Юрий фурманов и обернется ненависть к ближнему тос

И обернется ненависть к ближнему тоской по дальнему

  Чувство ненависти – нормальное проявление человеческой психики. Не нормально, когда оно возникает  без повода, мотива или причины. В этом смысле большинство антисемитов просто ненормальные люди. Они ненавидят еврея часто по причине физического сосуществования с ним и даже тогда, когда их соседи-евреи не  подают никакого повода, мотива или причины ненависти к себе, они их все равно находят.  Если кому-то очень захочется видеть в еврее образ врага и списать на него свои неудачи, поверьте, он обязательно это сделает. 
         Сантехник Степан Кацура из Западной Украины ненавидел евреев беспричинно просто в силу их сосуществования с ним.  Разумеется, всплеск его негативных эмоций  был всякий раз  все же чем-то обусловлен, пусть даже поводом, который он сам себе придумывал.  Но если бы вы спросили бы у него прямо, испытывает ли он чувство личной ненависти к своему соседу Якову Перельману и к его жене Розе, вряд ли бы он смог бы  ответить на этот вопрос. Или сказал бы даже, что есть вообще-то и приличные жиды и что жить с ними можно….
Степана нередко приглашали в квартиру Перельманов для устранения неполадок в устаревших трубах, для борьбы засорами в ванной, в унитазе и т.п. Разумеется, далеко не бесплатно и более того ему мало, кто платил больше, чем Яша. Не удивительно,  главврач местной больницы Перельман помимо основной работы, активно практиковал на дому, будучи великолепным специалистом по кожным болезням. Со своей стороны Степан не раз прибегал к услугам соседа: сыпь у младшего сына, экзема – у старшего, а в последнее время и сам был его пациентом по поводу одной неприятной мужской болезни.
Отношения взаимопомощи, сложившееся между соседями,  происходили в основном на профессионально-деловом поле. Общения между ними не возникало и не только потому, что общего между ними было мало. Их нечастые встречи. как правило, заканчивались тогда, когда Степан Казимирович не сдерживал своих антисемитских эмоций. Яша, едва дослушав его бурные излияния в адрес какого-то еврея, забегал в свою квартиру и предавался оскорбленным чувствам за закрытыми дверями.   
Как-то раз Степан сказал Яше по случаю праздника Победы: «Смешно видеть евреев на параде. Ведь никто из них почти не воевал и тем более был на передовой. Между тем делают себе липовые инвалидности и получают те же пенсии, что и хлопцы, действительно раненные в бою». Яша хотел было уйти от дискуссии на щекотливую тему, но Кацура,  почувствовал прилив новой какой-то важной аргументации, сказал «А чего тут думать, крыть то нечем, какие из бухгалтеров и спекулянтов бойцы. Вот взять бы в пример ваших врачей. За какие-такие боевые  заслуги давали им, тыловым крысам,  ордена и медали?».
Услышав про врачей обычно тихий Яков Перельман не сдержался: «Степан Казимирович! Вы тут поосторожнее по поводу заслуг. Евреи  по числу героев Советского Союза занимают четвертое место, если брать пропорцию к общей численности живших в СССР во время войны евреев. Но не в этом суть. В отличие от представителей других народов, евреи не были пособниками фашистов и, тем более,  никогда не предавали других».
       Вскоре после этого инцидента ухудшились и профессионально-деловые отношения соседей. Правда, Степан  как-то попытался повернуть общение с соседом в миролюбивое русло: «Вы, Яков Михайлович, не думайте, что вы лично мне не приятны. Просто когда я вижу, сколько ваших братьев позанимало теплых мест в медицине, финансовой сфере, в адвокатуре нашего городка и влиятельных постов во власти, мне очень хочется поубавить такую активность. Да будь вы сколь угодно богаты, мои сыновья никогда не женятся на еврейках, хотя бы потому, что они своекорыстны и любят украшения.» Перельман уклонялся, как мог, от общения, чем еще больше подливал масло в огонь.
Он понимал, что не его скромная особа вызвала столь горячую нелюбовь соседа к евреям. Но от чего возникает эта страстное чувство – ответа не находил, и, более того, начал обнаруживать, что оно постепенно переходит на его самого и его семью. Обычно вежливые сыновья соседа вдруг перестали здороваться, а вскоре он невольно стал свидетелем, как супруга сантехника с неприязнью говорила другим соседкам, что Перельманы из-за больших денег и незаслуженного почета стали слишком заносчивы и высокомерны.
      Надо признать, что сами Яша и Роза провоцировали порой недружелюбное поведение соседей, когда пытались замкнуться от них на все засовы. От этого отчуждение вокруг них только возрастало. За неимением никакой информации они стали выдумывать различные небылицы вплоть до того, что Роза – жена Яши, приходится ему то ли родной, то ли двоюродной сестрой. «А  чему удивляться у евреев кровосмесительство между родственниками, а по-научному -  инцест никогда, не исчезало со времен Авраама», -  подвела обсуждение данной темы учительница истории Зося Миколаевна.
      Перельманы, конечно, часто обсуждали между собой, почему в собственном доме они вдруг оказались объектом подозрительности и даже обструкции, но так и не могли прийти к какому-то ясному, рациональному выводу. «Неужели, нам завидуют», - недоумевала Роза. – За что? За то, что мы трудимся, не  покладая рук, за то, что десяткам людей оказываем помощь, а иногда спасаем их от мучительной смерти? Яша об этом  думал и на работе, и дома. Однажды, принимая у себя в кабинете какого-то старика, судя по выправке, бывшего военного, он рассказал ему без утаек о той негативной атмосфере, которая сложилась вокруг его семьи в доме.
      То, что он услышал, было, на первый взгляд, неправдоподобным: «В отношении к евреям в СССР, особенно здесь, на Западной Украине, многими движет чувство зависти, если хотите, комплекс неполноценности. Мне кажется причина и в том, что евреи, с которыми по жизни сталкиваются «кацуры», представляются им людьми, обладающими не заслуженными привилегиями. И чем больше у еврея привилегий и достоинств, тем он для него опаснее, ибо в общении с ним они теряют иллюзию, а кто же они сами. Они, разумеется, не боятся евреев. Это евреи скорее боятся их.
      Но  все же страх у них перед евреями есть. Он даже глубже, ибо внутренний. Они боятся обнаружить перед умным и ответственным евреем свою неполноценность, свою вину и свою безответственность. Из-за этого страха они и нападают на него. Они вытесняют его тем, что ощущения собственной ущербности перекладывают с больной головы на здоровую. И мой вам совет – уезжайте в Израиль. Конечно, нелегко  оставлять свою работу, свой пост, клиентуру, дом. Но, поверьте, эта перестройка так расхамила местных антисемитов, что от переезда в другой город или район ничего в сущности не изменится».
      Услышанное тут же возбудило у Яши чувство внутреннего протеста: «Чушь какая-то. Зачем уезжать. Я – уважаемый человек в городе и в хороших отношениях с властями. И потом, как это все бросить и уехать? И куда – в страну, где почти каждый десятый – врач или медицинский работник? Смогу ли я выдержать сильную конкуренцию?»  В раздумьях об этом, войдя в свой подъезд, он вдруг услышал возмущение Олеси Миколаевны: «Слава богу, я вас дождалась. Ваша Роза стала просто не терпимой. Я случайно оказалась на лестничной площадке и хотела с ней поздороваться, так она перед моим носом хлопнула дверью. Знаете, что я вам скажу: вы ведете себя здесь на Западной Украине вызывающе. Не мы, а вы к нам пришли. В конце концов откуда пришли, туда и убирайтесь». Ужас был в том, что учительница в школе сама иногда давала отпор тем, кто говорил о евреях плохо.  Если бы женой Яши была не Роза, а какая-то Марья Ивановна, то она бы и ее возненавидела из-за не разделенного чувства сексуального притяжения к Якову Михайловичу..
       Уже с порога квартиры Роза ему сообщила, что больше не может выдерживать хамства. «До чего дошло, меня просто не хотели пускать в собственную квартиру, а соседский мальчик обозвал «жидовкой».. Яша! Я хотела бы уже завтра переехать в другой район!. И тут Яша Перельман вдруг неожиданно тихо сказал: »Мы с тобой, Роза, переедем не в другой район, а в другую страну. Старик был прав: в этой стране евреев даже не уважают, а о любви и речи быть не может. Жаль только моих пациентов: они еще долго будут нуждаться в моей помощи».
       Вскоре Яша и Роза уехали в Израиль, где ему удалось не только пройти испытания и подтвердить высокий уровень врачебной квалификации, но и открыть собственную клинику по кожным болезням. Многие его пациенты из Западной Украины писали благодарственные письма, а однажды сам голова «мисцевой» Рады обратился с просьбой вернуться на любых условиях. А что же Степан Кацура? Как он поживает в «самостийной» Украине?
       Первой его реакцией на отъезд Перельманов были слова: «Дивитесь, жиды повтекали. К своим поихалы. Туды им и дорога. Шо тут им робыты. Да хай вси бегуть в свий Израиль». Но, поразительно, в глазах соседей он все меньше находил одобрения, а некоторые из них даже раздраженно реагировали. С коммунистами и евреями у нас была нормальная жизнь. Не то, что сейчас!».
      Шло время. Квартиры Перельманом, переданная в распоряжение городской администрации, пустовала. И странное дело, чем больше она пустовала, тем пусто и тоскливо становилось в душе Кацуры. Когда рядом жили Перельманы, она была занята разными мыслями о том, что творится в их квартире и вокруг. Если Яша нес коробку – значит взятка, если цветы – то прогибается перед своей Розой, если бледный – значит – больной... Неожиданно он почувствовал одиночество: сыновья выросли, соседи, еще недавно поддерживавшие его неприязнь к Перельманам, стали  избегать. Вдобавок к тому же обострилась упомянутая выше болезнь. Степан стал угрюм и нелюдим.
      Из этого состояния его на время вывело заселение соседской квартиры армянской семьей, бежавшей из Азербайджана после кровавых событий в Сумгаите. Вначале отношения с новыми соседями складывались нормально, хотя и не выходили за рамки обычного этикета вежливости. Глава семьи – Самвел был ювелиром и Степан однажды  попросил его сделать кольцо для невестки, естественно, за умеренную плату. Но Самвел запросил цену, после которой Степан понял, что его воспринимают не как соседа, а как обычного клиента. А после того, как в соседскую квартиру зачастили  родственники и гости, отношения окончательно разладились: «Это ж надо, - возмущался Степан, - не успели съехать жиды, как перед мною стали маячить эти кавказцы. Черт знает, что  такое происходит на Украине.   Власть скоро будет больше ценить инородцев, чем собственных людей».
      Все познается в сравнении или от противного. Степана вдруг резко сменил тональность своих речей и стал соглашаться с соседями в том, что в принципе с евреями жилось не так уж плохо: «Был все-таки у них толк, не то что у этих, черномазых». Вот бы снова на их место вернуть Яшу и Розу». Услышав эти слова, один из соседей отписал Яше  письмо: : «Дорогие Яша и Роза. О вас тут в городе очень тепло вспоминают, а власть вдруг стала борцом за сохранение еврейской идентичности. Мне кажется, что антисемитизм резко пошел на спад. Основной мишенью нападок теперь стали кавказцы. Получается, что зря вы уехали». Прочитав его, Яша грустно вздохнул. и сказал Розе:  «Хоть и не просто было нам уезжать из своей малой родины, но мы не зря в Израиле. Я не верю, что оскорбления в наш адрес исчезнут, если мы вернемся. Антисемитизм, пока существуют «кацуры»,  исчезнуть не может. Он лишь на время меняет акценты - завезут негров и они станут на место евреев, на которых можно свалить  собственные неудачи и ответственность, а еще лучше  объявить их  источником мирового или личного зла».