Юрий Кулишенко

                Война деревьев и жуков


Ветерок у Байкала тихо шевелил хвоинки лиственниц – самых крепких и выносливых  деревьев тайги. У них была очень крепкая смолистая древесина, и они дальше всех   других деревьев ушли в тундру, что раскинулась от леса до Ледовитого океана.
”Мы никого не боимся!” – хвастались лиственницы, - “Ни древесной гнили, ни личинок жуков-древоточцев, ни прожорливых гусениц. Если вредные гусеницы съедят даже все наши хвоинки до единой – мы вырастим новые, такие несъедобные и горькие, что гусеницы не смогут их теперь поедать!“
Жила в этом  лесу у Байкала среди лиственниц  и небольшая семья жуков усачей. Было их мало, вели они себя тихо и боязливо, откладывали яйца  на  слабые, засыхающие деревья и большого вреда лесу не приносили.
Но вот  однажды   здесь появилась новая стая усачей. Прилетели они издалека, радостно засмеялись и стали знакомиться с местными жуками. Привёл их вождь  Ксилотрехус.
Этот злой Ксилотрехус вышел из куколки в далёком лесу и  очень хотел прославиться  – принести как можно больше вреда  деревьям.
Стал он говорить об этом деле со  старыми жуками своей стаи. Подумали старые жуки и решили, что  надо объединиться с какой-нибудь другой, дальней стаей жуков усачей.
“Когда разные стаи усачей объединяются” – сказали они Ксилотрехусу, - “жуки становятся такими злыми, сильными и многочисленными, что деревьям от них  просто беда!”
Обрадовался Ксилотрехус и повёл  жуков в другой лес искать ещё одну стаю усачей. А когда нашёл – объединил их всех под своим началом.
Подолгу ходил теперь вождь Ксилотрехус по  лесу и мрачно думал о своём злом деле. Вдруг пролетавший мимо  лёгкий ветерок донёс до него  хвастовство  лиственниц.
“Вот достойное меня дело!” – обрадовался Ксилотрехус. -  “Все узнают о Великом Ксилотрехусе,  когда я   уничтожу этих   зазнаек! Хвастливые лиственницы – это вам не  жалкие, никому не известные кустики! Память обо мне  прогремит в веках!”
Радостно расправил  Ксилотрехус крылья, поднялся повыше и шлёп – вцепился в кору ближайшего к нему дерева. За ним - шлёп, шлёп! – расселись вокруг  на стволах  деревьев  остальные жуки и стали ждать, что им скажет   вождь. 
Огляделся Ксилотрехус по сторонам и громко закричал: “Нас здесь тысячи и тысячи! Мы сильны! Налетим на деревья все сразу, и они падут к нашим лапам!  Каждому жуку – по лиственнице!”
Вдруг рядом с ним шлёпнулся о ствол пролетавший мимо усач из дальней семьи.  Тощенький и слабенький такой жучишка, едва держится коготками за кору. ”Победили нас деревья”, –  шепчет он  из последних сил, - “Залили смолой всех наших  личинок, когда они вгрызались в древесину, только одна моя и уцелела! ” – тут лапки жука сами-собой разжались, и он – шлёп – тихонько свалился на землю лапками вверх.
Дрогнули усачи и в страхе попятились, но Ксилотрехус не пал духом, грозно прикрикнул на них и назначил себе сотню самых сильных и злобных помощников-заместителей.
“Я улетаю. Ждите меня, скоро я вернусь и принесу на своих крыльях  победу и славу!” – сказал он жукам  и грозно добавил, нахмурив брови, - “Предателей и трусов мы будем уничтожать!”
Посмотрел  свысока на притихшую стаю, расправил крылья  и улетел учиться и набираться вредного опыта  у других жуков:  древоточцев и короедов.
Долго летел Ксилотрехус среди деревьев, устал и  сел в незнакомом  лесу на поваленный ствол сосны отдохнуть. Осмотрелся вокруг – и  вдруг видит, что навстречу ему ползёт большой чёрный жук с длинными усами. Намного больше Ксилотрехуса. Но Ксилотрехус не испугался и стал его ждать.
“Монохамус, Чёрный сосновый усач!” - представился незнакомец.
“Хотим лиственниц одолеть,  поделись с нами опытом!” – попросил его  Ксилотрехус.
“Не воюйте со здоровыми и сильными  деревьями, проигрышное это дело”, - мрачно проскрежетал крепкими сильными челюстями Монохамус, - “личинок и себя только погубите! Мы – Чёрные усачи, откладываем яйца на старые, слабые и упавшие сосны. Запах плесени у них  сильнее, чем пугающей нас  запах смолы, которой много в древесине здоровых деревьев”.  Потом задумался и добавил: “Но вот если нас соберётся на дереве много, мы быстро объедаем всю кору тонких молодых  веточек! Сосна после этого слабеет, и смолы у неё становится всё меньше и  меньше. Теперь нашим жучихам можно и яички откладывать: все личинки будут живы! ”
 Даже не поблагодарил Ксилотрехус Монохамуса за вредную науку, а поскорее расправил крылья и полетел обратно. Он понял, как победить лиственниц и спешил к своей стае!
 Ксилотрехус испугался, что жуки могут забыть его. А  вдруг его заместители  подняли бунт и уже взяли власть в свои жёсткие  лапы?! Он бы именно так бы и поступил!
Прилетел вождь  в лес у Байкала и в страхе плюхнулся   на ствол своей лиственницы. Вцепился в кору когтями  лап, прижался к ней и  ждёт: а не будут ли его гнать?
Но напрасно он беспокоился.  Зашумели тысячи крыльев, и с приветственными воплями радости  собралась вокруг Вождя  целая туча жуков-усачей.
Обрадовался Ксилотрехус и воспрянул духом. Важно выпятил грудь и произнёс речь: “Слушайте, жуки, Великого и  Мудрого Ксилотрехуса! Нападаем на одно дерево  сразу сотнями. У самой сильной лиственницы не хватит смолы на всех наших личинок – многие погибнут, но это будет славная гибель! Гибель во благо стае! Оставшиеся в живых  прорвутся сквозь смоляные каналы и изгрызут  жалкие никчемные деревья! Да сгинут все лиственницы!”
“Да сгинут все лиственницы!” - дружно проорали жуки и затопали  крепкими жёсткими лапами –  грозный шелест прокатился по лесу.
 И тогда Ксилотрехус отдал злобный приказ: “Сотня  жуков-разведчиков разлетается по лесу и садится на сотню лиственниц,  остальные летят на  запах разведчиков! Чем больше соберётся на одном дереве жуков, тем сильнее будет  наш запах,  и пугающий  аромат смолы исчезнет!”
 “Вперёд!” – хором заорали жуки. – “Да здравствует  Великий  Ксилотрехус! Добудем вечную славу!” – и тучами разлетелись по лесу…
Долго продолжалась война деревьев и жуков.  Ксилотрехус перебрасывал  свою  армию с одних деревьев на другие, и лиственницы гибли в неравной борьбе.
Каждая жучиха откладывала на кору лиственницы сотню яичек. А всех детей-личинок от сотен жучих не могла залить смолой ни одна, даже самая сильная  лиственница.
Личинки усачей появлялись из яичек слабенькими и маленькими, и первый год жили под корой. Там они потихоньку, украдкой - хрум, хрум - выгрызали в древесине такие же маленькие, как и они, лунки. Выгрызет личинка одну лунку  и убегает, ползёт выгрызать следующую!
А когда личинки подрастали, они целыми стаями стали вгрызаться в лиственницу  и уничтожать её.  Во множестве гибли  первые личинки, залитые густеющей на воздухе смолой, но следом прорывались сквозь опустевшие смоляные каналы другие и поедали древесину, выгрызая в ней длинные ходы.
Испугались хвастливые лиственницы: скоро ни одного живого  дерева вокруг не останется  – изведут усачи лиственниц. А торжествующие жуки в честь своих побед  назвали себя Лиственничными усачами.
Но рано они радовались!
В   лесу, в отдалении от других деревьев, росла  очень старая и древняя лиственница. Тяжёло придавил землю её ствол, высоко, к самому небу, поднялась её вершина. Многое повидала она на своём веку и была очень мудрой.
Услышала Старая лиственница от ветерка,  который знал все лесные дела и секреты, и  о войне жуков с деревьями, и о слабеньком жучке-усаче, прилетевшем из далёкого леса.
Задумалась Старая лиственница и сказала: “Лети-ка ты,  дружок-ветерок, в соседний лес, узнай там, как победили своих жуков деревья, и прилетай обратно с доброй вестью”.
Тихо прошумел ветерок в кронах деревьев и улетел. Прошло немного времени, и он был уже  на другом берегу Байкала.
На следующее утро  вернулся Ветерок обратно и стал что-то нашёптывать, шевеля хвоинки, по секрету лиственницам.
Обрадовались деревья и воспрянули духом. Стали они теперь с каждым годом  выращивать всё больше и больше смоляных каналов в каждом новом слое древесины под корой.
Теперь смолы в каналах стало так много, и она изливалась из  них так обильно, что лишь редкие  личинки усачей прогрызались в древесину деревьев.
 Встали на защиту  лиственниц и дятлы. Позвала их Старая лиственница. Садились дятлы на ствол и вслушивались: где там под корой – хрум, хрум -  вгрызается личинка своими жвалами в дерево?
 Обнаружив врага, Большие пёстрые дятлы выдалбливали своими  крепкими клювами отверстия в коре и доставали из-под неё злых личинок усачей.
 Прошли годы, и ряды усачей сильно поредели в этой войне. Да и сами жуки тоже ослабели – их храбрость и сила и злость исчезли. Запах смолы стал так пугать их, что они и  близко-то не подлетали к здоровым деревьям.
Эти новые усачи   уже не почитали Ксилотрехуса, и не восхищались им как героем. А многие и вовсе  забыли, кто  такой был этот Ксилотрехус, чем он прославился, и из-за чего началась война деревьев и жуков.
Нынешние, новые,  жуки даже стали  ругать прежних лиственничных усачей  за бессмысленную гибель личинок.
“Это из-за них и  Ксилотрехуса” - возмущённо кричали на собраниях одни, -  “нас осталось так мало, что скоро мы все исчезнем!”  -
 “Это из-за них и    Ксилотрехуса”, - вторили им другие, - “ у здоровых деревьев  появилось так много смоляных каналов, что прорваться сквозь них не могут даже самые сильные наши личинки с их крепкими и быстрыми челюстями-жвалами!”
И решили тогда   оставшиеся в живых усачи, чтобы сохранить своё племя,  откладывать яйца  на слабые лиственницы – свежей смолой от этих  деревьев почти и не пахло.
Вскоре всё пошло по-прежнему, как в былые, давние-давние времена. Жуков было мало, вели они себя тихо и боязливо, откладывали яйца на  слабые, засыхающие деревья и большого вреда лесу не приносили.
 
“Да”, - покачал головой сидевший на лиственнице Большой пёстрый дятел, - “в  злом деле доброй славы не добудешь, а бесславье,  в конце-концов,  обретёшь!”