Случай на охоте

               

Каждый день, осень всё больше и больше добавляла красок в прохладность Казахских степей. Осенние, серые тучи этого края никогда не обманывали в их намерениях, заранее предлагая путникам небольшое время для укрытия от непогоды.
Но сегодня светило солнце и в высоком небе можно было спокойно наблюдать за, казалось бы медленно плывущими стаями птиц, державших свой курс в тёплые края.
Старенький «Москвич 412» на небольшой скорости двигалcя по степной, едва заметной дороге, эти  так называемые «степные магистрали» водители обычно пробивали  в посевную или уборочную страду.

Из окна легковушки были видны массивные кусты шиповника, разбросанные по склонам и его поздние ягоды багряными каплями отливали на солнце, придавая им какой - то таинственный, мистический оттенок.   
В кабине двое.
Их разговор был практически ни о чём, сидевший за рулём тихо сокрушался по поводу ходовой части «Москвича» и о том, что запчасти стоят очень дорого и надо найти случай сделать основательный ремонт, а времени не было, кафедра института занимала его довольно много. Напарник кивал головой в знак согласия и вслух мечтал довести «до ума» баню, которую затеял строить у отца в конце лета. Расчехлённые ружья лежали на заднем сидении и ждали свой час.

 Сегодняшний день был посвящён охоте на гусей.  Кое-где стояли  неубранными небольшие стога просяной соломы и друзья решили сделать в них скрадки. Для гусей эти места были хорошим обедом перед дальнейшим трудным перелётом и потому весь успех охоты упирался в терпение.
Не доезжая до цели два-три километра, в небольшой низине, друзья увидели большую стаю журавлей, мирно пасущихся на убранном поле.
Охотничий инстинкт сыграл свою роль, без всяких но и если. И хотя, журавли никогда не входили в их объект охоты, они легко поддались азарту. Понимая без слов друг друга, каждый делал своё дело.

Сидящий за рулём начал небольшими галсами двигаться в направлении стаи, а напарник спокойно приготовил оба ружья. До журавлей оставалось метров сто, но они не показывали своего беспокойства. Современная техника давно уже смешала карты птиц в их представлении об опасности. Комбайны, трактора, автомашины груженные зерном или сеном, не вызывали у птиц большой тревоги, и зачастую они не обращали на них особого внимания, допуская к себе до предельно близкого расстояния.
И оно сокращалось.  Вожак поднял голову и напрягся.

« Давай картечью... ближе всё-равно не подпустят»!  Водитель стал медленно подворачивать под руку стрелка. Из окна машины воронёные стволы сверкали на солнце, готовые в любое время выплеснуть довольно увесистый смертельный заряд.   
 « Чо медлишь... давай...» шипел водитель. Но стрелок молчал.
Вот сейчас... до той кочки и... если взлетят я успею, думал он. Красивый наряд журавлей уже можно было разглядеть в деталях, стрелок медлил, но медлил и вожак, не подавая сигнала опасности и вдруг… он опустил голову и...принялся дальше теребить упавшие колоски. Эх, птицы, птицы, до чего-же вы доверчивые!

« Отворачивай, Петрович...! Давай отворачивай быстрее» - бросил напарник водителю, опуская приклад ружья под ноги. Водитель молча и резко повернул руль, удаляясь от стаи. Отъехав на небольшое расстояние, машина остановилась в небольшой ложбине. Выйдя из-за руля водитель, жестикулируя обрушился на напарника.
« Какого чёрта... ты чо... да там штук пять можно было положить... а ты!»Затем притих, достал сигарету и, глубоко затянувшись, выпустил колечками дым.Внимательно посмотрел на друга  и подойдя, молча положил руку на его плечо. А тот улыбаясь и смотря куда-то вдаль, тихо произнёс: «Ты видел... ты видел, как они нам доверились...а мы бы их вот так взяли и расстреляли...ну не мог я... не мог и всё тут!» Он сел на жухлую траву и  задумался.

Азарт давно улетучился.  Глядя на друга, Петрович произнёс хриплым голосом: «А знаешь, Михалыч...ты настоящий... а стрелять бы я тоже  не стал...,  а за эмоции прости... мы же не убийцы!»
Охота на сегодня была закончена не начинаясь, но на душе было чисто и светло!
Птицы уже в который раз преподнесли людям настоящий урок доверия,  чистых помыслов и веры в добро!


  ( Посвящается моему лучшему другу, жизнь которого оборвалась внезапно)