Зеркальце, зеркальце на стене...

Книги Макса Фрая из серии "Лабиринты Ехо", леди Меламори Блимм/леди Теххи Шекк. Кинк: купание в одном бассейне, прогулки вдвоём, пока Макс остаётся за кадром.



Открытый бассейн на террасе особняка Блиммов выполнен в форме распахнувшей крылья бабочки и выложен мелкими изразцами цвета янтаря и лазурита. Меламори однажды осенила гениальная идея добавлять в прозрачную воду масла из Куманского халифата. Густые и тягучие, они не смешивались с водой, скручиваясь в призрачно-разноцветные спирали, прихотливыми путями странствовавшие по чаше бассейна. Иногда масло образовывало огромных разноцветных медуз или рыб, иногда - длинные ленты, диковинно сплетавшиеся между собой. Приходя к бассейну, Меламори всякий раз притаскивала с собой ящичек с флаконами, добиваясь того, чтобы тональность воды и образовывавшиеся в ее толще призрачные картины соответствовали ее настроению. Визитерам, удостоившимся приглашения на верхнюю террасу особняка, предлагалось угадать истинное расположение духа хозяйки - ведь Меламори могла казаться опечаленной, но в душе посмеивалась над миром, и могла представать веселой и оживленной - когда ее душу отягощал тяжелый камень неприятных раздумий.
Макс звучно именовал развлечение леди Блимм «абстрактно-заумным искусством писания маслом по воде» и угадывал один раз из пяти. Меламори догадывалась, что на самом деле их Мастер Смерти мог бы угадывать пять раз из пяти, однако нарочно дает ей неправильные ответы.
Теххи Шекк никогда не ошибалась. Она всегда говорила именно то, что Меламори желала услышать в данный момент.
Неудивительно, что именно леди Шекк чаще всего оказывалась приглашенной распить очередную бутылочку ликера и поесть мороженого возле бассейна. С Теххи можно было говорить обо всем на свете - о модах и дальних странах, о делах Тайного Сыска и книгах из причудливо-пугающего мира сэра Макса, о столичных новостях и придворных сплетнях. О кошках и королях, о том, почему жизнь упрямо отказывается становится такой, какой желает ее видеть леди Блимм, о тонкой разнице между упрямством и упорностью… а можно не говорить ни о чем. В обществе Теххи можно просто молчать, и молчание не кажется неловкой, тягостной паузой в разговоре. Оно естественно - как падение осенних листьев на водную гладь.
Можно просто смотреть на нее. На шапку упругих кудрей, мерцающим светлым ореолом окружающих изящную головку. На то, как она спускается по пологим ступенькам в бассейн - ожившая статуэтка, отлитая из черненого серебра. Серебряная скаба в тон серебристым локонам, и глаза, в глубине которых всегда скрывается толика печали. Теххи неспешно плывет, разводя воду тонкими руками - невиданная рыбка из океанских глубин скользит между струящихся водорослей, обнимающих закутанное в тонкую ткань гибкое тело. Она подплывает к урезу бассейна, где, поджав ноги, сидит Меламори, и смотрит снизу вверх на Мастера Преследования. Просто смотрит, не произнося ни слова, насмешливо и вкрадчиво улыбаясь. У нее тонкие нежные губы, Теххи слегка подкрашивает их - и вода не в силах смыть прозрачно-розовый цвет ее помады. Который на вкус наверняка будет таким же, как один из старинных ликеров из погребов Блиммов.
Леди Меламори думает, что могла бы утонуть в глазах удивительного создания, овеществленного призрака, дочери самого грозного из бывших Великих Магистров. И что Макс вполне понял бы ее поступок - а она порой ненавидит Макса именно за его понимание, способность влезть в чужую душу, натянуть на себя чужую шкуру и увидеть мир чужими глазами. Бывшая и нынешняя подруги Смерти на королевской службе в одной постели - в этом есть что-то… правильное. То, что было, и то, что есть, прошлое и настоящее - им так просто слиться воедино. Теххи не будет против. Она ждет этого, ждет ее первого шага - ждет спокойно, не торопя и не подталкивая. Ждет, когда одиночество Меламори хлынет через край и станет невыносимым.
Но Меламори едва заметно поводит головой из стороны в сторону - не сейчас.
Теххи проводит рукой в воде, следя за разноцветными струйками, просачивающимися меж ее тонких пальцев. Складки ее намокшей скабы парят в воде, точно раскрывшиеся лепестки водного растения.
В Дни Свободы от Забот леди, держась за руки, бродят по городу. Из квартала в квартал, с Правого берега на Левый через мосты над Хуроном, от одного ресторанчика к другому, в поисках чего-нибудь нового и удивительного - старинной статуи, фонтана в заброшенном парке, картины на стене, причудливо изогнутого дерева, дома оригинальной архитектуры. Меламори таскает с собой альбом и иногда пытается зарисовать увиденное. Теххи сидит тихонько, осторожно заглядывая ей через плечо и, затаив дыхание, наблюдает за тем, как из путаницы линий возникает цельный образ. Меламори ощущает слабый, едва уловимый горьковатый запах духов подруги, видит свое растянутое отражение в зеркальных бусинах ожерелья леди Шекк. Она может протянуть руку и коснуться Теххи, ее темной кожи, такой гладкой и шелковистой. Она может переступить порог и войти в открытую дверь, как входит вечерами в дверь трактирчика «Армстронг и Элла», отодвигая занавеску из звенящих кристаллов.
Среди фильмов, притащенных Максом в Ехо, Меламори наткнулась на подборку детских сказок. Чем-то они заворожили ее, и леди Блимм без труда выучила простенький стишок, звучавший в одной из историй. Глядя на Теххи, она беззвучно повторяет про себя:

- Зеркальце, зеркальце на стене,
Кто всех прекраснее в нашей стране?
Вы, королева, прекраснее всех в стране…

«Макс - это пламя, которое способно сжечь меня и обратить в пепел - но я знаю, что однажды без страха войду в его огонь, - думает Меламори. - Сгорю и стану другой, но это меня не испугает. Меня пугает зеркало, идеальное и безупречное. Если я поцелую Теххи, я поцелую саму себя - Меламори с иным лицом и в другом теле, но мне ли не знать, как изменчивы и непостоянны облики? Я могу стать птицей, если пожелаю. Макс может обратиться всем, чем захочет. Я могу полюбить кого-то другого, но не могу любить сама себя. В конце концов я запутаюсь, что в Теххи от нее самой, а что - от меня. Что есть она и что есть я. Я должна сохранить себя. Я - орешек в скорлупе, а она - серебряное стекло, отражающее мой облик. Да, я нравлюсь себе, и поэтому мне хорошо рядом с Теххи. Пусть же все пока так и остается - наши прогулки, наше молчание, мерцание воды в бассейне, искорки в бокалах с ликером.
Я не сделаю последнего шага. Я не упаду в это зеркало. В прекрасное чародейское зеркальце в серебряной рамке. Зеркало по имени Теххи Шекк, в глазах которой я прекраснее всего на свете».


Рецензии