Дом как дом

       Четырёхэтажный, старой постройки. А в доме том – жильцы…К квартире на первом этаже примыкает площадка,  гина (садик).  Правда, в «садике» ничего не растёт.
       – А чего я буду тут сажать, не себе жа! А кому-то я не хочу сажать! Квартира жа съёмная, –  говорит живущая на первом этаже  моя старая знакомая Жанна.
        Как-то я передразнила её «жа».
        – Да, знаю я, что надо говорить «же», но у нас там так говорят.
        – Где, у нас?
        – В Тольятти, где мы  жили.
        – А как раньше назывался ваш город?
        – Не знаю, там был старый город, забыла, как назывался, а потом появился завод, город стал Тольятти.
       Жанна  моложе меня на 10 лет. Только болеет… Обожает с непонятной  гордостью перечислять свои болячки.
       – У меня жа рак, а тут не признают... У меня цирроз печени, а тут говорят – нет.
У меня  вырезано полтора метра кишок и по-женски всё удалили.
         «Нет, – думаю я, – не всё удалили». Жанна хочет быть красивой, любит наряды. Вкус у неё цыганский, носит фальшивые блестящие браслеты, кофты, расшитые стеклярусом, крупными стразами, красные, жёлтые, ядовито-голубые блузы. Если Жанне кажется, что на кофтах  мало «драгоценностей», она дополняет изделие поддельными жемчужинами, яркими скорлупками и бусинами, споротыми с чужих нарядов. Жанна старается и меня одеть покрасивее, обижается, если я отказываюсь что-то носить. Просит, чтобы носила сама, никому не отдавала.
        В её дворике постоянно сушится одежда  на растянутых верёвках. Очень быстро накапливаются предметы мебели, часто сломанной, принесенной с мусорки. Одежда и бельё тоже из тех же «складов». Всё  пахнет сыростью и прелью, т.к. хранится в непроветренной комнате, в тесноте. А вообще, Жанна любит снимать с верёвок всё недосушенном, не гладит ничего.  Навалены в одной из комнат одеяла, постельное белье, сумки, приёмники, духовки, вентиляторы, обувь и т.д.
       Живёт с Жанной муж Махмуд, (он любит, чтобы его называли Мишей), две собаки – пуделихи, собачья мать – Зоська,  дочь – Майка. На редкость дурные собаки. Лают безо всякого повода, нападают сзади, хватают за ноги, царапаются. Я понимаю, что это они выделывают от восторга, встретив старую знакомую, но был у меня не так давно дружок Рош, он очень быстро сообразил, что я не люблю сильных проявлений нежности. Он меня никогда не облаивал, вёл себя достойно, сохранял дистанцию. Теперь он далеко, увезли его от ужаса, который охватывал собаку, когда начинались обстрелы кассамами. Пока ухали снаряды, Рош не ел, не пил, лежал под кроватью, страдал… Ах, Рош, как ты там живёшь!?
       Однако я отвлеклась. Зоська и Майка, обе слепые или подслеповатые. Хозяйка говорит, что ветеринарша сказала, будто виноват корм. Я возразила, что не корм виноват, а ПИТАНИЕ. 
     – Беда в том, что ты собакам  суёшь в рот куски недоеденного пирожного, сладостей. Сухой же корм стоит в миске весь день – ешь, сколько хочешь. А это для собак, как и для людей, вредно.
     Жанна страдает  диабетом в тяжёлой форме, но как только появляются у неё деньги, на столе возникает гора сладостей: печенье, конфеты, сгущёнка… всё это она ест в неограниченных количествах. Никаких сдерживающих центров! Уговоры не помогают.
     – Ну, подумаешь, сдохну!
      Вот и  сегодня звонит мне:
     – Приходи, ты говорила, что деньги нужны, а я ковры продала, – Голос, полный достоинства. Вот, мол, какая я добытчица! – Я уже второй раз продаю ковры. У меня есть стольник (сто шекелей). Негр пришёл (все чернокожие называются неграми) и забрал пятнадцать ковров за стольник. Приходи!
    Я ответила, что уже достала  денег.
    – Тогда пойдём вместе в магазин.
Пошли. «Стольник» был потрачен тут же, уплатила в магазине ровно 98 шекелей.
   «Слава Богу, что хватило…»
     Конфеты, вафли, шоколад, колбаса, ободранные (без мяса) куриные спинки с шейками – таков был набор на 98 шекелей. Из куриных спинок дома варится огромная кастрюля супа, кости вынимают для собак, засыпают в кастрюлю вермишель, которая разбухает, кое-что съедают хозяева, остальное отдают собакам и коту. Миски с этим варевом стоят день–два, пока всё не скиснет, потом  их  выливают.
      В доме есть «приходящий» кот Пушка (производное от слова Пушок). Он живёт на воле, шляется целыми днями, является поесть, не брезгует и сухим собачьим кормом. Кот интересный, налетает на младшую пуделиху, хватает её за хвост, балуется, кувыркается. Когда он был помоложе, сосал её, хотя она и была нерожавшей. Молочко у собаки появилось. Забавно было смотреть на эту парочку.
       Жанна кота любит, её любовь выражается в том, что она ловит его за хвост, насильно переворачивает вверх пузом и выискивает в шерсти блох. Но если собаки не возражают против такой процедуры, то кот вырывается, орёт дурным голосом, вылетает на улицу, старается реже бывать дома. И, конечно, тут же приобретает новых блох. Когда хозяйка выводит собак погулять, кот обязательно, лавируя между деревьями и кустами, параллельными тропинками, идёт вместе со всей компанией. Недавно он где-то сломал лапку, хромал, показывал хозяйке, смотри, мол, как мне больно. Тут подоспело время делать прививки Зоське и Майке. Сын хозяйки на машине повёз всех к ветврачу. Стоило удовольствие 600 шекелей. Коту сделали наркоз, наложили шину на лапку, сломанную в  двух местах. На второй  день, повязка вместе с шиной сползла, и кот захромал по-прежнему. А через неделю уже и не хромал.
Что ещё? Муж – Махмуд – пьяница. Как-то после того, как ему  вшили специальную ампулу от этого порока, Махмуд не пил месяца два, так как после возлияний у него начинался сильный понос. Но всё равно в урочное время (после получения скудной зарплаты) он теперь снова напивается. К чести его следует сказать, что он терпеливо сносит непрерывные ругательства и проклёны жены, чаще всего спит на улице, на «своём приусадебном участке». А  Жанна часто расходится, хоть уши затыкай, хоть беги из дому!
– Он же татарин чёртов, всё делает по-татарски, не могу смотреть, как он полы моет! Ненавижу его, алкоголика проклятого, он же шизофреник!
Соседи с верхних этажей злятся, когда у Махмуда во дворе бубнит радио, но бывает, что он сам с собой разговаривает, а они думают – радио.
– Что с него взять, – говорит жена, – он же шизофреник на почве алкоголизма. Диагноз Жанна выговаривает без запинки.
Кстати, этот диагноз не мешает заведению под названием «Висконсин» старательно обучать Махмуда иностранным языкам. Он выучил слово «пли–из» и применяет его, когда хочет. На том обучение языкам закончилось, определили на занятия компьютером. Ходить туда нужно, иначе семья лишается денег, в том числе и на съём квартиры.
В доме  есть ещё аквариум, в нём несколько крупных рыб. Пятнистые линялые вуалехвостки, «тигрястые», как их называет хозяйка, есть два чёрных телескопа, похожих на огромных лупоглазых жаб – все хищники. Мальков безжалостно пожирают.
Были попугайчики в клетке, но один сдох, а другой улетел, когда попытались вытащить сдохшего. Кстати, кот частенько приносит хозяйке крылышко или пучок перьев – он охотник. А недавно притащил большущую крысу. Испуганная хозяйка, увидев кровь, решила, что крыса неживая, выбросила её за ворота, не дошла нескольких метров до мусорного бака. А крыса оправилась и поселилась под тумбой на кухне в понравившейся ей квартире.
Жанна лишилась ночью сна, она слышала бесконечное тарахтенье, скрежет. Как спастись от крысы? Соседи сказали, что в этом районе крысы живут даже в шикарных виллах на первых этажах. Наконец-то в аптеке дали для незваных постояльцев отраву. Хозяйка ревностно оберегала собак и кота, чтобы те не наелись «лекарства». Результат вскоре проявился жутким запахом разложения. В кухонном ящике обнаружена была огромная дыра, аккуратно выпиленная крысами.
– Их две, – сказала Жанна, – большая и маленькая. Они, наверное, сдохли. Я туда клюшкой (так она называет свою палку) потыкала, там что-то мягкое. Я не могу выдержать этого запаха. Я уже и дезодорантами брызгала, и духами, и хлоркой поливала,  ничего не помогает. Сыну звоню, звоню, а он не приходит. Является только, когда ему деньги нужны.
Наконец, смилостивился сын, в один из своих приездов он пылесосом вытащил все полуразложившиеся фрагменты крыс. Пылесос, купленный в своё время за немалые деньги, особый, с водяным фильтром, пришлось выбросить вместе с содержимым.
Но пора пойти выше.
Нет уже на втором этаже чудесной, милой женственной соседки. Она недавно скоропостижно умерла. А какой была красавицей! Точёное беленькое личико. С каким вкусом она одевалась, носила шляпки! Любила ходить с подругой на концерты, танцы… И вот ушла  из этого дома навсегда.
            На третьем этаже в одной из квартир совсем недавно жил наркоман. У него часто собирались гости, громко звучала музыка, устойчивый запах наркотического варева стоял в коридоре. «Ребятишки» любили ночью разбирать машины во дворе. Разбор машины занимал минут сорок. Потом приезжал какой-то транспорт, забирал «запчасти». Разумеется, машины были ворованными. Недавно соседи вызвали полицию, так как запах из наркоманской квартиры стоял просто невыносимый. Взломали дверь, обнаружили труп наркомана, в нём уже ползали черви.
– Он был в тех джинсах, что купил у меня за двадцать шекелей, – сказала Жанна, –  так денег и  не отдал. В них и сдох.
На этом же  этаже живёт  злая баба с овчаркой, она занимается тем, что пишет  на всех кляузы. Одного старика квартиросъёмщика с первого этажа – предшественника Жанны – довела до инфаркта, тот умер. Долго цеплялась к Жанне, ненавидя её за то, что та часто сушит бельё.  Эта дама   выводит собаку на прогулку по ночам, чтобы ни с кем не встречаться. Раньше она была учительницей и считает  себя намного выше остальных, ей кажется зазорным общение «со всяким сбродом». Как-то она так «достала» мою приятельницу, что та сказала ей в сердцах: «Я больная, у меня рак, вот умру и тебя, гадину, заберу с собой обязательно. Богу буду молиться, чтобы моё желание исполнилось!» С тех пор  учительница пробегает мимо Жанны пулей. 
Живёт там ещё ветхая бабка с чёрным изрезанным морщинами лицом. Она бывшая фронтовичка, на день Победы 9 мая прикрепляет на летнее платье ордена и медали, что не мешает ей даже в этот день заглядывать в мусорные баки в поисках пустых бутылок. С ней живёт очень пожилой мужчина. Бывшая учительница «настучала» в полицию, что они официально не муж и жена. Власти приехали разбираться, не поленились. Старикам велели расселиться. Но бабка  не выгнала кавалера. Часто вижу её с дедом, оба несут большие сумки с бутылками или с железными банками из-под пива. Подрабатывают, сдают посуду. 
На четвёртом этаже ещё совсем недавно снимал квартиру молодой человек с женой и ребёнком. Долго не платили. Недавно хозяйка, у которой они снимали жильё, наняла двух мужиков, те и выбросили квартирантов без всяких церемоний вместе с их вещами и продуктами, детскими игрушками, компьютером. Мебель – диван, два кресла, стулья – всё летело с четвёртого этажа прямо во двор к Жанне с Махмудом. Многое сломалось, кульки с мукой и сахаром треснули…
Кстати, квартиру тут же сдали новому жильцу, а он оказался «негром».
– Представляешь, – рассказывала Жанна,– из нашего дома вышли жильцы и не пустили этого негра. Он пришёл снова с документами, показывает, что снял тут квартиру, вместе с женой пришёл, а его снова не пустили.
– А кто не пустил? И почему? По какому праву?
– Кто, кто? Наши, русские. Не хотят негра и всё. Он потом сказал хозяйке: «Как же я там буду жить, если меня теперь не пускают даже войти в дом?» И ушёл. Представляешь? А они вообще-то неплохие. Вот недавно один негр рылся в мусорнике. Я его в дом затащила.  «Чего тебе дать?» – спрашиваю. Дала рубашек, шорты дала, а он на другой день пришёл, у ворот стоит и кричит по-русски: «Хозяйка, хозяйка!» Я вышла, а он мне кулёк даёт и говорит «спасибо». А там печенье, сыр. Нет, они неплохие бывают!
Что ещё? Хотите пейзаж?  Все  площадки, примыкающие к первым этажам в близлежащих домах, обтянуты разноцветными кусками клеёнки, «чтоб не подглядывали». Стоят газовые баллоны, прикованные мощными цепями к устойчивым опорам, чтобы не стащили. Иногда соседи–умельцы свои пустые баллоны заменяют полными,  ключи от цепей с замками подобраны давно.
На траве за воротами – собачьи экскременты, бродят худые, голодные кошки.
Что вы хотите?  Дом, как дом… Дать адрес?