Пролог.
В мире, некогда созданном Богом Пань Гу, снова наступало утро. Безмятежность ночи сменялась утренней суетой, солнце поднималось из-за горизонта, а птицы начинали сонно щебетать на голых ветках деревьев в пустыне вокруг Города Оборотней. Первый лучик солнца, робкий и неуверенный, играл с водами Озера пронзенного сердца, переливаясь и создавая красивейший блик. Наигравшись вдоволь, он позвал за собой остальных, и стена света постепенно сменяла пелену тьмы.
Сегодня в городе отмечали очередной праздник. Право, за последнее время этих праздников было так мало, что жители Идеального Мира уже и позабыли, какоово это - напиваться вдрызг крепчайшего вина и петь восхваляющие храбрых воинов песни. Сегодня уже одиннадцать лет, как была разбита последняя армия бездушных. Это была великая битва, и много смельчаков и умелых бойцов полегло там, на месте кровавой резни, на подступах к городу Оборотней.
Уже одиннадцать лет мир Пань Гу не знал войн и кровопролитных битв. Жители его - умные сиды, грозные зооморфы, храбрые люди и хитрые амфибии - начинали верить в то, что Бездушные изгнаны навсегда, что старейшины четырех городов и генерал По Шань более никогда не поведут свои отряды в бой, что никогда более не прольётся кровь.
Город Оборотней был весьма богато украшен к празднику Великого Мира - именно так прозвали этот день: декоративные фениксы и надувные бао-бао висели в воздухе, деревянные заводные фигурки дерущихся с Бездушными оборотней и друидов стояли у каждого дома - не было в поселении ни одного зооморфа, у кого бы на Вечной Войне не погиб бы кто-нибудь из родных.
Покои генерала По Шаня тоже были богато украшены. Тут и там, в его большом доме, стояли трофеи с Бездушных - лепестки росянок, тысячами изничтоженных на просторах Идеального Мира, головы ледяных великанов, когти львов-берсерков, магические посохи гоблинов... Генерал гордился собой, хоть и не был тщеславен; у него и правда были задатки великого полководца, и не проиграл он ни одной своей битвы у стен родного города. А специально к празднику, он выбрался в подземелье, в котором еще никто до него не был - и добыл правую руку Тоскующего Дракона.
Что-то более темное, нежели предрассветная мгла, проскользнуло в окно.
Стражи мирно стояли на своих постах, еще не разбуженные, но чуткие - ни один Бездушный не прокрался мимо них за тысячи лет.
Генерал По Шань, гроза всех бездушных, еще спал. Крепко спал, однако всегда просыпался с первым лучом солнца, заглянувшем в окно. Во сне он был рядом с прекрасной Хоу Жень Си, которую без памяти любил. В его планах было преподнести её отцу, генералу Ся Фену, недавно добытую руку Тоскующего, дабы генерал согласился на их брак.
Сон был слишком хорош, чтобы просыпаться из-за легкого шороха рядом с его кроватью.
Слишком хорош, чтобы проснуться от ослепительно яркого солнечного блика на кинжале, еще не запачканном кровью.
Слишком хорош, чтобы проснуться от вошедшего между ребер клинка.
Комната уже озарилась светом, но генерал, вопреки своей привычке, не просыпался.
Теперь кинжал был окроплен кровью, а бездыханное тело славного По Шаня лежало с большой зияющей дырой в груди. Тень выскользнула обратно в окно, путаясь в полах длинного черного плаща и пряча в него нож.
Спустя одиннадцать лет мира начиналась новая война.
Глава 1. Начало.
- Мы требуем войны!!!,- кричала взбудораженная толпа оборотней и друидов, собравшись на площади Города Оборотней перед телепортом и выслушав новость о гибели своего славного генерала.
- Мы не можем развязать новую войну. Шесть тысяч лет, беспрерывно и неустанно, наш народ вел кровопролитную бойню с Бездушными. Мы не должны начинать все снова после одиннадцати лет перемирия. - Старейшина был спокоен и твёрд, как скала.
- Как же? Они убивают нашего генерала, а мы будем сидеть сложа руки? - выкрикнул из толпы юный оборотень Аркла, охваченный гневом и безумством.
Старейшина рукавом робы утёр пот с лица. Закатное солнце нещадно палило ему прямо в глаза, хотя и не так сильно, как в ужасный полдень, однако он явственно видел количество народа, собравшееся на площади. "Толпа", подумал он. "Мне надо их переубедить".
- Зооморфы! - громко прокричал старейшина. - Повторяю вам еще раз. Мы не можем...
- Зато они могут! Понимаете? Они смогли! Нарушить наш мир! Вы понимаете..? - голос Арклы снова пролетел над свистящей толпой.
- Я понимаю. Понимаю, что мы лишились нашего сильнейшего звена. И поэтому...
- Нам нужно напасть первыми!
- Даааааааааа! - толпа гудела и требовала расправы над армией Бездушных - если таковая еще оставалась.
- Нет. Мы позовём их послов и послов еще трёх рас.
Мудрость старейшины придавила ярость толпы. Аркла замолчал, перестав свистеть, и обдумывал предложение. Если б он смог добраться до посла и убить его... Это как раз развязало бы войну, Бездушные сами бы пришли к стенам города, и тогда сам зооморф расправился бы с ними, отомстить...
- Не смей. - голос городского главы прозвучал рядом с ним. - Не смей. Я лично позабочусь о том, чтобы посол Бездушных не пострадал.
Ярость запылала огнем. Да что этот старый дурак смыслит в жизни, в борьбе? Месть и только месть уталит горечь утраты... Аркла потянулся было к своим топорам, привязанным за поясом. Но разум взял верх, мохнатые лапы отдёрнулись от рукоятей.
- Вот и славно. Я должен назначить гонцов в города Четырёх Рас. Кто согласится?
Вперед выступили трое. Друидка Санте, красивая и рыжехвостая, соблазнительно подмигнула старейшине. Оборотень Верло, знатный боец, обладатель единственного в мире Пань Гу топора с раскаленным лезвием, и от этого бьющим в два раза сильнее. И Аркла, еще неопытный, но жаждущий поквитаться с Бездушными зооморф с недюжинным рвением сделал шаг вперед.
- Аркла, ты уверен? - спросил старейшина, излучая беспокойство.
- Вполне. Я доставлю послание.
- Я думаю, тебе стоит не идти в города Четырёх Рас, Аркла. Ты пойдешь в на север, в Замерзшие земли и разыщешь посла. Любого. И мы договоримся, как только ты вернешься сюда. Согласен?
Аркла выплюнул пережеванную травинку и ласково потёр мохнатой лапой лезвия своих топоров.
Старейшина всё понял без слов и потрепал оборотня по плечу.
- Мы отомстим за твоего отца. Я тебе обещаю.
- Это война? - голос Арклы дрогнул от этого вопроса, но глаза смотрели уверенно, даже с насмешкой.
- Да, сынок. Это война.
Оборотень сжал лапы.
- Мы должны выиграть, - сказал он твердо. - Я не позволю этим тварям нарушать мир и покой, за которые сражался мой отец и тысячи невинных.
- Непременно, Аркла. Мы победим. Нужно только верить.
Толпа медленно расходилась, довольная очередным здравым решением старейшины. Добровольные послы получали последние наставления от стражей, карты и защитные амулеты. Закатное солнце кровяным багрянцем окропило верхушки сторожевых башен, а тени от них легли на глиняные дома. Аркла стоял и смотрел на это солнце, щурившись от подступавших к глазам предательских слёз.
Зооморф в богато украшенной броне - о такой младой Аркла мог только мечтать - подбежал к старейшине.
- Мудрейший...
- Обойдемся без титулов, Бранд. Что случилось? - голос старейшины дрогнул: на густо заросшем лице доносившего весть читался явный страх и ужас.
- Нам... не нужно отправлять посла в город Перьев.
- Почему?
Бранд не мог собраться с силами, чтобы ответить на этот вопрос. Его левый глаз лихорадочно дергался, и в руке подрагивал кованый топор из стали рудников города Истоков. Наконец, утерев промокшую от пота шерсть, он собрался с силами и промолвил:
- Вы... вы захотите узнать всё из первых уст... Я не верю этому лжецу. Вас ждет с посланием аптекарь из города Перьев... Если хотите, можете опросить его. Как он говорит, у него весть для вас.
Старейшина, схватив Арклу за мягкую лапу, потащил его собой в Пещеру Четырёх Миров, местные царские покои. Еще никогда оборотень не видел градоначальника таким взволнованным; даже несмотря на свой преклонный возраст, о котором, к слову ходили легенды - старейшина, хоть и был мудр и весьма стар, не забывал опорожнить чекушку-другую со своим старым другом По Шанем. По Шань... Отец... По морде Арклы потекли слёзы. Как мало он знал об отце... Как много не успел спросить... Вечно в походах, даже во время Великого Мира... Чувство скорби и жалости охватило оборотня, слёзы потоком хлынули из глаз. Слёзы боли и ярости. Именно в эту минуту он дал себе клятву отомстить за отца...
Они вбежали в Пещеру, оглядываясь в поисках аптекаря, и нашли его в дальнем углу на мягком диване. Издалека Аркла почувствовал неладное; теперь, приблизившись, он понял - одежда путника была разорвана, сквозь нее просвечивали раны, кровь запеклась на теле и лице.
- Пресвятейший Пань Гу! Что случилось с тобой, Си Хуань? - глаза старейшины смотрели взволнованно, но вместе с тем придавали уверенности. Её и почуял странник.
- Мудрейший... Я должен сообщить тебе... - человек закашлялся.
- Что? Не томи!
- Город... Города Перьев более нет, он обращен в пепел, развалины его стен дымятся на обломках домов и горах трупов. Погибли все.. Все... Я спрятался под лодку рядом, на пристани, переждал...
- Переждал что? - теперь от старейшины исходила вполне ощутимая ярость и нетерпение.
- Я... я не знаю. Над городом нависла туча, послышался лязг тысячи копий, визг сотен стрел, пронзающих воздух, и всё смешалось... Я бежал что есть мочи, прыгнул в воду и затаился...
На лице правителя отпечаталась озадаченность. Казалось, он знает ответ - что и по какой причине произошло, - но добивается подтверждения своих слов.
- Как думаешь, что это было?
Аптекарь ответил не сразу. Это напрягло молодого Арклу; было понятно, что сей дурак нанюхался своих травок и по пьяни подрался в придорожном кабаке, или умудрился снять слишком страстную девицу на ночь... Но почему раны такие серьезные...
Последний вопрос оборотень, похоже, задал вслух, потому что тут же услышал голос аптекаря:
- Пока я бежал до воды, что-то пронеслось по городу.. Я истекал кровью, потому и прыгнул в воду - по старым книгам медицинского учения вода родника Мягких Вод лучше заживляет раны... Я не знаю, что меня ранило - я лишь бежал, ослепленный страхом.
Только сейчас Аркла заметил, насколько седовлас тридцатилетний аптекарь.
- Си... Отправляйся наверх, в мои покои... Тебе окажут помощь, ты вылечишься... А я соберу отряд и мы двинемся в сторону вашего города, разведать обстановку и спасти выживших.
Аптекарь нахмурился.
- А вы разве распустили предыдущий?
Аркла и старейшина обернулись вместе.
- Что ты имеешь в виду, друг мой? - озадаченно спросил правитель. - У нас нет постоянного отряда, последний раз мы собирались одиннадцать лет назад, в Великую Битву...
- Когда я выбрался, - верхняя губа аптекаря дрожала, на ней проступили капельки пота; было видно, что ему нелегко собраться с силами, чтобы сказать им, - среди пепелища и тел моих друзей я увидел это. Не отнекивайтесь, я вас прошу. Если вы напали на мою расу - так уж признайтесь...
Кряхтя, Си Хуань попытался встать, но это у него не получилось. Тогда он снял что-то с шеи и протянул молодому оборотню.
- Взгляни, уважаемый, - с едва заметной ухмылкой, смешанной с болью, проговорил аптекарь, - возможно, это всё прояснит.
Аркла посмотрел на ладонь аптекаря, испещрённую ранами от ножей и клинков. На ней лежал, продетый в черно-оранжевую, "тигриную" веревку, амулет его отца.
Глава 2.
Лунный свет заливал долину перед Городом Истоков. Вода безымянной реки, тёкшей под его стенами, отливала платиной, оставляя свой блик на казавшихся чёрными кронах деревьев.
Всё погружалось в безмятежность - успокаивающую, какую-то близкую, тёплую, родную. Редкие звёзды на ночном небе подмигивали тем, кто в поздний час наблюдал за ними, выжидая, когда же хотя бы одна упадёт, чтобы загадать желание... Увы, был не сезон метеоритных дождей, и падающих звезд не наблюдалось; именно поэтому пройдоха-торговец решил продавать лотерейные коробки для жителей, надеясь, что народ полакомится лишь пельменями из мяса краба да почитает оракулов.
Внешне нежилой, город Истоков просто дышал жизнью. Сотни купцов и торговцев открывали с утра свои лавки, чтобы обитатели могли приобрести нужные им товары. Ворчливый аукционист, вечно недовольный положением вещей, иногда устраивал торговцам маленькие пакости - от лица известного Вея Сяобао кричал о снижении цен на некие ценные предметы и сразу же сам скупал их.
А в этот час уже закрылась последняя торговая лавка, закрыл свое отделение банкир (успевший, к слову, надурить клиентов на неплохую сумму сегодня!), мастер телепорта спал, прислонившись к стоявшему рядом почтовому ящику.
Сонный город никак не мог заметить слишком шустро прошмыгнувшую тень
Правитель Мира Пань Гу, Гао Сяюгэ, древний старец с огромным количеством морщин и длинной, роскошной серебристо-белой бородой сидел в своем кресле-качалке перед весело потрескивавшем огнем камина и думал. Много думал. Сначала с утра пришла жутчайшая новость об утрате одного из самых талантливых полководцев, генерала По Шаня. А ведь он был важнейшим бойцом в когорте тех, кто творил мир...
Неладное сразу же почуялось Правителю. Он был очень стар - говорят, даже видел самого Пань Гу - и поэтому опытен. И знал, что беда не приходит одна.
Она и правда пришла не одна. Бывший оплотом защитников южных земель город Перьев оказался разрушен средь бела дня, а тысячи сидов были зверски убиты. Никто не знал, что происходит, и почему вдруг спустя одиннадцать мирных лет беды вновь спустились на земли Идеального Мира.
Правитель и раньше сталкивался с подобным. Насилие, жестокость бездушных он знал не понаслышке - и сам погрузился в воспоминание. Триста лет назад... Огромная армия бездушных, хоть и была разбита в сражении на подступах к городу Драконов, проявила изощрённую жестокость к пленным. И в этой битве погиб его отец... Гао Сяогэ лично участвовал в строительстве Могильника Героя...
Но сейчас! Сейчас, когда одиннадцать лет назад истребили всех сильнейших бездушных! Откуда взялась эта сила? Что это за сила разрушила древнейший город, оставив лишь пепел и кровь? На эти вопросы у Правителя не было ответа.
Еще долго просидел он у пламени, пожирающего поленья. Пламя... Бездушные... Костёр угас, чтобы зажечься снова... Или нет? Но как узнать? Не собираться же в замерзшие земли, к городу Инея! Редко какой отряд выживал, доходя туда... Еще реже оттуда кто-нибудь возвращался. Однако Правитель понимал - там могут укрываться не только схоронившиеся Бездушные, но и ответы на многие вопросы.
Одно Гао знал точно. Если потребуется, он сделает то, что было завещано в послании Пань Гу. Никогда, за тысячи лет, не было нужды в этом - кровь проливалась, но послание не было выполнено. Однако, если обстановка серьезна...
Впрочем, о какой серьезности тут можно говорить? Убит генерал, но предателей в любом лагере можно сыскать... А разрушенный город... Надо убедиться своими глазами.
Правитель потряс головой. Что за мальчишеские мысли... Еще никогда такая неуверенность в окружавших его людях не посещала Гао. "Надо выпить рюмочку сакэ на ночь", подумалось ему. Но сия идея сразу исчезла из головы. Ее место заняла другая, чужая мысль...
"И примкнут те, кого я отрядил жить в пустыне, к бездушным, и да падет древо, что старо как мир, и да погрузится мир Пань Гу во мрак и уныние на двести восемнадцать лет. Лишь тот, кто предаст веру свою и род свой, спасет мир Пань Гу."
Откуда он это знает?
Что это за осколок воспоминания?
"И да примкнут те, кого я... Что же там дальше... Думай, думай!"
Воспоминание утекало, как вода сквозь пальцы.
Но воспоминание было чужим.
Внезапно слабый лучик надежды зажегся в голове Правителя. Что-то из всей этой пока невеликой истории задело его, какая-то одна незначительная деталь показалась весьма весомой, чтобы упускать её из виду. Но даже сама эта мысль показалась ему какой-то грязной, грешной...
Где-то внизу, в долине, прокричала редкая птица, нарушив спокойствие ночи. Гао подошел к окну и вгляделся вдаль. Воды реки были спокойны, деревья лишь изредка шевелили листьями от легких порывов ветра. Редкие облака серебристой струйкой плыли по чёрному небу.
Неужели и впрямь война начинается вновь, неужели снова кровь прольётся на землю Идеального Мира? Этого нельзя допустить!
- А ты попробуй останови.
Гао Сяогэ услышал голос и почувствовал, как что-то острое прижалось к его спине.
- Медленно и не дергаясь, не доставая чакрама, повернись и не делай глупостей, Гао.
Этот голос Правителю был знаком. Слишком знаком, чтобы он смог удивиться. Этот голос он слышал почти каждый день, и оттого ужас наполнил его изнутри.
"...тот, кто предаст род свой и веру свою..."
Нет-нет, это глупо.
- О чем задумался? - фигура в плаще и капюшоне приставила нож к горлу Гао. Весьма тусклый свет догоравшего костра не мог осветить лицо того, кто грозил Правителю Мира убийством, но голос! Голос... С какой целью обладатель его пришел сюда, зачем он пролил столько крови, и сам ли он это сделал или с помощью бездушных?
- Я вижу, ты не хочешь говорить. Что ж, старый дурак, много слов от тебя не потребуется. Ты своё уже отжил, и давай начистоту - правил ты как тряпка. Никакой силы, никакой решительности в действиях. Одни сопли да нюни. Всегда всё решали за тебя...
На глазах Гао выступили слёзы. Он мог бы выдержать оскорбление от кого угодно, только не от того, кто стоял здесь и сейчас в плаще.
- Вот-вот, о чем я и говорю. - Лезвие ножа, украшенного маленьким черепом с сапфировыми глазами, еще сильнее вдавилось в горло Правителя. - Думаешь, если покажешь свою слабость, то добьёшься пощады? Нет, хватит боли и унижений, которые ты доставлял мне всё это время. Хватит. Ты слишком виноват передо мною, и обязан исправиться.
- С чего бы вдруг, милый мой? - Гао удивился издевательским ноткам в своем голосе. Право, как бы ни было обидно, не стоит так разговаривать с тем, кто готов тебя убить в данную секунду.
Почти ощутимая волна ярости пошла от фигуры в балахоне. Чертыхнувшись, человек в плаще ударил Гао рукой, свободной от ножа, прямо в лицо. Правитель пошатнулся и упал лицом на белый ковёр.
- Идиот! Тебе жить осталось без малого пятьт минут, а ты позволяешь себе издеваться надо мной снова и снова??? - Ярость заполнила комнату, воздух, казалось, можно было резать ножом.
- Что ты... Что ты... Я всего лишь проявил к тебе уважение.
На этот раз удар последовал ногой, и, судя по хрусту, Гао ощутил, что нос у него сломан.
- Нет у меня больше времени на телячьи нежности, - выдохнул человек из-под капюшона. - Ты знаешь, за чем я пришел. Отдай мне это.
Послание Пань Гу, Куб Судьбы, Камень Опыта,Секретная Книга... Гао перебрал в своей голове все самые дорогие вверенные ему вещи. Послание... Послание, попав в руки неизбранного, уничтожит его, обратив в камень. Куб Судьбы... У Правителя была последняя игральная кость - Куб разрушили бездушные триста двенадцать лет назад, чтобы воинам Идеального Мира негде было тренироваться, и теперь, если игральную кость взять в руки, окажешься там, откуда возврата не будет. Секретная Книга... Вот что нужно было мерзавцу. Мерзавцу... Снова подступившие к глазам старца слёзы было не унять. Слишком близок он был с...
- Отдай мне её.
Голос прозвучал будто из-за стены. Гао вынырнул из своих воспоминаний, почувствовал, как кружится голова, и с трудом, но сел, прислонившись к спинке кресла. Он теперь точно знал, чего хочет человек в плаще.
Когда-то давно, Пань Гу создал этот мир. Населил его представителями Четырёх Рас и дал им шанс совершенствовать себя, сражаясь с Бездушными. Он был великим пророком и знал, что равновесие никогда не наступит на этой земле, и оставил два мощнейших артефакта. Первый, Послание Пань Гу, сможет взять в руки лишь тот, "кто достоин согрешить и признаться в этом и опустить весь вес своих грехов на врагов своих", но предназначения самого послания не знал никто. Секретную Книгу Пань Гу оставил перед своей смертью, почти успев дописать её. Сборник Мудрости. Прочитавший ее сделается всесильным, подобно самому Пань Гу, но сила эта будет чужая, не своя... И если силу Пань Гу использовать не так как следует, не использовать её на защиту Идеального Мира... Стоило бы напомнить об этом.
Последовал еще один смачный удар ногой в живот.
- Отдай мне её, черт возьми!!! У меня нет на тебя времени!
- Постой, не делай этого... Ты не знаешь, что тебя ждет...
- Все вы так говорите! Безмозглые старикашки, которые якобы умнее всех остальных! Вечно предостерегаете от чего-то, хотя сами просто боитесь, что мы будем лучше вас! ОТДАЙ ЕЁ! - человек в капюшоне перешел на визг. Он уже не контролировал себя. Снял со стены картину и кинул в огонь, разбил торшер с абажуром из головы гоблина, потом начал лихорадочно и яростно резать клинком диван.
- Я отдам тебе её, - прокряхтел Гао.
Из-под капюшона послышался одобрительный, но холодный смех.
- Еще бы ты не отдал. Она по праву перейдет ко мне.
- По праву ли? - Гао встал, покачиваясь и утирая кровь с лица. Возраст брал своё, стоять было уже тяжело, и Правитель сел. Всё плыло перед глазами - комната, человек в плаще, камин с огнем..
- Старый идиот, ты что, забыл, кто я? Или тебе напомнить?
- Я прекрасно помню... Но ты еще слишком молод, чтобы понять...
- Я-ВСЁ-ПОНИМАЮ-ЛУЧШЕ-ТЕБЯ! - проорал он, в ярости пырнув Правителя ножом в живот.
Сознание помутилось, Гао явственно чувствовал металл в своём нутре. Кровь медленно проступала на белоснежном одеянии. Боль захлестнула разум, но он держался. Надо было объяснить...
- Сила... Чужая, не твоя... Овладеет тобой... Направив не в то русло, сгинешь... - Правитель сплюнул кровь, наполнившую его рот. - Важно... владеть... силой... не допусти, чтобы сила... завладела... тобой...
- Чушь! Ерунда! Ты прекрасно видел, как я управляюсь с оружием и данной мне силой! С этой я управлюсь еще лучше! Где книга?
Ответа не последовало. Гао сполз вниз и почти лежал на полу.
- ГДЕ КНИГА???
Чувствуя, как сознание утекает куда-то в неведомую даль, Гао еще пытался размышлять. Отдаст книгу добровольно? Может, ему удастся спастись... Но... Тысячи, сотни тысяч невинных жизней... Не отдаст - да, его тут же убьют... Но... Хоть на какое-то время задержит того, кто вознамерился исполнить свой дьявольский план.
В последнюю секунду что-то дрогнуло в душе у Гао. Всё-таки... Обладатель голоса был уж слишком...
Трясущейся рукой Правитель указал на камин.
- За огнем... - прокашлялся он. - Там есть... Она там, всё там.
- Вот и славно. - Фигура в плаще говорила спокойно, безо всяких следов истерики, бушевавшей у него пару минут назад. - Молодец, своё истинное предназначение ты выполнил.
Холодный металл еще трижды пронзил тело уже бывшего Правителя Идеального Мира. Внезапно, в его затухающем сознании промелькнула мысль, что где-то видел упоминание о том, что сила становится подконтрольной, если сдобрить её кровью... И он понял, кто будет следующим после него и генерала По Шаня.
- Зачем... - прохрипел он, но ответа так и не дождался.
Последнее, о чем он успел подумать - слишком большая вера Пань Гу в силу света. Вряд ли бы Всемогущий мог предположить, что Тьма преодолеет стену Света в поисках нужного... Вряд ли фигура в плаще преодолела бы стену огня в поисках Книги... Но было уже поздно. Поздно было и вспоминать о пророчестве, так внезапно - и так невовремя - посетившем Гао, который никому уже не мог ничего рассказать.
Опустившись на пол. Гао Сяогэ умер.
Идеальный мир остался без правителя.
Фигура в капюшоне выскользнула в окно, навстречу холодному лунному свету, излучая улыбку - яростно довольную, уверенную, улыбку человека, который знает, что делать дальше, человека, который уже на полпути к своей истинной цели.
Глава 3.
Аркла вздрогнул и проснулся.
Пытаясь поймать ускользающий сон, оборотень резко сел в своей постели из тёплого, свежего сена. Видение было настолько четким, что Аркла изумился - никогда прежден он не видел такого ясного... и бредового сна. Какая-то фигура в капюшоне, от которой пал Гао Сяогэ, могущественный из ныне существующих...
Но ведь сон был четок и ярок, как никогда прежде. Конечно, зооморф видел четкие сны и раньше, но не настолько же...
Он повернулся к окну. Грубо сделанная рама была выстругана его отцом - всё-таки с большой любовью. На вид простоватые узоры украшали ее - присмотревшись, Аркла каждый раз наблюдал на ней что-то новое: то сражающихся с бездушными героев, то красивые пейзажи Идеального Мира.
Словно стальной обруч сжал его большое, тигриное сердце. Мысли начали путаться, и сон будто бы отошел на второй план; образ отца явственно появился перед глазами оборотня - большой, мощный, бесстрашный По Шань всегда был примером для тысяч маленьких тигрят, львят, волчат и панд, которые, увидев его и услышав о заслугах, сразу же хотели стать таким как генерал.
Невероятная гордость за отца охватила Арклу, гордость, смешанная с болью невосполнимой утраты. Никогда он больше не увидит По, не заговорит с ним, не получит скупое, но по-отечески тёплое одобрение взглядом тёмных и таких родных глаз...
На горизонте, за многовековыми каменными стенами Города Оборотней, показался багряный кусочек солнца. Лунный свет постепенно окрашивался в краски наступающего утра, постепенно уходя в небытие, до следующей ночи. Город еще спал, и единственный неспящий зооморф сидел сейчас на клочке сена и размышлял.
Думая о своём трагически погибшем отце, он все-таки уделил частичку своих мыслей недавно привидевшемуся сну. А вдруг всё это правда? Бывают же вещие сны, в конце концов!
Аркла еще раз вспомнил все события сновидения.
Фигура в плаще.
Кто сказал, что нападали бездушные?
Ошарашенный собственной догадкой, оборотень уже было вскочил, но тут ему в память врезался другой обрывок сна.
"И примкнут те, кого я отрядил жить в пустыне, к бездушным, и да падет древо, что старо как мир, и да погрузится мир Пань Гу во мрак и уныние на двести восемнадцать лет. Лишь тот, кто предаст веру свою и род свой, спасет мир Пань Гу."
Аркла медленно опустился обратно. "...кого я отрядил жить в пустыне..." Сомнений не было.
Похоже, уцелевший аптекарь говорил правду. Но тогда лишь один человек знает, что было на самом деле - старейшина Мун Тахан, правитель Города Оборотней.
А вдруг всё это чушь, и не было никакого пророчества? И пророчество ли это?
Аркла разозлился сам на себя. Откуда он вообще взял, что сон - реален? Чушь собачья... В конце концов, привидеться могло что угодно - разбойник Тулсарк, закадычный друг Арклы, частенько рассказывал тому о своих весьма сумасбродных снах. Он яро убеждал оборотня в том, что в его сне - который, якобы, был вещим и реальным, - генерал Ся Фен напился вдрызг, а потом стал танцевать чечетку в полуголом виде прямо у Западных Ворот Города Драконов. Всякое случается, сказал про себя Аркла, но это точно бред, я убит горем и начинаю сходить с ума...
Кровь хлынула к лицу молодого оборотня.
Если всё так, как было во сне, он знает, кто будет следующим. И еще он знает, что это убийство не было последним.
Наспех натянув на себя шкуру недавно пристреленного на охоте оленя - любил зооморф вместе со своими друзьями, сыновьями старейшин четырёх городов - выбираться на охоту в северные леса ради забавы - оборотень выбежал из своей лачуги, весьма громко хлопнув дверью, чем незамедлительно разбудил дремавших у порога котят. Аркла бегом ринулся к Пещере Четырёх Миров, надеясь застать старейшину на месте в столь ранний час. Прохладный ветерок приятно холодил шерсть и развевал ее, словно ветер колышет языки пламени на горящем древе. Слабый свет восходящего солнца был приятен глазу, а роса на редкой для пустыни траве щекотала лапы оборотня, но он бежал, бежал, гонимый дурными предчувствиями и предаваясь внезапно нахлынувшим воспоминаниям.
Вот он и его три друга - лучник Метцальд, воин Игвар и разбойник Тулсарк - собираются на ту самую охоту, где и была добыта шкура оленя. Лучник мажет стрелы ядом, на его лице играет хищная улыбка, предвкушающая победу. Воин, спокойный и невозмутимый, затыкает за пояс мечи, вешает на спину топоры, а на руки одевает кастеты, искрящиеся алым пламенем. Тулсарк же сидит и проводит кончиком пальца по остриям своих смертоносных ножей, окропленным кровью тысяч врагов... "Кровь врагов всегда ранит его союзников сильнее всего", - поговаривал Тулсарк, считавшийся лучшим убийцей бездушных во всём Идеальном Мире. Вместе они были хорошей командой и могли расправиться с кем угодно. На охоте и случилось то, о чем Аркла вспоминал с нежностью и трепетом - они славно сражались, и случилось так, что четверо одновременно вонзили свои оружия в одну и ту же добычу. Там же, в далёком, холодном северном лесу, где никогда не бывает лета, они поклялись на крови, что будут навеки братьями и будут защищать друг друга в любой беде и опасности, - такое чувство единения переполняло их в тот момент. Потом шкуру этого оленя, пронзённого четырьмя оружиями, оборотень взял себе и показал отцу, чем получил его одобрение и похвалу в боевых умениях. Друзья тогда совершенно искренне радовались за Арклу, - заслужить похвалу от По Шаня было весьма затруднительно.
Они совсем недавно виделись, восемь дней назад, вечные братья, но Аркла уже скучал по ним. Никого более родного не оставалось у него на этом свете. И снова копьё с ядом боли пронзило сердце Арклы, вновь напомнив о...
Раздался звон и треск. Оборотень вынырнул из глубин своего сознания и понял, что, предавшись воспоминаниям, налетел в полутьме на телегу торговца и, похоже, поломал её. Чертыхнувшись, зооморф огляделся и понял, что он уже у цели.
Однако теперь уже две мысли тревожили его разум. За одну он крепко держался, и мысль эта была его сном.
Следов второй он так и не нашел, но что-то сидело внутри него, какая-то догадка, внезпано вспыхнувшая, словно сырая спичка, и мгновенно погасшая.
Аркла вошел в чертог Пещеры Четырёх Рас. Старейшина Мун Тахан сидел и попивал чай - судя по запаху, с жасминным апельсином - и любовался восходом солнца.
- Не правда ли, это прекрасно?
Голос старейшины эхом отразился от стен пещеры и достиг слуха оборотня.
- Что? - Он никак не мог выслушивать старческие бредни по поводу красоты природы и прочей ереси, у него имелось весьма важное послание.
- Солнце... Величественное и светлое, яркое и могучее. Как наш Прародитель. Но смотри - оно лишь зарождается, лишь в начале пути обретения своего могущества... Поверь, Аркла, если меня спросят - что я бы хотел увидеть перед смертью, я ответил бы - "Восход!". Как красиво...
- Но не так, как мои новости.
- Какие новости могут быть в столь ранний час, Аркла? Вновь кто-то посмел нарушить наш покой? Мы сменили стражу.
Мун Тахан сидел и прихлёбывал горячий чай. Он с безмятежной улыбкой смотрел на алеющее небо и, казалось, ловил своей серебряной бородой лучи света - быть может, надеясь, что щетина обретет прежний цвет.
- Убийство, Мудрейший. Думаю, что сразу два, если не поторопимся.
Глаза старейшины расширились, рука с пиалой дрогнула.
- Аркла? О чем ты?
- Поверьте мне. Я видел сон...
В подробностях изложив увиденное видение, оборотень присел на диван. Сердце его громко стучало, жилка на виске, скрытая густой белой шерстью, подрагивала. Его бросило в жар от осознания одной вещи - если это реально, Идеальный Мир лишится всех своих правителей, и снова тьма нависнет над землями Пань Гу...
Старейшина слушал внимательно, в некоторые моменты, казалось, лёгкая морщинка проявляется у него на лбу, будто он что-то обдумывает, размышляет. Когда Аркла закончил, Мун Тахан явно забеспокоился.
- Нам нужно срочно узнать о состоянии Гао Сяогэ и о ситуации в целом. Я направлю туда наших друидок на грифонах, и через пару часов мы всё разузнаем. Узнали бы всё быстрее, но, к сожалению, телепорт работает сейчас только из города Драконов в город Истоков и обратно...
Утреннюю безмятежную тишину нарушил шум крыльев.
В пещеру влетел маленький сокол, судя по виду, весьма растрёпанный детеныш птицы, которую зооморфы зовут Хищной Тенью.
Он совсем немного не долетел до старейшины; упал, трепыхая крыльями, и более не двигался. Аркла взял птенца в лапы.
- Мёртв, - дрожащим рыком проговорил он и протянул птицу старейшине. Тот уверенным движением снял с лапы пернатого совсем незаметное послание, скатанное в маленький свиток. Мун Тахао положил птенца на стол и развернул свиток.
Капля крови упала на пол Пещеры, скатившись с шершавой поверхности бумаги. Зычный голос раздался, казалось, отовсюду - голос, который был неприятен, но он заставлял себя слушать даже против воли.
"Я сильнее тебя. Города падут, один уже сгинул, и ты будешь просить у меня пощады за то, что когда-то сделал. Гао Сяогэ мёртв, я собираюсь добраться до следующей цели. Надеюсь, новость о его убийстве окончательно добьёт тебя. А если сие не произойдет, я сам сделаю это. Надеюсь, когда ты будешь стоять на пороге кончины и посмотришь смерти в глаза, в твоих будет моё отражение."
Свиток выпал из дрожащих рук Муна.
Солнце окончательно выползло из-за горизонта, осветив пещеру целиком. Борода старца уже не пыталась поймать лучи и вернуть себе прежний цвет.
Старейшина лежал на каменном полу, схватившись рукой за сердце. Губы его дрожали, на лбу проявилась испарина, глаза смотрели с безумством.
- Подлец... Мерзавец, урод! - Выкрикнул Мун Тахао в пустоту. - Я уничтожу тебя...
Аркла помог старейшине сесть, попытался напоить его чаем. Выражение сумасшествия не сходило с лица градоначальника, и действия были такими же - пиала вылетела из его рук и разбилась, глаза лихорадочно бегали по пещере.
- Мудрейший, пожалуйста, успокойтесь... Это всего лишь чья-то глупая шутка...
- Шутка??? Аркла, пойми, - казалось, к старейшине вернулся рассудок; по крайней мере, голос дрожал меньше, а глаза сфокусировались на оборотне, - Пещера говорила голосом Пан Гу... Это невозможно, если только...
Речь прервалась - мысль об этом была страшна, и ужас, бескрайний ужас отразился на лице мудрого старца.
- Гао Сяогэ убит... Его кровь взята... Взята с какой-то целью... Кровь прямого наследника Пань Гу... Кровь и еще что-то... Аркла, поверь мне, если украдена Секретная Книга, мы столкнулись с силой, в тысячи раз превосходящей силу Бездушных.
Ужас передался оборотню.
- Что-то? Может, вы ошибаетесь... - Тигр очень надеялся на положительный ответ.
- Ошибаюсь? Нас, старейшин, посвящают... Древний обряд, Камень Девяти Дворцов, клятва, кровь... Нам рассказывали о магических ритуалах, и я точно помню, что если мир стоит на грани войны и развала - по древнему пророчеству, Пещера заговорит. Другое дело, кто и откуда знал об этом, кто знал, как заставить пещеру говорить...
Пророчество. Слово резануло слух Арклы.
- Мун Тахао, я ведь упомянул о пророчестве, услышанном во сне... Расскажите мне правду. Это наши отряды разрушили Город Сидов? Вы направляли их туда?
- Ты точно хочешь правды?
- Конечно хочу! - Арклу снова захлестнул гнев. - Аптекарь показал амулет моего отца! Он нашел его прямо на развалинах его родного города! А если учитывать легенды о нашей вражде и о том, сколько мы друг другу причинили бед...
Старейшина был слаб - известие о кончине Правителя подстегнуло его, и сердце нещадно покалывало и ныло. Однако сил на опровержение или подтверждение слов зооморфа у него сейчас не нашлось.
- Всему своё время, мальчик мой, - изрёк старец, придав голосу как можно больше многозначительности. - Одно я могу сказать точно - твой отец не был очернен подобными деяниями, поверь мне. Я не солгу ни слова о старом друге.
- Я вам верю, - внезапно даже для самого себя, оборотень сказал эти слова. - И я верю, что это сделали не мы. Но тогда кто?
Ответ ощутимо повис в воздухе.
Аркла огляделся и понял, что послание на самом свитке прочитано не было.
Оборотень наклонился за миниатюрным свитком, вновь скатавшимся и лежавшим рядом с местом, где упала капля крови.
Свиток был пуст.
- Я отправляюсь в северные земли, к бездушным. - Глас оборотня был твёрд, как никогда прежде. - Медлить нельзя. Мы не знаем, кто наш враг, зато знаем, насколько он силён. Если я не вернусь спустя половину лунного месяца, знайте, Мудрейший - Бездушные всему виной.
- Благословляю, Аркла. Будь осторожен. - Старейшина опустился на диван и закрыл глаза.
Уверенной поступью тигр вышел навстречу рассвету. Он вспомнил конец своего сна, и теперь точно знал - убийца вместе с ним идут нога в ногу, с одной и той же улыбкой, полные решимости и желания во что бы то ни стало добиться своей цели. Но Аркла опережал убийцу ровно на один шаг: оборотень знал о силе, с которой ему предстоит сразиться.
Убийца - не знал.
Лишь одно теперь тревожило тигра - почему именно он узрел это видение?
Глава 4.
Уже давно наступил полдень, когда одинокий зооморф выбежал из ворот города Оборотней по направлению к северным землям. Это был молодой Аркла, еще не распробовавший вкус вражеской крови, но жаждущий наконец это сделать.
Он был движим скорее местью, нежели долгом.
Солнце палило нещадно; казалось, еще чуть-чуть, и земля загорится под ногами, а песок расплавит кожу. Воздух был раскален и дышать было практически невозможно, однако тигр бежал, не останавливаясь и не оглядываясь. На нём была тяжелая броня, сверкающий легендарный комплект Короля-льва, заряженный магическими чарами - латы искрились от солнца и переливались фиолетовым светом от вплавленных камней, таящих в себе силу древних богов. На поясе к стальным рукоятям были привязаны топоры его отца, которымы Аркла в детстве мог любоваться часами. От них, казалось, исходит таинственное синее свечение.
Пешая прогулка не могла затягиваться надолго. Аркла понимал это; взглянув на солнце и зажмурившись, он прошептал себе под нос какие-то слова. В тот же миг сизая пелена скрыла оборотня, и через мгновение на его месте появился красивый, мощный белый тигр. Взмахнув своим длинным хвостом в чёрную полоску, Аркла побежал.
Вокруг была нескончаемая пустыня, океан песка, долина смерти. Тут и там попадались скелеты некогда живых, но не сумевших найти здесь спасение от гибели.
Песок неистово жёг и царапал лапы, а солнце раскаляло шерсть. Оборотень решил немного отдохнуть и остановился, завидев небольшое озерцо на пути. Вода зашипела, когда он окунул в нее свои измученные лапы; тигр сразу почувствовал облегчение и вошел в воду так, чтобы та покрывала его спину. Закрыв глаза, он наслаждался ощущением прохлады в жаркий день и почти задремал.
Вода рядом неожиданно колыхнулась. Лёгкий плеск раздался справа.
Чуткий на слух, Аркла открыл глаза. Ровные круги пошли по воде в двух метрах от него. "Рыба", - подумал он и снова погрузился в полудрёму. Шутка ли, три часа непрерывного бега по пустыне! И хотя до ближайшего леса оставалось всего полчаса пути, нужно напиться и охладиться перед долгой дорогой.
Вода колыхнулась снова, уже менее заметно, но весьма ощутимо, чтобы оборотень почувствовал волну, коснувшуюся его шерсти.
Сомнений не было - рядом кто-то есть.
Аркла тихо зарычал, не открывая глаз. Аккуратно отошел ближе к берегу, поднял лапу над водой и с силой шлёпнул ею по поверхности озера. Волны кругом расходились от места удара, и, казалось, не должны были обнаружить на своём пути препятствия, постепенно угасая. Но вода встретила на своём пути неожиданное сопротивление.
Оборотень насчитал минимум шесть убийц вокруг себя и судорожно полез в привязанный рядом с топорами мешочек. Таблетка нашлась мгновенно, Аркла проглотил её и жадно попил воды из озера, большими глотками.
Снадобье подействовало. Рядом никого не оказалось.
Аркла потряс волосатой головой и недоумённо осмотрелся - зелье аптекаря всегда работало... Или и впрямь никого рядом не было и у тигра наблюдались галлюцинации, или же кто-то сумел достичь такого уровня мастерства, что обошел магическое действие таблетки... Времени вдаваться в подробности не было. Нужно было бежать и найти послов Бездушных.
***
Солнце уже почти зашло за горизонт, оставляя после себя душный вечер. Красный полукруг окропил багрянцем собравшиеся вокруг него облака; зрелище было чудесное. Жаркий день уходил, уступая место сонной ночи. Первые звезды зажигались на небосводе и весело подмигивали Идеальному миру и тем зевакам, кто собрался провести ночное время за их созерцанием.
Лёгкий, едва заметный, но по такой жаре спасительный ветерок пробежал с севера на юг, колыхая кроны деревьев. Шерсть Арклы вздыбилась - ветер показался ледяным и пронизывающим, пробирающим до костей.
- Устал... жутко устал.
Оборотень медленно шел по тропе в сторону города Мечей. День и правда был трудный - Аркла успел пробежать путь от города Оборотней до города Драконов, пробиться сквозь толпы торговцев, передать местному старейшине послание от Мун Тахана, закупиться целебными зельями и вновь динуться в путь, даже ни секунды не отдохнув. Теперь, вместо дневной жары и раскалённого песка, усталость жгла лапы тигра, но он шёл, упорно двигался к своей цели.
Гору-Муравейник обходить пришлось с востока; с запада проход между двумя горами оказался завален камнями, отбрасывавшими тень далеко на север.
Беспокойство охватило Арклу еще пару часов назад и теперь не покидало. Такое с ним уже случалось и шло из далекого детства, а местные мудрецы даже поговаривали, что у Арклы дар провидца. Впрочем, у него просто было хорошо с логикой, как тигр сам считал - недаром он несколько раз помогал найти тех, кто крал запасы хмельного зелья у винодела. Но сейчас ощущение было слишком сильным. Аркла очень боялся за Мун Тахана - старец мог и не пережить такое потрясение от известий, произошедших за последние два дня. Да и сердце могучего оборотня щемило от одной только мысли, что погибли те, кого он считал самыми близкими... Отец и Метцальд... Хотя кто сказал, что лучник погиб?
Где же тогда еще двое его друзей?
Аркла нахмурилсяся и остановился. Вокруг была живописного вида рощица, где можно было прекрасно устроиться на ночлег. Сняв с пояса тяжелые топоры, зооморф прислонил их к дереву и сам сел рядом; прошептав несколько запутанных слов, тигр сотворил между лапами струю ярко-желтого огня. Миниатюрные языки пламени тускло освещали пространство вокруг, но этого было вполне достаточно - тигр плеснул пламя на землю, и оно весело заплясало, пожирая сухие ветки и траву.
Снова множество мыслей стрелами пронзили разум оборотня. Где друзья? Почему не объявились после жутких событий в Идеальном мире? Что с ними вообще?
В тёмных глазах Арклы отражалось уже ночное небо. Он остро ощутил своё одиночество - как сразу после вести об убитом отце.
Отец... Перед внутренним взором встала картина из детства - вот По Шань дарит ему первые деревянные топорики... Совсем неострые, но по-отечески заботливо украшенные орнаментом на рукоятях - какой-то замысловатый узор из витиеватых и переплетенных между собою линий... Этими топориками Аркла убил тогда первую росянку... И отец тогда похвалил его...
Скупая слеза утраты скатилась по шерсти на щеке Арклы, а чувство горечи и утраты тяжелым грузом свалилось откуда-то сверху...
Почему это чувство было осязаемым?
Еще пять теней появились словно из ниоткуда, падая с верхних ветвей деревьев. Топоры были слишком далеко, чтобы даже пытаться...
"Отец явно не хотел бы такой смерти своему сыну", подумал Аркла и решился.
Адреналин хлынул в кровь мощным потоком, неистовство зверя проснулось в тигре. Его не смутили блеснувшие в свете костра острые когти львов-пожирателей душ, Аркла скороговоркой прошептал что-то и превратился в белого в черную полоску тигра. Мощным прыжком, повалив на землю двоих, оборотень прыгнул к топорам, снова стал самим собой и подобрал их. Сверкнуло синее свечение, карающий удар с криком бешенства настиг первого врага. Кровь полилась на землю, тело упало, однако еще пятеро надвигались с пугающей настойчивостью.
Град ударов обрушился на тигра, но магический амулет на шее с древним иероглифом мгновенно залечивал раны. Аркла отвечал как мог, с яростью и силой опуская свои топоры на головы врагов, раня их, отрубая конечности. Поляна заполнилась кровью.
Пало еще двое, но трое продолжали сражаться. Аркла начинал думать, что они тоже защищены амулетами, но потом вдруг до него дошла простая мысль.
Это Бездушные.
Но почему такие сильные...
Иерограмма на груди все слабее и слабее залечивала раны - бой нужно было поскорее заканчивать. Аркла бился с отвагой, бесстрашием и безрассудностью, когда понял, что нужно сделать.
Оборотень присел; удары посыпались на него, частые, болезненные, рвущие плоть. Лунный свет залил поляну; казалось, топоры Арклы наполнились её силой.
Пора.
Громкий рык разнёсся по округе. Глаза оборотня загорелись красным, в них заполыхал огонь - не отблеск костра, а настоящее, адское пламя. Хитросплетённые слова заклинания вырвались из уст тигра, оборотень подпрыгнул, взлетел вверх, на долю секунды задержавшись в воздухе, а затем упал на землю, ударив топорами по земле.
Раздался взрыв. Столб ярко-оранжевого пламени поднялся в небо из места удара; огненный вихрь закружил вокруг оборотня, пожирая оставшихся врагов.
Через секунду не осталось ни следа от убийственного заклинания армагеддона.
Аркла повалился на землю. Огонь ушел из глаз, оставив место лишь усталости. Шесть трупов поверженных врагов лежали рядом, иерограмма истлела и почернела - она более не защищала своего владельца. Это было очень некстати - из-за деревьев показались еще трое львов.
Тигр приподнялся на одно колено, крепко держа рукояти топоров. Они, казалось, вросли в его лапы - так сильно он сжимал их. Адреналин еще кипел в крови и взывал к битве, но оборотень понимал, что против троих без амулета он не справится.
Львы-пожиратели душ, поблёскивая и лязгая своими металлическими когтями, приближались к Аркле.
"Я всегда принимаю бой, чего бы это мне ни стоило. Я никогда не знаю, что будет после, я знаю лишь одно - жизнь не имеет цены, чтобы ею дорожить; жизнь бесценна, чтобы ею расплачиваться."
Слова отца прозвучали как будто издалека, как раз в тот момент, когда первая пара когтей пробила мощную броню и вонзилась в тело. Кровь потоком хлынула по холодному металлу вниз, к зеемле. Аркла нанес мощный удар обидчику, но сам получил в ответ два, болезненных и неприятных, прямо в спину.
Истекающий кровью оборотень почти упал, но сумел ударить еще раз, вложив в замах топорами всю свою смелость и силу.
Промах.
Туманная пелена застилала его глаза, он повалился на мягкую траву.
"Умирать не так уж и больно", подумалось тигру.
Стрела с ярко-зеленым даже в полутьме наконечником со свистом влетела в лоб склонившемуся к беспомощному оборотню льву. Тот мгновенно упал рядом с Арклой; остальные два врага пришли в замешательство и в недоумении озирались по сторонам. Когда оба повернулись спиной, из-за дерева выбежали две темные фигуры. Громкий крик во второй раз за ночь пронзил окрестности - потрясающей красоты оранжевые, огненные драконы вырвались из топоров, гневом небес настигая львов; два изогнутых кинжала с маленькими сапфировыми камнями на рукоятях блеснули в лунном свете, и через секунду два поверженных льва мешками рухнули за окровавленную траву.
Лучник, воин и убийца подошли к оборотню и склонились над ним.
Аркла узнал своих друзей, безудержная радость накрыла его; что-то показалось ему странным во всей этой битве, но мысли никак не могли сформироваться. Метцальд, Игвар и Тулсарк спасли ему жизнь, и это сейчас было главным.
Сквозь пелену он увидел серебристый блеск луны, мерцание холодных звезд, и всё ушло.
Глава 5.
Ночной холодный ветер развевал полы его плаща, а сизая луна освещала его с ног до головы. Он торопливо бежал по извилистой дороге вниз, с холма в редкий лесок, чтобы укрыться и обдумать свои действия.
Он снова убил.
Человек в балахоне резко остановился. Развернулся, чтобы еще раз посмотреть на величественные стены города, на озеро под ним, на отливающую серебром в лунном свете статую двух перекрещенных мечей. Достал из ножен свои изогнутые кинжалы с ребристым лезвием и острым кончиком, чтобы вытереть их о зеленую траву.
Одиннадцать ударов. Одиннадцать ударов в уже мёртвое тело. Как символично. Одиннадцать лет "мира". Время его личной боли и унижения...
Никто, никто более не посмеет сделать это с ним вновь.
Кровь перестала капать с ножей, а ярость продолжала нарастать. В такие моменты он всегда точно угадывал свой следующий шаг.
Выбор был сделан. Сейчас или никогда.
Фигура в плаще продолжила свой бег...
***
Лёгкое шуршание над левым ухом заставило Арклу проснуться. С огромным усилием оборотень открыл глаза; впрочем, на фокусировку зрения ушло немало времени, прежде чем он увидел, где находится - маленькая комната, в которую через маленькое круглое оконце под деревянной крышей проникал свет. Кровать, на которой он лежал, явно была сделана из цельного куска дерева, а перина отсутствовала вовсе. Лежать было жутко неудобно, а рассматривать комнату в полумраке и вовсе было делом затруднительным.
Пробитые в ночной схватке доспехи стояли рядом с кроватью. Следы запёкшейся крови еще виднелись на блестящем металле, а фиолетовое сияние магических камней было всё так же ярко. Оборотень едва пошевелился и почувствовал, что его туловище обёрнуто огромными листьями какого-то растения, а места, где острые когти львов-пожирателей душ пронзили его плоть, уже почти не болели.
Аркла повернул голову влево и не смог сдержать улыбку. Трое верных друзей хлопотали у его наспех сделанного лежбища - Метцальд растирал в порошок нечто, похожее на репейник, Игвар что-то плавил над одинокой свечой в дальнем углу комнаты, а Тулсарк нарезал какие-то очень толстые, странного оранжевого цвета стебли растения. Заметив шевеление, лучник улыбнулся тигру в ответ.
- Очнулся наконец. - Искренняя радость светилась на лице стрелка. - Я уж думал, больше никогда не пойдем с тобой вместе напиваться кактусовой настойки...
- Это было случайно, - просипел Аркла, нахмурившись. - Вы тогда сказали мне, что это обыкновенная вода, а я, дурак, не спросил, почему вода зелено-желого цвета и какого обеана там плавают колючки...
Все дружно рассмеялились; чувство искренней благодарности разливалось тёплой волной по телу оборотня, согревая его и отгоняя прочь плохие мысли.
- Спасибо, что спасли мне жизнь.
- Да что нам стоит, мы же друзья, - улыбнулся Тулсарк, ни на секунду не расстававшийся со своими кинжалами.
- Конечно! Мы тебя и в другой раз спасем, если во время нашествия армий Бездушных ты снова будешь строить из себя героя и пробираться к ним прямо в тыл. Может, кактусовая настойка еще не выветрилась?..
- Какое нашествие? О чем вы? - Аркла перебил Метцальда и смотрел на друзей с ужасом. - Это всё ОНИ?.. Но я думал...
- Мы тоже думали, - ответил Игвар немного усталым голосом, который, всё же, не скрывал радости от встречи со старым другом, - что это кучка глупых безрассудных бездушных, которые от безысходности попытались вырваться на свободу и снова навредить нам... Но знаешь, город Перьев не мог исчезнуть и разрушиться сам собой.
- Мог, - влез Метцальд, - кактусовая настойка и не такие вещи с людьми делает...
- Будь добр, Метц, пожуй крылья, - Тулсарк серьезно, но с веселым огоньком в глазах одернул стрелка. - Мы тут о серьезных вещах говорим, тем более что уничтожен твой родной город. Арк, надо отсюда уходить, и чем скорее, тем лучше.
- Я не уйду, пока вы мне всё не расскажете. - Голос тигра окреп, он сел на своей постели и с любопытством смотрел на троицу. - Вы явно знаете больше моего, и я хочу всё знать, тем более в свете последних событий, это мой долг...
Теперь настал черед Игвара удивляться.
- Каких событий? - Все трое изумлённо переглянулись. - Мы в бегах с того момента, как Тулсарк и я прибыли в город Перьев к Метцу в гости - его отец устраивал торжество в честь одиннадцатилетия Великого Мира. Началось нечто, что в итоге и погубило столицу сидов, мы бежали оттуда... Не посчитай нас за трусов, - оговорился воин, увидев тень печали на лице оборотня, - но нам было не спасти всех сидов. Мы бы просто не смогли. Пойми нас, друг.
- Отец погиб. Его убили три дня назад.
Повисла тишина.
Три руки легли на мягкую, но в мозолях от топоров лапу оборотня. Он знал, что они всё понимают, и поэтому не смог сдержать своих эмоций.
- Ну-ну, угомонись, дружище! Для выхода жидкости природа иные места предусмотрела! - Метцальд был заядлым оптимистом и всегда, в любой ситуации, шутил - по поводу или без оного.
Аркла улыбнулся сквозь слёзы печали и одновременно радости.
- Друзья, спасибо вам за то, что вы есть...
Он приобнял их, прижал к себе и рассмеялся. Тулсарк посмотрел на него с укоризной.
- Там, где война и льется кровь, не место улыбке и смеху. - Убийца никогда не скупился на афоризмы, но иногда откровенно перегибал планку; Аркла мог бы сейчас припомнить тому тот случай, когда в ответ на предложение одной весьма красивой друидки на совместную прогулку под луной, Тул ответил, что неизвестность пугает его так же, как прогулка в полнолуние с оборотнем. "Вроде учёная", вспоминал Тулсарк, "а такая дура! Хотя врезала больно".
- Это уж точно.- Убийца сам улыбнулся зооморфу, хотя секунду назад говорил о аморальности сего поступка.
Игвар и Метцальд переглянулись.
- Вы о чем? - протянул воин с интонацией, которая явно указывала на то, что он видит перед собой двоих сумасшедших.
Аркла отмахнулся.
- Что здесь происходит? - взволнованно поинтересовался он. - Вы говорили о том, что я зашел в тыл врага... И как вы вообще встретились и почему не нашли меня раньше?
Неловкое молчание заполнило комнату. Казалось, каждый из друзей подбирает нужные слова для какого-то оправдания.
- Прости, друг, мы хотели найти тебя раньше... Вчетвером явно веселей, но пойми, слишком тяжелые времена... Слишком опасно. Слишком. Прости, но даже втроем добираться до города Оборотней было бы большим безрассудством.
Тигр всё еще не понимал.
- Из этих краёв люди ушли вчера на закате, - поведал Игвар. - Земли пустынны и брошены. Люди оставляли всё нажитое, лишь бы поскорее убраться из этих мест и спасти свои жизни... Бездушные пришли с севера. Ночью. Мы случайно оказались в этих местах, если честно - искали пропитание и хоть какую-то крышу над головой... Нашли эту. Пошли в ближайший лесок в надежде хотя бы кабана словить... Увидели тебя. Ну, как ты знаешь, и не только тебя.
- Что же они здесь делали?
Метцальд улыбнулся.
- Наверное, пришли сюда редких трав пособирать. Или выпить в нашей пивной. Арк, иногда ты меня просто удивляешь! Это же бездушные...
Лучник запнулся. По его бегающим глазам тигр догадался, что ответ будет весьма неприятным.
- В общем... Когда мы притащили тебя сюда этой ночью, то пошли потом на свежий воздух... Сам понимаешь, ночь шикарная была... Но она была и слишком яркой. Зарево пламени из-за леса... Мы не могли не увидеть это - хотя я сейчас думаю, лучше бы не видели...
Аркла окончательно сел.
- Что ты узрел, мой друг?
- Города Мечей пал... Разрушен и сожжен... Их были сотни, тысячи, Арк! Это жутко видеть, как несметная толпа врагов, которые были повержены одиннадцать лет назад, возродилась и идет убивать с огнем мести в глазах! Они убивали, не чувствуя боли, не чувствуя страха...
Аркла сидел и чувствовал, как у него дрожат лапы. Два города уничтожены, отец убит, повержен Правитель... Защиты с севера и юга больше нет... у бездушных полное преимущество...
Чувство безысходности захлестнуло оборотня. Он опять остро ощутил своё одиночество; вместе с ним пришло воспоминание.
Сон... Тот самый оказавшийся вещим сон... Он словно видит всё из глаз Правителя, слышит его мысли... Вот она, загадка, вопрос, ответ на который он искал и который он всё же боялся получить.
- Старейшина?..
Тулсарк не дал Аркле закончить - видимо, давно ждал этого вопроса и сразу же ответил.
- Мы видели его тело в озере под стенами города... Это страшно - тело изуродовано, а вода даже при свете луны была ярко-красного цвета... Арк, нам нудно уходить, как только ты поправишься. Мы не можем ждать более и подвергать наши жизни опасности.
- Мне надо найти посла бездушных и привести его в город Оборотней. Это мой долг. - Аркла сам не ожидал этих слов, они вылетели из его уст будто помимо его воли.
Убийца резко вскочил.
- Ты знаешь, Арк, что они сделали. О каком после может идти речь??? Они уничтожают наши народы, громят наши города, а мы ничего не можем им противопоставить только потому, что ничего не знаем о враге! Это самая настоящая война, хитро спланированная и приведённая в исполнение, понимаешь? Нам нужно уходить отсюда и ...
Оборотень встал, покачиваясь. Раны всё еще немного саднили, разум был немного замутнен, но желание мести вновь просыпалось где-то в глубине души, нарастая словно цунами.
Цунами...
Город Цунами.
Только не он...
- Тул, как думаешь, твой город цел?
Ужас отразился на лице ассасина, так явственно, что в комнате повеяло холодом.
- Нет... Только не говори, что...
- Я ничего не знаю. Просто это логично. К сожалению, логично. Уничтожить все города... Чтобы не было никаких шансов.
Пламя свечи, легонько подрагивая, едва слышно трещало. Свет тонким лучиком пронизывал пыльную комнату дряхлой лачуги в лесах предместья Города Мечей и опускался на миску с красными корневищами. Аркла долго смотрел на огонь и стоял, опёршись на деревянную стену - голова его раскалывалась от одной только мысли о том, сколько он потерял и сколько сможет еще потерять. Сотни знакомых сидочек, людей, амфибий жили в городах Четырёх Рас, и вот уже два повержены, а жители беспощадно убиты. Казалось, что всё это затеяно именно против него... Сломить и морально уничтожить... Нет, слишком глупо. У бездушных не хватило бы ума на такое. Мстить ему как наследнику По Шаня, убившему тысячи монстров?
И снова догадка вкралась в поток мыслей.
Кто тебе сказал, тигр, что это сделали ОНИ?
Обстановка уюта и защищенности, радости от встречи с друзьями медленно, но верно покидала оборотня.
Аркла тряхнул головой, оглянулся на лучника, воина и убийцу и открыл ветхую дверь, со скрипом - протяжным, долгим, неприятным, режущим слух.
За этим скрипом он не услышал звука тихих шагов.
Они появились ото всюду - их было не менее полусотни. Дом окружали высокие, мощные фигуры, скрытые под черными плащами; тут и там лязгало оружие. Тигр был без брони, и он совсем не хотел подвергать жизни друзей опасности - ведь помочь им он ничем не сможет.
Жизни друзей. Друзей, не своя.
"Храбрость имеет такую большую цену лишь потому, что люди, познавшие её сполна, умирают в пылу битвы первыми."
Снова, как и одиннадцать часов назад, оборотень услышал слова голосом отца - издалека, будто из-за стены, почувствовал нахлынувшую на него странную, чужую ярость. Она горячей струёй разливалась по его телу, достигала кончиков пальцев...
Враги наступали. Пятьдесят мечей из зеркальной стали заблестели в лучах полуденного солнца.
Аркла не знал, кто это и насколько они сильны. Это не имело ровным счетом никакого значения... Друзья в безопасности.
Он больше никогда и никого не потеряет.
К ярости вмиг прибавилась уверенность. И что-то еще.
Тело оборотня, обмотанное листами, смазанное целебной мазью, покрывалось серебристой паутиной. В руках материализовывалось что-то, - тигр сам не понимал что, но через секунду - жемчужные топоры, пылающие оранжевым огнем, появились в его лапах. Столб света упал с неба, пронзив Арклу, но тот вместо боли почувствовал тепло.
Отец помогал ему.
Первые десять противников разлетелись в стороны от громкого рыка тигра и удара топорами по земле. Создав взрывную волну, Аркла развернулся - на его губах играла хищная, кровожадная улыбка. Он жаждал мести. Топоры полыхали адским пламенем, уничтожая тех, кто подступился слишком близко.
Оставшиеся сорок врагов побежали на него с бешенством, желанием разорвать оборотня в клочки.
"Никогда не сдавайся; придет время, и тот с кем ты борешься, сам попросит о пощаде".
Еще двадцать подбежали вплотную и обрушили свои мечи на тигра. Серебряная паутина брони отражала все удары, а зооморф сражался за свою жизнь, за жизни друзей. Прокричав какие-то слова, невольно вырвавшиеся из его уст, Аркла поверг таинственных нападавших на землю красивым огненным заклинанием; стена огня выросла перед оборотнем, и те, кто ударил его, были тотчас сожжены в прах.
Оставалось еще немного. Совсем чуть-чуть, и все спасутся.
Те враги, что выжили, остановились. Тигр было подумал, что они сдались, что всё кончено; его мыслям не суждено было сбыться - существа в плащах зарычали, согнулись пополам и упали на землю. Плащи превратились из черных в красные - через секунду Аркла понял, что они истлевали. Под ними обнаружились тигры-небожители... Но не те, каких оборотню удалось повидать. Огромные, неуклюжие, но вместе с тем мощные фигуры, изуродованные морды, исполосанные красным тела - создавалось впечатление, что их или наказали, или пытали... Это не имело сейчас значения.
Тигры призывали.
Аркла ждал. Он словно прирос к земле и ждал, что же будет.
Прошло чуть больше времени, чем время, когда наступает смерть и жизнь уходит в небытие. Тигры-небожители что-то быстро говорили, и чем больше они издавали звуков, тем больше наливались кровью их глаза, тем выше они становились.
Толпа, призвавшая духов берсерка, надвигалась на оборотня.
Семеро. Вместо десяти.
Аркла ухмыльнулся. Лёгкая работа.
Издав ужасающий по громкости клич, берсерки ринулись на тигра. Сотни ударов в секунду - божественная паутина не выдерживала, распадалась. Зооморф хоть и отвечал, но его удары почти не наносили берсеркам урона. Распадались на мельчайшие жемчужины и топоры, огонь угасал.
"Лишь когда оказываешься один на один со своей судьбой и бросаешь ей вызов, у тебя есть выбор. До этого ты лишь плывёшь по течению."
Оборотень поднял правую лапу вверх. Он сделал это не по своей воле - чужая ярость управляла им. "Держись, еще чуть-чуть", - умолял про себя Аркла, надеясь, что паутина выдержит, продержится, до того как...
Оранжевый топор появился в его протянутой к солнцу руке. Топор невиданной мощи - с острейшим лезвием, с длинной рукоятью, на которой было что-то написано, но не было времени разбирать это...
Аркла хитросплетением слов воззвал к небу, опустив карающее оружие на головы своих противников. Невиданной мощи взрыв поразил всех врагов, всех до единого; их тела обуглились и рассыпались вокруг.
Серебряная паутина исчезла.
Тигр поднял топор и вбежал в дом с желанием обнять своих друзей, порадоваться тому, что они живы, сказать им, как сильно их любит, сказать, что нужно поскорее убираться отсюда.
Распахнув дверь, Аркла понял, что говорить ему не с кем. Тела Метцальда и Игвара лежали на полу в лужах собственной крови; стена дома была проломлена, а на столе лежал правый кинжал Тулсарка.
Семеро. Не десять, семеро. Трое были здесь.
Оборотень сел на постель и в который раз заплакал. Он уже готов был смириться с потерей отца, - всё-таки у него оставались самые близкие друзья! Но теперь и их нет... Ни одного.
Слёзы застилали тигру глаза, но он не мог остановиться. Мир для него разрушен, всё потеряно, и больше нет никакого смысла...
Глаза его пробежали по столу, остановившись на кинжале. Он решился.
Медленно подходя к столу, Аркла не думал, совсем не думал. Мыслей в голове не оставалось, да и зачем думать на пороге смерти, к которой он сам и стремится? Это было вполне логично, после всех потерь, после пережитой боли, после осознания собственной беспомощности, после потери друзей, которых ОН не смог защитить... Тигр дрожащей, влажной от волнения лапой взял нож с маленькими сапфировыми камнями. Он уже знал, что его жизнь ничего не стоит, так какой смысл медлить?
Аркла огляделся - в последний раз в своей жизни. Посмотрел - в последний раз ощущая боль и страх - на тела своих, уже бывших друзей. Посмотрел на стоявший у кровати топор...
"Моему сыну на вечную память и с вечной любовью". Слова проступили пламенем.
Звон металла раздался в тишине - кинжал упал на пол. Один из сапфиров откололся и улетел куда-то в угол, но тигру не было никакого дела до какого-то камня.
Жизнь вновь обретала смысл.
Взяв топор - небесный подарок отца - Аркла вышел навстречу новым испытаниям, навстречу новой судьбе, сделав свой выбор.
Глава 6.
Вечер, такой желанный и долгожданный, опускался на земли Идеального Мира, сменяя знойный день. Оранжевое, словно большой апельсин, солнце медленно опускалось за горизонт, с каждой секундой краснея, словно от стыда - шутка ли, такой жары не было уже давно, и прохлада приближающейся ночи была спасением. Небо окрашивалось в цвета небесного светила, приятно контрастируя с ярко-зеленой листвой многовековых деревьев; лёгкий ветерок пробегал по высокой траве, слегка пригибая её к земле и одаряя её свежестью. Веселое, но уже какое-то сонное щебетание птиц постепенно утихало, что, впрочем, лишь усиливало ощущение наступающей безмятежности.
Аркла, похоже, не замечал смену дня и ночи. Он бежал, быстро бежал уже девять часов кряду, надеясь успеть, желая не опоздать, в глубине души всё же осознавая, что может быть уже слишком поздно. На своих сильных лапах тигр передвигался весьма быстро, резкими прыжками, перемахивая через ямы и ручейки, не обращая внимание на ноющую боль в конечностях. Сейчас ничто более не тревожило его, как новость, которую он узнал от своих друзей.
При воспоминании о друзьях глаза начинало предательски щипать, но сильный духом Аркла списывал всё на слишком сильные порывы встречного ветра. Однако подсознание упорно подкидывало ему моменты из его, как тигр сам решил, прошлой жизни - смеющиеся, счастливые лица друзей, их голоса, которые оборотень слышал будто бы отдалённо...
- Ничего этого более нет, - говорил он сам себе, - более нет и никогда не будет.
Аркла прекрасно понимал, что обманывает сам себя, что не может не думать о тех, кого потерял, пусть даже это и не его вина. Он знал, что уже ничего не может исправить - кроме того, что должен спасти тех дорогих ему, кто еще остался в живых.
Война с Бездушными... Отец часто говорил о том, что они вернутся, что месть за убитых восемнадцать легендарных командиров будет страшной - и дело отнюдь не в количестве павших, а в том, какой страх нависнет над Идеальным Миром, какие тяготы его жителям предстоит вынести. Аркла хоть и надеялся на то, что этого никогда не произойдет, всё же сейчас уже не мог себя обмануть - это УЖЕ случилось, и кто-то должен это остановить.
Проблема была лишь в одном. Тигр прекрасно знал, кто напал, - он не мог и предположить, кто или что заставило бездушных вновь пойти войной спустя всего лишь одиннадцать лет.
Солнце зашло за горизонт, забрав с собой последние лучи света; казалось, луна должна вознестись в небе, но этого не происходило. Аркла, прекрасно видевший ночью как днем и без луны, продолжал свой бешеный бег и не переставая думал. Думал, успели ли Бездушные претворить в жизнь свои планы, думал об отце, о погибших друзьях... Как же так, все трое, в один миг... Эта ужасная мысль пчелиным жалом вонзалась в разум оборотня вновь и вновь, впрыскивая свой яд сладостных воспоминаний. Как же отец... Убили, зачем? Как проникли мимо стражей?
Мысли не давали покоя, и Аркла бежал, уже не обращая внимание на то, что видит. Зрение будто бы отключилось, уступив место воспоминаниям и размышлениям. Радость от недавней встречи с друзьями сменялась бесконечной печалью от их погибели, ощущение счастья - притом, весьма безосновательного, - всепоглощающей грустью. Сердце болело, будто его пронзили кинжалом, - хотя ничто так сильно не ранит, как потеря самых близких людей, и никакой кинжал не идет с нею в сравнение. Как много утрат еще предстоит пережить - тигр не знал, и шел со своей новой, избранной им судьбой рядом, нога в ногу, навстречу надежде, прочь от страданий и боли.
Уставшие лапы давали о себе знать, с каждым разом совершать прыжки было всё труднее, и зооморф решил передохнуть. Мысли отступили, зрение снова вернулось. Рык облегчения вырвался из его пасти - вот он, город Оборотней, совсем близко! Цел и невредим, древние каменные стены, изрисованные причудливым орнаментом, всё так же крепко стоят на защите города, воздух чист и свеж...
Что-то было не так.
Пока оборотень размышлял, что же именно вызвало подозрения, он услышал приглушённый раскат грома. На небе не было ни облачка, лишь редкие звезды весело подмигивали ему.
Ощущение надвигающейся опасности захлестнуло Арклу; вместе с ней в кровь хлынул адреналин. Сняв с пояса яркий, блестевший от собственного оранжевого сияния топор, тигр встал.
Ничего не происходило. Раскат грома был столь же мимолётным, как и промелькнувшее сомнение оборотня о его источнике. Однако всплеск эмоций будто бы отрезвил его и прогнал усталость. Аркла убрал топор за пояс, прошептал что-то себе под нос и превратился в большого, ослепительного белого даже в ночной тьме тигра. Оставался лишь прыжок через маленькую речушку, чтобы добраться до родного города, и оборотень его сделал...
*******
Лёгкий треск пламени каминного огня вывел его из оцепенения. Мысли путались, сворачивались в тугой клубок и снова становились одной длинной ниточкой. Нужно было что-то решать, и решать немедленно. Нетерпение управляло им, и решительность была полноправной хозяйкой его раздумий.
Так много убийств... Зачем? Ну как, ты же мечтал об этом с ранних лет... Мечтал и воплощаешь эту мечту. Так и должно было случиться, если не он, то кто еще? Нет, это главное дело его жизни и останавливаться на достигнутом ни в коем случае не стоит. Конечно, можно было бы прекратить всё сейчас... Но разоблачения совсем не хочется. Ни капельки. Хочется признания. Признания, которого так долго он ждал. Хочется разбить вдребезги всё то унижение, которое он испытывал почти с самого рождения, показать, кто здесь главный...
Но для этого стоит потрудиться... Своими ли руками? Они ведь и так сделали бОльшую часть задуманного. Построили фундамент, пьедестал, на который он триумфально взойдет...
Пора.
- Друг мой, я полагаю, что мы не должны терять ни минуты.
Вторая фигура, так же скрытая под плащом, сидела в кресле напротив.
- Солидарен с вами. Целиком и полностью. Мы должны быть внезапны и... не можем дать им ни единого шанса.
- Его и не будет. Я не допущу. Вы чётко помните свой план?
- Конечно. Я даже ношу его в кармашке плаща, - невидимая, но ощутимая улыбка отразилась на лице второй фигуры. - И перечитываю по возможности - настолько сладостна награда.
- Славно, славно. - Он встал, слегка покачиваясь от выпитого вина. - Они тоже в нетерпении. Я думаю, мы можем начинать...
Скрипнула дверь, и две фигуры в черных мантиях вышли в безлунную ночь. Последнюю ночь.
*******
Аркла сидел в Пещере Четырёх Миров. Кружка горячего напитка из настойки палочника стояла рядом, но оборотень к ней даже не прикоснулся. Сейчас не это было главным - жажда, которая жгла горло, совсем не заботила его.
Старейшина Мун Тахао сидел напротив и внимательно слушал. Слушал всё, что рассказывал ему тигр дрожащим голосом, изредка нахмуривая лоб или изумляясь, но ни разу не перебив. Шёл уже третий час ночи, когда Аркла закончил свой рассказ.
- Я понимаю, через что тебе пришлось пройти и горжусь тобой. Горжусь как своим сыном.
Чувство благодарности, безудержной и бескрайней, нахлынуло на тигра; но оно было слишком уж неуместным, поэтому Аркла прогнал его прочь.
- Спасибо, Мудрейший... Но вы должны понять, что Бездушные...
- Я знаю. Они готовят на нас атаку, все основные боевые силы стянуты к нам - силы, к сожалению, не только наши. - Опасения не были безосновательными, зооморф сейчас понял, что же за раскат грома он слышал.
- Если они идут на нас... То что с городом Цунами?
- Разрушен до основания. Мы в состоянии тежялейшей войны, Аркла. Предвижу твой вопрос и отвечу сразу - наш главный оплот, город Драконов, испепелён. На его месте сейчас одни лишь руины.
Комок застрял в горле у оборотня. Весь его мир был разрушен еще утром, и он думал, что это уже конец... Но нет, новая судьба пока не приподнесла ему приятных сюрпризов.
- И... Я понимаю, как бы это ни звучало... - Слова Старейшине давались с трудом, но он всё-таки сказал это. - Санте погибла, когда пыталась донести до нас весть о разрушенном городе Мечей... Мы нашли её тело недалеко отсюда. Верло выжил, хвала Небесам, - но раны такие... Мы верим, что...
- Всем нужно во что-то верить.
Слова вылетели изо рта Арклы помимо его собственной воли, будто были сказаны совершенно не им. Тигр не понимал, откуда взялась эта вдруг нахлынувшая секундной волной язвительность по отношению к старейшине.
- Что ты хочешь этим сказать? - На морщинистом лице Муна Тахао явственно проступило беспокойство и непонимание; он встал слишком резко для такого пожилого человека и направился к выходу из Пещеры.
- Я... Я не хотел вас обижать, Мудрейший... - Аркле было неудобно за предыдущие слова, однако он понял что же стало их причиной - еще тогда, в то трагичное утро, когда убили По Шаня, тигр предложил собрать воинов и двинуться на север... А этот старый дурак только и думает о том, чтобы тихо и спокойно отсидеться в своей уютной пещерке, лишь бы умирали и страдали другие люди, только не он!
Последнюю фразу Аркла произнес вслух - со злобой от безысходности, от невозможности вернуть то счастливое, беззаботное время, когда не нужно было думать о плохом, когда не было скорби и боли, печали и угнетения от пережитого.
То, что сказано - уже сказано.
Старейшина остановился; гулкий звук шагов замирал в древней каменной пещере, эхо затихало, а воздух, казалось, твердел от напряжения, так внезапно возникшего между теми, кто всегда ладил. Мун медленно повернулся к Аркле - на его лице отразилась глубокая печаль.
- Не ожидал от тебя таких слов. До боли в сердце обидно слышать это от того, кого и вправду считал своим сыном...
Второй раз за эту ночь Старейшина упомянул это сравнение, и вопрос пришел сам собой.
- Где ваш сын, Мудрейший? - В вопросе слышалось не столько любопытство, сколько стыд за сказанное и желание перевести разговор в другое русло.
Внезапность вопроса накалила обстановку; Старейшина решил не посвящать тигра в свое прошлое, поэтому уклончиво ответил:
- Он погиб. Погиб от рук проклятых бездушных. Эти мрази жестоко расправились с ним... Аркла, ты даже представить не можешь, как я хочу мести.
- Я представляю. Представляю, и месть я хочу подать в горячем виде. - Лапы оборотня сжались в мохнатые кулаки и тряслись от гнева и ярости, он забыл обо всем, лишь эти два чувства безраздельно властвовали сейчас в его душе. - Мудрейший, я хочу повести наши силы в бой. За моего отца, за моих друзей, за вашего сына, мы отомстим им. Я клянусь.
Оковы напряженности упали на пол, и если бы были материальны, то Пещера озарилась бы громким лязгом металлических цепей. Аркла встал, подошел к Муну Тахао и обнял его.
Луна поднялась неожиданно поздно, и Идеальный Мир, уже соскучившийся по ней, озарился её платиновым светом. Серебристый лик ночного светила сиял как никогда раньше, проливал на землю множество своих по-ночному холодных лучей. Спокойствие царило в природе, казалось, ничто не могло ему помешать.
Тигр и Старейшина вышли в ночь, прошли по мягкому песку степи к стене города Оборотней, взобрались на нее и посмотрели вдаль.
- Знаешь, Аркла... - Борода старейшины искрилась и сверкала в лунном свете, отчего казалась ослепительно белой. - Я тоже терял друзей, которые были мне роднее всех на свете. Я потерял сына, я потерял двоих близких друзей на этой войне с Бездушными... Зачем она? Вечерами я сижу и думаю об этом - и не нахожу ответа. Не нахожу ответа на многие свои вопросы. Может, старость уже окончательно зажала меня в свои обьятия, - мудрец еле заметно улыбнулся, - а может мне просто не дано постигнуть всех премудростей жизни... Одно я скажу точно - Аркла, я тебя понимаю, прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, и...
Конец фразы потонул в нарастающем шуме - словно кто-то, очень большой, массивный ступал по земле, неотвратимо приближаясь.
Они и правда приближались; ночная тьма и тень от гор были прикрытием, но блестящие в темноте глаза выдавали их. Глаза убийц, жаждущих крови, жаждущих смерти и её страха в глазах своих жертв.
Аркла отшатнулся; он почувствовал исходящую от Старейшины ощутимую волну силы и ярости. Мун Тахао развернулся к городу и начал что-то быстро шептать на непонятном языке, делая весьма странные движения руками. Земля затряслась, огромный столб песка поднялся над нею; что-то огромное формировалось прямо на глазах у оборотня.
В ту же секунду начала рушиться Пещера Четырёх Миров. Это было обманчиво - она не рушилась. Оживал камень.
Аркла сам всё понял без лишних слов, обратился в белого тигра и побежал вглубь города, громко рыча, призывая всех встать на защиту города. Впрочем, жители сами выходили из своих домов - едва заслышав гул приближающейся орды, треск камня и завывание песчаного ветра. Огромное количество оборотней, друидок, уцелевших людей, сидов и амфибий собиралось на главной площади перед южными городскими воротами, откуда наступал враг. Сотни взмыли в воздух - кто на белоснежных крыльях, кто на пылающих огнем грифонах, кто на серебристых плавниках, кто на золотых мечах.
Город готовился к обороне.
Шесть тысяч воинов - всё, что осталось на защите Идеального Мира. Два великана - каменный и песчаный - ожили и присоединились к ним.
Восемнадцать тысяч бездушных наступали с юга. Силы были явно неравны. Равными были лишь чувства, движимые ими.
- Открывай ворота! - Безрассудство охватило Арклу, выступившему впереди всех. - Нападем в лоб, нам нечего терять! Сметем этих тварей, уничтожим их и отпразднуем победу на их мерзких телах!
По толпе прокатился гул недовольства.
Аркла ждал этого и знал, что никто не захочет умирать на поле битвы просто так.
"Людям нужно во что-то верить; лишь вера спасёт тебя в трудный момент, наставит на верный путь, сохранит жизни или принесет их в жертву благой цели".
Тигр повернулся спиной к открытым воротам, обратившись к своим воинам. На чьем-то лице он прочитал страх, на чьем-то уверенность. Он точно знал, какие слова нужно подобрать, чтобы повести свою армию в бой, сделать их бесстрашными перед лицом смерти.
- Друзья, -- громкий голос Арклы пронёсся над толпой так, что каждый смог уловить его обращение. - Мы здесь не потому, что нас вынудили тут быть. Мы сами сделали свой выбор. Это Бездушные тут из-за нас, а не мы из-за них. Наши жизни главнее чьих бы то ни было жизней. Мы вступили на этот путь и должны дойти до конца. Во имя нас, во имя наших детей, во имя тех, кто погиб, во имя тех, кто будет жить. Разорвем их в клочья!
Последние слова тигр произнес с гулким рыком, воинственным и страшным. Толпа ответила ему громкими криками одобрения и подняла оружие, заблестевшее в свете полной луны.
Пора.
Аркла вышел из ворот, оставив где-то там, позади все страхи, потери, обиды и печали. Он был полон решимости и мести, и шел, медленно шел вперед, ведя за собой шесть тысяч воинов, неся ответственность за шесть тысяч жизней.
Сегодня или никогда.
Аркла ступал по мягкому песку навстречу своей судьбе. Последние остатки посторонних мыслей он уничтожил, сейчас более ничто не интересовало его, кроме орды бездушных, которая приближалась, неумолимо приближалась с каждой секундой, с каждым вздохом, с каждым шагом.
Он всё понял, понял кто стоял за всем этим, но обратной дороги не было.
Он знал, что умрет сегодня, знал, что сделал ошибку, избрав новый путь - ведь он мог бы не следовать примеру отца, а спокойно идти вот там, в толпе, и умереть как все, будучи пронзенным острыми когтями или ядовитой стрелой... Но Аркла не был таким. Он спокойно шел навстречу своей смерти, гордо подняв голову; ни капли страха не было в его больших черных глазах.
До первых бездушных оставалось лишь пятьдесят шагов. Пятьдесят шагов до битвы, пятьдесят шагов до смерти. Аркла остановился, огляделся вокруг... Как прекрасны родные места, подумалось ему. Он вдохнул свежий ночной воздух полной грудью, ощутил еще не ушедшую в ночь теплоту нагретого за день песка...
Легко принять смерть. Не так легко отказаться от жизни.
Двадцать один шаг... В мире оставалось так много мест, где он не был, так много людей, с которыми он не виделся, так много всего того, чего ему не удалось испробовать. Боль и унижение - вот что пронизывало его жизнь с самого начала.
Последняя мысль была чужой, не своей... Ощущение инородности на секунду промелькнуло в сознании Арклы, но в следующее мгновение времени на раздумья не осталось - враг навалился всей своей силой, всей мощью. Лунный свет осветил клыки, когти, острые мечи, наконечники стрел, обезображенные и окровавленные морды бездушных - волков, львов, тигров, обгоревших трупов.
Аркла увернулся от шести врагов, налетевших на него. Те, кто стоял позади него, расправились с нападавшими.
Первая капля крови упала на остывающий песок.
Зооморф взревел от ярости. Хитросплетением слов, молниеносным вращением своего топора он раскалил воздух вокруг себя; широко раскинув лапы и издав рык, Аркла создал сгусток энергии и, крутанувшись на месте, послал ярко-оранжевую волну вперед себя. Враги, не ожидавшие этого, застыли на месте и упали навзничь, более не двигаясь.
Настоящая бойня началась в предместье города Оборотней. Свистели стрелы, вонзаясь в плоть, сверкали копья и мечи, карающе опускаясь на головы, дробя кости. Топоры, чакрамы и луки раскалились добела, заклинания произносились с ошеломляющей быстротой; две армии сражались не на жизнь, а насмерть. Песок был залит кровью, тут и там лежали поверженные тела, а лунный свет померк перед сиянием битвы.
Быстро редела армия Бездушных, но так же быстро редела и армия защитников.
Песчаный великан хватал врагов и раскидывал по сторонам, прямо на острые скалы. Каменный голем, впервые призванный за многие тысячи лет, был не менее яростен - он крушил всё на своем пути, оружие Бездушных было ему нипочем. Каменные, грубо отёсанные руки были в крови всё наседающих врагов.
Аркла успевал не только уничтожать Бездушных, но и раздавать указания своим воинам. Враг начал понемногу отступать, несмотря на своё преимущество, но лишь тигр понял, что это ловушка.
Он не успел сдержать ринувшихся вперед великанов - был слишком занят набросившейся на него группой из трёх десятков врагов. Он бил их, они били его. Окружив его в кольцо, Бездушные воззвали к небу непонятным рычанием, и стали обрушивать удары на зооморфа с удвоенной скоростью и проворством.
- Ну уж нет, парни!
Молодой воин влетел в толпу нападавших и издал поистине львиный рык; казалось, призрачная, отливающая золотом морда царя зверей угрожающе нависла над ними. Бездушные ошеломленно замерли, будучи не в силах пошевелиться. Воин улыбнулся Аркле.
- На счет три! Раз, два, три!
Огненные драконы закружили вокруг кучки обгоревших солдат. Аркла верно подметил момент, чтобы нанести свой удар. Казалось, накопленная им ярость сейчас выплеснется наружу и растратится впустую, но нет - тигр присел, красный от крови песок вокруг него накалился. Аркла подпрыгнул - топор заалел от силы, созданной заклинанием, - и с силой взрыва опустился на землю, ударив топором. Стена огня поднялась из ниоткуда, всепожирающий взрыв поглотил тридцать окруживших и еще полсотни оказавшихся рядом врагов. Зооморф повернулся, чтобы поблагодарить воина, так вовремя подоспевшего на выручку - но лишь увидел, как тот, неестественно выгнув правую руку и уткнувшись лицом в песок, лежит на земле, пронзённый горящими стрелами. Тонкая броня не выручила юношу.
Аркла посмотрел вперед и обомлел. Песчаный гигант словно рассеялся, и лишь облако пыли над сражающимися напоминало о его недавнем присутствии. Голем, стойко державшийся, начал падать на колени, успев что-то наколдовать в особо плотную толпу врагов - огромная глыба вырвалась из недр каменного чудища и покатилась с оглушительным грохотом, сметая Бездушных на своем пути; это было последнее, что голем сделал - он повалился на землю, рассыпавшись грудой камней.
Сиды, зооморфы, амфибии и люди, хоть и храбро сражались, начали отступать, впрочем, не прекращая отвечать атакой на атаку. Крови было уже так много, что песок начал хлюпать под ногами, превратившись в вязкую массу, и передвигаться по нему было всё сложнее. Аркла, осознавая некую безвыходность своего положения - снова толпа врагов ринулась на него, - встал, широко расставив ноги, и стал ждать.
Земля, казалось, посинела под его ногами.
Бездушные приближались, не осознавая ничего - жажда убийства двигала ими. Аркла закрутился на месте, молнии, настоящие молнии извергались с острия его топора, а земля задрожала, отбросив врагов назад, забрав их жизни. Зооморф оглянулся и понял - пора отступать, необходимо сберечь жизни, пока не поздно, пока не разгромлена вся армия защитников...
Аркла не успел.
Что-то больно ударило его по голове, а затем в спину вонзился острый нож.
Затылком он почувствовал горячее дыхание, а до боли знакомый голос прошептал:
- Не смей мешать...
Аркла упал на колени, истекая кровью и обернулся. Сзади никого не было, кроме своей же армии, а впереди - лишь орда Бездушных, которая наступала, перепрыгивая через трупы своих же собратьев, .
Ему могло лишь почудиться, но ощущение пронзённой плоти не давало покоя - значит, угадал...
Времени думать не было. Оно ушло, и сознание покинуло оборотня.
Глава 7.
Аркла пришел в себя. Постепенно, понемногу, как заполняется кружка горячим настоем бузины, его разум оживал. Острая боль в спине пронзила сознание, но тут же отступила перед единственной вспыхнувшей мыслью.
"Где я?"
Тигр задал этот вопрос мысленно по двум причинам. Во-первых, он не знал, кто вокруг него и что замышляют - может, и не имело смысла произносить это вслух, а во-вторых - кляп во рту мешал издать хоть один звук. Судя по ощущениям, оборотень сидел, привязанный веревками, которые больно впивались в кожу - настолько туго он был ими обтянут. Зрение отсутствовало, и Аркла уже вздумал испугаться - неужели ослеп? - но, помотав головой, он понял - черная лента была повязана на глаза.
Слух был единственным помощником. Долгое время не было ни единого звука, затем лёгкое шевеление уловили чуткие тигриные уши.
- Очнулся наконец, - ехидно прозвучал голос. - Я уж думал, ты вообще умер...
- Сними ему повязку, - приказал второй; оба были настолько хорошо знакомы, что Аркла весьма сильно удивился, но показать это не мог - мешал кляп.
Стук шагов, весьма грубо сорванная повязка...
Поток света ударил Аркле в глаза, и оборотень зажмурился. Он медленно привыкал к свету, осматривая помещение в котором оказался, и испытал удивление еще раз.
Комната была очень знакома, но где же он её видел?
Кресло-качалка... Весело полыхающее в камине пламя... Разбитая картина на стене...
Город Истоков, покои Гао Сяогэ. Он видел это место во сне, но никогда здесь не был.
- Узнал? - словно прочитав мысли Арклы, спросил Тулсарк, присев на стоящее рядом кожаное кресло. - Узнал, наконец, это место, а? - Убийца поигрывал кинжалами, подбрасывал в воздух и снова ловил; на рукояти одного из них отсутствовали отколовшиеся сапфиры.
- Вынь ему кляп, Тулсарк, будь так добр. Нам всё же надо объясниться перед гостем, и к тому же, ответить на твой вопрос он никоим образом не сможет. - Голос был холоден, и тигру было непривычно слышать такие ледяные нотки.
Тулсарк снова встал, заткнув свои кинжалы за пояс, и достал изо рта Арклы черную тряпку.
- Тьфу, зачем мы дали ему это? Жуткая вещь, провалялась на полу черт знает сколько времени...
- Сам знаешь, это необходимость - иначе нас бы услышали, стали бы задавать кучу ненужных вопросов... - Мун Тахао медленно поднялся из кресла-качалки и теперь измерял шагами комнату. - Аркла, знал бы ты, через что нам пришлось пройти и какие трудности пережить...
Тут уж зооморф стерпеть не смог.
- Вам? ТРУДНОСТИ? О каких трудностях вы говорите, Мудрейший! Почему я связан? КАКОГО ЧЕРТА?.. - закричал он в исступлении, ёрзая на стуле, всё еще оставаясь привязанным. - Тул, ты-то как тут оказался? - оборотень обратился к амфибии. - Значит, тебя успели спасти? Ты жив, хотя бы ты!
Тулсарк в недоумении посмотрел на Старейшину Города Оборотней.
- Он... совсем того? Всё же очевидно! Неужели мы просчитались, решив, что он всё понял?
Аркла перестал пытаться освободиться от опутывающих его веревок. Мозг работал в бешеном темпе, размышляя, думая, просчитывая и осмысливая положение, в котором он оказался. Огромное количество вопросов зарождалось в его голове, и первый из них, самый важный, вырвался произвольно:
- Зачем всё это?
Мун Тахао и Тулсарк переглянулись.
- Аркла... Ты умный, славный малый - но даже тебе сейчас не понять того грандиозного плана и той великой цели, которой мы следовали. Это не просто так, друг мой. Понимаешь ли, бывают люди, достойные власти, а бывают те, кто ничего из себя не представляет, но при этом с наглым видом восходит на трон и удерживается на нём до самой смерти. - Последнее слово исказило лицо Старейшины в странной гримасе, больше смахивающей на отвращение, нежели на ухмылку. - Мы терпеть это не могли, уж прости нас, грешных.
Тигр явственно чувствовал внутри себя океан злобы и страшный шторм, который на нём зарождался.
- Что за цель? Зачем нужно было устраивать это, губить тысячи невинных жизней? - Оборотень едва сдерживал свои эмоции, его голос дрожал, он сам задыхался и не мог внятно проговаривать слова.
- Цель... - Тулсарк ходил кругами вокруг стула, на котором сидел Аркла, подбрасывал свои кинжалы и не глядя ловил их снова. - Цель не одна, их много, и поверь, именно ты помог нам их достичь и осуществить наши планы.
- Я? - Тигр был изумлен настолько, что на минуту потерял дар речи, в недоумении глядя на Муна Тахао, сидевшего напротив и испытующе глядевшего на зооморфа. - Каким образом?..
Тулсарк вздохнул.
- Как же много объяснять... Отец, может, сделаем, что требуется и покончим с этим?
Обращение резануло слух Арклы, будто раскалённая сталь пронзила плоть.
- Отец? Тул, хочешь сказать, что...
Мун Тахао резко встал. Не осталось и следа от того доброго выражения на лице старца; сейчас оно было полно ненависти.
- Да, дрянь! Не ожидал? Не знал? А я, между прочим, был старше твоей мамочки всего на двадцать три года! Всего! Ухаживал за ней, думал, что она будет моей навечно! - Казалось, он не управляет своими эмоциями. - Когда она отказалась связать свою жизнь со мной, когда я узнал, что она выбрала твоего папашу - тот еще выскочка! - я надругался над нею, она должна была молчать под страхом смерти! Сволочь! ОНА сломала мою жизнь, понимаешь? Она родила мне моего единственного сына, амфибию - хоть и была сидкой, - и он сейчас в этой же комнате! А потом, через четыре года родился ты! - Мун со злостью сплюнул на пол. - Приятно ли видеть чужого сыночка той, которую любил? А? Отвечай! - Он замахнулся и грубо, с силой, несвойственной пожилому человеку, ударил Арклу прямо в морду.
- А потом... Даааа, когда она отказалась после твоего рождения даже общаться со мной... - В глазах правителя города гнев сменился печалью. - Я просто взял и убил её. Это было просто - в итоге она ведь никому не досталась! Ни твоему дрянному папаше, ни мне!..
Аркла не мог поверить своим ушам, будто тысячи кинжалов пронзали его с каждой секундой, с каждым словом Муна Тахао, но тигр держался, он так долго искал правду и был намерен получить её прямо сейчас.
- Но... Как это связано с...
- МОЛЧАТЬ! - Старейшина наотмашь ударил оборотня еще раз. - Тебе слова не давали! Ты уже всё сказал и всё сделал, ты сам во всём виноват! Сам!!!
Мун перешел почти что на визг. Он начал так же задыхаться, как и Аркла, и слова лились из него нескончаемым потоком.
- Урод... Дрянь... Ты во всем виноват!... Я убил твоего отца, слышишь? Я! Ха! Лёгкая добыча, я долго вынашивал этот план - нужно было выжидать, пока все успокоятся, и посеять панику! Никто и никогда не подумал бы на меня, никто!..
Аркла слушал старейшину, но слова долетали будто бы издалека, из-за каменной стены. Ничего сейчас не существовало для него; слова были лишь пустым звуком. Вот кто это всё затеял... Но что толку от этого знания? Всё равно в живых он не останется...
- ... я же спланировал убийство Гао! Идиот, он так верил в то, что твой отец обеспечил бесконечный и бескрайний, такой долгожданный мир, а сам умер лишь от трёх ударов кинжала!...
Конечно... Как же раньше он не догадался?.. Его ведь пытались убить... Но оставалось еще очень много вопросов, и любопытная натура тигра не могла, даже под страхом смерти, удержаться от надежды получить последнее знание.
- ... я придумал весь этот план, а ты был в нем пешкой! Всего лишь фигура, которую в нужный момент нужно убрать с доски!
Поток слов неожиданно прервался; не менее неожиданно Мун Тахао осел на пол и захрипел.
Позади него стоял Тулсарк; его лицо было искажено гневом.
- За мать.
Он достал из тела своего отца залитый кровью кинжал. Старейшина лежал на полу.
- Сын... Сынок... Почему?...
Тулсарк выпрямился, вытер кинжал о свой чёрный плащ, с презрением посмотрел на Муна Тахао.
- Ты не рассказывал мне о матери. Ты лгал мне, лгал, что она бросила тебя. Ты убил её, и получил по заслугам. Прости, отец, но в этом Аркла не виноват - виноват ты.
Убийца резким движением ноги ударил своего отца. Тот дёрнулся и больше не шевелился.
- Ну что, друг, и, как выяснилось, братишка... - Тулсарк ухмылялся; не так, как ухмыляются шутке - так, как убийца улыбается, глядя в глаза своей жертве и предчувствуя её смерть. - Ты, наверное, хочешь всё знать, прежде чем умереть...
- Умереть? Ты убьешь своего брата? - Голос Арклы не дрогнул; страх куда-то ушел, испарился, осталось место лишь чистому адреналину и любопытству.
- Я убил своих друзей, Арк, убил своего дядю - ты ведь слышал, как они видели его тело в озере под стенами города Мечей. Думаешь, мне будет сложно убить своего брата?
Ответ повис в воздухе, раскалённом, казалось, добела.
- Знаешь... Когда ты со своим отцом постигал боевые искусства, я уже был всему обучен. Нам это мастерство даётся от рождения. Я не знал, куда себя деть целыми днями - до того момента, как мой приёмный отец не принёс мне книгу. У нас была бедная семья, но я любил тех родителей, как своих настоящих... Я начал читать. Книга о легендах Идеального Мира... Так увлёкся, что мог пропустить обед или не спать целую ночь - так занимало меня чтение.
Несмотря на то, что это были лишь легенды, я верил - большинство из них правда. Особенно сильно верил в сказание о Секретной Книге - той, что избавит весь мир от невзгод и напастей, той, что подарит вечную свободу. Я хотел узнать, что же именно в этой книге, и как это использовать. Как же бедному мальчику из неизвестной семьи попасть в Хранилище Мудрых, где лежат все нужные мне сведения? Оставалось ждать, просить судьбу, надеяться и верить.
Однажды, когда мне было восемь, я слишком увлекся охотой - как бы ни хороши были врожденные навыки, я всё-таки хотел их совершенствовать - и зашел слишком далеко в лес. Там, в его глубине, на поляне, залитой солнцем, стоял шатер, а рядом с ним - человек. Уже пожилой телом, но еще молодой духом, он увидел меня, увидел татуировку на моей шее в форме двух переплетающихся змей, - Тулсарк отогнул ворот , и Аркла увидел чёрное, как смоль, изображение, - и показал мне такую же. Я всё понял. Вот мой настоящий отец. В тот же день я ушел из своего дома, который считал родным.
Тигр слушал, завороженный повествованием, и не смел перебить, внимательно запоминая всё, что говорит убийца.
- Мы сроднились, - продолжал тот. - Часто виделись; я взрослел в глазах, он старел в моих. Когда мне было одиннадцать, он провёл меня в Хранилище Мудрых и я поселился там. Днями и ночами, без сна, воды и пищи, я изучал манускрипты, в надежде найти то, что мне нужно. Спустя четыре месяца я нашел это. То, что там описывалось, потрясло меня. Я поделился планами со своим отцом - планами поистине гениальными. Знаешь, Арк, даже получив то, что хотел, - я не остановился и прочитал всё. Я знал и знаю больше, чем все мудрецы на этой земле.
Через год познакомились мы, произошла та охота... Ты помнишь, когда мы стали братьями.
Но мы уже были братьями.
Тулсарк открыл окно; темнота ночи не могла проникнуть сквозь свет, излучаемый огнем, но звуки ворвались в комнату и наполнили её, вместе с запахами. Стрекот сверчков, запах листвы и персиковых цветов, лёгкий плеск воды...
- Я решил использовать это - мои познания в магии были уже весьма хороши. Породнившись на крови - дважды - я получил доступ к твоему сознанию. Никогда не замечал ничего странного?
Аркла задумался и вспомнил, как переглянулись Метцальд и Игвар, когда нашли его, когда Тул будто б прочитал его мысли, а тигр этому не придал никакого значения...
- Вот и я про то же. Чуть было всё не сорвалось, ты меня чуть было не разоблачил.
- Зачем? Тул, зачем? - Оборотень перебил убийцу с плохо скрываемым гневом и любопытством. - Зачем всё это?
- Ты хочешь знать, что я вычитал в Секретной Книге? Что ж... Это сильнейший источник магии, все слова в ней обладают мощью. Она содержит в себе то, о чем никто даже и не представляет... Подумай только, Арк - с её помощью мы вернем мир на наши земли, уничтожим всех Бездушных! Нужно всего-то одно заклинание, такое сложное, но и такое простое! Кровь героя, оружие богов и плоть родного тому, кто прочтёт слова ритуала! Мы с тобой братья, не так ли, так что ты тут весьма кстати! Конечно, я мог бы взять плоть родного отца, - Тулсарк с презрением пнул тело Муна Тахао, - но ты мне одновременно и враг, и брат... Так будет лучше.
С чего же всё началось? Я встречался с бездушными - это было ужасно! Из меня гениальный актер, к слову - я сказал им, что если они помогут захватить Идеальный Мир, то будут править со мной на равных... А дальше началось - я повёл их на город Перьев, под покровом ночи, и мы смели его! Я великолепный генерал... И ты не сможешь с этим спорить! - Тулсарк явно был горд собой. - Я подбросил амулет По Шаня на самое видное место - давно уже мечтал, чтобы вы, зооморфы и сиды, перебили друг друга... Грязные расы... Хотел посеять вражду между вами, затаить сомнения, навести всех на ложный след...
Мой отец убил твоего отца, кровь героя мы добыли, не так ли? Оружие богов... Это было весьма сложно и непросто, Арк, очень непросто! Нужно было, чтобы это был именно ты - По Шань единственный, кто держал топор самого Пань Гу в руках, и лишь его сын был наследником этого сокровища! Согласись, я был чертовски хорош - нужно было, чтобы добрый старейшина показал свою мудрость, непреклонность в решении запретить тебе развязать с бездушными войну, и ты поддался на это, тебе дорог был отец и ты согласился отправиться один в далёкий путь, лишь бы доказать самому себе, что ты достоин его памяти! Я слишком хорошо тебя знаю, и умело сыграл на этом!
Арклу затрясло; ярость смешалась с гневом.
Тулсарк продолжил, подбрасывая свои кинжалы:
- Я подбросил в твой сон то, что видел своими глазами - мы с отцом вместе пришли убивать Гао! И ты купился, ты знал, что последующие смерти могут быть на твоей совести!
- НЕТ! - взревел Аркла. - Я НИ ПРИ ЧЕМ!
- Еще как при чём, мой пушистый друг. - Яд сочился изо рта Тулсарка, маскируясь под слова. - Мы ведь были в сговоре с отцом; когда ты пришёл в Пещеру Четырёх Миров, туда влетела птичка с посланием, помнишь? Это был единственный просчет плана! В этот момент все Мудрейшие - из оставшихся в живых, конечно, - должны были быть там, но встреча не состоялась... Это бы отогнало подозрения от отца, если таковые и были... А дальше всё просто, он сыграл свою роль - и ты опять купился, отправился совершенно один. За тобой следили шестеро моих слуг - да-да, у меня появились слуги, как я выбрался из нищеты! Хоть кто-то начал меня уважать, и это было лишь начало. Они были готовы убить тебя, но я приказал лишь следать; а ты - испугался как маленький котёнок, сразу убежал! - Улыбка играла на лице Тулсарка, настолько лучезарная, что, казалось, в комнате стало светлее. - Ну а потом мы нашли тебя. Я встретил Метца и Игвара недалеко от города Мечей - готовил убийство, почуял, что ты рядом и можешь помешать. Призвал Бездушных - надеясь, что в бою твоя храбрость окажется истинной, что небеса подарят тебе оружие отца... Но тебе, такому благородному, нужно было умереть во имя благой цели, умереть за кого-то, но не за себя, я ведь прав?
Аркла не ответил; отчаянье сковало его - предательство друга, даже БРАТА - что может быть позорнее... Тулсарк не обращал на тигра никакого внимания и, казалось, разговаривал сам с собой.
- Да, прав... Я никогда не ошибаюсь. В моих планах тогда не было убивать тебя, ты был нужен живым, пока не получишь топор... И я решил затаиться, выжидать. Что произошло потом, ты знаешь. Ночью я повел армии бездушных в бой на город Мечей, пока Метц и Игвар спали. Я отправил ложное сообщение о разрушенном городе Цунами своему отцу, чтобы он зачитал это перед толпой, чтобы все убедились - бездушные идут! Я убил своих друзей. Оставил кинжал, чтобы ты не подумал на меня. Почему не убил тебя? Честно - сам не знаю, но лучше поздно, чем никогда...
Кровь есть, топор добыт - нельзя не отметить твою отвагу, друг мой, но восхитись гениальностью моего плана! Оставалась плоть...И все, до единого, бездушные на землях Идеального Мира - иначе их было не уничтожить. Я встретился с ними еще раз, сказал, чтобы они собирали армию и шли на город Оборотней... Собственно, всё. Представь, каково это - ты, непризнанный годами, испытавший все унижения и лишения, в одночасье становишься освободителем и спасителем!
- Ты сумасшедший, Тул, самый настоящий сумасшедший...
- Ни капельки. - Тулсарк был спокоен, но в его голосе сквозил неприкрытый холод. - Тебе меня не понять, Арк. Ты купался в лучах славы своего отца, весь такой из себя... А я? А кем был я? Обыкновенная амфибия, рядовой убийца, каких сотни, один из многих. Я хотел славы. Я хотел признания. Я хотел мести за унижения, которые испытывал. И я почти всего достиг! Месть покарала тех, кто издевался надо мной, кто не ценил меня все эти годы! Я, блестящий освободитель, стану Правителем Идеального Мира, потому что лишь я спасу его от Бездушных!
Тулсарк подошел к тигру.
- Конечно, мой отец тоже хотел этого... Но выживает сильнейший - это суровая правда, которую он не постиг. - Убийца быстрым движением отсёк тигру кончик правого уха; Аркла, стиснув зубы, пережидал боль и наблюдал за своим, уже бывшим, другом.
Тул подошел к столу, на котором лежал его левый кинжал, окроплённый кровью и топор По Шаня, положил кусочек плоти рядом с ними и открыл большую, древнюю книгу - пыль клубами повисла в воздухе. Убийца закашлялся, рукой прогоняя её, стал отыскивать нужную страницу.
- Пойми, Арк, всё ради нашего общего блага. Немного воинов выжили, Бездушные наседают на город... Я уничтожу их и мы начнем строить новый мир на руинах старого, где я буду признан и восхвалён...
Тигр сплюнул.
- Ты убьешь меня?
- Ну зачем же так жестоко... Я не собираюсь убивать тебя. Я хочу дать твоей жизни свободу... при помощи своего кинжала, Арк.
Тулсарк, похоже, нашел нужную страницу - отблеск пламени в его глазах стал еще ярче, а на лбу проступила испарина.
- Вот оно... Смотри, брат, я делаю то, чего не делал никто и никогда! Я навеки избавлю нас от этой ужасной напасти!
Он как-то странно выгнулся, словно столб энергии с небес пронзил его. Звуки, странные, непривычные, гортанные, вырывались изо рта Тулсарка - похожие на пение или рычание, разобрать было очень трудно. Казалось, древние рунические символы со страницы книги оживают, становятся объёмными, поднимаются вверх... Огонь, настоящий огонь - но ярко-фиолетового цвета - охватил фигуру убийцы, и в тот же миг перед глазами Арклы пронеслось видение - дождь из горящих камней, карающий дождь опускается на головы орды Бездушных, подкидывая их, разрывая на части, превращая в кровавое месиво, уничтожая их раз и навсегда...
Что-то было не так.
Ноги Тулсарка медленно покрывались серым, грубым камнем. Казалось, он превращается в массивную глыбу.
Он не был избранным.
Не он владел Силой, но она владела им. И она не желала себе такой участи, такого повелителя, такого раба.
"И примкнут те, кого я отрядил жить в пустыне, к бездушным, и да падет древо, что старо как мир, и да погрузится мир Пань Гу во мрак и уныние на двести восемнадцать лет. Лишь тот, кто предаст веру свою и род свой, спасет мир Пань Гу."
Всевеликий лишь самую малость ошибся в своем предсказании.
- Нет!!! - закричал в исступлении Аркла. - Брат, остановись!!! Стой!
Тулсарк не слышал; он был уже где-то там, далеко, в нирване.
Камень дошел до груди, а пение не прекращалось. Перед внутренним взором тигра снова и снова проносились кровавые картины последних погибающих Бездушных...
Всё было кончено.
Идеальный Мир был навсегда избавлен от многовековой напасти.
Аркла встал - веревки больше не мешали ему; как только Тулсарк окончательно окаменел, они ослабли сами собой. Подошел к столу, крепко сжал топор и заткнул его за пояс.
- Больше никто на тебя не позарится. Никто и никогда.
Секретная Книга полетела в огонь. Когда тигр выходил из комнаты, из камина раздался оглушительный детский плач - плач, взывающий к жалости, к спасению - но Аркла даже не обернулся.
Он выходил навстречу новой жизни, благодаря судьбу за то, что все невзгоды она выдала ему сразу, не таясь.
Он вышел и улыбнулся восходящему Солнцу.
Нужно было строить новый мир. Новый мир - на руинах старого.
Больше никогда не будет войны.
Никогда.
Новая война
© Copyright: Никита Золотарёв, 2012
Свидетельство о публикации №212052801757
Свидетельство о публикации №212052801757
Рецензии
фантастика когда была моей первой любовью, не сложилось...у меня с ней не сложилось, а может, просто выросла, у вас все хорошо....
Дебора Вишневская 29.05.2012 12:42 • Заявить о нарушении
Дебора Вишневская 29.05.2012 12:42 • Заявить о нарушении