Базар. Закон ценообразования

                «... там всe пропускается мимо ушей. Там
                хоть в колокола звони про свою мудрость
                - торгаши на базаре перезвонят
                ее звоном своих грошей!»
                -   так говорил Заратустра


    И на обыкновенном базаре и в жизни он един.

    ...Покупаю помидоры. На ценнике твердой хозяйской рукой начертано – «3.80». - Послушайте,- предлагаю я, - возьмите с меня "4", но разрешите выбрать самому. - Бабуля соглашается, и я довольный ухожу.
   Возвращаясь через 10 минут обратно, бросаю взгляд на тот же ценник. На нем уверенно выведено -"4.00".

   Ранняя весна, поэтому яблоки на прилавке выглядят экзотичнее апельсинов. Цена тоже. Хозяйка в низко надвинутом на лоб платке и в ватнике, из рукавов которого далеко высовываются красные озябшие руки с остатками маникюра и траурной каемкой под ногтями, хмуро бурчит что-то в ответ на мое жизнерадостное приветствие. Но я не отступаю.  - При Вашей внешности, - иезуитствую, - можете смело просить дороже на рубль. - Комплимент более чем сомнительный, но до меня это доходит слишком поздно. Однако молодка неожиданно расцветает маковым цветом и зазывной улыбкой.  - А как Вы дадите? - спрашивает она, изящно шмыгнув носом и неизвестно что имея в виду.
   В итоге яблоки мне обходятся дешевле и я, сопровождаемый откровенным вздохом сожаления, удаляюсь. Немного отойдя, я решаю отреагировать на вздох и оглядываюсь. Но хозяйке уже не до меня: она выставляет новую цену, ровно на рубль выше прежней.
   На жизненном базаре точно так же: перехвалишь человека, глядишь, завтра он с тобой уже не здоровается. Попробуй теперь его переубедить, что цена была изначально завышена.

     ...Очередь! Впрочем, это трудно назвать таким упорядоченным словом. Гвалт, визг, давка, над головой мелькают воспаленные лица с безумными глазами, потные кулаки с зажатыми в них купюрами и даже чей-то парик. Что дают понять невозможно, да и не важно.
     Вряд ли кто-то из толпы думает сейчас о смерти. Какая спокойная и величественная картина! Какие мужественные люди!

     ...Мясницкая плаха с воткнутым в нее огромным топором. На ней разбрызганы ошметки мяса, мозговое вещество, костное крошево и лежит микрокалькулятор. На зеленоватом экранчике темнеют цифры. Наверное, это цена. Чего? Неужели мяса?!

     ...Купил на базаре куриные потроха. Дома начал перебирать и насчитал штук тридцать сердец. Маленьких, беззащитных. Сварганил жаркое. Жаркое из одиноких сердец.

     ...Прилавок. Безвольно раскинутые лапы, неловко подвернувшееся крыло, беспомощная шея. И злобно прищуренная, сочащаяся холодной ненавистью щель глАза. Утиная тушка.

     ...Продавец, девушка лет двадцати. Боевая раскраска, от которой лицо весит килограмма три, сигарета, тесная мини-юбка, не оставляющая простора для фантазии. Сидит боком, разговаривает так же. На все вопросы покупателя ответ: «Товары перед Вами, берите по деньгам». Покупатель еле сдерживаясь: «Девушка, мое состояние позволяет мне купить все, что у вас имеется. Конечно, кроме Вас». Она оживляется и спрашивает с упреком, надеждой и обещанием - Это почему же?! – Ответ - «Я состоятелен, но не настолько, чтобы покупать дешевое».

     ...Еще продавец, опять девушка. Скромняга, библиотекарша. Очки. Одета неброско. Что продает, уже не помню. Помню, что дорого. Пытаюсь юморить – Что ж Вы такая неуступчивая?! Подвиньтесь немного, я – рядом. И мне хорошо и Вам приятно… Поднимает голову. Линзы очков – сдвоенный гиперболоид. Затылок леденеет, спинно-мозговая жидкость закипает, ощущение экспоната на предметном стекле. Низкий голос – Дурак, что ли? Люди кругом. Места мало. – И неожиданно - Я заканчиваю в 16.00

     ...Тротуар. Девочка, лет 15 и мальчик лет 10. Продают тряпки. Торговля не идет. Оба читают, каждый свою книжку. Уже необычно. Подхожу ближе и с изумлением обнаруживаю, пацан читает Конфуция. Видя мой взгляд, поясняет – Тренер по дзюдо наказал прочитать! -  Вежливо интересуюсь, что читает девочка. Она молча переворачивает книжку. Выпадаю. На обложке – The mystery of Edwin Drood by Charles Dickens. Да еще и какое-то старинное издание. – Интересно, - говорит, - готика! Жаль, нет конца.