Круговая порука

   Увидев Розалию Марковну, сидящей под зонтиком с книжкой, я подошел, с надеждой услышать еще какую-нибудь историю. Поздоровавшись, поинтересовался, что она читает.
-Да так, из молодости. Можете посмотреть, если хотите. Только вы ничего не поймете. Она на идиш.
-Вы читаете на идиш?
-А что вы удивляетесь? Когда мы были в эвакуации, по соседству с нами жил старенький профессор университета. Он так привык работать головой, что даже в эвакуации не мог успокоиться. Так он собрал детишек в класс и стал с нами заниматься. Он нам много всего рассказывал, а читать стал учить на идиш. «Русский вы выучите, когда пойдете в школу. -
Сказал он. - А этому языку вас никто не научит. Учитесь, пока я жив.» Вот мы и учились.
А знаете, как полезно знать еще хоть какой-нибудь язык ? Так я вам сейчас раскажу одну вещь.
Я незаметно включил в кармане диктофон и приготовился слушать.
- В школе нам преподавали немецкий. Пятидесятый год. Еще не отошли от войны и учить язык фашистов не хотели. Учили его через пень колоду.
С нами учился Эдик Зильберштеин. Четверка в его дневнике появлялась так же часто, как теперь у меня в голове черный волос. Но вот по-немецки он шпрехал очень бойко. Но все равно больше тройки не получал. Класс был уверен, что училка его ненавидит, поэтому всегда занижает ему отметку. И вот однажды, вызывает его Софья Григорьевна, наша училка по немецкому, к доске отвечать домашнее задание. Эдик стал отвечать. Всем казалось, что на «отлично». Да и Сонька говорила с ним по-немецки, но как-то очень неприветливо. А потом сказала: «Сядь на место! Два!» Вот тут класс и взорвался. Поднялся страшный хай. Староста класса встала и заявила, что если Софья не любит ученика, то никто ей не давал права издеваться над ним. После семилетки, Эдик хочет поступать в зубоврачебный техникум, а она своими оценками не дает ему получить нормальное свидетельство об окончании седьмого класса. И она, как староста класса, вынуждена пойти к завучу.
-Вот иди и приведи его! -Крикнула училка.
Староста пошла звать завуча, а класс продолжал гудеть, как растревоженный улей, обещая Софье Григорьевне бойкотировать ее уроки.
Завуч школы Яков Лазарович, преподавал у нас математику. Он прошел всю войну. Был разведчиком. Немецкий знал, как родной. Мы были уверены, что он-то разберется с немкой и оценит знания Эдика по-настоящему.
Пришел завуч.
-Иди к доске. - Сказал он Эдику. Эдик вышел. -Рассказывай, что ты отвечал.
Эдик, не моргнув глазом, стал повторять заданное. И тут мы увидели, как у завуча глаза полезли на лоб. Он стал улыбаться, а потом захохотал так, что у него в глазах появились слезы. Не выдержала и Софья Григорьевна и тоже стала смеяться.
-Замолчи! -Обратился Яков Лазарович к Эдику. - Ну, и какую оценку по вашему мнению заслуживает Эдик? - Обратился уже к классу завуч.
-Отлично! -Закричали ученики. - Он лучше всех знает немецкий! Только он умеет разговаривать! Софья Григорьевна гноит его специально!
-Хорошо! Разберемся! -Сказал завуч. -А ты, Зильберштеин, пойдем со мной.
Они вышли из класа, и тут прозвенел звонок.
После перемены Эдик расказал, что с ним была проведена беседа. Что свою тройку за год он получит. И чтобы до конца четверти на уроках немецкого его ноги в классе не было.
Те, кто понимал, что произошло, держали язык за зубами. Мы не могли предать Эдика.
А дело в том, что на уроке немецкого, который он никогда не учил, Эдик использовал идиш. Так как он похож на немецкий, основная маса учеников была уверена, что Эдик хорошо им владеет. Дома у Эдика старики говорили между собой на идиш и так же обращались и к Эдику. Вот он и знал язык. Кстати, Эдик таки стал зубным техником и считался лучшим в городе. И даже сама Софья Григорьевна к нему ходила. По блату.