Просто

Они встретились случайно. Просто шли каждый по своим делам и вдруг увидели друг друга.
 – Шурочка! – он раскинул руки и быстро пошел к ней навстречу. – Как я рад тебя видеть!
– Саша! – она с улыбкой ждала, когда он подойдет к ней. – Я тоже ужасно рада!
Они обнялись и долго стояли, взявшись за руки, и смотрели друг другу в глаза.
– Рассказывай, где ты пропадал, – спросила Шурочка. – Что делал, как жил?
– Долго рассказывать, столько всего произошло за это время…
– А я не тороплюсь. Давай присядем на скамеечку, и ты расскажешь все, что случилось за полтора года.
– Полтора года?! – изумился он. – Неужели я так долго тебя не видел? Не может быть!
– Может, Сашенька, может, – с легкой грустью сказала она. – Рассказывай, почему опять исчез так надолго.
Они сели на скамейку. Саша огляделся по сторонам и, схватив Шурочку за руку, воскликнул:
– Ты помнишь? Это же наша с тобой скамейка!
– Ну, конечно, – снисходительно улыбнулась Шурочка. – Я специально привела тебя сюда. Ведь, сидя на этой скамейке, ты должен говорить правду и только правду. Помнишь?
– А как же! Скамейка правды! Ты всегда тащила меня на эту скамейку, когда хотела выпытать из меня все секреты. Но я был хитер и коварен, я не произносил ни слова лжи, но и не раскрывал тайны!
– Знаю, знаю, я тогда уже поняла это. А тайны все-таки были? – прищурившись, она внимательно посмотрела на Сашу. Не дождавшись от него ответа, она сказала: – Я жду, начинай свое повествование.
– Зачем? Я просто жил, ничего интересного в моей жизни не было… Просто один день сменялся другим, за ним шел следующий…  – он резко повернулся к Шурочке. – Скажи, как ты думаешь, жизнь быстротечна? Она быстро заканчивается? Или ты думаешь, она течет медленно, неспешно?
– Жизнь… она, как вспышка света, мелькнула – и нет ее уже. В молодости кажется, что все впереди, что все успеешь, что некуда торопиться. Проходит время. И вдруг понимаешь, что все уже осталось позади, все самое лучшее, все мечты, которые так и не сбылись…
– Шурочка, – сжав ее руку, начал он, – скажи мне, мы же с тобой друзья? – она кивнула. – Да, я всегда так думал. Хотя, нет, не так… Я так говорил всегда, и ты так говорила, а думал я не так… Когда я жил с Ларисой, с первой женой, ты же помнишь ее, да? – она кивнула. – Мы прожили вместе тринадцать лет. И каждый день она говорила мне: «Ты любишь Шурочку» и ревновала. А я отвечал ей: «Мы просто друзья». Я всегда говорил ей, что мы просто друзья. Но она не верила. Мы ссорились с ней из-за тебя. Это было так глупо… Знаешь, Шурочка, я ведь тогда уже знал, что обманываю ее. Ты всегда нравилась мне. Я был в тебя влюблен. С самой первой минуты, как я увидел тебя, я все время, постоянно думал о тебе. Только о тебе. Помнишь, Шурочка, нашу первую встречу? Сколько тебе было тогда лет? Шестнадцать, да? А я был старше на пять лет, мне казалось, что я уже такой старый, умудренный опытом. Я это помню так… четко, словно это было вчера… Ты сидела в коридоре на диванчике – это же было в больнице, помнишь? – а я проходил мимо и вдруг увидел тебя. Я остановился, пораженный, нет – сраженный твоей красотой…
Она усмехнулась и, пытаясь скрыть волнение, возразила ему:
– Так уж и красотой! Я никогда не была красивой, Саша. Просто я была тогда юной.
– Нет, ты была красивой. Ты и сейчас очень красивая. Ты улыбалась – не мне, а тем твоим поклонникам, которые сидели рядом с тобой, – а я стоял, смотрел на твою улыбку и не мог сдвинуться с места. Вдруг ты посмотрела на меня, так серьезно, как только ты могла смотреть, и сказала: «Здравствуйте». Все – я был убит наповал. Помню, как я ревновал ко всем, кто крутился около тебя. Я чувствовал себя рядом с ними глупым, уродливым, я знал, что не могу тебе понравиться. Шурочка, прошло много времени с тех пор, скажи мне: у меня были шансы тогда? Ведь не было, правда?
– Были, Сашенька, – мягко и грустно возразила она. – У тебя было больше шансов, чем у них. Но ты молчал, мы были просто друзьями…
Он опустил голову и долго молчал.
– Ладно, зачем об этом теперь говорить, – наконец сказал он. – Расскажи, как ты живешь. Нет, лучше скажи, ты счастлива? – она приготовилась отвечать, но он махнул рукой. – Знаю, знаю, что ты сейчас скажешь: да, счастлива. Ты всегда так говоришь, уже много лет. Но это ведь не правда, так? Ты уже давно одна…
– Я не одна, – перебила она его. – Со мной мои дети, внуки…
– Дети, внуки… А что для тебя?! Лично для тебя?
– Для меня? Дети, внуки.
– Ты специально говоришь так, чтобы меня подразнить! – обиженным тоном сказал Саша. – Ты ведь поняла, о чем я говорю! Что для тебя лично, только для тебя? Разве тебе не хочется, чтобы рядом с тобой был кто-то? Мужчина? Разве тебе не хочется любить?
– Нет, – слишком быстро ответила она. – Я больше не хочу любить. Я не хочу всего этого: разочарований, обид, страданий, боли – всего этого. Я решила покончить со всем этим раз и навсегда.
Он вздрогнул и опустил голову. Когда он заговорил, голос его звучал глухо.
– Скажи, Шурочка, я все время думаю об этом… Скажи, ведь мы же не должны были это делать? Мы ведь не имели на это права? Мы же не могли это делать, да?
– Но делали, – усмехнувшись, сказала она. – Делали, значит, могли.
Не поднимая головы, Саша покачал головой.
– Да, мы… Но почему мне было всегда так стыдно потом? Мне казалось, что все знают об этом – твои дети, соседи, моя жена, мои дети. И мне было так мучительно стыдно. И я думал, что мы не должны были это делать, – он помолчал. – Я уходил и говорил себе: я должен побороть в себе это чувство, я должен все забыть и прекратить, –  и с надрывом, сжав до боли ее руки, сказал: – Я любил тебя всегда! Всю жизнь. И сейчас я люблю тебя. Я боролся с этим, я старался уничтожить свое чувство. Уходил, чтобы забыть тебя. И только теперь я понял, что никогда мне не удавалось это сделать. Я думал о тебе все время, каждую минуту моей жизни. Где бы я ни был, что бы со мной ни происходило, я думал о тебе. Ты не представляешь, как мне было больно, когда я уходил от тебя. Шурочка, мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой… Мне с тобой было… космически хорошо… просто я был счастлив… Но потом я думал, что мы не должны были это делать, и мне казалось, что из меня вынули душу…
– Почему?! – схватив его за плечи, воскликнула она. – Почему ты так думал?! Кто мог запретить нам любить друг друга?! Мы имели на это право! И никто не посмел бы осудить нас! А если бы и посмели, то… плевать мне было на них! Но ты уходил, ты исчезал! Сколько раз мы были вместе?! Три? Четыре? – в голосе появилась горечь. – За тридцать пять лет! Не слишком ли часто, как ты думаешь? К черту мораль, к черту все правила, зачем было думать об этом? Ты мог просто уйти от всего, что было, и начать все сначала. Ты мог это сделать, но ты испугался. Ты всегда боялся сделать шаг…  – она помолчала. – Знаешь, почему все так было? Ты боялся идти вперед. Ты поднимал ногу, чтобы шагнуть, пугался и застывал с поднятой ногой. А я никогда не боялась перемен. Я делала сразу несколько шагов и… убегала вперед, а ты оставался где-то позади меня. И так всегда…
– Но почему ты не сказала мне? Почему ты не удержала меня? – с болью и отчаянием спросил он.
– Как? Как я могла это сделать? Ведь я даже не знала, как ты относишься ко мне! Ты никогда не говорил мне о своих чувствах. Я думала: мы просто друзья. А когда ты оставался у меня, я думала: мы просто друзья, но сегодня ему плохо, а я могу ему помочь. Вот так я думала!
Он обхватил голову руками.
– Я дурак, – она кивнула. – Ты права, я боялся. Но, знаешь… Больше всего я боялся, что если я скажу тебе о своей любви, ты ответишь: прости, но я не люблю тебя. Я не хотел совсем потерять тебя, и я решил: пусть мы будем просто друзьями, тогда я смогу иногда приходить к тебе. Просто приходить, как друг. Скажи, Шурочка, тебе было хорошо со мной? Когда мы были вместе, тебе было хорошо? – она кивнула. – Первый раз, когда я остался у тебя первый раз, ты помнишь? – она кивнула. – Я боялся, ты не представляешь себе, как я боялся… А потом… не знаю, как это сказать… и нужно ли это говорить…
– Говори, – тихо сказала она.
– Я помню, как я обнял тебя… Потом… все, как яркие вспышки… я улетал, мне было невообразимо хорошо… Шурочка, я не знал, что так бывает! Все, я не могу об этом говорить… Знаешь, после этого я каждую секунду мечтал о том, чтобы снова быть с тобой…
– Я была одна, – заметила она. – Тогда я уже была одна. Ты мог бы быть со мной.
– Но я же не знал! – простонал он. – Я думал, что для тебя это просто минутное… увлечение, что ли. Ну, потому что ты одна, а тут вдруг появился я, старый друг, вот и получилось, что мы вместе. Я ушел, и ты забыла. Так я думал.
Она ничего не ответила, только посмотрела на него странным взглядом, от которого ему стало еще хуже. Они долго молчали, потом он еле слышно сказал:
– Зря мы не оставили мальчонку…
Она сразу поняла, о чем он говорит, плечи ее поникли. Саша не ждал от нее ответа, он даже не смотрел на нее. Он продолжал говорить, и в голосе его звучала безысходная тоска.
– Не надо было этого делать… Надо было оставить его, он был бы нашим сыном… А мы… сначала дали ему жизнь, а потом убили его!
– Нет! – вскрикнула она. – Он сам не захотел появиться на свет!
Саша вскинул на Шурочку темные от боли глаза.
  – Это я не захотел! Я был виноват в этом… только я… Шурочка, я убил его, и мне так больно сейчас… Если бы я мог изменить все… Почему ты не оставила его, Шурочка? Ты ведь сказала тогда, что хотела, чтобы он родился? Помнишь, после аборта, ты плакала, я обнимал тебя, и ты сказала: «Я хотела, чтобы он жил. Я хотела, чтобы у нас был ребенок». Почему ты сделала так, как хотел я?
Она ответила не сразу.
– Я не сделала так, как ты захотел. Ты договорился обо всем с врачом, но я решила, что не пойду. Я решила, что если он тебе и не нужен, все равно я не хочу его убивать. Я уже успела полюбить его… Но… он не захотел оставаться со мной… наверное, ему был нужен отец…  – голос ее стал сухим и холодным. – Началось кровотечение, я пошла к врачу, потом… В общем, мне сказали, что он уже умер… Когда я пошла на аборт, он был уже мертв… Уже несколько дней, как он умер…
Саша обхватил ее руками и прижался лицом к ее лицу. Она напряглась, но не оттолкнула его.
– Ты не сказала мне тогда…
– Зачем? Я думала, он тебе не нужен. Помнишь, я сказала тебе, что я жду ребенка. Ты вздрогнул, я это увидела. И сказал: «Нужно договориться с врачами, да? Чтобы побыстрее сделать аборт, пока никто не заметил». Так ты сказал. Мне стало больно. Я думала, что ты обрадуешься… Но ребенок был тебе не нужен, ты боялся, что все узнают о нашей… связи. Хотя, это было глупо! Связи-то никакой и не было… Нечего было скрывать, нечего было бояться. Но ты боялся… И потому я не стала говорить тебе, что хочу оставить этого ребенка. Я решила, что сделаю это без тебя! – она с вызовом посмотрела на него.
– Как же так… Я идиот… нет, хуже, я… Шурочка, что же теперь мне делать?..  я… хотел бы вернуть все, изменить и… вымолить у него прощения… а это невозможно… И как теперь жить…
– Просто… просто жить…
Они снова замолчали. Начинало смеркаться, а они все сидели, обнявшись, и молчали. Наконец она тихо сказала:
– Мне пора. Меня ждут дома. Тебя, наверное, тоже.
Он покачал головой.
– Меня никто не ждет. Меня замечают, только когда я приношу домой деньги. Сегодня денег от меня не ждут, значит, никто обо мне и не вспомнит.
– Что ж, я пойду.
– Постой, Шурочка! Я хочу спросить… Я… У меня не осталось ни одного шанса, да? Если я приду к тебе, насовсем, до конца своей жизни, – ты примешь меня?
– Зачем?..
Он притянул ее к себе и заглянул в глаза.
– Значит, ты считаешь, что жизнь уже закончилась?!
Она чуть заметно улыбнулась.
– Нет, не закончилась. Я не думаю, что впереди ничего нет. И… возможно…
– Не надо, больше ничего не говори! Я приду, и тогда мы поговорим обо всем. Да? Я же могу придти к тебе?
– Как друг? – прищурилась она. – Да, как друг, можешь. На большее не рассчитывай.
– И никакой надежды?
– А разве я могу запретить тебе надеяться?
– Что ж, спасибо и на этом… Шурочка, я буду надеяться и… любить, как и раньше. Но теперь все будет по-другому.
– Я подожду. Только не исчезай надолго, ладно?
Он ничего не ответил. Еще крепче прижал ее к себе и замер. Шурочка слышала, как гулко бьется сердце в его груди. «Молодость прошла, – подумала она. – Как быстро… Но стоит ли об этом жалеть? В душе-то мы остались такими же, как были. Глупыми, наивными, беззащитными… И жизнь продолжается, значит, все еще впереди…»