Ромео и Джульетта

«Любовь — над бурей поднятый маяк,
 Не меркнущий во мраке и тумане,
 Любовь — звезда, которою моряк
 Определяет место в океане».
 
(собственно Уильям Шекспир).

Нет ничего тривиальнее истории трагической любви отпрысков семей Монтекки и Капулетти! Нет ничего более молодого (и омолаживающего, надо сказать), и вечно не устаревающего, чем романтика притяжения Ромео и Джульетты.

Посему рождаются, и имеют на  это все права, по праву рождения, и знаку копирайта Вильяма Шекспира, и по воле новаторских желаний сценаристов студии Gonzo, - подобные отреставрированные версии, современного облика  ремастеринг-постановки.

Пусть порой они упрощены в иных созерцательных местах и нарочно усложнены, и модернизированы в главах динамичных, и вольнодумно нововведенных в повествование, их появление, по-прежнему - глоток свежего ветра в затхлом воздухе школьных романов, и мыльных трагедиточивых драм не первой свежести.

И экранизация «Gonzo», с задачей популяризации «вечной повести» согласно всем канонам романтизма - с гиперболизацией чувств и эстетикой ужасных и самоотверженных поступков, надо сказать, все-таки справилась хоть и спорно, однако, несомненно, эффектно.

А значит, если невзначай возникнет желание взглянуть на красивую лиричную сказку с легким оттенком морализаторства, мол: все люди  - братья и любовь театрально ярка и все также вероломно зла, но очерствевшим душой будет хуже всех, от натиска юных и невероятно чистосердечных – то смело изыскивайте пути и средства.

Благо история развернутых любовных столкновений и драматичных распрей родов и социальных классов красочно поставлена - в четких линиях городской архитектуры нео-веронской эпохи Возрождения, в обрамлении каменных арок и кирпичных башен. Да и подвесные мосты, и цветущие сады, пышные балы и яростные штурмы замков исполнят свою связующую драматургическую роль.

Как тут  обойтись без фехтовальной хореографии  и дуэлей, брошенных, напрямик и вскользь,  взглядов, и  без  полетов в облаках на крылатых драконях  в нежных объятиях  предрассветного зарева.

Разрастание критической массы, плавающих прямо на поверхности, апокалипсических предзнаменований флоры в близко расположенных к аристократическим семействам королевских прудах - тоже не заставит себя ждать за кулисами сверх положенной меры.

Под мелодичную музыку Сакимото Хитоси  - накаляются отношения и романтический жар энергичных монологов и проникновенных дуэтов, молодых да ранних. В экспрессивном исполнении умелой команды сейю обострятся  благоразумные и жестокие речи зрелых незаконнорожденных детей, и престарелых участников былых славных побед.

Обязательные расставания и внеочередные воссоединения, супротив увещеваниям соратников и друзей, и препонам, и преградам власть предержащих – сделают свое дело, и смело смогут уйти прочь - как уставший мавр, со сцены под зрительские аплодисменты.

Все, что было, есть и будет в романтизме, в «Ромео и Джульетте»  цветет и плодоносит даже в эпоху несправедливых правителей и нарастающей угрозы глобального вымирания.

Произносятся, над могилами убиенных предков, клятвы мести  девушки с рыжими волосами,  юноша с первыми трудовыми мозолями дает нерушимое обещание в вечной любви  - в полуразрушенном храме.

Древнее древо Эксал крепко и жестко пускает корни в хорошо удобренную почву неминуемого счастливого финала. В горячую бурю чувств наивных вклинивается холодный ветерок человеческой подлости и предательства, мотивы пережитого горя и, окаменевшего от отчаяния, человеческого сердца.

Мятежностью чувств и смирением перед обязанностью быть живым знаменем победы над узурпатором на троне – берет свое лирика и эпос.
 
Ей чуть слышно вторит легкий шепот реализма – чтоб сражаться за власть, какой бы благой она не была, приходится не раз и не два замарать руки кровью, своей и чужой. Люди умирают каждый день и, если что-то решил изменить в этом мире, то начинать надо именно с себя.

Комедия примеривает свои старые маски, но на сей раз вне опостылевшего клейма чиби-арта и показной деформации эмоций. Вильяму, нашему Шекспиру, досталась роль гениального чудака с отличными репризами и придурковатыми манерами.
 
Romeo x Juliet - повесть о трогательной любви, без этти, зато с поцелуями и краской на румяных щечках, без прилипчивого фан-сервиса, панцшутов, моэ и слащавой кавайности.

Нет ненавистного обенто, фестиваля, и пляжа, зато есть защита несправедливо притесненных, спасения из заточения, и клинки революционеров, устремленных в пылающие от пожаров небеса.

Вот она перед вами в ярких лучах софитов - очаровательная и чистая до одури, лирика мужественной младой девы в красном, переодетой в героический камуфляж Зорро. Сгущаются над ней грозовые тучи долга и сомнений, рассекают хмурые лица молнии, посылаемые на головы обидчиков рода. Блестит при свете тусклых надежд - робкое желание самой идти по пути,  устланным розами и ирисами.

В противовес аристократичной и демократичной революции (вот он сладкий пафос народно-освободительных мятежей и прочая сказочная составляющая во всей красе) – декламирует трепетную чувственность нежный  отрок в синем. Сын тирана - своими руками поднимает сельское хозяйство в условиях ссылки, и желает все проблемы решить малой донорской кровью.

История запретной любви у авторов сериала вышла удачно, и, упаси Бог, вас подумать – артистично, сверхправдиво, и тем паче гениально, ни-ни, все как написано на афишах – КРАСИВО. Красота требует жертв – хватит в сериале моментов драматичных и душещипательных, с гибелью ради и жизни вопреки.

Изящное оформление дизайнов, роскошь декораций сражений и  массовых разрушений, расширение мотивов, и поводов создателям - эти самые противоборства и поединки духа и тела, собственно и иллюстрировать.

И то, что в финале не апофеоз победы и обязательный свадебный марш – это тоже не по-голливудски, а так, как надо в лирике возраста «до 16 и чуть–чуть старше».

Смело занимайте места в зрительских ложах, любители и знатоки романтизма – древняя повесть никогда не сойдет со сцены, пока останутся те, кто хоть однажды любил и был любим. Все возродится в иных эпохах и странах, и снова будет немного грустно в самом конце, с легкой горчинкой поцелуя сквозь прощальную слезу.