Яблони в цвету

ГАЛИНА ПАЦАЕВА



ЯБЛОНИ В ЦВЕТУ

ИЛИ

СТУДЕНТЫ НА ПРАКТИКЕ

(лирическая повесть)


АКТОБЕ
2012

Яблони в цвету –
Весны творенье…
Яблони в цвету –
Любви круженье.
Радости свои
Мы им дарили,
С ними о любви
Мы говорили!

     Илья Резник,
     «Яблони в цвету».

Не рви до яблока цветка,
Весну не перешагивай!

               Егор Исаев,
               «Совет».



                Глава 1

                В соловьином краю

Накрапывал лёгкий весенний дождь, оставляя на лобовом стекле машины капельки. Светлая «Волга» мчалась по широкому серому шоссе от Центральной усадьбы совхоза Первомайский в отделение Пасечное. На переднем сиденье рядом с шофёром сидела управляющая отделением Лидия Ивановна, женщина красивая со смуглым лицом. Она говорила с водителем о делах отделения, а Светлана с интересом всматривалась в окружающую холмистую местность. Было двадцатое апреля. Деревья вдоль шоссе покрылись нежно-зелёными прозрачными облачками листвы. Земля радовала взор первой зелёной травкой. Так вот она какая – историческая курская земля, воспетая неизвестным автором «Слова о полку Игореве»! Земля, которая вела жестокие бои с фашизмом в годы Великой Отечественной войны. Где-то здесь недалеко есть знаменитая Прохоровка, возле которой состоялось танковое сражение летом 1943 года. Красивая земля с богатым историческим прошлым.
Вот машина свернула с шоссе направо под белую арку, проехала по короткой улице нового строящегося посёлка, обогнула озеро с высокими берегами, поднялась на крутой косогор и остановилась возле небольшого побелённого домика. Это и была контора отделения совхоза. Вышли из машины. Лидия Ивановна объяснила Светлане:
- Будете жить вон в том зелёном дощатом домике. Он разделён на две половины. В одной половине уже живёт студент вашего института Миша Макаров. В другой половине будете жить вы. Ключ от своей комнаты возьмёте у коменданта Зины Шевцовой. Она же выдаст вам постельные принадлежности. Живет Зина вон в том двухэтажном доме, на первом этаже, слева. В этом доме живут рабочие нашего отделения. Пока это у нас единственный двухэтажный дом, но скоро таких домов будет построено несколько.
- А что это за длинный зелёный барак? – полюбопытствовала Светлана.
- А здесь живут студенты Обоянского плодовоовощного техникума. Они у нас ежегодно проходят практику. За этим общежитием находится столовая для студентов. Она работает и в выходные дни. Будете там обедать. Располагайтесь у нас, как дома.
Лидия Ивановна вошла в контору, а Света подошла к своему зелёному дощатому жилью, поставила чемодан около закрытой двери и отправилась искать коменданта Зину. Она оказалась дома. Это была миловидная молодая женщина. Они пошли на склад. Света получила постельные принадлежности, электроплитку,  чайник и ключ от своей комнаты.Закрывая склад, Зина сказала:
- Не забудь выключать плитку, а то может случиться пожар. Если что-нибудь надо тебе будет – приходи!
Новое жильё Светланы оказалось небольшой комнатой с двумя узкими железными кроватями. Между двух окон стояли две голубые тумбочки, рядом – два табурета. Вот и вся мебель.
Света разложила постель на одной из кроватей, задвинула чемодан под неё и… затосковала. Все люди были ещё на работе, обоянские студенты тоже. Она решила воспользоваться предложением Зины и сходить к ней в гости. Купила в студенческой столовой шоколадных конфет и осторожно постучала в дверь Зининой квартиры.
- Входите, открыто! – услышала Светлана голос хозяйки.
Она вошла. Рядом с Зиной стоял мальчик четырёх лет с игрушечной машинкой в руках.
- Это вам и сынишке, - сказала Света, протягивая кулёк с конфетами.
- Проходи к столу, садись. Сейчас чай пить будем. Скучно, наверное, на новом месте?
- Да…
- Ничего, привыкнешь! У нас здесь много студентов на практике. Они ещё на работе, но скоро должны вернуться.
- А чем они занимаются?
- Пропалывают поля питомника. А питомник находится за ставком.
- За чем?
- Мы озеро так называем. Когда ехала сюда на машине, обратила внимание на озеро? По его крутым берегам растут высокие тополя.
- Да, обратила.
- Это наш ставок. Мы там полощем бельё, студенты купаются, катаются на лодке. А вечерами там среди тополей поют соловьи. Послушаешь наших курских соловьёв – и уезжать не захочешь!
Зина улыбнулась. На её смуглых щеках появились милые ямочки. Её быстрые руки поставили на стол варенье и печенье в вазочках, тарелку с пирожками, белый чайник на подставке и две фарфоровые чашечки. Она дала сынишке две шоколадные конфеты и сказала:
- Иди, Женечка, поиграй!
Тот стал по полу водить рукою свою машинку, изображая, как она едет:
- Ж-ж-ж…
Зина подсела к столу.
- Давай познакомимся. Как тебя зовут?
- Светлана Дымкова.
- А меня Зина.
- Я уже знаю.
- В каком институте учишься?
- В Мичуринском плодоовощном. После окончания четвёртого курса направили сюда на практику. Три наших студентки остались на Центральном отделении совхоза, а меня направили к вам.
- Так вы с Мишей Макаровым из одного института?
- Да. Мы с одного факультета – плодоовощного, но учимся в разных группах.
Зина налила в чашечки чай и стала угощать:
- Ты бери пирожки, не стесняйся.
- Да я уже поела в столовой.
- Ничего, угощайся!.. А у меня муж Павлик на заработках в Курске. Мы здесь одни с Женечкой. Приезжает Павлик только по выходным и праздничным дням. У меня в молодости было много кавалеров. Но с Павликом у нас была самая красивая дружба, за него я и вышла замуж.
- А как работает здесь наш студент – Миша Макаров? – поинтересовалась Светлана.
- Ничего, справляется со своими обязанностями. Его поставили на месяц бригадиром. Старый наш бригадир-фронтовик возит его на телеге по полям, показывает, где пшеница растёт, а где овёс. У нас ведь одна бригада. В обслуживание бригады входят и питомник, и зерновые, и сады. Питомник пропалывают студенты Обоянского техникума. Междурядья в саду обрабатывают трактора культиваторами, а женщины делают обрезку молодых садов, пропалывают плантации картофеля и сахарной свёклы. В лощине у озера есть у нас ещё пасека. Поэтому отделение наше называется Пасечное. В другом отделении совхоза у меня живёт сестра Прасковья Шевцова. Вот хочу Женечку на лето отвезти к ней. У неё есть корова, пусть Женечка попьёт парное молоко.
- Сестра ваша, наверное, любит Женечку?
- О, она в нём души не чает!
- А местной молодёжи у вас, наверное, мало?
- Одни девчата. Парни в армию поуходили, а кто учится в Курске или в Обояни. Над нами Маня Дегтярёва живёт. Девка – палец в рот не клади: откусит. Мать спокойная, женщины у нас её уважают, а Манька всякого облает. Ты от неё подальше держись. А вот обоянские студенты вернулись с работы. Слышишь смех, говор? В их общежитии с вашей стороны есть клуб. Туда вечерами ребята и девчата собираются на танцы. Сходи и ты. Всё веселее время будет проходить.
Светлана поблагодарила Зину за вкусные пирожки, чай, интересную информацию и пошла к себе.
Мимо окон комнаты с чашкой постиранного белья направились к ставку две студентки. Прошли три парня с вёслами. По направлению к клубу шли две местные девушки. Одна другую называла Маней. Светлана обратила на Маню внимание. Она была жгучей брюнеткой и выглядела бы красивой, если бы не глубоко посаженные под чёрными бровями тёмные глаза. А так приятная: носик аккуратный, яркие вишнёвые губы.
Чуть только солнце стало клониться к закату, как на тополях у ставка запели, защёлкали соловьи. Света сидела у окна и с наслаждением слушала их пение.
На следующий день в восемь часов утра все собрались на планёрку у маленькой конторы. Света получила задание: вместе со студентами Обоянского техникума пропалывать поля питомника.
«Ну и практика!.. – подумала Светлана. – Что такая практика даёт? С прополкой мы знакомы с первого курса обучения в своём институте. Каждое лето пропалывали то лунки под яблонями в садах учхозов, то длинные ряды однолетних и двухлетних саженцев в питомниках… И здесь то же самое…»
Но делать нечего. Взяла она тяпку и отправилась вместе со студентами на прополку.
В первый день к концу работы Света отстала от обоянских девчат. Те из них, которые закончили прополку своих рядков раньше, не сговариваясь, перешли на её ряд и стали идти ей навстречу. В душе Света была им благодарна.
Вечером она сидела у окна и слушала, как красиво поют соловьи и обоянские девчата в своём общежитии. Из клуба доносились звуки гармошки.
«Может, сходить и посмотреть, что здесь за клуб?» – подумала она.
Достала из-под кровати свой небольшой чемодан с платьями. Выбрала чёрное облегающее платье, расклешённое книзу, с красной шёлковой розой на груди, надела красные туфли и отправилась «на бал».
У входа в клуб стояла толпа парней. Среди них Светлана увидела Мишу Макарова. Она кивком головы поздоровалась с ним. Парни расступились, пропуская девушку в клуб.
То, что Светлана увидела, до крайности разочаровало её. Клуб представлял собою небольшую комнату, освещённую тусклой лампочкой. Пол грязный. У окна на табурете сидел русоволосый кудрявый студент и наяривал на гармошке быструю мелодию. Местные девушки двумя парами в немыслимо быстром темпе кружились по комнате. Светлане вскоре стало скучно, она вышла на свежий воздух и села на скамью у своего домика.
Неожиданно к ней подошёл высокий парень и сказал:
- Разрешите присесть?
- Пожалуйста… - Света подвинулась.
- Давайте познакомимся. Меня зовут Костя. Костя Капустин. Я учусь в техникуме в Курске. А вы к нам на практику приехали?
- Да.
- Вам у нас понравилось?
- Природа красивая… Особенно нравится, как поют соловьи. Хоть наслушаюсь здесь их пения.
- Вы не хотите прогуляться?
- Можно. А куда пойдём?
- Вдоль ставка…
- Идёмте…
Догорел последний луч заката. Из окон двухэтажного дома, в котором жила Зина и мимо которого пара медленно проходила, на дорогу падали косые прямоугольники электрического света. Новый знакомый молчал. Свете тоже не о чем было с ним говорить. Она решила: «Идём до последнего освещённого прямоугольника на дороге и поворачиваем назад». Дальше дорога вела в сплошную темноту. Там им делать было нечего.
Дошли до последнего светлого прямоугольника на дороге, и Светлана повернула назад. Костя схватил её за руку и потянул в ночную темень.
Света попыталась вырваться – не отпускает. Леденящий страх мгновенно заполнил её душу.
- Отпустите! Слышите?.. – повысила она голос.
- Идёмте, прогуляемся вокруг ставка… - настаивал Костя.
- Я не хочу дальше идти!
Но Костя упорно тянул её за руку в густую темноту. До неё оставался один шаг…
- Да пустите же меня, наконец! – крикнула Света и изо всей силы дёрнула руку из его цепкой ладони.
Чудом ей удалось вырваться, и она почти бегом направилась к своему домику, села на скамейку, чтобы отдышаться. На душе было скверно, вечер был испорчен.
Вскоре подошёл Костя и сел рядом, коснувшись руки Светланы. Она почувствовала, как его била мелкая дрожь.
Она встала и сказала:
- Извините, но мне завтра надо рано встать, чтобы к восьми часам утра успеть на планёрку. До свиданья!
Зайдя в свою комнату, Света закрыла дверь изнутри на ключ, а окно не стала открывать, чтобы послушать соловьиное пение. Ходить в клуб у неё пропало желание, а Костя вызвал у неё стойкое чувство неприязни.
Светлана решила познакомиться с обоянскими студентками. Вечером она пришла к ним в общежитие. Невысокого роста девушка мыла в это время пол в просторном помещении, где в три ряда стояли аккуратно заправленные кровати. На одной из них сидела у окна темноволосая девушка и играла на гитаре. Кто-то отдыхал, а кто-то лёжа читал книгу.
Светлана остановилась в нерешительности.
- Здравствуйте! – сказала она негромко.
- Проходите, проходите! – приветливо пригласила девушка, мывшая пол, и постелила перед Светланой на пол мокрую тряпку. - Меня зовут Маша. Сегодня моё дежурство по общежитию. А вас как зовут?
- Света.
- Вы, Света, не стесняйтесь, всегда к нам приходите, у нас весело!
- Спасибо!
Света вытерла о тряпку свои босоножки и прошла к девушке у окна. Та пела песню «Нич яка мисячна…» и аккомпанировала себе на гитаре. Света дослушала песню до конца, а потом предложила:
- Давайте познакомимся. Как вас зовут?
- Шура. А тебя?
- Светлана. Я тоже люблю украинские песни. А вы знаете песню «Цвите тэрэн»?
Шура кивнула и стала подбирать на гитаре мелодию. Она предложила:
- Садись на кровать.
Светлана села напротив.
В это время в открытую дверь общежития вошла Маня Дегтярёва. Не поздоровавшись, она прошла по мытым полам и остановилась у спинки кровати, на которой сидела Шура. Кивнув в сторону Светланы, она спросила:
- А она что здесь делает?..
Шура ответила холодно:
- Тебя не спросили! Пришла песни послушать. Или запретишь?
Встретив холодный приём, Манька постояла немного и ушла. Шура спела под гитару песню «Цвите тэрэн». Света поблагодарила её и вернулась в своё общежитие. Поведение Маньки её покоробило. Успокоившись, она села возле тумбочки и написала домой письмо, сообщив маме, где проходит практику. Теперь после работы Света иногда заходила к обоянским девчатам послушать песни и игру Шуры на гитаре.
Так прошла первая неделя её пребывания в соловьином краю.
 
    
                Глава 2

                Новая подруга

После обеда стало сильнее припекать солнце. У Светы заныла спина от прополки длинных рядков однолетних саженцев яблони на питомнике. Она относилась к тонким прутикам, как к живым существам. Они ей казались тонкими босоногими девчонками, за которыми нужен уход.
Света выпрямилась, погладила ладонью широкие опушённые листья на однолетках. В Мичуринском плодоовощном институте доцент Борисоглебский во время практических занятий в учхозе учил студентов определять сорта яблонь по форме листа и цвету коры саженца.
Света оглядела поле. Она полола вровень со студентами Обоянского техникума. Их было много, группы две. Среди девичьих белых косынок и пёстрых платьиц изредка виднелись мальчишечьи белые рубашки.
Скоро уже конец рабочего дня. Но нельзя уходить, пока не дополешь свой рядок. Самые сноровистые девчата, закончив полоть свои рядки, стали помогать отстающим. Это было неписанным правилом у студентов: сделал свою работу – помоги отставшим. Но Света стеснялась, когда ей помогали, и радовалась, когда ей удавалось помочь другим. Вот и конец рядка. Опираясь на тяпку, она шла вдоль ранее прополотого рядка однолеток и вдруг остановилась, поражённая увиденным: сливаясь с тёмной почвой, почти незаметный в борозде, сидел маленький серый зайчонок. Чёрные бусинки глаз его тревожно блестели. Света подумала, что он сейчас вскочит и даст стрекача в придорожную траву, но зайчонок продолжал сидеть, поводя длинными серыми ушами. Невдалеке, переговариваясь, возвращались к себе в общежитие студенты.
Света наклонилась над зайчонком: в чём дело? А когда взяла его на руки, поняла причину: после прошедшего ночью сильного дождя на лапки зайчонку налипла вязкая чёрная грязь, а он был ещё таким маленьким и слабеньким, что не мог осилить этой тяжести.
Света прижала зайчонка к груди и стала гладить, приговаривая:
- Что же мне с тобой делать, серенький? Кто его знает, прибежит ли сюда на питомник какая-нибудь зайчиха, чтобы накормить тебя молочком? Как бы тебя собаки или лисы не разорвали: уж больно ты беспомощный… Давай-ка я тебя заберу с собой, буду поить коровьим молочком, а как подрастёшь – выпущу на волю. Согласен?
В ответ сердце зайчонка стучало быстро-быстро…
Подошли девчата, удивились, увидев зайчонка. Каждой хотелось погладить его серенькую шёрстку. Все вместе пошли по дороге в обход продолговатого ставка, спустились вниз на дамбу, а потом снова по косогору стали подниматься наверх. Первым показалось небольшое белёное здание конторы.
Света подошла к своему общежитию. Дверь комнаты оказалась приоткрытой, хотя она помнила, что закрывала её на ключ.
Держа зайчонка на руке у груди, Света вошла в свою комнату и первое, что увидела – жёлтые степные тюльпаны в простом гранёном стакане на тумбочке. На полу стоял чемодан, а на сетке ещё не застеленной кровати сидела загорелая девушка. Волосы её были цвета спелой пшеницы. Она улыбалась. Увидев зайчонка, она поднялась и воскликнула:
- Ой, какой хорошенький! Можно погладить?.. Что ты будешь с ним делать?
- Отпою молочком, а потом выпущу на волю.
- А молоко где будешь брать?
- А у нас тут недалеко есть ферма за студенческим общежитием. Белое облупленное здание видела? Это и есть ферма.
Света пустила зайчонка под свою кровать.
- Давай знакомиться, - предложила девушка. – Меня зовут Алевтиной Шмелёвой. Я приехала сюда на практику из Воронежского сельхозинститута. Зови меня просто Аля.
- Вот и хорошо! Нам вдвоём веселее здесь будет! – обрадовалась Света. – А меня зовут Светлана Дымкова. Я из Мичуринского плодоовощного института. Нас в этот совхоз приехала целая группа студентов. Но большинство девчат осталось на Центральной усадьбе совхоза. Им там хорошо, они вместе. А я сюда попала со студентом из другой группы Мишей Макаровым. Он живёт в этом же домике, только через стенку от нас. Спокойный, хороший парень. Ему больше повезло, чем мне. Управляющая нашим отделением Лидия Ивановна назначила его бригадиром. Они вместе со старым бригадиром ездят на телеге по полям. А мне руководящей должности не нашлось. Хожу со студентами из Обоянского плодоовощного техникума на прополку питомника. И ты, наверное, будешь с нами полоть. Послушай, а как ты сюда вошла: ключ-то у меня?
Алевтина улыбнулась. Она сидела, опираясь обеими руками позади себя на панцирную сетку кровати:
- Коменданта студенческих общежитий Зину Шевцову привезли с поля, она и открыла. Просила подождать, когда рабочий день кончится, тогда она выдаст мне постель. Её снова отвезли на работу.
- А-а! Зину я знаю, - сказала Света. – Хорошая женщина. Здесь есть столовая для студентов. Мы с тобой тоже туда будем ходить.
Она посмотрела на свои маленькие ручные часики и пояснила:
- Студенты на час раньше заканчивают свою работу, чем рабочие. Скоро уже Зина придёт с работы. Мы получим для тебя постель, а потом пойдём поужинаем в столовую. Надо не забыть зайчонку молока принести с фермы.
Получив для Алевтины постель, и поужинав в столовой, девушки отправились с литровой банкой на ферму за молоком.
Алевтина была повыше Светланы. На ней ладно сидело жёлтое ситцевое платье с мелкими цветочками, которое удачно подчёркивало её смуглое тело.
Тонкую фигурку Светланы делало ещё более стройной голубое цветастое ситцевое платье с удлинённой талией. Каштановые волнистые волосы были по бокам головы приподняты заколками.
По дороге Света спросила:
- Ты обратила внимание на парня, который стоял в дверях столовой, когда мы выходили?
- Да.
- Это Виктор Белов, староста обоянских студентов. Ребята его слушаются. Он на год старше других и пользуется у студентов авторитетом.
- Сколько же лет остальным?
- Лет по восемнадцать, а ему уже девятнадцать. Осенью могут взять в армию.
- Они против нас настоящие мальчишки! – воскликнула Аля.
- А тебе сколько лет? – спросила Света.
- Двадцать три. А тебе?
- В мае исполнится двадцать два года.
Вот и ферма. Купили у доярки литр молока и пошли домой. Банку с молоком бережно держала Аля.
- Я люблю парное молоко! – сказала она с улыбкой.
- Ну так пей! Зайчонку это много.
- А ты?
- А я не люблю парное молоко. У меня от него желудок расстраивается.
Аля прильнула к банке и только тогда вытерла «белые усы» над губой, когда в банке осталась половина содержимого.
- Вот и наш домик! – сказала Света и открыла дверь ключом.
Девушки прошли в комнату, налили в блюдце молока и стали двигать его под кровать. Зайчонок забился в дальний угол и был безучастен ко всему. Девушки опустились на колени, чтобы пододвинуть блюдце с молоком поближе к зайчонку.
- Боится ещё, - сказала Аля. – Давай не будем ему мешать.
Девушки поднялись с пола и сели на свои кровати.
Света сказала:
- Я читала где-то, что зайчиха оставляет своего новорождённого детёныша, но его кормит каждая пробегающая мимо зайчиха. Если наш зайчонок не будет пить коровье молоко, то мы его снова отнесём на питомник и выпустим на волю. А знаешь, что мне больше всего здесь нравится?
- Что?
- Как поют соловьи!.. Я и направление на практику взяла в Курскую область, чтобы посмотреть глубинку России и послушать знаменитых курских соловьёв. Вон видишь вокруг ставка тополиную рощицу? Вот оттуда вечерами и несутся соловьиные трели.
- Может, в клуб сходим? – предложила Аля.
- Он тебе не понравится, - убеждённо заверила её Света. – Представь себе пустую комнату, стоит у окна табуретка. На ней сидит гармонист из числа студентов и наяривает какой-то невообразимо быстрый танец, а местные девчата танцуют парами. И в клубе – шаром покати! Одна только электрическая лампочка светит сверху. Ну, если хочешь, как заиграет гармошка, мы с тобой пойдём в этот клуб, и ты увидишь всё своими глазами. Здесь молодёжь гуляет по дороге вдоль ставка. Девчата песни поют, местный гармонист следом идёт, играет. А вон и девчата, легки на помине.
От двухэтажного дома под ручку шли три девушки. Одна чистым и высоким голосом запевала, а подруги подхватывали:

Ой, у вишнэвому садочку
Там соловэйко щебетав.
Вить-вить-вить, тьох-тьох-тьох!
Ай-я-я, ох-ох-ох!
Там соловэйко щебетав!..

Аля и Света сели у окна, слушая песню. Девушки направились по дороге мимо студенческого общежития к новой улице.
Вечер угасал. На небо выплыла полная луна. В тополиной рощице звонко щёлкнул соловей. С дальнего конца ставка ему ответил другой.
- Ну, теперь начнётся соловьиный концерт, - улыбнулась Света.
И действительно, одна за другой понеслись соловьиные рулады. В клубе заиграла гармонь.
- Пойдём? – спросила Света свою новую подружку.
- Что-то расхотелось… - ответила та. – Красиво здесь вечером. От тополиной рощи таким ароматом веет, чувствуешь?
Света вздохнула полной грудью:
- Да! Мне нравится тополиный дух, когда листочки только разворачиваются и ещё клейкие на ощупь. Пока рощица покрыта прозрачными зелёными облачками, но скоро по-настоящему зазеленеет.
Мимо окна, у которого сидели Света и Аля, по направлению к клубу прошла Манька Дегтярёва с подружкой. Вскоре послышались частушки в их исполнении. Запевала Манька:

Где мы с милень… ким сидели,
Был прекрасный уголок,
А теперь на… самом деле
Шёрт корягу приволок…

Другой, более резкий голос ответил товарке:

Говорила я тебе,
Дура бес… толковая,
Ешь картошку с карасином –
Будешь шерно… бровая!

И снова запела Манька:

Нишего, что… он смеётся,
Право слово… нишего.
Сердце бьётся… бьётся, бьётся
И добьётся… своего!

Аля рассмеялась. Света сказала ей:
- Обрати внимание на местный диалект. Здесь вместо «ч» говорят «ш», получается: «зашем», «пошему», «тушя» вместо «туча». Знаешь, я, когда ехала сюда, всё время думала, что курская земля пропитана богатой историей. Помнишь, как в «Слове о полку Игореве» сказано?

И Светлана стала читать по памяти:
Игорь-князь с могучею дружиной
Мила брата Всеволода ждет.
Молвит буй тур Всеволод: "Единый
Ты мне брат, мой Игорь, и оплот!
Дети Святослава мы с тобою,
Так седлай же борзых коней, брат!
А мои давно готовы к бою,
Возле Курска под седлом стоят.
А куряне славные -
Витязи исправные:
Родились под трубами,
Росли под шеломами,
Выросли как воины,
С конца копья вскормлены.
Все пути им ведомы,
Все яруги знаемы,
Луки их натянуты,
Колчаны отворены,
Сабли их наточены,
Шеломы позолочены.
Сами скачут по полю волками
И, всегда готовые к борьбе,
Добывают острыми мечами
Князю - славы, почестей - себе!

Неожиданно быстро, чуть ли не бегом, прошла мимо окна в сторону дома Манька. В сумерках показались два парня. Это были Виктор Белов и его друг Алёша. Последний сказал:
- Иди, успокой её.
Разговор, очевидно, шёл у них о Маньке. Виктор исчез за углом домика, но вскоре вернулся. Встав на скамью, Белов появился в открытом окне:
- Добрый вечер! Можно присесть?
- Садись, коли пришёл в гости, - разрешила Аля.
- Давайте познакомимся! – предложил Виктор и протянул Але руку. – Виктор!
Та привстала с кровати и подала свою ладонь:
- Алевтина!
Появился Алёшка и сел по другую сторону распахнутого окна.
- Не спите ещё? – спросил он.
- Разве можно сейчас спать? – откликнулась Света. – Слышите, как соловьи поют?
Она взяла свой табурет, поставила напротив открытого окна и облокотилась на тумбочку.
Синее ночное небо было усыпано яркими звёздами.
- Ребята, вы хотите пряников? – спросила Аля.
- Не откажемся! – весело отозвался Лёшка.
Аля достала из тумбочки кулёк с угощением и протянула ребятам. Взяли по прянику и Аля со Светой.
- Ребята, а почему бы вам не организовать концерт художественной самодеятельности? - предложила Светлана.
- Для кого? – спросил Виктор.
- Для своих студентов и для местных жителей…
- Не хочется, – ответил Виктор.
- А чего тебе хочется? – с улыбкой спросила Света.
Тот усмехнулся:
- Влюбиться в хорошую девушку…
- Но у тебя вроде бы уже есть… - Света имела в виду Маньку Дегтярёву.
Виктор промолчал.
- Эх, как соловьи бушуют, - заметила Аля.
Света тихонько запела:

Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят.
Пришла и к нам на фронт весна,
Ребятам стало не до сна
Не потому, что пушки бьют,
А потому, что вновь поют,
Забыв, что здесь идут бои,
Поют шальные соловьи…

Какое-то время все молча слушали соловьёв.
Света вздохнула и сказала:
- У меня отец погиб на фронте… Был командиром зенитных орудий, политруком… У нас в институте в нашей группе учится Валя Матюхина. У неё была тётя – лётчица, Герой Советского Союза Валентина Матюхина. Она сражалась в лётном женском полку. Наша Валя показала нам фотографию своей тёти. Красавица – глаз не отвести! В юности её тётя училась в педучилище, а когда началась война, поступила в лётную школу. Летали по ночам на тихоходных По-2. Их сопровождали «ястребки». Отбомбятся – и назад в полк. Так вот, у Вали-лётчицы был жених. Они очень любили друг друга. Решили после войны пожениться…
Света замолчала, у неё комок подкатил к горлу.
- Ну и что дальше было? – не выдержал Алёшка.
- А дальше - она погибла… Посмертно ей было присвоено звание Героя Советского Союза. Это сколько же надо было ей ночных вылетов сделать и разбомбить вражеской техники, чтобы заслужить это высокое звание!
- А что стало с её женихом? – спросила Аля.
- Он написал родным Вали письмо, в котором поклялся, что будет беспощадно мстить фашистам за гибель Вали. А потом Валины родные потеряли его след: решили, что тоже погиб. Лётчица Валентина Матюхина была сестрой отца нашей Вали – студентки. И вот, когда перед войной родилась наша Валя, отец назвал её в честь своей сестры. Наша Валя тоже симпатичная, весёлая и певунья – любимица всей группы. Представляю, что лётчицу Валю тоже, наверное, любили её боевые подруги. Мне так хочется, чтобы кто-нибудь из журналистов или писателей написал о ней книгу! И о любви во время войны, когда верные любящие сердца навсегда теряли друг друга… Мне кажется, что люди будут искать погибших родственников и писать о Великой Отечественной войне ещё много лет после её окончания…
В это время в тонкую дощатую перегородку постучали.
- Это Мишка стучит, - сказала Света. – Мы ему спать, наверное, мешаем. Ладно, ребята, до завтра!
Виктор и Алёша соскочили с подоконника. Аля закрыла окно, и девушки легли спать.


                Глава 3

                За подснежниками

На следующий день после работы светлая голова Виктора Белова снова показалась в распахнутом окне комнаты Светланы и Алевтины.
- Добрый вечер! – сказал он весело. – Девочки, вы хотите поплыть с нами на лодке за подснежниками?
Аля и Света переглянулись.
- Хотим, - ответили они в один голос.
- Тогда мы вас ждём у ставка!
Голова Белова исчезла за окном.
Аля взяла с тумбочки зеркальце и, глядясь в него, стала расчёсывать свои прямые пшеничного цвета волосы. На её ладной фигуре хорошо сидело, видно, любое платье, не только это простенькое из жёлтого ситца.
- Пошли! – скомандовала она и положила зеркальце на тумбочку.
- Постой! – сказала Света. – Мы про зайчонка забыли! Вот сейчас его можно вывезти на лодке подальше от посёлка и выпустить на волю.
Она опустилась на колени и заглянула под свою кровать: зайчонка там не было… Молоко в блюдце стояло нетронутым.
- Послушай, Аля, зайчонка-то под моей кроватью нет! Давай посмотрим под твоей.
Но и там его не оказалось. Заглянули за тумбочки, подняли веник в углу: зайчонок исчез.
- Куда же он мог деться? – расстроилась Светлана.
Аля села на свою кровать и высказала предположение:
- А, может, он убежал?
- Когда? Дверь-то всё время была закрыта!
- А когда мы вчера вечером разговаривали с ребятами, дверь была приоткрыта. Я на ночь сама её закрывала.
- Одного боюсь, - сказала Света, - чтобы здешние собаки его не разорвали. Я чувствую свою вину перед ним. Ладно! Будем надеяться, что жив - здоров наш зайчонок. Пошли!
Девушки перешли наискосок дорогу и по крутой тропинке спустились к спокойной зеркальной глади ставка. Здесь их поджидали Виктор Белов и два его товарища: Алёша и Толик.
Две студентки, Шура и Маша, полоскали бельё и складывали его в белый эмалированный таз. Рядом с ними стояла Манька Дегтярёва.
Белов подошёл к лодке, вытащил её нос на берег и предложил Свете и Але:
- Садитесь!
В руках у Виктора было весло.
В этот момент к нему подбежала Манька и выхватила весло:
- Не дам! – крикнула она.
Виктор сказал настойчиво:
- Дай весло!
- Не дам!
- Нет, дашь!
- Нет, не дам!.. – в голосе Маньки послышались слёзы.
Белов стал выкручивать весло из её рук. Неизвестно, чем бы дело закончилось, если бы Шура, кончив полоскать и подняв чашку с бельём, не приказала Маньке:
- Отдай весло!
Та бросила весло на землю:
- Возьмите своё весло!..
Хорошее настроение от предстоящей прогулки по озеру у Светы и Али чуть было не испортилось. Молча сели они в лодку. Ребята сели следом. Виктор и Толик вёслами оттолкнули лодку от берега. Выплыли на середину ставка. Света попыталась пошутить:
- «Пятеро в лодке, не считая собаки»… Это мы в школе с английского языка переводили текст, который так и назывался!
- Собака осталась на берегу, - мрачно пошутил Алёшка.
И все невольно оглянулись на берег, где по тропинке поднимались три девичьи фигурки.
Над ставком расстилался лёгкий туман. Деревья с прозрачными облачками зелёных крон спускались по крутым склонам вниз прямо к воде. На середине озера алым пожаром отражался закат солнца. То там, то здесь среди деревьев начинали пробовать свои голоса соловьи. Светлану радовала вечерняя картина природы, полная тишины и покоя. В воздухе терпко пахло молодой листвой тополей.
- А вода какая тёплая! – воскликнула Аля, опустив руку в воду.
Лодка неторопливо скользила посреди ставка. Он оказался длинным, загнутым в виде полумесяца. За вёслами сидел Белов. На носу лодки Толик что-то бренчал на гитаре. Решив попугать девчат, Алёшка вдруг встал посреди лодки и стал её раскачивать. Света ухватилась за борт и предупредила:
- Ребята, я плохо плаваю. Если я сейчас нырну на дно, вы меня там уже не найдёте.
- Перестань! – приказал Белов товарищу.
Но тот с мальчишеским озорством стал ещё сильнее раскачивать старую посудину. Тогда Виктор сложил вёсла в лодку, поднялся и влепил Алёшке подзатыльник. Странно, но этот метод предупреждения на Лёшку подействовал. Он сел и успокоился.
Проплыв далеко за поворот, лодка повернула к противоположному берегу и уткнулась носом в песок. Виктор и Анатолий подали девушкам руки, помогая им сойти на берег. Гуськом поднялись по крутому склону, усыпанному прошлогодними листьями. Здесь, оказывается, заканчивалось дальнее поле питомника. По его краю росли берёзы. А между ними среди сочной зелёной травы изредка голубели подснежники. Неподалеку в овражке ещё лежал снег. Все разбрелись в поисках подснежников. Если кто-нибудь из ребят находил цветок, то отдавал его Алевтине или Светлане. С трудом, но всё же общими усилиями удалось набрать по букетику этого голубого весеннего чуда.
Из прошлогодних листьев ребята разожгли небольшой костёр. Виктор стал махать девушкам рукою:
- Света, Аля, идёмте к костру!
Девушки подошли. Толик прутиком ворошил листья в костре, чтобы они лучше прогорали. Вот из-под крутого берега ставка показалась кудрявая голова Алёшки. Он нёс целую охапку прошлогодних листьев, бросил их у костра, отряхнулся. Затем поднял с земли гитару и стал на ней что-то наигрывать.
- Давайте общую песню споём! – предложила Света. – Ты будешь мне помогать? – спросила она Алю.
- Мне медведь на ухо наступил, - смеясь, ответила та.
- А какую будем петь? – спросил Толик.
- Мне нравится песня Пахмутовой «Геолог». Знаете? Только слово «геолог» давайте заменим на слово «агроном». А остальное в песне всё подходит и к нам.
И вот уже несётся от костра к вечернему небу:

Лучше друга нигде не найду я,
Агрономы мы оба с тобой,
Мы в жизни сумеем руду дорогую
Отличить от породы пустой…

Затем дружно спели «Катюшу»:

Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой…

Потом была разудалая песня:

Ой, полным-полна моя коробушка,
Есть и ситцы, и парча,
Пожалей, душа моя зазнобушка,
Молодецкого плеча.

Алёшка стал даже пританцовывать.
Из-за деревьев над ставком величаво выплыла луна.
- А вот и «цыганское солнце»! – засмеялась Аля.
В тёмных дебрях рощи над ставком вовсю заливались соловьи.
Света тихо запела:

Над заставами ленинградскими
Вновь бушует соловьиная весна.
Где не спали мы в дни солдатские,
Тишина кругом, как прежде – тишина…

- У тебя что: на все случаи жизни есть песни? – удивился Алешка.
- Не только на все случаи жизни, но почти на каждое слово есть песня. Давайте сейчас проведём такую игру: вы мне называете слово, а я напеваю песню или читаю стихи, где оно упоминается. Идёт?
- Идёт! – ответил Алёшка. – Вот тебе первое слово: «луна».
Светлана пропела:
- «Горят костры далёкие, луна в реке купается…» Пойдёт?
- Пойдёт! – согласился Алексей. – Тогда «тополя»!
- Чего проще! – ответила Света. – «Тополя, тополя, в город мой влюблённые…»
- Что бы ещё задать? – спросил Лёшка.
- Звёзды! – подсказал Толик.
- И на звёзды есть песня:

Дайте бедному шуту
Звёздочку вон ту,
А не то я в полном мраке пропаду…

- Это песня из кинофильма «Двенадцатая ночь», - напомнила Света.
- Надо же! – удивился Алёшка. – Тебя трудно поймать. – Спрашивайте! – предложил он ребятам.
- Ветер, - сказал Виктор.
- «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер…»
- Небо, - сказал Толик.
- «Над Россиею небо синее», - пропела Светланка.
- Ставок, - схитрил Алёшка.
Света ответила:
- Ставок – это озеро, а про озёра есть такая хорошая песня:

Будет долго Карелия сниться,
Будут сниться с этих пор
Остроконечных елей ресницы
Над голубыми глазами озёр!

Света сказала озорно:
- Не поймаете вы меня. Сдаётесь?
- Ещё одно слово! Подснежники! – воскликнул Виктор, глядя на букетик голубых цветов в руках Светы.
- У Самуила Маршака есть сказка «Двенадцать месяцев». Так вот там есть такие строки:

Пробирается медведь
Сквозь лесной валежник.
Стали птицы песни петь,
И расцвёл подснежник.

А ещё у Оскара Фельцмана есть песня:

Подснежники, подснежники,
Пробились вы во тьме…

Смысл этой песни в том, что подснежники спутали зиму с весной. Принимается такой ответ?
- Принимается! – сказал Виктор.
- Нет! Ещё одно слово – последнее! – крикнул Алёшка. – Северное сияние!
Песню с такими словами Светлана не знала. Она задумалась и сказала:
- Сейчас, сейчас я вспомню… Есть одна песня… про полярных лётчиков. Всю песню я не помню, но там есть такие строки:

Над тундрой сияют вспышки огней,
Это северное сияние бушует над ней…

- Ну что: сдаётесь?
- Сдаёмся, - подняли руки Алёшка и Толик.
- Ребята, нам пора уже домой, - напомнила Аля.
- Тушим костёр, - скомандовал Виктор.
Ребята забросали пламя сначала сырыми листьями, а потом стали тушить его ногами.
Плыли обратно в полном молчании: слушали, как поют соловьи. Луна поднялась высоко в небе и освещала лодке путь. Впереди по воде бежала от луны серебристая дорожка. Туман лёгкой кисеёй повис над водой.
- Боже мой, какая красота! – воскликнула Аля.
- Вот в такие лунные ночи русалки тащат людей к себе на дно, - понизив голос, сказал Алёшка.
- Не пугай девчат, - остановил его Виктор.
- А мы не боимся. Все мы читали Гоголя, - ответила Света и негромко запела:
               
Ночь светла, над рекой тихо светит луна,
И блестит серебром голубая волна.
Тёмный лес… Там в тиши изумрудных ветвей
Звонких песен своих не поёт соловей…

- А у нас наоборот, - заметила Света, - заливаются вовсю.
- Спой до конца, - попросил Виктор.
Он опять «сидел» на вёслах.
Над тихой гладью озера снова зазвучала песня с красивой мелодией:

Милый друг, нежный друг, я как прежде любя,
В эту ночь при луне вспоминаю тебя.
В эту ночь при луне, на чужой стороне,
Милый друг, нежный друг, помни ты обо мне.

Под луной расцвели голубые цветы,
Этот цвет голубой – это в сердце мечты.
К тебе грёзой лечу, твоё имя шепчу,
При луне в тишине я с цветами грущу.

Ночь светла, над рекой тихо светит луна,
И блестит серебром голубая волна…

Песня кончилась. Все сидели молча, очарованные красотой природы, трелями соловьёв и мелодией песни.
Вскоре лодка уткнулась носом в берег. Когда поднимались по тропинке наверх, Света сказала:
- Спасибо вам, ребята, за подснежники и чудесную прогулку!
У зелёного домика расстались. Уходя, Виктор оглянулся и помахал рукой.
Аля открыла ключом дверь. Девчата вошли в свою комнату, включили свет и первым делом поставили подснежники в стаканы с водой. Теперь на тумбочках красовались голубые цветы – прелестный дар весны.
Алевтина, вдыхая свежий запах подснежников, сказала:
- Какое чудо!.. Послушай, мне понравился романс «Ночь светла…». Перепишешь мне?
- Угу, - ответила Света, вынимая заколки из волос.
- А песню о полярных лётчиках можешь вспомнить?
- О каких «полярных лётчиках»?
- Ну ту, про северное сияние…
- А-а!.. – Светка тихо засмеялась.
- Ты чего?
- Нет такой песни!
- Как нет?.. Ты же сама две строчки вспомнила…
- Придумала я их… Понимаешь?.. Ну не сдаваться же перед ребятами! Нашёл на меня азарт: не сдамся, думаю, ни за что! И я придумала эти две бездарные строчки… А вы поверили? Ха-ха-ха!
Засмеялась и Алевтинка, но потом сказала нарочито серьёзно:
- Я вот скажу завтра ребятам, что они выиграли!
- Ещё чего!.. Только попробуй! Туши свет! Спокойной ночи. Ну и надышались мы сегодня свежим воздухом! Чего-чего, а свежего воздуха и соловьиных песен здесь хватает!


                Глава 4

                В вишнёвом саду

Наступил первомайский праздник. Два дня не надо было вставать рано утром, спешить на работу. Света и Аля отсыпались. В дверь осторожно постучали. Светлана надела ситцевый халат, тапочки и открыла дверь. За порогом стояла Зина, рядом с ней – сынишка Женечка. Одет он был нарядно: в белую матроску с синим воротником и бескозырку со словом «Отважный». Зина держала в руке сумку.
- Доброе утро! – сказала она, улыбаясь. – Вот решила на праздник к сестре съездить во второе отделение совхоза, отвезти Женьку. Но надо, чтобы кто-то остался в квартире, покараулил её.
- Вы не переживайте, Зина! Я останусь, - с готовностью согласилась Светлана.
- Спасибо, Света! Вот тебе запасной ключ. Сегодня я отвезу Женю, а завтра уже вернусь. Хочется с сестрой побыть, она у меня уже старенькая.
- А сколько ей лет?
- Пятьдесят шесть. Уже на пенсию вышла.
- Ну, это ещё не старенькая…
- Так-то она шустрая. Всё по хозяйству сама делает, держит корову. Вот я и хочу, чтобы Женечка у неё на парном молоке лето пожил, а то слабенький растёт. Сестра любит его, как родного сынишку.
- А у неё есть дети?
- Сын один, но он уже взрослый. Служил в армии моряком в Севастополе да так там и остался. У нас тут ему работы хорошей нет. Ну, мы пойдём на остановку. До свиданья!
Зина взяла сынишку за руку.
- Счастливого пути! – помахала Света им вслед рукой.
После завтрака в столовой Света предложила своей новой подруге:
- Пойдём, я тебе вишнёвый сад покажу.
- Пойдём! – охотно согласилась Аля.
Вышли на дорогу, ведущую в сады. Вдоль дороги двумя рядами вытянулись молоденькие двухлетние яблоньки осенней посадки.
- Смотри, Аля, как мало ещё на них листочков, как трудно они после питомника приживаются на новом месте… - заметила Света. - Им ещё только по два года, а у них уже формируется крона. Видишь, это ствол – лидер, а эти пять боковых веточек с годами превратятся в толстые скелетные ветви.
Аля спросила:
- А как их поливают здесь?
- Поливочной машиной из шланга. Она останавливается возле каждой лунки. Ой, смотри! Цветы на яблоньке! Такая малышка, а уже цветёт!
Яблонька – подросток выбросила вместе с розетками опушённых листочков три цветка: один раскрылся навстречу солнцу, а два были ещё сомкнуты в розовые бутончики.
Девушки с наслаждением вдохнули аромат нежных лепестков.
По другую сторону от дороги за лесозащитной полосой лежало чёрное вспаханное поле. Припекало солнце, но было душно: земля парила. По обочинам дороги свежо зеленела трава. Капельками солнца в ней желтели одуванчики. В лесной полосе попискивала пичуга.
Девушки свернули с дороги на тропинку, которая и привела к красноватому кварталу вишнёвого сада. Такой цвет саду придавала красноватая окраска стволов молодых вишен. На деревья словно была накинута бледно-зелёная прозрачная вуаль: это распускались листья. Вот-вот готовы были раскрыться белые бутоны соцветий.
Света предложила:
- Давай постоим, полюбуемся… - и невольно вспомнила стихи Некрасова:

Как молоком облитые,
Стоят сады вишнёвые,
Тихохонько шумят…

Помолчав, она сказала:
- Люблю я вот это короткое время в природе, когда цветут сады. Кажется, что бело-розовые ароматные облака спустились на землю. Это, наверное, самое прекрасное, что смогла создать природа за всё время своего существования.
После короткого молчания Света продолжила:
- Мне Зина рассказала, что в войну немцы все сады в округе повырубили: партизан боялись. А люди снова молодыми садами украсили свою израненную землю. Раны наши в сердцах ещё кровоточат. Я не могу забыть, что мой отец погиб в этой войне.
Аля ответила:
- Наверное, потому, что прошло ещё совсем мало времени после окончания войны – всего восемнадцать лет.
Света предложила:
- Давай дойдём до той метеовышки и вернёмся назад. Обрати внимание, как много пчёл летает возле каждого дерева.
Аля кивнула. Света продолжала рассказывать:
- Там внизу, у подножия холма, - пасека: стоит много ульев. Эта пасека и дала название нашему отделению – Пасечное. Расскажи, Аля, мне о себе. А то я говорю-говорю, а ты слушаешь и молчишь.
- А что тебя интересует? – улыбнулась Алевтина.
- Ну, например, была ли у тебя в жизни большая любовь?
- Она у меня и сейчас есть.
- Да? – глаза Светы загорелись. – Расскажи, какой он. Мне кажется, что у тебя парень должен быть особенным…
Алевтина стала вспоминать:
- Высокий он у меня… У него голубые-голубые глаза. Я его Синеглазкой зову. Вообще мне на внимание со стороны мужчин почему-то везёт.
- Тебя «разве слепой не заметит»… А мне вот не очень везёт, - вздохнула Светланка. – Четыре года я проучилась в институте и ни с кем не дружила. Группа у нас дружная. Все считают, что самая дружная на курсе. Перед экзаменами ребята помогают девчатам по механизации, а девчата ребятам – по английскому и немецкому языкам. А парами у нас на курсе почти никто не дружит. Не знаю, как после нас будет. Мы поступали в институт после десятилетки, а сейчас идут в основном с производства. Так они уже на первых курсах женятся, обзаводятся детьми. Нравятся мне некоторые парни с нашего курса, уважаю я их, а вот большой любви нет.
Алевтина шла, заложив руки за спину. Она улыбнулась и ответила:
- Это бывает в молодости, пока не встретишь свой идеал.
Света спросила:
- Расскажи про своего Синеглазку. Какое красивое имя ты ему придумала!
- Учится он заочно в техникуме и работает шофёром. На его попечении мать и младший братишка. Однажды он взял меня с собой в рейс. Мы разговаривали, смеялись дорогой. А потом меня разморило, и я уснула, положив голову ему на плечо. Так он боялся пошевелиться, чтобы не разбудить меня. А когда я проснулась, он, смеясь, стал растирать своё плечо: оно у него занемело. Мне кажется, я так люблю его, что готова за ним на край света поехать! Он обещал в конце практики приехать за мной.
- Правда? Ты такая счастливая! Тогда жди его. Обоянские ребята слишком молоды для нас. Есть здесь парень один, из местных – Костя Капустин. Длинный такой, как жердь. Так ты остерегайся его: нехороший он!
И Света рассказала Але свою историю с Капустиным, как он пригласил её ночью прогуляться вдоль ставка, и как она еле убежала от него.
 

                Глава 5

                Синяя фацелия

В первомайский праздник вечером обоянские студенты затеяли игру в круговой волейбол напротив того дома, где жила Зина.
Аля предложила Свете:
- Пойдём, поиграем?
- Пойдём! Я только возьму с собой книгу стихов Константина Симонова и ключ от Зининой квартиры: поиграем немного, и я пойду к ней ночевать. А ты ночуй здесь, охраняй наши вещи.
- Ладно!
Девушки подошли к играющим. Аля обратила внимание на синий цвет, которым полыхало поле рядом с домом. Подошли поближе.
- Что это? – спросила она удивлённо.
- Кормовая трава фацелия, - со знанием дела ответила Светлана, накануне она с таким же удивлением спрашивала об этой траве у Зины. – Кажется из семейства бобовых. Хороший предшественник для других культур и отличный медонос.
Алевтинка наклонилась, сорвала стебелёк с синими цветами и сказала задумчиво:
- Вот так, наверное, и лён цветёт…
- Нет, лён цветёт голубым, а фацелия синим цветом, – возразила Света, хотя и ей не приходилось видеть, как цветёт лён. – Такое впечатление, как будто над полем стоит синее сияние. Такой чистой и густой синевы я раньше никогда не видела.
- И я тоже… Пошли, поиграем! – напомнила Алевтина.
Света положила книгу на скамью, и девушки включились в игру. Через какое-то время подошла ещё группа обоянских студентов. Круг играющих стал шире. Теперь трудно было добросить мяч до игроков на противоположной стороне круга. Алешка вышел в центр и стал отбивать мяч игрокам. Игра пошла веселее. Но играющих было много, приходилось долго ждать, когда заветный мяч попадёт в руки. Потомившись в ожидании, Светлана решила, что будет лучше, если она засветло почитает ещё неизвестные поэмы Симонова. Она взяла со скамьи книгу, помахала Алевтине и пошла сторожить квартиру Зины. Открыла ключом дверь, оставила у порога босоножки и, не зажигая света, в полумраке подошла к столу. Здесь она подсела поближе к окну и с головой погрузилась в чтение.
За окном спустились вечерние сумерки. Стало трудно разбирать строчки в книге. Вдруг в дверь постучали.
- Войдите! Дверь открыта! – крикнула Света.
Дверь открылась, и на пороге появился Виктор Белов. Света с удивлением спросила:
- Ты чего?..
- Попить можно?
- Пей! Вон ведро на лавке и кружка рядом.
Виктор напился и подошёл к столу.
- А Зина где? – спросил он.
- Уехала с сынишкой к сестре в другое отделение. А меня попросила покараулить её квартиру.
- Ясно! – Белов пододвинул к себе табурет и сел на него.
- Ты чего читаешь? – поинтересовался он.
- Поэмы Симонова. Сильные вещи.
Виктор взял книгу, полистал её.
- Темно уже, ты глаза испортишь.
- Ничего, на зрение я не жалуюсь. Хочешь, я тебе прочту на память отрывок из поэмы «Первая любовь»?
- Прочти. Но откуда ты его знаешь?
- А я его однажды читала в институте со сцены на студенческом вечере. Вот тогда и выучила. Вообще я стихи и песни легко запоминаю. А ещё я в хоре и в драмкружке участвую, - похвасталась Светка. – Слушай!
И она начала с выражением:

Есть матери – блажен, кто их имеет, -
Нам кажется порою, может быть,
Они всего на свете и умеют,
Что только нас жалеть, кормить, любить…

Виктор внимательно слушал, подперев щёку кулаком. Света перестала волноваться, её голос зазвучал ровно:

Но вместо сына к первому звонку
Явилась вдруг она, его девчонка,
В мужской ушанке, с сумкой на боку,
В короткой курточке из жеребёнка…

Поэму Света читала негромко, но выразительно:

Но вот и он. И, ёжась от мороза,
Из дымной залы вышли на перрон.
Мать отошла. А девушка и он
Пошли пройтись вперёд, до паровоза.

Как два влюблённых, словно всё в порядке,
Он и она шли вдоль платформ ночных.
Она забыла взять с собой перчатки,
Он грел ей руки, спрятав их в своих.

Виктор внимательно слушал. Голос Светланы то звенел, то понижался.

Но, боже мой, чего бы он ни дал.
Чтоб знать – она нарочно их забыла…
Чтоб знать, приятно ли сейчас ей было,
Что он ей руки греет. Как он ждал,

Чтоб из обычных ледяных границ
Она бы вырвалась хотя бы на мгновенье!
Пустячное дрожание ресниц,
Короткий вздох, одно прикосновенье…

Но что он может знать, когда она
Всё так же, не меняясь год от года,
Светла и безнадёжно холодна,
Как ясная январская погода!

Светлана продолжала читать отрывок. Она вдруг почувствовала, как Белов берёт её руку и легонько сжимает в своих ладонях. Она застеснялась и выдернула свою руку из его тёплых ладоней:
- Ну, что ты?..
- Дашь мне почитать книгу? – спросил Виктор.
- Дам. За неделю прочтёшь?
- Прочту.
Виктор вдруг пересел на кровать и сказал повелительно:
- Иди сюда!
Света, как загипнотизированная, присела с краю. А Виктор сказал:
- У тебя красивое имя – Света. Что-то в нём радостное, весеннее…
- А разве имя имеет какое-то значение?
- Большое.
- А что тебе ещё во мне нравится? – кокетливо спросила она. – Неужели только имя?
- А ещё у тебя красивые волосы… - Виктор погладил каштановые локоны Светланы. – И глаза…
- Глаза? – искренне удивилась Светланка. – Они у меня зелёные! Всем нравятся голубые и карие, а у меня зелёные.
- Всё равно красивые… и ресницы длинные.
Виктор обнял Свету за плечи и стал медленно клонить её в кровать. Светлана изо всех сил упёрлась ладонями в его грудь… Сердце её бешено колотилось. В квартире и на улице почти стемнело. Не слышно ребячьих голосов, все уже разошлись. Они одни… Ещё не хватало ломать свою судьбу из-за какой-то случайной встречи. Но если он осилит её и уложит в кровать, то она уже с ним не сможет справиться…
Виктор держал её крепко и не выпускал из своих объятий. Света лихорадочно думала: что сказать ему такое, чтобы он ушёл? Нагрубить она не может.. Ударить по лицу – тем более… Никогда не приходилось… И вдруг ей вспомнилась песня, которую исполнял любимец публики Муслим Магомаев. В ней пелось о той ситуации, в которой оказалась сейчас она.
Она медленно пропела:

Не спеши, когда глаза в глаза…
Не спеши, когда спешить нельзя…
Не спеши, когда весь мир в тиши…
Не спеши… Не спеши-и!..

Виктор удивлённо замер…
И о, чудо! Руки его отпустили Свету. Он встал и бросил через плечо:
- Когда-нибудь ты ещё пожалеешь о сегодняшнем вечере!..
Хлопнула дверь. Русая голова и плечи Виктора быстро проплыли мимо окон в сторону общежития. Свету от сильного нервного потрясения бил мелкий озноб.
«Спокойно, спокойно… - дала она себе команду, расхаживая по комнате. - Ничего серьёзного не случилось… В чём, собственно говоря, моя вина? Не обидела его, не оскорбила. Обиделся? Ну и пусть обижается! Как говорила когда-то бабушка: «На сердитых воду возят». Попей водички и успокойся!»
Она зачерпнула кружкой воды из ведра, но зубы мелко и противно выстукивали дробь о край эмалированной кружки. Кое-как напилась. Вспомнила, что дверь осталась незапертой.
«Надо закрыть, а то ещё какой-нибудь непрошенный гость заявится!» - подумала Света и заперла дверь на ключ и на крючок. Затем сняла с себя платье и повесила на спинку железной кровати. Уже лёжа в постели, она старалась вспомнить: «Где же это я вычитала, что парень не может быть другом девушки? Просто другом… А жаль… Дружба тоже украшает нашу жизнь. Как говорится: «и малые звёзды украшают небо»… Вот такие пироги получились сегодня, синяя фацелия! Это ты, колдунья, виновата – уж больно синяя, как волшебное пламя… А так хорошо вечер начинался!»
Света посмотрела на потолок и с усмешкой подумала: «Интересно, что там наверху делает Манька? Спит, наверное… Если бы знала она, у кого в гостях только что был её Витенька!..»
Согревшись под одеялом, Света незаметно заснула. Во сне увидела бескрайнее поле синей фацелии. Красивый цвет, но холодный… Поле гудело, словно находилось под током высокого напряжения.
На следующее утро, когда Света вернулась к себе в общежитие, Алевтина тут же спросила:
- А зачем это Белов заходил к тебе?
- Воды попить. Мы поболтали немного, и он ушёл.
- Я тоже не осталась до конца игры, в кругу тесно уже стало.
Света была рада, что Алевтинка тоже рано ушла домой, иначе заметила бы, что Белов был в квартире довольно долго. Но Алевтина ошарашила её другим сообщением:
- Вчера ваш Мишка Макаров пригласил меня прогуляться у ставка. Я согласилась. Идём, а он лезет ко мне целоваться. А я ему и говорю: «Много я видела дураков на своём веку, но такого, как ты, встретила впервые!» И врезала ему оплеуху.
«Гордая!..» - уважительно подумала Света о подруге.


                Глава 6

                Примирение

На следующий день после обеда приехала Зина. Светланка была рада её возвращению и отдала ей ключ от квартиры со словами:
- Я ночевала в вашей квартире, всё прошло спокойно. Ваша сестра обрадовалась приезду Женечки?
- Очень! Сразу стала сливками его отпаивать. А мне дала творогу. Приходите, девчата, вечером: будем вареники с творогом делать!
- О, вареники с творогом я люблю! – отозвалась сидевшая на своей кровати Алевтина. – Придём обязательно!
Зина ушла со своей тяжёлой сумкой. Аля села к тумбочке и стала писать домой письмо. Света села на свою кровать и принялась читать томик стихов и поэм Константина Симонова. Вдруг в открытом окне около Алиной кровати появился Виктор Белов.
- Девочки, здравствуйте! Чем занимаетесь?
- Я письмо маме пишу, а Света читает, - ответила Аля.
- Приходите сегодня в клуб!
Аля посмотрела в сторону подруги:
- Пойдём? Праздник ведь…
- Нас Зина пригласила сегодня к себе в гости! – был ответ Светы.
- А мы не надолго… Успеем и в клуб, и к Зине. Ладно, придём! – ответила Виктору за двоих Аля.
- Я буду ждать! – сказал Виктор и спрыгнул со скамьи на землю.
«Интересно: зачем он приглашает нас в клуб? – подумала Светлана. – Хочет помириться со мной или наговорить много обидных слов? А, может, сделает вид, что меня не замечает и пригласит на танец Алевтину или Маньку?»
Идти в клуб ей не хотелось. Но чуть послышались звуки гармошки из открытых дверей клуба, Аля скомандовала:
- Собирайся! Надевай своё чёрное платье с красной розой. Оно тебе так идёт! Завивай свои локоны. Если бы у меня были такие послушные волосы и сами завивались, я каждый локон сунула бы парню под нос! А у меня волосы прямые и в наличии только одно платье, придётся в нём идти.
Девушки подкрасили брови, губы, слегка припудрились, чтобы скрыть красноватый солнечный загар, сбрызнули волосы духами и направились в клуб. У дверей, как всегда, стояла толпа парней. Они расступились, давая девушкам дорогу.
Полы в клубе на праздник оказались вымытыми. У стены стояли парни и местные девчата. Аля и Света остановились недалеко от двери. У окна на табуретке сидел Алёшка и играл «Танец маленьких лебедей» Чайковского. К нему подошёл Виктор и что-то тихо сказал. Лёшка кивнул и заиграл медленный «Случайный вальс». Виктор, одетый в белую рубашку и чёрные отглаженные брюки, подошёл к Светлане и кивком головы пригласил на танец. У неё радостно ёкнуло сердце: «Простил!.. Не обижается!..»
Виктор протянул ладонь, она на неё положила свою, а другую руку подняла ему на плечо. Виктор повёл Светлану медленно, слегка пожав её ладонь. И вдруг в такт музыки он тихо пропел:

И лежит у меня на ладони
Незнакомая ваша рука…

На припеве они стали кружиться. Виктор вёл легко и уверенно, они словно летели на крыльях, улыбались красивой мелодии, быстрому вальсу, друг другу… Получилось так, что они вальс в зале танцевали одни. Все стояли у стены, глядя на них, как будто эта пара красиво выступала на сцене. А когда вальс закончился, неожиданно раздались громкие аплодисменты. Светлану это смутило.
- Пойдём прогуляемся? – предложил Виктор.
Светлана кивнула:
- Идём!
На выходе Света отдала ключ от комнаты в общежитии Алевтинке. Её неприятно царапнуло то, что рядом с нею возвышался Костя Капустин.
«Нашёл себе очередную жертву!.. – неприязненно подумала она о парне. – Но тебе с ней тоже ничего не светит!..»
Виктор за руку провёл Светлану через толпу ребят у входа. Мельком она увидела Мишу Макарова. Когда вышли на дорогу, Виктор отпустил руку девушки. Не сговариваясь, они пошли навстречу огням новой улицы посёлка. Где-то высоко за Обоянью догорал алый закат.
Шли молча…
Виктор повернулся к Светлане и сказал быстро, чувствовалось, что он волнуется:
- Ты знаешь, я был неправ вчера… Прости, если сможешь…
Светлана облегчённо вздохнула:
- Ой, ты словно огромную тяжесть снял с моей души! А я думала, что ты страшно обиделся на меня и больше не подойдёшь… Удивилась, когда ты пригласил нас с Алей в клуб.
- А я подумал, что ты не захочешь идти в клуб и решил пригласить… Знаешь, я всю ночь не спал, всё думал: а правильно ли я повёл себя? И решил, что нет… Так нельзя вести себя с девушкой, которая тебе нравится… Решил попросить у тебя прощения и помириться. Только тогда успокоился и заснул уже на рассвете.
- Я тоже долго не спала, переживала. Думала: ну вот, оборвалась наша дружба, ещё толком и не начавшись… Ты прости меня, Витя, но по-другому я поступить не могла, ведь мы здесь проходим практику… А потом разъедемся и расстанемся навсегда. Почему я должна рисковать своей судьбой от мимолётной случайной встречи?
Виктор сказал:
- Я понимаю тебя… Но мои чувства к тебе серьёзные. Я заметил тебя ещё тогда, когда ты в первый раз пришла в клуб. Хотел пригласить тебя на танец, но ты быстро ушла. Я стал присматриваться к тебе на работе. А когда мы отправились за подснежниками, и ты на обратном пути спела романс «Ночь светла», я понял, что ты и есть та девушка, которую я долго искал…
- Спасибо тебе!..
Они медленно шли мимо освещённых окон общежития обоянских студентов. Из открытого окна лилась песня на украинском языке. Два женских голоса под гитару красиво переплетались между собой:

Цвитэ тэрэн, цвитэ тэрэн, а цвит опадае,
Хто з любовью не знаеться, той горя нэ знае.

- Красиво поют, - сказала Света.
- Это Шура и Маша, - пояснил Виктор. – Они всегда участвуют у нас в техникуме в художественной самодеятельности.
Парочка спустилась с крутого склона и направилась на освещённую электрическими огнями улицу.
Света сказала:
- А у меня бабушка украинка. Я благодаря ей узнала много украинских песен. Однажды она рассказала мне об обычае, существовавшем раньше на Украине. Парень годами мог дружить с девушкой, но не смел её обидеть, потому что за ней стояли её родители и родственники, с которыми он встречался в селе каждый день. И он держал бы перед ними ответ за свой некрасивый поступок. А мы, девчата, сейчас рано покидаем свой дом: едем учиться в другой город и оказываемся не защищёнными…
Виктор усмехнулся:
- Да вас обидишь, таких беззащитных! Вы скорее сами обидите! Но признаться, мне такие девушки и нравятся, которые умеют себя вести и за себя постоять, а не вешаются сами на шею и на всё согласные…
Вышли на середину освещённой улицы.
Света сказала:
- А ещё мне бабушка рассказывала, что был у них на Украине такой обычай. Приходит парень с родителями и сватами сватать девушку. Она к их приходу наденет свои лучшие наряды и ждёт в другой комнате, когда спросят её согласия. Если парень люб ей, она выходит и выносит ему кавун, по-нашему арбуз. А если не хочет идти за парня замуж – преподносит гарбуз. По-нашему – тыкву. Правда, интересный обычай? И слов обидных не надо жениху говорить…
Виктор посмотрел на Светлану и спросил:
- А если бы я пришёл тебя сватать: ты что мне преподнесла бы? Гарбуз, наверное?
Светлана немного пококетничала, а потом ответила:
- Нет, кавун самый большой и сладкий!
Оба засмеялись.
Виктор взял девушку за руку и сказал тихо:
- Спасибо! А я уж думал, что это наше свидание будет последним…
- Почему? – искренне удивилась Света.
- Боялся, что после вчерашнего ты дашь мне от ворот поворот.
Света засмеялась:
- Надо бы! Но я не злопамятная. А если серьёзно, то я тебя очень уважаю, Виктор! Мне кажется, что именно со взаимного уважения и должна начинаться дружба между парнем и девушкой. А любви без уважения я просто не представляю! Ты согласен со мной?
- Да, конечно.
- Николай Островский в романе «Как закалялась сталь» так сказал о любви: «Мелка та любовь, в которой нет дружбы, товарищества, общих интересов». Эту фразу я записала себе в личный дневник ещё в школьные годы.
Подошли к белой арке. По шоссе проехал скоростной экспресс «Курск – Обоянь». Салон его был ярко освещён. Видны были головы сидящих там людей.
- Красивый автобус, - сказала Светлана.
- И у каждого сидящего в нём своя судьба! – ответил Виктор. – А мне кажется, что моя судьба вот так же мчится мимо меня…
- Ну почему такие грустные мысли? – удивилась Света. – У тебя вся жизнь впереди, ты так молод!
Она взяла его ладонь в свои руки, стараясь влить в него тепло своей души. Он крепко сжал её ладонь в своей.
- В том и беда, что я молод, и меня ждут три года службы в армии… Это разлука, которую не каждая девушка может выдержать… Ты будешь мне письма писать?
- Буду! Ой, я и забыла! Нас с Алей Зина пригласила на вареники. Идём скорее домой!
Они повернули назад и прибавили шагу. Виктор не выпускал из своей ладони руку Светы. Вскоре он замедлил шаг и сказал:
- Подождут ваши вареники! Посмотри, какая ночь тихая, чудесная! Какая полная луна светит! Я не хочу, чтобы так быстро окончилось наше свидание. Ты права: не надо торопить события. Как хорошо вот просто так дружить, любить, встречаться! Кажется, что музыка звучит в твоём сердце. Спой что-нибудь! Мне нравится, когда ты поёшь! У тебя такой красивый нежный голос!
- Да? – засмущалась Света. – Какую тебе песню спеть?
- Любую.
- Тогда вот эту, на стихи Исаковского. Она мне очень нравится. Она словно о нас, агрономах:

Как хорошо, колосья раздвигая,
Сюда ходить вечернею порой.
Стеной стоит пшеница золотая
По сторонам дорожки полевой!

Виктор подхватил:

Всю ночь поют
В пшенице перепёлки
О том, что будет
Урожайный год.
Ещё о том,
Что за рекой в посёлке
Моя любовь,
Моя судьба живёт!

Когда песня кончилась, Света заметила:
- А у нас с тобой вдвоём хорошо получается!
Поднялись на косогор, прошли мимо тёмных окон конторы, ярко освещённых окон общежития обоянских студентов, подошли к зелёному домику.
- А у вас почему-то света нет, - заметил Виктор.
- Аля, наверное, у Зины сидит. И ключ у неё.
- Давай, я тебя к Зине провожу.
Остановились у двери двухэтажного дома, полюбовались синим полем фацелии.
Виктор пожал обе руки Светланы и сказал:
- Ну, я пошёл!
Он сделал несколько шагов, когда Светлана окликнула его:
- Стой! Иди сюда!
Виктор подошёл.
- Спасибо тебе за сегодняшний чудесный вечер!
Светлана нежно, чуть касаясь, поцеловала Виктора в обе щеки.
- А теперь иди! Спокойной ночи!
На лице  Виктора вспыхнула улыбка, он помахал рукой и быстро пошёл к общежитию.
Света постучала к Зине в дверь.
- Заходите! Дверь открыта! А почему ты одна? Где Аля? – спросила Зина.
- А разве она не у вас? – в свою очередь удивилась Света.
- Нет. Я давно жду вас. Уже и вареники остыли. Садись к столу. Будем вдвоём ужинать.
Света подошла к столу, села. Зина поставила на стол бутылку кагора, две рюмки и чашку с варениками.
Свету осенила внезапная догадка:
- Знаешь, Зина, мне кажется, что её пригласил прогуляться этот… Костя Капустин… Ой, какой ужас!
Она схватилась обеими руками за щёки.
- Может, пойти поискать её?
- Сиди, Алевтина сильная, она от любого парня отобьётся, не то, что ты!
Зина села к столу, наполнила рюмки красным вином и произнесла короткий тост:
- Давай выпьем за наш Первомай! Везде в городах демонстрации прошли, только у нас тихо. А кагор мне сестра Паша дала. Обожаю это вино!
Выпили. Стали из чашки накладывать в свои тарелочки вареники. Зина пододвинула Свете вазочку со сметаной.
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появилась смеющаяся Алевтина. Но боже, что это с ней? Жёлтое ситцевое платье сползло у неё с плеч, обнажая белый лифчик. Аля повернулась спиной: платье было распорото по шву до самого пояса.
- Кто это тебя?.. – только и вымолвила Света.
- Костя Капустин…
- И ты пошла с ним на свидание?!. Я же тебя предупреждала, что он нехороший парень! – воскликнула Света.
- Я думала ты так, из ревности сказала.
- Ты чё, в своём уме? – возмутилась Света. – Ты как думаешь: мне кто дороже – ты, моя подруга, или этот негодяй?..
- Девочки, не ссорьтесь! Я же сказала, что Алевтина от любого парня отобьётся! – вмешалась в перепалку Зина. – Дело пустяковое. Платье я на машинке за пять минут прострочу. Я тебе, Аля, дам сейчас свой халат, ты переоденься и садись к столу. А когда будете уходить, я тебе платье приведу в порядок.
Зина вынесла Алевтинке из другой комнаты пёстрый шёлковый халат и усадила её за стол, поставила ещё одну рюмку и наполнила её вином.
- С праздником вас! – подняла свою рюмку Аля и выпила сладкое вино.
Она с аппетитом ела вареники и нахваливала их.
А когда Зина поставила на стол чайник, Света попросила Алю:
- Ну, а теперь расскажи нам с Зиной, как всё случилось?..
Смеясь, Алевтинка стала рассказывать:
- Когда вы с Беловым вышли из клуба, Костя пригласил меня на танец. Потанцевали мы. Потом он предложил прогуляться на свежем воздухе. Я согласилась. Прошлись немного около ставка. Он предложил мне посидеть в лодке.
- И ты согласилась? – снова ужаснулась Света.
- Нет. Дело до этого не дошло. Когда мы стали спускаться вниз к воде, он вдруг меня облапал и стал лезть целоваться. Я поняла, что стыдить его бесполезно и со всего размаха врезала ему пощёчину, чтобы он пришёл в себя. Он опешил: видно не ожидал от меня такого поступка. Я развернулась и бежать от него наверх. Он кричит мне: «Стой! Стой!» Догнал меня и схватил сзади за вырез платья. Я как рванулась от него, платье моё так и затрещало по швам… Но всё-таки я вырвалась и убежала. Решила у Зины искать спасение, сюда он постесняется зайти… Вот такое получилось свидание!
Света помолчала, а потом сказала серьёзно:
- Знаешь, Аля, если бы у меня был такой парень, как твой Синеглазка, и которого я любила бы, я здесь, на практике, ни с кем из парней не стала бы встречаться… Твой Синеглазка верит тебе…
- Скучно здесь! – стала оправдываться Алевтинка.
- Нашла тоже с кем романтику крутить… Твой Костя – настоящий маньяк! И всем девушкам говорит, наверное, одно и то же. Ты здесь лучше соловьев слушай да своему любимому письмо напиши. Так хорошо у меня вечер начался – и на тебе: какой-то Костя Капустин всё испортил!
- Девочки, не ссорьтесь! – вмешалась Зина. – Пейте чай с вареньем…
Следующий день был рабочим, и все студенты вышли на прополку полей питомника. Рядом со Светланой пололи рядки яблоневых двухлеток Аля и Маша. В одиннадцатом часу на дороге, идущей вдоль питомника, появилась секретарь-машинистка из конторы.
Она крикнула:
- Светлана Дымкова!
Света перестала полоть.
- Я здесь, а в чём дело?
- Иди в контору: преподаватель из вашего института приехал!
- Иди, иди! – сказала Маша. – Мы дополем твой рядок.
Положив тяпку на плечо, Светлана поспешила в контору. Из неё в это время вышел руководитель учебно-производственной практики Мичуринского института доцент Валентин Петрович Ярцев. За ним появилась в дверях Лидия Ивановна.
Увидев Светлану, Ярцев протянул ей руку и сказал:
- Ну, здравствуй, Света! Приятно мне было услышать здесь о тебе и Мише Макарове хорошие отзывы. Узнал я, что для тебя, Света, нет здесь должности агронома. А ведь мы посылали своих студентов в совхозы не траву полоть, а чтобы они прошли полноценную практику! Поэтому придётся тебе переехать во второе отделение этого же совхоза. Там управляющим работает выпускник нашего института Николай Иванович Белоусов. Он обещал мне поставить тебя на месяц агрономом садоводческой бригады.
- Я уже привыкла здесь… Друзья появились… - попыталась возразить Света.
- Ничего, ничего! И там привыкнешь! – бодро утешил её Ярцев.
А у Светланы сердце слезами обливалось: неожиданно и навсегда придётся расстаться с Виктором. Он ей очень понравился, и дружба у них только-только началась…
- Что ты расстроилась?.. Улыбнись! – улыбаясь, посоветовал Ярцев.
А Лидия Ивановна сказала:
- Через полчаса к вашему общежитию подъедет бортовая машина. Шофёр – Иван Захарович. Он отвезёт тебя к новому месту работы. Будь готова! Ключ от своего общежития отнеси Зине.
Света попрощалась с Ярцевым и поспешила в свою комнату. Она быстро собрала свои вещи в чемодан, поставила его у порога общежития, закрыла дверь и понесла ключ Зине. Та была дома.
Не здороваясь, Света протянула ключ:
- Вот, Зина, возьмите!
- Что случилось? Ты почему такая расстроенная?
- Переводят в другое отделение совхоза. Там мне дадут должность агронома на месяц. На сборы дали всего полчаса. Я ни с кем не успею попрощаться. Передавайте от меня привет Але и Виктору Белову. Постараюсь летом приехать. А вам большое спасибо за всё! До свидания!
Зина и Света обнялись.
Бортовая машина вскоре подъехала к общежитию. Света взяла свой чемодан, поставила в кабину, села сама. Поехали. Ей хотелось плакать. Проезжая по новой улице, Светлана старалась увидеть за домами питомник и ребят, но никого не было видно: студенты пропалывали поле двухлеток, а оно было уже далеко от посёлка. Машина выехала на асфальтированное шоссе, а через полтора часа остановилась у конторы второго отделения совхоза.

                Глава 7

                На новом месте

- Ну вот и приехали! – сказал шофёр Светлане.
Девушка разочарованно вглядывалась в побелённые домики, многие из которых стояли под соломенной крышей. В селе всего-то одна улица! В Пасечном хоть дома новые под шифером, а здесь…
На площади по одну сторону стояли три новых одноэтажных дома, огороженные низким штакетником, и магазин. По другую сторону прямо под открытым небом хранились комбайны, тракторы, сеялки, плуги и бороны. А невдалеке стояла низкая побелённая избушка с завалинкой. Вот около неё и остановилась машина.
- Контора! – сказал водитель, кивнув на избушку.
- Да? – удивилась Света.
Она вылезла из кабины. Шофёр подал ей чемодан. Вместе вошли в контору, поздоровались.
- Я привёз вам практикантку! – сказал водитель, обращаясь к тёмноволосому мужчине средних лет в голубом летнем костюме.
- Спасибо! – ответил тот. – Можете возвращаться в своё отделение.
Шофёр вышел. Мужчина поднялся из-за стола и протянул Свете руку:
- Николай Иванович Белоусов! Управляющий отделением…
Был он невысокого роста, обаятелен.
- Светлана Дымкова, - ответила Света, протягивая свою руку. – Из Мичуринского плодоовощного института.
- Знаю, знаю! – ответил Николай Иванович, энергично пожимая девушке руку. – Я еду сейчас в поле проверить, как идёт квадратно-гнездовой посев кукурузы. Если хотите, поедем с нами! А после мы вас определим на квартиру…
Как Светлана могла отказаться? Она согласно кивнула, занесла из сенцев и поставила в угол конторы свой чемодан. Её внимательно разглядывали сухощавый мужчина – бухгалтер и молодая женщина – кассир. На их столах лежали деревянные счёты и какие-то бумаги. Вскоре они принялись за свою работу. Николай Иванович стал звонить кому-то по телефону, а Света оглядела контору. Маленькое, тесное помещение. Здесь стояли три письменных стола да несколько стульев у стены.
Николай Иванович перехватил взгляд Светы и пояснил:
- На следующий год будем новую контору строить, просторную в два этажа. А вот и машина за нами пришла.
Пыля по грунтовой дороге, подъехала белая легковая машина. У конторы она остановилась.
Уже по пути к полю Николай Иванович, сидевший на переднем сиденье, полуобернулся и спросил:
- Ну, как там наш институт? Что нового?
- Стоит… Построили новое большое общежитие рядом с институтом, так что все студенты живут теперь в общежитиях, никто не устраивается на частные квартиры, ведь это дорого.
- Ясно. А учиться нравится?
- Очень. Особенно нравятся лекции по плодоводству профессора Будаговского. Он сейчас работает над разведением яблонь на карликовых и полукарликовых подвоях. Такие яблони дают больше урожая с одного гектара. А у вас карликовые яблони есть?
- Нет. Срок жизни у них небольшой… Я отправлю в отпуск бригадира – плодоовощевода Полину, а вас на месяц поставлю на её место. Сразу берите бразды правления бригадой в свои руки и научитесь у Полины составлять наряды на проделанную за день работу.
- Хорошо!
Взору открылось огромное вспаханное поле, по которому полз трактор и тащил за собою сеялку.
У края поля стояли двое: женщина лет сорока пяти в клетчатом шерстяном платочке, светлом плаще и высокий парень в фуражке и тоже в светлом выгоревшем на солнце длинном плаще.
- Останови! – приказал Николай Иванович водителю.
Тот остановил машину напротив этих двоих.
«Наверное, это агроном-полевод, а с нею практикант», - догадалась Света. Вслед за управляющим она вылезла из машины, хотя ей совсем не хотелось покидать уютный салон. Ей хотелось побыть одной, пережить внезапное расставание с Виктором Беловым.
Николай Иванович за руку поздоровался с женщиной и парнем, спросил:
- Ну, как у вас идёт посев? Получается?
Женщина ответила, улыбаясь:
- Получается! Но пришлось повозиться, пока не отрегулировали норму высева.
Николай Иванович сказал, кивнув в сторону Светланы:
- Вот к нам приехала ещё одна практикантка – Светлана Владимировна Дымкова. Будет месяц работать вместо Полины.
Женщина кивнула, а парень стал внимательно разглядывать Светлану. Он стоял, широко расставив ноги, словно хозяин этой земли. Женщина подошла и встала рядом с ним плечом к плечу. Всем своим видом она словно хотела сказать своей молодой сопернице: «Хоть ты молода и симпатична, и вы ровня с ним по возрасту и образованию, но я тебе его не уступлю!.. Он мой!..»
Эта демонстративная близость не ускользнула от внимания Светланы. Острая неприязнь вспыхнула в её душе к этой нагловато улыбающейся женщине, она мысленно ответила: «А я и не претендую на твоего красавца, можешь успокоиться!..»
У женщины были чёрные брови, белозубая улыбка. Её можно было бы назвать симпатичной, если бы не одутловатые щёки и бельмо на левом глазу. А парень был хорош, словно древнегреческий бог света и искусств Аполлон: высокий рост, голубые глаза, прямой нос, лёгкий загар с румянцем на белом лице.
Николай Иванович отвёл женщину. Они стали проверять правильность посева кукурузы квадратно-гнездовым способом, откапывая в земле лунки с зерном.
Парень подошёл к Светлане, протянул руку и сказал:
- Давай знакомиться, ведь нам придётся вместе работать. Павел Крылов. Я из Курского сельхозинститута. А ты?
- О, какая известная фамилия! Вы случайно не родственник баснописцу Ивану Андреевичу Крылову? – пошутила Света.
Парень улыбнулся и ответил:
- Нет. Мы однофамильцы. А из какого ты института?
- Из Мичуринского плодоовощного.
- Так выходит, вы земляки с нашим управляющим?
- Получается, что так.
- Ты придёшь сегодня вечером в клуб?
Светлану покоробило, что незнакомый ей человек сразу обращается к ней на «ты». Она зло прищурилась: к чему бы придраться в этом бестактном парне? И вдруг заметила, как золотятся у него на солнце отдельные волоски на висках. В её душе всё ещё горели горечь от неожиданного расставания с Виктором Беловым и раздражение от поведения наглой бригадирши… Она ответила Павлу с вызовом:
- А я не люблю рыжих парней!..
Парень так и застыл с открытым ртом…
Садясь в машину, Светлана уже пожалела о своей грубости. У самой-то каштановые волосы тоже с рыжеватым отливом… А всё это она – неприятная женщина. Тоже мне – «царица полей!» Как же назвал её Николай Иванович? Кажется, Степанида Захаровна…
Вернулись в контору уже в конце рабочего дня. Николай Иванович сел за свой рабочий стол, а Светлана – на стул у стены.
- К кому бы нам Светлану Владимировну на квартиру поставить? У всех семьи… - вслух задал вопрос управляющий.
- А Прасковья Карповна Шевцова одна живёт! К ней и поставьте! – отозвалась кассирша.
- Точно! Валя, сбегай за Прасковьей Карповной! – попросил управляющий.
Кассирша молча вышла и через полчаса вернулась с маленькой смуглой кареглазой женщиной, уже в годах.
«Наверное, в молодости была красивой, - отметила про себя Света. – Типичная украинская красота».
- Вызывали? – спросила женщина, теребя фартук в руках.
- Вызывал! – ответил Николай Иванович. – Вот к нам студентка прибыла на практику. Я хочу её, Прасковья Карповна, к вам на квартиру определить! Вам веселее будет и помощницу в дом возьмёте: где водички принесёт, где полы помоет… Ну как?
- У меня кормить её нечем, только молоко! – неожиданно энергично запротестовала хозяйка.
- Мясо будете выписывать у нас в отделении! – пояснил ей Николай Иванович. – И за жильё мы будем вам платить!
Тётя Паша развела руками:
- Ну, тогда ладно! - и повернулась к Свете: - Идём!
- Вот и хорошо! – сказал Николай Иванович, довольно потирая руки.
Светлана взяла свой чемодан и последовала за хозяйкой. Та повела её тропинкой между двумя новыми зданиями: магазином и жилым домом, огороженными некрашеным штакетником. Каждый дом был предназначен для двух хозяев. Тётя Паша пояснила, указывая налево:
- Вот в этом доме получила квартиру бригадирка Степанида Захаровна. Она полеводом работает. А в том доме живёт бригадирка Полина.
- А управляющий где живёт? – спросила Света, думая, что он-то обязательно живёт в одном из новых домов, и удивилась, когда услышала в ответ:
- А Николай Иванович живёт на той стороне улицы в старом доме.
Света сразу зауважала своего нового управляющего. Ей надо было выяснить волновавший её вопрос, и она спросила идущую впереди хозяйку:
- Прасковья Карповна, а кем доводится вам Зина Шевцова в Пасечном отделении: однофамилица или родственница?
- Сестра родная.
- Да? Она просила передать вам привет, поцеловать сынишку и очень сожалела, что не успела приготовить гостинец. За мной быстро машина приехала.
Тропинка повела задворками. За каждым старым домом вытянулся огород с картофельными кустиками. По другую руку раскинулось совхозное овсяное поле.
Наконец, свернули налево на тропинку посреди картофельного огорода и вошли в загороженный со всех сторон двор. Такой двор Света видела впервые. Побелённый домик был накрыт потемневшими от времени снопами соломы. С улицы двор был отгорожен высокими зелёными воротами. Напротив дома – летняя кухня или «топлюха», как здесь называют. Левый угол заднего двора занимал сарай для коровы и кур. На правой стороне двора находились погреб и кладовка. Зелёным ровным ковром двор покрывала «гусиная травка».
«Вот где можно будет валяться на старом одеяле и книжки читать!» - отметила про себя Светлана.
Устройству внутри избы она удивилась не меньше. Дверь из сенцев вела в топлюху, а затем через другую дверь попадаешь в зал с русской печкой. Возле неё стояла пышно убранная кровать хозяйки с горкой подушек. В простенке между окнами висело длинное зеркало в деревянной тёмной оправе. Его украшали бумажные яркие цветы. Под зеркалом – стол, а в углу – ножная швейная машинка. В другом углу – сундук.
Тётя Паша провела постоялицу за русскую печь, где стояла узкая железная кровать и сказала:
- Вот здесь будешь спать. Ставь на стул свой чемодан и пойдём ужинать.
Она ушла на кухню, а Свету взяло любопытство: куда ведёт этот простенок, так как дальше был виден свет. Она пошла на этот свет и вышла на кухню, но уже с другой стороны. Она с удивлением встала посреди кухни: так, оказывается, русская печь делила одно помещение на кухню, зал и маленькую спаленку, где стояла её кровать.
На столе исходила паром варёная картошка. Большими ломтями был порезан хлеб, в миске лежали солёные огурцы. Из шкафчика со стены тётя Паша достала бутылку кагора, обтёрла её фартуком и поставила на стол.
- Зачем вы это, Прасковья Карповна? – Света кивнула на бутылку.
- За доброе знакомство! Молоко пьёшь?
- Нет!
- Я тебя приучу!..
На следующий день утром Света подошла к конторе. Она постеснялась пробиваться через толпу вперёд и осталась стоять в сенцах. Здесь было накурено, хоть топор вешай. Она терпеливо стояла и ждала решения своей судьбы. Наконец, планёрка кончилась. Из конторы стали выходить шофёры, механизаторы, вышел и Павел Крылов. Перед Светой неожиданно остановилась полная женщина с добрыми глазами и сказала:
- Пойдёмте со мной. Николай Иванович сказал: поработаете пока у меня на питомнике.
Вышли на свежий воздух и направились к питомнику, поля которого раскинулись на возвышенном плато за конторой. По пути женщина представилась:
- Меня зовут Галина Никитична. Я бригадир-питомниковод. Сейчас мы ведём прополку полей питомника и ревизию по приживаемости прошлогодних окулировок. Где надо, проводим подокулировку.
За своим бригадиром потянулись девушки и женщины с тяпками. Галина Никитична сказала им:
- Сегодня работа будет та же, что и вчера: прополка нулевого поля питомника. Тяпки хорошо дома наточили?
- Хорошо! – ответило сразу несколько женщин.
- Будьте внимательны! – наставляла Галина Никитична. – Не обдерите кору на сеянцах. Никто вас в шею не гонит, работайте спокойно и аккуратно. Да забыла вам представить. Это Светлана Владимировна Дымкова, студентка Мичуринского плодоовощного института. Приехала к нам на практику. Через год она будет дипломированным агрономом. Николай Иванович назначил её моим помощником. А если она кому-нибудь из вас сделает замечание по работе, вы на неё не обижайтесь. Ей надо на практике научиться руководить людьми. Ясно вам?
- Ясно! – ответило несколько голосов.
Женщины пололи, а Светлана ходила по рядкам соседнего поля и записывала в блокнот общее количество окулировок, количество прижившихся и не вымерзших за зиму окулянтов и вычисляла процент выживаемости их по каждому ряду. Данные потом она переписывала в конторе из блокнота в специальный журнал. Так подсчитывался выход саженцев с поля питомника.
Находившись по полю в полусогнутом состоянии, Светлана к концу рабочего дня изрядно уставала, но не шла сразу домой, а заходила в контору и заносила все данные ревизии в журнал питомника. На завтра – та же работа.
Однажды за ужином тётя Паша сказала:
- Была у нас до тебя практикантка, Валей звали. Приходил к ней наш парень.
- А хозяйка разрешала?
- А что хозяйка? Он приходил днём. Посидят, поговорят, с хозяйкой чайку попьют. И вдруг – бац! Приезжает её жених. Как снег на голову свалился. А Валя не сказала нашему парню, что у неё есть жених. Видно, обидеть его не хотела. Валя не растерялась. Как только увидела своего жениха – кинулась к нему на шею: «Ой, братик! Как хорошо, что ты приехал!» Так и представила его как брата. Сидели вместе с хозяйкой, чай пили. Жених и наш парень на прощанье руку друг другу крепко пожали. А вскоре Валя уехала. И никто у нас о Вале плохого слова не сказал: дружит – ну что ж, пусть дружит. Дело молодое! Даже хвалили её за находчивость, за то, что сумела развести соперников по сторонам, и не получилось драки.
- Откуда вы, тётя Паша, всё знаете?
- В селе всё обо всех знают. Здесь, девонька, надо вести себя по-умному, если хочешь, чтобы тебя уважали…
- Я этого очень хочу, тётя Паша!
Та ответила:
- Вот и ладненько! Чую я, что мы с тобой найдём общий язык.
Приближался День Победы над фашистской Германией. Вечером в местном клубе должны были состояться торжественное собрание и концерт.
Все скамьи в зале клуба были уже заняты, когда Света в своём чёрном облегающем платье пришла сюда. Она поискала глазами свободное место. Кто-то из женщин питомниководческой бригады помахал ей рукой. Она прошла на шестой ряд и села с краю.
Николай Иванович, стоя за трибуной на сцене, сообщил об успехах отделения и совхоза в целом за последний год. Он по фамилиям назвал передовиков среди шоферов, механизаторов, доярок, женщин, работающих в садоводческой и питомниководческой бригадах. Многие получили премии и почётные грамоты. А затем начался концерт. Каждому самодеятельному артисту все дружно аплодировали. Ведущий объявил:
- Любимую песню курских студентов исполнит практикант Павел Крылов.
Павел подошёл почти к краю сцены и неожиданно приятным и сильным голосом запел:
 
Если б были глаза
У тебя не синими,
А над ними бровей
Тёмненькие линии,
Всё равно бы тебя
Я любил, родная!
А зачем? И за что?
Я и сам не знаю…

В белой рубашке и чёрных отглаженных брюках Павел показался Светлане ещё симпатичнее. А он, отставив одну ногу, пел легко и задорно:

Если б губы твои
Не были медовыми,
Не слетали б с ресниц
Огоньки бедовые,
Всё равно бы тебя
Я любил, родная!
А зачем? И за что?
Я и сам не знаю.

Если б ты для меня
Не была б той ласковой,
Если б ты для меня
Не казалась сказкою,
Всё равно бы тебя
Я любил, родная!
А зачем? И за что?
Я и сам не знаю.

Песня кончилась, а певец был награждён горячими аплодисментами.
Весёлая мелодия песни запала в душу Свете, но слова она не все запомнила. Возвращаясь домой, она напевала вполголоса:

Всё равно бы тебя
Я любил, родная!
А зачем? И за что?
Я и сам не знаю.

Она загорелась целью узнать у Павла слова всей песни.
Ночью, лёжа в постели, она вспомнила Алевтинку и обоянских ребят, тосковала по Виктору. Но новые заботы и впечатления всё дальше и дальше отодвигали воспоминания о них.

                Глава 8

                Знакомство с бригадой

Через десять дней после Дня Победы зацвели молодые яблоневые сады на склонах холмов. Казалось, будто белоснежные облака, устав бродить по голубому майскому небу, опустились на холмы отдохнуть.
Однажды во время планёрки Света услышала в коридорчике, как Николай Иванович громко сказал в конторе:
- С завтрашнего дня вы, Полина Ивановна, идёте в отпуск.
- Но, Николай Иванович!.. – попыталась возразить молодая женщина.
- Никаких «но»! У нас на практике находятся студенты, и мы обязаны предоставить им возможность поработать на руководящей должности. У кого ещё какие вопросы есть? Нет? Тогда – за работу!
Переговариваясь, люди стали выходить из конторы. Света из душного прокуренного помещения вышла на свежий воздух и облегчённо вздохнула. Появился Павел. Он, как ни в чём не бывало, протянул Свете руку и сказал:
- Поздравляю!
Она подала свою. Одной из последних выходила расстроенная Полина.
- Пойдёмте со мной в бригаду! – сказала она Свете.
Та вытянула свою руку из ладони Павла и пошла рядом со своей бригадиркой, как здесь называли агрономов. Полина пожаловалась:
- Не хотела я сейчас отпуск брать. Думала взять осенью, когда соленья, варенья надо заготавливать, картошку копать. Но ничего не поделаешь! Управляющий велит, значит, надо подчиняться. Идёмте, я покажу вам, где у нас находятся молодые сады.
Вышли за село. Полина повела Свету к ближним холмам, склоны которых казались белыми от обильно цветущих садов. Полина поясняла на ходу:
- Здесь у нас квартал семечковых, а на том холме – косточковые.
- Давайте поднимемся на холм, - предложила Света.
Полина улыбнулась:
- Ну что ж, давайте поднимемся.
Света, зачарованная красотой картины буйного цветения садов, подходила то к одной яблоньке, то к другой, приглядываясь к раскрытым бело-розовым цветам, вдыхала нежный аромат. Над соцветиями деловито гудели пчёлы. Сад жил своей, незаметной для постороннего глаза, но кипучей жизнью. Света повернулась к Полине и сказала с сожалением:
- Я всё удивляюсь, почему нет духов с нежным ароматом цветущей яблони? Есть «белая сирень», «майский ландыш», «красный мак», а вот «яблоньки» нет.
Когда стали спускаться с холма, Полина пояснила:
- Междурядья в молодых садах, пока они ещё не затенены кронами, мы используем под посевы овса, клевера или сахарной свёклы.
Ряды овса тянулись поперёк склона холмов. Светлана изумлённо воскликнула:
- Как же ваши трактористы умудрились посеять овёс на таких крутых склонах? Тут же перевернуться можно!
- Они у нас мастера своего дела! – не без гордости ответила Полина.
А когда спустились на дорогу, Полина сказала:
- Сейчас мы пойдём на поле сахарной свёклы. Это в двух километрах отсюда напротив села Шипы.
Дорога повела между обрывом белого мелового холма и мелкой узкой речушкой, заросшей жёлтыми кубышками.
- Придётся нам речку вброд перейти, - сказала Полина. – Вон там более пологий спуск есть.
- А как называется эта речка? – поинтересовалась Светлана.
- Псёл.
- Псёл?!. Эта речушка и есть известный всем Псёл? – воскликнула Света. - Поверить трудно! На всех картах обозначен этот ручей! А у нас в Мичуринске течёт Лесной Воронеж. Тот гораздо шире. Я училась плавать и чуть не утонула. С тех пор боюсь воды.
Сняв босоножки и подняв повыше подол платья, Света вслед за Полиной вошла в воду. Ноги погрузились в приятную прохладу. Несколько осторожных шагов – и вот уже противоположный берег. Обулись.
Женщины бригады, повязанные, как одна, белыми платочками, отдыхали, сидя кружком прямо на земле. Вдоль поля тянулись борозды всходов сахарной свёклы. Позади женщин борозды оставались чистыми, сочно-зелёными. Впереди зелень свёклы смешивалась с зеленью сорной травы сплошным зелёным ковром.
- Здравствуйте! – громко поприветствовала женщин Полина.
Полольщицы ответили нестройно.
Полина тут же заявила о цели своего прихода:
- Я привела к вам нового бригадира, прошу любить и жаловать! А я ухожу в отпуск.
- Ты же хотела осенью идти в отпуск! – удивилась пожилая женщина.
- Хотела, а потом расхотела! – развела Полина руками. – Зовут вашего нового бригадира Светлана Владимировна. Она учится в Мичуринском институте. Через год она получит диплом агронома – садовода.Приехала к нам на практику. Прошу не обижать нового бригадира, – Полина повернулась к Свете: - Ну, а с каждым членом бригады вы познакомитесь в процессе работы. Работницы они трудолюбивые, дело своё хорошо знают. Не стесняйтесь советоваться с ними. В конце рабочего дня я замеряю прополотую площадь, делю на всех поровну, и каждая знает, сколько она прополола и заработала за день. Людей всегда интересует, сколько они заработали за месяц.
- А я не доверяю памяти и каждый день в тетрадь записываю. А в конце месяца передо мной – наглядная картина! – сказала рыжеволосая девушка.
Красное прокалённое солнцем лицо её было густо усеяно веснушками.
- Шурка, чи в тэбэ пам’ять хтось отшиб? – спросила чернобровая женщина с ямочками на пухлых щеках.
На ней была расшитая украинская блузка.
Все засмеялись.
- Тебе самой муж кочергой память отшиб, - огрызнулась Шурка.
- Ой, вона в нас гарно спивае! – совсем не обидевшись на девушку, отрекомендовала её украинка.
- Песни вечером будем петь, а сейчас – за работу, а то норму свою не выполните! – заметила Полина.
- Вы дуже не расстраивайтесь за нас, Полина Ивановна! Норму мы завсегда выполним, а бильше нам нэ трэба, бо вы враз нам норму повысите. Мы люды вже учёные.
Прощаясь, Полина сказала Светлане:
- Я вернусь в контору: мне перед отпуском надо документацию подогнать. А вы побудьте с бригадой, замерьте прополотую площадь. Завтра утром я покажу, как составляются наряды, и познакомлю с площадями полей и садов нашей бригады. Ну, всего хорошего!
Света молча кивнула. С тоской и страхом она смотрела вслед удаляющейся Полине.
Женщины дружно, как одна, взялись за тяпки и приступили к прополке. Они шли ровно, не обгоняя друг друга. У многих к пояснице были привязаны за рукава кофты.
«Красиво работают!» - отметила про себя Светлана.
Вдруг над полем зазвучала песня. Запевала её рыжеволосая Шура. Голос у неё был удивительно чистым и сильным:

Выходил на поля
Молодой агроном,
Говорил, что земля
Вся в наряде цветном.

Женский хор дружно подхватил:

Хороша земля.
Мой край дорогой,
Люблю тебя
Всей русской душой!

«Это же они обо мне и для меня поют!» - удивилась Светлана.
И исчез вдруг в её душе страх перед неизведанным, развеяла его красивая песня. Слушая песню, Света чувствовала, как в её душе тёплой волной поднимаются нежность и благодарность к этим простым женщинам.

                Глава 9

                Поцелуй за песню

Света быстро втянулась в обязанности бригадира. В первую половину дня она была на поле вместе с рабочими, отмеряла им норму на день деревянной двухметровой саженью. В минуты отдыха на поле читала им центральные газеты. Всей бригадой обсуждали новости по стране и за рубежом. Во второй половине дня она снова шла на поле замерить выполненную бригадой работу, а уже потом шла в контору составлять наряд.
В тот день погода стояла пасмурная, небо заволокло облаками, порывами налетал ветер. После обеда Света направилась в контору. В это время, стоя на телеге, к конторе подъехал Павел Крылов. Приподняв кнутовищем соломенную шляпу надо лбом, он весело спросил Свету:
- Хочешь посмотреть на свой дальний сад?
- Хочу!
- Тогда садись, я подвезу.
Павел развернул коня, сел в телегу, выехал на дорогу. Светлана только подошла и протянула руку к телеге, как Павел ударил коня кнутом:
- Н-но, пошёл!
Гнедой конь с белой узкой полосой на морде с места взял рысью.
Света с удивлением смотрела на удаляющуюся телегу. Но отъехав метров пятнадцать, Павел снова остановил коня.
- Садись! Я пошутил…
Девушка подбежала к телеге, протянула руку… и снова телега бойко затарахтела по дороге. Тут уж Светлана обиделась всерьёз, молча повернулась и пошла к конторе. Она не оборачивалась на просьбы Павла.
- Садись, не обижайся! Я же пошутил!.. Больше не буду. Честное слово!
Света остановилась, оглянулась. Павел хлопал ладонью по телеге рядом с собой:
- Садись! Ты что: шуток не понимаешь?
Она теперь не спеша подошла к телеге и с помощью Павла села в неё.
Вот-вот готов был закапать дождь. И Павел погнал коня рысью. Неожиданный сильный встречный порыв ветра сорвал с его головы соломенную шляпу и погнал её по дороге. Света ахнула.
- Тпру-у! – натянул Павел вожжи.
Конь остановился. Павел спрыгнул с телеги и побежал за шляпой. И тут озорная мысль мелькнула в голове у Светланки. Она взяла вожжи в руки и, дождавшись, когда Павел, придерживая рукой шляпу на голове, бегом возвращался к телеге, со всей силы ударила вожжами по спине коня:
- Н-но-о! Пошёл!..
Послушный конь рванул с места, телега затарахтела по кочкам, а Павел со шляпой быстро стал удаляться. Отъехав метров двадцать, Света остановила коня. Но только Павел подошёл к телеге и протянул руку, чтобы вскочить на неё, всё повторилось сначала.
Смеясь, Света оглянулась, как бы спрашивая: «Ну как, нравится тебе такая шутка?» Она увидела, что Павел разозлился, остановила коня и сказала примирительно:
- Садись… Я же только пошутила! Ты что, шуток не понимаешь?..
Павел сел в телегу и пустил коня шагом. Несколько минут ехали молча. Чтобы восстановить мир, Света заговорила первой:
- Послушай, ты где живёшь?
- В соседнем селе.
- Это далеко отсюда?
- Не очень.
- А как же ты на работу утром добираешься?
- На велосипеде.
Света вспомнила, как однажды она видела Павла, подъезжающего утром к конторе на велосипеде. Чтобы поддержать разговор, она спросила:
- Ты тоже на квартире живёшь?
- Нет, дома.
- Так ты местный? – удивилась Света.
- Да.
- А как ваше село называется?
Павел ответил не сразу:
- Псинка…
Света вдруг весело захохотала:
- Представляю, как бы тебя называли во времена Александра Невского, если бы ты владел этими землями!
- Как?
- Князь Псинский! Ха-ха-ха! Ой, не могу. Князь Псинский восседает на реке Псёл! Ой, уморил!
Света рукой вытерла слёзы на глазах.
В это время через разрывы облаков брызнуло яркими лучами солнце, и всё преобразилось вокруг: ярче зазеленели поля по обеим сторонам дороги.
- Хочешь, я научу тебя распознавать поля по цвету? – неожиданно предложил Павел.
- Хочу!
- Что на этом поле растёт?
- Пшеница.
- Нет, ячмень. А по другую сторону дороги?
- Пшеница, - ответила Света, надеясь, что уж на этот раз она попадёт в точку.
- Нет, овёс.
- Конечно, ты сеял, - ты знаешь, что на каком поле растёт, - защищаясь, заметила Света.
- Не поэтому. Просто у каждого злака свой цвет. Посмотри, - Павел указал на поле, что зеленело слева от дороги. – Видишь, какой у ячменя ярко-зелёный цвет? А теперь посмотри направо. У этого поля нежно-зелёный цвет с дымкой. Это овёс.
- Ты спроси меня лучше что-нибудь по садоводству… У нас в учхозе учили различать породы и сорта плодовых деревьев по цвету коры и по форме листьев. Послушай, а ты знаешь, чем пахнет солнце? – неожиданно спросила Света, щурясь на яркое светило.
На него снова быстро наплывало тяжёлое облако.
- Ничем!
- А вот и неправда! Послушай!

Запах солнца? Что за вздор?
Нет, не вздор.
В солнце – звуки и мечты,
Ароматы и цветы –
Все слились в согласный хор,
Все сплелись в один узор.
Солнце пахнет травами,
Свежими купавами,
Пробуждённою весной,
И смолистою сосной!..

Вот! А написал это стихотворение Бальмонт. Называется оно «Аромат солнца». Так что я рассчиталась с тобой за своё поражение. Счёт стал один : один. Ты любишь стихи?
Павел кивнул.
- Слушай!

Дайте полночь с луною в мои осторожные руки,
Чтоб шумела широкой и мокрой сиренью.
Я не трону её, только в шумы и звуки
Аккуратно проставлю кой-где ударенья…
Дайте плотные ливни и молнии мая,
Закоулки лесные и даль зоревую.
Я листа не сомну, стебелька не сломаю,
Только шелесты трав и берёз зарифмую.

Правда, чудесные стихи? Винокуров написал.
- Угу…
Телега поднялась на возвышенность.
- Ой, какой красивый вид открывается отсюда! – воскликнула Света. – Голубая лента реки… за нею белые хатки, словно рассыпанные белые бусы. Знаешь, Павлик, я раньше мечтала стать художницей, но со временем нашла другое решение, научилась фотографировать. Особенно выразительные снимки получаются со светофильтром. Посмотри на небо!
Придерживая шляпу, Павел глянул вверх.
Света пояснила:
- Какое величественное нагромождение облаков, правда? И луч солнца пробивается сквозь край облака. Жаль, что я не прихватила с собой фотоаппарат, получился бы великолепный снимок! У нас в институте на конкурсе фоторабот мой стенд занял третье место!
- Но не первое же! – подзадорил Павел.
- Третье место – совсем не плохо, - ответила Света. – В актовом зале института было выставлено двадцать два стенда… Вот мы уже и добрались до сада!
Вдоль дороги потянулись молодые яблони в нарядном бело-розовом цветении. По дальнему междурядью сада, тарахтя и попыхивая дымом из трубы, шёл колёсный трактор. Он тянул за собою дисковые лущильники и бороны «зигзаг».
Ещё не обработанные междурядья сада были покрыты свежей зелёной травой, усыпанной жёлтыми одуванчиками. В пасмурную погоду они дарили капельки солнечного света и поднимали настроение.
Павел остановил коня, спрыгнул с телеги. Он первым сел на молодую зелёную траву и расстелил рядом с собой полу своего светлого плаща:
- Садись!
Но Светлана постеснялась садиться так близко к парню и сказала:
- Я вот здесь сяду, напротив…
Помолчали, наблюдая за работой трактора.
- Послушай, Павел! – сказала Света. – Мне очень понравилась песня курских студентов, которую ты пел на сцене в День Победы. Спой ещё раз, а? Я постараюсь запомнить слова.
Павел посмотрел на Свету, взгляд его странно блестел.
- Разреши тебя поцеловать – тогда спою!
- Ещё чего!..
- Ну, тогда не буду петь!
- Ну, пожалуйста… Я очень прошу…
- А разрешишь поцеловать?
- Нет!
- Тогда не спою!
Свету вдруг осенила догадка: так вот зачем он привёз её в дальний сад!.. А она поверила ему как студенту, как товарищу… Холодок проник в её душу. С тоской она следила за тем, как всё дальше и дальше уходил от них по междурядью трактор. Вот деревья сада уже скрыли его.
Светлана решительно поднялась и сказала:
- Поехали в контору!.. Мне ещё наряд составлять надо!
Павел нехотя поднялся, развернул на дороге коня с телегой. Сели. Конь бежал по дороге ровной рысцой.
- Ты почему молчишь? – спросил Павел, обернувшись.
- Так… Тебе не захотелось спеть мне песню, а мне расхотелось разговаривать…

                Глава 10

                Яблони в цвету

Наконец-то прохладный май подарил тихие солнечные дни! Однажды после планёрки Павел сказал Свете:
- Пойдём – посмотришь свой цветущий сад!
- Идём!
Молодой сад рос за селом на холмах, где Света уже побывала с Полиной. Яблоньки цвели обильно. Тонкие деревца, окружённые лунками, правильными рядами взбегали на холмы. В междурядьях нежно зеленели подросшие стебли овса.
Из лощины Павел и Света стали подниматься по отлогому склону холма на его вершину. На склоне Света наклонилась над бело-розовым соцветием яблоньки и вдохнула тонкий аромат. Рядом вдруг раздалось:
- Смотри!..
Она оглянулась на Павла и замерла: тот нацелил раскуренную папиросу на беззащитный яблоневый цветок и чего-то ждал.
- Ты что делаешь?.. – возмутилась Света. – Яблоньке же больно будет!..
Довольный произведённым эффектом, Павел усмехнулся, плюнул на окурок, бросил его на землю и вдавил каблуком.
Поднялись на вершину холма. Отсюда открывался широкий обзор местности. Ярко светило солнце. По другую сторону холма снова правильными рядами убегали цветущие яблоньки. И столько было тихого торжества и праздника в окружающем цветении, что Светлана раскинула руки, закружилась и запела:

Вижу чудное приволье,
Вижу нивы и поля.
Это русское раздолье,
Это родина моя!

Колоколом поднялось её лёгкое светлое платье, по плечам рассыпались каштановые с золотым отливом волосы. Света перестала кружиться. Павел, с улыбкой наблюдавший за нею, неожиданно спросил:
- Знаешь, на кого ты сейчас была похожа?
- На кого?
- На яблоньку… Такая же белая и красивая…
- Скажешь тоже!.. - смутилась Света и спросила, указывая на белое ожерелье хат за речкой: - Это что за село?
- Ольховатка.
- А далеко отсюда находится Прохоровка, у которой состоялось знаменитое танковое сражение на Курской дуге?
- Нет, не очень далеко. А над нашей Ольховаткой был сильный воздушный бой. В небе горели самолёты не только фашистские, но и наши.
Павел сел на землю и расправил полу своего плаща:
- Садись!
Света отрицательно покачала головой. Тогда он встал, снял плащ и расстелил его на земле.
- Садись, не бойся!
Света опустилась и осторожно села на краешек плаща. Их окружали светло-зелёные стебли овса. Они поднимались Свете до плеч. Над яблоньками гудели пчёлы. На ветку села какая-то пичужка, но, увидев людей, цвинькнула, вспорхнула и улетела.
По дороге у самого подножия холма прошли две бортовые машины.
- Тарасов и Кочетов поехали за сеном, - пояснил Павел, провожая машины взглядом.
Света сорвала стебелёк овса и стала надкусывать его. Стебелёк был сладковатым: овёс находился в молочной спелости.
- А почему тебя перевели из Пасечного отделения в наше? – неожиданно спросил Павел.
Он сидел, опершись локтями на согнутые колени, и покусывал зелёный стебелёк овса. Светлану вопрос неприятно царапнул, она поняла его затаённый смысл, но ответила спокойно:
- А туда раньше меня приехал наш студент, его поставили бригадиром. А я со студентами Обоянского сельхозтехникума ходила на прополку питомника. Из института приехал наш преподаватель и узнал, что места агронома в этом отделении для меня нет. Он поговорил с руководством совхоза, и меня перевели в ваше отделение. А здесь управляющий – выпускник нашего Мичуринского института. Он и дал мне должность бригадира-садовода. Мне и самой не хотелось из того отделения уезжать, из Воронежа туда на практику студентка приехала. Алей зовут. Мы с ней подружились. А ещё мне понравилась Зина Шевцова.
- Она сестра твоей хозяйки, у которой ты на квартире стоишь.
- Я знаю, тётя Паша сказала мне.
Помолчали.
- Я не забуду, как ты первый раз появилась у нас, - усмехнулся Павел.
- И как?
- Помнишь, сеяли мы кукурузу на поле? Подъезжает машина. Ты выходишь из машины с Николаем Ивановичем, важная такая… Николай Иванович интересуется, как идёт сев. А ты тоже так важно спрашиваешь: «Каким способом вы сеете кукурузу?» Вы стали уезжать, я спросил тебя: «Ты сегодня в клуб придёшь?» А ты зло так сверкнула на меня глазами и словно ведром холодной воды окатила: «Я рыжих парней не люблю!..»
Света от смущения и признания своей вины опустила голову. Но тут же подняла её и стала горячо защищаться:
- Мне не понравилось, что ты с первой же встречи обратился ко мне на «ты». Это было нетактично с твоей стороны. Ведь ты завтрашний специалист и к людям должен обращаться на «вы».
Павел продолжал высказывать свои претензии:
- Ребята смеются, как ты шофёра Кочетова упрашивала: «Ванечка-лапочка, отвези меня в Обоянь!»
Света пожала плечами и ответила:
- А я разве виновата в том, что здесь автобусы до Обояни не ходят? Мне нужно было в библиотеку. Вот и приходится каждого шофёра упрашивать!
Павел вдруг плавным и сильным движением левой руки наотмашь опрокинул Свету на спину и склонился над ней.
Светлана испугалась и изо всех сил упёрлась обеими руками Павлу в грудь.
- Пусти, слышишь?..
Изгибаясь, как ящерица, Света попыталась освободиться из цепких рук Павла, но силы были слишком не равными. Павел наклонился, чтобы поцеловать Свету, но она повернула голову на бок, и тут от земли до её слуха донеслось гудение приближающихся машин. Это было спасением!
- Машины идут! – воскликнула она.
- Где? – Павел приподнялся на руках и, вытянув шею, стал смотреть на дорогу.
А Света в это мгновенье ловкой рысью выскользнула из-под его рук и помчалась вниз по склону холма. Сердце бешено колотилось.
- Света, постой!.. Погоди!.. – неслось ей вслед.
А она, скользя босоножками по гладким стеблям овса и рискуя упасть, без оглядки бежала вниз чуть ли не под колёса идущей впереди машины, доверху гружёной зелёным сеном.
- Стойте, стойте! – закричала Света и замахала над головой обеими руками.
Машины остановились.
Света подбежала к кабине первой машины и стала судорожно дёргать за ручку, но дверца не открывалась. Тогда шофёр помог открыть дверцу изнутри кабины. Запыхавшись, тяжело дыша, Света опустилась на сиденье.
Водитель, смуглый мужчина лет сорока с небольшим, посмотрел через лобовое стекло на вершину холма. Там среди зелёных стеблей овса были видны голова и плечо лежавшего на боку Павла.
- Он? – коротко спросил шофёр.
Света кивнула.
Неожиданно водитель погрозил Павлу увесистым кулаком.
- Вы думаете, он вас увидит через стекло? – спросила Света.
- Он меня прекрасно видит!..
Машина тронулась. Шофёр улыбнулся приятной белозубой улыбкой:
- Давайте знакомиться! Меня зовут Леонид Сергеевич Тарасов. А вас?
- Светлана Дымкова.
- А по отчеству?
- Зовите просто Света. Правда, женщины в бригаде обращаются ко мне по имени-отчеству: Светлана Владимировна.
Тарасов достал из нагрудного кармана чёрной рубашки папиросу, дунул два раза в неё, закурил и сказал просто:
- Паша сейчас мой начальник. Степаниду Захаровну проводили в отпуск.
- Я знаю.
- Так иногда и начальнику не мешает морду набить. Так сказать, в воспитательных целях.
- Ну, что вы! – испугалась Света, представив себе, как Тарасов своими кулачищами бьёт Павла по лицу. - Он ничего плохого мне не сделал! Просто… поступил не очень тактично…
- Ладно. Разберёмся! Это ты вчера вела машину Кочетова?
- Я…  А что?
Тарасов усмехнулся.
- А я-то думаю: кто это шлёпает на третьей скорости посреди дороги? Не объедешь ни с какой стороны.
Света смутилась, но тут же стала объяснять:
- Понимаете, у нас в институте на вождение машины отводится мало часов. Нас предупредили, чтобы мы на практике научились водить машину. Вот я и решила здесь, на практике, подучиться. Я неплохо вожу гусеничный трактор, получила удостоверение тракториста. Но моя мечта – научиться водить машину!
Тарасов неожиданно сказал:
- Ну, если уж так хочется научиться водить машину, то я могу помочь!
- Правда? – обрадовалась Света. – Вот спасибо большое!
- Приехали! – объявил Тарасов. – Зови меня просто Лёня. Договорились?
- Нет. Я к старшим обращаюсь всегда по имени-отчеству.
Рабочие, в основном женщины, расступились, пропуская машину Тарасова к ещё незавершённой скирде сена. Тут же стоял и высокий стогометатель.
- Спасибо, Леонид Сергеевич! – поблагодарила Света и стала открывать дверцу кабины.
- До скорой встречи! – белозубо улыбнулся Тарасов и протянул свою тёмную широкую ладонь.
Света положила на неё сверху свою. Она резко отличалась от твёрдой ладони Тарасова своей белизной. Тарасов пожал руку девушки обеими руками и выпустил.
Света вылезла из кабины и пошла в контору, хотя ей хотелось посмотреть, как будут подавать сено на скирду. Уже у конторы она оглянулась и пронаблюдала за работой стогометателя и рабочих.
«А он хороший, уважительный…» - подумала она о Тарасове, стараясь совсем не думать о Павле.

                Глава 11

                Рабочий день

На следующее утро прежде, чем отправиться в контору на планёрку, Света придирчиво оглядела себя в большое зеркало. Ведь она теперь агроном! На неё смотрела из зеркала белолицая девушка с каштановыми вьющимися волосами, в синем ситцевом цветастом платье и чёрном жакетике в талию: по утрам было прохладно. Света повернулась перед зеркалом: ничего, вроде бы симпатичная!
Тропинкой мимо огородов с картофелем, новых домов и магазина направилась в контору. Теперь все с ней здоровались, пропуская вперёд.
В конторе было накурено. Управляющий Николай Иванович давал задания шоферам и механизаторам. У стены стоял Павел, засунув руки в карманы светлого плаща. Света старалась не смотреть на него.
- Как у вас дела, Светлана Владимировна? – обратился к ней управляющий.
- Пропалываем поле свёклы у реки.
- Сколько вы ещё будете сидеть на этом поле?
- Дня три.
- Долго полете.
- Так и поле огромное, Николай Иванович! Рабочие норму свою выполняют и пропалывают чисто. Хожу по рядкам, проверяю.
- Какие у вас отношения с рабочими?
- Хорошие. Я каждый день замеряю прополотую ими площадь. Они знают, сколько заработали за день. Наряды бухгалтеру сдаю ежедневно.
Пожилой худощавый бухгалтер в подтверждение кивнул головой. О том, что каждый день читает на поле рабочим газеты, Света предпочла не говорить на планёрке, а то чего доброго ещё засмеют.
Управляющий сказал:
- Как только кончите полоть поле со свёклой, так переходите на прополку приствольных кругов молодых яблонь в дальнем саду. Вы были там?
И тут Света быстро с благодарностью глянула на Павла.
- Да, была! – ответила она.
- Хорошо, можете идти к своим рабочим на поле.
Света вышла из душной прокуренной конторы.
Каждый день она шла до поля два с лишним километра и столько же обратно. Большинство женщин её бригады жило в соседнем селе Шипы. Они не приходили на планёрку в контору, а с тяпками шли сразу на поле. Света всех их уже знала по именам, а старших – по имени-отчеству.
Она шла по дороге и думала о женщинах своей бригады. В каждом коллективе бывает свой лидер. Таким лидером в бригаде была Мария Чаплыгина, пожилая, сухощавая, громкоголосая. Она не боялась сказать правду в глаза самому управляющему. Все в бригаде её слушались, а девушки побаивались её острого языка. И совсем непонятно было Свете, как это с Марией дружила добрая покладистая Анна Даниловна Сергеева.
Во время получасового отдыха на поле женщины часто пели. Голосистей всех была рыжеволосая Шура с косой до пояса. Очень приятный голос был у Натальи Логвиновой, молодой замужней женщины. А что, если организовать силами своей бригады концерт?..
Мысли её были прерваны конским топотом и тарахтением телеги. Она свернула на обочину дороги и оглянулась.
- Тпру-у!.. – натянул вожжи Павел. – Садись, подвезу.
Когда Света села на телегу, Павел сказал:
- Вот видишь, как хорошо, что мы съездили с тобой в дальний сад!
- Да… Спасибо тебе… - вяло поблагодарила его Света.
Из её души ещё не до конца выветрился вчерашний страх. С минуту ехали молча. Павел пустил коня шагом.
Света вдруг тихо засмеялась.
- Ты чего смеёшься? – оглянулся на неё Павел.
- Смотрю, нет ли на твоём лице синяков…
- А почему они должны быть?
- Леонид Тарасов пообещал набить тебе… - Света чуть не выпалила «морду», но вовремя спохватилась и заменила на более мягкое слово: - физиономию.
- А ты что, пожаловалась ему?
- Ему стало всё ясно при одном взгляде на меня и на тебя… Скажи спасибо мне: это я его уговорила не трогать тебя… А он сказал: «И начальству в воспитательных целях иногда можно морду набить!»
- Так и сказал?
- Да.
- Ладно, мы с ним ещё разберёмся!
- Только, пожалуйста, деликатнее разбирайтесь! Послушай, я в последний раз тебя спрашиваю: споёшь свою песню?
Павел широко улыбнулся:
- А ты дашь себя поцеловать?
- Опять – двадцать пять! Нет!
- Ну, и я тогда не спою!
- Ну, и не надо! У нас в институте свои песни хорошие есть. Хочешь послушать?
- Спой!
Света вспомнила песню, которую студенты разучивали в хоре. Немного стесняясь, она запела, чтобы только доказать, что у мичуринских студентов лирические песни не хуже, чем у курских:

Для тебя, любимая,
Утром солнце просыпается,
Глаз и губ твоих касается,
Чистоту их любя.
А тёплый ветер, тёплый ветер кружится,
Тополиный цвет плывёт по улице,
И белеют у пристани
Теплоходы для тебя!

Для тебя, любимая,
Город с улицами длинными
Пахнет солнечными ливнями,
Облаками клубя.
А вечерами, вечерами тёплыми
Золотыми он сияет стёклами,
И любуются прохожие,
Дорогая, на тебя!

Для тебя, любимая,
Каждый миг, движенье каждое,
Рощи светлые, прохладные,
И улыбки ребят!
А тёплый ветер, тёплый ветер кружится,
Тополиный цвет плывёт по улице,
И любовь не кончается,
Дорогая, для тебя!

- Ну как, понравилась песня?
- Ничего.
- А мне очень нравятся и слова, и мелодия!
Телега ехала по дороге вдоль реки Псёл. За рекою привольно распахнулось поле с ровными зелёными рядками прополотой свёклы. Наклонившись, женщины пололи в один ряд, не обгоняя друг друга и не отставая.
- Красиво работают, правда? – с гордостью за свою бригаду сказала Света.
Выбрав более пологий спуск к реке, Павел направил по нему коня. У самой воды он встал на ноги и сказал Свете:
- Вставай!
Девушка встала на ноги. Павел протянул ей руку:
- Держись! – и ударил коня кнутом.
Телега въехала в воду. Напрягаясь, конь протащил её по дну и вытащил на противоположный берег. Света села, а Павел, стоя на телеге, подъехал к женщинам и громко сказал:
- Здравствуйте!
- Здравствуйте! – ответили те нестройно.
- Вот привёз вам вашего бригадира!
- Спасибочко! – ответила одна из женщин. – Что там нового в конторе?
- Да ничего! Овёс косим на сено. Возим на машинах и в скирду складываем за конторой. А вы как кончите полоть это поле, перейдёте на прополку приствольных кругов в дальнем саду.
Женщины стояли возле подводы, опираясь на тяпки. Света встала рядом с ними.
- О-о, туда далеко ходить! – покачала головой одна из полольщиц.
Павел повёл рукой в сторону Светы:
- А у вас бригадир есть, пусть она даст заявку на бортовую машину. Вас будут отвозить в сад на машине и привозить обратно. Светлана Владимировна, вы здесь останетесь или вернётесь в контору?
- Здесь остаюсь.
- Тогда я поехал! Н-но! Мне на сенокос надо!
Павел развернул телегу прямо по рядкам прополотой свёклы и погнал бедного коня по пахоте к реке.
«Красуется перед девчатами!» - мелькнуло в голове у Светланы.
- Вот, Шурка, не упускай жениха! – пошутила Мария Чаплыгина.
Та вздохнула:
- Ему учёная нужна, такая, как Светлана Владимировна…
- Ладно, бабы! Давайте за работу. Передохнули немного – и хватит! – сказала Анна Сергеева.
Света в душе поблагодарила её. Женщины разошлись по своим рядкам и, переговариваясь, принялись за работу, а Света пошла наискосок по полю, проверяя чистоту прополки. Впереди женщин всходы свёклы трудно было различить среди сорной травы, а позади них радовали глаз чистыми ровными рядками, словно натянутые через всё поле тугие зелёные струны.
К концу рабочего дня Света снова пришла в свою бригаду, чтобы замерить прополотую площадь. Неожиданно налетела гроза с молниями и громом. Небо быстро потемнело, и холодными косыми струями ударил дождь. Женщины побросали работу и с тяпками побежали домой. Они бежали к реке, накрываясь от дождя кофтами. У воды снимали тапочки и, подняв подолы платьев и юбок, переходили речку вброд.
- Светлана Владимировна, идёмте ко мне в гости! – предложила Анна Сергеева. – На поле нельзя в грозу оставаться. Позапрошлым летом на пригорке под тем деревом пастуха убило молнией.
Света побежала рядом с Анной.
- Да вы не волнуйтесь! Мы завтра свою норму доделаем!
- А я и не волнуюсь! – ответила Света. – Я знаю, что бригада работает всегда честно и добросовестно.

                Глава 12

                Новые знакомые

Света с часок отдохнула после работы, потом принарядилась, подкрасила ресницы, накрасила губы, опрыснула волосы любимыми духами «Красная Москва» и отправилась в клуб. Там несколько девочек-подростков танцевали под пластинку с песней «Чёрный кот». На улице сгущались сумерки.
Света поднялась на сцену и заглянула в открытую боковую дверь. В небольшой комнатке, служившей костюмерной, у окна за столом сидели два парня и играли в шахматы. У одного была кудрявая чёрная шевелюра, другой был светловолосый.
- Можно? – спросила Света, остановившись у входа.
Со сцены в костюмерную спускались вниз три ступеньки.
- Проходите… - ответил светловолосый, не отрываясь от шахмат.
Света спустилась вниз, прошла и встала около стола.
- Давайте знакомиться! – сказала она. – Кто из вас заведующий клубом?
- Я… - ответил светловолосый и только тут поднял на девушку глаза. – А в чём дело? Что-нибудь случилось?
- К сожалению, ничего! Я нахожусь здесь на практике уже скоро месяц, и кроме танцев и иногда кино в полупустом клубе у вас ничего не бывает. Так же нельзя! Молодежь надо увлечь художественной самодеятельностью, какими-нибудь кружками…
- Что вы конкретно предлагаете? – спросил черноволосый, переставляя фигуру на шахматной доске.
- Я предлагаю организовать концерт силами своей бригады и той молодёжи, которая приходит к вам в клуб на танцы!
- И какому празднику будет посвящён этот концерт? – не отрывая взгляда от шахмат, снова спросил черноволосый.
- Этот концерт будет посвящён труженикам нашего отделения! – отчеканивая каждое слово, сказала Света, начинавшая уже злиться от равнодушия к её предложению.
Но тут поднялся со своего стула светловолосый парень, протянул руку и сказал:
- Действительно, давайте познакомимся. Меня зовут Вячеслав Горчаков. Я закончил музыкальное училище, и весной меня направили сюда на работу. Ещё, как говорится, не успел развернуть свою деятельность. А это, - и Слава указал рукою на своего напарника по шахматам, - Жора Плетнёв, киномеханик.
Жора привстал со своего стула и пожал Свете руку. Слава был одет в светлый костюм, Жора – в клетчатую рубашку. Неожиданно завклубом пододвинул Свете свой стул и предложил:
- Садитесь!
Свету это смутило:
- Я постою…
- Садитесь, садитесь!.. Я чувствую, у вас есть интересное предложение… Мы вас слушаем!
Света присела на край старенького стула и стала с воодушевлением пояснять:
- Понимаете, в нашем отделении работает много замечательных людей. Они достойны того, чтобы оказать им внимание, сказать в их адрес какие-то добрые слова со сцены, сделать музыкальный подарок. Я знаю, что свой профессиональный праздник работники сельского хозяйства отмечают в октябре, когда кончается уборка хлебов. Ну пусть тогда это будет новый праздник – день нашего отделения совхоза. И хорошо, что он пройдёт в середине лета. Мы будем чествовать своих людей, поднимем им настроение… Доярок, например, мы никогда не видим, а ведь труд у них тяжёлый…
- А как конкретно вы представляете себе этот праздник? – спросил Слава.
Он стоял, упираясь одной рукой в стол.
- Николай Иванович сделает обзор текущих дел, - ответила Светлана. – Я подготовлю сценарий праздника и могу быть ведущей. Женщины моей садоводческой бригады очень хорошо поют. Мы разучим песни. Несколько хороших песен я привезла из своего института. Можно было бы спеть с кем-нибудь дуэтом, прочесть стихотворения о войне, партизанах, о любви (на празднике будет и молодёжь) и о тружениках сельского хозяйства. Хорошо, если бы был хоть один танец! Да вот беда, нужен заинтересованный в этом деле баянист!
Слава и Жора переглянулись.
- Баянист перед вами! – Жора протянул руку в сторону Славы.
Тот шутливо приложил ладонь к груди и поклонился:
- Ваш покорный слуга… Можете располагать мною, когда захотите.
- Надо бы раза два в неделю после работы выезжать на репетиции к бригаде в село Шипы. Там тоже есть клуб.
- Выедем. Мотоцикл у нас есть, - сказал Жора.
- Ну, а песни я подберу.
- А когда мы сможем провести концерт? – спросил Слава.
- Как подготовимся хорошо. Сейчас конец мая. Я думаю, к двадцатому июня мы подготовим свои номера. Надо успеть, пока я в должности бригадира. А то потом на своё место снова выйдет Полина Ивановна.
- Ясно! – сказал Слава.
- В воскресенье я съезжу в Обоянь в библиотеку, подберу необходимые репертуарные сборники для концерта, - сказала Света.
- Кое-что у меня есть, - добавил Слава.
- Вот и хорошо! Тогда завтра часиков в семь вечера приходите, мы подберём необходимые стихи и песни для концерта, составим предварительный репертуар, - уже решительнее заговорила Светлана.
- А куда нам приходить? – спросил Жора.
- Где тётя Паша Шевцова живёт, знаете?
- Знаем.
- Вот к ней.
- Будем обязательно!
- Тогда извините, что я вас побеспокоила, - улыбнулась Света.
- Наше знакомство было полезным и приятным! – ответил Слава.
Света вышла на сцену и спустилась в зал. Девчата парами танцевали вальс. Парни толпились у входа. Среди них Света заметила Павла в белой рубашке. Но он не подошёл к ней и не пригласил на танец, а вскоре и совсем исчез. Света села на скамью у стены. Тут же к ней подошёл стройный юноша с продолговатым, приятным лицом. У него были густые и прямые ресницы – как щёточки.
- Разрешите пригласить вас на вальс, - сказал юноша.
Света поднялась и протянула к нему руки. Парень вёл медленно, осторожно. Через некоторое время он сказал:
- Давайте знакомиться! Меня зовут Василий Селезнёв, а вас?
- Светлана.
- Вы к нам приехали надолго?
- На всё лето.
- Вы здесь практику проходите?
- Да.
- Из какого института?
- Из Мичуринского плодоовощного.
Вальс окончился. Василий предложил:
- Пойдёмте прогуляемся.
- Идёмте.
Вышли из клуба. На улице было темно. Только около магазина, клуба, да на улице напротив дома тёти Паши светили на столбах уличные фонари.
- Вы у кого живёте? – спросил Василий.
- У тёти Паши Шевцовой.
- О-о, это моя тётка!
- Правда?
- Да. Моя мать и тётя Паша – двоюродные сёстры.
- Приятно познакомиться с племянником такой чудесной хозяйки, как тётя Паша. Вы учитесь или работаете?
- Работаю помощником тракториста. Надо матери помочь. Осенью, наверное, в армию заберут.
- Если вы один сын у матери, то можете воспользоваться отсрочкой.
- А я уже и так один раз воспользовался. Мне двадцать лет.
Василий и Света медленно шли по улице. Прошли мимо дома тёти Паши. Окна в зале были тёмными. Значит, тётя Паша что-то готовила в топлюхе. Прошли мимо новых строящихся домов. Вот и конец улицы.
Света смотрела на огоньки села, светящиеся за рекой.
- Говорят, там клуб хороший и молодёжи больше, чем у нас, - сказала она. – Это правда? Может, сходим туда?
Василий ответил не сразу:
- Там по пути стожок соломы стоит. Может, посидим?..
Света повернулась и молча пошла домой. Василий пошёл следом.
"Так вот чего он хочет..." - с горечью подумала Света.
- Ну так как: пойдём в клуб?
- Я же не корова, чтобы жевать вашу солому! – ответила Светлана, не оглядываясь.
Ещё немного прошли молча. Вдруг Василий спросил:
- У тебя есть в институте парень?
Вопрос был задан в лоб, и Светлана на мгновенье растерялась. Она решила ответить шуткой:
- Ага… Цыган…
Теперь уже Василий замолчал. Подошли к дому тёти Паши.
- Ты чего молчишь? – спросила Света.
- У тебя же парень есть…
- Какой парень?
- Ну… цыган…
Светлана засмеялась:
- Извини, я пошутила…
У своих ворот Света попрощалась с Василием.
Прошли два дня. Тётя Паша ждала Свету к обеду. Завидев её в дверях, она сказала:
- Наливай себе борща горячего, хлеб я нарезала, молоко в горшке на столе, а я пойду навещу свою приятельницу. Мне передали, что она захворала и ждёт меня. Оставайтесь здесь с Женечкой.
Взяв сумку с гостинцами, маленькая кругленькая тётя Паша в новом платье и белом платочке заспешила к воротам.
Пообедав, Света помыла посуду и с книгой в руке присела в зале к столу: до конца обеденного перерыва оставалось ещё полчаса. Вдруг на пороге появился четырёхлетний Женечка и громко сообщил:
- Жених к тебе пришёл!
Света с удивлением глянула в окно: через двор в новом чёрном костюме шёл… Василий.
Вскоре он появился в дверях кухни.
- Тили-тили тесто, жених и невеста! – подпрыгивая, дразнился сзади Женечка.
- Брысь! – прогнал его Василий.
Оседлав хворостину, Женечка побежал на улицу.
Света сидела у стола, а Василий сел на пышно убранную кровать тёти Паши.
- Почему в клуб не приходишь? – спросил он, обращаясь к Свете на «ты».
- А что там делать? Танцевать со школьницами?
- Там и парни есть.
- Моего возраста нет никого. Мне, например, в клубе скучно.
- Иди сюда, я хочу что-то сказать…
Света оставила книгу на столе и подошла к Василию. Тот взял её за руки и посадил рядом с собой.
- Посиди со мной… Вот так…
И только тут Света почувствовала, что от Василия несёт водочным перегаром. Он полез целоваться.
- Пусти! Сейчас тётя Паша придёт, она за водой к колодцу пошла… Слышишь?
Но Василий словно не слышал, бормоча:
- Солнышко моё! Дай я тебя поцелую!..
Завязалась короткая борьба, Света испуганно вскочила ногами на кровать и прижалась спиной к стене… Сердце её готово было выпрыгнуть из груди от возмущения и испуга. Что делать?.. Как прогнать этого пьяного парня? И вдруг пришла спасительная мысль.
- Вон тётя Паша прошла мимо окон с вёдрами воды на коромысле… - врала она напропалую. – К воротам уже подошла, уходи скорей!
Василий встал и шаткой походкой направился к дверям. Оглянулся и сказал:
- Ну, смотри! Держись и дальше так!..
- Задними огородами иди! – крикнула ему вслед Света.
Она боялась, что, выйдя за ворота, Василий обнаружит её обман и вернётся.
Когда нежданный гость ушёл, Светлана села на стул у стола и с горечью подумала: «Ну, что это за напасть такая: тогда на холме Павел меня до смерти напугал, а теперь этот пьяный Василий! Разве о такой дружбе я мечтала? Неужели с девушкой нельзя по-хорошему строить отношения? Как на грех этот пострелёнок Женька куда-то убежал… Ну, почему ко мне такое отношение со стороны здешних парней? Неужели я какой-то повод им подаю?.. Вроде бы никакого…»
Света вспомнила ребят – студентов своего института. За четыре года учёбы она не припомнит случая, чтобы кто-то из них отнёсся к ней так же грубо, как здешние парни. Отношения на курсе между ребятами и девчатами были самые дружеские. Староста группы называл почему-то Свету сестрой. Наверное, за мягкий и отзывчивый характер. А тут… Дикари какие-то! И вдруг её осенила догадка: наверное, потому на практике складываются такие отношения, что они, практикантки, здесь временные люди: в конце лета разъедутся – и концы в воду! «Интересно, как наши парни ведут себя сейчас на практике? Неужели так же?» - подумала с горечью Света.
Вскоре пришла и сама тётя Паша, за нею следом прибежал с улицы Женечка, а Света пошла в контору составлять наряд.

                Глава 13

                Гроза и радуга

Отцвели яблоньки на холмах, усыпав землю белыми лепестками. Света пришла домой на обед. Тётя Паша подала на стол блинчики с творогом. Сполоснув руки под умывальником во дворе, Света наскоро вытерла их полотенцем, прошла на кухню и села за стол.
- Как у тебя дела? – спросила тётя Паша, пододвигая Свете тарелку с блинчиками.
- Хорошо, тётя Паша! Николай Иванович одобрил мою идею поставить концерт в честь тружеников нашего отделения. Спросил у бухгалтера: найдутся ли деньги для премии передовикам? Бухгалтер ответил: «Найдём!» Жора со Славой Горчаковым два раза в неделю после работы на мотоцикле будут ездить в соседнее село к женщинам моей бригады проводить репетиции. Отберём самые лучшие голоса. Шура с Натальей будут петь русские песни, хохлушки Алёна и Мотя будут «спиваты» украинские песни. Какие вкусные блины!
Тётя Паша сидела за столом, подперев голову ладонью. Неожиданно она сказала:
- Вот приедет сын в отпуск – я вас поженю. Он служил в Севастополе моряком да и остался там работать. У нас для него работы подходящей нет.
- Ой, тётя Паша! – воскликнула Света. – В Крыму так много красивых украинок, что он к вам приедет уже с невестой. Вот увидите!
- Прислал письмо, что приедет летом. Я вас оженю.
- Спасибо, конечно, за доверие. А вдруг я ему не понравлюсь? Ведь мы с ним «не дружили, не встречались по весне».
- С такими, как ты, не дружат. Таких, как ты, замуж берут.
- Вашими устами, тётя Паша, да мёд бы пить! Мне уже двадцать два года на днях исполнилось, но никто ещё мне не предложил выйти замуж!
Тётя Паша махнула ручкой:
- Какие ещё твои годы!.. Веди себя с достоинством. С кем попало в клубе не танцуй. К Андрею в машину-хлебовозку не садись.
- Почему?
- Он девушку соблазнил, а жениться на ней не стал.
- Я здесь, тётя Паша, новый человек. Никого ещё не знаю.
- А ты меня слушай! Я плохому тебя не научу. Была я сегодня в магазине и узнала новость.
- Какую?
- Практикант Павел приезжает по ночам на велосипеде к бригадирке Степаниде Захаровне. Соседи видели…
- Не может быть!.. Ведь он же здесь на практике, а это всё равно, что на учёбе…
Тётя Паша махнула смуглой ручкой и потуже затянула под подбородком концы белого платка.
- У нашей Степаниды поперебывали почти все шофера, которых присылают к нам на хлебоуборку. Послушай, что я тебе расскажу! Нас было три сестры. Средняя Мария была самая красивая среди нас. Дружила она с одним из местных шоферов. Он сейчас на молоковозе ездит.
- Степнов?..
- Да! Уж так он любил нашу Марию, так ухаживал за ней! Дня не проходило, чтобы он не пришёл к нам. Все говорили: «Какая красивая пара! Достойны друг друга!» Уже о свадьбе стали поговаривать. И что ты думаешь?.. Родители нашли ему другую невесту! Из богатой семьи. Упёрлись и стоят на своём: «Нет, ты не женишься на Марии! Ну и что ж, что красивая! Она из бедной семьи. Женишься на другой, у неё отец директором маслозавода работает. Будешь, как сыр в масле, кататься! Мы о твоём же благополучии беспокоимся!» Так и сбили парня с толку. Стал он приходить невесёлый. А что говорить о Марии? Ведь она уже сватов ждала, людей оповестили о свадьбе. А тут такой удар! Потеря любимого, насмешки людей… И она тронулась умом…
- Ну и женился Степнов на другой?
- Он как увидел свою новую невесту, так сразу и сказал родителям: «Нет!» Она оказалась невзрачной на вид. И всё болеет. Уже тогда болела. Вот тебе и сыр в масле! А Марии не вернёшь! Она из психбольницы выйдет, поживёт дома немного, и опять её отвозят. А уж как мама и мы с Зиной переживали за сестрёнку! Мама из-за этих переживаний рано померла. Вот такая горькая судьба у нашей Марии!
- А со Степновым что дальше было?
- Появилась в нашем отделении девушка. Она окончила зооветеринарный техникум и приехала сюда по направлению. Вот он на ней и женился. У них уже дети родились. И положила Степанида вдруг глаз на этого Степнова. Мужчина он видный, обходительный… Люди подсказали его жене Наталье, что её муж ходит к бригадирке Степаниде… Вот как-то ждёт она мужа на обед, а его нет. Тогда взяла она скалку и побила в доме Степаниды все окна. Глядит, а муж там в постели с хозяйкой. Крику, шуму было на всё село. Молодая жена и говорит бригадирке: «Если ещё хоть один раз застану своего мужа у тебя – возьму горячий утюг и прижгу тебе одно место, чтобы больше не отбивала чужих мужей!» Всё село тогда смеялось над Степанидой. Только так и отвадила Наталья от своего мужа Степаниду, отстояла свои права жены. Так что от Степаниды всё что угодно можно ожидать!
- Она же Павлу в матери годится, почти в два раза старше его! – возмутилась Света.
Тётя Паша развела ручками:
- Она и парня не постесняется в свою постель затащить! В народе таких называют «бешеными сучками».
Светлана не помнила, как вышла из-за стола и оказалась на улице. Куда идти, в свою бригаду? Нет, нет, только не в таком расстроенном виде!.. Её потянуло в молодой сад на холмах, где они были с Павлом ещё совсем недавно. По дороге она вспомнила эпизод, когда Степанида Захаровна зазвала её к себе попить кваску. Уже тогда, в первые дни бригадирства Светланы, она не постеснялась продемонстрировать молодой сопернице свою близость с практикантом: неубранную, прикрытую сверху лоскутным одеялом постель с двумя помятыми подушками… На окнах висели пожелтевшие газеты вместо занавесок. На столе без скатерти стояли бутылка из-под водки, два стакана и валялись остатки закуски. А он в это время лежал во дворе на земле у штакетника, словно прятался от людских взоров. Быстро же Степанида подмяла его под свой грязный каблук…
Света не заметила, как очутилась у подножия холма. Она стала медленно подниматься там, где они поднимались с Павлом. У нее было такое ощущение, что кто-то отхлестал её по глазам гибкой талиной: было больно смотреть на яркий солнечный свет – их жгло… Из глаз текли и текли непрошенные слёзы…
Света поднялась на вершину холма, рукой оперлась о тонкий ствол молодой яблоньки.
- Ничего, ничего… Выживем! – сказала она яблоньке. – Не такая уж глубокая рана… Но почему-то больно! Очень больно!.. Ты понимаешь меня? Он предал наше студенческое товарищество, дружбу… Он предал нашу молодость, возможную любовь… Не задумываясь, перешагнул через порядочность… Нам с ним не по пути. А жаль… Я думала, что он умный серьёзный парень. А выходит – ошиблась… Ничего, милая яблонька! В жизни всякое бывает… Просто не надо принимать всё близко к сердцу. Ты со мной согласна?
Яблоньки уже сбросили свой белый свадебный наряд. Многие высохшие цветки оказались пустоцветами, но на большинстве из них наливалась соком зелёная завязь – продолжение жизни.
Света окинула взглядом открывающийся сверху простор: голубую ленту реки Псёл, белые избы соседнего села. Вдали над полем повисла тёмная туча. Дождь косыми струями поливал землю.
Чтобы не натирать глаза от слёз, Светлана закрыла глаза, подставила лицо ветерку и солнцу: пусть высушат её слёзы и унесут горе. А когда через некоторое время повернулась и глянула на тучу, то невольно ахнула: в том краю на небе ярко горела семицветная радуга!

                Глава 14

                «Золотые слова»

В воскресенье Светлана со стопкой книг по художественной самодеятельности вышла из обоянской библиотеки, постояла около входа, машина Леонида Тарасова всё не появлялась. Тогда она пошла к книжному киоску, стоявшему невдалеке, провожая взглядом каждую проходящую мимо бортовую машину. Леонид задерживался. Света через стекло осмотрела выставленные газеты, журналы, книги. Её внимание привлёк тоненький сборничек стихов Виктора Торшина. Она попросила девушку-продавца подать ей этот сборничек. Света полистала книжечку, бегло прочла три стихотворения. Стихи ей понравились. Она купила книжечку и снова направилась к библиотеке.
За спиной резко засигналила машина. Света оглянулась: Леонид! Наконец-то! Она подбежала к машине и села в кабину.
- А я уже заждалась вас, - сказала она, усаживаясь поудобнее и положив стопку книг себе на колени.
- Извини, задержался! Всё нашла, что нужно?
- Всё!
- Тогда поехали.
На окраине города Леонид кивнул вперёд и сказал:
- Паша идёт. Возьмём?
Света сразу и не узнала Павла. Она привыкла видеть его в светлом выгоревшем плаще, а здесь по обочине дороги широко и уверенно вышагивал молодой человек в белой рубашке с закатанными рукавами, чёрных брюках и до блеска начищенных чёрных туфлях. В руке он нёс хозяйственную сумку.
Света внутренне сжалась и ответила:
- Не надо брать его с нами! Пешком дойдёт. Вон как уверенно шагает!
- Возьмём! Неудобно как-то: свой человек да ещё и начальник.
Света с улыбкой глянула на Тарасова:
- Берите, конечно! Я пошутила.
Леонид затормозил машину и дал короткий сигнал. Павел оглянулся, радостно улыбаясь, подошёл к кабине, открыл дверцу и сказал Свете:
- Ага, попалась, птичка!..
- Да ну тебя!.. – ответила девушка и пододвинулась ближе к Тарасову. – Лёнечка, защитите меня, а то он сейчас полезет обниматься!
Леонид ответил с улыбкой:
- Милые бранятся – только тешатся!
Павел перед Светой протянул руку Леониду, они обменялись крепким рукопожатием. Поехали.
Павел положил руку на спинку сиденья позади Светы и сказал, обращаясь к Тарасову:
- Мне не повезло! Сегодня рано утром я в Обоянь приехал с молоковозом. Договорились, что он заберёт меня на обратном пути, но он уехал, наверное, раньше. Я ждал-ждал его и решил идти пешком.
- А меня Нюрка послала к своей матери: съезди, узнай, как они живут, а то давно не были. Ну, и к своим старикам заскочил. Те и другие внукам гостинцев понадавали: одни гуся зарубили, другие соленья-варенья наставили в корзину. В кузове стоит. Заехал в «Детский мир», купил детям на лето сандалии, дочке – пару платьишек, сыну – брючки, футболку. Да тоже задержался. Светлана Владимировна заждалась меня.
Павел с удивлением спросил Светлану:
- А ты чего в Обоянь ездила?
- В библиотеку, - ответил за неё Тарасов. – Концерт в нашем клубе хочет организовать. Вот за необходимой литературой и приезжала сюда.
Леонид глянул на Свету и улыбнулся своей белозубой улыбкой.
- Можно посмотреть книги? – спросил Павел.
- Можно, - ответила Света и подала ему стопку книг.
- Михаил Бубеннов, «Белая берёза», - читал вслух Павел, перебирая книги. – «Милый друг», Ги де Мопассан; «Песни», репертуарный сборник; «Стихи», сборник. А Шекспир тебе зачем?
- Может, какую-нибудь сцену подберу для концерта…
- И когда же думаете концерт ставить?
- В двадцатых числах июня. Ты споёшь свою песню?
Павел вернул книги и сказал нарочито серьёзно:
- Но ты же не даёшь себя поцеловать…
- Опять - двадцать пять!.. Концерт ставим не для меня, а для тружеников нашего отделения. Уж ты-то, будущий агроном, да ещё и земляк, должен их уважить!
- Ничего не знаю!.. – с невозмутимым видом ответил Павел.
Леонид беззвучно смеялся. Чтобы остановить эту перепалку, он спросил Павла:
- А ты зачем в Обоянь с утра пораньше приезжал?
- С первой получки решил покупки себе сделать. На пятом курсе надо выглядеть уже солидно.
- И что купил?
- Белую рубашку, галстук и туфли модельные. Со следующей получки костюм новый куплю.
- Покажи туфли.
Павел вытащил из-под ног сумку, достал из неё картонную коробку и открыл. Блеснули чёрные лакированные туфли. Лёня потрогал их, покачал головой и сказал:
- Такие туфли только жениху на свадьбе носить! Давайте сыграем вашу со Светой свадьбу, а?
Светлана не на шутку смутилась:
- Да что вы, Леонид Сергеевич! У него в институте, наверное, есть девушка, а тут он может вести себя свободно… Зачем стесняться? Ведь мы здесь временно находимся, в конце лета разъедемся. Набедокурил – и концы в воду!
Павел стал оправдываться:
- Подумаешь, я хотел только поцеловать!..
- Не знаю, не знаю! Ты мне ничего не сказал о своём намерении! И потом, о каком поцелуе может идти речь, если мы с тобой были едва знакомы! В твоей душе не родилось ко мне ни одного доброго ласкового слова, а поцелуй тебе подавай! Я твоё поведение расцениваю, как неуважительное отношение к малознакомой девушке и уверенность в том, что тебе всё сойдёт с рук.
В спор вмешался Леонид:
- Паша, ты не прав!.. Любовь – это тонкая игра, и вести её надо умело и терпеливо. Надо девушку приручать к себе постепенно, исподволь, чтобы она тебя не боялась, а поцелуи твои были бы ей приятны… Никакого насилия над женщиной, а тем более над девушкой!.. Всё должно быть по любви и взаимному согласию… Ты понял меня? Леонид тебе плохого не пожелает.
Павел кивнул.
- И жену надо выбирать такую, которая тебя любит. Тогда и муж будет ухожен, и в доме порядок. Понял я это, да поздно!
В разговор вмешалась Света:
- Подождите, Леонид Сергеевич, подождите! Вы с Нюрой ещё молодые, и всё можно наладить в вашей семье! Я могу с вами откровенно говорить, как со старым добрым другом?
Леонид затянулся папиросой, выпустил струйку дыма в открытое окно кабины и только тогда ответил:
- Валяй!
- Я выслушала только одну сторону – вас! А вы попробуйте понять вашу жену, которая частенько видит вас подвипившим, - сказала Света. – Разве не так?
- Ну… бывает иногда…
- Вот вы приходите домой. Какие ваши первые слова, обращённые к жене?
- Ну, эти… «Пожрать есть что-нибудь?»
- Вот-вот! Я так и предполагала. А потом?
- Иду отдыхать на сеновал или в летнюю топлюху.
- Всё верно. И чтобы вас никто не беспокоил до позднего вечера. А представьте себе другую картину. Вы через порог, а Нюра вам навстречу с руками, раскрытыми для объятия: «Милый Лёнечка! Я еле дождалась тебя с работы! Я так люблю тебя! Проходи. Вот горяченькая водичка. Умойся, я тебе полью. Поужинай, отдохни, а вечером пойдём в гости. Соседи пригласили нас на день рождения!»
- Это сон… Мы давно уже не ходим по компаниям.
Но Светлана упрямо продолжала:
- А вы обняли жену и говорите: «Золотая моя! Как я рад, что ты есть у меня на свете!»
- Такое невозможно. Только во сне может присниться, - Леонид махнул рукой и надвинул кепку на глаза.
- Мне можно быть с вами откровенной до конца?
- Говори!..
- Как бы вы, Лёня, ни устали на работе, как бы ни поругались с агрономом или управляющим, вы дойдите до дома, сядьте на лавочку, покурите, отдохните, сбросьте с себя раздражение, перешагните порог с улыбкой и скажите: «Золотая моя! Как я по тебе соскучился! Я весь день сегодня о тебе думал!» И всё. Не надо много ласковых слов, а то они быстро приедаются. Сначала Нюра, конечно, удивится. Назавтра она будет ждать вас уже с тревогой и радостью: каким вы вернётесь? И скажете ли вы ей снова красивые слова? Поверьте, через неделю Нюра вас будет встречать с работы совершенно по-другому. Ведь она любит вас, если не хочет с вами разводиться. Подарите Нюре свою любовь, и счастливее жены не будет на свете!
Тарасов глубоко затянулся дымом.
- Я уже дарил и не раз! Бесполезно.
- Сделайте ещё одну попытку. Я прошу вас! Поднимите планку своей культуры выше – ведь вы умный человек!
- Но ведь это игра получается, фальшь какая-то… Я должен говорить не то, что чувствую, улыбаться, когда мне не улыбается…
- Да, игра! Но артист на сцене тоже играет, смеётся и плачет, когда ему не хочется. А смотрите, как он владеет душами людей в зрительном зале! Он заставляет их переживать, смеяться и плакать… Великое волшебство заключено в Слове. Оно всё может! И убить человека, и возродить из пепла. А вы артист, Леонид Сергеевич! Природный артист!
Леонид пожал плечами.
- Но я не знаю красивых слов…
- Неправда, знаете! Как-то вы мне сказали: «Моя королева». Я потом шла и заметила, что у меня походка даже изменилась, стала как у королевы. Жаль, что видели меня тогда только деревья да птицы.
Тарасов откинулся на спинку сиденья.
- Ну-ну, давай, давай! Разговор становится интересным…
- Вам надо вспомнить все красивые слова, какие вы только знаете! Утром скажите своей Нюре два-три ласковых слова, чтобы она носила их в своём сердце весь день. Вечером скажите уже другие два-три слова. Давайте эти слова как лекарство – по чайной ложечке, чтобы не приелись быстро. И вашей Нюре самой захочется услышать и заработать эти слова.
- А ночью как? Тоже два-три слова сказать? – Леонид откровенно смеялся.
- Нет, ночью дозу красивых слов можно увеличить. Говорить самые жаркие слова.
- Какие, например?..
- Ну, какие я бы хотела услышать? Например, такие: «любимая моя, желанная, единственная…» О! Сногсшибательно действуют слова: «девочка моя».
Леонид и Павел смеялись.
- Яйца курицу учат, - пробурчал Тарасов. – Ну, давай, давай, продолжай! Интересно послушать!..
- А что вы смеётесь? У неё, может, душа иссохлась по ласке, как знойная пустыня по дождю! Иметь мужа и не видеть ласки, не слышать красивых ласковых слов – это преступление с вашей стороны! Вы оденьте свою Нюру не только в красивые дорогие платья, но и осыпьте её красивыми словами, и она почувствует себя королевой. Её душа, может, как земля весной после тёплого дождя расцветёт подснежниками и тюльпанами.
- Да, говоришь ты красиво! А на деле… - и Тарасов безнадёжно махнул рукой. Улыбка его угасла.
- А вы попробуйте провести свой эксперимент продолжительное время. Ну, например, с месяц. Попытка – не пытка! Вы же ничего не теряете!
Леонид на мгновение оторвал руки от руля и поднял их вверх:
- Ну хорошо, сдаюсь! Считай, что уговорила… Но где я возьму эти красивые слова? У меня уже всё выветрилось из седой головы…
Он держал папиросу во рту, и по затаённой улыбке было видно, что он разыгрывает Свету. Улыбался и Павел. Но Света не сдавалась.
- Сейчас, сейчас вспомню… - сказала она. – Есть хорошая песня, а там такие слова:

Я назову тебя зоренькой,
Только ты раньше вставай.
Я назову тебя солнышком,
Только везде успевай…

Хитрый, правда, мужик попался в этой песне: он её назовёт красивыми словами, лишь бы она пахала, как рабочая лошадка… Но главное – слова красивые.
Леонид и Павел хохотали.
- А вот этот сборничек стихов барнаульского поэта Виктора Торшина я купила в Обояни в киоске. Вот послушайте! Это особенно тебя касается, Павел.
- Почему?
- А прежде, чем целоваться, надо научиться говорить девушке нежные красивые слова.
- Слыхал? – спросил Тарасов Павла. – Оказывается, правду говорят, что мужчина любит глазами, а женщина ушами.
Павел отпарировал нападение:
- Студент, как умная собака: всё понимает, только высказать не может…
Света возмутилась:
- Этот ходячий среди студентов анекдот родился во время экзаменов. А в данной ситуации он не принимается! Ты считай уже пятикурсник, без пяти минут агроном. И как будущий руководитель, ты обязан чётко и ясно выражать свои мысли и чувства и отвечать за свои поступки. Слушайте стихотворение!
И Света начала выразительно читать:

Милая, красивая, родная…
Я сейчас отчаянно готов
Повторять, усталости не зная,
Миллионы самых нежных слов.

Пусть они цветами расцветают,
Пусть они – лесами до небес.
Ну скажи мне, разве не бывает
В этом мире сказочных чудес!

Мы ушли однажды незаметно
В тайный лес и в тайные цветы,
Там всегда владычествует лето,
Потому что солнце – это ты.

Мы ушли. И нас искать не надо.
Незаметен уходящий след.
Как и раньше мы – со всеми рядом,
Только нас со всеми рядом – нет.

В наших душах облака летают,
И несётся музыка лесов.
На полянах буйно расцветают
Миллионы самых нежных слов.

Леонид покосился на Свету и сказал:
- Ты думаешь, он жене посвятил такие стихи? Тут ясно видно, что они посвящены любовнице! Правда, Паша?
- Совершенно верно! Зачем им с женой уходить куда-то в лес?
Павел еле сдерживал улыбку.
Света с горечью воскликнула:
- Эх, вы!.. Здесь не в прямом смысле лес упоминается, а в переносном! А потом – пусть он хоть одну женщину на свете осчастливит – любовницу, и за то ему спасибо! Послушайте еще одно его стихотворение. Называется оно «Золотая трава».

Золотые деревья. Золотая трава.
С губ обронены нежно золотые слова.
И летят они листьями к милой, звеня,
Принимает их милая, будто земля.

А слова-то просты, как сияние дня,
И всего-то слова: «Золотая моя».
Только эти слова далеко не просты,
Если сделался мир для двоих золотым.

Если двое забыли (и нужно ли им),
Что на свете быть золото может другим…
Золотые деревья. Золотая трава.
Только б чаще звучали золотые слова!

Здесь вам всё понятно? Придирок не будет? Мой совет вам, Лёнечка: заведите дома хорошую библиотечку. И детям она нужна будет, и вам с Нюрой пригодится.
- А нам зачем?
- Ляжете в постель, включите ночную лампу и почитаете своей Нюре стихи о любви или поэмы Пушкина, Лермонтова, Симонова…
- Я их в школе проходил…
- Не всё! Самое интересное осталось за рамками школьной программы. Чтение книги – лучший отдых. Оно сближает души людей.
Леонид сказал Павлу:
- За что я её люблю, так это за то, что она настоящая фантазёрка! С нею не соскучишься в пути.
Леонид обнял одной рукой Свету за плечи и слегка притянул к себе.
- Чувствуется, что жизненного опыта у неё с воробьиный клюв, а туда же - поучает… Светка-конфетка. Чисто - говорливый ручей!.. Если бы я не был женат, я бы тебе, Паша, её не уступил! Скажи мне, коза-дереза, я тебе нравлюсь?.. Ну хоть немного?
- О-о, Леонид Сергеевич, вы, оказывается, опасный человек…
- Не опаснее Паши… Ну, скажи откровенно, хоть раз в жизни… Тебя тянет ко мне?
Светлана ответила не сразу:
- Д-да… У меня нет здесь друзей, кроме моей хозяйки. А вы меня понимаете… жалеете… Я это чувствую и ценю вашу дружбу.
- И это всё? – тень облаком прошлась по лицу Леонида.
- Д-да… Но вы не огорчайтесь. «И малые звёзды украшают небо». Бывает, огромные яркие светила в космосе взрываются и исчезают бесследно, а маленькие звёздочки горят и светят всю жизнь… - и, чтобы утешить Леонида, Света добавила: - У вас красивые руки. Мне кажется, они умеют крепко и нежно обнимать…
Тарасов посмотрел на свои покрытые бронзовым загаром мускулистые руки, словно увидел их впервые, и сказал:
- Руки как руки…
- Нет, руки у вас сильные и красивые…
Света невольно сравнила их с белыми тонкими руками Павла. Тарасов провёл ладонью себя по лицу:
- Вот мордой я не вышел… Говорят, на Отелло похож.
- У умного человека и лицо постепенно кажется красивым.
- Да?
- Да! У вас мужественные черты лица.
Леонид повеселел, глянул на часы:
- Ого! Второй час уже, а я обещал своей Нюре к обеду приехать, осталось уже немного. Спой нам, коза-дереза, напоследок какую-нибудь песню.
- Какую?.. Давайте я спою вам романс «Очарована, околдована...» на стихи Николая Заболоцкого. Там есть красивые слова, посвящённые женщине. Павел, если ты знаешь, то подпевай. Мне легче петь будет.
Света запела не сразу, собирая всю свою решительность.
Песня зазвучала тихо, задумчиво:

Очарована, околдована...
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы окована,
Драгоценная милая женщина!

Павел взял руку Светы и сжал в своих ладонях. И у неё душа словно раскрылась навстречу чему-то хорошему.

Не веселая, не печальная,
Словно с тёмного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумасшедшая.

- К своему отделению подъезжаем, - заметил Леонид. - Тебя домой доставить?
Света кивнула, продолжая петь. Она осторожно высвободила свою руку из ладоней Павла.

Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами, и стихотвореньями
Обожгу тебя горькую, милую…

Машина остановилась напротив ворот дома тёти Паши.
- Спасибо! - сказала Света Тарасову.
Тот ответил:
- Одним «спасибо» не отделаешься…
- А что ещё вам надо? Деньги? У меня есть…
- Деньги у меня самого есть.
Леонид вынул из нагрудного кармана черной рубашки свёрнутые трубочкой трёшки.
- А что же тогда вам надо? – удивилась Света.
- Поцелуй… - Леонид приставил палец к своей щеке.
- Вот ещё!.. – возмутилась Светка и приказала Павлу: - Выпусти меня!
Павел сошёл, подал Свете руку, потом подхватил её и поставил на землю.
Обойдя машину, Света помахала Тарасову рукой и сказала:
- Большое спасибо!
Тот послал ей воздушный поцелуй.

                Глава 15

                Алевтина

У хозяйки тёти Паши были два больших картофельных огорода. Один протянулся на другой стороне улицы до небольшой осиновой рощицы, а там до реки Псёл – рукой подать. Другой был на задворках, через него бежала тропинка в магазин и контору.
Света видела, что маленькой тёте Паше одной трудно пропалывать два больших огорода, и вызвалась ей помочь. В выходной день она надела сарафан, взяла тяпку, старенькое серое одеяло, надела соломенную шляпу и пошла полоть картошку на огород, что находился через улицу. Пропалывая траву и окучивая зелёные кустики картофеля, она думала о том, как всё же тяжёл труд полольщиц на свекольном поле. После часа непрерывной работы стала ныть спина. Но Свете хотелось за день прополоть хотя бы половину огорода, и она не позволяла себе долго отдыхать. Временами она любовалась на розовые и бледно-сиреневые цветы мака, которые вразброс росли по огороду и украшали его. Если ей на пути попадался мак, она его обязательно оставляла.
Вот на огороде появилась тётя Паша и стала махать рукой, зовя на обед.
- Потом, потом! – крикнула ей Света.
Она знала, что после обеда полоть будет труднее. Хозяйка ушла, а Света, смахнув рукой пот со лба, снова взялась за тяпку.
Рядом были чужие огороды. А в конце улицы на этой же стороне возводились три новых дома. За огородом тёти Паши в тени осин на сочной траве пасся привязанный за верёвку красный бычок с белым пятном на лбу. С реки Псёл доносились весёлые крики ребятни.
Солнце перевалило далеко за полдень, и Света решила немного отдохнуть. Она оценивающе оглядела свою работу: правая половина огорода почти до конца радовала глаз чистыми рядами зелёных подпушённых картофельных кустиков. Оставалось прополоть три рядка.
«Отдохну немного, а потом дополю», - решила Света. Она положила тяпку между борозд, подняла на дорожке одеяло, прошла до осинника и расстелила одеяло на зелёной траве под кронами молодых деревьев. Она легла на спину, заложила за голову руки и от усталости быстро заснула. Она слышала сквозь сон, как мычит бычок и тянет к ней свою морду с рожками. «Ещё начнёт бодаться», - вяло думает Света и машет на бычка рукой: «Пошёл! Пошёл вон!» Вдруг она слышит смех и весёлый голос:
- Ты чего дерёшься?..
Света нехотя размежила ресницы и сразу села: перед ней сидела Алевтина! Она как всегда, смеялась, но её лицо во многих местах было залеплено медицинским пластырем.
Света с объятиями кинулась к подруге:
- Алечка, дорогая! Как я рада, что ты приехала, ты даже не представляешь! Я так соскучилась по тебе!
Девушки крепко обнялись. Через мгновение Света откачнулась и с тревогой спросила:
- Что с тобой? Почему у тебя лицо залеплено пластырем?
Аля ответила:
- Сразу, как ты уехала, я решила научиться водить мотоцикл, а потом машину…
- Ну и что?
- Оба раза угодила в овраг…
- Как же это случилось?
- Очень просто. Знаки внимания мне стал оказывать муж Лидии Ивановны.
- Да ты что?.. Вроде бы такая красивая деловая женщина и вдруг…
- На неё женщины нашего отделения жалобу в партком совхоза написали.
- За что?
- Вмешивается в семейную жизнь людей. Вызывает какого-нибудь механизатора к себе в контору и говорит: «Вот приходила твоя жена и жаловалась, что ты пьёшь, дебоширишь дома». Тот приходит домой и даёт разгон своей жене. А та ничего не знает, отказывается, что ходила жаловаться на него в контору. В семье скандал. Так было несколько раз. Дело дошло до партийной организации. Таким методом Лидия Ивановна хотела поднять дисциплину в отделении.
- Ну, а как муж её… обратил на тебя внимание?
- Не знаю, где Сергей Семёнович меня увидел. Возле конторы, наверное. Он в отделении у нас главный механизатор. Пропалываю я с женщинами картофель в поле, вдруг подъезжает мотоцикл. Он сидит в каске за рулём и говорит: «Здорово, бабоньки!» Ну те отвечают: «Здорово, коль не шутишь!» А он: «Рабочий день кончился, пора домой!» Ну мы и рады. Побросали свои рядки. А он и говорит мне: «Садитесь, я вас подвезу!» Идти до посёлка далеко, ну я и села на заднее сиденье. Ещё подумала: «Надо же, как мне повезло!» А он и на следующий вечер за мной приехал. Я тогда его попросила: «Научите меня водить мотоцикл!» А он отвечает: «С удовольствием!» Он показал мне, как давать газ, нажимать на тормоз. Поменялись местами. Я стала вести мотоцикл. Получилось! На другой день он в обеденный перерыв подъехал к нашему общежитию. Я не успела даже поесть. Вышла, села на мотоцикл и повела его по дороге. По одну сторону сады пролетают, по другую сторону – поля… Ветер бьёт в лицо, треплет волосы. А ты летишь, и такая радость на сердце от большой скорости, солнца, ветра, ты даже не представляешь!
- А женщины как на это дело смотрели? – спросила Света.
- Они мне говорили на поле: «Смотри, Аля, не увлекайся им, Сергей Семёнович мужчина видный, да женатый. Лидия Ивановна, если узнает, из тебя отбивную котлету сделает». Да только всё это случилось раньше. Приехал он в тот день вечером, к концу рабочего дня. Села я за руль. Едем. Я понемногу скорость прибавляю. Вдруг он меня обнимает сзади и начинает лапать за груди. Я стала отбиваться от него правой рукой, левой держусь за руль. А тут начался овраг, дорога дугой огибает его. А дорога грунтовая, вся в рытвинах. Мотоцикл как тряхнёт! У меня руль и вырвало из руки. Я растерялась. Так мы на всей скорости и влетели в овраг! Как падали – помню, а потом я на мгновение потеряла сознание… Очнулась… смотрю: лежу на склоне оврага, присыпанная землёй. Ниже по склону мотоцикл лежит, колёса ещё крутятся, а в сторонке – Сергей Семёнович лицом вниз лежит. Вот тут уж я по-настоящему испугалась. Ну, думаю: погиб! Что же теперь со мной будет?.. Смотрю, поворачивает голову и спрашивает: «Аля, ты живая?» У меня от сердца отлегло. Пошевелила я руками, ногами – на месте. Кое-как встала, а голова – колоколом гудит, руки-ноги трясутся. Выкарабкалась на дорогу. Тут женщины наши подошли. Они помогли мотоцикл на дорогу вытащить. Что-то в нём сломалось, что-то погнулось, пришлось Сергею Семёновичу его в поводу вести. А у меня бок болит, разламывается. Дома подняла платье, в зеркало на него глянула, а там… Погляди!
Алевтинка подняла платье над ушибленным боком.
- Ох, ты-ы! – невольно вырвалось у Светы.
Весь левый бок у подруги представлял собой сплошной кровоподтёк.
- Ночью у меня поднялась температура, а утром я не смогла выйти на работу. Отвезли меня на бортовой машине в Обоянь в поликлинику. Там сделали рентген левой стороны грудной клетки. Думали, что трещина в ребре образовалась – мне трудно было дышать. Но обошлось. Обработали мои раны, выписали лекарства, дали больничный лист и отпустили домой. Лежу я на своей кровати, вдруг открывается дверь, и входит Лидия Ивановна.
- Сама пришла? – удивилась Света.
- Да. И говорит мне: «Оставь моего мужа в покое. Я дам тебе хорошую характеристику, только уезжай отсюда!» А я ей говорю: «Мне ваш муж не нужен. У меня парень есть… Я просто хотела научиться водить мотоцикл и не справилась с рулём. Вот и всё! Нет никакой причины мне прерывать практику и возвращаться домой!» Оставила она меня в покое. Ко мне Зина часто заходила, поесть приносила. Отлежалась я три дня и решила к тебе поехать. Зина объяснила мне, как вас найти. Для сынишки передала штанишки, рубашечки, новые сандалии.
- Тебя тётя Паша ко мне в огород направила? – спросила Света.
- Да. Но это ещё не все мои приключения. Ещё раньше, десять дней назад я попросила пожилого шофера Ивана Захаровича поучить меня водить машину. Он согласился. Первый день прошёл нормально. На второй день он стал меня лапать. Я стала от него отбиваться и повернула руль не в ту сторону. Мы влетели в тот же овраг, машина перевернулась и встала на колёса…
- Ты, Аля, в рубашке родилась! - воскликнула Света. – Идём, а то ты, наверное, уже проголодалась.
Света прихватила одеяло и пошла вслед за Алей по дорожке. Алевтина на ходу предупредила:
- Только ты не говори своей хозяйке о муже Лидии Ивановны.
- Да ну, что ты! Разве о таких вещах другим людям можно рассказывать?
- Я ей сказала, что училась водить мотоцикл и влетела в канаву.
- Не беспокойся.
Открыли дверь в воротах и вошли во двор. Алевтинка воскликнула:
- У вас такой дворик уютный: огорожен со всех сторон, и трава зелёная! Загорай себе целый день в купальнике да читай книжки!
Тётя Паша их уже ждала.
- Девчата, мойте руки да садитесь ужинать. Пока вы на огороде были, я картошечки потушила с мясом. Гостья же приехала!
Света заметила на столе бутылку кагора.
- О-о! Вы, тётя Паша, для гостьи, оказывается, и вина купили!
- Да не я! Это всё Аля привезла. А ещё пряников мягких да конфет шоколадных к чаю.
Света глянула на подругу:
- А гостья у нас, оказывается, догадливая. Молодец!
Тётя Паша достала из буфета три рюмки и наполнила их красным сладким вином.
- За что пить будем? - спросила Света.
- За всё, что хорошо кончается! - пошутила Аля, но потом сказала серьёзно: - Я поднимаю эту рюмку за твою чудесную хозяйку, за ваше здоровье, тётя Паша!
Выпили, стали есть тушёную картошку с солёными огурцами, порезанными колечками.
- Интересно, чем занимаются сейчас милые обоянские мальчишки? Вот уж кто не принёс никакого горя! Виктор Белов дружит с Манькой? – спросила Света.
- Нет. Он всё больше со своими ребятами и девчатами общается.
- Ой, Аля, твои слова мне, как бальзам на душу! – и Света провела по груди рукой.
- А Машу-студентку помнишь? Маленькая такая, курносенькая? – спросила Аля.
- Помню!
- За местного парня замуж выходит.
- Что ты говоришь?.. Вот молодец! А кто он такой?
- Хороший спокойный парнишка. Помощником тракториста работает. Виктору Белову от тебя передать привет?
- Не надо, - Света стала грустной.
- Почему?
- Лето быстро пролетит, а осенью его в армию заберут. Мы никогда уже больше не увидимся… Слушай, а как там Костя Капустин поживает?
Алевтинка засмеялась.
- Ты чего?
- У нас с ним история произошла…
- Да? И какая?
- Пригласил он меня как-то вечером покататься на лодке по ставку.
- И ты согласилась?!.
- Знаешь, я уверена в своих силах. Если я остаюсь один на один с парнем, то он ничего со мной не сделает!
- Смелая ты! А я вот трусиха.
- Доплыли мы до поворота, я ему говорю: «Поворачивай назад!» А он дальше плывёт. Положил вёсла на дно лодки и стал ко мне приставать. А я в чём была, в том и бросилась в воду. Вынырнула уже далеко от лодки. А он не знал, что я хорошо плаваю, видно, испугался и кричит: «Аля, Аля подожди! Держись за весло!» А я сажёнками поплыла к берегу. Он на лодке за мной. Я выбралась на берег. С меня вода льёт ручьями, как с русалки. Один тапочек в воде соскользнул, я другой сняла и отбросила. Хотела передохнуть немного, оглянулась, а лодка уже к берегу пристаёт. Я стала подниматься наверх. А берега у ставка крутые, ты сама знаешь. Осталось уже немного, а сил уже нет… Сердце бешено колотится, вот-вот выскочит из груди. Слышу, как за мной следом быстро поднимается Капустин. Тогда я обняла дерево и на полном серьёзе взмолилась: «Пресвятая Богородица! Если ты есть, то защити меня! Век буду в тебя верить!» А тут уже сумерки наступают… А мы всё же далеко отплыли от посёлка. Слышу за собой тяжёлое дыхание Капустина. Он добежал до меня да как схватил за плечо. Я тогда развернулась да ка-ак врезала ему по морде! Во мне такое бешенство поднялось, какого раньше я в себе не подозревала. Я хлестала его по щекам обеими руками наотмашь и всё приговаривала: «У меня парень есть, понял? Есть!.. Есть!..» Синеглазка мне словно силы придавал. Смотрю, Костя схватился за голову и качается от моих ударов из стороны в сторону. И тогда я поняла: никогда не надо показывать врагу спину и свой страх. Надо встречать его лицом к лицу! Я уже сама себя остановить не могу. А рука у меня тяжёлая.
Аля показала свою твёрдую ладошку.
- Я бью его со всей силы, а сама приговариваю: «Сволочь! Подонок! Сопляк!.. Ненавижу!..» Смотрю, он совсем сник и упал на колени. Тогда я плюнула ему на макушку, толкнула босой ногой в грудь и ушла. Я шла по дороге и оглядывалась, думала, что он выскочит и побежит за мной, но он больше не показался.
- Это тебя пресвятая Богородица спасла! – сказала тётя Паша.
Света сделала свой вывод:
- Это счастье твоё, что ты такая сильная да смелая! Но зачем ты так рискуешь? Аля, ты уже однажды обожглась на этом Косте Капустине! Почему же ты снова согласилась с ним покататься на лодке?
- Понимаешь, после первого случая он пришёл к нашему домику, заглянул в открытое окно и стал извиняться передо мной. Сказал, что такое больше не повторится. Мы потом сидели с ним на нашей лавочке под окном. Он вёл себя спокойно, говорил, что такую девушку, как я, он встретил впервые, что я ему очень нравлюсь… Я и подумала, что он действительно осознал, что поступил некрасиво, и это больше не повторится…
Света покачала головой:
- Когда-нибудь, Алевтинка, ты допляшешься, что умоешься слезами. Есть у тебя хороший парень, ну и береги себя для него. Как говорится: бережёного Бог бережёт!
Но Света тут же вспомнила, как и она доверилась Павлу, поехала с ним в дальний квартал сада, а в другой раз ещё и поднялась на холм… Многих девушек на практике ожидают, очевидно, подобные испытания. Вот если бы их посылали не по одной, а по две-три девушки в одно отделение, тогда было бы легче и веселей. Хоть маленький, но коллектив…
После ужина Света взяла старенькое одеяло, расстелила во дворе за домом на зелёной «гусиной» травке, и подруги легли на него.
- А как ты здесь живёшь? – спросила Алевтина.
- По работе всё хорошо. Бригадиром на месяц поставили. Научилась наряды составлять. Концерт вот готовим своей бригадой для тружеников отделения. А что касается парней, то проблемы те же, что и у тебя: отбиваюсь направо и налево.
- Ну, а нравится кто-нибудь?
- Нравится один парень. Тоже студент, из Курского сельхозинститута, но его захомутала бригадирка.
- Как это «захомутала»?
- Очень просто. Он ходит к ней ночевать.
- Может, это сплетни?
- Не похоже. Соседи видели, как он поздно вечером, уже с темнотой приезжает к ней на велосипеде, появляется иногда в клубе. Постоит-постоит у дверей и исчезает. О них уже слухи поползли по отделению.
После короткой паузы Света продолжила:
- Если бы он ухаживал за мной, танцевал, провожал из клуба домой – тогда дело другое. Всё принародно, всё на виду – я бы поверила в искренность его внимания. И то подумала бы – стоит ли заводить близкие отношения? Ведь мы здесь находимся временно. Я об этом никогда не забываю. Тётя Паша мне как-то сказала: «Если ты не будешь жалеть сама себя – мужчины тебя не пожалеют. Парень будет плакать просить – а ты плачь не давай». Я понимаю, что надо заставить как-то себя уважать, принудить парней к рыцарскому обхождению. Но как?
- Влепить оплеухи с обеих рук.
- Это ты можешь себе такое позволить, потому что ты сильная. А я не справлюсь. Да и бить человека – не в моём характере. Одно утешение, что скоро кончится эта скучная практика, и мы вернёмся в свои институты. Здесь мне только природа нравится да моя хозяйка тётя Паша.
Алевтина задумалась.
- А сколько лет твоему парню? – вдруг спросила она.
- Двадцать шесть.
- Вот видишь! Он уже зрелый мужчина. Ему требуется женщина. И он, как мужчина, ничего не теряет.
Света стукнула кулаком по одеялу:
- Теряет, ещё как много теряет!.. Например, уважение к себе коллектива! Здесь у него ещё продолжается учёба, и будь добр вести себя, как подобает студенту, а не как бабнику! Через полгода он будет руководителем хозяйства. На него рабочие будут смотреть, брать с него пример. А если они поймут, что их руководитель – барахло, то о какой дисциплине может идти речь? Удивляюсь я, как он не понимает таких простых вещей?
Алевтина высказала предположение:
- Надеется на то, что всё будет шито-крыто… А может, не столько он виноват, сколько она? Она, наверное, старше его и опытнее?
- Да, вдвое старше! Да ещё и с бельмом на глазу… По всей вероятности, всё так и произошло. Один здешний шофёр, Леонид Тарасов, открыл мне глаза, он сказал: «Всё происходит до примитивности просто – через бутылку водки или самогонки». Понимаешь, мы выросли в тепличных условиях: школа, институт… Там другая атмосфера, чем здесь… Мы находились среди равных себе, нас опекали, оберегали, журили… А жизнь, оказывается – крутая горка, и надо жать на все тормоза, чтобы не полететь с неё кувырком и не сломать себе шею. А нас кто-нибудь в институте предупредил об этом? Никто нам в доверительных беседах не сказал, что мы здесь, на местах, можем столкнуться с пьянством, хамством и ещё кое с чем… Кто нам объяснил, как руководить коллективом, как находить общий язык с трудным человеком? Ну хоть кто-нибудь бы перед отъездом на практику предупредил нас: ведите себя осмотрительно, не подавайте повода для сплетен, иначе они вас опутают, как грязная липкая паутина? Кто предупредил девушек-студенток, что здесь к ним будут приставать, и как в этой ситуации вести себя? Когда человек предупреждён об опасности, он реагирует на неё быстрее и правильнее. И это не так сильно бьёт по нервам. Нам никто не дал напутствия: дорожите честью своего института. Это оказалось нужным моей хозяйке. Она мне постоянно говорит: «Веди себя с достоинством! Не позорь Николая Ивановича, ведь вы с ним из одного института!»
Заскрипела отворяемая дверца в воротах, и послышался мужской голос:
- Света!
- Кто это? – встревоженно поднялась на руки Аля.
- Ребята, - сказала Света.
- Какие ещё ребята?
- Хорошие ребята. Из клуба. Мы концерт вместе готовим. Я тебя сейчас с ними познакомлю.
- Ни в коем случае! Ты же видишь – я облепленная вся, – и Алевтина показала на своё лицо.
- Ничего! – улыбаясь, ответила Света. – Ты и в заплатках симпатичная. Скажем то же, что и тёте Паше: училась водить мотоцикл и упала в канаву.
Алевтина села на одеяло.
Света подошла к воротам. Слышно было, как она приглашает гостей:
- Проходите, проходите во двор!.. А ко мне подруга приехала в гости… Алей зовут. Мы практику начинали с ней в одном отделении – в Пасечном. Вот познакомьтесь, пожалуйста!
Аля встала навстречу двум юношам.
- Аля, - протянула она руку одному из них.
- Вячеслав Горчаков.
- Это заведующий клубом, - пояснила подруге Света.
- Очень приятно, - ответила, улыбаясь, Аля.
- А это наш киномеханик, - сказала Света, указывая на Жору.
Тот слегка поклонился:
- Георгий Плетнёв!
У Жоры на плече висел баян, а подмышкой он держал шахматную доску.
- Ребята, с Алей произошёл несчастный случай, - сказала Света.
- А что такое? – отозвался Слава, глядя на лицо девушки, густо залепленное пластырями.
- Училась мотоцикл водить и угодила в канаву. Так что вы не обращайте внимание на пластыри на её лице.
- Ничего, пройдёт! – успокоил Жора. – Лишь бы ногу или руку не сломала.
- С ногами, руками и головой у неё всё в порядке.
Света на правах хозяйки пригласила:
- Садись, Жора, на одеяло, не стесняйся! Пока мы со Славой будем репетировать песни на скамье у летней топлюхи, ты поучи Алю играть в шахматы. Она способная ученица.
Жора передал баян товарищу, разложил шахматную доску на одеяле и стал расставлять по клеткам фигуры, поясняя своей ученице, на какой клетке какая фигура должна стоять. Вскоре Аля втянулась в игру, но Жора часто поправлял её.
- С чего начнём? – спросил Слава, надевая ремни баяна на плечи.
- С песни «Для тебя, любимая», - ответила Света.
Начинал петь каждый куплет Слава, а Света вступала следом.
Прорепетировав все свои песни, которые Света готовила к концерту, она взяла Славу за руку, и они подошли к игравшим в шахматы. Жора сказал, глянув на свои ручные часы:
- Нам в клуб пора, скоро киносеанс начнётся.
- Мы шахматы и баян оставим у вас, - добавил Слава.
- Хорошо, - кивнула Света.
Ребята ушли.
- Ну, как? – спросила Света подругу.
- Нормальные ребята, - ответила Алевтина и улыбнулась. – Ещё не совсем испорченные.

                Глава 16

                Тётя Паша

Перед тем, как лечь спать, тётя Паша спросила Алевтину:
- Где ляжешь: в летней топлюхе или на русской печке?
- На русской печке! – сразу же ответила Аля. – Я давно не спала на русской печке, только в детстве.
Света добавила:
- Нам, тётя Паша, за вашей надёжной спиной спокойнее спится.
Тётя Паша принесла старое лоскутное одеяло и красную подушку:
- Вот, постелите на печке. Сейчас принесу ещё простынь и тонкое одеяло укрываться.
Когда хозяйка ушла, Света предложила:
- Может, на моей кровати ляжешь: всё помягче будет твоему больному боку.
- Нет, нет! Я обожаю спать на русской печке! – запротестовала Аля.
Вместе с простынёй и одеялом тётя Паша принесла Але стакан сметаны:
- Помажь на ночь своё лицо – скорее заживут твои царапины.
- А можно, я её съем? – пошутила Аля.
Но тётя Паша приняла её слова всерьёз:
- Ты помажь сначала, а что останется – съешь.
Сняв с лица наклейки, Аля протёрла своё лицо Светиными духами «Красная Москва», а затем намазала всё лицо густым слоем сметаны. Её было не узнать.
- Тебя сейчас только выпустить на арену цирка, сойдёшь за клоуна, - пошутила Света. – Давай, я помажу сметаной твой больной бок.
Алевтина сняла своё жёлтое ситцевое платье, оставшись в синем открытом купальнике. Света смочила ватный тампон духами и стала протирать огромный иссиня-фиолетовый кровоподтёк.
- Ой! Щиплет! – поморщилась Аля.
- Терпи, казак, - атаманом будешь, - сказала Света. – Послушай, у тебя больничный когда кончается?
- В понедельник мне опять надо в поликлинику явиться.
- А ты попроси, чтобы тебе продлили больничный лист. Скажи, что у тебя голова болит, кружится, что тебя тошнит.
- Попытаюсь.
- Жаль, что ты не сможешь посмотреть наш концерт, - сказала Света.
- А когда он будет? – спросила Аля.
- Двадцатого июня.
- Я попробую отпроситься с работы на пару дней и приеду девятнадцатого июня.
- Подними руку и держи. Вот так! - Света стала смазывать Алин бок сметаной.
- Ой, как щекотно и приятно: сметана прохладная, - затанцевала босыми ногами на полу Алевтина.
- Стой! Кому говорю! – шутливо прикрикнула на неё Света.
Вошла тётя Паша, подошла поближе и, увидев огромный кровоподтёк, всплеснула руками:
- Девонька, да как же это ты так?..
- Да вот сумела, тётя Паша! – засмеялась Аля.
- Как же ты живая-то осталась?
- Сама удивляюсь.
- Это не иначе тебя твой ангел-хранитель бережёт!
- Ну всё! – сказала Света. – Осталось немного сметаны, я себе лицо помажу, чтобы загар снять. Меня мама научила так отбеливать лицо. Раньше девушки на ночь лицо мазали кислым молоком или сметаной, а сверху и лопухами пришлёпывали. За ночь лицо становилось белым и не шелушилось.
Тётя Паша порылась в сундуке и подала Але ночную рубашку:
- На, надень! Если выпачкаешь сметаной – не жалко, она уже старенькая.
- Тётя Пашечка, дай бог вам здоровья! Поцеловать вас не могу – лицо в сметане.
Хозяйка засмеялась, довольная:
- Да чего уж там!..
Аля по деревянной лесенке взобралась на русскую печь.
Света шутливо спросила её:
- Послушай, ты не свалишься ночью на меня со своей печи?
- Я спокойно сплю!
- Ну, смотри!
На следующий день Света пришла на обед пораньше: она скучала по Алевтинке. Та лежала на стареньком одеяле во дворе и читала роман Ги де Мопассана «Милый друг».
- На обед? – спросила она Свету.
- Да.
- А у нас гость.
- Кто?
- Василий.
«Чего ему здесь надо?» - недовольно подумала Света, а вслух сказала Але:
- Идём обедать!
На кухне тётя Паша резала хлеб. Василий сидел на скамье у двери. Рядом с ним на скамье стояла широкая алюминиевая чашка, до половины наполненная помоями.
- Обедать с нами будешь? – спросила тётя Паша племянника.
Тот отрицательно качнул головой:
- Нет!..
От него на расстоянии разило водкой.
- А молока кружку выпьешь?
- Нет! Вот если бы ты, тётушка, мне рюмку водки поднесла – тогда другое дело…
- Ишь, чего захотел! – ответила тётя Паша. – Ты знал к кому в гости идёшь: к тётке родной. Взял бы да и прихватил с собой бутылочку красного винца…
Василий похлопал себя по карманам брюк:
- Денег нет.
- Ну не обессудь! У меня на водку тоже денег нет: пенсия маленькая.
- А я и не прошу!
- Как же не просишь, когда только что просил рюмку тебе поднести.
- Это я та-ак… Пошутил.
- Эх, Василий, Василий! Не жалеешь ты свою мать. Она из-за тебя болеет! Ты уже с утра лыка не вяжешь…
Василий, как щит, поднял ладони:
- Всё, тёть Паша, больше не буду!
- Садитесь, девчатки, за стол. Светочка, налей кошке молока, а то она всё около моих ног крутится.
Света налила молока из горшка в кружку, потом наполнила им кошачье блюдечко под скамьёй.
- Садись, Василий: борщ вкусный, с мясом, - снова позвала за стол племянника тётя Паша.
Тот отрицательно покачал головой.
Кошка полакала молоко, наступила на край блюдечка, оно накренилось, и часть молока вылилась на пол. Мурка отряхнула лапу, отошла от блюдца, села у ног хозяйки и стала «намывать гостей».
Василий сидел, откинувшись к стене и вытянув ноги. Белый ручеёк молока стал приближаться к его ботинку. Василий задремал, свесив голову на грудь, и стал сползать со скамьи. Вот он проснулся и, чтобы принять удобную позу, ребром каблука упёрся в молочную лужицу и приподнялся. Следующее случилось мгновенно. Нога, поскользнувшись на молоке, поехала вперёд, Василий потерял равновесие, ойкнул, резко взмахнул руками, задел чашку с помоями и грохнулся рядом со скамьёй. Алюминиевая чашка опрокинулась ему на голову. В этот момент он напоминал белый гриб с фантастически огромной шляпкой.
Света испуганно выскочила из-за стола и убрала с головы Василия чашку. О, боже! Он сидел среди помойной лужи, упираясь обеими руками в пол. На его голове и на белой рубашке игривыми завитками свисали картофельные очистки. С мокрых волос, сосульками свисавшими надо лбом, ручейками стекала вода.
Василий стал отфыркиваться, затряс головой – брызги веером полетели в стороны. Кошка испуганно шарахнулась из кухни.
Тётя Паша от смеха упала грудью на стол, Алевтинка вслед за кошкой выскочила во двор, а Света бросила чашку на пол, побежала в зал, упала на пышную постель тёти Паши и зарылась лицом в подушку, чтобы не обидеть Василия своим безудержным хохотом.
Нахохотавшись до слёз, Света стала прислушиваться к тому, что делалось на кухне.
- Ох, горе ты моё! – причитала тётя Паша. – И за что нам с твоей матерью досталось такое наказание господне? У всех сыновья, как сыновья, а ты?.. Стой! Сейчас вытру посудным полотенцем тебе голову и рубашку. О господи, у тебя и брюки-то все в молоке… Беги на речку, искупайся да рубашку и брюки сполосни!
С приездом подруги Света вечером не задерживалась на работе, а спешила домой. Вот и сейчас она, как на крыльях, влетела в свой дворик, Аля лежала на одеяле и читала книгу.
- Привет! – помахала Света рукой и тоже легла на одеяло рядом.
- А где тётя Паша?
- В магазин пошла, - ответила Аля и снова углубилась в чтение книги.
Света перевернулась на спину и стала смотреть в небо. Оно было голубым и чистым, словно на земле не было никакого горя. А может быть и хорошо, что оно такое лазурно-чистое и даёт людям надежду на лучшую жизнь.
Света вдруг спросила Алю:
- Как ты думаешь, почему Василий пьёт? Ведь у него жизнь только начинается…
Аля пожала плечами:
- Может, в роду у них кто-нибудь пил, и эта тяга передалась по наследству…
Света перевернулась на живот и сказала:
- Неужели он сам не понимает, что приносит горе своей матери и тёте Паше?
Аля ответила:
- А такие люди потеряны для жизни… Им всё равно, кто по их вине страдает. У них нет духовной жизни.
- Аля, а как ты думаешь: чем отличается духовно развитый человек от бездуховного?
Аля подпёрла голову ладонью, задумалась.
- Я думаю, духовно развитый человек живёт интересно, чем-то увлечён. Он много читает, много знает. С ним интересно беседовать. Он благороден в своих поступках. Что ещё? Желает людям добра.
Света сказала задумчиво:
- Знаешь, люди, духовно развитые, обладают огромной жаждой жизни! У них хватает силы воли возрождаться из пепла. Ну, вот пример. Все влюбляются  - и духовные люди, и бездуховные. И каждый почти хоть раз в своей жизни познал или безответную любовь или измену. А отношение к своему личному горю у тех и других разное. У одних страдания рождают шедевры в литературе и искусстве. Как говорится, они плачут жемчужными слезами. Например, у Лермонтова несчастливая любовь породила прекрасные стихи. А другие погрязают в мелкой мести, пьянстве, брани. Ну чего не хватает, например, Василию? Учись! Дорога всем открыта. Нет, не хочу! Ему лучше напиться. Я не понимаю таких людей. Духовность, я думаю, даётся человеку от природы по наследству и развивается воспитанием, образованием и общей культурой в стране. Мне старший брат, знаешь, что сказал?
- Что?
- «Света, поставь перед собой цель в жизни и добивайся её». Я стараюсь так и делать. А ещё он сказал: «Небо над головой каждого человека должно быть высоким, даже если оно и в тучах. Надо уметь пробивать эти тучи».
В это время появилась тётя Паша. Она несла чёрную пузатую хозяйственную сумку.
- Девчатки, - сказала она. – Я купила в магазине хлеба и селёдки. Отварим картошечки на ужин и поедим с селёдкой. Как вы?
- Замечательно, тётя Паша! – воскликнула Аля и потёрла ладони. – Люблю отварную картошку с селёдкой! Царская еда!
- Ну, вот и ладно! – сказала тётя Паша и вперевалку уточкой прошла в избу.
- Ребята сегодня придут? – спросила Аля.
- Должны, - ответила Света.
- Как моё лицо?
- Уже намного лучше. Сегодня на ночь ещё намажем сметаной.
Вскоре послышался голос тёти Паши:
- Девчатки, идёмте горячую картошку с селёдкой есть!
- Идё-ом! – откликнулась Алевтинка.
Жора и Слава пришли вовремя: за час до начала первого киносеанса в клубе.
- По вашему приходу часы можно сверять, - пошутила Света. – Проходите и посидите на одеяле, а я сейчас баян и шахматы вынесу.
Она скрылась в избе, а ребята прошли к Але и присели рядом с ней на одеяло.
- Что читаем? – спросил Жора и глянул на обложку книги. – О, «Милый друг». А кто читает «Белую берёзу»?
- Света.
- Почему вы не приходите к нам в клуб посмотреть кино? Я привёз хороший фильм, - сказал Жора.
- Попозже немного. Когда заживут раны, - ответила Аля.
Подошла Света, передала баян Славе, а Жоре протянула шахматы и колоду карт.
- А карты зачем? – удивился тот.
- Попроси Алю, чтобы она тебе судьбу предсказала. Она хорошо гадает на картах. Я у тёти Паши их взяла.
- Это правда, что ты умеешь гадать на картах? – спросил Жора.
- Правда.
- Тогда погадай мне!
Света сказала Славе:
- Не будем им мешать. Давай сядем на скамейку у летней топлюхи.
Слава заметил:
- Ты стала говорить, как местные жители: «цыбарка» , «топлюха».
- А мне нравится здешнее смешение двух языков: русского и украинского. Это придаёт своеобразный колорит местному говору.
Певуче заиграл баян. Запел Слава:

Для тебя, любимая,
Утром солнце просыпается…

Слава и Света, отрепетировав все свои песни, присоединились к «гадальщикам».
Света спросила Жору:
- Ну как, правильно Аля отгадала твою прошлую жизнь?
- Всё правильно сказала!
- Веришь теперь ей?
- На сто процентов!
- Вот видишь, какая она у нас удивительная.
В вечернем закатном небе где-то высоко-высоко летел реактивный самолёт, оставляя за собой белый инверсионный след. Находясь ещё под впечатлением красивых мелодий только что спетых песен, Света, глядя в небо, мечтательно сказала:
- Представьте, ребята, летит в космосе наша бело-голубая планета, а от неё мощными волнами расходится по вселенной прекрасная симфония! А разумные существа на других планетах удивляются: и что это за планета такая распространяет вокруг себя чудесную музыку?
- Фантазёрка ты! – воскликнул Слава и тут же добавил: - Девчата, не уезжайте от нас! Нам с Жорой будет без вас скучно.
- Нам пора, - сказал Жора, поглядев на часы.
- Мы ещё к вам придём вечером, часиков в десять, - добавил Слава, поднимаясь.
Ребята ушли.
- Погадай мне! – попросила Света.
- На кого? – спросила Аля, тасуя карты.
- На Павла.
Алевтина поднесла колоду карт к губам и тихо попросила:
- Карты, карты! Скажите нам всю правду о студенте Павле Крылове!
Она стала разбрасывать карты по одеялу, одни карты паровала с другими и откладывала в сторонку, другие оставляла, наконец, сказала:
- Вот смотри! Павел – крестовый король. Рядом с ним – крестовая дама. А вот её постель – крестовая девятка. Вот его скорая дорожка к этой даме. А вот и ты выпала.
- Где?
- Вот - бубновая дама. Червовая дама – замужняя женщина, а ты ещё не замужняя, значит, бубновая. Крестовый король тебя содержит в голове. Вот и дорожка его к тебе. Причём скорая дорожка. Думает он о тебе, печалится. Но на пути его стоит крестовая дама.
- Ты для меня Америку открыла, что на его пути стоит крестовая дама! – съехидничала Света.
- О, смотри, смотри! Он сделает тебе предложение! Предложит руку и сердце!
- Не может быть!
- Плюнешь мне тогда в глаза, если карты соврут! Сейчас посмотрим, что ожидает его в будущем.
Аля снова перетасовала и раскинула карты.
- Вот, смотри. Отошла эта дама, отошла и ты. Его подстерегает удар, чуть ли не слёзы. Ему выпала злодейка пиковая дама.
- Может, ещё одна дама ему выпала?
- Нет. Пиковая дама – это печаль, удар, слёзы. Напоследок ему выпала плохая карта. Что-то у него и по работе не будет ладиться. Одним словом, он остаётся один при собственных интересах… Благодарить за гадание не надо.
Аля собрала все карты в колоду.
Ровно в назначенное время Жора и Слава постучали в дверцу ворот. Выглянула Света. Слава взял её за руку:
- Идём пройдёмся по улице, не будем мешать Але и Жоре.
Вышли из ворот и пошли потихоньку мимо клуба вдоль по тёмной улице, освещаемой редкими фонарями.
- Погода стала меняться. Тучи нашли, - сказал Слава.
- Да, тревожно как-то на душе, словно перед грозой. Я никогда раньше не видела бесшумные предгрозовые всполохи. Смотри, вспыхивают у горизонта, словно где-то далеко-далеко артиллерия стреляет. Здесь, на вашей Курской земле меня всё время не оставляет ощущение героического прошлого русской земли.
Света помолчала, а потом продолжила свою мысль:
- Всего два десятка лет назад здесь гремела Великая Отечественная война. Мне хотелось бы побывать на поле под Прохоровкой, где произошло великое танковое сражение, но, очевидно, так и не придётся.
- Сейчас там всё убрали и поле распахали.
- А жаль. Оставили бы всё нетронутым как во время танкового сражения. Был бы музей под открытым небом. Для учеников и студентов – это были бы незабываемые уроки по истории своей страны.
Света снова стала наблюдать за бесшумными всполохами. Смутная тревога наполняла её душу.
- А улица, оказывается, длинная, - сказала она. – Я никогда не была на этом конце села. Давай повернём назад.
Повернули.
- Знаешь, Слава, бывают места, наполненные  какими-то историческими событиями или известными именами. Мне посчастливилось побывать в Пятигорске. Так для меня всё там: и горы, и сам город, и дом-музей Верзилиных, и домик Лермонтова, и даже цветущая сирень напоминали любимого поэта. Словно сам воздух был пропитан памятью о нём. Ты понимаешь меня?
- Очень хорошо.
- Ты любишь поэзию Лермонтова?
- Да.
- А я очень! Мне нравится романс на его стихи.
Света тихонько запела:

Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.

Она вдруг прервала пение и спросила Славу:
- А ты где живёшь?
- Вон в том доме. Я приезжий из Курска. Окончил там музыкальное училище. Мне нравится дарить стихам новую жизнь: сочинять к ним мелодии. У меня в Курске родители живут. А Жора местный. У него есть свой мотоцикл. Мы на репетиции в Шипы ездим на его мотоцикле. Послушай, Света, у Али есть парень?
- Зачем тебе?
- Жора интересуется.
- Ты задал трудный вопрос. Я не могу без разрешения Али что-нибудь рассказывать о ней, ведь она моя подруга. Пусть у неё и спросит.
- Да ну, неудобно как-то! Понимаешь, он влюбился в неё и, кажется, очень сильно. Ему хотелось бы знать об Алевтине правду, знать, на что ему рассчитывать.
Света вздохнула.
- Понимаешь, не надо ни на что рассчитывать! Кончится наша практика – и мы разъедемся! Одно я ему могу посоветовать – чтобы он не был грубым и бестактным с ней. Алевтина строгая и не любит глупостей.
- Да нет, он хороший парень!
Снова прошли мимо клуба, остановились у своих ворот. В глубине двора слышались голоса Али и Жоры.
Слава предложил:
- Посидим немного.
Сели на лавочку. Он привлёк к себе Свету за плечи. Она притихла, положив ему голову на плечо.
- Знаешь, - сказала Света, - вот в такой тревожный вечер вспоминаются военные фильмы. Представь себе, что ты уходишь завтра на фронт, и мы в последний раз перед расставанием сидим с тобой на лавочке.
- Да?.. Ну тогда я, надеюсь, можно тебя поцеловать?.. Хоть один разок на прощанье?..
- Нет, Слава, нельзя целоваться, когда страна в беде! – Света встала. – Всё! Вам с Жорой пора домой.
- Так надо же долюбить за себя и за тех, кто не вернулся с войны!.. – воскликнул Слава.
Он тоже поднялся со скамьи и обнял девушку. Света ощутила поцелуи у себя на губах, на щеках, на шее и застеснялась:
- Ладно, хватит, хватит! Вызывай Жору.
Слава тихонько свистнул.
- Иду! – отозвался Жора.
- До завтра! – сказала Света и, дождавшись, когда Жора выйдет, изнутри закрыла дверцу ворот на засов.

                Глава 17

                В магазине

После планёрки Света из конторы направилась в свою бригаду. По дороге её догнал на машине Леонид Тарасов.
- Садись, подвезу! – открыл он дверцу перед девушкой.
Света села в кабину, захлопнула дверцу.
- Тебе куда?
- На поле за речку.
- Опять за речку?
Машина тронулась.
- Да. Мы в дальнем саду закончили прополку приствольных кругов, теперь снова вернулись на свекольное поле для повторной прополки. Там, где начинали полоть в первые дни, поле уже снова заросло травой. Но всё равно уже легче полоть, чем в первый раз.
Тарасов посмотрел на Свету:
- Когда же ты будешь учиться водить машину? А?
- Ой, сейчас некогда, Леонид Сергеевич! Полдня в поле с рабочими, потом наряды в конторе пишу, вечером – репетиции. Теперь уж, наверное, когда сдам своё бригадирство Полине, тогда времени свободного у меня больше будет. А ко мне подруга приехала!
- Откуда она взялась?
- А мы вместе с ней практику начинали в Пасечном. Алевтиной зовут. Вот в кого вы влюбились бы по самые ушки! Весёлая, смелая, гордая. Вы были бы достойны друг друга.
Леонид глянул на Свету и ответил:
- Ты, оказывается, недооцениваешь себя! У меня Нюрка смелая и гордая. Натерпелся я уже с этой гордостью! Не-ет! Мне нравятся такие, как ты: ласковые, уважительные. У тебя характер мягкий. И в то же время ты хитрая. Совсем, как кумушка-лиса. Вроде бы и поймал её, уже в руках держишь, ан нет – выскользнула!
На развилке Тарасов остановил машину, заглушил мотор, облокотился на дверцу кабины.
- Ну, я пойду, - сказала Света и открыла дверцу. – Спасибо большое за то, что подвезли…
- Постой! Разговор есть… - остановил её Тарасов.
- Какой?
- Я хочу, чтобы вы с Павлом помирились.
- А мы с ним вроде и не ссорились!
- Ну, за тот случай… на холме… Я ему дисциплинарное взыскание дал…
- А-а! Пусть мирится. Я не против.
- Мы хотим придти к вам сегодня часиков в десять-одиннадцать вечера.
- А почему так поздно?
- Так раньше только дети встречаются! Недаром и говорят: «детское время». Я шучу… Не обижайся. Всё дело в том, что приезжаешь с работы поздно, усталый. Пока помоешься, отдохнёшь. А там, пока светло – по хозяйству что-нибудь сделать надо. Да и Паше из соседнего села на велосипеде надо приехать. Вот так и получается…
Посигналив, рядом на дороге остановилась машина Ивана Кочетова.
- Ты чего стоишь? – высунулся он из своей кабины.
- Да вот Светлану Владимировну подвёз.
- А!.. А то я подумал, что сломался… Николай Иванович собирается на поле посмотреть, как идёт сеноуборка.
- Понял! Спасибо, Ваня!
Леонид положил свою тяжёлую руку на рычаг. Кочетов уехал.
- Я пошла! – сказала Света и встала на подножку машины.
- Ну так что: приходить или не надо? – спросил Тарасов.
- Приходите! – ответила Света и спрыгнула на землю.
Тарасов уехал, а Света направилась к бригаде, по пути обдумывая его предложение. «Я вас встречу! Особенно Павла… Встречу так, как вы этого заслуживаете!» - думала она.
Перед обедом тётя Паша сказала:
- Девчатки, сходите за хлебом, а то мало осталось.
Света взяла чёрную хозяйственную сумку, и они с Алей отправились в магазин.
- Ты сейчас увидишь наше село, центральную площадь, контору.
По дорожке они прошли через весь тётин Пашин огород с картошкой и задворками мимо других огородов подошли к новым домам.
- Это наш центр, - объясняла Светлана, - здесь стоит под открытым небом сельхозтехника. Это место называется площадью. Вон тот покосившийся домик на отшибе – наша контора. Зато у нас магазин новый.
В магазине стояла небольшая очередь. Крайними оказались Мария Чаплыгина и Анна Сергеева.
- Вы чего здесь? – удивилась Света.
- Да сказали, что селёдку хорошую завезли в ваш магазин, вот мы сюда и пришли.
- Так вы не успеете пообедать!..
- А мы возьмём хлеба и на поле с селёдкой пообедаем.
- А вы, Светлана Владимировна, идите, берите без очереди, - предложила полная Анна.
- Ну, что вы! – смутилась Света. – Вам время дороже. Мы постоим. А это моя подруга. Тоже студентка, но проходит практику в Пасечном. Познакомьтесь.
Алевтина первой протянула руку сначала Марии, стоявшей последней, а потом Анне:
- Аля, - женщины назвали себя по имени-отчеству. – Очень приятно!
- А что у неё с лицом? – спросила Мария Чаплыгина Светлану.
Та ответила:
- Училась водить мотоцикл и упала в канаву.
- Бывает! – сказала Анна. – В молодости всё быстро заживает.
В это время открылась стеклянная дверь, и в магазин вошла Степанида Захаровна. Поздоровавшись с женщинами в очереди, она сразу прошла к продавцу.
- Валентина, - громко обратилась она к продавщице в белом халате, - взвесь мне килограмм колбасы, две селёдки и дай бутылку водки. Я тороплюсь!
- Сейчас, Степанида Захаровна, я только женщину отпущу, - ответила продавец.
- А почему без очереди? – обратилась Мария Чаплыгина к бригадирше. – Мы тоже торопимся.
- А ей надо побыстрее, её практикант дома ждёт! – ответила одна из женщин в очереди.
- То-то я гляжу, наша Степанидушка помолодела, вся сияющая ходит! – смело сказала Мария. – Очередного хахаля подцепила! Хоть бы людей постеснялась: он тебе в сыновья годится! А какое горе для его матери, если она узнает про ваши шашни!
По лицу Степаниды пошли красные пятна. Всё ещё улыбаясь, она оглянулась на Марию:
- Ну что вы, бабы, сплетни разводите, языками чешете! В клуб он приезжает! В клуб! Понятно?
- Врёшь! – пошла в атаку Мария. – Наша Шурка в ваш клуб ходит на репетиции, так говорит, что практикант постоит - постоит в дверях и уходит. Станет он ночью за семь вёрст ездить, киселя хлебать, чтобы только постоять в дверях клуба! Спаиваешь ты его, Степанида! Я вот обо всём расскажу Николаю Ивановичу.
Вставила своё слово и Анна Сергеева:
- В клубе парень приглашает девушку потанцевать. Значит, её проводить домой надо, постоять с ней у ворот… А зачем ему напрасно время терять, если его ждут выпивка, закуска и постель?..
- Между прочим, Степанида, в уголовном кодексе есть статьи за разложение дисциплины в коллективе и за превышение должностных полномочий! – заметила Мария Чаплыгина.
- Да будет вам, бабы! – примирительно сказала Степанида. – Если я одинокая, так на меня теперь можно всю грязь лить?
- Ты сама в неё лезешь, как свинья в лужу! – негромко сказала одна из женщин в очереди. – Ни одного приезжего шофера не пропустишь мимо себя.
Мария шагнула к бригадирше:
- И не стыдно тебе? Ведь ты сама в партизанах была! Знаешь, что почти всех наших мужей война повыкосила. Но мы живём, тянем лямки одни, не кидаемся на чужих мужиков! А ты у девушек кавалера отбила! Посмотри на девчат: может, ты у одной из них судьбу разрушила! Э-эх, ни стыда, я погляжу, у тебя ни совести нет! Если бы ты парня отбила у моей дочери, я бы выцарапала тебе твои бесстыжие зенки!
- Да ну вас!.. Как с цепи сорвались! – сказала Степанида и, прижав к груди свои покупки, вылетела из магазина.
На какое-то время в магазине воцарилась тишина.
- Ну и устроили вы ей баню! – сказала Алевтина.
- Та! – махнула рукой Мария. – От неё всё отскакивает, как от стенки горох!.. Зальёт свои зенки водкой – ей и море по колено!
- А куда смотрит ваш управляющий? – снова задала вопрос Аля.
- Добрый он! – ответила Мария. Лицо её было бледным. Было видно, что она расстроилась. - Жалеет её как бывшую партизанку. Ему построже с людьми надо быть, тогда порядка в отделении было бы больше!
В магазине снова наступила тишина.
Аля сказала Свете тихонько:
- Я колбасы хочу купить.
- Покупай, что хочешь! Я выйду на свежий воздух!..- Света сунула подруге деньги, сумку и вышла из магазина.
По дороге домой Света сказала Алевтине:
- Шофёр Лёня Тарасов сказал, что они с Павлом придут к нам сегодня вечером часиков в десять-одиннадцать!
- Вот видишь, я сказала тебе, что он придёт при ранней дорожке! Карты не врут.
- Понимаешь, мне не хочется, чтобы они приходили… Придут поддатые, это уж точно. А потом, Павел мне опротивел… Ты стала бы встречаться с парнем, который ходил бы и к тебе и к пожилой женщине?
- Нет, конечно!
- Вот видишь!.. Значит, его надо отвадить. Но как? Не устраивать же сцену ревности, ведь он мне не муж! Надо придумать что-то культурное… Давай подумаем до вечера, обсудим наши планы и решим, что делать. Ты колбасы купила?
- Купила. И копчёной, и ливерной. Все деньги потратила.
- Эх, ты! Что мы скажем тёте Паше?
Света заглянула в сумку:
- А хлеба хоть взяла?
- Взяла, и печенье к чаю.
- Растратчица ты! Ливерную колбасу зачем купила?
Аля засмеялась:
- Кошке и себе… Мы обе любим ливерную колбасу.
По дороге домой Света рассказывала Але:
- Не забуду, как в первые дни после назначения меня бригадиром, Степанида пригласила меня к себе попробовать кваску. Отказываться было неудобно. Ты бы видела её квартиру! В мужском общежитии и то больше порядка. На столе стояли пустая бутылка из-под водки, сковорода с недоеденной жареной картошкой, рядом валялись кости объеденной селёдки…Стол не был покрыт скатертью. На окнах вместо тюлевых занавесей висят вкривь и вкось пожелтевшие газеты. Постель не убрана, накрыта лоскутным одеялом. Две подушки помятые. Она нарочно меня завела в свою квартиру, дала понять, что к ней приходит Павел. А он, как нашкодивший пёс, лежал во дворе у штакетника, чтобы люди не видели его. Я его не сразу и заметила, а только тогда, когда по тропинке шла мимо штакетника домой. Он вот здесь лежал на земле и как-то глуповато-рассеянно улыбался… Да ну их!..
Тётя Паша встретила девчат упрёком:
- Что-то долго вы были в магазине! Уже и борщ остыл.
- В очереди стояли, - ответила Аля, ставя сумку на скамью. – Там некоторые без очереди лезли.
Света обняла хозяйку:
- Ой, тётя Пашечка, что там было! Что было!.. Аля потом вам всё расскажет.
- А я, тётя Паша, колбасы купила, - созналась Аля. – Не будете ругать?
- Да зачем же? Мы с колбаской яичницу пожарим.
- Вот и чудесно! А то Света боялась, что вы меня ругать будете.
- Садитесь, садитесь, девчатки, а то Светочке скоро уже на работу надо идти.

                Глава 18

                Нечистая сила

Вечером Света сказала Алевтине:
- Давай готовиться к приёму «дорогих гостей».
- А как?
- Сейчас узнаешь. Я всё продумала… Берём свои простыни и идём в летнюю топлюху.
Аля заранее посмеивалась. В летней кухне Светлана сказала:
- Видишь на стене лосиные рога? Тётя Паша на них свои фартук и фуфайку вешает. Вот сними их. Ты повыше…
Алевтина сняла рога и удивилась:
- Ой, какие тяжёлые! Как только лось их носит?
- Но у него и шея не такая тонкая, как у тебя… - ответила Света. – Как ты думаешь, где у мужчин растут рога?
- Надо лбом.
- Правильно. Вот тебе один рог, а мне другой. Ну-ка, наклони голову и пойди на меня. Ох, ты-ы! страшновато… Да если ещё замычать утробным голосом: м-м-му!.. Эффект будет полный!
- А как же мы эти рога привяжем к голове? – спросила Аля.
- Придётся рукой поддерживать, - вздохнула Света.
- А если Слава и Жора придут?
- А мы их тоже задействуем! А вот и они, легки на помине!..
Девчата посвятили ребят в свой план «встречи» гостей. Те с удовольствием согласились принять участие в розыгрыше. Всё уже было готово, все заняли свои места. Вот и закат догорел за селом, а гостей всё не было. В приоткрытые двери топлюхи заглядывала неполная луна. Сквозь плотные шторы на окнах лунный свет почти не пробивался. В помещении стоял густой сумрак.
Вот, наконец, заскрипела дверца в воротах, послышались шаги и мужские голоса:
- Окна тёмные в избе, значит, спят уже… Неудобно будить, - сказал Павел. - Надо было нам пораньше придти…
- Летняя топлюха открыта, давай заглянем туда, - это голос Леонида Тарасова. – Здесь кто-то спит. Слышишь дыхание? Может, она?.. Иди сюда.
Слышно было, как подошёл Павел и встал у двери.
- Ты, главное, Паша, не дрейфь! Конечно, коза-дереза с характером, но ты присядь рядышком, погладь по плечику и попроси прощения. Женское сердце отходчивое, я по своей Нюрке знаю. И слышь, ты того, «золотые слова» не забудь. Как там в песне поётся: «зоренька», «солнышко», «ягодка». Давай, Паш, вперёд! Я у двери постою.
Скрипнула открывающаяся дверь топлюхи. Вошли оба гостя.
Лёня закурил, наверное, тоже от волнения, а чтобы в окно не заметила огонёк его папироски тётя Паша, прикрыл дверь летней кухни. В топлюхе совсем стало темно. Павел на полусогнутых ногах, выставив вперёд руки, приближался к кровати. В темноте смутно белела его рубашка. Вот он наткнулся на стул и отодвинул его в сторону. Подойдя к кровати, он низко наклонился, потом выпрямился и сказал тихо:
- Лёнь, странно: она спит в платочке, как старушка. Может, это хозяйка – тётя Паша? Тут не разберёшь, она к стене отвернулась.
Леонид хмыкнул:
- Скажешь тоже – тётя Паша! Зачем ей спать в топлюхе, если у неё в избе кровать с периной? Я вот что тебе скажу: это они, когда накрутят свои волосы на бигузди, так обязательно сверху ещё платок повязывают. Нюрка моя тоже так делает. В это время к ним не подступись, как будто причёска им дороже мужа. Эх, где мои двадцать пять лет! Я бы сейчас обнял её, и никуда бы она от меня не делась!
- Кто – Нюра? – спросил Павел.
- Нет, Светка!..
Красный огонёк папиросы в руке Леонида то поднимался вверх, то снова опускался вниз. Струйки дыма он выпускал в приоткрытую дверь.
Павел сел на краешек кровати и погладил спящую Свету по плечу.
- Слушай, Лёнь, у неё плечо какое-то костлявое…
- Тебе показалось… Ты, Паша, лишнее за воротник заложил… Я тебя предупреждал: идёшь на серьёзное дело – не пей много, а так чуток, только для храбрости. А ты меня не послушал. Смелее, Паша, смелее!
Павел снова наклонился над спящей, а потом выпрямился и сказал с удивлением:
- Я хотел её в щёчку поцеловать, а от неё водочкой попахивает…
- Так это же, наверное, до нас здесь Славка Горчаков и Жорка Плетнёв побывали! Что-то зачастили они сюда. Вот, наверное, и захватили с собой бутылочку красненького вина. А тётя Паша, небось, ещё и закуску им на стол поставила. Давай, Паша, смелее! Да обними ты её в конце концов!
Павел сел на край кровати, она скрипнула под его тяжестью, и потянулся к спящей Светлане.
В углу за печкой под фуфайкой неожиданно что-то фыркнуло и следом раздалось протяжное противное:
- Мя-а-ау!..
Лёня сказал громко:
- Брысь, нечистая сила! Мышей лови, а не подслушивай! И запустить-то в тебя нечем! Своим ботинком что ли?
Вдруг раздалось жуткое тарахтение:
- Др-р-р-р… Др-р-р-р… Др-р-р-р…
Откуда-то из-за стола появились два страшных чудовища и двинулись вперёд: безголовые, белые и рогатые! Они издавали низкий утробный звук:
- М-му-у-у!..
Первым осознал опасность Лёня. Он осенил себя крестным знамением и пробормотал:
- Свят, свят, свят!.. Сгинь, нечистая сила, сгинь!..
Рога чудовищ были направлены на него. Он попятился назад, споткнулся о высокий порожек и растянулся на земле.
Павел, защищаясь от чудовищ, вытянул вперёд руки, попятился к стене, опрокинул позади себя стул, опомнился и тоже кинулся к выходу, налетел на поднимавшегося Леонида и сел на него верхом. Тот крякнул и пополз на четвереньках, боясь оглянуться и посмотреть, кто на нём сидит… А когда увидел сбоку ботинок Павла, чертыхнулся, сбросил с себя седока и кинулся к воротам. С перепоя и перепугу Леонид не мог вспомнить, где находится дверца, и стал трясти закрытые ворота, на которых, как на коне верхом, сидел уже Павел.
Сверху донеслось:
- Постой! Да не тряси ты меня, как грушу, а то я свалюсь…
Лёня, наконец, нашёл дверцу в воротах и стал её судорожно дёргать за ручку. Дверца тарахтела, но не открывалась… Леонид тоже уже решил лезть на ворота, как вдруг хлопнул себя по лбу и воскликнул:
- Мать моя старушка!.. Я же забыл про щеколду.
Он снова кинулся к дверце, дёрнул за верёвочку вверх, щеколда поднялась, и дверца легко открылась. Чувствуя спасение, Леонид в последний раз оглянулся на топлюху. Из двери её появилось одно рогатое чудовище, а за ним другое. А позади них неслось ужасное тарахтение и мяуканье…
- Ай! – воскликнул Леонид и исчез за воротами.
Павел сидел на земле и охал.
- Что с тобой? – наклонился над ним Лёня.
- Я как сиганул с ворот, упал на землю и ногу подвернул… Встать не могу! Ой!..
- Держись за моё плечо! Вставай! Скорее от этого нечистого места! Ноги моей здесь больше не будет! Тихая, тихая эта тётя Паша, а погляди, что у неё в топлюхе творится! Недаром говорят: «В тихом омуте черти водятся!»
Хромая парочка дошла уже до клуба, где горел уличный фонарь, когда услышала за собой резкий свист и улюлюканье. Это отрезвило беглецов. Они оба разом оглянулись, и Леонид сказал:
- А ну пойдём разберёмся, кто над нами так похулиганил!
Подошли поближе, вгляделись. У палисадника стояли Жора – киномеханик в белом платочке и Слава – завклубом со стиральной доской и алюминиевой ложкой, Светка и незнакомая им девушка. В руках они держали лосиные рога, а на плечи были накинуты белые простыни. Слава снова затарахтел по доске ложкой: др-р-р-р… др-р-р-р… и противно душераздирающе замяукал. А Жора, кокетливо взявшись за концы белого платочка, сказал Павлу:
- Ну что же ты меня не поцеловал в щёчку? Или тебе мои костлявые плечики не понравились?
Света отдала лосиный рог и простыню Алевтине, вышла вперёд и, боясь драки, протянула вперёд ладони:
- Только без рук, пожалуйста!..
Тарасов ответил:
- Не боись, я с мальчишками не воюю… - и удивлённо добавил: - Вот черти, ну черти!.. Были у нас практиканты, но таких ещё не было!
- Пить надо меньше, тогда вы сразу поняли бы, что это весёлый розыгрыш! – сказала Света. – Нет, как Леонид Сергеевич ворота тряс, я думала, что он снесёт их с места!
- А Павел быстрее кота взобрался на эти ворота! – поддел Жора.
Стали смеяться и сами пострадавшие. А Слава сказал:
- Лёня, а где тот ботинок, которым вы хотели в меня запустить? Я в него мышей дохлых буду складывать…
- Ну, коза-дереза! – погрозил Лёня Светлане. - Я тебе этого не прощу! Никто ещё над Лёней Тарасовым так не смеялся! Мы к тебе с чистым сердцем шли, а ты что устроила?.. Меня, секретаря партийной организации, заставила перекреститься!
- Я ожидала чего угодно, вплоть до полного нашего разоблачения, но только не такого позорного бегства! Два мужика, сильные, как лоси, а бежали, как трусливые зайцы! Ой, не могу!
- Смеётесь? – спросил Тарасов. – Вы человека, может, инвалидом сделали. Павел из-за вас ногу вывихнул. Садись, Паша, на скамейку, я тебя сейчас лечить буду. Никогда не был костоправом, а сейчас, видно, придётся им стать. Потерпи, Паша!
Поплевав на ладони, Леонид опустился на корточки, взялся за больную ногу Павла, снял ботинок и с силой дёрнул за ступню.
- Ой! – вскрикнул Павел.
Леонид поднялся, отряхнул руки.
- Нога твоя, Паша, теперь до свадьбы заживёт!
Потом сел на скамью рядом с Павлом, закурил.
- Да, Паша, разыграли нас с тобой на славу! Никогда я не забуду этой летней ночи! Придётся попросить у тёти Паши на память эти лосиные рога! Ты хоть бы познакомила нас со свой подругой, коза-дереза! – и Лёня кивнул в сторону Алевтины.
- Знакомьтесь: моя подруга Аля! Мы вместе с ней проходили практику в отделении Пасечном.
Девушка подала руку Тарасову:
- Алевтина!
Лёня привстал со скамьи:
- Очень приятно! Леонид Сергеевич.
Павел пожал руку Але и отрекомендовался, не вставая:
- Павел Крылов!
Помолчали.
Леонид вдруг сказал:
- Светка-конфетка, спой песню, успокой мою душу!..
Свете не хотелось петь, но уважая старшего по возрасту, она спросила:
- Какую?
- Любую…
Света посмотрела на неполную луну и сказала:
- Хорошо, я вам спою про луну, – вздохнула и начала:

Горят костры далёкие,
Луна в реке купается…
А парень с милой девушкой
На лавочке прощается.
Глаза у парня ясные,
Как угольки горящие…
Быть может, не прекрасные,
Но в общем подходящие…
Замедлить расставание
Он всей душой старается,
Словечко ищет нежное,
Сидит сердечный мается.

- Во-от! – поднял вдруг вверх указательный палец Тарасов. – «Словечко ищет нежное…» А кое-кто из наших парней без слов валит девушку на землю и винит её потом в том, что она не поняла, чего он хотел: то ли поцеловать, то ли ему ещё чего-то захотелось…
Все посмотрели на Павла. Тот низко опустил голову.
А Леонид продолжал:
- Вы что, парни, только сегодня родились и не понимаете, что девушек надо любить, уважать и беречь, говорить им ласковые слова, а не испытывать их характер и судьбу на слом!
Он помолчал, а потом сказал:
- Девушки – наша большая опора и в мирное время, и в военное. Сейчас я вам расскажу историю моей первой любви.
- Расскажите! – тут же попросила Света.
Леонид закурил новую папиросу и начал неторопливо рассказывать:
- Я служил в армии, когда началась война… Мне было тогда двадцать лет. Наши войска отступали на всех фронтах… То было самое тяжёлое время. Я попал в один медсанбат. В мою задачу входило вывозить раненых с поля боя. Машина была бортовая, крытая брезентом. Медсанбат обычно находился в лесочке в двух-трёх километрах от линии фронта. Однажды после налёта фашистской авиации девчата-медсёстры сели в кузов моей машины, и мы выехали к окопам. Я остановил машину в лесочке, а медсёстры, совсем ещё молоденькие девчонки, побежали по окопам, спрашивая, есть ли раненые. Мне особенно нравилась одна чернобровая кареглазая певунья Галя Бойко с Украины. Умела она успокаивать раненых. Запоёт украинскую песню, и сразу же стихают стоны раненых. Все слушают её удивительно чистый и красивый голос. Бойцы забывали свои боли, вспоминали дом, родных, мирную жизнь… И вот среди всеобщего горя вспыхнула у меня вдруг первая и большая любовь к Гале. Ей бы в консерватории учиться, а она с подругами на фронт пошла. В медсанбате говорили о ней: «Наш соловушка». Да-а… Оберегал я её, как мог, помогал раненых выносить с поля боя, грузил их в машину. При мне всегда  был автомат. И вот сижу я в окопе и наблюдаю, как Галя перебинтовывает голову молодому бойцу на поле, говорит ему что-то ласковое, успокаивающее. Вдруг раздался хлопок. Она вздрогнула и схватилась за грудь, а потом медленно стала клониться к земле. Выскочил я из окопа, кинулся к ней: «Галя, что с тобой?» А у неё между пальцами кровь сочится… Глянул я в ту сторону, откуда раздался хлопок, и заметил, как над одним из деревьев на краю поля поднимается дымок. Я схватил свой автомат и разрядил его по дереву снизу до верху и опять вниз. Что-то тяжёлое свалилось на землю. Двое солдат побежали к этому месту. А я схватил свою Галю на руки, трясу, чтобы сердце её не остановилось, и кричу: «Галочка, не умирай! Слышишь! Как я буду без тебя жить?..»
Лёня замолчал и вытер слёзы на глазах. Чиркнул спичкой о коробок, снова зажёг потухшую папиросу и продолжил рассказ:
- А она, бедненькая, видно уже чувствовала, что умирает, прошептала: «Поцелуй…» Я стал осыпать поцелуями её лицо, губы, глаза, я хотел своё здоровье, свои силы влить в неё. А она вздохнула всей грудью и вытянулась на моих руках… И понял я, что душа её отлетела высоко на небеса…
Вернулись два бойца и сказали, что я убил немецкого снайпера. Отдавали мне винтовку с оптическим прицелом, но я не взял. Забрал я Галю на свою машину. Похоронили мы её под яблоней возле дома, где располагался наш медсанбат. Галя любила весной пору, когда цветут сады. И я подумал, пусть яблоня во время своего цветения осыпает бело-розовыми лепестками её могилу. Спустя три года после окончания войны я приехал на это место, хотел посидеть возле Галиной могилы, поговорить с ней… А местные жители, оказывается, перенесли её в братскую могилу на краю села. На мраморной плите высечена и её фамилия: «Бойко Г. – медсестра» А ей было всего двадцать лет. Положил я на мраморную плиту букет роз для Гали. А на сердце горечь: убила война моё счастье, мою самую светлую и радостную мечту… Беспощадно мстил я на фронте фашистам за Галю… Имею боевые награды. А первую свою любовь, свою «соловушку» забыть не могу… И всколыхнула мне душу Светка-конфетка. Куда ни едешь с ней на машине, она всё время поёт, как Галя. Вот какие девушки были с нами на фронте! Делили с нами, мужчинами, поровну все тяготы войны… Только мало кто из нынешних парней знает и осознаёт это. Я потому вам о своей Гале рассказал, чтобы вы, парни послевоенного времени, относились к девушкам с уважением и благородством. Вот такие дела, ребята…
Все слушали Леонида молча, боясь проронить слово.
Затянувшись несколько раз дымом папиросы, Леонид сказал:
- Галя любила петь украинские песни, особенно вот эту.. на стихи Тараса Григорьевича Шевченко.
И он запел тихо, задушевно:

Повій, вітре, на Вкраїну, 
Де покинув я дівчину,
Де покинув карі очі,
Повій, вітре, опівночі.

Дальше забыл… Столько лет уже прошло.
И вдруг раздался негромкий голос Светланы:

Між горами там долина,
Песню тут же подхватил Тарасов:
В тій долині є хатина,
В тій хатині - дівчинонька,
Дівчинонька-голубонька.
 
Тарасов подвинулся на лавочке, приглашая Свету сесть рядом. Та села. Песня в их исполнении звучала слаженно, брала за душу:

Повій, вітре, тишком-нишком
Над рум'яним, білим личком.
Над тим личком нахилися,
Чи спить мила - подивися.
 
Чи спить мила, чи збудилась?
Спитай її, з ким любилась.
З ким любилась і кохалась,
І кохати присягалась.

А як мене позабула
І другого пригорнула,
То розвійся край долини,
Не вертайся з України.

Когда песня закончилась, Леонид привлёк к себе одной рукой Светлану и сказал:
- Все-то она песни знает: и русские, и украинские! В нашем отделении появился свой «соловушка».
Света пояснила:
- Бабушка меня ещё в детстве учила петь украинские песни. Она родом из-под Киева. И ваша Галя для всех нас близкий и родной человек.
Леонид вдруг сказал с горечью:
- Не понимаю я нынешнюю молодежь! Что им не хватает для счастливой жизни? Парни по земле ходят свободно. Не сгибаются и не ползают, спасаясь от пуль. Не боятся того, что в любую минуту может оборваться их жизнь или жизнь любимой девушки! Какой невероятной ценой мы заплатили за своё право жить свободно и любить! Миллионы людей отдали за это свою жизнь и лежат теперь в земле. А ведь им тоже хотелось жить и любить!.. Всё быстро забывается… Оказывается, чтобы поцеловать девушку, надо молча грубо валить её на землю… (Павел невольно опустил голову). Можно любовь, молодость, самый расцвет жизни - весну променять на бутылку водки с жареной картошкой и постель с пьющей пожилой женщиной!.. Мой вам совет, ребята: обдумывайте каждый серьёзный шаг в своей жизни, особенно свои отношения с девушками. Они красивы и нежны, как молодые яблоньки в пору цветения! Их беречь надо, а не ломать грубо их судьбу через колено! У меня самого растёт дочь. Если какой-нибудь негодяй обидит её в юности, я сам ему голову сверну, словно кочан капусты!
И Лёня растопыренными пальцами обеих рук сделал округлое движение, словно действительно выкручивал из лунки кочан капусты.
Все помолчали.
Леонид сказал с чувством:
- Я вот думаю о вас, парни, и поражаюсь: неужели вы не понимаете, что девушка ждёт от вас ласковых нежных слов, красивого ухаживания… Любовь держится на красивых словах, взаимном уважении и порядочности. На фронте мы подлецов и предателей расстреливали без суда и следствия по законам военного времени… Кто сейчас за девушек заступится, если мы сами относимся к ним грубо?..
Парни стояли, опустив головы.
- Что же вы все притихли? – уже весело спросил Леонид. – Светка-конфетка, расскажи нам что-нибудь интересное.
- Про любовь?
- Можно и про любовь…
- Тогда послушайте одну легенду… У древних греков каждый бог или герой совершал много подвигов. Убил юный Аполлон ужасного змея Пифона. Глядит, а возле него стоит мальчик с золотым луком. Это был бог любви Эрот. Засмеялся Аполлон и сказал: «На что тебе, дитя, такое грозное оружие? Тебе ли равняться славой со мной? Мои стрелы не знают промаха. Или ты хочешь достичь славы больше моей?» Обиделся Эрот и взлетел на Парнас. Оттуда он пустил две стрелы. Стрела, попавшая в сердце Аполлона, зажгла в нём любовь к прекрасной дочери речного бога – нимфе Дафне. А стрела, которая попала в сердце нимфы Дафны, вообще убивала любовь в душе. И всё время, когда страдающий от безответной любви Аполлон приближался к прекрасной Дафне, она убегала от него.
Леонид лукаво улыбнулся:
- Так же, как Света бежала с холма от Павла. Ну точно, как нимфа Дафна от Аполлона.
Ребята засмеялись.
Леонид посмотрел на свои ручные часы:
- Ого! Уже первый час ночи!.. Нюра моя меня уже заждалась… - Он хлопнул ладонями себя по коленям и сказал: - Политзанятие окончено, всем по домам!
Леонид и ребята попрощались со Светой и Алевтиной и пошли по улице в сторону клуба.
Девушки собрали вещи из топлюхи, зашли во двор, закрыли за собой дверцу на засов, повесили рога, стиральную доску, фуфайку в топлюхе на место, ложку положили на стол.
Света заметила с усмешкой:
- Зачем Леонид с Павлом пришли, про то и забыли!
- А зачем они приходили? – стала вспоминать Аля.
- Лёня уговорил Павла попросить у меня прощения за некрасивый поступок на холме.
Аля прислонилась плечом к косяку двери.
- А мне кажется, - сказала она, - Тарасову просто захотелось повидать тебя, посидеть рядом на лавочке. Одному сделать это неудобно, всё-таки женатый человек. Слухи пойдут по селу. Вот он и прихватил с собой Павла.
- Ты так думаешь?
- Уверена. Леонид влюблён в тебя, как в Галю. Он же тебя постоянно сравнивает с ней!
- Не может быть! У него симпатичная Нюра, милые дети. Я их видела!
Аля сказала спокойно:
- Не секрет, что мужчины среднего и старшего возраста влюбляются в девушек. Любовь приходит неожиданно, не спрашивая разрешения. Встретил человек свой идеал – и влюбился! Я думаю, вас с Лёней объединила любовь к красивой песне. И у него неожиданно вспыхнула юношеская восторженная любовь к тебе, как когда-то к Гале. К нему словно вернулась забытая юность. Но есть у любви враг – это долг. Он защищает интересы семьи. Между ними разгорается жестокая борьба! И часто долг побеждает красавицу-любовь. Леонид – сильная натура. У него развито чувство долга. Так что не переживай: всё у вас будет по-дружески. И останешься ты в его памяти светлым напоминанием о первой юношеской любви.
Света подняла руки к луне:
- Ой, какой сегодня вечер хороший!
Неожиданно она стала отплясывать чарльстон:

Бабушка, отложи ты вязанье!
Заведи старый свой граммофон.
И моё ты исполнив желанье,
Научи танцевать чарльстон!

- Хватит, хватит петь и танцевать! – сказала Аля. – А то тётю Пашу и Женечку разбудишь! Идём спать!

                Глава 19

                Рыбалка

Утро в воскресенье выдалось солнечным, ярким. Света и Аля собрались на огород тёти Паши дополоть картошку. Благодаря сметане ссадины и царапины на лице Алевтины быстро зажили. Только на лбу остался один синячок, но лейкопластырь Аля уже не стала лепить себе на лицо.
Вдруг с улицы послышался шум подъехавшей машины и долгий сигнал. Девушки выбежали за ворота. Из кабины выглядывал улыбающийся Леонид Тарасов.
- Здравствуйте, девчата! Хотите на рыбалку с нами поехать? Я знаю одно красивое место!
- А кто ещё едет? – осторожно спросила Света.
- Николай Иванович с женой Соней, наш участковый милиционер Василий Иванович Чугунов, мы с Иваном Кочетовым, Павел, Василий Селезнёв. Я уговорил Николая Ивановича и вас взять: песни хоть попоём. А то никто толком слов не знает.
- Едем, конечно! – обрадованно сказала Света и поправила на голове соломенную шляпу. – А что нам с собой брать?
- Возьмите ведро и ножи рыбу чистить. Больше ничего не надо. Все необходимые продукты уже закуплены. Поедем на телеге.
- На телеге? – изумилась Света.
- Да, на Пашиной таратайке.
- А почему?
- А что мы с Кочетовым – не люди? Мы тоже хотим отдохнуть на лоне природы, выпить водочки, как все нормальные люди. А уж если выпил – за руль садиться нельзя! – Лёня развёл руками.
- А когда вы заедете за нами? – спросила Света.
- Давайте так сделаем. Я в кузове везу сеть, котёл, посуду, продукты. И вас заодно подброшу.
Света вдруг сказала:
- Если вы хотите по-настоящему отдохнуть и песни попеть на природе, то пригласите на рыбалку Славу Горчакова и Жору Плетнёва. У них есть баян и мотоцикл.
- Ладно, я поговорю с Николаем Ивановичем, - пообещал Тарасов. – А сейчас быстрее садитесь в кабину!
- Мы на одну минутку! – сказала Света. – Захватим ведро, ножи, две миски, две ложки и старенькое одеяло.
- Давайте, девчата, только быстрее!
Вскоре Аля и Света уже сидели в кабине. Место, куда привёз их Тарасов, действительно было красивым. На берегу реки посреди берёзовой рощицы раскинулась живописная поляна. Они прибыли сюда первыми. Леонид стал подавать Свете и Алевтине котёл, дрова, треногу, сеть, сумки с посудой и продуктами, тонкие одеяла, скатерть клеёнчатую, а те всё относили на середину поляны. Тяжёлый ящик с десятью бутылками водки он отнёс сам.
Вскоре на белой легковой машине приехали Николай Иванович с женой Соней и участковый милиционер Чугунов. Соня в обеих руках несла тяжёлые сумки с продуктами. Девушки бросились ей помогать. Николай Иванович отпустил обе машины, а вскоре он уже знакомил Чугунова с девушками:
- Это наши практикантки, - пояснил он. – Одна приехала из Мичуринского плодоовощного института, зовут её Света Дымкова, а вот её подруга сама нам представится.
- Алевтина Шмелёва из Воронежского сельхозинститута, - сказала улыбаясь Аля и энергично пожала руки мужчинам.
Соня в это время расстелила клеёнчатую скатерть прямо на траве, а возле – три старых пледа. С четвёртой стороны девчата расстелили своё одеяло и стали помогать Соне вытаскивать из сумок продукты, резать хлеб и раскладывать на скатерти.
Мужчины на треногу поставили котёл, наполнили его водой для чая и разожгли под ним огонь.
Света знала от тёти Паши, что Соня работала заведующей детсадом. Была она невысокого роста, ладненькая, красивая, с едва заметным тёмным пушком на верхней губе. Волнистые тёмные волосы красиво обрамляли смуглое лицо. На левой руке – золотое обручальное кольцо. Одета она была в лёгкое белое платье с голубыми цветочками, на ногах – белые босоножки.
Девчата были в ситцевых платьях. На случай купания они надели купальники. На Свете была соломенная шляпа с розовой лентой и розовым цветком, на Але – белая войлочная шляпа с обвисающими полями. У одной были белые босоножки, у другой – красные.
Когда закипел в котле чай, а продукты «на столе» были разложены, прибыли на телеге Павел, Тарасов, Иван Кочетов и Василий Селезнёв.
- Вы вовремя подоспели, прямо к столу! – смеясь, заметила Соня.
Мужчины сели на одеяла вокруг скатерти-самобранки. Николай Иванович взял бутылку в руки и сказал:
- Всякий хороший отдых начинается с чего?
- С хорошего тоста, - ответил Тарасов.
- Правильно! – подтвердил Николай Иванович. – Доверим Леониду роль тамады. Помогай открывать бутылки и наполнять стаканы. В это время приехали на мотоцикле Жора Плетнёв и Слава Горчаков с баяном.
- Вот и музыка приехала! - воскликнул Леонид.
Сидевшие за столом подвинулись, давая вновь прибывшим место.
Когда водка была разлита, Лёня встал на колени.
- Ну, что сказать, друзья? Собрались мы сюда, чтобы отдохнуть в воскресный день после трудов наших праведных. Первый тост я предлагаю сказать главе нашего беспокойного хозяйства Николаю Ивановичу.
Тот тоже встал на колени. В руках он держал стакан, наполовину наполненный водкой.
- Приятно сообщить вам, - сказал управляющий, - что отделение наше на хорошем счету у совхозного руководства. Все показатели у нас хорошие. Виды на урожай кукурузы и зерновых тоже. Поэтому тост мой будет коротким: за хороший урожай и удачную рыбалку!
Все стукнулись кружками, стаканами. Мужчины дружно выпили, а женщины, пригубив, отставили свои стаканы. Света вообще не понимала вкуса водки. Она с большим удовольствием выпила бы сейчас красного вина.
«На столе» из закуски выбирай, что хочешь: отварная картошка, копчёная колбаса, солёное сало, варёная курица, пирожки, яйца, солёные огурцы и помидоры, зелёный лук с головками, укроп. Стояли даже две чашки холодца: Соня прихватила их из дома. Все дружно принялись за еду.
Второй тост Леонид предложил сказать Чугунову. Тот поднял свой стакан, оглядел всех светлыми, слегка навыкате, глазами и сказал:
- Предлагаю тост за женщин! Без них не было бы любви и всяких напастей в жизни мужчин. Из-за женщин мужчины чаще всего и совершают свои противоправные деяния, мак-курабак!
- Да-а, за женщин надо выпить! Без них мы никуда! Этот стол нам накрыли женщины, - поддержал Чугунова Тарасов.
Третий тост Леонид поднял за во-от такого сома, которого он пообещал вытащить на берег сетью. А когда попили чаю со сливками, Николай Иванович предложил:
- А теперь давайте песни споём!
- Давайте! – поддержал его Чугунов. – Мою любимую «Коробейники». Паша, запевай!
Слава взял баян и сделал проигрыш. Павел и Жора запели:

Ох, полным-полна коробушка,
Есть и ситцы, и парча…

Остальные мужчины гаркнули:

Пожалей, душа-зазнобушка,
Молодецкого плеча!

Света улыбалась: хор получался громким и довольно слаженным. У Николая Ивановича, Павла и Жоры были хорошие голоса. С чувством пел Чугунов, но заметно фальшивил.
Когда песню спели, Николай Иванович сказал:
- Люблю я русские и украинские песни! Они за душу берут.
И запел:

Ой, при лужку, при луне,
На широком поле,
При знакомом табуне
Конь гулял на воле!

Все подхватили песню. Когда песня закончилась, все дружно зааплодировали певцу.
- Что-то наши девчата притихли, - заметил Николай Иванович. – Ну-ка, спойте нам что-нибудь для души!
- Я не пою, - ответила Алевтина, - я только подпеваю в хоре.
- Пусть Света споёт нам песню этого… поэта Заболоцкого! – воскликнул Леонид.
- Хорошо, я спою вам. Этот романс Александра Лобановского вы, наверное, слышали. Слава, подыгрывай потихоньку на баяне, - попросила Света.   
Света начала неторопливо, немного печально:

Очарована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы окована,
Драгоценная милая женщина!

Все притихли, лишь баян вторил песне. А когда она закончилась, певицу наградили горячими аплодисментами. Потом спели «Каким ты был», «Ой, цветёт калина».
- Ладно, хорошего понемногу! – поднялся Николай Иванович. – Пойдёмте рыбу ловить, а то она, наверное, вся разбежалась от наших песен.
Мужчины положили на телегу сеть, поставили ящик с оставшейся водкой для «сугреву», сумку с продуктами и двинулись по-над берегом по течению. Там они выбрали удобное глубокое место, оставили на телеге одежду, часы, папиросы и спустились к реке. Первым заходом сеть посреди реки потянули Лёня Тарасов и Иван Кочетов.
Когда мужчины ушли, девчата стали помогать Соне собирать посуду на «столе». Света спросила:
- Соня, скажите, пожалуйста, а что это за выражение часто употребляет в своей речи участковый – «мак-курабак»?
Соня засмеялась:
- А это он так говорит, чтобы не материться при женщинах. Оно никак не переводится. Вы, девчата, возьмите два ведра, идите к рыбакам: будете выбирать из сети рыбу и складывать в вёдра, а посуду я сама помою и картошки начищу для ухи.
Девчата обрадовались и, прихватив по ведру, отправились к реке на доносившиеся издали голоса.
Телега стояла на крутом берегу. Вытянувшись прямо на чужой одежде и заложив руки за голову, в ней спал захмелевший Василий Селезнёв. Гнедой конь спокойно стоял, помахивая головой и хвостом, отгоняя от себя надоедливых слепней. Лёня Тарасов и Иван Кочетов тянули сеть за древки посредине реки. Выше по течению хлопали корягами по воде Павел, Слава и Жора: они загоняли рыбу в сеть. Николай Иванович и Чугунов ожидали улов на берегу. Рядом с ними на песке стояла корзина.
Цепляясь за траву, Аля и Света спустились вниз с вёдрами. Вот и первый улов. Девчата с радостью стали выбирать трепещущую рыбу из сети, бросать её в вёдра. Среди мелочи попадалась и крупная рыба, даже раки. Теперь сеть взяли за древки Николай Иванович и Чугунов и вошли по грудь в воду. Они стали медленно двигаться вверх против течения, а ребята – идти им навстречу и громко шлёпать корягами по воде, вспугивая рыбу и загоняя её в сеть.
Забрав неполные вёдра с рыбой и прихватив за ручки корзину, девчата тоже пошли по берегу вверх по реке на другую песчаную отмель. На месте остался лишь Василий, дремавший в телеге.
Вот и ещё один улов оказался на песчаном берегу.
Тут Тарасов крикнул в сторону телеги:
- Василий, вези папиросы!
- Он спит! – сказала Света.
Раздался резкий свист. Василий испуганно приподнял голову.
- Вези нам курево, мак-курабак! – закричал Чугунов. – С девками, небось, всю ночь прогулял, а теперь дрыхнешь!
Селезнёв сел, протёр ладонью глаза и тронул вожжи:
- Н-но-о!
Телега тронулась. Конь свернул в сторону, огибая расщелину крутого берега. И вдруг заднее колесо телеги провалилось в эту расщелину. Конь дергался изо всех сил, но вытащить телегу не мог.
Василий вместо того, чтобы соскочить с телеги, приподнять её сзади и поставить зацепившееся колесо на землю, наклонился в сторону реки посмотреть, что там случилось с колесом. Это дало телеге ещё больший крен. Ящик с водкой, сумка с продуктами и топор поползли в сторону наклона. Телега угрожающе накренилась. Колесо отвалилось и упало в воду.
Света ахнула и схватилась за щёки.
- Ах, мак-курабак! Да ты что же делаешь! – возмущённо закричал Чугунов.
Но было уже поздно. Василий с воплем полетел в речку. Конь захрапел и попятился назад, увлекаемый падающей телегой. Раздался грохот и громкий всплеск воды. По реке пошли далёкие круги, поплыла одежда, увлекаемая течением. Конь заржал и стал в воде биться среди оглоблей. Он задирал морду, чтобы не захлебнуться, и всё пытался подняться на ноги, но ему это не удавалось. Все рыбаки кинулись к месту происшествия. Впереди всех сажёнками плыл Леня Тарасов.
- Коня спасайте! - кричал Николай Иванович. - Режьте постромки!
- Чем – пальцем? – зло отозвался Тарасов.
- Я сейчас принесу нож! – крикнула Света.
Чуть ли не бегом она стала подниматься по крутому склону. За ней последовала и Алевтина. Они со всех ног бежали вдоль берега. Аля на ходу сбросила платье и, оставшись в купальнике, с разбега бросилась в речку. Вот она с головой ушла под воду. Потом появилась, отфыркиваясь, и стала сажёнками догонять уплывающую одежду.
Света помчалась дальше. Запыхавшись, она прибежала на поляну:
- Ой, Соня, дайте нож скорее!
- Зачем? Что случилось? Что за грохот был на реке?
- Телега и конь свалились в воду! Скорее дайте нож обрезать постромки!
Светлана схватила кухонный нож и снова помчалась к реке. За нею побежала и Соня. Когда прибежали, то нож оказался уже не нужен: Леонид, оказывается, достал со дна реки топор и перерубил им постромки. Коня подняли на ноги, дали ему передохнуть, а потом, взяв под уздцы, Лёня повёл его по-над берегом к пологому спуску. Мужчины возились вокруг телеги, стараясь перевернуть её и поставить на колёса.
- Ах, мак-курабак! – из общих голосов выделялся крик участкового. – Сколько водки пропало! Этому Василию надо задницу крапивой надрать, чтобы не спал во время дела. И одежда уплыла, и водки нету! Ну и выбрали мы на рыбалку молодого помощника! А он лодырь из лодырей!
Света и Соня, понаблюдав сверху за вознёй мужчин вокруг телеги, пошли к тому месту, где была брошена на берегу сеть вместе с рыбой. Она билась в сети и сверкала на солнце серебристой чешуёй.
- А где Аля? – с тревогой спросила Соня.
- Да вон она, одежду ловит! – ответила Света.
Всё дальше по течению уплывали по воде рубашки, майки, брюки. Алевтинка кидалась вплавь то к одной вещи, то к другой. Но улов был небольшим: что-то утонуло, а что-то так далеко унесло быстрым течением, что уже и не догнать. Вот она пойманные вещи связала в чью-то рубашку и, держа одной рукой узел, поплыла на боку к берегу. Там она развязала узел, сполоснула в воде пойманные вещи и разложила их на траве просушиться. Здесь были чьи-то брюки, рубашка и две майки. Берегом реки она вернулась к тому месту, где лежало её платье. Подсохнув немного на солнце, она надела его и пошла к Соне и Свете помогать выбирать рыбу из сети и складывать её в ведро и корзину. Мужчины в это время на своих плечах вынесли телегу на берег. На ней недоставало двух колёс.
Оставив коня на берегу, Лёня Тарасов снова вернулся к месту трагедии и опустился с головой в мутную воду. Вот он показался, держа в руках колесо от телеги. Свой трофей он повесил на руку стоявшего рядом Василия Селезнёва и снова ушёл под воду. Появился, отфыркиваясь, уже с другим колесом. Отдал и его Василию. Тот понёс колёса наверх налаживать телегу, а Лёня Тарасов показался из воды, держа в одной руке бутылку водки, а в другой чьи-то ручные часы. Свою находку он передал подоспевшему Жоре, а сам снова скрылся под водой. На этот раз он появился с деревянным ящиком в руках, из ящика торчала ещё одна бутылка.
- О-о! – раздались радостные возгласы мужчин. – Тебя, Леонид, надо на руках качать!
- Вот, мак-курабак! – ругался Чугунов. – Брюки-то мои уплыли, а с ними и денежки… Сейчас бы скинуться нам да послать Жору и Славу на мотоцикле в село за водкой, так – на тебе!.. Остались, как робинзоны на необитаемом острове… Что эти две бутылки на восьмерых мужиков!
Слава и Жора переглянулись.
- А у нас, Василий Иванович, одежда осталась на мотоцикле, есть и немного денег, - ответил Слава.
- Давайте, ребята, слетайте в ближайшее село! – сказал Чугунов. – А мы тут телегой займёмся.
- Курево купите, - напомнил Лёня.
- Соня, деньги у тебя есть? – крикнул Николай Иванович жене.
Та поднялась, развела руками и отрицательно покачала головой.
Жора и Слава трусцой побежали на поляну к мотоциклу.
Снизу раздался голос Лёни Тарасова:
- Всё! Ничего больше не нашёл. На дне только битое стекло осталось.
Нырнув ещё несколько раз, достал со дна реки металлическую расчёску, ещё одни ручные часы, складной перочинный нож и чей-то ботинок.
- Поднимайся наверх! – махнул ему рукой Николай Иванович.
Лёня поднялся и сел на землю. Было видно, что он устал.
- Самое обидное, - сказал он, - что курево наше уплыло. А курить хочется, аж уши пухнут.
Мимо проходили Соня и девчата. Они несли вёдра с рыбой и раками. Соня сказала мужу:
- Мы пошли рыбу чистить и уху варить, а вы тут ещё порыбачьте. Надо, чтобы каждый рыбак домой рыбки принёс. Мы вам корзину на берегу оставили.
- Ладно, порыбачим ещё, вот только телегу наладим, - отозвался Николай Иванович.
Через час уха была готова. Алю отправили к рыбакам звать к столу. Успели к застолью Слава и Жора. Поставив мотоцикл в тень под дерево, они шли и несли в руках по две бутылки водки и две пачки папирос.
- О! Вот это другое дело! – повеселел Чугунов.
- Дорого же вам обойдётся эта уха! – заметила Соня.
- Ничего! – отозвался Лёня Тарасов, разливая водку по стаканам. – Зато такого удовольствия от рыбалки, как мы сегодня, ни один рыбак ещё не получал!
Он выпрямился и встал на колени. Оказывается, Алевтинка поймала в воде его брюки, за что Лёня был несказанно благодарен ей. «Тамаде нельзя без штанов!» - сказал он и перед застольем натянул на себя ещё не просохшие брюки.
- Ну, за что будем тост поднимать? – улыбнулся Леонид. – По старшинству тост сейчас произнесёт наш участковый Чугунов. Потому, как вы, Василий Иванович, не в костюме и при галстуке, а в семейных трусах, а здесь женщины, я вам разрешаю тост произнести лёжа.
Василий Иванович покачал головой:
- Ну, мак-курабак!.. В жизни я не забуду эту рыбалку! Хотел я своего тёзку вместо коня запрячь в телегу, да пожалел его: молодой ещё, необъезженный! И угораздило его, мак-курабак, заснуть на телеге!
Василий развёл руками:
- С кем чего не бывает!
Но Чугунов не унимался: выпучив светлые глаза, он наступал на Селезнёва:
- А ты теперь свои брюки отдашь мне! Как я, участковый милиционер, на людях покажусь? А? Ты соображаешь? Милиционер в селе в одних трусах появился! Да меня с работы снимут и не то, что бабы, а куры засмеют!
Василий прижал руку к сердцу:
- Я вас отлично понимаю, Василий Иванович, и рад был бы отдать вам свои брюки, но при вашей комплекции мои брюки только до колен налезут!..
- Ну, тогда отдашь свою рубашку!
- Рубашку – могу! Но позвольте узнать, что вы с нею делать будете?
- Лысину свою обмотаю от позора, чтобы люди не узнали!
- А! Ну для этого дела – всегда пожалуйста! – согласился Селезнёв.
- Тихо - тихо, граждане! – остановил спорящих Тарасов. – За что пить будем?
Света подсказала, разводя руками:
- Во-от за такого сома, который уплыл от Леонида Сергеевича.
Тарасов махнул рукой:
- Пусть поплавает ещё, подрастёт до следующей рыбалки!
Чугунов, лежа, приподнял руку со стаканом:
- А давайте выпьем за хозяюшку этого застолья, за Соню и девчаток. Вон они нам какое застолье устроили, ухи наварили!
Тарасов погрозил пальцем Чугунову:
- Ох, чувствую я, Василий Иванович, что вы неравнодушны к прекрасной половине!
- Есть такое дело…
Все засмеялись.
- Я поддерживаю тост Василия Ивановича, – сказал Леонид и осушил свой стакан.
Его примеру последовали остальные мужчины. Стали закусывать и со смехом вспоминать подробности случившегося.
Леонид рассказывал:
- Шарю я, значит, по дну руками, ищу целую бутылку, а натыкаюсь на осколки. А вода мутная, ни-че-го не видно! Что-то под руки попало. Выныриваю, гляжу, а это во-от такой сандалий сорок пятого размера! Чей, думаю? Ну, конечно же, Павла! А зачем ему, думаю, один сандалий? Пусть уже плывёт себе с богом! И пустил его по течению, как золотую рыбку, а через минуту под руки попался другой его сандалий. Я и его пустил следом. Думаю, может, речному богу Нептуну пригодятся. Так что извини, Паша, что я тебя разул!
- Свои отдашь! – сказал Павел, усмехаясь.
Лёня сидел «по-турецки». Указав на свои босые ступни зелёным луком, он ответил:
- Видишь, я сам разутый. Мои сандалии тоже лежат где-то на речном дне.
Второй тост Тарасов предоставил Николаю Ивановичу. Тот тоже, как и Чугунов, лежал на одеяле. Подняв руку со стаканом, Николай Иванович сказал:
- Давайте выпьем за тамаду! Он сегодня проявил себя как настоящий герой: и коня спас, и водку достал со дна речного, и телегу отремонтировал.
- За тамаду! За Леонида Сергеевича! – одобрительно зашумели все за «столом».
Лёня сиял счастливый.
Уже все мужчины изрядно выпили, захмелели, когда Тарасов неожиданно предложил:
- А теперь я хочу предложить тост за Алечку, за её смелость и находчивость! Никто ей не приказывал, она сама догадалась и бросилась в речку спасать нашу одежду. Я, признаться, был удивлён тем, как она смело кинулась с кручи в воду, и как, оказывается, она отлично плавает. Я хочу её поцеловать за то, что она выловила из воды мои брюки. Ну как бы я вернулся домой без брюк? Нюрка меня из дому бы выгнала! Ни за что бы не поверила, что я их на рыбалке потерял!
Все засмеялись. Взяв свой стакан с водкой, Леонид шаткой походкой направился к Алевтине.
Соня заметила неодобрительно:
- У нашего Лёни характер с перцем… Девушку в краску вогнал.
- А это хорошо, - отозвался Тарасов. – Какая уха без перца!
- Но когда перца много, это тоже плохо, - ответила Соня. – Леонид любит целоваться с девушками, прямо мёдом не корми.
- Я не люблю мёд. Он слишком приторный. А вот девчат люблю! Они нам вторую молодость дарят!
Стоя возле Алевтины, он скомандовал:
- Встать, суд идёт!
Алевтина поднялась со своим стаканом в руке. Лёня вдруг проявил галантность:
- Разрешите с вами выпить на бруден… шарф! Нет! На бруден… На бру…
- На брудершафт, - подсказал Слава.
- Ну, наш Лёня уже ни «тпру», ни «ну» сказать не может! – заметил с усмешкой Николай Иванович.
Света быстро глянула на Славу и Жору, как они реагируют на происходящее. Слава смотрел с улыбкой, а Жора глядел исподлобья.
- Кто только придумал такое трудное слово? – спросил Лёня.
- Немцы, - смеясь, ответил Слава.
- Алечка, за ваше здоровье! – сказал Леонид.
И соединив руки восьмёркой, они осушили свои стаканы.
- А теперь я х-хочу вас п-поцеловать! – сказал Тарасов.
Аля быстро глянула на Свету. Та показала пальцем на свою щеку, что означало: пусть поцелует, но в щёчку. Захмелевший Лёня полез к Але целоваться. Она резко повернула голову, и поцелуй пришёлся в щёку.
Все за «столом» закричали одобрительно, захлопали, все, кроме Жоры. Света с тревогой следила за тем, как сжались его кулаки. Если бы он поднялся сейчас и пошёл к Тарасову, она встала бы на его пути. Но обошлось… Лёня вернулся на своё место возле Николая Ивановича.
За разговорами и песнями не сразу заметили, как солнце повернуло к закату. Команду на сборы домой подала Соня. Слава и Жора укатили домой на мотоцикле. На отремонтированную телегу положили сеть, сумки с оставшимися продуктами и посудой, поставили корзину, вёдра с рыбой и котёл. Лёня Тарасов восседал за кучера. Среди рыбаков он один был в брюках. Он выделялся среди них и своей коричневой от загара спиной. Остальные шли следом, растянувшись по два-три человека. Вспоминали злополучную рыбалку и беззлобно посмеивались. Слава и Жора уехали домой на мотоцикле
На подходе к селу Шипы мужчины вдруг заволновались, остановили Тарасова с телегой и стали решать: как же пройти по селу? Не голяком же, на самом деле, появляться управляющему и участковому милиционеру на глаза людям! Думали-думали и решили, что мужчины сядут на телегу, а головы закроют «подручными средствами». Чугунов высыпал из корзины рыбу прямо в телегу, сел сбоку и накрыл голову корзиной. Павел и Иван Кочетов сделали себе из лопухов подобие шляп с опущенными полями, так, чтобы лиц их не было видно. Николай Иванович обвязал голову чьей-то рубашкой, словно чалмой, опустив рукава на лицо. Телега снова тронулась в путь. Василий Селезнёв и женщины шли следом.
На небе пылал оранжевый закат. Стадо коров возвращалось с пастбища домой. Вместе с ними двигалось облако пыли. Странная процессия вклинилась в стадо. Женщины, вышедшие за село встречать своих коров, с удивлением и опаской стали одна за другой подходить к телеге, на которой сидели голые люди лишь в одних «семейных» трусах. Но кто это был, понять было трудно. Вот одна молодая женщина, самая смелая, подошла к телеге поближе и, вытянув шею, стала внимательно присматриваться. Света узнала в ней рабочую своей бригады хохлушку Мотю Вихренко.
- Чи люды, чи бесы?.. Тьфу, сгынь, нэчиста сыла! – Мотя три раза истово перекрестилась. - Ой, боженьки, срамота-то яка! Ноги-то крывые, волосати уси. Хто ж вин той – с брюшком? Чтой-то уж дуже знакомый! Ось дай подывлюсь поблыжче!.. Ага, я ось тоби по пузычку талыночкою повожу, враз скажешь, хто ты!
Мотя талинкой пощекотала волосатую седую грудь Чугунова. Тот молчал. Тогда она стала щекотать ему отвислый живот. Долго терпел участковый, стал руками прикрываться, чем вызвал дружный хохот женщин. Такого позора Чугунов не выдержал и крикнул:
- Лёня, дай кнут, мак-курабак!
Тарасов повернулся и протянул кнут:
- С превеликим удовольствием!
- Ага! Та це же наш участковый! Я пизнала его по брюху тай по голосу, - сказала Мотя. – Здоровэньки булы, Васыль Ивановыч! Як ваше зоровьечко? Вы, мабуть, из дурдома сбежалы? Чому корзына у вас на голови?
Чугунов щёлкнул кнутом и заорал:
- Во-он от телеги, мак-курабак! А то так и огрею кнутом!
На что Мотя, приплясывая, ответила частушкою:

Мэнэ мылый целовав,
В уголке прытыснув.
В мэнэ рубль був у кармани
Он його и свыстнув!

Все засмеялись. Чугунов щёлкнул кнутом у ног женщин. Те с визгом кинулись врассыпную, но вскоре снова собрались возле еле двигающейся телеги.
- Одын вже е! – прокомментировала Матрёна. – Хто же будэ другый?
- Не подходите, мак-курабак! – заорал Чугунов.
- Матрёна, а ты разве сможешь узнать всех по голым телам? – поинтересовался Тарасов.
- Ей завяжи глаза, она на ощупь всех узнает! – ответил Чугунов.
В толпе засмеялись.
- Ну и шо? – подбоченилась Матрёна. – Вам завыдно, Васыль Ивановыч, шо мэнэ уси кохають? Выдно така я краля завыдна! А хто ж вин той, высокий з лопухами на голови? Враз и його пизнаем!
Мотя пощекотала талинкой по животу седока. Тот не выдержал щекотки, расхохотался и прикрыл живот руками.
- Пашечка! Нэужто и ты у цей компании? – всплеснула руками Мотя. – Позор-то якый! А ще студэнт!
- И вовсе не Павел! – пошутил Тарасов.
- Нэ морочь нам голову, Лёня! – и запела:

Шо ты, мылый, ходышь рэдко,
На нидилю одын раз,
Если кажется далэко –
Прыходы, живы у нас!

И Мотя ударилась в перепляс:
- И-и-х!
Света тихо сказала Алевтинке:
- Это она Павла и Степаниду протягивает!
Лёня Тарасов удивился:
- Вот это ты, Матрёна, даёшь: и танцуешь и поёшь!
- А ты мовчи!

Сэрдэчко болыть,
Пид сэрдэчком токае,
Мий-то мылый на быке
Шохвэром работае!

Чустушка вызвала дружный смех.
- Ты, Матрёна, не в бровь, а в глаз попала! – сказал кто-то в толпе.
Леонид постарался не остаться в долгу, обернулся и спросил:
- А сколько же у тебя милых, Матрёна?

У мэнэ мылёнков трыдцать,
Я пиду вид ных топыться.
Прыхожу я на рэку –
Вси сыдять на бэрэгу!

Леонид со смехом покачал головой:
- Ну и артистка ты у нас, Матрёна, на все сто процентов!
Кружась и притопывая, Мотя пропела в ответ:
 
У залэточки кудрыночки
На левый бок высять.
Красоты на сто процентив,
Дури – на сто пятдэсят!

Каждая новая частушка сопровождалась дружным хохотом. А Мотю уже трудно было остановить.

У кого мылёнка нет,
Заявляйтэ в сельсовет,
В сельсовете разбэруть –
Всим по дролечке дадуть!
И-и-х!

- Леонид, можно побыстрее ехать? – попросил Чугунов и передал ему кнут. - А то они скоро нас всех распознают!
На бронзовом от загара лице Тарасова заиграла хитрая белозубая улыбка, он развёл руками:
- Нельзя, Василий Иванович! Колёса отвалятся. Они держатся у нас на «честном слове»!
- Вот, мак-курабак! Кругом невезение!..
Женщины забыли про своих коров, с шутками-прибаутками, а порой и едкими замечаниями сопровождали телегу с голыми седоками по единственной улице села.
Мотя не унималась:
- Був у нас участковый да враз згынув. Надо в областну прокуратуру дать знать: пусть пошукають!
- Я тебе «пошукаю», мак-курабак! – откликнулся из-под корзины Чугунов и погрозил своим увесистым кулаком.
Подошла Мария Чаплыгина, послушала и своё слово вставила:
- Был у нас участковый в соломенной шляпе, а теперь появился в плетёной корзине. Не иначе, как из психушки сбежал. Ты корзину-то сними, Василий Иванович!
- Не тронь! Руки прочь от корзины! Мне, может, через неё с вами легче разговаривать: я вас вижу, а вы меня нет!..
Слова Чугунова потонули в хохоте.
- Э-э, да тут всё наше начальство едет! – догадалась Мария. – Вот Соня идёт, значит, на телеге сидит и Николай Иванович!
На что участковый ответил:
- Ну и зловредная же ты баба, Мария! А когда-то я за тобой ухлёстывал! По молодости это, конечно, было, по глупости. Вот дай мне только надеть штаны – я укорочу твой зловредный язык!
Тарасов обернулся и сказал:
- А зачем надевать штаны, Василий Иванович? Без штанов-то лучше!..
Раздался взрыв хохота. Мария, задетая за живое, придумала новую «кару» для участкового:
- А мы твой портрет, Василий, с корзиной на голове в районную газету отошлём! Пусть люди на тебя полюбуются! Участковый-браконьер рыбу сетью ловит! Так кто же, Василий, законы-то лучше соблюдает: ты, наш участковый, или мы, простые граждане?
- Ох, Мария, не доводи меня до греха! – донеслось из-под корзины. – Я, мак-курабак, на тебе твои законы так блюсти буду, что ты век их не забудешь!
Но Марию Чаплыгину трудно было запугать. Она ехидно заметила:
- Что, Василий, стыд глаза тебе ест, если спрятал их под корзиной? Ты в этой корзине, может, и яйца куриные, как наседка, высидишь?
Чугунов нащупал рядом с собой рыбину и запустил ею в Марию.
- Сгинь, баба, иначе я за себя не ручаюсь!..
Женщины со смехом одна за другой стали отставать от телеги и возвращаться домой в свои Шипы.
Лёня Тарасов надоумил:
- Тебе, Василий Иванович, давно надо было им по рыбке бросать, глядишь, и оставили бы тебя в покое, ещё и спасибо бы сказали!
- Не додумался, мак-курабак! Ну и зловредный народ эти бабы!
На что Тарасов заметил:
- А ты за них, Василий Иванович, ещё и тосты поднимал!..
Участковый ответил:
- По глупости, конечно…
Мужчины решили не привлекать внимания жителей своего села и остановиться во дворе у тёти Паши Шевцовой. Её дом был пятым от начала улицы. Соня сходит домой и принесёт одежду мужу, а сына Димку пошлют на велосипеде в конец улицы, где жил Чугунов, за одеждой для него. Василий Селезнёв принесет одежду и обувь для Леонида Тарасова, Ивана Кочетова и Павла.
Света и Алевтина, прибавив шагу, первыми подошли к дому и открыли ворота. Телега со странными седоками стала обрастать новыми любопытными. Спасение было уже близко, Тарасов повернул коня с дороги к воротам. Но, видно, поторопился он спасти своё начальство от позора и слишком круто повернул, забыв, что колёса держатся на «честном слове». Что-то в телеге треснуло, и от неё отделилось оба колеса - те самые, что на рыбалке рухнули в речку. Покатившись, колеса упали возле ворот. Высокая таратайка свалилась на бок. Ближе всего к злополучному колесу сидел Павел. Его опрокинуло назад через спину. Он оказался на земле, стоя на коленях и без лопухов. Люди, видевшие «сальто» Павла, согнулись от хохота. Седоки поспрыгивали с телеги и, сверкая голыми спинами и пятками, скрылись за воротами.
Матюгнувшись, Тарасов слез с телеги и сказал Селезнёву:
- Помоги! Мы с тобой только двое в штанах.
Тарасов приподнял сбоку телегу, а Василий надел колеса на оси и закрепил их.
- Принимайте гостей, Прасковья Карповна! – сказал на пороге избы Николай Иванович.
Тётя Паша всплеснула руками:
- Батюшки-святы! Много гостей переступало через этот порог, но таких ещё не было! Николай Иванович, да вы ли это?
Управляющий снял с головы «чалму».
- Я, Карповна, я! Со всею своей рыболовецкой бригадой к вам в гости пожаловал! Принимай гостей, Карповна, да угости нас чайком. Мы рыбки вам привезли.
- Проходите, проходите! – засуетилась тётя Паша.
Иван Кочетов протянул тёте Паше ведро, наполовину наполненное рыбой.
- Это вам!
- Тю, да куда столько!.. Сейчас рыбки пожарим и яичницу сделаем, - увидев Свету и Алю, она скомандовала: - Девчатки, а ну-ка возьмите клеёнку со стола в летней топлюхе, расстелите на травке и начистите побольше рыбы.
И снова развернулась скатерть-самобранка, но теперь уже на травке во дворе тёти Паши. Вкусно запахло жареной рыбой. Вскоре пришла Соня и принесла мужу рубашку и брюки. Николай Иванович повеселел, оделся и приосанился, сразу появился обычный начальственный вид. Улыбаясь, он сказал:
- Без одежды человек, оказывается, чувствует себя первобытным пещерным жителем.
Вскоре приехал на велосипеде и сынишка Николая Ивановича – Димка. К багажнику велосипеда был привязан свёрток в газете. Чугунов взял его и пошёл в избу одеваться. Вышел оттуда совсем другим человеком. Рубашка скрыла его седую волосатую грудь, а брюки – кривые натруженные ноги с шишками. Всё ещё не было Василия Селезнёва.
- Подойдёт скоро, - заверил Чугунов. – Давайте садиться к столу. Жаль только, что закуска хорошая, а выпить нечего. И магазин уже закрыт.
- Я сейчас! – сказал Лёня и направился в избу.
Вскоре он появился, бережно неся в руках литровую банку с мутноватой жидкостью.
- Где же ты самогонку раздобыл? – поинтересовался Чугунов.
- У тёти Паши.
- Как это она тебе её отдала?
- Очень просто, - сказал Леонид, улыбаясь. – Я обещал за неё, родимую, бутылку кагора купить. Она и согласилась. Женщины любят сладкое вино.
Николай Иванович распорядился:
- Зовите тёти Пашу!
Димка, прислонив велосипед к летней топлюхе, тоже сел к «столу», пристроившись возле матери.
В дверях ворот появился Василий Селезнёв с сумкой.
- О-о, наконец-то! – послышалось сразу несколько радостных голосов.
- А мы хотели уже без тебя начинать! – сказал Чугунов и на ходу сочинил: - А я говорю: «Подождём моего тёзку, ведь он сегодня – главный герой дня!» Отдай одежду и присаживайся, Василий, к столу. Будь, как дома, но не забывай, что ты в гостях.
Лёня тут же надел на себя рубашку, а Павел и Кочетов пошли одеваться в летнюю топлюху.
Наконец, все сидели за «столом».
Николай Иванович поднял свой стакан, на четверть наполненный самогонкой, и сказал:
- Давайте выпьем за здоровье всеми нами уважаемой Прасковьи Карповны! Это добрейшей души человек, а совесть её чиста, как слеза ребёнка! Она ещё работала на ферме, когда я стал управляющим отделением. Безотказная, исполнительная. Добросовестно относилась к своему тяжёлому труду. Заботливая и к людям, и к своим бурёнкам. За ваше здоровье, дорогая Прасковья Карповна!
- За Прасковью Карповну! – сказал Чугунов.
Все дружно сдвинули свои стаканы. Отпила немного из своего стакана и виновница тоста.
Она всё угощала:
- Ешьте. Ешьте, гости дорогие! Давно у меня не было столько гостей. Думала, этим летом свадьбу сыграю, оженю сына со Светочкой, да вот что-то не едет он.
Тарасов ответил:
- Мы ей, Прасковья Карповна, здесь найдём жениха. Мы её за студента выдадим замуж. За что я люблю студентов, так это за то, что они весёлый народ. С ними рядом и сам душой молодеешь! Гляжу я на Свету и Алю – они мне напоминают яблоньки в пору цветения. Я предлагаю тост за цветущую юность! Воспоминания о ней согревают нас потом всю нашу жизнь.
- О-о, Лёня, ты у нас, оказывается, поэт в прозе! – сказал Николай Иванович. – Прекрасный тост! За цветущую юность, за наших студенток – Свету и Алю!
Николай Иванович, Соня и Димка вскоре ушли домой.
На голубом вечернем небе сияла золотая луна, а со двора тёти Паши Шевцовой ещё долго доносились русские и украинские песни. Последними уехали на телеге Леонид, Иван Кочетов и Павел.

                Глава 20

                Концерт

По просьбе Светланы Аля отпросилась с работы в Пасечном на два дня, чтобы побывать на концерте.
В день концерта Света начала волноваться уже с утра. Накануне вечером она накрутила волосы на бигуди и теперь сняла их. Получились красивые локоны. Стоя перед зеркалом, она подняла передние локоны вверх и сколола их на затылке. Ближе к вечеру она надела своё лучшее платье: голубое, парчовое, блестящее, шестиклинку. Наготове стояли белые туфли. Аля прикрепила к волосам подруги белый капроновый цветок с блестящими висюльками, отошла на два шага и подняла большой палец:
- Во! Все местные парни будут у твоих ног!
Света подала Але своё чёрное платье с красной розой и сказала:
- На, надевай! – и тут же спросила: - Где мой сценарий?
- Вон за зеркалом заткнут трубочкой, - сказала Аля. – Я в зале посижу, посмотрю, как вы будете выступать.
- Ещё чего! – возмутилась Света. – Ты будешь мне помогать следить за дисциплиной в костюмерной, чтобы никто зря не разговаривал, и готовить артистов к выходу. Я тебе дам сценарий, так что и ты его почитай.
Из магазина пришла тётя Паша, неся тяжёлую сумку с продуктами.
- Ой, девчатки, в магазине только и разговоров, что о вашем концерте. Там афиша ваша висит. Смотрите, не осрамитесь!
Света ответила:
- Постараемся, тётя Паша, но вы тоже приходите обязательно! Наденьте своё строгое серое платье с медалями. Мы вас поздравлять будем.
- Да ну! Тогда я приду обязательно.
Артисты собрались в клубе за час до начала торжества и прорепетировали в костюмерной отдельные номера. Слава и Жора выглядели нарядными в своих серых костюмах и белых рубашках. Зал и сцена были чисто вымыты. Скамейки в зале расставлены, а на сцене стояли стол под красной плюшевой скатертью и трибуна.
Зал стал быстро заполняться зрителями. Вот на сцену за закрытый занавес поднялся Николай Иванович и сказал с улыбкой:
- Здравствуйте, артисты! Вы готовы?
- Да! – ответили в один голос Слава и Света.
- Тогда начинаем. Людей собралось – полный зал, не больно-то приезжие артисты балуют нас, сельчан, своими концертами. Вот люди и собрались посмотреть ваш концерт. Значит, всё будет идти, как договорились: сначала я выступлю, расскажу об успехах нашего отделения, потом будет вручение премий, а потом – ваш концерт.
- Всё остаётся в силе, Николай Иванович! – сказала Света.
- Ну, тогда добре! Я спускаюсь в зал, а вы открывайте торжественный вечер.
- Давай, Слава, выходи к зрителям, - сказала Света. – Ни пуха тебе, ни пера! Не робей!
Она потянула за шнур, раздвигая занавес. Слава вышел на сцену и подождал, когда в зале установится тишина.
- Дорогие товарищи! – начал он громко. – В самом разгаре трудовое лето. Славным трудом своим вы приумножаете богатства нашей Родины. Мы своим концертом от всей души чествуем вас, дорогие наши земляки! Сейчас вы выберете почётный президиум для проведения торжественной части вечера, а потом об успехах нашего отделения вам расскажет управляющий Николай Иванович Белоусов. Прошу предлагать свои кандидатуры в почётный президиум.
- Николая Ивановича, - крикнули из зала.
- Прошу поднимать руку, - напомнил Слава.
- Леонида Тарасова, - поднялся со своего места и предложил Иван Кочетов.
- Григория Ефимовича Величко! - послышался женский голос из зала.
Света прикрыла дверь в костюмерной. Певицы тихонько переговаривались, сидя на скамьях вдоль стен.
- Ой, я что-то волнуюсь! - сказала Света, подходя к Алевтине.
- Давай я сниму с тебя напряжение, - предложила Аля.
- А ты можешь?
- Попытаюсь. Закрой глаза!
Аля стала водить вокруг головы Светы руками с растопыренными пальцами и тихо приговаривать:
- Расслабься… Спокойно…  У тебя ровное дыхание, спокойно бьётся сердце… Плавно движется кровь по кровеносным сосудам… У тебя отдыхает мозг, проходит волнение… Дыши спокойно, ровно… Ни о чём не думай… Всё будет хорошо, концерт пройдёт на славу… Вот увидишь… Ну, что ты сейчас чувствуешь?
Света открыла глаза:
- Ветерок от движения твоих рук.
- Это не ветерок… Это моё биополе на тебя действует…
- Аля, ты просто чудо: я действительно перестала волноваться.
- Ну, вот и хорошо! Благодарить меня не надо.
Дверь открылась, и вошёл Слава. Ему очень шёл серый костюм и белая рубашка с галстуком. Он вынул платок из кармана и вытер им лоб:
- Ф-фу-у, я весь запарился от волнения! Выбрали почётный президиум. Лёня Тарасов ведёт торжественную часть. Сейчас выступает за трибуной Николай Иванович.
Слава подсел к столу, и они с Жорой стали играть в шахматы.
Светлана подошла к певицам и каждой сказала ободряющие слова.
- Вы за нас, Светлана Владимировна, не волнуйтесь: мы не в первый раз на сцене выступаем, - сказала Наталья Логвинова. – Раньше в разных смотрах участвовали.
Все певицы были в русских или украинских нарядных костюмах. Света подошла к Але и сказала:
- Послушай, тебе обязательно надо выступить на сцене! Вот тебе сборник стихов Виктора Торшина. Найди там стихотворение «Милая, красивая, родная» и выучи. Прямо сейчас. Для подстраховки возьмёшь книжечку с собой на сцену. Хорошо?
Аля кивнула и стала искать нужное стихотворение.
Раздались аплодисменты: это закончил своё выступление Николай Иванович.
- Слава, приготовься! – сказала Света. – Бери баян и выходи на сцену. Сейчас будет вручение премий.
Слава взял с подоконника баян и поднялся на сцену. Вручение премий сопровождалось торжественным тушем и аплодисментами.
Наконец, послышался голос Лёни Тарасова:
- На этом торжественная часть вечера закончилась. А сейчас, дорогие товарищи, посмотрите концерт, который подготовила для вас молодёжь нашего отделения.
Члены почётного президиума спустились в зал. Жора закрыл занавес. Ребята быстро убрали со сцены стол, трибуну и стулья.
Нарядная в своём голубом парчовом платье, Светлана вышла на авансцену. По залу прошёл одобрительный гул. Дождавшись тишины, она сказала звонко:
- А сейчас, дорогие друзья, мы покажем вам концерт, в который мы вложили свою душу, молодость и задор. Наш концерт так и называется: «От всей души!» И мы его посвящаем вам, дорогие наши славные труженики полей, садов и ферм! В самые трудные годы для страны ещё молодыми пришли на ферму Прасковья Шевцова, Дарья Воронова и Екатерина Иноземцева. Вот они, три наши почётные гостьи сидят в первом ряду. За свой тяжёлый труд они получили правительственные награды. Если бы собрать сейчас всё молоко, которое надоили их женские руки в довоенные и послевоенные годы, то, наверное, получилась бы молочная река. Труд доярки тяжёл. Не вам это говорить, вы всё это знаете. Никаких доильных аппаратов тогда не было. А надо было раздаивать первотёлок, выдаивать у коров молоко до конца. И всё это делалось вручную. Может, оттого у этих женщин в непогоду болят руки. Они уже вышли на пенсию. Но нет в отделении людей добрее, отзывчивее, чем люди старшего поколения. Низкий поклон им!
Света низко поклонилась залу, спустилась по ступенькам, вывела доярок к сцене. Все трое были с медалями на груди, в белых чистых платочках. Они смущённо переглядывались, а у тёти Паши в глазах стояли слёзы.
Света сказала, обращаясь к залу:
- Давайте поприветствуем этих славных тружениц стоя.
Дружно аплодируя, все в зале встали. А когда сели, Света продолжила:
- У каждой из этих женщин трудная судьба. Мужья их не вернулись с фронта: погибли за свободу Родины. Они сами воспитали и подняли на ноги своих детей. Раньше всех у них начинался рабочий день – в четыре часа утра. Ещё звёзды и месяц светили на тёмном ночном небе, а они дома оставляли спящих детей и спешили на ферму. В честь славных наших тружениц-доярок прозвучит сейчас их любимая песня «Нич яка мисячна»!
В зале раздались аплодисменты. Света отвела женщин на их прежние места и поднялась на сцену. Занавес мягко разошёлся в стороны.
Светлана объявила:
- Песню исполняют Матрёна Вихренко и Наталья Логвинова. Аккомпанирует на баяне Вячеслав Горчаков.
Зная красивые голоса певиц, зрители в зале одобрительно зашумели, зааплодировали.
Первым начал песню баян. После проигрыша чистым высоким голосом запела Мотя:

Нич яка мисячна, ясная, зоряна,
Выдно, хоч голкы збырай…

И тут бархатистым голосом подхватила Наталья:

Выйды, коханая, працэю зморэна,
Хоч на хвылыночку в гай!..

Песню встретили на «бис», певиц не хотели отпускать. Они спели ещё романс «Что так сердце растревожено…» из кинофильма «Верные друзья» и весёлую украинскую песню «Ой, за гаем, гаем».
В костюмерной Света сказала:
- Молодцы, девчата! Без единой репетиции вы так хорошо спели третью песню!
На что Наталья ответила:
- А у нас каждый день репетиции были в поле!
Эти слова Света вынесла на сцену.
- Вот сейчас, товарищи, я похвалила Наталью и Мотю за третью песню, ведь они её исполнили без единой репетиции. А они мне ответили, что у них в поле каждый день репетиции. Труд и песня сплелись в нашей жизни воедино. И не зря поётся в известной всем песне: «Нам песня строить и жить помогает». Это действительно так! Нелёгок труд женщин питомниководческой и садоводческой бригад. Картошку на своём огороде трудно полоть, а что говорить о наших огромных полях! (В зале засмеялись). И тут на помощь труженицам приходит красивая сердечная песня. Работницам этих бригад мы посвящаем две песни: «За горою у колодца» и «Лучше нету того цвету».
На сцене в русских костюмах уже стояли рыжеволосая Шура и Наталья, а рядом – Слава с баяном. Спокойно и мягко начала Наталья:

За горою у колодца,
Где студёная вода…

Тут вступила в песню Шура, и сразу показалось, что песне тесно в зале, и она хочет выплеснуться на вольный простор:

Вслед за жнейкою вязала
Снопы девка молода!

Дальше Шура и Наталья пели уже вместе:

Ой, вязала девка, пела,
Что на свете любо жить,
Если честно дело делать,
Если труд свой полюбить.

Зайдя за старенький плюшевый занавес, Света в дырочку наблюдала за залом. Все слушали с большим интересом, на одних лицах светились улыбки, другие были серьёзными. А муж Натальи Логвиновой, сидевший у прохода, весь подался вперёд. Света вспомнила, каких огромных трудов ей стоило уговорить его отпускать жену в клуб на репетиции. Найдя взором в зале Павла, Света с лёгким злорадством подумала: «Я тебе устрою сюрприз!..»
Шуру и Наталью за обе песни зрители наградили долгими горячими аплодисментами. Свете пришлось даже поднять руку, чтобы они скорее затихли. Она уже вошла в свою роль, страх отступил от неё, уступив место лёгкому возбуждению. Она чувствовала, что способна на импровизацию по ходу концерта. Громко, чтобы её хорошо слышали и пожилые люди, она сказала:
- В нашем отделении есть люди, знатоки своего дела, без которых невозможен современный труд на селе. Это шофёры и механизаторы. Это они чуть свет отвозят с фермы молоко на молокозавод в Обоянь. Это они чуть свет выезжают в поле на тракторах: пашут землю, сеют, убирают хлеб. Это они отвозят спелое зерно от комбайнов на ток, а затем на элеватор и возвращаются домой усталые, когда уже первые звёзды смотрят на них с неба. Эти люди для отделения дороже золота. И вы все знаете их по именам: это шофёры Леонид Тарасов, Иван Кочетов, Алексей Степнов, а также трактористы и комбайнёры. Мы дарим им «Песенку шофёра». Исполняют Георгий Плетнёв и Леонид Тарасов.
После вступления на баяне Слава кивнул, и они запели:

Ветер за кабиною носится с пылью.
Слева поворот – осторожней, шофёр!
Как-нибудь дотянет последние мили
Твой надежный друг и товарищ мотор.

И вдруг сидящая в зале молодёжь дружно подхватила:

Не страшны тебе ни зной, ни слякоть,
Резкий поворот и косогор,
Чтобы не пришлось любимой плакать,
Крепче за баранку держись, шофёр!

Песню зрители встретили на «бис». Закрылся занавес. На сцену вышла Светлана и сказала:
- У нас в посёлке живут участники Великой Отечественной войны. Среди них – кавалер ордена Красной звезды и ряда медалей Григорий Ефимович Величко. Совсем недавно наша страна пережила тяжёлую войну. Этот случай произошёл на Эльбе. Капитан Величко и тридцать солдат с помощью одной сорокапятимиллиметровой пушки, самой маленькой в то время, остановили пятитысячную группировку врага с бронетранспортёром, которая шла сдаваться в плен американцам. Фашисты прорвались в тыл к нашим войскам. Завязался жестокий бой. И капитан Величко вместе со своими отважными солдатами не только не пропустил через свои позиции врага, но взял всех фашистов в плен. Когда немецкому офицеру показали горстку наших бойцов и их командира, он не поверил, что такое могло случиться. Для ветеранов, израненных и искалеченных войной, и в память о тех, кто погиб на фронтах этой самой жестокой войны, прозвучит песня «В землянке», музыка Листова, слова Суркова.
Открылся занавес. На сцене Слава и Жора в военной форме. Нежно звучит на баяне мелодия песни. Жора сидит на пеньке и, положив планшет на колено, пишет домой письмо. Вот он задумался и поёт:

Бьётся в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

В глубине сцены, медленно кружась в вальсе, появляется Светлана. Жора встаёт и поёт второй куплет. Она подходит к нему и дальше они исполняют песню вместе. Под горячие аплодисменты певцы покинули сцену.
На сцену вышла Светлана и сказала:
- Песни замечательного композитора Соловьева-Седова идут от сердца к сердцу. Песню этого композитора на стихи поэта Фатьянова «Соловьи» мы дарим всем бывшим фронтовикам и партизанам. Исполнят песню участник Великой Отечественной войны Леонид Тарасов и Георгий Плетнёв.
Низким вторым голосом песню начал Леонид:

Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят.

Подхватил песню высоким первым голосом Жора (он был по-прежнему в военной форме):
 
Пришла и к нам на фронт весна,
Ребятам стало не до сна -
Не потому, что пушки бьют,
А потому, что вновь поют,
Забыв, что здесь идут бои,
Поют шальные соловьи!

В наступившей тишине вдруг громко щёлкнул соловей… Потом другой раз… третий. И полилась соловьиная трель… Это было настолько неожиданно и красиво, что зал замер… В следующее мгновение он разразился бурными аплодисментами. А в самом конце песни опять три раза щёлкнул соловей в магнитофонной записи Славы.
Многие женщины в зале вытирали слёзы платочками: ещё свежи были раны от потери родных на фронте.
И снова Светлана ведёт концерт:
- Кончилась война. На нашей свободной земле подрастает молодое поколение. Им предстоит строить светлое будущее своей страны. Всем школьникам и учителям мы дарим знаменитый вальс «Школьные годы»!
На сцену вышли четыре семиклассницы в школьных формах и белых фартуках, на головах – белые банты. Взявшись за руки, они запели своими юными звонкими голосами в сопровождении баяна:

В первый погожий сентябрьский денёк
Робко входил я под светлые своды…
Первый учебник и первый урок –
Так начинаются школьные годы.

Песня сразу же всех слушателей взяла за душу и повела за собой. Каждый вспомнил свои школьные годы. А в конце песни семиклассницы закружились на сцене двумя парами в темпе вальса.
В зале долго не смолкали аплодисменты.
Следующий номер объявила Алевтина:
- Какое село живёт без задорной весёлой частушки? Она часто бьёт не в бровь, а в глаз. Встречайте исполнительниц частушек!
На сцену, взявшись за руки, в платочках, в пышных расшитых блузках и длинных ярких сарафанах вышли Мотя и Шура. Начали петь они вместе:

Вы послушайте частушки,
Сочиняли их вдвоём.
Мы сейчас на этой сцене
И станцуем и споём! И-и-х!

Взмахивая платочками и дробно отбивая каблуками, певицы поменялись местами. Дальше они пели уже по очереди:

На рыбалку собрались
Отделеньем целиком,
Все поехали в одежде,
А вернулись голяком! И-и-х!

А Василий задремал,
Словно кот на печке,
И с телегой угодил
Он с обрыва в речку! И-и-х!

Запрягай рябу кобылу,
Лёня, задом наперёд!
Шофер Лёнечка Тарасов
Браконьеров всех везёт! И-и-х!

Мы пропели вам частушки,
Пусть не очень хороши,
Зато ночью сочиняли
И вам спели от души! И-и-х!

Успех частушки имели ошеломляющий. В зале кричали:
- Молодцы, девчата! Правильно их протянули! В газету их!
Никто не знал, что авторами частушек были Света и Слава.
Светлана вышла на сцену и громко объявила:
- «На солнечной поляночке»! Авторы песни: композитор Соловьёв-Седой и поэт Фатьянов. Исполняют Георгий Плетнёв и десятиклассница Алёна Рагозина.
Весёлая мелодия баяна вызвала оживление в зале. На сцену вышел Жора и, показывая рукою на Славу, запел:

На солнечной поляночке,
Дугою выгнув бровь,
Парнишка на тальяночке
Играет про любовь.
Про то, как ночи жаркие
С подругой проводил,
Какие полушалки ей
Красивые дарил.

В это время на сцену вышла черноокая красавица с косою на груди. Она пальцами держала концы кашемирового платка с яркими цветами, наброшенного на плечи. Плавно заскользила она вокруг Жоры и Славы и встала между ними.
А Жора пел:

Играй, играй, рассказывай,
Тальяночка, сама
О том, как черноглазая
Свела с ума.

Дальше они пели вдвоём с Алёной:

Когда на битву грозную
Парнишка уходил,
Он ночью тёмной, звёздною
Ей сердце предложил.
В ответ дивчина гордая
Шутила, видно, с ним:

Жора смолк, а девушка, положив руки себе на талию, обернулась к Славе и допела куплет:

Когда вернёшься с орденом,
Тогда поговорим!

Во время припева Жора опустился на колено, а Алёна поплыла вокруг него лебёдушкой, поводя цветастым платком.
Жора поднялся, и последний куплет они спели вместе:

Боец средь дыма-пороха
С тальяночкой дружил,
И в лютой битве с ворогом
Медаль он заслужил.
Пришло письмо летучее
В заснеженную даль…

Жора опять смолк, а Алёна продолжила:

Что ждёт, что в крайнем случае
Согласна на медаль!

На припеве и Жора, и Алёна пустились в лихой перепляс, за что и получили особенно горячие аплодисменты благодарных зрителей.
Выйдя на авансцену, Света сказала:
- Доброе слово в семье делает дом теплее. Доброе слово врача лечит больного, от доброго слова рождается большая любовь. Стихотворение барнаульского поэта Виктора Торшина «Милая, красивая, родная» читает студентка Воронежского сельхозинститута Алевтина Шмелёва.
Аля вышла, стройная, элегантная в чёрном платье, пряча в руке за спиной сборничек со стихами.
Света подошла к Славе и сказала:
- Дай тихую мелодию.
- Какую?
- «Лучше нету того цвету…»
Зазвучала негромко мелодия, и она словно вселила уверенность в Алевтину. Она начала проникновенно:

Милая, красивая, родная…
Я сейчас отчаянно готов
Повторять, усталости не зная,
Миллионы самых нежных слов.

Пусть они цветами расцветают,
Пусть они – лесами до небес.
Ну скажи мне, разве не бывает
В этом мире сказочных чудес!

Изредка Аля заглядывала в сборник стихов.
Стихотворение закончилось, а в зале стояла тишина. Вдруг кто-то из женщин попросил:
- Дочка, ты ещё что-нибудь прочти!
И только тут раздались горячие аплодисменты. Аля открыла сборничек стихов наугад там, где был загнут Светой уголок страницы, и сказала:
- Я вам сейчас прочту по книге одно из лучших стихотворений поэта. Называется «Летний вечер».
Аплодисменты сразу же стихли. А в зале снова зазвучал задушевный голос Алевтины:

Летний вечер. Убегает ветер,
Дальнею дорогою пыля…
Что же лучше может быть на свете,
Чем своя родимая земля?

Распылалось небо алым-алым,
Словно бор пожаром занялся.
Вечер катится закатным палом
По полям пшеницы и овса…

Но тихонько остывает небо,
До утра оставлены дела,
Собралась семья за честным хлебом –
Радостью отцовского стола.

Мать, привычно чашки расставляя,
Поглядит с улыбкой на меня…
Что дороже может быть – не знаю,
Чем своя родимая земля?!

Раскрасневшаяся Алевтинка вошла в костюмерную и сказала:
- Не пойму, кому так дружно хлопают: то ли автору, то ли мне.
- Обоим! – улыбнулся Жора.
Светлана пригласила трёх певцов на сцену, а зрителей в зале спросила:
- Вам нравится наш концерт?
- Да-а!.. – был дружный ответ.
- Давайте все вместе споём сейчас песню, которая для студентов нашей группы в институте стала гимном. Мы с нею выезжали на сельхозработы в поле и с нею же возвращались домой. Это «Песня о тревожной молодости» Александры Пахмутовой и поэта Льва Ошанина.
Под торжественную мелодию стоявшие на сцене Наталья, Леонид и Мотя запели:

Забота у нас простая,
Забота наша такая,-

Люди в зале вдруг начали подниматься и петь:

Жила бы страна родная,
И нету других забот…

Песню исполнили до конца стоя.
Певцы спустились в зал после тесной гримёрной комнаты, а Света сказала:
- У композитора Соловьёва-Седого и поэта Чуркина есть замечательная песня, которую мы все знаем и любим. Это «Вечер на рейде».
На сцену в матросских формах вышли Жора и четыре семиклассницы. (Слава раздобыл эти костюмы в Обоянском районном доме культуры, оставив в залог паспорт). Девочки положили руки на плечи друг другу, запевали Слава и Жора:

Споёмте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдём в предрассветный туман.
Споём веселей, пусть нам подпоёт
Седой боевой капитан.

Девочки, покачиваясь, словно на волнах, подхватили звонкими голосами припев:

Прощай, любимый город!
Уходим завтра в море.
И ранней порой
Мелькнёт за кормой
Знакомый платок голубой.

Песню запели в зрительном зале. А потом хлопали от души и долго.
Уже уверенно Аля вышла на сцену и объявила:
- А эту песню привезла из своего института Светлана Дымкова. Она дарит её всем молодым и влюблённым.
Света и Слава, взявшись за руки, вышли на сцену. Она заметила, как Павел, сидевший во втором ряду, опустил голову.
Первым запел Слава, играя на баяне:

Для тебя, любимая,
Утром солнце просыпается,
Глаз и губ твоих касается,
Чистоту их любя…

Света подхватила:

А тёплый ветер, тёплый ветер кружится,
Тополиный цвет плывёт по улице,
И белеют у пристани
Теплоходы для тебя…

Стихли последние аккорды. Зал взорвался аплодисментами и криками:
- Бис! Бис! Браво!
Особенно усердствовала молодёжь. И без всякого объявления Слава вдруг заиграл и запел, глядя на Свету:

Если б были глаза
У тебя не синими,
А над ними бровей
Тёмненькие линии…

И уже вместе:

Всё равно бы тебя
Я любил, родная!
А зачем? И за что?
Я и сам не знаю.

И снова поёт Слава:

Если б губы твои
Не были б медовыми,
Не слетали б с ресниц
Огоньки бедовые.

Припев спели вместе, Света наблюдала за Павлом. Он погрозил ей кулаком. Она весело улыбнулась: «Получай от меня сюрприз!»
А весёлая песня звучала, будоражила:

Если б ты для меня
Не была б той ласковой,
Если б ты для меня
Не казалась сказкою, -
Всё равно бы тебя
Я любил, родная!
А зачем? И за что?
Я и сам не знаю.

Света видела, что Павел был сражён наповал, и торжествовала свою победу.
Когда аплодисменты стихли, Светлана сказала, обращаясь к зрителям:
- А эта песня мне очень нравится, и я хочу посвятить её всем влюблённым девушкам. Под мелодию баяна она запела:

Надела валенки, снежком побелены,
На ёлке маленькой иголки зелены.
Я с каждой ёлочкой знакома за руку,
Брала иголочки, несла их за реку.

Света повернулась к баянисту и повела в его сторону рукою:

Любовь несмелую твою услышала,
Рубашку белую на память вышила.
О чём мечтала я – в узоре сказано,
Две нитки алые узлом завязаны.

Метёт метелица, луна не светится,
А мне не терпится с тобою встретиться,
Снежинки встречные, как иглы колются,
Слова сердечные тебе откроются.

Во время проигрыша баяна Светлана плавно закружилась по сцене, словно Снегурочка в своём голубом парчовом платье. Вот она остановилась и повторила первый куплет.
Зал горячо зааплодировал певице.
Света взяла баяниста Славу за руку, вывела на авансцену, и они вдвоём поклонились зрителям.
Слава вернулся на своё место, а Светлана продолжала вести концерт:
- Наш народ богат талантами. Все знают, как красиво поёт Леонид Тарасов. Просим его на сцену! Он исполнит песню Колмановского на стихи Ваншенкина «Я люблю тебя, жизнь».
Леонид поднялся на сцену и сказал:
- В этом году нашему отделению повезло: к нам приехала на практику студентка Светлана Дымкова, так она покойника заставит песни петь и приплясывать.
В зале засмеялись.
Сжав кулаки и расставив ноги, словно настоящий хозяин жизни, Леонид запел с чувством и уверенно:

Я люблю тебя, жизнь,
Что само по себе и не ново.
Я люблю тебя, жизнь,
Я люблю тебя снова и снова.
Вот уж окна зажглись,
Я шагаю с работы устало,
Я люблю тебя, жизнь,
И хочу, чтобы лучше ты стала.

В зале стояла глубокая тишина. Все были заворожены песней и красивым голосом Тарасова. А на последнем куплете:

Так ликуй и вершись
В трубных звуках весеннего гимна!
Я люблю тебя, жизнь,
И надеюсь, что это взаимно!

зал вдруг встал и начал дружно аплодировать в такт музыке. Зрители не хотели отпускать Тарасова со сцены.
Выйдя на сцену, Света сказала:
- Любовь и песня поднимают душу на недосягаемую высоту, делают жизнь прекрасной. Следующий наш номер: песня «Услышь меня, хорошая», музыка Соловьёва-Седова, слова Исаковского. Исполняет Леонид Тарасов, - и уже от себя добавила: - Эту песню он посвящает своей жене Нюре.
Все повернули головы в сторону жены Тарасова. Та смущённо опустила взор. Леонид прокашлялся, заложил руки за спину и показал Светлане кулак.
Слава заиграл мелодию. Голос Лёни зазвучал неожиданно мягко, задушевно:

Услышь меня, хорошая,
Услышь меня, красивая,
Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая.
Иду я вдоль по улице,
А месяц в небе светится,
А месяц в небе светится,
Чтоб нам с тобою встретиться…

Света стояла у приоткрытой двери костюмерной и с волнением слушала песню. Она знала, что это ей посвящал свою песню Леонид. Он сам незадолго до концерта сказал ей об этом. Светлане ещё никто не пел песен о своей любви к ней. Это была первая. Чувствовалось, что Лёня вкладывал в неё всю свою душу. Особенно печально звучали слова:

Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая…

Но что она могла поделать, если они встретились слишком поздно! Любовь неожиданно и ярко вспыхнула в сердце Леонида… И отозвалась щемящим чувством нежности и благодарности в сердце Светланы.
Песня стихла. Среди аплодисментов слышались крики из зала: «Лёня, спой ещё песню! Спой ещё!..»
Света вышла на сцену, подняла руку, дождалась тишины и сказала:
- Не волнуйтесь! Леонид Тарасов споёт вам сейчас свою любимую «Песню о Днепре». Почему эта песня у него любимая? Да потому, что ему самому пришлось вместе со своим взводом принять участие в форсировании Днепра в 1943 году и освобождении Украины от фашистской нечисти. За свои подвиги он имеет боевые награды. Мне на память приходят стихи Александра Твардовского:

Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый,
Снег шершавый, кромка льда…
Кому память, кому слава,
Кому тёмная вода…

Света повысила голос, объявляя:
- «Песня о Днепре», музыка Фрадкина, стихи Долматовского! Исполняет участник тех военных событий Леонид Тарасов!
Слава заиграл на баяне мелодию песни. Леонид подошёл к краю сцены и запел. Его красивый сильный баритон заполнил зал:

У прибрежных лоз, у высоких круч
И любили мы, и росли.
Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч,
Над тобой летят журавли.

Ты увидел бой, Днепр – отец-река,
Мы в атаку шли под горой…
Кто погиб за Днепр, будет жить века,
Коль сражался он, как герой.

В зале стояла полная тишина. А когда Леонид запел:

Бьёт фашистский сброд Украина-мать
Партизанкою по Днепру,
Скоро выйдет вновь сыновей встречать,
Слёзы высохнут на ветру! -

в зале поднялась Мотя Вихренко. По её лицу текли горячие слёзы. Вслед за нею разом поднялся и весь зал. Стоя, зрители дослушали песню до конца и наградили исполнителя бурной овацией.
Леонид спустился в зал и сел рядом с женой.
Света вышла на сцену и сказала:
- Вот и подходит к концу наш концерт «От всей души». Может, у вас, дорогие зрители, будут какие-то пожелания нашим певцам, какие песни в следующем концерте, посвящённом празднику урожая, вы хотели бы услышать. Не стесняйтесь, поднимайтесь на сцену и говорите.
На сцену поднялся Николай Иванович и сказал:
- От имени руководства отделения и от себя лично я выражаю глубокую благодарность всем организаторам и участникам этого замечательного праздника! Давно мы не видели на сцене нашего клуба такого большого концерта! Были задействованы почти все наши таланты. Работу клуба надо наладить. Это надо учесть заведующему клубом Вячеславу Горчакову. А как оживить работу клуба, нам показала студентка Светлана Дымкова. Ей от нас – большая благодарность и наши аплодисменты.
В зале дружно захлопали.
- Если ещё кто-то хочет высказаться в адрес наших самодеятельных артистов – прошу выйти на сцену! – предложил Николай Иванович.
- Я хочу слово сказать! – поднял руку Леонид.
И не обращая внимания на жену, тянувшую его за рубашку (сегодня он был в белой новой сорочке), он поднялся на сцену.
- Давно мы, товарищи, не помним такого концерта. Всё у нас заглохло. А почему? Или таланты перевелись? Да вот они, наши таланты – все в зале и на сцене. Наши они и с нами. Только нашлась одна приезжая пичужка, которая захотела людям сделать добро и сделала его! Большое ей от нас спасибо!
Леонид обеими ладонями пожал руку Светлане. В зале захлопали.
- И слова-то какие простые и проникновенные нашла! Действительно: за душу трогают. Концерт получился «От всей души». Это тебе, Слава, наглядный пример, как надо вести клубную работу. Мог бы организовать в клубе шахматный кружок. Даже я после работы с удовольствием приходил бы на занятия такого кружка. А то куда после работы податься? У нас осталось одно культурно-увеселительное мероприятие – выпивка!
В зале засмеялись.
- Ведь скукота у нас, оттого молодёжь и бежит в город. А можно ведь и нам при клубе организовать и драмкружок, и хор, и танцевальный ансамбль.
Вот тебе и на! Света никак не ожидала, что этот концерт обернётся критикой в адрес Славы. Она решительно вышла на сцену и сказала:
- Здесь прозвучали слова благодарности в мой адрес за организацию концерта. Спасибо большое! Но одна я ничего не смогла бы сделать, если бы не было замечательных помощников – Славы Горчакова и Жоры Плетнёва. Это на их плечи легла вся подготовка к концерту, репетиции в нашем клубе и в соседнем селе, куда они выезжали на мотоцикле с баяном два раза в неделю.
- Это правда, правда! – раздался женский голос из зала. Поднялась Анна Сергеева и добавила: - По понедельникам и четвергам ребята приезжали в наш клуб и проводили репетиции с нашими певицами. Я приходила на эти репетиции, чтобы послушать, как у наших девчат получается. Надо нам поблагодарить Славу и Жору.
Светлана продолжила свою взволнованную речь:
- Ребята были очень заинтересованы в проведении большого концерта для тружеников нашего отделения. Сами приняли активное участие в концерте, организовали местных школьников. Слава в районном доме культуры в Обояни взял напрокат военные, русские и украинские национальные костюмы. Повторяю: я ничего этого одна не смогла бы сделать! Я только помогла Славе подобрать репертуар и написала сценарий. Остальную огромную работу провели они и подготовили концерт меньше, чем за месяц. И нет такой песни, которую завклубом Вячеслав Горчаков не смог бы сыграть на баяне! Давайте пригласим их на сцену и поприветствуем. Они это заслужили!
Смущённые Слава и Жора вышли на сцену и поклонились зрителям. Зал приветствовал их стоя.
- Наталья Логвинова и Шура, на сцену! - громко скомандовала Светлана.
Слава поправил на плечах ремни баяна.
Света объявила:
- Сейчас прозвучит заключительная песня нашего концерта «Ой, цветёт калина» из кинофильма «Кубанские казаки». Слова Исаковского, музыка Дунаевского. Поём все вместе.
В зале одобрительно захлопали.
Уходя со сцены, Света сказала тихо Шуре:
- Пойте мягче, лиричнее!
Та кивнула.
Светлана стояла у приоткрытой двери костюмерной и немного волновалась: песню девчата не репетировали. Можно было надеяться только на то слаженное пение, каким бригада сопровождала свою работу на поле.
Запевала Шура в сопровождении баяна. Пела она не в полную силу своего голоса, а мягко, задушевно:

Ой, цветет калина в поле у ручья.

Своим красивым голосом к ней присоединилась Наталья:

Парня молодого полюбила я.

Очень красиво, слаженно на два голоса зазвучала песня дальше:

Парня полюбила на свою беду –
Не могу открыться, слов я не найду.

Песню зрители приняли с восторгом. Вышла Светлана и сказала:
- Вот и завершился наш концерт «От всей души», посвящённый славным труженикам нашего отделения. Благодарим вас, дорогие зрители, за горячий приём!
Певицы и Света поклонились залу. Люди потянулись к выходу. Света тихо сказала Славе:
- Пока люди будут выходить, играй марш «Прощание славянки»!
Слава кивнул, и зал наполнился торжественной мелодией марша. Люди заулыбались, некоторые остановились, слушая красивую музыку. Вслед за Шурой и Натальей в зал спустилась со сцены Света. В это время мимо них проходили Леонид и Нюра. Светлана сказала сердито Тарасову:
- Что же это вы, Леонид Сергеевич, чуть не испортили людям хорошее настроение от нашего большого концерта! Мы столько сил в него вложили, а вы… Слава и Жора и были главными организаторами этого концерта… Вы же сами на репетиции приходили и всё видели…
Нюра сказала, взяв мужа под руку:
- Я ему говорила: не надо сейчас ребят критиковать! Пригласите в контору и там выскажите всё, что на душе наболело, но он меня не послушал…
Леонид достал папиросу из пачки, дунул в неё и ответил:
- Критика в конторе – это не то, что нужно… Работа завклубом и киномеханика предназначена для поднятия настроения у людей. Чтобы людям легче было жить и трудиться. А чем Слава и Жора занимаются? Они весь вечер играют в шахматы. Нашли себе лёгкую и непыльную работу. Я считаю, что мы были правы с Николаем Ивановичем, когда выразили им свои пожелания наладить работу в клубе. Ребятам эта критика на пользу пойдёт… Пусть они, наконец, почувствуют свою ответственность перед народом.

                Глава 21

                Спектакль на кукурузном поле

На следующий день Алевтинка уезжала в Пасечное. Света загрустила. Они вышли за ворота и сели на лавочку в ожидании, когда за Алей подъедет Жора на мотоцикле.
- Что я теперь без тебя буду делать? – приговаривала Света. – Вдвоём веселее. Хоть почудили немного. Лёня Тарасов и Павел будут, наверное, долго вспоминать, как мы их напугали в топлюхе. Одна я на это не решилась бы.
Аля посмеивалась:
- Всё равно тебе здесь веселее. А там я только с Зиной могу своим задушевным поделиться. Вечерами хожу на ставок плавать. Переплыву его на другой берег, отдохну и обратно плыву.
Света возмутилась:
- Ты с ума сошла? Не смей одна переплывать ставок! Он же широкий! А вдруг с тобой что-нибудь случится?
Аля усмехнулась:
- У каждого своя судьба. Кому быть повешенным, тот не утонет. Кажется, мотоцикл едет.
Света взмолилась:
- Послушай, я тебя очень прошу: на трассе сильное движение. Ты, пожалуйста, не садись за руль.
- Не бойся: не сяду! Уже учёная.
Подъехал Жора. Света протянула Але сетку со свёртком.
- А что это? – удивилась Аля.
- Это тебе тётя Паша пирожков напекла, огурцов солёных, картошки отварной и хлеба положила. Приедешь – покушаешь. А Зине от нас с тётей Пашей и от Женечки передавай большой привет. Скажи, что у нас всё нормально. О рыбалке и концерте расскажи.
- Обязательно!
Подруги обнялись и поцеловались. Жора подал Але каску. Она надела её и села на заднее сиденье. Вышла тётя Паша. Вдвоём со Светой, махая вслед, они проводили отъезжающих.
Вскоре бригадирство Светланино закончилось, и её снова перевели на питомник. Она вместе с рабочими полола поля питомника или по просьбе Галины Никитичны после обеда составляла наряды.
Однажды возле питомника остановилась машина, раздался короткий сигнал. Света выпрямилась, оперлась на тяпку: Лёня Тарасов! Оставив тяпку на земле, она подошла к машине.
- Здорово! Как дела? – спросил Леонид.
- Нормально!
- Когда же ты будешь учиться водить машину?
- Давайте с завтрашнего дня. Я сдала своё бригадирство Полине, теперь свободнее стала. Вы что сейчас возите?
- Начали убирать кукурузу на силос.
- Приезжайте завтра сюда, на питомник, за два рейса до обеда. Я надеюсь, что Галина Никитична отпустит меня с работы. Я буду порожнюю машину до кукурузного поля вести, а вы гружёную обратно. Согласны?
- Согласен! – улыбнулся Лёня и уехал, а Света вернулась к своему рядку.
Женщины минут за пятнадцать до обеденного перерыва уже пошли с поля, а Света решила дополоть свой рядок, чтобы после обеда взяться за составление наряда в конторе. Она увидела, как наискосок с дороги через поле питомника к ней идёт Степанида Захаровна. Бригадирка была одета в летнее светлое платье и чёрный пиджак, на голове – платок. Подошла и, не поздоровавшись, сразу сказала:
- Дура ты, Светка!..
Света удивилась такому заявлению. Она поняла, что разговор пойдёт о Павле. И словно услышала следующую фразу из уст Степаниды: «Такого парня упускаешь!» Меньше всего она хотела говорить о Павле со Степанидой, поэтому сказала спокойно:
- Может быть!..
Такого поворота в разговоре Степанида, очевидно, не ожидала и замолчала. Молча, они дошли до конторы, а Света думала злорадно: «Что, сплетни начинают вам пятки жечь? Хочешь скрыться от них за моей спиной?.. Не выйдет!»
На другой день Лёня Тарасов подъехал к питомнику за час до обеда. Света села в кабину за руль.
- Отпросилась у своей бригадирки? – спросил Лёня.
- Отпросилась. Галина Никитична добрая, она меня отпускает, если я попрошу.
- Где тормоз, а где газ, как переключать скорость, помнишь?
- Помню.
- Тогда поехали!
- Я сначала попробую вести машину на второй скорости. Можно?
Леонид усмехнулся:
- Валяй!
Поехали. По дороге Леонид часто делал замечания:
- Сбавь газ – яма на пути… Встречная машина идёт – возьми правее, - и сам повернул руль на нужный угол. Молоковоз с шумом промчался мимо. Света мельком заметила улыбающееся лицо Степнова.
Лёня спросил с улыбкой:
- Боишься, когда встречная машина идёт?
- Боюсь!..
Он неожиданно пропел:
- «Крепче за баранку держись, шофёр!» Прибавь газ!
Вдруг машину так тряхнуло, что Леонид ударился головой о крышу кабины. Держась за голову, он сказал:
- Ну, все ямы соберёт на своём пути!
Светка виновато глянула на него:
- Вы уж потерпите, пожалуйста, Леонид Сергеевич! Я быстро научусь водить машину, честное слово!
- Придётся потерпеть, куда же деваться? Сам предложил, - в голосе Лёни была добрая усмешка. - Кукурузоуборочный комбайн видишь?
- Вижу.
- Вот сворачивай к нему. Да плавнее, плавнее руль поворачивай… Вот так. Про тормоз не забудь.
Под красным металлическим рукавом комбайна шла машина Кочетова. Света остановила машину на краю поля. За ними следом притарахтел трактор с прицепом. Лёня вылез из машины, поднял капот, повозился с минуту, потом крикнул трактористу:
- Кочетов загрузится – подъезжай к комбайну!
- А ты? – высунулся из кабины молодой тракторист.
Лёня развёл руками с гаечным ключом:
- Сломался, мотор барахлит.
И снова стал копошиться в машине.
Тракторист завёл трактор и повернул его на поле. Света села на своё обычное место, а Тарасов сел за руль.
- Посидим немного, - сказал он с улыбкой.
- А почему капот не закрыли? – поинтересовалась Света.
- А это на тот случай, если твой любимый Николай Иванович пожалует.
- А-а… А вы хитрый! – Света погрозила пальцем.
- Без этого в жизни нельзя.
Леонид помолчал, а потом вдруг спросил:
- У тебя парень в институте есть?
Света растерялась и ответила с запинкой:
- Н-нет…
- Это почему же?
- А мы в своей группе не разбиваемся на парочки. У нас действует дух товарищества и коллективизма. Мы все – как одна дружная семья.
Лёня не согласился:
- Чудаки ваши парни! Молодость для любви дана. Вы целых пять лет живёте, как монахи и монашки. А я, если бы учился в институте, находил бы время и для учёбы, и для девушек.
Света сказала смущённо:
- Так говорят, от любви рождаются дети. Как в песне поётся: «И вершина любви – это чудо великое дети». А в студенческие годы они, к сожалению, не очень-то желательны.
Леонид блеснул белозубой улыбкой:
- Так можно делать всё по уму!
Света погрозила пальцем:
- Я вижу, Леонид Сергеевич, что вы коварный искуситель! Многие девушки плакали бы от вас в институте. Но в чём-то вы правы. Когда мы были на практике в учхозе, наш староста рассказал нам случай. Встретился он с бывшим выпускником нашего института. Тот и говорит: «Мы большую ошибку допускаем, что не женимся на девчатах из своего института. В селе трудно найти себе пару».
С комбайна прозвучал сигнал.
- Ох, заболтались мы! – охнул Лёня и побежал закрывать капот машины. Трактор с гружёным прицепом выезжал на дорогу.
Леонид подвёл машину к комбайну, и Света с интересом стала наблюдать в заднее оконце, как из металлического рукава комбайна в кузов машины летит уже измельчённая зелёная масса.
- Скажешь, когда заполнится кузов, - предупредил Леонид.
- Ладно…
Кузов машины быстро заполнился измельчённой кукурузной массой.
- Мы почему не трогаемся с места? – спросила Света.
Леонид ответил с усмешкой:
- Большое начальство к нам едет…
- Кто?
- Кто, кроме Паши Крылова может ехать на лошадке?
По дороге неторопливой рысцой бежал уже знакомый Светлане гнедой конь с белой полосой на морде.
Леонид заметил:
- Ишь ты, торопится… Соскучился, наверное.
- По ком?
- По тебе… Не по мне же!
- А откуда он знает, что я здесь?
- Женщины на питомнике, наверное, сказали.
А Света подумала злорадно: «Ну, я ему сейчас припомню бригадирку Степаниду Захаровну!» А вслух спросила Тарасова:
- Трагедию английского драматурга Уильяма Шекспира «Отелло» читали?
- Это ту, где он Дездемону задушил?
- Да…
- А! Слыхал как-то вечером спектакль по радио.
Света стала горячо объяснять, поглядывая на дорогу: конь перешёл на шаг.
- Мы сейчас перед Павлом разыграем сценку. Представьте себе, что вы Отелло, а я Дездемона. Точно я уже не помню, но эта сцена звучит примерно так. Отелло требует от жены: «Верни платок – подарок мой!» Дальше говорю я, а потом опять вы: «Ты подарила Кассио на память платок – подарок мой! Ты изменила мне!» Дальше говорю я: «Неправда, нет! Спроси у Кассио!» А потом опять вы: «Ты перед сном молилась, Дездемона? Меня обман твой превращает в камень!» Вы душите меня, кладёте на землю и хватаетесь за голову: «Дездемона! Она мертва!.. О боги! Что я натворил? Я погубил ту, которую любил больше жизни! О! О! О!» Раскачиваетесь, как безумный, надо мной и говорите: «Она меня за муки полюбила, а я её – за состраданье к ним! О, боги, покарайте меня!» Протыкаете себя мечом и без чувств падаете рядом со мной. Всё запомнили?
- Запомнил, о, царица души моей! Если надо, то дадим спектакль и без репетиции!
С лица Тарасова не сходила улыбка.
Павел подъехал и остановил коня:
- Тпру-у! – и не здороваясь, сразу обратился к Светлане: - А ты почему здесь?
- А разве нельзя? Я учусь водить машину. Мне Николай Иванович разрешил… - соврала она.
Леонид сказал примирительно:
- Ты, Паша, не сердись! Ты послушай, какой мы со Светланой Владимировной спектакль подготовили к следующему нашему концерту!
Тарасов дал команду Свете:
- Вылезаем из кабины!
Сошли на кукурузную стерню. Молодой комбайнёр заглушил свой агрегат и с любопытством стал наблюдать сверху за происходящим.
Леонид встал рядом со Светланой, словно они находились на сцене, и громко объявил:
- Выступают артисты художественной самодеятельности второго отделения совхоза Первомайский Светлана Дымкова и Леонид Тарасов! На суд зрителей предлагается сцена из трагедии английского драматурга Уильяма Шекспира «Отелло». Поехали!
Леонид отошёл в сторонку, а потом стал медленно приближаться к Светлане. Выражение лица его было свирепым, как у настоящего Отелло. У Светы даже мурашки побежали по спине, и она невольно сделала шаг назад. Тарасов поднял вверх растопыренные пальцы, словно ястреб когти, и произнёс:
- Верни платок – подарок мой! Ты подарила его Кассио! Ты изменила мне!
- Неправда, спроси у Кассио! – отступая, защищалась «Дездемона».
- Меня обман твой превращает в камень! Ты перед сном молилась, Дездемона?
«Молодец, Лёнечка, умница!» - мысленно похвалила Света, а вслух сказала:
- Да, мой милый! Поверь, моя совесть чиста перед тобой! Дай пожить мне ещё полчаса… хоть одну минуту…
- Пусть рассудят нас боги!
И Леонид своими железными лапищами сдавил Светлане тонкую шею. Она рукой обняла его за шею и прошептала, закрыв глаза:
- Полегче…
Пальцы Леонида ослабли, и Свете сразу стало легче дышать. Она безжизненно опустила одну руку, другой же продолжала держаться за шею Тарасова. Он медленно опустил её на землю и уложил в междурядье среди двух полос кукурузной стерни, потом схватился за голову:
- О, горе мне! Что я наделал?..
Леонид опустился перед бездыханной «Дездемоной» на колени и сказал патетически:
- О боги! Покарайте меня! Я погубил ту, которая была для меня дороже жизни! О! О! О!..
Лёня закачался, прижал руки к груди и сказал с пафосом, обращаясь к Павлу:
- Она меня за муки полюбила, а я её – за состраданье к ним!
Светлана чуть приоткрыла ресницы и глянула на Павла. Он сидел, вцепившись в телегу, рот его был приоткрыт.
Лёня вдруг сказал:
- Прости меня, Дездемона! Позволь проститься с тобой, пока ты ещё не остыла…
Светка ужаснулась и взмолилась: «Да простит нас великий Уильям Шекспир за вольное изложение его трагедии!» Она вдруг почувствовала на груди там, где мысиком сходится вырез платья, жаркий Лёнин поцелуй… Потом ещё, ещё…
- Прекратите!.. Слышите?.. – процедила она сквозь зубы.
Тарасов покосился на неё и ответил тихо:
- Ещё разок… М-м-а! М-м-а!
Потом воздел руки к небу и воскликнул:
- О боги! Покарайте меня!
С этими словами он сделал движение, как будто проткнул себя мечом и упал головой на грудь Светланы.
Несколько мгновений они лежали неподвижно, затем Леонид поднялся, отряхнул землю со штанов и подал руку Светлане. У той щёки пылали ярче пиона. Она боялась взглянуть на Павла.
- Ну как, а? – спросил Тарасов. – Натурально у нас получилось?..
Павел, не говоря ни слова, вскочил в телеге на ноги и, стоя во весь рост, размахнулся и огрел коня кнутом:
- Н-н-о-о! Пошёл!
- А где же аплодисменты? – смеясь, крикнул вслед Леонид.
А Света сказала:
- Боже мой! Бедному коню больше всех достаётся от человеческой глупости! То Василий чуть не утопил его, то Павел кнутом хлещет.
Леонид заложил в рот два пальца и пронзительно свистнул, но Павел был уже далеко. Света сказала с восторгом:
- Лёнечка, вы просто чудо! Вы врождённый актёр! Единственный в мире театр двух актёров и двух зрителей имел пот-ря-са-ющий успех! Ур-ра!
Тарасов ответил:
- А когда Лёнечка подводил тебя, а? Я же тебя вижу насквозь, коза-дереза! Ф-ф-у… Я весь взмок от напряжения!
Он кончиками пальцев взялся за чёрную рубашку на груди и стал ею охлаждать себя.
- Тут взмокнешь смотреть, а не то что играть! – вставил своё слово сверху молодой комбайнёр.
Смеясь, он покачал головой:
- Неужели вы и вправду будете это ставить на сцене?
- Да нет, мы это в шутку! – сказала Света. – Павла разыграть решили. Затем обратилась к Леониду: - После каждого спектакля художественный совет театра отмечает все его плюсы и минусы. Попробуем и мы разобраться. За талантливую актёрскую игру артисту Тарасову положена премия, но так как в кассе денег нет, ограничимся бурными аплодисментами.
Света и тракторист захлопали.
- Но были и проколы, - продолжила Светка. – Насчёт поцелуев, Леонид Сергеевич, мы с вами не договаривались! Это сплошная отсебятина!..
Тарасов, улыбаясь, развёл руками:
- Ну, я же очень старался… Думал, что так будет убедительнее и вышибет у зрителя слезу…
- Потом вы сказали такую фразу: «Позволь мне проститься с тобой, пока ты ещё не остыла». Здесь вы переиграли, актёр Тарасов! Это вызовет в зале смех в самый неподходящий момент. Учтите на будущее!
- Учту! – белозубо улыбнулся «актёр».
- А в финальной сцене вы почему-то падаете головой на актрису Дымкову, когда должны были растянуться замертво рядом!
- Что я – дурак что ли?
- Почему вдруг – «дурак»?
- Кто же будет падать мордой на колкую стерню, когда перед ним лежит женщина?
Комбайнёр засмеялся, а Света подумала и ответила:
- Да, ответ логичный… Приходится с этим согласиться…
Леонид сказал комбайнёру, притянув Свету к себе за плечи:
- Люблю я её, фантазёрку! С ней не соскучишься! – затем отпустил девушку и спросил: - Ну, что: поведёшь машину?
- Нет, у меня что-то руки дрожат…
- Тоже мне – актриса! Руки у неё дрожат… Садись!
Машина отъехала от комбайна и повернула на дорогу.
- Курить можно? – спросил Леонид, покосившись на Свету.
- Курите! – разрешила та.
- А ты повращалась среди простого народа и стала попроще. А то и закурить при тебе было нельзя! – с улыбкой сказал Леонид и неожиданно предложил: - Поедем на речку? Я знаю ещё одно красивое место. Скупнёмся, охладимся немного, а то жара стоит невыносимая. А?
Света на какое-то мгновение оторопела от такого предложения.
- Я не умею плавать, - тихо ответила она, а сама на всякий случай взялась за ручку дверцы.
- А я тебя научу, - не сдавался Лёня.
Светлана отрицательно покачала головой:
- Того, кто тонул, уже не научишь плавать: он воды боится. А я тонула.
- Отпусти ручку-то! Лёня силой никого увозить не собирается… Я и так сковал себя незримыми цепями, чтобы ты не выпорхнула из кабины, как красивая бабочка… Ну, что с тобой поделаешь с трусихой? Не хочешь на речку, давай тогда здесь постоим, поговорим…
Тарасов остановил машину как раз у подножия того холма, по которому Светлана, словно нимфа Дафна бежала от Павла-Аполлона. Леонид стряхнул пепел от папиросы на землю, облокотился на дверцу кабины и заговорил:
- Люблю я ночью выйти на улицу, сесть перед домом на лавочку и смотреть на звёзды. Последнее время меня замучила бессонница.
- Это почему же? Галю, наверное, вспоминаете?
Леонид затянулся дымком и ответил не сразу:
- И Галю, и тебя…
- Меня?.. Вот интересно! И что же вы думаете обо мне?
- Разное…
- Например?
- Ну, например, почему я тебя не встретил раньше?
- Это когда же?..
Леонид снова затянулся дымом:
- Ну, когда был холостым… Чтобы за тобой можно было ухаживать и каждый раз ждать встречи с тобой как праздника…
Света видела, что разговор становится серьёзным, и решила перевести его в шутливое русло.
- А вы не обидитесь, если я вам анекдот расскажу?
- Давай!
- Пришёл грузин к любовнице с коньяком и букетом роз. Ну, выпили, закусили… Стала женщина раздеваться, а грузин вдруг и говорит: «Адэвайса!» Та в недоумении: «Но почему?..» А грузин отвечает: «Адэвайса и сопратывляйса!..»
Леонид засмеялся, а потом погрозил:
- Ну, и хитра ты!.. Увела разговор в сторону. Я, признаться, с тобой и куска хлеба для семьи не заработаю, - он поглядел на свои ручные часы и сказал: - Ого! Уже обеденный перерыв кончился. Вон Кочетов снова на поле едет.
Машина Кочетова остановилась рядом. Иван выглянул из кабины и спросил Леонида:
- Ты чего стоишь? Поломался что ли? Может, помочь чем?
- Да нет! Мотор малость перегрелся… - Лёня положил руку на сердце.
- А, ясно! – с хитрой улыбкой сказал Кочетов. - Николай Иванович собирался на поле посмотреть, как идёт уборка кукурузы. Да вон его машина уже пылит по дороге.
- Спасибо, друг! Мы поехали.
- Давай!
Машины разъехались. Тарасов выбросил папиросу в окно и сказал с улыбкой Светлане:
- Не дрейфь! Держи хвост морковкой! Как поравняемся, вылезаем оба из кабины.
Света кивнула. Белая машина управляющего дала сигнал остановиться и сама встала у обочины. Леонид остановил свою машину, и они со Светой вылезли из кабины. Николай Иванович поздоровался с Леонидом за руку и спросил:
- Как дела?
- Нормально!..
- Сколько рейсов успеваешь сделать?
- Пять до обеда и шесть после.
Николай Иванович кивнул и спросил Светлану:
- А ты чего здесь делаешь? Почему не на питомнике?
- Я с утра там была! Попросила Леонида Сергеевича, чтобы в обеденный перерыв дал мне возможность поводить машину, а то в институте на вождение отводится мало часов. Он согласился.
Николай Иванович подумал и сказал:
- Ладно! Учись, только побыстрее, а то у нас скоро начнётся хлебоуборка, машины будут в деле от зари и до зари. Поняла?
Светлана обрадовалась, что Николай Иванович на неё не сердится, и с готовностью ответила:
- Поняла!
Управляющий вдруг погрозил Леониду кулаком:
- А ты смотри у меня!..
Тарасов развёл руками:
- Николай Иванович, о чём разговор? Вы меня обижаете!.. Я всё-таки секретарь партийной организации нашего отделения.
- Знаю я вас!..
Управляющий сел в машину, и белая легковушка запылила дальше по дороге.
Тарасов и Света сели в свою машину и поехали.
- А ты молодец! – сказал вдруг Тарасов. – Не побоялась ответственность взять на себя.
- Ну, вы же сами сказали: «Держи хвост морковкой!»

                Глава 22

                Слава

Как-то Слава и Жора пришли вечером к Светлане домой. Жора спросил:
- Света, у тебя есть хорошие стихи про любовь? Слава положит их на музыку, и я хочу эту песню подарить Але…
Светлана подумала, а потом ответила:
- Есть!
Она прошла в избу, вскоре вернулась с книжечкой стихов Виктора Торшина и пояснила:
- Аля гадает на картах. Здесь есть подходящее стихотворение «Цыганка». Вот послушайте!
Жора и Слава сели на скамью у летней топлюхи. Света с книжечкой стихов встала перед ними и начала читать:

Погадай, цыганка, мне на картах
Про мою несчастную любовь…
Глянет туз с улыбкою азартной,
Дама выгнет в ожиданьи бровь.

Покладёт цыганка на девятку
Короля бубнового, опять
О какой-то даме очень внятно,
Очень долго будет толковать.

Не нужна мне дама молодая,
У которой волосы, что лён,
Что томится где-то, ожидая,
Чьей любовью буду напоён.

А в моих глазах бушует драма,
И в груди слова лежат, как стон,
Но, боюсь сказать, что я не в даму,
А в саму цыганку я влюблён.

- Вот! Это как раз то, что нужно! – просиял Жора. – Дай нам на время свою книжечку.
- Возьмите! – Света отдала Жоре сборник стихов и спросила: - Жора, ты не обидишься на мой вопрос?
- Спрашивай. Какая может быть обида, ведь мы друзья!
- Ты не жалеешь, что в жизни своей встретился с безрезультатной любовью? Я не говорю с «безответной». Ты Але нравишься, даже очень. Но не будет продолжения у вашей любви, так как мы скоро уедем.
Жора похлопал книжечкой по своей ладони, подумал, а потом ответил:
- Понимаешь, Света, я благодарен Але за то чувство, которое она вызвала во мне! Никакая другая девушка здесь не сделала бы меня таким богатым и счастливым! И я чувствую, что это со мной будет надолго, если не на всю жизнь. Может, когда-нибудь, когда у неё будут уже дети, она возьмёт в руки листок с этой песней и вспомнит меня. И я думаю, что загрустит…
- Ну что ты, Жора! Ты ещё молод и встретишь своё счастье, - попыталась успокоить парня Света.
- Да, встречу! Надеюсь, что встречу… Но Аля – единственная!
Света посмотрела на Жору с удивлением: вот это уже личность!
А он добавил:
- Вообще, девчата, большое вам спасибо за то, что вы такие весёлые, озорные появились в нашем тихом селе и нарушили его покой. Мы со Славой вам благодарны от души!
Жора слегка поклонился и прижал к сердцу ладонь, потом вдруг попросил:
- Светочка, дорогая, дай мне колоду карт на память об Але!..
Света заколебалась:
- А если тётя Паша обнаружит пропажу?
- Я ей новые карты куплю.
Света исчезла в избе и вскоре вернулась:
- Возьми!
Жора прижал карты к груди и сказал:
- Огромное тебе спасибо, сестрёнка, и за книжечку, и за карты!
Он сунул карты в карман, и они со Славой ушли.
Побывав у Алевтины в Пасечном, Слава и Жора через два дня пришли вечером к Светлане. Вышли за ворота и сели втроём на лавочку, Света – в середке. Она тут же спросила:
- Ну, как вы съездили к Але? Довольны?
- Очень! – ответил Жора. – Она и Зина просили передать тебе и тёте Паше огромный привет.
- А песня ей понравилась?
- И песня понравилась! Оставила себе на память.
- У Зины были?
- Были. Кагорчик выпили. Тебя часто вспоминали.
- Спасибо, что вспоминали. Ой, звезда прочертила дугу и упала! Вы видели?
- Видели, - ответил Слава.
- А вы успели загадать желание?
- Тут разве успеешь? – усмехнулся Слава.
- А у нас хорошая новость, - сказал Жора.
- Какая? – с интересом спросила Светлана.
- Слава, скажи сам! – обратился Жора к другу.
Слава улыбнулся и сказал:
- Мы открываем в клубе шахматно-шашечный кружок «Белая ладья» для взрослых и школьников. Николай Иванович выделил нам деньги на приобретение шашек, шахмат, двух столов и стульев. Жора напишет объявление об открытии кружков. Завтра же повесим на двери магазина.
- Ой, какая радость! – захлопала в ладоши Светлана.
- А зимой я планирую организовать хор для взрослых и назвать его в твою честь «Светлана».
- Да? – удивилась Света. – Может, лучше назвать «Реченька», «Ивушка» или «Берёзка»?
Слава покачал головой:
- Нет, я уже сказал Николаю Ивановичу, что будет у нас хор «Светлана». Он одобрил название.
Жора сказал:
- Не хочется домой уходить… Светка, расскажи нам какую-нибудь легенду. Ты много читала…
- Хорошо, - ответила Света, - расскажу я вам одну древнегреческую легенду. Меня больше всего поразили не двенадцать подвигов Геракла, а легенда про богиню охоты Артемиду. Она была сестрою бога света и предводителя девяти муз Аполлона. И брат, и сестра метко стреляли золотыми стрелами из серебряного лука. Ни пугливый олень, ни робкая лань, ни дикий кабан не могли скрыться в лесной чаще от стрел Артемиды. Она не знала промаха. За нею спешили её спутницы – нимфы. Весёлый смех, крики, лай собак раздавались то в горах, то в лесах. Им вторило громкое эхо. После охоты Артемида спешила к брату Аполлону в Дельфы отдохнуть. Аполлон играл на золотой кифаре, а она водила хороводы с музами и нимфами. Прекраснее всех девушек была Артемида и выше их на целую голову. Любила она отдыхать в жаркий летний день в прохладных гротах, увитых зеленью. Из всех смертных только одному юноше удалось увидеть её необыкновенную красоту. Звали его Актеон. Однажды охотился Актеон с товарищами в густом лесу. В жаркий полдень охотники расположились на отдых у ручья, а Актеон пошёл дальше. Его внимание привлёк тенистый грот, обвитый плющом. Он не знал, что в этом гроте любила отдыхать Артемида. Она только что вошла в грот и готовилась к купанию. Нимфы сняли с неё сандалии, волосы завязали узлом и только хотели с кувшинами идти к ручью за студёной водой, как столкнулись у входа в грот с незнакомцем. Громко вскрикнули нимфы и окружили Артемиду, чтобы скрыть её от взора смертного. Зарделось краской гнева лицо богини и стало ещё прекрасней. Гневом сверкнули её очи. Рассердилась Артемида, что непрошенный гость увидел её полуобнажённой, и в гневе превратила несчастного Актеона в стройного пятнистого оленя.
- Ничего себе! – воскликнул Жора.- Человека превратила в животное!
- Тихо! Дальше рассказывай! – обратился Слава к Свете.
Она продолжила:
- Покатились слёзы из глаз оленя… У него остался разум человека. Что делать ему? Куда бежать? Собаки Актеона с яростным лаем набросились на хозяина. Как ветер нёсся прекрасный олень через леса и поля, а за ним мчались собаки. Устал олень, хочет крикнуть собакам: «Пощадите меня! Это я, Актеон – ваш хозяин!» Но только хриплый стон вырвался из груди оленя, и в этом стоне послышался голос человека. Упал на колени олень-Актеон. Скорбь, ужас, боль и мольба отразились в его глазах. А рассвирепевшие псы уже рвут его прекрасное тело на куски. На лай собак подоспели товарищи Актеона и пожалели о том, что нет его с ними при такой удачной охоте… А живой ещё Актеон умирал на их глазах…
Легенда кончилась, но все трое сидели молча. Ещё одна яркая звезда прочертила дугой синеву ночного неба.
- Сама не знаю, почему меня так поразила эта легенда, - сказала Света. – Наверное, потому, что бессмысленная жестокость часто встречается и в нашей жизни.
- Спасибо вам за компанию, - сказал Жора. – Я пошёл!
- Нет! Нет! – возразила Светлана. – Вы сейчас пойдёте домой вместе!
Слава сказал другу:
- Ты иди потихоньку, я только на минуточку задержусь.
Насвистывая какую-то песенку, Жора неторопливо пошёл по улице. Слава и Света остались около палисадника. Ярко светила луна. Слава взял руку девушки, сжал её в своих ладонях и сказал, поглядев на луну:
- Высоко в своей колеснице поднялась богиня Селена…
Света посмотрела на луну, улыбнулась и ответила:
- Да-а…
В этот момент она почувствовала на своей щеке поцелуй Славы:
- Спасибо за легенду!
Он помахал Свете рукой и побежал догонять друга.
Улыбаясь, Света села на лавочку у ворот и тихонько пропела:

Плывёт луна-а, любви помощница,
Напоминая мне о нём…

Закрыв дверцу ворот на засов, она прошла в сени, закрыла дверь на крючок, разулась в топлюхе, не зажигая света, на цыпочках прошла по залу мимо спящих тёти Паши и Женечки и завернула за русскую печь к своей кровати. Нащупала на спинке кровати ночную рубашку и переоделась. Из окон на пол падали яркие квадраты лунного света. Спать не хотелось. Вздохнув, Света приложила к спинке кровати подушку и села, накрыв ноги простынёй. Невольно вспомнился вчерашний день.
К их дому подъехал Слава на мотоцикле с коляской и посигналил. Света вышла. Слава сидел за рулём в белой рубашке с короткими рукавами, на голове каска, на груди на тонком ремешке висел фотоаппарат.
Слава сказал, улыбаясь:
- Сразу за нашим селом комбайн убирает пшеницу. Завтра на этом поле вместо колосьев останется одна стерня. И я подумал: «Хорошо бы Свету сфотографировать на фоне пшеничного поля! Останется мне хоть какая-нибудь память». И тебе в институт я выслал бы фотографии. Ну как, согласна прямо сейчас поехать на поле?
- Согласна!
- Тогда садись в коляску.
Слава вёл мотоцикл осторожно, объезжая рытвины. Встречный ветер приятно охлаждал лицо. Дорога вела в сторону Центральной усадьбы совхоза. А вот и само поле. Золотистое, оно раскинулось до самого горизонта. Горячий ветерок гнал по колосьям волны. Вдали по полю плыл красный комбайн. Рядом с ним шла бортовая машина. В её кузов из рукава комбайна непрерывно текло золотистое зерно.
Светлана с восхищением смотрела на эту красоту, сотворённую человеком. Слава остановил мотоцикл на обочине дороги. Света вылезла из коляски, вошла в пшеницу и раскинула руки:
- Я люблю тебя, поле!
И в этот момент Слава её сфотографировал.
- Сфотографируй меня на фоне комбайна, - попросила она.
- Сейчас, он выплывет из-за твоей спины, и я щёлкну…
Слава подождал немного и снова щёлкнул.
- Давай теперь я тебя сфотографирую! – предложила Света.
- А ты умеешь?
- На конкурсе фотостендов в нашем институте я заняла третье место. А ты говоришь…
Света сняла Славу за рулём мотоцикла на фоне пшеничного поля, потом среди пшеничных колосьев. И везде он улыбался.
Слава сорвал колос, сдул полову, протянул зёрна Свете и сказал:
- Попробуй! Пшеница уже спелая!
Света подставила свои ладони, попробовала зёрна:
- Да, уже твёрдые.
- Давай посидим здесь! – предложил Слава и первым растянулся на траве.
Света села рядом.
Слава вдруг сказал:
- Ох, я и забыл!.. Жора тебе передал книжечку стихов Торшина.
Он повернулся на бок, вынул из кармана брюк книжечку и протянул Светлане.
- Знаешь, - сказал он, - я подбираю мелодию к одному стихотворению и хочу, чтобы ты эту книжечку подарила мне.
- Пожалуйста, могу подарить! А к какому стихотворению ты подбираешь мелодию?
- Вот к этому… Я хочу эту песню подарить тебе, – Слава полистал и остановился на нужной странице. – Вот послушай:

Милая, красивая, родная…
Я сейчас отчаянно готов
Повторять, усталости не зная,
Миллионы самых нежных слов.

- Я знаю это стихотворение! – сказала Света и на память прочитала последнее четверостишие:

В наших душах облака летают,
И несётся музыка лесов,
На полянах буйно расцветают
Миллионы самых нежных слов!

По дороге к комбайну пропыхтел трактор «Беларусь» с прицепом, а навстречу прошла гружёная зерном машина Тарасова. Он посигналил, и Света увидела в кабине его улыбающееся смуглое лицо.
- Подпиши мне книгу и напиши свой адрес, - попросил Слава.
Он протянул Свете авторучку. Она положила книжечку себе на колени и написала: «Хорошему и надёжному другу Славе на добрую память от Светланы». А на внутренней стороне последней обложки написала свой адрес: «Тамбовская область, город Мичуринск, Плодоовощной институт, Дымковой Светлане».
- Вот спасибо! – сказал Слава, принимая от Светы книжечку и авторучку. Я напишу тебе письмо. А ты будешь отвечать мне?
- Обязательно!
- Жаль, что я не поэт и не могу выразить словами красиво всё, что чувствую! – воскликнул Слава. – Но мне здесь нравится ещё одно стихотворение.
- Какое?
- Вот послушай:

Когда мне на свете бывает темно,
Когда опускаются плечи,
Склоняется девочка вдруг надо мной
И что-то знакомое шепчет.

Она мои волосы гладит, и я
Ей верю… О, как я ей верю!
И снова, как прежде, волна бытия
Ласкает мой солнечный берег.

Она же обратно уходит туда,
Где зелень кипит молодая,
Где весело вьётся речная вода,
И мы по ромашкам гадаем.

На радугах чертим свои имена
И тут же с любовью равняем…
Ах, та – голубая, как небо, страна,
И где ты теперь? Я не знаю.

Как красное солнце за чёрной горой,
Исчезло всё то, что я прожил.
Но где-то есть женщина. Может, порой
Она вспоминает про то же.

И если ей станет лютого лютей,
И вниз опускаются плечи,
Является мальчик, наверное, к ней
И что-то знакомое шепчет…

Слава сел и спросил серьёзно:
- А ты будешь меня вспоминать?
- Конечно…
- А мы с Жорой никогда не забудем вас с Алей… Посмотри на небо, вон коршун летает.
- Где? – Света запрокинула голову, отыскивая в голубом чистом небе крылатого коршуна.
И вдруг она почувствовала на своих губах долгий поцелуй… Она откачнулась, перевела дыхание, потом встала и молча пошла к мотоциклу. Слава догнал её, повернул к себе лицом и прижал к груди:
- Тихо, тихо… Успокойся… Я не хотел тебя обидеть… Я просто люблю тебя, понимаешь?.. Глупенькая моя… Пойдём нарвём букет цветов твоей тёте Паше!
Слава пошёл краем поля и стал рвать синие васильки и белые ромашки. Пошла собирать цветы и Света. У Славы букет получился пышнее, чем у неё. Все свои цветы он отдал Свете. Она составила красивый букет, в середине которого горделиво приподнимала свои продолговатые колосья пшеница, а Слава сфотографировал её с этим букетом.
То был второй его поцелуй. А сегодня третий… Почему-то волнуют и радуют её эти поцелуи…
Не было у Славы той грубой силы, которая так пугала её в поведении Павла! Лучше всего отношения у неё складывались именно со Славой. Они хорошо понимали друг друга. С его стороны она чувствовала уважение к себе. А это чувство Света научилась ценить. И никого в жизни она, наверное, уже не ждала бы, если бы не жизненные обстоятельства: они скоро расстанутся…
«Ну почему я такая невезучая?» - с горечью подумала Света.
Она вздохнула и вслух сказала:
- Ничего, хорошая дружба – это тоже замечательно! Было бы хуже, если бы Славы не было в моей жизни.
И ещё она вдруг остро осознала, что для женщины лучше быть любимой, чем любить и страдать напрасно… Вспомнился Павел.
«Девушка должна чувствовать к себе со стороны парня любовь, уважение и поклонение. Как, например, Жора преклоняется перед Алевтиной, - думала Света. – А я со стороны Павла этого не чувствовала, он настойчиво добивался поцелуя… Но зачем ему нужен этот поцелуй, если нет уважения и чувства? А вот Слава за короткий срок сделал для меня много хорошего. Сколько красивых песен я спела рядом с ним на сцене! Впервые я увидела сразу столько улыбок, почувствовала благодарность и любовь зрителей! А это дорогого стоит… Слава мне словно крылья свои подарил!»

                Глава 23

                В конторе

Вечером прямо с питомника Светлана пришла в контору, чтобы составить наряд. Рабочий день уже закончился. В конторе никого не было, только в окно была видна голова старого сторожа, он сидел на завалинке и курил.
Света села сбоку за стол управляющего, из тумбочки стола достала бланк наряда, сборник по тарификации сельскохозяйственных работ, листок чистой бумаги для расчётов и, заглядывая в свою черновую тетрадь, стала выписывать в листок для нарядов фамилии работниц питомниководческой бригады. В конторе вдруг слегка потемнело. Света подняла голову: в открытую дверь входил Павел. Высокий, он нагнул голову в дверях, закрыл её за собой, прошёл в контору и остановился рядом со столом, за которым сидела Света.
- Ты что тут делаешь? – спросил он.
- Наряд составляю.
- Иди сюда!
- Зачем? Говори, мы здесь одни.
- Я тебе по секрету что-то хочу сказать…
Света отложила ручку, встала из-за стола и подошла к Павлу. Он, не говоря больше ни слова, схватил её за руки, поднял их вверх и прижал к стене. От неожиданности Светлана напугалась, но решила не показывать своего испуга. Покосившись на сторожа за окном, она насмешливо спросила:
- Ну, и что дальше?
Павел улыбался:
- Хочу взять долг за песню – поцелуй!
- Но ты же мне её не спел! Я сама вспомнила слова.
- Ничего не знаю!..
Руки у Светланы были прижаты к стене, как у Иисуса Христа на распятии. Она попробовала высвободиться, но не тут-то было! Тогда она сказала:
- Я сейчас закричу, и сюда придёт сторож!
- Кричи, сколько хочешь: он глухой!
«И зачем только глухих ставят сторожами?! – с тоской подумала Света, но первоначальный испуг у неё уже прошёл. Она вспомнила слова Алевтинки, что один на один парень не справится с девушкой. Ею овладели гнев от чувства униженной беспомощности и ненависть к Павлу за Степаниду.
Павел наклонился, чтобы поцеловать Светлану, она закусила губы и стала отчаянно вертеть головой.
Не сумел Павел поцеловать с первой попытки и тогда сказал:
- Леониду, значит, можно тебя целовать, а мне нельзя?..
- Ему можно, а тебе – нельзя! – со злостью подтвердила Светлана.
- Это почему же?
- Потому что он мне – друг, а ты – никто!
- Ах, я, значит, «никто»!.. – Павел снова наклонился для поцелуя.
И опять Света стала отчаянно из стороны в сторону вертеть головой. Улучив момент, когда Павел поднял голову, она сказала сердито:
- Пусти! Рукам больно!
Павел ослабил слегка ладони, но Светкиных рук, прижатых к стене, не отпустил.
И тогда она сказала прерывисто, тяжело дыша:
- Если ты сейчас же… не отпустишь меня… то даю тебе чест-но-е слово, что я завтра… на планёрке… расскажу обо всём Николаю Ивановичу!..
И вдруг Пашкины цепкие пальцы ослабли, а потом и совсем отпустили руки Светланы. Она отошла к столу, повернулась и молча с гневом смотрела на него, не находя слов от возмущения. Довольный чем-то, Павел стоял у стены и улыбался. Вид Светланы не предвещал ничего хорошего. И боясь получить пощёчину, Павел быстро вышел из конторы.
Света пришла домой расстроенная. Хорошо, что тёти Паши не было в избе: она доила корову. Света глянула на себя в зеркало и ужаснулась: такая растрёпанная шла по селу! Хорошо, что шла задворками, а не по улице!
«Ну почему, почему Павел так грубо ко мне относится? – с горечью думала она. - А, может, для него это вовсе не грубость, а шутка с применением силы? А всё-таки не смог поцеловать! Не смог!» – торжествовала она свою победу.
Света причесалась, села на стул и задумалась. А, может, она сама виновата? Всё пошло кувырком в её отношениях с Павлом, когда она сказала ту злополучную фразу на поле: «Я не люблю рыжих парней!» Но что она могла поделать с собой, если в её сердце толкнулось тяжёлое предчувствие, и вспыхнула неприязнь к бригадирке Степаниде? Крайним же оказался Павел. А уж Степанида потом сделала всё, чтобы развести их «по разные стороны баррикад».
В топлюху вошла тётя Паша с подойником. Света вышла к ней, чтобы попить парного молока. Тётя Паша оказалась настойчивой и приучила-таки квартирантку к молоку.
Ночью Свете вспомнился Павел. Она вздохнула и повернулась на другой бок: «Не думать о нём!.. Не думать! Грубый он!» Незаметно ею одолел сон. Но и во сне она металась и стонала. Проснулась среди ночи и с удивлением заметила, что щёки её были мокры от слёз.
Утром на планёрке она, конечно, никому ничего не рассказала: постеснялась. А вечером Света шла после работы в контору уже с какой-то боязнью. Но там сидел за столом сторож Григорий Ефимович Величко и читал газету.
- Здравствуйте, Григорий Ефимович! – сказала она обрадованно.
- Здравствуй, здравствуй, коли не шутишь! – ответил он и снял очки. – Наряды пришла писать?
- Ага!
- Ну, ты пока пиши, а я почитаю.
Света познакомилась с Величко в первые дни своего бригадирства, когда задерживалась в конторе с нарядами. Она с интересом слушала его рассказы о жизни и о войне. Для Григория Ефимовича Света включила в концерт его любимые песни: «В землянке» и «Соловьи».
После войны Величко работал председателем колхоза, поднимал отсталое хозяйство. Партия направила его в Казахстан поднимать целину. Несколько лет он проработал там директором совхоза, а потом вернулся на родину. В Обояни учителем в школе работала его дочь, а в Курске в одной из больниц хирургом работал сын. Выйдя на пенсию, Григорий Ефимович скучал по людям, по работе. Николай Иванович дал ему посильную работу: сторожить сельхозтехнику на площади и контору. Частенько обращался к нему за каким-нибудь советом, поручал разобраться в жалобах сельчан.
Григорий Ефимович был выше среднего роста, крепкий, плотный. Словно высеченный из монолита. Крупная голова его была побрита: он не отпускал ни усов, ни бороды. На работу являлся опрятно одетым, словно шёл на праздник.
Составив наряд и положив его под стекло бухгалтеру на стол, Света вдруг спросила:
- Григорий Ефимович, почему нет счастья среди людей? Ну ладно, раньше была война, кто-то из влюблённых погибал, а другой на всю жизнь оставался несчастным. Но прошло уже восемнадцать лет, как окончилась война, а счастья по-прежнему нет…
Григорий Ефимович снял очки, отложил газету, выслушал Светлану, а потом сказал:
- Ещё не скоро люди освободятся от душевных ран, нанесённых войной. Считай, всё старшее поколение мужчин полегло на фронте. Откуда же быть этому счастью? И сейчас нет полных условий для счастья: мы всё ещё живём не богато и не сыто. Но главное даже не в этом.
- А в чём?
- В воспитании человека, в его культуре и образованности. Молодёжь, которая не знает или не осмысливает историю своей страны, похожа на дерево без корней. Оно легко падает. А скажи, уж не Павел ли Крылов тебя обидел?
Света опустила голову:
- Да…
- Я лично о нём ничего плохого сказать не могу. Он всегда со мною поздоровается, поговорит. Ну, а к тебе он грубовато относится, наверное, потому, что неравнодушен…
- А я другого мнения…
- А мне кажется, что в этом причина, - Григорий Ефимович улыбался. – По молодости мы, парни, считаем, что главное достоинство мужчины – это сила и власть. Мы совсем не задумываемся о то, что девчонка ждёт от нас нежных и ласковых слов. И огромное значение имеет воспитание в семье, пример отца. Если отец грубо относился к матери, то и сын таким же вырастет. А тебе, как дочке, я хочу дать три совета.
- Какие, Григорий Ефимович?
- Обходи стороной за семь вёрст пьющего мужчину. Не бери на себя тяжкий и неблагодарный труд перевоспитывать его. Только жизнь свою загубишь. Это первый совет, а второй: когда тебе будет трудно – держись ближе к народу, к умным добрым людям. Они тебе помогут, облегчат твои страдания. И третий совет: скоро ты будешь работать агрономом. Это вторая величина на селе после управляющего. Если ты увидишь, что человек старается в работе, какую-то свою идею хочет протолкнуть на пользу всем - помоги ему! Был у меня в жизни такой случай. В 1938 году назначили меня директором Развилинской машинно-тракторной станции в Ростовской области. Наша МТС обслуживала десять колхозов. Однажды в начале лета попал я по своим служебным делам в колхоз «Зелёный гай», что в посёлке Богородицком. Около правления колхоза подошёл ко мне пожилой мужчина в самотканой серой рубахе и серьёзно спрашивает: «Ты будешь у нас новый директор МТС?» «Ну, я!» - отвечаю. «Скажи, а ты нормальный будешь директор?» Я растерялся, но отвечаю: «Не знаю ещё, я же впервые буду работать директором». А тот и говорит: «Зовут меня Пётр Фатеевич Морква. Я работаю здесь бригадиром-садоводом. Есть у нас виноградник в семнадцать гектаров. Сколько лет бьюсь, меняются директора колхоза и МТС, а помощи никакой! Ведь виноградник – не только красота, он же доход большой колхозу может давать! К нему только руки и любовь, как к дитю малому, приложить надо. Нужен плантажный плуг, чтобы вспахать новый участок. Нужны рабочие руки, а у нас привыкли на виноградник смотреть, как на обузу. Я ещё раз говорю: виноградник может давать немалый доход колхозу! Идём, посмотришь на наш участок».
Мы пошли к винограднику. Пётр Фатеевич ещё долго рассказывал мне о сортах винограда и об их назначении. Участок радовал глаз своей ухоженностью. Лозы были подвязаны к кольям. Междурядья чистые от травы. Я понял, что у этого человека огромная любовь к своему делу, что он самородок-энтузиаст.
Край наш степной – знаменитые Сальские степи. Хозяйства у нас зерновые и животноводческие. Основное, за что с нас, руководителей, спрашивали, это был хлеб, хлеб и хлеб. А тут тебе – виноград! Никто в хозяйстве разведением его не занимался. Во всём районе только в одном колхозе у Морквы был виноградный участок. Виноград – неприхотливая культура, почву любую принимает. Бывал я на Кавказе. Там на скалах черти не удержатся, а он растёт. Но ему нужны тепло и влага. А у нас зима суровая, а лето засушливое. Пойдёт ли он у нас на больших плантациях?
И всё же я решил помочь Петру Фатеевичу. Сделал заявку в Россельхозтехнику. И вскоре прислали нам не один, а два плантажных плуга. Вспахали под виноградники семьдесят гектаров. И что ты думаешь? Стараниями Петра Фатеевича пошло - пошло виноградарство в «Зелёном гае» в гору! Через год его виноградный участок принёс доход колхозу в полмиллиона рублей. И наш Морква из надоедающего руководству бригадира стал почитаемым и нужным человеком в районе. Его премировали, о его опыте выращивания винограда рассказала районная газета. Глядя на «Зелёный гай», и в других хозяйствах района стали разводить виноградники, а к Петру Фатеевичу потянулись делегации с просьбой поделиться опытом выращивания винограда.
Подъезжаешь к винограднику и уже издали слышишь, как там женщины поют.
Когда я появлялся на его участке, он не знал, куда меня посадить. Старался угостить самым отборным виноградом. А я понял: если ты в силах – обязательно помоги человеку в трудную минуту, особенно если он увлечён своим делом.
Григорий Ефимович подумал немного и вдруг спросил:
- Ну, так как? Может, мне поговорить с Павлом?
- Не надо! Пусть он ведёт себя так, как посчитает нужным. А я посмотрю, какой он «хороший» и сделаю свои выводы.
- Ну, смотри! А то я думаю, может, помочь вам разобраться в своих отношениях? Девушка ведь как яблонька в пору своего цветения! К этой яблоньке подойди-то боязно, не то что испытывать грубо на слом. Но заметь, когда цветут сады, редко стоит тихая солнечная погода. То дождь и холодный ветер пообобьют нежные цветки, то заморозки по ночам ударят, то яблонная моль так обовьёт ветки своими паутинными гнёздами, что и самой яблоньки не видно. Так и в любви. Ни у кого она не бывает спокойной.
Начались страдные хлебоуборочные дни. Площадь у конторы и магазина превратилась в зерновой ток. Сюда машины с полей везли золотистое зерно. Быстро выросли высокие бурты пшеницы. Целый день работала зерноочистительная машина. Женщины подгребали и перелопачивали зерно. Слышались смех, шутки. Но в обеденный перерыв здесь становилось тихо: зерноочистительная машина останавливалась, женщины уходили.
В конце обеденного перерыва, обходя зерновые бурты, Светлана шла на питомник. Её окликнули. Она остановилась. С ней поравнялся Николай Иванович. Они пошли рядом. Безо всякого предисловия Николай Иванович вдруг предложил:
- Света, выходи за Павла Крылова замуж!
Светлана растерялась. А внутренний голос горячо запротестовал: «Только не за Павла!.. Только не за Павла!» Её удивило, что такие заветные слова ей сказал не сам Павел, а управляющий отделением. Мысли, словно молнии, лихорадочно сменяли одна другую… Как отказать, не обидев парня? И вдруг пришла спасительная мысль! Светлана сказала внешне спокойно:
- Мне ещё год учиться!..
Она сознательно прибавила полгода. Выпуск студентов с дипломами должен был состояться в марте следующего года. Николай Иванович хотел, видно, что-то ещё сказать, но промолчал. Молча дошли они до конторы, а дальше Светлана пошла на питомник.
Весь день слова, сказанные Николаем Ивановичем, не давали ей покоя. А ночью, сидя в своей кровати, Светлана думала: «Всё лето не встречались, ни разу Павел не проводил меня из клуба домой и вдруг – на тебе!.. Это что – такой сельский обычай выходить замуж без дружбы и любви? Как горько сознавать, что весна и лето прошли впустую… без желанных свиданий, без ласковых слов и нежных поцелуев. Получилось так, как в песне поётся: «Мы с тобою не дружили, не встречались по весне…» А жаль… И почему он увозил и уводил меня подальше от людей, чтобы никто нас не видел? Зачем? Что за этим кроется? Если парень относится к девушке искренне, с открытой душой, то он не будет прятать от людей свои отношения с ней, не побоится навестить её дома. Приходил же пьяный Василий, и не однажды. Может, Павел обиделся, что я не дала себя поцеловать тогда на холме? А тут шофера видели, как я убегала от него. Но неужели можно было обижаться на это всё лето? Нет, здесь кроется что-то другое, более серьёзное… И этим «другим» является, конечно, Степанида… Ах, Павел, Павел! Что ты наделал?.. Что ты наделал?!. Одно ясно, что без твоего желания Николай Иванович не мог сделать мне такое предложение. Ты, наверное, попросил его поговорить со мной как самого уважаемого человека на селе. Но почему ты сам не решился? Ты всё оставил на последний срок. Ведь сердцу тоже нужно время, чтобы оно оттаяло, простило… А времени на раздумья ты мне и не оставил. Но ты первый в моей жизни предложил мне свою руку и сердце… Спасибо тебе за это!..
Как только ты, Павел, попал в цепкие руки Степаниды, ты стал отводить мне роль защитного забора, за которым можно спрятаться от людских пересудов. Ведь ты уже прятался от людских глаз во дворе Степаниды, когда лежал на земле рядом с низким штакетником. Вот тогда-то тебе и нужен стал мой поцелуй. Решил действовать на два фронта, чтобы спасти себя, свой авторитет… Трус ты, Павел, и думаешь только о себе, о своих удовольствиях, но чтобы при этом репутация твоя для всех казалась незапятнанной. Но что заслужили вы со Степанидой, то и получайте!.. Людская молва, оказывается, обладает огромной силой, если разрушила ваши отношения. Первой осознала опасность своего положения Степанида и примчалась ко мне на питомник, чтобы передать тебя в мои руки. Побоялась, наверное, из-за своей бесстыдной связи с молодым практикантом потерять должность. Надеялась, что найдёт во мне простушку. Но ничего у неё не вышло… Не получится и у тебя, Павел! Слишком разные мы люди… хотя и агрономы оба, и со стороны людям кажется, что мы созданы друг для друга!..»
Душу Светланы переполняли горькие чувства. Они искали выхода. Она встала, надела ситцевый халат, тапочки, в темноте в углу комнаты на стуле нащупала чемодан, в нём общую тетрадь и ручку, на цыпочках прошла по залу мимо кровати, на которой спали тётя Паша и Женечка, вышла в топлюху и включила свет. Задумалась. С чего начать? И вдруг строки стихотворения стали складываться сами собой, она только успевала их записывать. Прочитала написанное, сделала кое-где поправки. Переписала начисто. Снова прочитала. Слова о свадьбе сказал, правда, не сам Павел, а Николай Иванович. Но всё же… А как назвать стихотворение?.. Можно последней строкой: «Любовь не возвращается». А когда стихотворение было полностью готово, она прочитала его в полголоса:

Раннею весною
Зацвели сады,
Что же на свидание
Не приходишь ты?

По посёлку слухи
Носит ветер шалый,
Будто ходишь к женщине,
Женщине бывалой.

С радостью и песнею
Нас любовь нашла,
Жаль: весна чудесная
Без тебя прошла.

Встретился ты в жизни
Со строгою девчонкой,
Лучше бы ты, милый,
Обошёл сторонкой.

Отчего же снова
Ты ко мне подходишь
И слова о свадьбе
Вдруг со мной заводишь?

Нет, не всё забыто
И не всё прощается,
Душа уже закрыта,
Любовь не возвращается.

Света с каким-то облегчением вздохнула, словно навсегда освободилась от чего-то тяжёлого, неприятного и посмотрела в окно: начинался рассвет. Она выключила свет, вернулась к чемодану, положила в него общую тетрадь и легла в постель. Засыпая, она знала: тётя Паша разбудит её на работу вовремя.
У Светланы оставалось десять дней до окончания практики. Павла она уже больше не увидела. А у кого-нибудь в отделении спросить о нём постеснялась.

                Глава 24

                Поездка в Пасечное

В конторе сидели трое: бухгалтер – худощавый мужчина в очках, кассирша Валя и Света. Она составляла наряд на бригаду за прошедший день. Вошёл Леонид Тарасов, поздоровался со всеми и протянул бухгалтеру путевые листы. Тот углубился в их чтение, а Света обратилась к Тарасову:
- Леонид Сергеевич, вы случайно не поедете в воскресенье в Обоянь?
- А что? – Тарасов стоял полусогнувшись, упираясь своими крепкими загорелыми руками в край стола бухгалтера.
- Понимаете, надо Женечку отвезти к матери в Пасечное. Ребёнок тоскует по матери, плачет. А тётя Паша не может оставить своё хозяйство: корова, гуси, куры… Вот она меня и попросила: «Пока, - говорит, - не кончилась твоя практика, отвези Женечку к Зине!» Вы нас подбросьте до Обояни, а там мы автобусом доедем до Пасечного.
Тарасов выпрямился и сказал вроде бы сердито:
- Как кому приспичит, так сразу к Лёне бегут, как будто других шоферов нет! Но я действительно еду в воскресенье в Обоянь к тёще «на блины». Часиков в десять утра заеду за вами, чтобы были уже готовы.
- Хорошо, Леонид Сергеевич! Большое вам спасибо!
Тарасов вскоре ушёл.
Света пришла домой и радостно сообщила тёте Паше:
- Я с Лёней Тарасовым договорилась. Он повезёт нас с Женечкой в Обоянь.
И вот они втроём стоят у ворот и ждут Тарасова с машиной. Тот вскоре подъехал.
- Доброе утро, тётя Паша! – крикнул Леонид из кабины.
- Здравствуй, Лёнечка! Ты уж довези Свету и Женечку до автовокзала…
- Не беспокойтесь: довезу, не растеряю!
Света села в кабину, мальчика взяла на руки, сумку с его вещами поставила себе под ноги. Машина тронулась. Тётя Паша, вытирая слёзы фартуком, помахала рукой.
- Женечка, ответь бабуле! – подсказала Света.
Мальчик помахал ручкой и крикнул, чётко выговаривая «р»:
- Не плачь, бабуля, я скоро приеду!
Тарасов и Света рассмеялись.
- Он у нас с юмором парень, такой смышлёный мальчишка растёт! Не знаем, правда, как он учиться будет, - сказала Света.
Леонид спросил:
- Женя, как ты будешь учиться?
Мальчик показал растопыренную ладошку.
- О, на «пять»? Мо-ло-дец!
Света одной рукой придерживала Женю на коленях, а другой держалась за скобу перед собой. Малыш обеими ручонками тоже вцепился в скобу и с детской жадностью всматривался в бегущий навстречу машине окружающий мир.
- Ну, всё! – сказала Света. – Практика моя кончается.
Леонид спросил:
- Когда уезжаешь?
- Двадцатого августа. Осталось четыре дня. Привыкла я уже здесь к людям, но и домой тянет. Что-то я уже неделю не вижу Павла.
Тарасов быстро глянул на Свету.
- Ты разве ничего не знаешь?
- Нет!.. А что я должна знать?
- Кто-то накапал на Степаниду Захаровну и Павла совхозному руководству.
- Что вы говорите! – ужаснулась Света.
- Да. Вызывали Николая Ивановича в Центральное отделение: что, мол, там у тебя творится в хозяйстве? Николай Иванович вернулся злой и попросил Валю кассира пригласить в контору после работы Степаниду и Павла. В конторе были Николай Иванович, Григорий Ефимович и я. Первой пришла Степанида, остановилась в дверях, прислонилась к косяку:
- Вызывали, Николай Иванович?
- Вызывал! Что же это вы, Степанида Захаровна, превышаете свои служебные полномочия: склоняете к пьянству и разврату студента Павла Крылова? Вы знаете, что вам по закону за это грозит тюремный срок?
И вдруг Степанида взвилась, как на пружинах:
- Ну, что вы такое говорите, Николай Иванович! Бабьи сплетни всё это! Если я одинокая женщина, так на меня можно вешать всех дохлых собак?
- Не ври, Степанида! Это тянется не день и не два, а уже всё лето! Люди несколько раз видели, как Павел нарядный на рассвете уезжал от тебя домой в своё село, переодевался в рабочую одежду и к восьми часам приезжал в контору.
Степанида стала говорить уже более спокойно:
- Ну… Приезжал он несколько раз вечером в клуб. Оставлял около моей двери велосипед. Ну, и что из этого? Я не знаю, с кем он в клубе встречался, я его не расспрашивала… Он возвращался из клуба, садился на свой велосипед и уезжал домой. Ну, и что тут такого? Дело молодое…
Николай Иванович опять задаёт ей вопрос:
- А скажи, Степанида, кому ты почти каждый день перед обеденным перерывом покупаешь в магазине водку, колбасу, селёдку, яйца?
Степанида растерялась от такой осведомлённости управляющего и ответила:
- Ко мне знакомые женщины приходят. Я их угощаю…
Николай Иванович и говорит:
- Назови мне этих женщин! Я всех жителей села знаю по имени-отчеству.
- Зачем же я их буду вам называть? Они мои приятельницы… Ну, пропустили по рюмочке-другой за обедом. Что же здесь такого?
А Николай Иванович говорит ей:
- Ты посмотри, Степанида, на себя в зеркало! Ведь ты уже опухла от водки. Ты подумала о том, что у тебя нет агрономического образования? Почему же ты не дорожишь своей работой? Дояркой захотела стать? Или полоть свёклу в поле вместе с другими женщинами?
- Ну, что вы, Николай Иванович! Какая из меня полольщица с одним глазом?
Николай Иванович хлопнул ладонями по столу и сказал:
- Всё! Иди, Захаровна! О твоей дальнейшей судьбе мы подумаем…
Степанида вышла. Я увидел в окно, как она концом своего головного платка вытирала слёзы на глазах.
Вскоре приехал на лошадке с поля и Павел. Вошёл, наклонив голову в дверях, поздоровался, встал у стены. Николай Иванович и говорит безо всяких обиняков:
- Ошарашил ты нас всех своим поведением, Павел! О твоих шашнях со Степанидой вот уже целое лето говорит всё наше село, узнало и руководство совхоза. Мне предложили, пока дело не дошло до районного начальства, убрать тебя из отделения и немедленно! Мы тебе все условия создали для нормальной практики, поставили бригадиром. А ты вот как нас отблагодарил!
Павел потоптался на месте и заговорил:
- Слухи всё это!
А Николай Иванович резко ему отвечает:
- Слухи без причины не возникают! Люди видели, как ты на рассвете не один раз уезжал на велосипеде от своей бригадирки. Стыд-позор! Студент-практикант пьёт со своей бригадиркой и спит с ней. Я надеялся на тебя, Павел, как на нашего земляка. Думал: приедешь весной с дипломом, будешь у нас работать агрономом-полеводом, но вижу теперь, что я глубоко ошибался! Ты не проявил дальновидности и своей воли: пошёл на поводу у аморальной пьющей женщины. Нам такой руководитель хозяйства не нужен! На днях ко мне в контору приходила твоя мать, Павел! Просила меня помочь ей оженить единственного непутёвого сына. И до вашего села, оказывается, дошли слухи о твоей близости со своей пожилой бригадиркой. Мать переживает, говорит, что над тобой уже всё ваше село смеётся. В сёлах девчат красивых – пруд пруди, а он связался с одноглазой пьющей старухой. Мать говорит, что ей от людей за тебя стыдно. Я её спросил: «А вы с ним говорили?» Она ответила: «Говорила и много раз, но он не слушается меня. Может, вы, Николай Иванович, как руководитель отделения на него подействуете?» Жаль мне твою маму, Павел… Но чем я ей могу помочь? Женитьба – это ведь сугубо личное дело двоих, и ты сам должен сделать девушке предложение. Вспомнил я, как перед этим ты попросил меня поговорить по поводу свадьбы с практиканткой Светланой Дымковой. Говорил я с ней сегодня. Так вот: не хочет она за тебя замуж идти! Девушка она тактичная и, чтобы тебя не обидеть, сказала уклончиво: «Мне ещё год учиться надо!» А я знаю, что студенты уже в марте получают дипломы. Учиться осталось всего полгода. И я её понимаю: зачем ей выходить замуж за ненадёжного человека: пьющего да ещё и бабника? В твою защиту, Павел, у меня не нашлось ни одного аргумента.
Тут вставил своё слово и Григорий Ефимович:
- Павел, ты осознаёшь, какой удар ты нанёс своей матери? Как ей стыдно теперь из-за сына людям в глаза смотреть! И твой позор уже не сотрётся и не выветрится из её души. Мой тебе совет: начинай жить по-новому, как все нормальные люди, иначе покатишься по наклонной… Завязывай с выпивкой. Если ты сам себя сейчас в руки не возьмёшь, то потом никто тебе уже не сможет помочь! И побереги свою мать!
Я не выдержал и сказал:
- А что ему мать? Он уважение коллектива, радость и счастье молодой любви променял на водку и постель с пожилой пьющей женщиной, которая ему в матери годится! Думал, если он здесь находится временно, на практике, то может всё себе позволить! Практика спишет! Нет, не спишет! Люди не прощают такого поведения студенту, который по долгу работы своей должен быть примером и совестью для других! А вот совести-то у него и не оказалось! Дай ему, Николай Иванович, такую характеристику, какую он заслуживает! И пусть он с этой характеристикой попробует сунуться в свой институт! Его тут же отчислят! И диплома он не увидит, как своих ушей!
Николай Иванович заявил Павлу:
- Придёшь завтра утром после планёрки в контору, получишь расчёт и отзыв о практике. И на этом мы с тобой распрощаемся!
Красный, как варёный рак, Павел выскочил из конторы. Больше я его не видел, - заключил свой рассказ Тарасов.
«Так ему и надо!» - злорадно подумала Светлана.
Какое-то время ехали молча. Светлана сказала задумчиво, словно высказывала свои мысли вслух:
- Общество не прощает тех, кто грубо пренебрегает правилами морали. Оно отторгает этих людей от себя…
Леонид кивнул.
Она вдруг горячо сказала:
- И всё-таки надо было снять Степаниду с должности бригадира! Павел был, наверное, первым практикантом под её руководством, но, возможно, будет не последним…
Тарасов постарался успокоить Светлану:
- Снимем, обязательно снимем, но только не сейчас, в разгар хлебоуборки, а весной.
- А почему весной?
- Чтобы не поднимать шума вокруг причины её увольнения… Николай Иванович сказал, что сделает запрос в свой Мичуринский институт, чтобы к нам направили по распределению толкового парня агронома-полевода. А я вспомнил твои слова и подсказал ему: «И обязательно женатого. А то ему в селе трудно будет найти себе жену». Николай Иванович согласился со мной и говорит: «Мы строим три новых дома. Осенью следующего года они будут готовы. Мы выделим агрономам квартиру в одном из домов, как молодым специалистам. Путь спокойно живут и работают». А Павла Николай Иванович всё же пожалел: кто в молодости не делает ошибок! И дал ему хороший отзыв о производственной практике.
Леонид помолчал, а потом добавил:
- Павел вроде бы неплохой парень, но дурак слабохарактерный: быстро сломался в руках энергичной Степаниды. Опомнился, но уже поздно: дело сделано… Все наши шофера над ним смеются. Кинулся он к тебе искать защиту, а ты ни в какую!.. Не простила предательства… Я считаю: правильно сделала! Он уже взрослый парень и должен отвечать за свои поступки, продумывать их последствия. Иначе, как можно руководить людьми, если собой не умеешь руководить? Вот тебе и практика… Это ваш порог в настоящую жизнь. И некоторые студенты уже на этом пороге спотыкаются…
Мимо проехало несколько встречных машин.
- А ты молодец! – неожиданно сказал Леонид. – Достойно вынесла у нас все испытания. И по работе о тебе отзывы хорошие, и концерт организовала. Я тебя зауважал всей душой! Честное слово! – и Лёня приложил руку к сердцу.
Света ответила:
- Я вас тоже зауважала… За сдержанность и отзывчивость.
Леонид широко улыбнулся:
- «Она меня за муки полюбила, а я её – за состраданье к ним».
Оба глянули друг на друга и расхохотались.
- Да-а… Классика бессмертна…- произнёс Тарасов. – Ты знаешь, а твои «золотые слова» действуют!
Света изумлённо посмотрела на Леонида:
- Неужели?..
- Да! Пришли мы с Нюрой домой после концерта, обнял я её и говорю: «Золотая моя, хорошая!..» Она замерла, смотрю, а у неё слёзы на глаза навернулись… Она тихо говорит мне: «Вот если бы ты всегда был таким ласковым. Мы, может, жить стали бы по-другому…» А я подумал о себе: «Дурак я! Сколько лет я её мучил своей грубостью и невниманием. А ведь она мать моих детей, которых я очень люблю!» И понял я, что ради мира и спокойствия семьи, надо прощать друг другу мелкие обиды. Купил я по твоему совету настольную лампу с абажуром и двухтомник стихов и поэм Пушкина. Ложимся спать. Я включаю настольную лампу и начинаю читать Нюре какую-нибудь поэму Пушкина. Она положит голову на моё плечо и слушает. Смотрю, через некоторое время она уже заснула. Тогда я выключаю лампу, лежу в темноте и думаю о тебе.
- И что же вы думаете?
- С умным человеком поведёшься – ума наберёшься.
- И всё?..
- Ещё я думал о ваших не сложившихся отношениях с Павлом, - Тарасов глянул на Свету и улыбнулся. - Что загрустила? Я чувствую, что вам с Пашей не хватило ещё одного месяца практики, чтобы подружиться и найти общий язык.
Света ответила:
- Как говорили наши предки: «Если горшок дал трещину, то всё молоко выльется в эту трещину». Просто не совпали наши интересы. Мне хотелось сделать доброе дело для людей, ведь у них трудная работа. Поэтому я решила организовать в нашем отделении концерт. А Павел даже не захотел участвовать в нашей художественной самодеятельности. Есть такая категория людей, которые живут сами по себе, как одинокие волки в лесу. Павел из таких. Ему нужна была женщина. Поэтому он легко пошёл на поводу у Степаниды. У меня Павел сейчас вызывает чувство брезгливости. Я сама чуть не оказалась в такой же ситуации, как он.
- Это с кем? Уж не с Горчаковым ли?
- С вами, Леонид Сергеевич!..
- Со мной?.. – Леонид удивлённо глянул на Свету.
- Да, с вами! Ещё немного, и о нас с вами поползли бы по селу сплетни: практикантка каждый день ездит на машине с женатым человеком… Тогда и меня убрали бы, как Павла.
- Неужели ты думаешь, что я бросил бы тебя в беде?
Светлана ответила:
- Уж лучше не доводить дела до беды… Не обижайтесь на меня, что я не поехала с вами на речку… Я предвидела подобную ситуацию и честно скажу вам: боялась её… А учиться водить машину под вашим руководством меня отговорила тётя Паша. Она мудрая женщина и всячески оберегала меня от сплетен. Вы не обижайтесь на неё… Но главную беду я вижу в том, Леонид Сергеевич, что находятся среди местных жителей люди, которые используют студентов в своих интересах, как красивые желанные игрушки. Отношения временные: практика всё спишет! Это вы правильно сказали. К Алевтине, например, приставал муж управляющей Лидии Ивановны… Это разве нормально?
Впереди показалась Обоянь. Тарасов вдруг сказал:
- Что ты будешь на автовокзале с ребёнком мучиться, ждать автобуса?.. Давайте я вас уже до дома довезу.
Света обрадовалась:
- Ой, Леонид Сергеевич, огромное вам спасибо!
Когда проехали мимо Обояни и выехали на широкую асфальтированную трассу, Женечка обернулся к Свете и спросил:
- А долго нам ещё ехать?
- Нет, Женечка. Мы проехали уже половину пути. Потерпи немного. Скоро уже дома будем. Смотри направо. Как увидишь белые полукруглые ворота, так скажешь нам. Хорошо?
Малыш охотно кивнул.
Света продолжила разговор:
- Как-то Аля гадала мне на картах и сказала, что нас с Павлом разведут взрослые люди. Так оно в жизни и получилось. Я для вас тоже, наверное, могла стать игрушкой, с которой можно было бы потешиться, а потом выкинуть в окно за ненадобностью.
Тарасов ответил не сразу, взвешивая каждое слово. Таким серьёзным Света его ещё не видела.
- Я уже прошёл через то, что нужно сейчас Павлу… В моей жизни ты играешь совсем другую роль. Ты солнце, от которого не заслонишься ладонью… Оно всё равно бьёт в глаза, вышибает слезу…
Света оторопела… Неужели так серьёзно можно любить её? Она искоса глянула на Тарасова. Он смотрел на дорогу и, кажется, был печален.
Света сказала горячо:
- Спасибо вам, Леонид Сергеевич, за такие слова! Я совсем уже в себе разуверилась. Ваши парни грубо к девушкам относятся. И каждый раз я задаю себе вопрос: «Ну, почему ко мне такое отношение? Какой я подала повод?»
Леонид вдруг улыбнулся, став обычным Лёней:
- Не все так к тебе относятся, коза-дереза! Если тебе в жизни будет трудно, вспомни Лёню, для которого ты навсегда останешься солнышком. Давай вместе споём песню. Эту… Пушкина. Он посвятил её Анне Керн.
- Олениной, - лукаво улыбнулась Света.
- Нет, Анне Керн!
- Олениной…
- Нет, Анне Керн! – настаивал Леонид.
Света рассмеялась:
- Оленина – девичья фамилия Анны Керн. Она потом разошлась с мужем. А романс этот начинается словами: «Я помню чудное мгновенье».
Леонид взмахнул рукой и запел басовито:

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьётся в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.

Леонид сказал вдруг серьёзно:
- Дай слово, что всегда, при любых обстоятельствах в жизни ты будешь держать хвост морковкой!
- Честное слово!
- Ну вот, теперь я буду за тебя спокойнее.
- Вон ворота белые, вон ворота! – закричал Женечка.
Лёня похвалил его:
- Молодец, Евгений! А то мы чуть не проехали мимо… - а Свету спросил: - Ты здесь останешься или со мной вернёшься.
Машина свернула на дорогу, ведущую в посёлок.
- Я здесь останусь. Соскучилась и по Алевтинке, и по Зине. Хочется с ними поговорить на прощанье, взять адреса…
- Ну, хорошо… Сколько лет тебе, Евгений?
Мальчик показал четыре растопыренные пальчика.
- Молодец! А дом свой найдёшь?
Женечка кивнул.
- Куда надо ехать?
- К ставку, а потом на гору, и там наш дом!
- Ну, что ж, так и поедем.
Света с волнением смотрела на посёлок.
Зина была дома и обрадовалась, увидев в окно, как из машины вылезли Света и её сын. Она выбежала во двор, схватила Женечку и зацеловала его.
- Проходите в дом! – пригласила она гостей. – Садитесь к столу. Вы, наверное, проголодались?
- Нет, - сказал Леонид. – С вашего разрешения я попью холодной водички. Жара невыносимая.
Он зачерпнул кружкой в ведре воды и жадно напился.
- Ф-фу, сразу на душе легче стало!
- Сколько я вам должна? – спросила Зина, держа кошелёк в руках.
Леонид похлопал Зину по плечу:
- Обижаешь, сестрёнка! Я привёз Женечку ради уважения к тёте Паше и Светлане Владимировне. Она нам такой концерт в отделении организовала! Она сама вам всё расскажет. Ну, я поехал! До свидания, Евгений!
Тарасов присел и протянул мальчику свою большую широкую ладонь. Мальчик подошёл и ударил по ней своей ладошкой.
- Пожелай счастливого пути дяде Лёне! – подсказала Зина.
- Счастливого пути! – помахал рукой Женечка.
Тарасов вышел, сел в кабину, машина дала задний ход, развернулась и скрылась из виду.
Света с волнением оглядела комнату: вот здесь прошёл Виктор Белов, сел на табуретку возле стола, а вот здесь у торца стола сидела она и по памяти читала ему отрывок из поэмы «Первая любовь» Симонова.
Зина дала сынишке пирожок и шлёпнула его:
- Иди, детка, побегай во дворе, а мы с тётей Светой поговорим.
Мальчик послушно выбежал. Света села на «своё» место, Зина наискосок.
- Как вы здесь живёте? – спросила Света. – Аля, наверное, сейчас у себя в общежитии?
- Аля уехала, - ответила Зина. – Перед отъездом она сидела вот на этом месте (Зина показала на другой конец стола), упала грудью на стол и так рыдала, так рыдала…
- А что случилось?
- Костя Капустин взял её силой…
Света откинулась спиной к стене.
- Тебе плохо? – встревожилась Зина. – Ты стала белая, как эта стена…
Светлана помолчала, потом сказала с горечью:
- У меня такое чувство… словно мне наплевали в душу… Я в Алевтинку поверила больше, чем в себя. Я была уверена, что с ней ничего плохого не случится.
Зина стала рассказывать:
- Он подкараулил её, когда она вечером пошла поплавать на ставок. Говорит, разделась, повесила платье на куст. Переплыла на другой берег, уже смеркаться начало. Только она вышла, мокрая, уставшая на берег, а тут и он вышел из-за деревьев, стал приставать к ней. Оказывается, он пришёл на другой берег ставка засветло и там ждал её. И как она его ни упрашивала, как ни умоляла, он всё же взял её силой… Аля сказала, что он был пьян.
Наступило долгое молчание.
- Какой-то день сегодня чёрный!.. – сказала Света с тоской, а сама подумала: «Вот тебе и уверенность Алевтины в том, что парень с девушкой не справится один на один… Оказывается, ещё как справится! Особенно, если пьяный, потому что на такого никакие уговоры не подействуют!..»
- Да ты не расстраивайся очень! – воскликнула Зина. – За Алей Синеглазка приехал! Идут по посёлку, взявшись за руки, он несёт её чемодан. А женщины наши вслед смотрят и говорят: «Какая хорошая пара!» Алю у нас все женщины любили. Всем-то она улыбнётся, со всеми поздоровается!
«Хорошо всё, что хорошо кончается!» - облегчённо подумала Света.
- Ну, а у тебя как на личном фронте дела? – спросила Зина.
- Никак. Кавалеров было много, а в результате осталась я одна.
- А мне показалось, что вы с Леонидом дружите.
- Что вы!.. Просто он добрый отзывчивый человек, женатый причём… Обоянские студенты ещё здесь?
- Нет, все уже уехали. Когда ты уехала, Виктор Белов о тебе спрашивал… Ты посиди, я сейчас на стол соберу…
Рано утром Света вышла на трассу к автобусной остановке, а через два часа была уже в своём отделении. Передала тёте Паше привет от Зины и гостинцы. Вечером стала собирать чемодан в дорогу.
Когда до отъезда оставался всего один день, тётя Паша принесла из магазина новость:
- У нас какой-то новый шофёр появился из приезжих. На хлебоуборку прислали из другой области. То ли Быков его фамилия, то ли Коровин… Рыжий такой.
- Лосев, наверное?
- Вот, вот, Лосев!
- Ну и что?
- Говорят, теперь он к нашей Степаниде ходит!
Света так и села на табуретку.
- Это правда?
- Соседи видели, как он с вечера берёт бутылку водки в магазине, идёт к ней, а утром выходит от неё.
Света только и нашлась что сказать:
- Ну и женщина!..
И с каким-то злорадством подумала: «Так и надо Павлу! Он получает за всё сполна!.. Степанида опытная и не очень порядочная женщина. Она использовала молодого неопытного Павла, как пешку, в череде своих любовников по принципу: «Хоть на время, но мой!» Она прекрасно понимала, у кого отбирала парня. А когда ей пригрозили в конторе, попыталась трусливо от него избавиться, передать его мне, а себя перед начальством и людьми обелить. Но её планам не суждено было сбыться. Теперь спешит Лосевым отгородиться от недавней связи с практикантом. Сколько же в ней бесстыдства, жестокости и эгоизма! Правы были женщины в магазине, когда в глаза высказывали ей своё мнение о её поведении…А молва людская, оказывается, камень точит и пятки жжёт…»

                Глава 25

                Проводы

Света в комнате укладывала вещи в чемодан, тётя Паша возилась на кухне, когда в косяк двери постучали.
- Входите, открыто! – крикнула Света.
Она оглянулась: на пороге стояли Слава и Жора с баяном.
- Вот пришли попрощаться со Светланой Владимировной, - объяснил тёте Паше цель визита Слава.
- Проходите, проходите, ребятки! – пригласила тётя Паша. – Вот только курицу обжарю Светочке на дорогу.
Света вышла к гостям.
- Тётя Паша, не надо мне ничего! – сказала она. – Давайте свою курицу на стол и всё, что есть к ней!
Ребята переглянулись. Жора вытащил из кармана брюк и поставил на стол бутылку «московской», а Слава – бутылку ликёра.
- Вот и хорошо! – воскликнула Света. – Посидим за столом, а то я в тоску уже ударилась, заранее переживаю расставание с отделением, с тётей Пашей. Давайте, ребята, стол посреди кухни поставим, чтобы все вокруг него могли сесть.
Слава и Жора отодвинули стол от стены. Вскоре на нём появились тушёная картошка с мясом, яичница на свином сале, обжаренная в дорогу курица, салат из свежих помидоров и огурцов, заправленный сметаной, хлеб, пирожки с яблоками.
Жора разлил ликёр и водку по рюмкам. Слава поднялся со своей рюмкой и сказал:
- Мы рады, что находимся сейчас за столом у такой замечательной доброй женщины, как Прасковья Карповна. Первый тост мы поднимаем за вас, дорогая тётя Паша, за ваше здоровье!
Все дружно встали и выпили за тётю Пашу стоя. Сели.
- М-м-м, картошка какая вкусная! – похвалил Слава.
- А мне салат понравился, - отозвалась Света. – А обжаренная курица вам ещё больше понравится, только всё это готовила не я, а тётя Паша.
Некоторое время ели молча, потом Жора снова наполнил рюмки и сказал:
- Второй тост мы предоставляем вам, тётя Паша, как хозяйке этого дома.
Тётя Паша поднялась с рюмкой в руке и сказала:
- Живёте вы, ребята, в мирное время. На вашу долю не выпало горе пережить страшную войну, как нам. Не дай бог нашему народу пережить снова такое! Я хочу, чтобы ваша жизнь была мирной, чтобы вы учились, вышли в люди. Чего сейчас не жить? Захотел учиться – учись! Двери техникумов и институтов открыты. Вы не знаете, что такое голод, не думаете о куске хлеба, как нам довелось. Так выпьем же за то, чтобы не было больше войны, не погибала молодежь, и чтобы жизнь ваша была счастливой!
- Замечательный тост! Ну, и тётя Паша! Кто только вас учил тосты произносить? – удивился Жора.
А Слава ответил:
- Жизнь.
Тётя Паша первой осушила свою рюмочку и села. Выпили и ребята по рюмке «московской», только Света сидела в задумчивости с рюмкой ликёра в руке. Жора напомнил:
- За такой замечательный тост надо выпить до дна!
Ликёр был сладким и приятным, у Светы после второй рюмки хмель ударил в голову. Закусили. Жора на правах тамады снова наполнил рюмки и сказал:
- Третий тост предоставим гостье этой избы и, судя по всему, желанной гостье.
Света взяла свою рюмку и встала.
- Я от всего сердца хочу поблагодарить хозяйку этой гостеприимной избы нашу милую тётю Пашу за то, что я не чувствовала себя на чужбине «казанской сиротой», за то, что она стала для меня родным заботливым человеком. Крепкого вам здоровья, дорогая тётя Паша, и долгих лет жизни на радость людям. Я вам купила подарок!
Света вынесла из зала красивое шёлковое платье и красные тапочки. Всё это она протянула тёте Паше и поцеловала её в щёчку. Тётя Паша ахнула. Для неё такой дорогой подарок был неожиданностью.
- Да зачем же ты потратилась? Тебе деньги в дорогу нужны! – сказала она.
- Вы, тётя Паша, дороже для меня, чем деньги, - ответила Света.
Все разом «чокнулись» рюмками и выпили. Тётя Паша приложила к себе новое платье и пошла в зал к зеркалу полюбоваться обновкой. Жора вынул из кармана новую колоду карт, протянул Свете и сказал:
- Вот я тёте Паше новые карты принёс. Купил в Обояни. Отдашь ей, хорошо?
Света кивнула.
Потом «по старшинству» произнёс тост Слава:
- Я рад, что на практику именно к нам попала Светлана Владимировна. С появлением студентов жизнь в нашем отделении сразу оживилась. Но я никогда не думал, что Светлана сможет организовать такой замечательный концерт, найти для всех такие простые и задушевные слова! Жаль, что с нами нет сейчас Али. Словом, за вас, девчонки, за ваши успехи в институте!
- Спасибо! – ответила Света.
- И за удачную практику! – добавил Жора.
А Света вспомнила:
- Сегодня утром я попрощалась с бригадой на питомнике. Приятно было услышать от женщин добрые слова в свой адрес. А потом зашла в контору. Николай Иванович вручил мне отзыв о прохождении практики.
- Да? А ну-ка неси сюда! – сказал Жора.
Света вынесла из зала лист и подала Славе.
- Читай! – попросил Жора.
- «Характеристика дана студентке пятого курса Мичуринского плодоовощного института Дымковой Светлане Владимировне в том, что она с такого-то по такое число этого года проходила практику в совхозе «Первомайский» Обоянского района Курской области. С такого-то по такое число занимала должность агронома-садовода. Проявила себя добросовестным и знающим специалистом. Прошла практику на питомнике. Занималась окулировкой семечковых культур. В коллективе пользовалась авторитетом и заслуженным уважением. С.В.Дымкова проявила и хорошие организаторские способности. Она организовала большой концерт для тружеников второго отделения совхоза», - прочитал Слава вслух и сказал: - Ну что ж, хорошая характеристика! Поздравляю вас, Светлана Владимировна, с удачным началом вашего трудового пути!
Слава шутливо пожал Свете руку.
- Вот только жениха мы ей здесь не нашли! – загоревала захмелевшая тётя Паша.
Жора не согласился:
- А чем наш Слава не жених?
- Да вроде за Павла Лёня Тарасов хотел выдать нашу Светочку… Оба студенты, оба – агрономы…
Жора ответил резко:
- Вашего Павла ветер, как сорную траву перекати-поле, загнал не туда, куда надо.
В разговор вмешалась Света:
- Жора, не надо сегодня говорить о грустном! Давайте лучше песни попоём!
Пели под баян все песни, которые нравились Светлане: «Весёлый ветер», романс «Что так сердце растревожено», «Одесса моя» из оперетты «Белая акация», «Москва майская», «Марш нахимовцев»… Специально для тёти Паши спели «Севастопольский вальс».
Света была счастлива!
- Ой, ребята, большое вам спасибо! Я душу отвела с вами! Напелась на целый год вперёд!
- Ты где живёшь? – спросил вдруг Жора.
- В Куйбышевской области, - ответила Света. – Нам перед занятиями в институте дали неделю отдыха дома. Мой скорый поезд на Куйбышев идёт через Курск. Я могла бы поехать из Обояни в Курск пригородным поездом, но мне очень хочется поближе посмотреть Курскую землю, и я решила ехать на скоростном автобусе.
- Ты завтра часов в девять утра жди Славу, - сказал Жора. – Он довезёт тебя на мотоцикле до Обояни, поможет купить билет и посадит в автобус. Согласна?
- Ну, конечно! Я так благодарна вам за помощь!
Ребята ушли, когда на улице уже стало смеркаться.
В девять часов утра Света и тётя Паша уже сидели на лавочке возле ворот, а небольшой чемодан и сумка с продуктами стояли рядом. Послышался гул приближающегося мотоцикла. Света вскочила с лавочки и выбежала из-за палисадника на дорогу. Вёл мотоцикл Слава, а за ним сидел Жора. Оба были в светлых рубашках и в касках. Мотоцикл с коляской остановился напротив ожидающих.
Света подбежала к тёте Паше, расцеловала её в смуглые пухлые щёки, схватила чемодан, сумку и побежала к коляске.
- Здравствуйте, мальчики! – поприветствовала она ребят. – Жора, ты тоже решил проводить меня на автобус?
- Ну, а как же? – воскликнул Жора. – Разве мы не друзья? Только я провожу тебя до автовокзала и вернусь, а Слава поедет с тобой до Курска. Там живут его родители. Он посадит тебя на поезд, переночует у родителей, а на следующий день вернётся на работу. Мы решили, что так будет лучше: Слава и тебя проводит, и с родителями повидается.
- Правда? – обрадовалась Светлана. – Ну какие же вы молодцы!
А сама подумала: «Ещё часов пять-шесть побудем со Славой вместе. Вот неожиданная радость!»
Света поставила в коляску сумку, чемодан, надела на голову каску и села в коляску. Она оглянулась на тётю Пашу. Та концом белого головного платка вытирала слёзы.
- Тётя Паша, до свидания! – крикнула Света.
- Счастливого пути! – отозвалась тётя Паша и осенила всех крестным знамением.
- Поехали! – скомандовал Жора.
Мотоцикл уже отъехал, Света оглянулась. Тётя Паша всё ещё стояла у ворот и смотрела им вслед. У Светланки на глаза навернулись слёзы.
На Центральной усадьбе совхоза Жора и Слава поменялись местами.
- Устал? – спросила Света Славу.
- У меня нет прав на вождение мотоцикла, они есть у Жоры. А я только недавно научился водить, – пояснил Слава.
Поехали. Только выехали за село, как сзади послышались настойчивые гудки машины. Света оглянулась и глазам своим не поверила – их догоняла машина Лёни Тарасова.
- Остановись! – крикнула она Жоре.
Тот свернул мотоцикл на обочину дороги и остановил его. Немного не доезжая до мотоцикла, остановилась и машина. Из неё вылез Леонид и встал на дороге, упершись руками в бёдра. Света сняла каску и подошла к нему.
- Ну, здравствуй, беглянка! – сказал Лёня и протянул Свете руку.
Она подала свою.
- Как же ты могла уехать, не попрощавшись со мной, а?
Света опустила глаза, сказала виновато:
- Я вчера была и в конторе, и на току, вас нигде не было.
Леонид вытер потное лицо ладонью.
- А я сегодня утром загрузился на поле зерном и заехал в контору. Сдам, думаю, путевые листы, а уж потом девчата пусть на току разгружают мою машину. У кассира Вали спрашиваю: «Какое сегодня число?» А она говорит: «Двадцатое августа». А меня будто кто скалкой по голове ударил! «Ёлки-палки, - думаю, - сегодня же Светланка уезжает!» Выскочил из конторы, сел в машину и к тебе домой. Девчата на току кричат мне в след: «Стой! Стой! Куда ты? А зерно? Очумел что ли?» А я и вправду, как чумной, подскочил к вашему дому. Сигналю. Выходит тётя Паша и говорит: «А Светланочка с ребятами на мотоцикле минут десять как уехала на автовокзал в Обоянь». Я за вами. Еле догнал. Если бы меня гаишники остановили в Обояни, то уж обязательно придрались бы: куда это я угнал машину с зерном. Эх, коза-дереза! Разве так поступают? Надо по-человечески попрощаться, и я не гнался бы за вами на гружёной машине.
Тарасов взял Свету за руки, повернулся к ребятам спиной и крепко прижал её к своей груди.
- Эх, Светка, Светка! Звёздочка моя быстрая, мимолётная… Появилась неожиданно на нашем небе, осветила всех ярким светом и исчезла… Не судьба, видно, мне поймать её в свои руки! Слишком поздно в жизни мы встретились…
Леонид прислонился щекой к Светиной голове, потом отодвинулся и сказал:
- Ну, будь счастлива! Хоть иногда вспоминай своего верного друга Лёню.
Света увидела, как повлажнели глаза Леонида, как медленно сползли с ресниц две светлые слезинки. О, как хорошо она сейчас понимала его! Она ладонью вытерла эти слёзы и сказала:
- Не надо плакать… Я прошу вас… Ну, пожалуйста!
- Ничего… Это пройдёт! Неужели так и уедешь от нас нецелованной?
Он вдруг неожиданно обнял Свету и нежно поцеловал в губы. Света покачнулась: у неё на мгновение закружилась голова. Леонид ладонью поддержал её за спину.
- Эх, ты! Сразу видно, что ещё ни с кем не целовалась в губы… Ладно! Прощай! Пиши тёте Паше!
- Хорошо!
- Я буду изредка заезжать к ней и узнавать о тебе.
Ребята стояли около мотоцикла и негромко разговаривали. Света подошла к ним, надела на голову каску. Руки её дрожали. Она села в коляску, положила себе на колени чемодан. Сели и ребята. Мотоцикл тронулся. Светка не выдержала и оглянулась. Лёня всё так же стоял на дороге, широко расставив ноги, опершись тяжёлыми натруженными руками в бёдра, и смотрел ей вслед. Света помахала ему рукой. Она долго не могла глянуть в глаза Славе, а когда мельком глянула на него, то не поняла, какие чувства обуревают его: Слава, закусив нижнюю губу, и хмурясь от тугого встречного ветра, смотрел из-за спины Жоры на дорогу. Понемногу она успокоилась: ну, догнал человек, ну, попрощались… Что здесь такого? Ведь больше никогда она с Леонидом не увидится. Надо и вправду держать хвост морковкой!
На автовокзале было много народу. Одни автобусы подходили, и к ним выстраивались длинные очереди пассажиров, другие отъезжали.
Слава и Жора пошли к кассе покупать билеты, а Свету с чемоданом оставили сидеть на скамье и следить за мотоциклом.
Стоя в очереди, Слава вдруг спросил друга:
- Как ты думаешь, у неё что-нибудь было с Тарасовым?
- Не мучайся ревностью, старик! Я на сто процентов уверен, что у неё с Леонидом ни-че-го не было, и что поцеловал он её впервые на наших глазах.
- Почему ты так уверен?
- Открой глаза пошире! Уж если у неё с Павлом Крыловым ничего не было, то с Леонидом просто быть не могло! Он женатый человек. Если я её на прощанье поцелую, выходит, ты её и ко мне будешь ревновать?
Слава ответил:
- К тебе – нет, потому что мы друзья.
- Послушай моего совета: не омрачай ревностью свои часы перед расставанием со Светой. Она та девушка, которая достойна большой любви. Это тебе мой дружеский совет. Ну хочешь, я у неё спрошу о её дружбе с Леонидом? Только ты её ни о чем не спрашивай, ладно?
Слава помолчал, потом ответил:
- Как хочешь…
Ребята подошли к Свете с пакетами, свёртками, бутылками.
- Что это? – удивилась она.
- Колбаса, беляши, пирожки, лимонад. Ты есть хочешь? – спросил Жора.
- Нет. В сумку тётя Паша положила мне варёную картошку, огурцы, помидоры. Вы это всё кушайте, а я пойду посмотрю, что в киосках продаётся.
Света ушла, а ребята, расстелив газету на скамье, принялись за еду. Вскоре Света вернулась с покупками. К груди она прижимала стопку книг.
- Куда столько? – удивился Жора.
- Это я вам… Выбирайте, кому что понравится, а я сделаю дарственные надписи.
- А себе что-нибудь купила? – спросил Слава.
- Купила. Перстенёк и бусы.
Света показала на руке дешёвый перстенёк с крупным красным глазком, вынула из сумочки белые перламутровые бусы.
- Послушайте, кому из вас я должна за билет? – спросила она.
- Спрячь деньги, - сказал Жора. – Они тебе ещё пригодятся в дороге. Это Слава тебе свой подарок сделал.
- Ну, спасибо большое! Я и не ожидала такого щедрого подарка! Выбирайте книги.
- Я себе беру «Поднятую целину» Шолохова, - сказал Жора. – Обожаю деда Щукаря.
- А я возьму «Тихий Дон», - сказал Слава.
- Ну вот и хорошо! А мне тогда остаётся том стихов и поэм Лермонтова, - сказала Света. – Давайте я вам подпишу книги.
Она села на скамью, положила на колени сумочку, сверху книги и стала аккуратным почерком делать дарственные надписи. Потом сказала ребятам:
- А теперь вы напишите что-нибудь на память в моей книге.
Слава написал только одно слово: «Приезжай!» и расписался. Жора написал: «Мы вас не забудем!» и поставил замысловатую подпись.
- А вот и ваш автобус подошёл! – сообщил Жора.
Света глянула на красивый красно-белый экспресс «Обоянь-Курск». Мягко покачиваясь, он заворачивал на свою стоянку.
- Не торопись! – успокоил Жора. – Он ещё долго стоять будет.
Из автобуса стали выходить пассажиры. Света подписала книги и вручила ребятам. Слава протянул свою книгу Жоре:
- Отвези ко мне домой.
- Давайте прощаться, - сказал Жора. Он пожал Славе руку, а Свету спросил: - Поцеловать тебя на прощанье можно, сестрёнка?
Света смущённо потупилась:
- У меня сегодня какой-то целовальный день…
Жора развёл руками:
- Как говорит Лёня Тарасов, «что естественно, то не безобразно»… Ну, как?
Света тихо сказала:
- Пусть Слава отвернётся…
- Да пусть смотрит! – великодушно разрешил Жора.
Света подставила Жоре щёку.
- Э-э.. Так не годится… В щёчку только детей целуют… Давай я тебя за Алю поцелую!
Жора обеими руками сжал голову Светы и впился в её губы таким долгим страстным поцелуем, что она еле перевела дыхание.
- Ну, ты и целуешься!.. Чуть не задохнулась. Недаром Аля как-то сказала о тебе: «Горят у меня на устах поцелуи его окаянные».
Ребята засмеялись.
- А кто лучше целуется: я или Лёня Тарасов? – спросил вдруг Жора.
- Да ну тебя!.. – засмущалась Света. – И с тобой, и с ним я сегодня впервые поцеловалась.
Ребята обменялись быстрыми взглядами.
- А чего это он вдруг бросился с гружёной машиной нас догонять? – не отставал Жора с вопросами.
Света пожала плечами:
- Привык, наверное… Он три дня учил меня водить машину. И всего-то в день делали по два рейса. Я вела порожнюю машину от питомника до кукурузного поля, а он – гружёную машину с поля до места силосования на краю села. Там расстояние всего пять километров. Да тётя Паша не разрешила. «Нельзя, - говорит, - с женатым человеком по селу ездить. Девушке надо вести себя осторожно у нас». Я её и послушалась.
- Твоя тётя Паша – мудрый человек, - сказал Жора. – Не зря мы за неё столько тостов подняли. Ну, ладно, я поехал! Будьте хоть вы счастливы!
И поцеловав ещё раз Свету, но уже в щёчку, Жора пошёл к мотоциклу. Слава взял чемодан, хозяйственную сумку, и они со Светой заняли очередь на посадку в автобус.
В дороге экспресс мягко покачивало. Места их были рядом. Слава не выпускал из своей руки ладонь Светы.
- Я сегодня ночью почти не спал, - сказал он с улыбкой.
- Почему?
- Всё думал, как бы побыть с тобой подольше. И решил, что не успокоюсь, пока не посажу тебя на скорый поезд в Курске.
Света посоветовала:
- А ты положи свою голову мне на плечо, отдохни немного: тебе легче станет.
Слава последовал совету: склонил голову на плечо Светланы и закрыл глаза. Через какое-то время она подумала, что Слава уже задремал, и чуть слышно поцеловала его в лоб. Слава улыбнулся.
Света всё время смотрела в окно. Мимо проплывали сёла с садами. В зелёных кронах яблонь краснели спелые яблоки. За сёлами тянулись поля со спелыми хлебами. По ним плавно плыли комбайны, шли машины, гружёные золотистым зерном.
На чистом голубом небе застыли белоснежные сияющие облака. Всё в природе дышало красотой, миром и покоем.
На одной из остановок в автобус вошёл высокий парень с транзисторным приёмником в руке. Одет он был в клетчатую рубашку и чёрные брюки. Глаза закрывали тёмные солнцезащитные очки.
Света даже слегка подалась вперёд: Павел! Она чуть не окликнула его, но что-то её удержало. Возможно, клетчатая рубашка, которую она никогда не видела на Павле.
Парень постоял, снял очки, оглядел салон, и Светлана разочарованно вздохнула: нет, это был не Павел. Но незнакомец был удивительно похож на него!
По транзисторному приёмнику, который держал парень, транслировался концерт. Светлану привлёк задушевный голос Людмилы Зыкиной. Она стала прислушиваться к словам:

Там, где клён шумит над речной волной,
Говорили мы о любви с тобой.
Пожелтел тот клён, в поле бродит мгла,
А любовь, как сон, стороной прошла.
     А любовь, как сон, стороной прошла...

Сердцу очень жаль, что случилось так.
Гонит осень в даль журавлей косяк.
Четырём ветрам грусть-печаль отдам.
Hе вернётся вновь это лето к нам…

«Надо же! Совсем, как у меня… - с грустью подумала Света и вдруг вспомнила радугу после грозы, когда стояла она в цветущем яблоневом саду на холме. – А может, всё получилось к лучшему, и настоящая любовь ждёт меня впереди?»
Она тихонько вздохнула и прислонилась щекой к голове Славы, лежавшей у неё на плече.
На следующей остановке парень с транзисторным приёмником вышел.
В открытые окна автобуса горячий ветерок доносил с полей запах созревших хлебов. Этот запах волновал Светлану. Не так ли и её душа созрела и томилась для большой любви? Она готова была отдать её любимому со всею щедростью, на какую только была способна!
Слава вдруг поднял голову и сказал:
- Спасибо, Светик, я уже отдохнул… Всё время думал о нас с тобой: как сложится наша жизнь.
- Так ты и не поспал? – удивилась Света.
- Нет.
- И что же ты надумал?
- Я решил, что мы с тобой должны быть вместе, я не хочу терять тебя в своей жизни. Зиму эту я поработаю в отделении совхоза, налажу работу в клубе. Знаешь, хочется уехать оттуда с добрым именем. А в марте я уволюсь с работы. Николаю Ивановичу скажу, что собираюсь жениться. Причина серьёзная, я надеюсь, что меня не станут задерживать. Затем поеду в Курск к родителям, скажу им, чтобы готовились к свадьбе. А потом приеду за тобой в Мичуринск перед окончанием института. Ты возьмёшь свободный диплом, и мы поедем с тобой в Курск.
- А что я буду делать в городе?
- Возле Курска есть хороший плодопитомнический совхоз, ты будешь работать там агрономом, а я устроюсь баянистом в Дом культуры. Вечерами ты будешь принимать участие в концертах, петь на сцене под аккомпанемент моего баяна. В одном городе с нами будут жить мои родители. Они у меня хорошие. Ты полюбишь их.
- А как же моя мама?
- Мы пригласим её на свадьбу. А потом она будет приезжать к нам в гости, а мы к ней. Ну как? Ты согласна принять мой план?
Света кивнула. Слава обнял её за плечи, поцеловал в щёку и продолжил:
- В Курск часто приезжают на гастроли известные певцы, театры со своими спектаклями. В большом городе интересно жить. Всё у нас будет чудесно!
Светлана помолчала, а потом сказала:
- Знаешь, у меня есть поправка к твоему плану.
- Какая?
- Давай сначала заедем к моей маме. Я познакомлю её с будущим зятем, а потом поедем к твоим родителям. Ты заранее подготовь их ко встрече со мной: покажи им снимки, где ты сфотографировал меня на поле среди колосьев пшеницы. А вдруг я им не понравлюсь?..
Слава улыбнулся:
- Не-ет… Ты обязательно им понравишься! Они одобрят мой выбор. Не переживай!..
Серая лента шоссе то поднималась на перевалы, то сбегала вниз. Прощай, красивая Обоянская земля!.. «Ты уже за холмом»…




                Галина Пацаева.

                15 февраля 2013 года.