Вырванные листы дневника. История любви. Прод. 10

  Я всегда считал, что по натуре я спокойный человек. Когда Алёнка начала учиться в Севастополе, я понял, что это не так. Я ощутил, что я как заботливый любящий отец переживаю за неё. Почему отец? Да потому что, моя забота и переживания иногда были параноидальны и нечто подобное, я наблюдал только у любящих родителей!
      Мы перезванивались по три – четыре раза на день, болтали по пол часа. В целом всё было хорошо, она устроилась в общаге, начала обзаводится новыми подругами и друзьями. Стали появляться и поклонники. Из своей вредности, она рассказывала мне о них, желая разбудить во мне ревность, её это заводило. А я ревновал, в большинстве случаев безосновательно и глупо.
     На выходные она приезжала домой, немного была у себя дома, ночевала в основном у меня. Этот момент уже не вызывал ни у кого ни вопросов ни противоречий. Понемногу моя комнатушка становилась не просто «моей», она становилась «нашей». В ней стали появляться её вещи, её запахи, в интерьере начали витать её мысли. Мне это нравилось.
    Конечно, всё не всегда было гладко, были и раздоры. Первая серьёзная ссора произошла на День студента. Естественно все студенты собирались кутить. День был будний, но это никого не останавливало. Конечно, Алёна тоже собралась с новыми друзьями на дискотеку. Я был против. Отчасти опасаясь за неё, отчасти из тупого эгоизма, оперируя тем, что она одна в не знакомом городе, с новыми непонятными друзьями идёт неизвестно куда ночью, я сказал, что не разрешаю ей идти. После долгих уговоров с её стороны и моего однозначного «нет», она бросила трубку. Придя с работы, я снова ей перезвонил, она не брала телефон. После нескольких попыток дозвониться, я понял, что не берёт она его специально!
     Во мне всё бурлило и бушевало, я был зол и беспокоился за Алёну. Где она, в общежитии или всё же пошла на дискотеку? Хотя нет, было ещё рано. У меня был телефон её соседки по комнате, Машульки. Перезвонив ей, я узнал, что моя вредина в общежитии, но не желает со мной разговаривать. Я не мог находиться дома и вышел прогуляться. Дойдя до остановки на Зелёном мысе, мной был замечен местный «крапала» на такси. Мысли побежали: Алёна, ссора, Севастополь…Я хочу быть рядом с ней!
- Добрый вечер, а сколько будет стоить сгонять сейчас в Севастополь и обратно?- поинтересовался я у таксиста.
- Триста, - немного подумав, ответил таксист.
- Хорошо, едем!
За окном ночная дорога в Севастополь. Если бы я ехал днём, то видел бы всю прелесть этой живописной осенней дороги, но вокруг лишь темнота и свет фар. Мы ехали довольно быстро, таксист явно не хотел задерживаться там надолго.
В Севастополе я ориентировался не очень хорошо, благо шофер знал дорогу к общежитию. Через минут сорок мы были уже на месте. Перед тем, как зайти в общежитие, я снова набрал Алёну, она не взяла трубку. Войдя, я столкнулся с новой проблемой - вахта! У меня не было при себе никаких документов и было уже довольно поздно, естественно меня впускать не хотели.  Я всё снова и снова набирал её телефон. Уже не выдержав, я позвонил её подруге Маше и попросил, чтоб она нашла ее, объяснив ситуацию.
Через 5 минут Алёна появилась в холле общежития. На её лице читалось смятение чувств. Она спросила меня, зачем я приехал и как я вообще здесь оказался, как решился на это. Я объяснил, что не мог ждать, когда она соблаговолит взять трубку, меня мучило беспокойство за неё и за наши отношения. Она сказала, что я «маленький дурачок». Это звучало очень мило, если учесть, что я старше её на восемь лет.
Я понял, что, не смотря ни на что, ей очень понравилось, что я примчался к ней! Она обняла меня и поцеловала. На мой вопрос, почему она не брала трубку, она сказала, что хотела мне «насолить» за мои запреты. На дискотеку она так и не пошла, не хотела меня расстраивать ещё сильнее, но, тем не менее, немного злилась за меня.
Мы стояли перед общежитием в тени деревьев и целовались. Вдали сверкнули и потухли фары авто, таксист намекал, что пора возвращаться. Мы попрощались, хотя нам обоим не хотелось расставаться.
И снова дорога, я удалялся от любимой. У меня были неоднозначные чувства. Я был рад, что увидел Алёну, что мы помирились, что она считалась со мной. В то же время я понимал, что виновником всей этой ситуации был я сам.
Потом мы ещё не раз вместе с любимой вспоминали этот вечер. Она, конечно же, рассказала всё своим подружкам, ей сказали, что у неё «деспотичный сумасшедший любимый», как я понял, это было комплиментом.
 
                Продолжение следует...