю, может сделать тебе этот аксессуар с другой стороны? Тогда если вас с Лорин разрубить пополам и склеить получится смайлик. Как? Ты не знаешь и о смайле? Ужас! – сделав наигранное лицо продолжил монстр, - давай я тебе расскажу! Когда-то, люди сделали данный шрам какому-то человеку с двух сторон. Получается, он улыбался до ушей, - гоготнул парень, - только тогда это был мужчина. А ты стала бы девушкой – смайлом.
-Заткнись, - сквозь зубы процедила Сара.
-Не будь со мной так грубаа… - так же сладко процедил Том и замолчал. Его глаза буквально вылезли из орбит, рот открылся и он упал. Рука, сжимавшая горло Сары безвольно повисла.
За парнем, сзади, стояла та девушка, которая помогла Саре сбежать. Не знаю, возможно, Сара бы проделала все эти фокусы и сама, но уж в данной ситуации, она была бессильна.
Девочка вытерла о брючину кровь, украшавшую лезвие ножа, и улыбнулась.
-Ну что ж, привет, Сара, - открыто сказала она.
-Привет. Благодарить не буду. Ты просто отдала долг, - улыбаясь, ответила Сара.
***
Сара и вторая девушка пристроились на каком-то бревне. Том слишком сильно пережал шею Сары, она продолжала приводить себя в чувства после пережитого. Стефана – так звали спасительницу Сары – внимательно следила за действиями девочки.
Внучка Сноу заметила взгляд, сверлящий её, и тут же обернулась на Стефану.
-Что? – одновременно возмущаясь и удивляясь, спросила она.
-Ну… Не знаю… Я столько лет тебя не видела, а ты со мной даже словом не обмолвилась… Я же как бы тебя спасла…
-Я не просила меня спасать. К тому же, теперь мы в расчете. – жестко ответила Сара.
-Да, я тебе благодарна, но ведь сказать «спасибо» не так сложно. К тому же, мы на арене. Здесь долги не в счёт, - настаивала на своём Стефана.
-Жизнь – это та же самая арена. Просто здесь мы ограничены в пространстве и нас не так много.
-Сара, это ведь не так сложно! Всего три слога! Спа-си-бо!
-ПО-ЖА-ЛУЙ-СТА! – растягивая каждый слог, ответила Сара.
-Ты какой и была – такой и осталась, - рассмеялась Стефана, - узнаю малышку Сару.
-Конечно, - наконец-то улыбнулась девушка, - где ты находилась столько времени?
-Мы жили на окраине, ты же знаешь, нам нельзя было показываться на людях, они могли понять в чём дело…
Я совершенно не понимала, о чём идёт речь. Единственное, что я поняла – Сара и Стефана старые знакомые. Любопытство начало буравить меня. Думаю, большинство зрителей тоже хотели узнать секрет их знакомства. Словно, прочитав мои мысли, Стефана завела свой рассказ.
Оказалось, что она с детства готовилась стать первой женщиной-распорядителем. Все мужчины в её роду занимали данную должность, но неожиданно для себя, мать Стефаны родила дочь. После родов она умерла. Отец мог найти себе новую жену, которая смогла бы родить ему сына, но он был верен своей первой, старой любви. Он нёс с собой по жизни верность этой женщине. Многие дамы пытались соблазнить знатного мужика, но он был непреступен. Над ним посмеивались. В наше время, каждый может иметь сколько угодно женщин. Жена, конечно, остаётся одна. Но любовниц  - сколько душа пожелает. Их даже оформляют в документах. Но в его деле всегда числилась лишь одна женщина.
Он остался вдовцом с младенцем на руках. Девочка подрастала. Она была весёлой, бойкой девчонкой. Её любили коллеги отца. Он часто предлагал ей придумать новые напасти для трибутов. Стефана обладала очень богатой фантазией, которая очень нравилась отцу.
Жизнь в семье распорядителя игр наложила отпечаток на маленькую девочку. Она росла расчетливой, хитрой, но всё же доброй. Она никогда не жалела трибутов, их семьи, но никогда не была злой. Она убивала, она придумывала всякие катаклизмы, но это не приносило ей удовольствия. Она считала это своим долгом, своей работой, своей задачей.
Но семь лет назад она заболела. Говорят, когда она бегала по тренировочному центру, в поисках отца, она столкнулась с каким-то трибутом. Капитолийцы всегда считали жителей Дистриктов переносчиками заразы. Но Стефана не подумала, что перед ней стоит трибут. Она думала это сын кого-то из безгласых или кого-то из тренерской команды.
В целом, девочка поздоровалась с ребёнком и пошла дальше. Неизвестно как, неизвестно почему, но  на следующий день девочка свалилась с необычной формой лихорадки. В Капитолии умели лечить все болезни, но это было что-то непонятное. Некоторые врачи предполагали, что это порча. Или что ещё.
В течении двух недель девочка лежала в одиночной палате. К ней не пускали никого кроме отца. Он каждый день проводил с ней всё свободное время. Даже больше.
Мнение, что это была порча стало возрастать. С каждым днём, трибут, находящийся на арене, слабел. То его ранил кто-то ещё, то напали дикие звери. В общем, чем хуже становилось парню – тем лучше было девочке.
Но отец не верил в порчу. Он верил лишь в то, что должен быть хорошим отцом и всё своё время отдавать ребёнку.
Эти игры были самыми скучными. За всё время, был выпущен лишь один переродок. Изменений в погоде практически не было. Не было и знаменитого пира.
После смерти того парня, Стефана выздоровела. Никто так и не смог сказать, что за неведомая болезнь сразила девочку. Но самое страшное ждало семью девочку впереди.
Президент Сноу вынес отцу Стефаны смертный приговор. Его ждала смерть. Не мучительная, не страшная, но смерть. Мужчина совершенно не боялся за себя, он боялся за девочку. Она бы осталась сиротой. Даже в солнечном Капитолии сироты содержались не в лучших условиях. Некоторых переправляли в Дистрикты.
Сара, знавшая Стефану с детства, не хотела мириться с решением деда. Она неоднократно просила его отменить своё решение, но он был непреклонен. Она рыдала, она хитрила, она просила – всё было бесполезно.
Но Сара обошла всех. Она заствила одного безгласого отвезти семью Стефаны на вокзал. Дальше они были вольны сами решить, куда ехать.
Когда шофёр приехал домой, его ждала ужасная новость. Это был не конец его работы. Сара заставила его замаскироваться под бывшего распорядителя. Его казнили.
Сноу никогда не присутствовал на казнях. За ними следила Сара. Она была буквально женщиной-президентом. Она спасла подругу и её отца, но в любом случае, на её руках была кровь. Кровь безгласого.
Больше Сара и Стефана не встречались. Они никогда не созванивались. Но по их словам, они помнили, как когда-то играли в трибутов. Сейчас же, игра стала реальностью.
-Зачем? Зачем ты рассказала об этом всему миру? – удивлённо спросила Сара.
-Правительство теперь другое. Сноу больше нет. Люди имеют право знать, что ты никогда не была таким злом как твой дед. Да и люди должны знать, что распорядители – точно такие же люди, как и все. Они имеют чувства, убеждения, семьи.
-Ну ты и загнула, - грустно рассмеялась Сара. Немного помолчав она добавила,  -я всегда верила, что судьба ещё сведёт нас вместе. Неведомая сила исполнила моё желание, горько посмеявшись над нами обеими.
-А почему ты не подала виду, что знаешь меня раньше? Мы ведь встречались на тренировках, интервью…
-Ты же знаешь, я никогда не играю по правилам. Я и не хотела думать, что мне придётся убить тебя. Да и сейчас я надеюсь, что это сделаю не я.
-И не надейся, Сноу, - грустно улыбнулась Стефана, - я первая убью тебя. Если, конечно, это не случится раньше.
-Ну что ж, ещё посмотрим, - так же печально ответила Сара.
Я медленно переваривала услышанное. Я не знала ничего ожизни в Капитолии. Тут свои правила, свои законы. Но люди тут те же. Как сказала Стефана, они тоже имеют чувства, убеждения и семьи.
***
Арена превратилась в сумасшедший дом. Эштон мечтает о мести. Лорин жаждет смерти Сары. Стефана – когда-то была подругой девочки. Дженнифер и Говард тоже хотят убить Сару. Точнее говоря, они хотят убить всех. Только Марк и Рози остались для меня загадками. Только они ещё не раскрыли свои планы. А ещё, где-то на арене бродит Скотт. Я не  просто не знаю его планы, я даже не знаю, как он выглядит.

Девочки спали, прижавшись друг к другу своими худенькими маленькими тельцами. Стефана улыбалась во сне. На небе же медленно восходило солнце. Лучи его ласкали лица девочек. Они словно играли, пробегая то по носу, то по руке, то по шее. Но вот лучик достиг своей самой главной цели – глаз. Сара тут же открыла глаза и поправив волосы стала собираться в дорогу.
Услышав шум, проснулась и Стефана. Протерев заспанные глазки, она сладко потянулась.
-Мы куда-то собираемся? – оживившись, спросила она.
-Эм… Ну… Мы… Ладно. Теперь я открыто предлагаю тебе союз. Но ты должна знать, что я не буду всё время рядом и моя шкура…
-Мне тоже дорога моя шкура, - прервала Стефана Сару, - и я бы спокойно ушла ещё вчера, если бы не понимала, что одна я просто не справлюсь. Лорин – она сильнее, чем я. Эштон – тоже. Говард и Дженнифер – сама понимаешь…
-ЧТО!? – расширились глаза Сары, - а ну-ка повтори!
-Говард и Дженни… - послушалась Стефана.
-Нет, нет, не это, - замахала руками Сноу, - что ты говорила про Эштона?
-То, что он, сильнее, чем я.
-Ну… Как бы тебе это объяснить… Ну… Он мёртв,  - уже спокойнее сказала Сара.
-Ты и правда не в курсе? – с неподдельным интересом на лице, спросила вторая девочка.
-Нет.  Я даже не знаю о чём ты. И гадать не собираюсь. Быстро садись и рассказывай.
Девочки заняли практически те же позы, что и вчера. Сара превратилась в слух. Стефана же начала увлечённо рассказывать.
-Думаю, о том, как ты его убила тебе рассказывать не нужно, - Сара кивает, - поэтому начну с этого момента. Ты разворачиваешься и уходишь. Эштон лежит мёртвый. Ты чувствуешь себя сволочью, убийцей…
-Ну уж не тебе решать, - рыкнула Сара на рассказчицу
-Мне, мне. Видела, как ты плакала. Ну в общем, как только ты отошла, он очнулся. Там, куда ты воткнула копьё – лежала маленькая карманная книжка. Поэтому оружие его ранило не так сильно, как хотелось бы. Потом ему прислали лекарство. Он с такой злой улыбкой пошёл в противоположную от тебя сторону… А раны, представляешь, они все затянулись!
-То есть, он жив, - скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Сара.
-Да, именно! И я больше, чем уверена, что так же как и Лорин мечтает тебя убить… - затарахтела Стефана.
-Ну уж в такие вещи можешь не вдаваться, - снова оборвала её Сара, - нам нужен план.
-Ооо…  - удивилась Стефана, - мы уже перешли на «нам».
-Можешь не соглашаться, но не думаю, что иначе ты сможешь дойти до финала.
-Ну не скажи! У меня «7» за показательные! Я так выложилась, что все охали и ахали!
-А я не выкладывалась, - улыбнулась Сара, - не хотела привлекать к себе внимание, - продолжила она, - но получилось совсем по-другому.
Стефана тут же примолкла. Она явно недооценивала Сару. Но то, что та куда умнее, чем многие другие, она знала наверняка.
-Так что, мы в союзе? – переспросила она.
-Да. Но тебе придётся меня слушать.            
-А тебе меня, - улыбнулась девочка, - а что насчёт завтрака?
Ответ Сары был утвердительным. Точнее не ответ, а её действия. Она кинула нож так, что я думала, от головы Стефаны останутся лишь крошки. Но она метила не в девочку. Она убила белку, прыгающую позади трибуток.
После часового завтрака они уверенно встали и направились туда, где вчера впервые столкнулись. Они решили найти Лорин по горячим следам.
Стефана оказалась очень живой и весёлой девочкой. Она всю дорогу тарахтела, рассказывая о себе, своей семье. Сначала Сара вела себя как железная леди, но вскоре ей надоело и они вместе стали «распугивать дичь».
Новая компания Сары меня пугала. Да, я помню как мы с Рутой вступили в союз… Да. Союз меня пугал. Я понимаю, что это может помочь Саре убрать своих самых страшных врагов, но ведь никогда не знаешь, в какой момент союзник всадит нож тебе в спину. Но девочка мне очень нравилась. Не хочется думать, что Сара убьёт её. Не хочется осознавать, что встреча старых знакомых закончится смертью как минимум одной из них.
За всеми этими размышлениями я уснула. Не помню, как я оказалась в комнате, в  которой спят менторы, не знаю, как меня смогли дотащить досюда, но когда я открыла глаза вокруг не было никого. Резко встав, я чуть не упала. Наконец, поймав равновесие я стрелой помчалась туда, где я обязана находиться. Было видно, что все менторы с интересном вжались в экраны. Я стремглав подскочила к своему месту и села в кресло. Опция «мой трибут» светилась как «ВАЖНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ».
***
Сара и Стефана примолкли и вжались в дерево. Стефана периодически высовывала свой маленький остренький носик, чтобы посмотреть, насколько близко находится страшная парочка. Неизвестно как, но они заблудились в лесу. Выбрав дорогу наугад, они пошли не по нужному направлению. Они наткнулись на Говарда и Дженнифер.
-Может, нападём? – языком жестов спросила Стефана.
-Ты смеёшься? Они старше, сильнее и вооружены получше, чем мы с тобой! – одними губами ответила Сара.
Девочка лишь коротко кивнула в ответ. Дженнифер и Говард не заметили девочек и пошли в другую сторону. Когда они отошли на приличное расстояние Сара шепнула Стефане:
-Мы должны что-то сделать.
-Ты только что назвала как минимум три довода, которые не позволяют нам ничего сделать, - откликнулась Стефана.
-Нет, нужно что-то придумать. Вдвоём они сильнее. Да и по одиночке тоже. Но всё-таки нас двое. А что гласит закон Сноу? Разделяй и властвуй.
-И как мы их разделим?
-Вот это-то пока и загадка… Но мы точно  сделаем это. У тебя есть оружие?
-Лук Тома.
-Умеешь стрелять?
-Да. Я давно за ним бегаю, но не было возможности. Спасибо тебе, что я теперь с оружием.
-Ты чего, ведь его убила ты?
-Я-то убила, но бежал он за тобой. За мной он посылал исключительно Лорин.
Я задумалась. А ведь и правда. Почему на убийство Стефаны Томас послан Лорин. Да и та же самая особа нападала на Сару, когда Том сидел с девушкой… Возможно, он просто не хотел марать руки. Но почему он погнался за Сарой? Да, я понимаю, у Лорин было изуродовано лицо, кровь заливала глаза…Но всё же, он ведь мог отпустить её и продолжить погоню завтра? По горячим следам проще, но ведь он был один, да и он знал, что Сара сильна.
Видимо, те же мысли мучили и Сару.
-Потом обязательно расскажешь, почему я так им понадобилась, а пока иди с правой стороны и следуй моим указаниям. Никакого самовольства. Главное – слушайся.
Ответом Саре послужил кивок девочки. Она видела во внучке президента какой-то неоспоримый авторитет, высшую силу власти… Она вела себя с ней наравне, но всё же слушалась её, и … В её глазах всё время блестело, что-то, больше похожее на трепет, чем обычное послушание или… В общем, сейчас мне было не до раздумий.
Сара медленно перебегала от дерева к дереву. Стефана перебиралась таким же способом, но с другой стороны. Неожиданно, Сара остановилась. Она начала быстро показывать что-то руками. Я абсолютного ничего не понимала. Что это за особый язык жестов? И почему его знают именно капитолийские девочки?
Стефана снова кивнула и скрылась в листве. Мне это действие показалось крайне знакомым… Какое-то дежавю. Но я не стала предавать этому внимания. Сейчас, я должна следить за ареной.
Сара шаг за шагом пробиралась к страшной парочке. Это ужасно неправильный поступок. Нельзя лезть на рожон. А раз уж она хочет разделять и властвовать – то в первую очередь нельзя разделяться самой.
Говард и Дженнифер двигались всё дальше и дальше вглубь леса. Редкие деревья превратились в непроходимую чащу. На лице девочке начали читаться совершенно другие эмоции. Страх? Не думаю. Она выглядит крайне уверенной в своих действиях.
Но тут пошёл дождь. Чёрт! Ведь теперь ей будет сложнее осуществить свой план! Не думаю, что она рассчитывала на хлюпающую под ногами грязь.
Сара никогда не была предсказуема. В этот момент она растянулась в широченной улыбке. Дождь ей на руку? Я не представляю, что именно она задумала.
Неожиданно, рядом с ней высунулась рука, потянувшая её в сторону. Копна белых как  снег волос скрылась за кустами. Сара последовала за Стефаной.
Что-то шепнув Саре на ухо, девочка вновь скрылась в лесу. Сара же подошла на опасно близкое расстояние к паре трибутов. Она буквально стояло перед их носами. Разделяло их только развесистое дерево.
Сара стала смотреть в одну точку. Что происходит? Проследив за её взглядом, я поняла, что Стефана находится у какого-то дерева и вопросительно смотрит на Сару. Губы Сары зашевелились. Никогда не умела читать по губам, но три слова, сказанные Сарой, я поняла. Три. Два. Один.  Обычный отсчёт.
В этот момент рядом с Дженнифер просвистела стрела. Оружие полоснуло девочке по руке, лишь немного содрав кожу. Она закричала. Скорее от неожиданности, чем от боли. Я вздрогнула. А копна белых волос скрылась в лесной глуши. Сара тихонько улыбнулась.  А вот Говард завопил:
-Этот трибут сильно пожалеет. Стой тут, Джен. У меняв рюкзаке есть лекарство, - крикнул он и помчался в обратную сторону. К тому дереву, у которого секундами раньше находилась Стефана.
-Стой, стой, - оборвала его Дженнифер,-  я пойду с тобой!
-Не надо, Джен. Я сделаю всё быстро. Не думаю что такой «ловкий» стрелок, который лишь окарябал тебе руку, сможет нанести мне какой-то вред, - ответил он и продолжил свой путь. Увидев, что у дерева никого нет, он скрылся в лесу.
Дженнифер присела на бревно, услужливо лежавшее посередине дороге. Сара неотрывно смотрела в сторону кустов. В этот момент, там вновь блеснула белобрысая головка. Девочка достала нож и вышла из своего убежища. Стефана проделала то же самое.
Предусмотрительная Дженнифер преспокойно рылась в рюкзаке. Девочки передвигались бесшумно, а она не думала, что опасность может прийти с другой стороны. Сара метнула два ножа подряд. Третий она зажала в руке так, что костяшки пальцев побелели.
Первый нож полоснул Ирроу по шее, а второй просвистел мимо. Она прижала одной рукой рану, одновременно пытаясь кричать, но раздавались лишь нечленораздельные всхлипы. Второй же рукой, она потянулась к оружию, добытому ранее. Какая-то трубка со стержнем внутри… Она набирает в лёгкие воздух и уже подносит к губам, как в шею вонзается стрела. Трубка падает из её рук. Стрела задела кровеносный сосуд, потому что кровь течёт с устрашающей скоростью и силой.
Дженнифер отпускает рану. Одна рука безвольно повисает, а второй она начинает водить по земле. Она рисует. Сердце. С усталым интересом оглядев свою работу, она пронзает сердце стрелой и падает рядом с рисунком.
Сара отходит обратно в зелень листвы. Стефана ведёт себя по примеру союзницы.
В этот момент из леса выходит Говард, сжимающий в руках верёвку, привязанную к какой-то палке… Похоже на механизм, который я видела по телевизору… Именно так Стефана запустила стрелу. Она оборвала верёвку, а та в свою очередь запустила другую стрелу. Лицо Говарда расцарапано ветвями, он прячет глаза рукой, пока выходит из чащи, но как только он открывает глаза он видит Дженнифер. Он не смотрит вокруг, хотя Стефана непредусмотрительно высунулась из укрытия и её видно, как на ладони. Он смотрит лишь на Джен. По его лицу начинает бежать поток слёз. Но он быстро прекращается.
Он встаёт на колени рядом с Дженнифер и хватает её за руку. Он стоит так наверное минуту. Сара и Стефана в недоумении пропускают великолепный шанс убить парня. Но не думаю, что им в такое может придти в голову. На их лицах читается сожаление, скорбь… Мои чувства смешиваются в единую паутину, не дающую мыслить логически. Я просто слежу за происходящим. Словно через прослойку тумана…
Говард медленно оглядывает тело Дженнифер. Волосы лежат на лице, глаза широко распахнуты, а в шее торчит стрела. Парень вытаскивает её из тела девушки и втыкает в кровавое сердце, нарисованное Ирроу. Он вытаскивает и нож, приковавший рюкзак к земле. Затем смотрит в небо, покрывающееся красной пеленой заката. Ненастоящего заката, а обычным фокусом распорядителей. Навевают трагичности. Но Говарду не нужно шоу. Он делает то, чего я просто не ожидала. Он всаживает нож себе в сердце и падает рядом с девушкой.
***
Парень и юноша, лежащие вокруг кровавого сердца, проткнутого стрелой, поливаются дождём. Серые тучи заслоняют красный закат. Кровь и грязь отлипают от их лиц. Но сердце остаётся. Вода не касается рисунка. Она лишь чистит всё вокруг, не трогая на её взгляд то, что итак является чистым.
Сара и Стефана молча идут по местности. Почти чёрное небо стоит у них над головой. Они постоянно оглядываются по сторонам и ловят на себе птичьи взгляды. Кажется, что звери смотрят на них с ненавистью и осуждением. Осуждением и ненавистью.
Несмотря на то, что повсюду видны звери, выглянувшие из своих норок, чтобы посмотреть на двух девочек, на арене стоит полнейшая тишина. Её не прерывает ни шорох листвы, ни скрежет клювов, ни звон крыльев, пролетающих мимо мух. Тишина. Мёртвая тишина.
Две маленькие девочки, словно, приведения идут по лесу. Пустому лесу. Мёртвому лесу. Их тоненькие фигурки кажутся ещё меньше в огромном лесном царстве. Они садятся на огромные валуны. И молчат. Тишина пронизывает арену серыми нитями туч. Посидев несколько минут, они ложатся на сырой земле. Не достают плед, не достают воду. Просто ложатся на голую землю. Свернувшись клубочками, прижимаются друг к другу и проваливаются в сон. Я следую их примеру.
***
Я просыпаюсь и бегу к монитору. Надеюсь, ночью не произошло ничего, что могло коснуться Сары. Подскочив к экрану, спокойно выдыхаю. Важных происшествий не было, смертей тоже. Трибуты спали, так же как и я сама.
Мне подносят чашечку горячего шоколада. Я грею руки, заледеневшие от страха. Всю нось мне снились игры. Семьдесят шестые игры. Игры, на которых я не побывала физически, но побывала душой. Обжигающий напиток греет не только желудок, но и душу. Мне кажется, что сегодня всё будет хорошо.
Стефана открывает слипшиеся глаза и садится на камень. Порывшись в рюкзаке, сначала в своём, а уже потом в Сарином, понимает, что никаких запасов еды у девочек не осталось. Она быстро хватает лук и мчится в сторону леса. Сара остаётся одна.
Земля начинает содрогаться. Сара мгновенно поднимается на ноги и оглядывается. Стефаны нет. Крикнув пару раз её имя, она скрывается в том же лесу, что и напарница. Надеюсь, они встретятся.
Теперь, становится отчётливо слышен стук копыт. И крики людей. Но постойте, они ведь не выходят на улицу днём… Что я несу. На играх командуют распорядители. Когда захотели тогда и устроили бойню. А бойня – это то, что отличает эти игры. Это слово звучит и в названии. И в мыслях. Бойни здесь случаются каждый день.
Помимо опции «мой трибут» на экране появляется и другая. «Союзники». Нажав на кнопку, вижу перед собой растерянную Стефану.
В одной руке девочка держит тушку кролика. В другой – птичьи яйца. Она быстро складывает вещи в рюкзак и прячется за развесистым дубом.
Крики приближаются. Смех, веселье, что угодно. Я вижу людей. Все они сидят на лошадях, рядом скачут собаки. На всех людях надеты одинаковые кожаные костюмы. Их различают лишь узоры и цвета. Один – чёрный как смоль, без всяких рисунков. Другой – весь в изумрудах. Третий – в перьях и розового цвета. Пересчитываю людей и понимаю, что моя догадка верна. Это Дистрикты. Тринадцать Дистриктов и Капитолий. Их представляют те самые переродки, принявшие сейчас обычный человеческий облик.
Эту картину замечает и Стефана. Но помимо них она видит и Сару, замешкавшуюся у высокого дерева. Она кричит ей и машет, но она не слышит стараний подруги.
На лице Стефаны различается раздумье. Но помешкав пару секунд, она бросается к Сноу и тащит её к дереву. Сообразив, что происходит, Сара бежит сама, практически опережая спасительницу. Девочки забираются в огромную нору, под деревом. Навесом служат корни. Присев на самом дне, Стефана начинает возмущаться.
-Ты же не умеешь нормально лазить по деревьям, так какого чёрта ты стояла там, - громким шепотом ругалась она.
-Я не знала куда идти и где ты! – воскликнула Сара, - я знаю, что…
Сара мгновенно примолкла, услышав у входа в нору голоса. Раздались выстрелы. На арене огнестрельное оружие. Но им владеют не трибуты, а охотники, чьей добычей являются трибуты. Собаки начали оживлённо изучать местность в поисках добычи.
Стефана поднесла палец к губам. Знаменитое «Тс» она не сказала. Оно тоже могло выдать их.
Сара никак не среагировала. Она уже задержала дыхание и замерла. По её лбу скатилась капелька пота. В пещере витал страх.
Я переключила экран на местность. Люди смеялись, болтали. Они были на охоте. Но стаи белок, зайцев, куропаток совершенно не интересовали браконьеров. Они охотятся на совершенно другой вид.
Собаки сосредоточено водили носами по земле. Иногда они натыкались на зверей. Но их они просто отпихивали в сторону. Когда – носами, а когда – лапами, словно люди. Чёрная с коричневыми пятнами собака всё время суетилась и скулила, копая землю. Но вот она замерла и принюхалась. Затем она сделала шаг в сторону трибуток. Шаг. Шаг. Ещё шаг. Она подходила к норе. И вот зверюга нагнулась, принюхалась… И залаяла! Охотники тут же дали команду остальным собакам, чтобы те достали добычу. Девочки тряслись мелкой дрожью.
Вперёд пропустили высокую тощую собаку. Она сунула пасть в нору и оскалилась. Меж зубов висел кусок мяса. Девочки вжались в дальний край норы.
Собака вылезла и на этот раз за работу принялась другая. Она была ниже, но немного поплотнее. Она сразу же влезла в нору. Обнажив белоснежные клыки, она схватила Стефану за ботинок. Сара же старалась тянуть девочку обратно.
Стефана начала кричать. Это только сильнее раззадорило охотников и собак. Они начали кричать, гудеть и тащить собаку на поверхность. Эта толпа пересилила двух маленьких девочек.
Стефана стояла перед всей этой толпой. Из глаз лились слёзы. Сара было начала вылезать  из норы, но девочка наступила ей на руку, не дав выкарабкаться на поверхность.
-Кто будет стрелять? - спросил мужчина в угольно-чёрном одеянии.
-Зачем стрелять? Посмотрите на неё. Тощенькая, страшненькая. Мускул никаких. Нам такие чучела не нужны, - гордо сказал парень в розовом.
-И мы её отпустим? Этому не бывать, - оборвал разговор тот, на чьей груди красовалась вышивка двустволки, - рвите на части, - скомандовал он собакам и мужчины удалились.
Собаки послушались. Послушались в прямом смысле этого слова. Девочка кричала так, что меня изнутри пронизывал её голос. Он звенел у меня в ушах, животе, голове. Мне было видно нору. Два голубых глаза, с болью наблюдающие за кровопролитием. Два глаза, наполненных ненавистью. И слезами. Горячими слезами.
Отвращение переполняло меня. Плутарх… Сволочь, гад, трус! Да кто он такой, чтобы играть судьбами детей?! Кто вообще имеет права делать это!? ДА НИКТО! НИКТО НЕ ИМЕЕТ ПРАВА РУШИТЬ ЧУЖИЕ СУДЬБЫ! НИКТО!
Я закрыла глаза. Отключила наушники. Отключила чувства. Хоть на арене нет ещё одного трибута, я всё равно обязана следить за Сарой. Я должна в нужный момент послать ей оружие. Лекарство. Силы…
Мелкая дрожь била моё тело. Сердце громко билось. В унисон с ним билось и сердце Сары. Маленькой девочки, страдавшей за проделки деда. В унисон с моим сердцем делало последние удары сердце Стефаны. Копна волос металась из стороны в сторону, когда собаки рвали на части их обладательницу.
Но потом всё закончилось. Все собаки убежали вслед за хозяевами. Осталась одна. Чёрная собака с коричневыми пятнами. Та тварь, которая нашла нору. Из глубины норы показались два голубых глаза. Они приближались к недоумевающей собаке. Затем последовало тихое завывание. Девочка затащила мёртвую собаку в нору и поспешно вылезла из норы. Кинув последний взгляд, на белую прядь волос, залитую алой кровью, Сара удалилась.
***
Дело близится к финалу. Сара, Эштон, Лорин, Рози, Марк, Скотт. Больше никого. Шестёрка. Шестёрка, которая обязана устроить самый интересный финал. Шестёрка, которая вне зависимости от своих желаний сделает это.
Сара тихо слушала лес. Сейчас он не молчал, как вчера. Он жил. Жил, не думая ни о одной из смертей, произошедшей на арене. Ему не важен победитель. Ему ничто не важно. Ему не важен никто. Трели соловьёв лились из уст пташек. Пташек, а не тех переродков. Животные вернулись к обычному состоянию.
Сноу вытерла нож о рюкзак и сунула его за пояс. Выпив яйца, найденные Стефаной и предусмотрительно уложенные во флягу, она просто села. Села и ждала. Ждала, пока распорядители устроят новые испытания.
Но иногда проблемы решаются сами собой. В данном случае, проблемы для распорядителей. На горизонте появилась фигура. Сара быстро приняла стойку, которая позволит быстро метнуть нож, а потом убежать. Но фигура не выглядела воинственно. Саре навстречу шёл парень, одетый в лохмотья. Точнее говоря, он сам был похож на лохмотья. Ошмётки кожи висели на нём. Засохшая кровь и грязь покрывали его толстым слоем. С ног до головы. Целиком. Он подошёл на ужасающе близкое расстояние к Саре.
-Убей, - простонал он, падая на колени, - ну убей,- на этот раз крикнул он, - не будь тварью, убей меня, - срываясь на вопль орал парень.
-Я не хочу тебя убивать… - прошептала Сара, испуганно оглядывая то, что стояло перед ней на коленях.
-УБЕЙ МЕНЯ, - ещё громче крикнул он и схватил Сару за ноги, - УБЕЙ!  - завопил он и выхватив у Сары один из ножей, который не был в руке, а был заткнут за пояс перерезал себе глотку. Сара стояла в крови. Рука парня лежала на её кроссовке.
Слёзы полились из глаз девочки. Они капали на труп, лежащий под ногами и смешивались с его кровью.
Мгновенно над ареной сгустилась темнота. Ночь. Думаю, распорядители решили дать отдохнуть бедным детям. Не знаю, что они выпустили на арену, но все поголовно заснули. Часы показывали «17.00», а ребята спали как младенцы. Как ужасно, что я не могу последовать их примеру, ведь я так выспалась…
Мои размышления прерывает безгласый. Он подносит стакан. Я мигом опустошаю его, и меня начинает клонить в сон. Кое-как доползаю до кровати  и отключаюсь.
***
-Сегодня важный преважный день, - раздаётся у меня над ухом. Эффи!? Что она тут делает? – Просыпайся, сегодня ты должна весь день пробыть на своём посту. Только я тебе ничего не говорила. Плутарх, что-то затеял. Главное – никому ни слова и сиди у монитора. Безвылазно,  -заканчивает быстро говорит она и скрывается за дверью. Если ко мне заглянула Эффи, а тем более без спросу, то сегодня намечается что-то очень, очень важное! Копна каштановых волос скрывается за углом. Про себя я отмечаю, что Эффи явно нашла свой цвет. Ну и стиль. Платья простого покроя ей очень идут.
Я срываюсь с кровати и подлетаю к монитору. На арене затишье. Но Сара уже не спит. Она сидит в каком-то доме… СТОП! Она же ложилась спать в лесу!? Значит я проспала куда дольше, чем мне казалось. Её взгляд метнулся на экран телевизора, висящего в доме. На нём показывали вчерашний день Лорин. «Улыбка», протянувшаяся через всё лицо, была кошмарна. Порез сделал из неё ещё большее чудовище.
Сара быстро подхватилась и помчалась обратно в лес. Ветер мчался вместе с ней. Она знала куда бежит. Этого не понимала я. Фон замазан и сделан однотонным. Не думаю, что видео дало её хоть какую-то помощь. Но вот она думает иначе.
Через несколько часов Сара оказывается в том лесу, в котором они впервые встретились с Лорин. Изменив масштаб я понимаю, что трибутка рядом. Как Сара вычислила, что она именно здесь остаётся для меня загадкой.
Сара выходит из-за гигантского валуна и оказывается на расстоянии двадцати метров от Лорин. Увидев внучку Сноу, девушка даже не шелохнулась.
-Долго же ты однако,  - с отвращением скорее плюнула, чем сказала она,  - думала ты придёшь раньше.
-Как же я должна была узнать, что ты тут? – с таким же выражением лица ответила Сара.
-Ну, во-первых, я не собиралась от тебя убегать. Думала, что ты обмозгуешь происшествия и поймёшь, что буду жаждать твоей смерти. Причём желательно от моей руки. Во-вторых… Хотя какие во-вторых? Я была уверена, что мой первый довод окажется верным. Что ж, я тебя переоценила, - усмехнулась она.
-Отлично. Я здесь. И что? Болтать будем?  - спросила Сара и кинула нож так, что он попал в левый бок живота. Сделала она это как-то механически, словно ничего и не происходит.
Приготовив второй нож, Сара насторожилась. Девушка явно не собиралась сопротивляться.
-Замечательно! Я ранена. И что дальше? – поднимая одну бровь вверх, спросила она. Не знаю почему, но крови на ней не было.
-Почему ты ещё не корчишься? – открыто спросила Сара.
-Потому что на мне костюм-желе. Не знаю, как называется эта хрень, но две дурочки не догадались обыскать малышку Джен и её дружка,  -расплылась в улыбке Лорин, - ну, Джен тоже оказалась полной дуррой. Как можно было не понять, что это костюм? Ужас! Какая-то глупышка…
Лорин продолжала что- то говорить, но я не вслушивалась. Дженнифер не могла не надеть на себя жилет. Она была намного умнее этой выскочки. Открыв второе окно на мониторе я включила повтор истории Дженнифер. С того момента, как они нашли припасы. Лорин продолжала говорить, а я наблюдала за тем, как Дженнифер надевает костюм (ага, она всё-таки догадалась!), потом ходит в нём примерно час, а потом находит какой-то пульт… Нажимает на кнопку… И костюм начинает душить девочку! Он просто уменьшается в размерах, сжимая все жизненно важны органы! Потом она срезает остатки костюма и убирает два других в рюкзак. Хитро. Мы с Питом тоже оставили морник на тот случай, если Катон тоже захочет ягодок…
-Видишь? А благодаря этим кнопкам включаются новые функции. Когда я нажала на третью справа во втором ряду – появились шипы, а когда…
Сара не являлась такой дуррой. Она просто начала тыкать во все кнопки подряд. Не думаю, что она знала про эффект душения, но я больше, чем уверена, что она просто решила, что быть в курсе способностей костюма она просто обязана. И вот очередь дошла и до этой кнопки…
-Можешь не пробовать, - продолжала Лорин, - тебе мало шипов? Или этих ножей? Или…
Костюм начал сжимать ей горло. Она начала пытаться снять костюм, но он не поддавался. Молния, которая находилась сбоку – просто заела.
Минута за минутой, секунда за секундой, мгновенье за мгновеньем. Девушка задыхалась. Сара стояла с широко распахнутыми глазами. Что натворила эта Лорин? Она сама позволила Саре убить её. Убить, нажав лишь на одну кнопку.
Пюре из Лорин падает на землю. Раздаётся очередной удар пушки. Мне становится противно от увиденного. Надо же. Помимо переродков и прочих тварей распорядители придумали и такие игрушки… Не думаю, что эта единственная, но я больше, чем уверена, что распорядители сделали много, но покажут одну. Зачем убивать самим, если это могут сделать трибуты?
Неожиданно раздаётся оглушительный треск. Такой треск, которого я не слышала никогда. Изменив масштаб, я вижу, что со всех Дистриктов в сторону Капитолия медленно плывёт огромная прозрачная стена. Она поглощает все дома, все растения, всех животных и меняет их. Дистрикты остаются Дистриктами, но их вид…
Из динамиков доносится голос Эффи: «Дамы и господа, прошу вас посмотреть, как теперь будут выглядеть наши дома! Именно такие перемены грядут в нашем любимом Панеме!»
Параллельно с её голосом раздаётся голос Клавдия Темплсмитта. «Дорогие трибуты, волна несёт урон, который убивает всех людей. Защиту вы не найдёте, так как таковой не существует. Но всё-таки, я приглашаю вас всех на пир!»
Пир. Но этот пир будет финальным. Волна достигнет и Рога. Трибутов просто принуждают провести финал.
Треск, раздающийся над ареной, стал настолько угрожающим, что Сара помчалась стрелой к Капитолию. Отдалив курсор я поняла, что Рози и Эштон несутся туда же. Марк остался на месте. Он итак в Капитолии.
Бегут минуты за минутами. Сара бежит не останавливаясь ни на минуту. Да, она не лучший спринтер, но страх открывает новые силы и скорости. Наверное, даже я никогда так не бегала.
Рози уже добралась до места и спряталась в будке недалеко от Рога. Ей была видна вся местность, а вот её не было видно ни с одного ракурса.
Следующим прибежал Эштон. Он огляделся и замер. В руке он сжимает копьё, взгляд полон ненависти и решимости. Словно сокол он оглядывает всё, что есть вокруг. И тут я вижу Рози, выглянувшую из будки. Её увидел и Эштон.
  Словно зверь, бегущий на зов, парень подбежал к будке. Рози заперла дверь и потянула ручку в свою сторону. Эштон же хищно улыбнулся. Он просто хватает копьё и стекло, из которого сделана будка разлетается на тысячу осколков.
Схватив девочку за грудки, он подносит копьё к её животу. В этот момент ему в руку вонзается нож, метко брошенный Сарой. Из-за того, что кинула она его с очень дальнего расстояния, он лишь срезает верхний слой кожи. Эштон насаживает бедняжку, висящую в его руках копьём и оборачивается к Саре.
-Я ждал тебя, детка,  - хищно скалится он и улыбается.
Раздаётся удар пушки. Эштон направляется в сторону Сары, но его останавливает голос Клавдия.
-Дорогие финалисты! Пир объявляется открытым! В Роге вы сможете найти три ящика. Если вы приложите ладонь и назовёте предмет, то именно он окажется у вас!
В этот момент из Тренировочного центра выскакивает Марк. Он бежит к Рогу. Правая рука вытянута вперёд, он, кажется, уже на месте, но…
Но тут его настигает нож Сары. Нож Сары, брошенный Эштоном. Парень падает и раздаётся очередной удар пушки.
-Ну что ж, малыш. Нас осталось двое,  -улыбается Эштон, - и я просто обязан тебя убить. Ты уже успела сделать это.
Сара бросает нож. Эштон хватает его рукой. Он порезал ему руку, но не попал куда был должен. Самый точный бросок Сары не состоялся. Она не смогла попасть ему в лоб.
-Что ж, неплохая попытка, - продолжает улыбаться Эштон, - но всё же она неудачна.
Сара зажимает в руке свой последний нож. Последний шанс выжить.
-Ну что? Детка, я жду последней попытки,  - продолжает скалиться парень.
Сара срывается с места и на ходу бросает нож. Он вонзается в плечо. Парень вытаскивает его и продолжает свою вдохновённую речь.
-Эта попытка тоже ничего. Понимаю, тебе жаль, но жить я буду.
Он подбегает к Саре так быстро, что я не успеваю понять, что происходит. Он так же как и Рози хватает её за грудки.
-Прости, детка,  -говорит он, склоняя голову набок, - но долг платежом красен.
Он вонзает в тело девочки копьё. Раздаётся удар пушки. Сары больше нет. По моим щекам текут слёзы. Жизнь одной из этих маленьких девочек оборвалась. Больше не будет коварной, хитрой, умной Сары Сноу. Не будет никаких планов, не будет семьи, не будет ничего. Жизнь Сары оборвалась. Не будут убиваться родные, которых просто нет. Буду винить себя я. Я не смогла спасти этого ребёнка. Я не смогла ничего сделать.
-Победителем Последних Семьдесят Шестых Голодных Игр объявляется Эштон Далтон!!! – раздаётся на экране. Раздаётся скрежет лопастей планолёта. Но Эштон делает то, чего я никак не ожидала. Он подбегает к ящику, предоставленному распорядителями. Сара лежит у него на руках.
-Дефибрилятор, - кричит он, - быстрее!
Появляется аппарат. Он делает какие-то телодвижения. Он делает то, что делают медики! Он спасает ей жизнь. Глаза широко открываются и на них читается бессилие и недоумение. Эштон хватает руку Сары и подносит к её ящику.
-Быстро, быстро скажи «лекарство», - кричит Эштон на Сару.
-Лекарство, - бессильно шепчет она.
Появляется коробочка. Эштон мгновенно открывает её и вытащив копьё из бока девочки. И МАЖЕТ РАНУ!? Я просто не верю своим глазам! Что вообще происходит?
Сара приходит в себя и открывает глаза. Рана затягивается так же быстро, как и рана Эштона.
-Теперь всё по-честному. Я умер – ты умерла. Я воскрес – ты воскресла, - на этот раз не хищно улыбается он.
-Почему? – улыбаясь спрашивает Сара.
-Не надо почем. Лучше ответь мне, как насчёт союза? Моё предложение всё ещё в силе,  - широко улыбается он.
Но их прерывает голос Плутарха.
-Кхе-кхе, ну чтож. Правила не были нарушены. Победителем Голодных Игр объявляется Эштон Далтон. А насчёт Сары Сноу – думаю, вы не расскажете моему начальству?
В этот момент включаются голоса всех людей находящихся в этот момент у телевизора. Я слышу пару недовольных возгласов, но все остальные одобрительно свистят, улюлюкают  и вопят. На моём лице появляется улыбка. А за ней слёзы. Слёзы счастья. И на этот раз на арене погибло двумя трибутами меньше. Двумя трибутами, которые никогда не были союзниками, которые не совершали никаких выкрутасов. Ну если не считать действия Эштона…
Я могу размышлять сколько угодно, но ни за что не сделаю этого. Пит подхватывает меня на руки  и кружит. Я не могу думать. Ни о плохом, ни о хорошем. Я лишь страстно целую его. Да. Это тот человек, которого я люблю.
Эпилог.
Через месяц мне пришло приглашение. Приглашение на свадьбу. Свадьбу Хеймитча и Эффи.
Плутарх стал ведущим нового шоу. И всех шоу. Он отвечает за все телевизионные происшествия.
Был введен день памяти. День памяти всем погибшим трибутам. Люди с сожалением вспоминают о всех. Даже о трибутах Семьдесят Шестых.
Эштон и Сара спокойно живут своими жизнями. Их усыновили. Родители – Хеймитч и Эффи. Оказалось, что Эштон тоже остался сиротой.
Мама иногда созванивается со мной. Но никогда не навещает. Она – один из главных медиков страны. Кажется, она счастлива.
Битти умер через год после Семьдесят Шестых. Я навещала его. Он говорил, что видел во сне Вайресс. Она звала его с собой.
Все Дистрикты перестраиваются. Всем по вкусу пришёлся вариант, показанный на арене. Сейчас идёт ремонт Двенадцатого. Пока, мы живём у нашего ментора. Три бутылки первосортного виски стали самым главным доводом для нашего расселения.
Гейл уехал. Мы с ним не поддерживаем никакой связи. Он оставил мне сотовый. Но телефон всегда говорит, что номер не существует. Благодаря Эффи я узнала, что его жена – один из стилистов Семьдесят Шестых игр.
Мы с Питом поженились. Во второй раз. Жизнь стала другой. Не тёмной и страшной, а светлой. Кошмары стали посещать меня куда реже. Но я верю, что они исчезнут навсегда.