Лебедь

Глава 1
 
- Лебедь, ну ты че там? – во второй раз за двадцать минут заглянул в крохотную подсобку, низенький и с огромной плешью Вовчик. Если в первый раз его вопрос был действительно вопросом (ответа он не услышал), то сейчас, убежденный в бессмысленности созерцания грязных стекол напарником, его голос содержал ноты упрека и даже нервозности.
- Сейчас иду, - не отрывая взгляда от оконного стекла, покрытого тысячелетними слоями грязи, огрызнулся Лебедь и смягчив тон, соврал, - башка болит.
Когда вслед за понимающим мычанием Вовчика хлопнула дверь, Лебедь вновь сфокусировал внимание на самом углу стекла, где под яркими лучами солнца были видны буквы Ш и Е. И главное, что заставило его битый час рассматривать появившиеся в оконной грязи буквы – это их идеальные линии и какая то фантастическая трехмерность.
Крепкий чай, заваренный и налитый в белую эмалированную кружку заботливым Вовчиком, почти остыл. Лебедь поднес кружку к губам и в тот же миг разбуженная весенним солнцем муха отвратительно жужжа, забилась в истерике между оконными рамами.
“Может быть и мне, - думал он, наблюдая за мухой, - пришло время проснуться?  Или уснуть, чтобы проснуться во сне, или… Вот как и с этим стеклом, взять и смыть  с себя многолетние наслоения прожитых лет, которые так бережно храню в себе. И может быть, там я смогу увидеть что то ценное, то что когда то упустил. А вообще, что во мне есть?  На первый вопрос ответить просто, на второй еще проще, но больнее. И так! Я – хранилище, трухлявый шкаф, хранящий никому не нужные ( и мне самому ) безжизненные, пожелтевшие фотографии. И все они – эти всевозможные фото ждут одного, когда мое сознание погаснет и отпустит их в свободное плавание по бескрайним просторам вселенной. Но самое страшное это то, что и я точь-в-точь такая же пожелтевшая фотография, чей то редкий взгляд на которую, заставляет меня находиться здесь…. Что это? Сон? Чей-то сон? А те фотографии во мне? Тоже сон, мой сон и благодаря мне они не проснуться никогда, как я снящийся кому то буду спать вечно. И все мы спим и все сон”. Эти мысли еще долго мчались по бескрайним и запутанным дорогам сознания, обманывая, что еще не много, и он столкнется с чем-то таким – подобным ослепительной вспышке, которая изменит что-то в нем, а следом и в окружающем его мире. И только та самая вспышка появлялась на горизонте сознания, он разгонял изящный болид  по гладкому как стекло шоссе, готовясь ухватить ускользающую в нем столько лет не известно какую, но безусловно очень важную тайну. Как всегда все меркло, гоночный болит превращался в трактор, живущий благодаря  честному слову автослесаря, а гладкое шоссе в ухабистую проселочную дорогу.
Он потер грязное стекло, еще раз вгляделся в загадочные буквы. Муха стихла. “Умерла, - подумал Лебедь”. Чай совсем остыл. Мысли исчезли туда же откуда и возникли. Он встал с жалобно скрипящего под ним стула и передвигая обессиленные от чего то ноги, шаркая по молочного цвета кафелю, вышел в освещенный гудящими лампами дневного света коридор. Касаясь кое где облупившихся стен выкрашенных в цвет неспелого помидора, Лебедь вышел в торговый зал, прошел мимо толстозадой продавщицы Светы, неизменно пахнувшей дарами морей и океанов, но как правило мутноглазой селедкой. На крыльце столкнулся с курящим Вовчиком, что то наврал о давлении, тот понимающе кивнул и без лишних слов принял ключи от старенькой Газели.
За несколько недель солнце из бледного, холодного блюдца превратилось в огромный диск, щедро посылающий на промерзшую за семь месяцев землю долгожданные теплые лучи. Не смотря на тысячи дышащих выхлопными газами машин, пахло весной и даже птицы весело чирикали на ветвях несуществующих деревьев. Лебедь не спеша спускался к летнему саду, разглядывая показавшуюся траву на уцелевших клочках земли, вглядывался в улыбающиеся лица прохожих и отвечал им тем же. В некоторых случаях его улыбка заставляла людей остановиться, нахмуриться и лихорадочно ворошить память, а одна из женщин почувствовавших некое смятение за время его неспешной прогулки, остановилась, вглядываясь в лицо улыбающегося  Лебедя, и видимо не отыскав в нем ничего знакомого, отправила вслед увесистое: “Дебил”!
Летний сад дышал – шашлыком и свежей травой. Развалившись на лавке он вдыхал ароматы парка, вслушивался в звонкие голоса детей, трель птиц, далекий лай собак и голос “Елки” из летнего кафе, с прошлой осени улетающей на шаре странного,маргаринового цвета. Лебедь прикрыл глаза наслаждаясь звуковым салатом приобретавшим в его голове форму мистической увертюры.
- Мужчина, - оборвал его полет приятный голос женщины, - сигареткой угостите? Он открыл глаза, увидев перед собой молодую, лет тридцати женщину, в пепельно -металлического цвета сарафане и странных, даже напугавших его, желто – синих высоких кедах. Большие, даже огромные глаза, темные волосы и вся она казалась не естественно темной на фоне этого солнечного дня
- Я не курю, - ответил он и отвел в сторону взгляд.
- И правильно делаете, - быстро проговорила она и села совсем рядом, - видно по вам, что вы не курящий и не пьющий мужчина, - практически в ухо говорила она обескураженному Лебедю. – Ну что вы, Андрей, молчите?
Лебедь по настоящему был напуган, и первая мысль была бежать, и он даже приложил усилия, но тело чуть отпрянуло от незнакомки и бессильно повисло на лавке. По лицу растеклась идиотская улыбка, язык онемел и только глаза неизвестно как сумевшие освободиться из черных трясин незнакомки, стреляли по сторонам вероятно пытаясь найти в чем то спасение. Взгляд уловил странный, но знакомый символ на тыльной стороне ее ладони. “Канделаки”! – мелькнула мысль, а следом еще глупее, - “это розыгрыш”.
- Нет, что вы, - во весь рот улыбнулась она и нежно коснулась его плеча и в ту же секунду оцепенение и страх отпустили Лебедя, - но если вы хотите, я могу быть ей.
- Нет, не хочу, - сказал он. Сомнений не оставалось, она сумасшедшая и что бы ни произошло чего то такого Лебедь натянул жалкое подобие улыбки и успокаивающим голосом предположил. – Вы оставайтесь здесь, а я схожу, куплю сигарет.
- Зачем? Присядьте. У меня есть, вот же!
Неизвестная сила бревнами рухнула на плечи Лебедя и растеклась по всему телу, заполнив каждую клетку свинцовой слабостью, а в руках незнакомки неизвестно как появилась пачка сигарет Vogue. Не придумав ничего более (действенного) Лебедь зажмурил глаза и потряс опустевшей головой. Из пустоты возник вопрос: “Что за херня!”
-Кстати, - протянула она руку. – Виктория. Правда вкусное имя? Некоторые так и хотят меня съесть, а кто-то даже победить. Идиоты! – засмеялась незнакомка и покрутила пальцем у виска.
Лебедь сам того не желая пожал ей руку и даже хотел представиться, но с губ слетело какое то карканье.
- Не напрягайтесь вы так Андрей, - махнула она рукой и не по собственной воле на лице Лебедя растянулась идиотская улыбка, - все я о вас знаю. И возможно даже больше того, что вы сами знаете о себе. Согласитесь люди странные существа, казалось бы всю свою жизнь заняты мыслями о себе, или о том где так или иначе прослеживается их собственная часть, а оказывается не знают о себе ровным счетом ничего. И знаете почему? Вижу знаете… Нет, ну какой же вы скучный, а улыбаетесь вы очень мило. Люди, Андрей, это проекция мысли других людей и они равны тому , что о них думают и представляют себе. Правильно! Гавно. И вот эти ваши мысли, что все вы испытываете внутреннюю опустошенность и  одиночество обусловлено тем, что вы друг от друга закрылись, забрались в скорлупки. Все это чепуха! И то, что все это от ничтожности духа, как там?
Tecum habita et noris, guam sit tibi cutra supellex. Ой, - сделала она движение рукой прикрывая рот, - извините, вы же водитель экспедитор, исправляюсь!  Пребывай с самим собой наедине и тогда ты узнаешь, сколь ты беден духом! – она засмеялась. -  Согласитесь, чушь! В говне дух, идиот же этот Персий. Что? Я странная сука, ах нет. Сраная сука, зачем же вы так, Андрей, - сделала она обиженный вид. – Хотя, знаете, мне ни чуть не обидно, - продолжала она, одновременно, на ощупь что то отыскивала в сумочке, которая так же появилась неизвестно как, в ее еще секунду назад сомкнутых в замок пальцах. – А знаете почему не обидно? Нет? Я вам скажу, не на кого обижаться. Да, да, все вы правильно поняли, вы вроде бы есть, а в действительности вас давным-давно нет. Сейчас и не вспомню, кто первым вас списал на покой и похоронил в себе, - отыскав зажигалку, она прикурила и удовлетворенно пустила плотную струйку дыма в непонимающее и все так же по идиотски улыбающееся лицо Лебедя, - и если бы не этот плешивый Вовчик, Светка, которую он тискает сейчас в подсобке, теща, бывшая жена, как его? Федор Дмитрич, кстати, Андрей, вот чем вам и нужно непременно заняться взять и застрелить его и Тульский-Токарев у вас для этого припрятан, все как вы хотели. А не заниматься извините меня чушью, - она громко засмеялась и по-дружески толкнула обмякшего Лебедя в плечо. – Вы действительно полагаете, что отыщите какие то символы, сложите их, громко произнесете ОМ говноеды! И жизнь перестанет быть говном? Чушь все это! Чууушь! А вот та, недавняя ваша мысль о том, что безнаказанность и всепрощяемость, только порождают более страшные рецидивы. Вполне верна. И это же ваш сын!... Сука я? Опять вы за свое, ну да ладно, я спешу, извините! – торопливо закончила она, резко встала, что то рассыпалось из ее сумочки увлекая взгляд и все внимание Лебедя, у самого носа мелькнул ее странный кед, он попытался ухватить его взглядом, но он неизвестно куда исчез вместе с сумасшедшей хозяйкой.
Исключая возможность того, что сумасшедшая незнакомка может куда то исчезнуть, Лебедь подскочил, оглядел все вокруг и даже заглянул под лавку, конструкция которой исключала нахождение под ней человека и даже средних размеров собаки.
- Эй, мужик, че то потерял? – издеваясь, спросил один из сидящих на соседней лавке молодых парней.
- Бабу в желтых кедах видели? – не обращая внимания на тон вопрошающего, задал свой вопрос перепуганный Лебедь. Все сидящие на соседней лавке дружно как по команде засмеялись.
- Какая баба? Ты что мужик, перегрелся?
Лебедь махнул рукой и быстро пошел прочь из парка. Вакуум в голове медленно заполнялся, хоровод разнообразных мыслей и вопросов из которых невозможно было выделить что то стоящее, те же звуки, лишь на смену Елки появился неоднозначный Радригез из того же летнего кафе, заполнившим пространство в радиусе одного, а то и больше километра, зазывающим ароматом жареного мяса. В воображении Лебедя возник хитрющий мужчина, то ли армян, то ли узбек, с большой склянкой серого порошка с надписью “мясо”. ”Какая ерунда в башке!” и только после этой мысли его сознание окончательно пришло в норму. Он вместе с несколькими людьми стоял на остановке по ул. М. Горького, но в отличии от них он не ждал трамвая и вовсе не думал над тем, что дальше. В правой руке он сжимал пачку сигарет Vogue, открыв ее, он убедился – в ней отсутствует лишь одна сигарета и вместе с этим окончательно запутался, что реально, а что нет. Зло швырнув пачку в мусорное ведро, он перебежал дорогу и уже хотел сесть в такси, как вдруг резко обернулся и побежал обратно к остановке.
Люди, ожидавшие трамвай внимательно наблюдали за тем, как взрослый мужчина с безумным взглядом рылся в помойном ведре. Достал пачку сигарет, раскрыл ее, бросил обратно, плюнул в ведро, обежал всех присутствующих взглядом, улыбнулся, пугая еще сильнее, сказал неизвестно кому: “Чертовщина какая то!” Перебежал через дорогу и скрылся в одном из такси.
“Как так? Было девятнадцать, стало восемнадцать, видимо кто то взял из стоящих на остановке. А почему не забрал все? И вообще откуда у меня эти сигареты? Может быть когда я уснул, кто оставил их рядом со мной, а я взял и не заметил. Конечно! Просто я закимарил и мне причудилась вся эта чушь”.
Водитель такси добавил громкости и салон наполнился незнакомым голосом какого то репера.
- Это Каста, - будто бы чувствуя то, что пассажир не знаком  с творчеством этого коллектива, улыбаясь, сообщил таксист.
“Сочиняя мечты
Есть миллионы шансов
Что скоро будет все сбываться”.
- Сильные тексты, - продолжал говорить он, - в них как мне кажется, может найти каждый себя. Наша Российская хип - хоп культура не эта западная срань с дутым золотом и сплошными понтами. Тексты! За душу трогают. Чувствуется душа! – закончил он, подмигнув запутанному Лебедю, мысли которого были далеки от Касты, хип – хоп культуры и ее отличий от западной.
“Что же я мог съесть такого? Ничего. Все то же, что и вчера, позавчера и даже неделю назад. Может Вовчик решил пошутить и сыпнул мне что то в чай? Нет! Это не галлюцинация. Просто сон!”
Вошедший в подсобку Лебедь, смутил Вовчика и сидевшую на его коленях Светку. Подскочив как ошпаренная, она не известно зачем поправила ничего не открывающий фартук и что то проговорив выскочила из подсобки. Чувствую что что то изменилось Лебедь пробежался взглядом по помещению, но ничего не заметил.
- Ты что Андрюх? Вроде бы домой поехал?
Лебедь сел на стул
- Ты чай пил?
- В смысле? – не понял Вовчик.
- В смысле в обед, когда налил мне.
- А, вот ты о чем! – смог выдавить улыбку напуганный Вовчик. – Пил. Ну ты это, Лебедь, за Светку я думаю ни че?
- Ни че, ни че, - махнул он рукой. – Успокойся. Не знаю как и сказать… Толи сон, толи что, но все как в действительности. Баба мне сейчас в летнем саду приснилась, все как на яву. Наглая такая, только наверное во сне такие и бывают. Ерунда, с кем не бывает, - успокоил он себя и только сейчас заметил кристальной чистоты оконные стекла. – Куда делась грязь?
- Какая? – испугался Вовчик.
- С окна, - сказал Лебедь и подскочил к окну, не веря собственным глазам.
- Светка помыла, - спокойно ответил он.
- Сто лет не мыли, а сегодня что?
- Откуда я знаю, взяла и помыла, плохо что ли?
- Нет, нормально. Я так… Не привычно. У тебя есть ручка?
- Есть, - ответил Вовчик и полез во внутренний карман, висящей на спинке стула куртки. – Тебе зачем?
- Надо записать кое-что, пока не забыл, - ответил Лебедь, взял из рук Вовчика ручку, записал в блокноте две большие буквы Ш и Е, обвел их несколько раз, вспоминая были ли там еще какие то буквы или символы. – Ладно, все, Вовчик, теперь я точно домой, до завтра! – улыбнулся он ничего не понимающему Вовчику, отдал ему ручку, пожал руку и вышел.
Светка проводила взглядом стоя за прилавком уходящего Лебедя, попросила присмотреть за товаром продавщицу из соседнего отдела и скрылась в подсобке.
Лебедь шел по улице, не замечая радостного солнца, оттаявших лиц людей, не видел травы и пения невидимых птиц на не видимых деревьях. “Наверно это просто запись, чтобы создавалась иллюзия того, что ничего не меняется. Все вокруг цветет и пахнет. А может запахи тоже, как в том кафе? Химия какая то? Нет, ну что я думаю ерунду какую то. Присниться же такое все с ног на голову”.
В “центре” он сел в “гусеницу” сорокового и всю дорогу до ипподрома отчужденно смотрел в окно. Перебежав Ленина, он не спеша прошел через территорию больниц, зашел в магазин, пристроенный к торцу его дома, и встал в очередь за молодым парнем в светлой вязаной шапке и болоньевой куртке на воротнике которой была буква З. Лебедь присмотрелся и увидел то, что английская буква Y оторвана. “Странно”, - подумал он. Купил пачку сливочного масла, десяток яиц, батон, банку кофе “Egoist” и уже дома вписал в блокнот следующую букву. Пока закипала вода в чайнике, Лебедь пошел в ванную сполоснуть лицо. Открыл кран холодной воды, взглянул в зеркало и УВИДЕЛ у себя за ухом длинную, тонкую сигарету Vogue, которую он искал в мусорном ведре у остановки.
- Что за херня?! – вслух выругался он и смяв сигарету кинул ее  в раковину под холодную струю воды.
“Главное не зацикливаться, иначе все будет сводиться к этому сну. Но она же в яблочко попала на счет Вовчика и Светки. Нет, это не она, а я. Во сне я сам себе все это говорил, что тут такого? С ней я мог увидеть хоть кого, кто она мне? Никто! А на латыни, или на чем там еще?” Откуда я знаю этого Персия? Может из школы, а сейчас это всплыло. Конечно! Это подсознание, там столько всего. Это был сон. А что же еще? Не явь же?” Он сам себе улыбнулся в зеркало, пропихнул остатки сигареты в крохотные ячейки решетки стока раковины, сполоснул лицо и чувствуя себя гораздо бодрей и уверенней пошел в кухню пить кофе.
Как того не хотел Лебедь мысль о пережитом толи сне, толи галлюцинации, но не яви, нет, в этом не было никакого сомнения, не отпускала его. Не пытаясь понять что это было, он не однократно прослушивал, просматривал все, что говорила, делала Виктория из его сна. Странным казалось и то, что это воспоминание он без труда мог воспроизвести с такой точностью, с какой не мог внутренне созерцать, слышать самые ценные события в его жизни. ”Просто это было сегодня. И всего лишь.” Отмахнулся он от заводящего его в тупик вопросов. За окном темнело, Лебедь сидел над остывшей кружкой кофе, наверное думая о чем то, но не зная сам того о чем. Из этого состояния его вывел уже порядком надоевший голос из мобильника “Черные глаза, вспоминаю умираю…” Взяв в руки мобильник он увидел на дисплее “Мама”. “Все таки нужно сходить сменить эту песню. Чертовы финны, хер поймешь как что тут менять” подумал он и ответил на звонок.
- Привет, мам.
- Привет, Андрюша, - в ответ он услышал исполненный заботой и любви голос матери, - я еду к тебе, была сегодня у Сашки, купила тебе салатиков и баранины пожарила, как ты любишь.
- Спасибо, мам. Жду.
- Все тогда, я на такси, сейчас подъеду уже.
- Ладно, - сказал он и бросил мобильник на стол.
Через двадцать минут Людмила Георгиевна мать Лебедя, суетилась на кухне.
- Кушай сыночек, - светилось ее лицо, - неделю тебя не видела, как будто целую вечность. Лебедь жевал сочную баранину.
- Мам, ты поешь тоже.
- Нет, сынок я не хочу, с Сашкой в “Чеширский кот” ходили там кушали.
- Ну и что там нового?
- Лучше не спрашивай, эта сука прости меня Господи, - перекрестилась она, - значит, захожу к ним, Ольги и Феди дома нет, толи на работе, толи где они, не знаю. В общем, отдаю ему подарки, ты что покупал и я прикупила. Сашка обрадовался и говорит этой: “Баба Катя, а вы говорили что папа Андрей козел и не думает обо мне”.
Лебедь с трудом проглотил кусок мясо, бросил вилку на стол.
- Ты смотри сука старая, что ребенку говорит! Точно надо их всех перестрелять и Сашку забрать!
- Да ты что, сынок! – опустила она руку на его плечо. – Выкинь дурь из головы, еще чего не хватало! Пусть живут как знают, Бог им судья.
- Какой Бог, мам?
- Такой. Бог для всех один. А тебе нужно думать о себе. Лебедь ты мой Лебедь. И эта все тебе Лебедь, да Лебедь, будто имени у тебя нет. А с другой стороны слышу и отца твоего вспоминаю, тоже ведь все его Лебедем звали. Царство ему Небесное! – перекрестилась она. – Сынок, ну когда же ты наконец найдешь себе кого-нибудь, столько девок не замужних, а ты один одинешенек, молодой же ты еще. Старость знаешь, подкрадется, и не заметишь и будешь как пень один.
- Мам, может, хватит? – набитым ртом просил он.
- Сынок, ну как же без семьи. Вижу ведь, меня не обманешь, нет у тебя в глазах огонька счастья. Даже ученые доказали, что люди, которые живут полноценной семьей, на двадцать, а то и на тридцать лет живут дольше тех кто одиноки.
- Где ты все это берешь?
- В журнале прочитала.
- Вот если бы мы жили с тобой в Китае, ты бы такого нигде не прочла. Все это ерунда, семья подразумевает детей и поэтому идет Государственная пропаганда, у нас же демографический кризис. Настоящее чувство счастья нужно осознать, понять в себе, а все внешнее оно или исчезает или по прошествии какого то времени перестает быть счастьем, хотя изначально оно и не было им. Оно так сказать рафинированное, отжатое из окружающего мира. Счастье внутри.
- Ерунду ты опять какую то мелешь. Ты мое счастье, могу под старость лет заботиться о тебе, радоваться твоим успехам…
- Это другое, мам, - сказал он, улыбнулся ей и опустил свою большую кисть на маленькие постаревшие пальцы матери. – Не все как ты могут любить по настоящему – это и есть счастье. А мне прежде нужно полюбить себя, того что внутри и посредствам этой любви к себе, речь не о эгоизме, уже полюбить людей, которые содержат в себе что то по настоящему ценное. Чего пока я в себе найти не могу.
- Ох, Андрюша, Андрюша…
- Не вздыхай ты так, - улыбнулся он. – Счастье есть, как у Грува, его не может не быть и поэтому ему нас не миновать!
- Дай то Бог, - вздохнула она.
- Даст, куда он денется!
- Тьфу ты, не говори так!
- Хорошо!
Проводив мать до такси, Лебедь принял душ, лег на диван перещелкивая каналы, но не один из медийных продуктов не привлек его внимания. Он отключил телевизор, укрылся одеялом и закрыл глаза. Мысли хороводом, одна опережая другую, неслись в голове, не давая ни на миг приблизиться к Морфею, чтобы укрыть Лебедя в своем царстве.
“Что же я, струсил? Ведь купил пистолет, почему не убил? И если отказался от убийства, зачем спрятал его, а не выкинул? На какой случай он мне? Как же она спокойно живет с ним? Ведь он прострелил щеку нашему сыну. Случайно или нет, как? Из табельного оружия, вот это забава устроить войну в день рождения. И что я после этого не трус? Два раза дал ему по роже и отсидел пятнадцать суток. А мог выстрелить два раза и остаток жизни провести за решеткой. Кому от этого стало бы лучше, кроме меня? Ольге? У них совместная дочь. Сашке? Может не хуже, но не лучше точно. Матери? Нет, она бы с ума сошла. А может быть и правда на эту ситуацию нельзя смотреть с обычной – обывательской точки зрения. Возможно моя судьба, предназначение и заключается в том, чтобы остановить, пресечь возможный рецидив. Если государство покрывает своих служащих, кто если не простой человек? Что он возможно творит в своей прокуратуре? Сколько пострадало и еще пострадает от его трудовой деятельности? С другой стороны, я то какое право имею отнять у него, или кого бы то ни было жизнь. Никто не наделен таким правом, если конечно никто не угрожает жизни другого. Нет, я не трус! Просто я смог победить злобу и не дал ей в большей степени проявиться в жизни. Ведь убив его я бы в стольких людях разжег негатив и он в свою очередь повлиял еще на кого то и так далее и так далее. И видимо эта цепочка, запущенная тысячи лет назад, до сих пор оказывает влияние на жизнь людей”.
Лебедь перевернулся на другой бок. “Завтра поеду заберу пистолет”, с этой мыслью он отдался во власть Морфея.

Вовчик сияя в тон утреннему солнцу, встретил на входе в магазин Лебедя.
- Цветешь и пахнешь, - пожимая руку Вовчику говорил Лебедь, - в лотерею выиграл что ли?
- Какая лотерея, так…. Утро хорошее.
- Ну, ну. Ладно, что там у нас?
- На Маяковского, потом сюда и в “Океан”.
- Поехали что ли.
- Лебедь, ну ты как?
-Нормально, что со мной будет.
- Вчера ты был странный. Я то в начале даже испугался… Ну со Светкой, что ты увидел, мало ли. Человек говорит одно, а в душе, кто его знает, совсем другое.
Лебедь улыбнулся.
- Нормально?
- Да так… Надо же иногда взбодриться, со своей уже все не то.
- Поехали бодрячок, - хлопнул по плечу его Лебедь.
- Андрюх, ну ты чё?
- Поехали Вован, - сказал он и сел за руль ставшей за три года родной Газели.
Ехали молча. Вовчик как и всегда включил радио “Дача” и подпевал себе под нос заезженные до дыр хиты. На одном из светофоров Лебедь наблюдал за непоседливым мальчиком впереди стоявшей легковушки и он заметов что за ним пристально следят что то начал показывать руками. Лебедь помахал ему в ответ, тот посмотрел непонимающе, исчез, видимо что то разыскивая, резко появился и написал на стекле ярко красной помадой большую букву Т. В тот же миг женские руки дотянулись с водительского сиденья, до улыбающегося мальчика, отняли помаду и усадили на сиденье. Легковушка тронулась. Лебедь взглядом проводил печально смотрящего на него мальчика и свернул в лево.
“Здравствуйте дорогая радиопередача радио Дача. Поставьте для всей нашей компании любимую песню “Фантазер”. За ранее благодарю, Алексей”.
Лебедь представил звонившего Алексея, старого пропитого алкаша фантазирующего в копании метилового змея. Вовчик обрадовался заказанной песне и с первых слов куплета начал подпевать.
- Тут есть хоть одна песня какой бы ты не знал? – улыбаясь спросил Лебедь.
- Не знаю…, - ответил он задумавшись, - но так то здесь все песни нормальные
- В этом сомнений нет. Это же “Дача”!
- Нет, ну нормальное же радио?
- Конечно, просто я удивляюсь над разбросом твоих предпочтений, “Фантазер”, ”Песняры”, ”Веселые ребята”, ”Руки вверх”, ”Света”, ”Шура”, ”Комиссар” и прочие.
- Я меломан, - серьезно ответил Вовчик. Лебедь сдержался что бы не засмеяться.
-А что ты раньше не говорил?
- О чем?
-О том что ты меломан.
- Не знаю… Ты не спрашивал… А че?
- Приехали, вот че, - улыбнулся Лебедь, посмотрев на блестящую плешь Вовчика.
Быстро уложив коробки в Газель, они оба сели у склада передохнуть. Вовчик закурил.
- Лебедь, ты че там все пишешь? Стихи чтоли? – и от собственной мысли он громко засмеялся.
- Нет, не стихи. Заклинание, - с серьезным видом ответил Лебедь.
- Типо молитва?
- Типо заклинания. Прочту и все, что тебя окружает, бац! И исчезнет.
- Серьезно?
- Вполне.
- Нет, скажи или что, секрет?
- Нет, не секрет, сам не знаю что. Скорее всего ничего, пишу и все.
- Но даже если и заклинание, - улыбнулся Вовчик, - и бац все исчезнет, я плакать не буду.
- Наверно я тоже.

С кружками в руках, наполненными терпким чаем, они сидели в подсобке.
- Вовчик, - говорил Лебедь, - знаешь, вчерашний сон и вечером что то тоже накатило. Как ты думаешь этого Федю, вот так по справедливости, нужно наказать?
- Ты же и так сломал ему нос, опять что ли что то случилось?
- Нет, не случилось. Мне за те пятнадцать суток его нос ведром крови вместе с саньем вышел, кто из нас еще пострадал. Я имею в виду по настоящему.
- Убить что ли? – спросил Вовчик и сам испугался своей мысли.
- А почему нет?
- Сразу найдут. И упрячут на долго, а то и убьют, он же шишка в прокуратуре.
- И что теперь, он может моему пацану в голову стрелять, не важно, случайно или как. Вот так по справедливости, а?
- Андрюх, я не знаю. Конечно они совсем оборзели, что хотят то и творят. Сейчас они настоящая мафия, как тогда рэкетиры в девяностые. Если честно, я их боюсь и тебе советую бояться. Нет. Если бы не дай Бог что то произошло серьезное, тут без вопросов, если бы ему свои жопу прикрывали, но а так… Я думаю это говно трогать не стоит.
- Может тоже так, не сильно серьезно. Ноги например прострелить, а?
- Найдут же.
- Как? Ты расскажешь?
- Да ты что, Лебедь? – чуть не поперхнулся чаем Вовчик. – Я – могила!
- Согласись, мало ли у него врагов? А тут столько времени прошло, на меня и не подумают. Ну может промурыжат пару деньков, почки опять отстегнут. Стерплю. Сам не расскажу, кто расскажет?
- Никто, - согласился Вовчик, аккуратно встал со стула, на цыпочках подошел к двери, взялся за ручку и резко дернул на себя.
Лебедь засмеялся.
- Что паранойя началась?
- Зря смеешься, - закрывая дверь, серьезно говорил Вочик, - не спроста говорят даже у стен уши есть.
- Но только не в магазинной подсобке.
- Как знать? И вот мобильник, по нему могут отследить где и когда ты был в тот или иной момент.
- Это хороший совет. На этом ставим точку. Держи ключи, я домой.
Вовчик взял ключи, пожал руку Лебедю и проводил его взглядом.
Гусеница сорокового маршрута битком. Кое как Лебедь протиснулся к окну, вдыхая свежий ( не спертый ) воздух из смеси мазута, бензина и дорожной пыли, именно тот, которым мы наполняем ежедневно легкие. Автобус качнуло и на Лебедя сильно навалился кто то, он повернулся и увидел молодого парня в вязанной кофте, к которой он прижимал рукой книгу, на обложке которой не было ничего кроме буквы Ы Лебедь пристально вгляделся в лицо парня – парень как парень, ничего особенного. Но то что он прижимал к груди рукой, безусловно, казалось странным.
“Остановка Ипподром” предупредил полуметаллический голос женщины . Лебедь нагло растолкал заграждающих ему проход людей, даже этого парня и вышел под недовольные возгласы оставшихся внутри. Дома выпил чашку кофе, взял ключи от гаража, оставил мобильник на столе и вышел на улицу. У подъезда сидела молодежь, все поприветствовали его, перекинувшись пару фразами с ними, он зашел в магазин, купил бутылку минералки и пошел в гараж, расположенный позади дома.
Три недели спавшая, новеханькая “Калина”, завелась как говориться с пол пина, радуя нежно поглаживающего пластиковый руль Лебедя. На Ленина он залил полный бак, громче включил “Наше радио” и  подпевая Кипелову:
“Возьми мое сердце,
Возьми мою душу,
Я так одинок в этот час,
Что хочу умереть… ” плыл в плотном потоке машин к тайнику с “ТТ” двумя гранатами Ф1 и пятидесяти патронами, зарытыми не по долеку от общежитий “Сельхозакадемии”. Он быстро отыскал дерево служившее ориентиром, убедившись в том, что по близости никого нет, достал сборную саперную лопату и воткнул в прогретый грунт. Руки предательски дрожали, Лебедь разорвал плотный полиэтилен, не заботясь о чистоте салона, тут же выкинул его в окно, развернул знакомый лоскут синей простыни и почувствовал обжигающий холод стали, несколько секунд он наслаждался тяжестью пистолета, вставил обойму, аккуратно потянул затворную раму, отпустил и вместе с лязгом металла, Лебедь наполнился силой исходящей от пистолета.
- Вот это сила! – вслух констатировал Лебедь, поставил пистолет на предохранитель, вместе с патронами засунул под пассажирское кресло. Гранаты и взрыватели замотал в ту же ткань, засунул в пакет, вышел из машины, огляделся и двинулся к тому же дереву.
Сворачивая с Холмогорова на Пушкинскую Лебедь вспомнил о часто стоящем патруле ДПС напротив супермаркета “Лукоморье”.
“Машина не тонированная, не в угоне, я в адеквате, не лихачу. А вдруг?” – он посмотрел на кресло под которым лежал ТТ. “Нет, все нормально будет”. И действительно после того как он миновал инспектора рыщущего на дороге жертву, его жезл взмахнул белой хонде. Свернув на 10 лет Октября он медленно ехал пытаясь рассмотреть стоянку на той стороне улицы. Ничего не увидев, он заехал во двор, пикнул сигнализацией и быстро пошел к стоянке “Лексуса” Феди – его предполагаемой жертвы не было. “Без пятнадцати девять, в течении получаса подъедет”. В течении месяца до того как он зарыл ТТ, а это было год назад, Лебедь изучал его маршрут. Почему он так и не осуществил планируемое, остается только гадать. Сев на лавку у противоположно расположенного дома он смотрел в светящие желтым окна квартиры, где наверное его бывшая супруга готовилась встречать с работы (уставшего) нового мужа. Неизвестно почему (раньше такого не было) на Лебедя нахлынула тоска и сожаление о том, что ждут не его. Вспомнилась ее улыбка, большие глаза, крохотные пальчики, та которую он помнил до свадьбы. Что с ней стало после штампа в паспорте, непонятно. Улыбка исчезла, на смену которой пришло вечно недовольное лицо, глаза из хрустально чистых, превратились в хитрющие сканеры. Хотя Лебедь и не задавался целью главенствовать, но не мог так же позволить ей чувствовать себя госпожой. Так все и произошло. Формулировка: “Не сошлись характерами” и штамп потерял всякую силу, а вместе с ним и все остальное. А что остальное? Случайная беременность и бурление гормонов – это все и было остальным.
В десять минут “Лексус” въехал на территорию стоянки и через несколько минут появился он. Лебедь проводил его взглядом до подъезда, еще раз взглянул на часы и не спеша пошел к машине. “Завтра” решил он. Дома тщательно протер все детали пистолета, зарядил обойму теми патронами, которые на глаз казались ему более свежими. Разрядил обойму, дергая затворную раму, повторил снова и взглянул в темноту за окном. Будто кто воткнул ему иголку в зад, он подскочил и резко задернул штору. Положил пистолет на стол и осторожно приоткрыл штору. Вглядываясь в окна многоквартирного дома напротив, он полагал, что сможет обнаружить человека следящего за ним. Десяти минутное обследование темных, освещенных окон, результата не дал. Так же осторожно опустив штору, он в темноте спрятался за мусорное ведро пистолет, бесшумно прикрыл дверку и распрямив спину ничего и никого не боясь вошел в ванную.
Лежа на диване он прокручивал план действий. “Так. Первое, машину в мойку, Руль от масла оттереть. Второе, на ствол плотный пакет, чтобы ни гильз, ничего не осталось. Маска есть, спортивный костюм, кроссовки. Стреляю беспорядочно, в ноги, раз пять. Может умереть в артерию если попаду. Хотя, там быстро все понаедут. Спасут. Ну и все! Завтра тяжелый день. Сплю ”.

- Че это ты сегодня на машине? – вопросом встретил его Вовчик.
- Дела есть, - сухо ответил Лебедь, сжимая протянутую руку.
- Ясно, - желания в последующих вопросах исчезли, - тогда на Пойму?
- Тогда да, - выдавил улыбку Лебедь.
Ехали молча, без радио и подпевок Вовчика. Каждый думал о своем, точнее об одном и том же, но по разному. Вовчик не выдержал первым.
- Андрюх… че, все-таки решил?
- Напугаю его.
- В смысле?
- В смысле ноги отстрелю. Согласись гуманно.
- Даже не знаю. Не повяжут?
- Все может быть, но больше нет, чем да. Я ведь долго готовился. Это тогда в горячке мог наследить, а теперь я все просчитал. Конечно если только форс-мажор, всякое может быть.
- Ну да.
- Не переживай Вован, - улыбнулся Лебедь, - вижу и это очень приятно, что тебе не все равно. Все будет о’кей!
- Дай Бог.
- Куда Он денется, даст.
Закидывая коробки в Газель Лебедь сразу обратил внимание на какой то странно выделяющиеся буквы Ы и Б. Мысли о том, что это следствие не равномерного распределения краски он откинул сразу. Дело в том что эти буквы, каким то странным образом, как и все предыдущие, выпирали, казались объемными.
“Что ты хочешь мне сказать? И кто ты?”
- Опять заклинание? – улыбнулся Вовчик, наблюдая за задумчивым Лебедем, что то отмечающим в блокноте.
- Оно, - ответил он и резко тронулся, оставляя за собой облако пыли.
В тщательно вымытой машине Лебедь въехал во двор своего дома. На часах без пятнадцати семь. Перекусив свежей сдобой и стаканом кефира, он начал собираться. Примерил маску, посмотрел на себя в зеркало, сильнее ощущая серьезность намерения. “Обзор хороший” отметил он и стянул маску, положил ее в пакет вместе с новыми кроссовками. Надел спортивный костюм с яркими вставками на спине и груди, а сверху него одел еще один серого цвета и на размер больше. Прошелся по квартире и убедившись в том, что его движения не скованы, снял его и сложил в тот же пакет.
- Нужно присесть на дорожку, - вслух сказал он и сел на табурет, сжимая “ТТ” в руке. Встал, перекрестился (раньше он никогда не делал этого, а напротив удивлялся тому, как священнослужители взмахивая кадилом, окропляли Святой водой атомные подлодки, истребители, бомбардировщики – все то, что несет в себе смерть). И только сейчас его узкое и критичное отношение к Христианству, которое искало лишь острые углы – несоответствий и противоречий, объемлющим и показало, что оружие в руках человека стало способно не только нести зло и разрушения, но и быть средством противостояния злу. И возможно именно сейчас Лебедь ощутил себя этим средством – дланью Господней, а возможно и то, что неминуемо происходит даже с самым радикальным атеистом – это осознание того, что по мимо человеческого разума, силы, существует что то еще, то, что не подвластно эмпирическому познанию, но которое существует и имеет не посредственное отношение к происходящему как в нас самих, так и во вне нас.
Чтобы не происходило в душе Лебедя, Освящение себя Крестным Знамением, придало ему больше сил и уверенности. Чувствуя пахом холод стали, он вышел из квартиры, не вызывая лифта спустился по лестницам, вышел из подъезда, вдохнул полной грудью, сел в машину и повернул ключ зажигания. Проезжая по одной из ухабистых улиц “Восточного поселка” вслед за тонированной BMV530 модели, за новенькой “Калиной” Лебедя увязалась свора бродячих собак. “Даже дворняги не испытывают теплых чувств к отечественному автопроизводителю” заключил он и добавил громкости не слушая лая собак, а подпевая Бутусову.
“Ты снимаешь вечернее платье
Стоя лицом к стене.
Я вижу свежие шрамы
На гладкой как бархат спине”.
Во дворе у самого “Эльгрина” Лебедь остановил машину. С пистолетом прижатым  широкой резинкой спортивных штанов к голому животу и полиэтиленовым пакетом в руках он ничего не опасаясь спокойно шел. Прошел мимо двух полицейских стоявших у “Электортехники в быту’, мимо охранников в подземном переходе, мимо пьяных и агрессивных подростков вступивших в конфликт с двумя охранниками “Винного клуба” и даже мимо спешащих им на помощь сотрудников ЧОПа, мимо всех тех, кто мог помешать добраться к дому в переулке Северный, где он, укрывшись в одном из подъездов переобул кроссовки, надел сверху спортивный костюм, засунул “ТТ” в большой внутренний карман кофты, аккуратно сложил маску и засунул в карман трико. Спрятав в мусоропровод пакет с кроссовками, он вышел из подъезда, бегло осмотрелся, взглянул на часы 20:30 и не спеша пошел к стоянке. Несмотря на то, что на улице стемнело, людей было необычно много, в особенности на Майской, у павильонов, рядом с остановкой Щорса. “Время еще есть, скоро разойдутся”.
“Лексуса” на стоянке не было и мимолетная улыбка скользнула на лице Лебедя. Он подошел к подъезду где живет его бывшая жена, сын и совместная дочь с жертвой, без труда открыл реечный замок подъездной двери, поднялся на первый этаж, локтем нажал на кнопку вызова лифта, тот откликнулся и начал громыхая спускаться вниз. Осмотрев пространство у мусоропровода где он планировал спрятаться, ожидая его, он быстро вышел из подъезда, закрыл дверь и пошел вдоль стены под самыми окнами к следующему подъезду. “Так, - сидя на лавке размышлял Лебедь, - вижу машину, захожу в подъезд, прячусь у мусоропровода, надеваю пакет. Пакет! – похлопал он себя по ноге – в первых трико, вижу как он идет со стоянки, одеваю маску, заходит, я уже на готове, вызывает лифт, двери открываются и сразу же иду. Он в лифте, делаю минимум три, а максимум пять выстрелов и ухожу. Когда буду стрелять, надо считать про себя. Стреляю в колени и ниже, вероятность того, что умрет от потери крови минимальная, плюс там меньше мяса, а больше костей. Нужен эффект”.
21:01 Лебедь всматривается в поворот с Пушкинской на 10 лет Октября. Где то на верху в подъезде лаяла собака. Загудел лифт. “С собакой кто то прется гулять”. Раскрылась подъездная дверь и из нее вылетел огромный ротвейлер, абсолютно не замечая Лебедя, а вслед за ним вышла молодая девушка в светлом спортивном костюме. Согнувшись в спине и пряча лицо в ладонях, он пытался показаться изрядно выпившим. Девушка прошла мимо, как и собака не обращая никакого внимания на него. “Не дай Бог сейчас приедет – ****ец!”Бог не дал, как и просил он и через десять минут собака и ее хозяйка скрылись за дверью подъезда.
21:15 Адреналин в крови повысился.
21:20 ”Сто процентов уже едет”.
21:30 “В магазин по дороге заехал”.
21:40 “Может с машиной что то”.
21:50 Лебедь встал и пошел вдоль дома, чтобы рассмотреть окна. В зале и в кухне, как и вчера, горит свет. “Значит ждет”. Он вернулся на лавку.
22:00 Ощутимо прохладно. Лебедь нервничал, ежеминутно поглядывая на часы.
22:10 “Еще пять минут и ухожу”.
22: 20 “Наверное он дома, а машина в сервисе, еще пять минут”.
22:30 “Везучий гондон” он встал и хотел сделать шаг, как появился долгожданный “Лексус ”, с другой стороны дома донеслись какие то голоса, Лебедь оглянулся увидев несколько силуэтов в дали, не понятно то ли они приближаются, толи стоят на месте. Фары сверкнули и “Лексус” въехал на территорию автостоянки. Адреналин забурлил в крови, Лебедь двинулся к подъезду, голоса тех силуэтов как будто усилились, но он не обернулся, а уверенно шел к подъезду. Подскочившее давление и участившийся пульс отдавался в перепонках ушей, он потянул на себя подъездную дверь.
- Эй, мужик, ты, у подъезда! – громкий окрик заставил опустить ручку двери. – Ты, стой на месте! – уже другой приказывал ему. Лебедь обернулся и увидел быстро приближающиеся фигуры в темноте, до него было метров пятнадцать, двадцать. Сделав шаг он спрыгнул с крыльца и быстро двинулся вдоль стены.
- А ну стоять! – услышал он крик и в ту де секунду ноги понесли его прочь. Он перемахнул через забор детского садика, совсем рядом слыша угрозу: - Стоять! Стрелять буду! Лебедя просто слова остановить не могли. Мелькали деревья, кусты, качели, напуганные глаза подростков, сидящих на веранде детсада. Еще забор и он перебежав дорогу, оказался на игровом поле общеобразовательной школы, освещенным единственным фонарем. Его вздрагивающая тень, похожая на пятидесяти метрового гуманоида, напугала смотрящую в окно изящную, черную кошку нику, мирно спящего Виктора Олеговича. Мяукнув, она спрыгнула с окна и спряталась под кроватью. Лебедь, что есть силы бежал, слыша не отступающие шаги преследователей и ощущая спиной тяжесть взглядов. Закончилось поле, он резко метнулся в неосвещенный проем между домами и выжимая из себя остатки сил бежал под окнами многоподъездного дома.
Сердце нещадно билось в груди, сжимая в руке пистолет, Лебедь подобно загнанной крысе был готов на все. “Живым не сдамся” (Хотя можно было выкинуть пистолет именно в тот мусоропровод, у которого он стоял и проблемы нет). Вглядываясь в темное пространство двора, сквозь мутные и треснувшие стекла окна, он пытался увидеть преследователей, чтобы вступить в ожесточенную схватку. Время шло. Дыхание из сбившегося стало более ровным, а давно позабывшие такой бешенный ритм сердце, успокоилось. Он подождал еще около тридцати минут, снял костюм, завернул в него “ТТ”, маску, все это уложил в пакет, поднялся этажом выше, где было совсем темно, и засунул пакет между стеной и трубой мусоропровода.
00:03 Лебедь набрал полную грудь прохладного воздуха и пошел к “Эльгрину”. Город засыпал, людей на улице практически не было, он шел вдоль Удмуртской , где только в это время водитель мог почувствовать себя свободным. Непонятное чувство опустошенности охватило его, мыслей не было никаких, как и самого Лебедя, осталось тело и функционирующий автопилот, доставляющий его домой.
Новехонькая “Калина”, освещенная фонарями, выглядела еще более нелепей, она радостно пикнула и моргнула ему фарами. Лебедь сел в машину и сильно воткнул голову в руль. “Калина” напугано пикнула. – “Почему?” – еле слышно произнес он, голосом полным уныния и разочарования.
“Если сразу не пошло по плану, надо отказываться от него, а я бык. Теперь все обосрал, пусть не вообще, но пока нужно оставить это. Выждать момента. Все, еду за кроссовками, а потом забираю ствол и домой”.
Притормозив у киоска он купил минералки, залпом осушив добрую половину и не спеша поехал по 10 лет Октября. Мимо пролетели нафаршированные иномарки с беззаботным водителями и сопровождающие их красивыми девушками. Бурлившая несколько часов назад Майская, спала, он въехал во двор, похожий на кадры из фильма о Чернобыле, забрал пакет с кроссовками, кинул его на заднее сиденье и двинулся к следующему пункту, где все повторилось.
В гараже он засунул “ТТ” в пластиковую бочку, туда же сунул маску и неизвестно почему достал все обратно и понес домой. Не включая свет в прихожей он скинул кроссовки и сразу прошел на кухню, включил чайник и с появившейся неприязнью сунул “ТТ” в батарею. Спать не хотелось, он насыпал две ложки кофе и три ложки сахара и пустым взглядом смотрел на начавший шуметь чайник.
- Андрей, припозднились вы сегодня, - сказал знакомый голос. Лебедь подскочил и кружка с кофе и сахаром полетела на пол. – Сядьте, - в приказном тоне сказала она и он сел еще так и не различив ее черты в темном коридоре.
Если тогда в парке она выглядела вычурно и даже странно, то сейчас на ней было потрясающее коктейльное платье, красивая укладка и вообще в ней все было не то, но это была она. Свинцовое тело Лебедя охватила паника, она прошла в кухню, выдвинула табурет и как то вульгарно села напротив него.
- Андрей, вы такой нервный, - улыбнулась она, - да, сегодня вечер у вас был веселый, понимаю. Погоня, стрельба… Гранаты зря не взяли с собой, могли бы тряхануть заскучавший город. Андрей, не бойтесь вы так, сегодня я если хотите знать, специально поколдовала над собой и по моему получилось не плохо. Правда?
Лебедь закричал: “Помогите”, но не один мускул, кроме глаз, не слушался его и не важно даже то, что никто бы не пришел на помощь, важно то, что он бы смог хоть что то сделать, как то противостоять этому. “Это сатана! Отче наш… до святится имя твое, да прибудет  царствие твое. На небеси. Аминь. Аминь. Аминь”.
- Андрей, не смешите, Отче наш не знать! Позор! И какой я вам сатана? Успокойтесь, я же не пугать вас пришла и почему вы дверь не закрываете?
- Я закрыл, - смог ответить Лебедь.
- И как по вашему я вошла, как воровка, отмычками?
- Я не знаю, - завопил он голосом полным отчаяния.
- Андрей, ведите себя как мужчина! Что вы в самом деле?
Лебедь молчал, тело начало слушаться и он удобнее сел, не отводя от нее взгляда (мог ли он?).
- Ваше молчание, - продолжила она, - не заставит отказаться поговорить с вами, я добьюсь своего. Если вы помните мое имя, Виктория. И главное не нужно меня бояться, если бы я имела намерения как то навредить вам, уж поверьте, с вами случилось бы это не применно.
- Кто вы? И что вам от меня нужно? – спросил он, все таки каким то образом отказавшись от мысли, что это сон или галлюцинация.
- Сложный вопрос. Я о первом. Не ждите что я вам отвечу так же как один из персонажей Булгакова. Нет, я совсем не то, что вы себе там навыдумывали, фантазия у вас хорошая, - улыбнулась она,  - мне ли не знать?! Давайте я буду просто Виктория, а лучше Вика. А на счет того, что мне нужно, поверьте ничего. Вопрос в том, что нужно вам, и мы попытаемся ответить на него вместе.
- Ничего не понимаю, - мотнул головой он.
- Не вы один, но вы хоть пытаетесь понять, точнее выразиться, осознать ничто, это и есть самая простая и страшная суть всего.
Мозг Лебедя закипел, пытаясь охватить сказанное мистической Викторией, но кроме большего беспорядка ничего не выходило.
- Андрей, и не пытайтесь насиловать голову, постарайтесь меньше думать. Не хочу вас обидеть, но от работы вашего мозга и вообще людей, один вред. Безусловно, он совершенен, но работает не так, как должен. И сегодня, что это было? Не стыдно ли? Навыдумывали себе длань Господня и прочее, какое ЕМУ дело до вас и этого прокуроришки. Связь с НИМ человек потерял давным-давно и восстановит лишь тогда, когда сам переродиться в такого как он. И эти символы, что вы все там пишете? Занимаетесь глупостями, как вы любите выражаться: “Херней”.
- А что тогда не херня? – спросил он и посмотрел на часы, 01:03.
- Все херня! – громко засмеялась она, показывая идеально белоснежные зубы. – Мне сложно говорить об этом. Не херня, Андрей – это все то, что не считаете херней. И опять же если все херня, а я знаю об этом как никто другой, как можно считать что то не херней, если то, что вы не считаете херней, является херней по сути. Парадокс! Но то, что вы намеревались сегодня совершить – это абсолютная херня!
- Но вы же сами тогда, в парке, сказали мне о правильности мысли, о рецидиве.
- Ну что вы! Я же просто пошутила и как вы собирались покалечить его, если те патроны, что вы выбрали, дали бы осечку.
- Как?
- Так, попробуйте, доставайте, что вы?
Лебедь достал “ТТ” вытащил обойму, убедился в том, что в ней патроны и вставил обратно, лязгнул затворной рамой.
- Не может быть этого, в прошлом году я двадцать из них отстрелял и не одной осечки.
- Попробуйте, - улыбаясь продолжила она, - цельтесь хоть в меня. Ну же!
- Нет, вы что, завтра проверю, соседи всполошатся.
- Как они могут всполошиться? – не унималась она. – Если не один из этих патронов не выстрелит.
- Хорошо, - сказал он, отвел “ТТ” в сторону и нажал на курок. Щелк.
- Видите! – как ребенок обрадовалась она и захлопала в ладоши.
Лебедь передернул затворную раму, патрон упал на пол. Щелк, еще один патрон упал под ноги. Щелк. Щелк. Щелк. Щелк. Щелк. Злоба охватила его, он собрал патроны с пола и видя пробитые капсюля, швырнул их на пол, а следом пистолет. В темноте коридора что то громыхнуло от тяжести стального “ТТ”, Лебедь встал, пнул что есть силы кружку и ее осколки вместе с кофе и сахаром разлетелись у ног следящей за ним Виктории.
- Андрей, успокойтесь, - говорила она смотрящему в ночь Лебедю, - нужно перестать сомневаться, - что невозможно – возможно и наоборот. Мне кажется, вам получше нужно узнать себя, того, кто знает другую сторону реальности, а их поверьте мне невообразимое количество. Поедемте.
- Куда? – не поворачиваясь и совершенно безразлично, спросил он.
- Туда, где вас ждут, - она встала. – Одевайтесь.
- Я что радет? – повернулся он и в ту же секунду попал в плен ее черных глаз.
- Одеты, но ваш костюм и туфли, имеют более презентабельный вид.
- Какой еще костюм?
- Ваш, пойдемте, - не дожидаясь его реакции, она изящно шагнула в темноту коридора. Зажегся свет, Лебедь не двигался. – Андрей, ну что вы там? – позвал его ее голос.
“А по херу!” с этой мыслью он пошел навстречу голосу.
Закинув ногу на ногу она сидела в кресле, платье скатилось и Лебедь вошедший в зал оценил красоту ее смуглых бедер, она сильнее улыбнулась
- Я могу выйти, чтобы не смущать вас.
- Ничего, я не смущаюсь, - сказал он. На диване аккуратно лежала светлая сорочка, на спинке брюки и пиджак, а на полу классические лакированные туфли и даже пара новых носок. – И куда мы ночью? На шабаш? – попытался шутить он.
- Ну какие ведьмы? Неужели вы верите в эту чушь? Вы сами знаете куда.
- Тогда на тот свет, - стягивая трико, совершенно серьезно говорил он.
- На какой тот? По моему свет один, и темнота одна, но мы с вами от нее ой как далеки. Хотя там, - с воодушевлением говорила она, - вечный покойный полет. Ой, - радостно улыбнулась она, - а ноги какие у вас волосатые, как у тех, давно не существующих мужчин дикарей, женщинам безумно нравиться.
- Ага, с ума сходят.
- Ну и грубиян же вы, Андрей, - демонстративно отвернулась она и сделала обиженное выражение лица.
Лебедь переоделся не обращая на нее внимания, единственное не сменил носки, так как на нем были такие же черные в тон костюму и туфлям.
- Я готов.
- Вот и замечательно, - оторвалась она от созерцание ногтей и улыбнулась. – Идемте, время.
На улице ожидал черный AUDI A8.
- Вы на нем приехали? – спросил он.
- Конечно, - улыбнулась она. –А что?
- Странно, как я его раньше не заметил?
- Андрей, вы откроете дверь даме?
Лебедь открыл заднюю дверь, она не спеша села, он попытался разглядеть водителя, но тот сидел не двигаясь. Город спал. Лебедь молча смотрел в окно, иногда бросая взгляд в черную панель подголовника водительского кресла. Мелькали знакомые дома, магазины, рестораны.
- Это же… - видя куда подъехал водитель, вслух промолвил он.
- Да, резиденция Сатаны, - засмеялась она. – Пойдемте.
У клуба стояло несколько машин и создалось впечатление что он закрыт. Стоило им подняться на несколько ступенек, дверь приглашающе распахнулась, и на входе показались двое парней спортивного телосложения, толи охранники, толи кто то еще.
- Доброй ночи, - улыбнулся один из них Лебедю, - мы уж думали вы не посетите нас, Антуан, добро пожаловать!
Лебедь не знал что ответить и наверное бы встал как вкопанный если бы не известная сила не заставила его передвигать ноги.
- Какой еще Антуан? – шепотом спросил он у Виктории.
- Шестой, все потом, - ответила она, и они из фойе прошли в зал.
Первое что увидели глаза Лебедя, это Fair show, несколько человек пускали струи огня, образуя подобие многогранной пирамиды, в уши ворвался не раздражающий бит, смешанный с сотнями электронных звуков. Он шел управляемый невидимой силой, прошел мимо барной стойки, где две дамы и мужчина покорно поклонились ему, он ответил тем же. Прошел по самому краю танцпола, где ему так же забывая о танце, покорно кланялись. Он смущенно и непонимающе отвечал им тем же.
- Ваш столик, Антуан, - указал рукой, появившийся ниоткуда молодой парень.
- Спасибо, - ответил Лебедь и прошел к указанному столику, присел и только в этот момент он вспомнил о существовании Виктории, расположившуюся рядом с ним, на удобном кожаном диване. – Почему они меня называют Антуан? – шепотом спросил он, разглядывая пространство вокруг.
- Ты сам выбрал себе такое имя, но на этом сейчас не стоит заострять внимание. Просто не волнуйся и веди себя естественно. Все тебе станет ясно само собой. Наблюдай.
В клубе можно сказать было пусто, максимум двадцать, двадцать пять человек в возрасте от тридцати до пятидесяти лет, но среди них были и совсем юные девушки не старше двадцати лет в компании зрелых мужчин. Все образовывали небольшие группы, оживленно о чем то беседуя и все до единого периодически обращали свой взор на пребывающем, мягко говоря в шоке, Лебедя.
- Видишь занавес на сцене, - еле слышно говорила Виктория, - в четыре часа утра он опустится и мы сможем увидеть идола Вакузё.
- Ваку что? -  нерасслышал Лебедь.
- Вакузё. Это очень древнее и могущественное божество, тысячи лет назад люди живущие на этих землях “род сыновей” они называли себя так, поклонялись ему, передавая ритуал почитания бога, из поколения в поколение. Сам ритуал, церемонии, когда то передал сам Вакузё одному из живущих здесь псевдо шаманов, видимо именно тогда он переел грибов и попал не туда, но это уже не столь важно. Тот шаман все запомнил и целый год в одиночестве строгал из осины облик, в котором ему явился бог. После чего, начал так сказать прославлять Вакузё и как говориться дела пошли в гору. Но в начале восемнадцатого века, процветающую и имеющую огромное влияние здесь общину и истребили разбойники, кровь лилась рекой. И как всегда во всем была виновата женщина. Одна из девушек, которая к концу луны должна была стать женой Вакузё, имела тайные отношения с одним из главарей той самой банды, она боялась жестокости ритуала и рассказала своему возлюбленному что ли, так и прервался “род сыновей”, а с ним и поколение Вакузё.
- А что за жестокость ритуала?
- Жестокость? Я думаю никакой, это не массовые жертвоприношения Майя и других народов. У Вакузё того что сейчас за занавесом огромный член, который должна принять в себя молодая девушка, конечно в то время были летальные исходы, но сейчас это даже не то с чем упражняются порно актрисы.  Кстати, видишь та, с длинными волосами, рядом с барной стойкой, она и есть его жена в этом году, через неделю она примет его.
- И что? Она родит от деревянного Вакузё?
- Нет, конечно. Никто не знает от кого она родит.
- Ну и на хера это все? Выхлоп какой?
- Какой и везде. Вакузё наделяет тех, кто почитает его и заботиться о его чадах, влиянием на людей, более сильной энергетикой, с помощью которой они решают свои насущные проблемы.
- Вот это все реально херня, какой идиот в наше время вновь всю эту херню пропихнул.
- Антуан шестой! – улыбаясь, сказала она.
- Кто?!
- Да, да, Антуан.
- Но я ведь не Антуан, я – Лебедь.
- Для кого то Антуан, для кого то нет, не все ли равно.
- Я с ума сойду, бред какой то.
- На этот счет ты не волнуйся, это произошло за долго до этой ночи, как и со всеми теми, кто находиться здесь. И опять же, как, точнее с какой стороны посмотреть на это сумасшествие. С обывательской точки зрения да, а с позиции тех людей, что находятся здесь, далеко нет. И вы живете более насыщенно и полно, у вас есть общая тайна, не тягостная и не вызывающая страха. Тайна, которая служит средством единения, чего нет и не будет там, в обществе. Тайна не отнимающая прелести мирской жизни и наполняющая существование смыслом.
- И что за смысл во всей этой херне? – с издевкой спросил он.
- Перерождение, - ответила Виктория.
- Через деревянный хер? – в первый раз за вечер засмеялся он.
- Через него, но а если быть честной конечно хер тут не причем, дело в коллективной мысли. В общем желании увидеть в новом дитя, ушедшего члена общины.
- И что? Видят?
- Конечно, - подтвердила она и взглянула на свои крохотные часики, - мне пора, а у тебя еще дела.
- Какие?
- Поклониться Вакузё.
- Нет, - запротестовал он, - я ухожу тоже.
- Ты не сможешь, ритуал без тебя бы не начали и начав без тебя не закончат.
- И что там?
- Ничего такого, - хитро улыбнулась она.
- Говори, - немного повысив голос, говорил он, - или я несмотря ни на что, ухожу.
- Ты не уйдешь, эту мысль выкинь из головы, знаешь,- улыбнулась она, - а я и не заметила, что мы перешли на ты, ловкач!
- Ага, волшебник, выстругавший деревянного Вакузё с метровым хером.
Виктория откровенно засмеялась.
- Андрей, прекращайте, времени нет, мне правда пора.
- Что за ритуал? – не отступал он.
       - Мусолить можно долго, суть – целовать головку члена Вакузё.
Лебедь не громко засмеялся и в то же время ощутил невозможность изменить что то.
- Серьезно? – оставался шанс, что это всего лишь шутка.
- Вполне. Ты закрываешь своим действием церемонию.
- И что, все здесь будут целовать?
- Конечно, первой будет жена, а последний, самый старший сын – ты.
- Еще сюрпризы будут?
- Нет. Может быть приятное знакомство с той, - взглядом указала она, на сидящую напротив женщину, на вид ей было не больше тридцати, красивое лицо и на сколько смог видеть он с десятиметрового расстояния, красивая грудь, чуть прикрытая полосками черного платья. – Она, кстати, давно глаз с тебя не сводит, и сегодня она по моему полна решимости.
- Вика, без члена никак?
Она улыбнулась.
- Нет, Андрей. Я ухожу, машина в твоем распоряжении.
Лебедь только хотел открыть рот, но она его опередила.
– Увезет тебя, куда пожелаешь, теперь я пошла.
- Пока, - только и сказал он встающей Виктории.
- До свидания, - улыбнулась она, - теперь мы будем видеться чаще, возьми отпуск.
- Больничный точно, - произнес он и взглядом проводил Викторию. Часы показывали 03:11. “Через пятьдесят минут целовать деревянный хер, кому расскажешь, не поверят”. Взяв кисть винограда из большой вазы с разнообразными фруктами, он положил ей на блюдце, облокотился на спинку дивана и заметил взгляд той самой женщины, сидящей за столиком через танцпол. Через несколько секунд их взаимных взглядов, женщина подняла бокал с вином и немного выпила, Лебедь чуть поклонился ей и съел виноградину. Она улыбнулась, он ответил тем же и отвел глаза от ее пристального взгляда, рассматривая людей на танцполе. Жена Вакузё очень эротично, как казалось ему двигалась рядом с ее пятидесятилетним ухажером. “Стриптизерша” решил он, другие две женщины за тридцать, так же не стесняясь кого то откровенно терлись о своих партнеров, кто они им остается только догадываться. Лебедь перевел взгляд к барной стойке и увидел приближающуюся к нему ту самую, что еще несколько минут назад пила вино напротив. И только сейчас он столкнулся лицом к лицу с идеальной красотой этой женщины.
- Доброй ночи, Антуан!  - улыбаясь, поклонилась она ему.
Антуан, Лебедь и Андрей подскочил, поклонился и в миг пересохшим горлом прохрипел: - Доброй ночи.
- Разрешите?
- Конечно, присаживайтесь, - со смешанными чувствами в голосе отвечал он. Столик окружен монолитным диваном в форме буквы “П” и соответственно она могла сесть так, чтобы между ними оставалось приличное расстояние, но видимо понятие о приличности у них были расхожи и она села совсем рядом, даже ближе чем сидела Виктория. Невольно взгляд Лебедя скользнул по ее декольте, задача которого была далеко не скрывать грудь и ногами, облаченных в черную сеточку чулок, резинки которых выглядывали на опешившего Лебедя из под юбки.
-Элионора, - улыбаясь, протянула она руку, он хотел нежно пожать ее руку, но в последний момент взял в свою руку ее изящные пальчики и поцеловал. – Вы такой галантный.
- Ну что вы, я веду себя ровно так, как подобает мужчине вести себя в обществе такой женщины, - не отводя от нее взгляда, сказал он.
- Знаете, мужчины сейчас такие…. Но не будем о них. Все меня называют Лира.
Лебедь улыбнулся, но улыбка было Антуана.
- Все, я уверен, понимают, что вы живое воплощение символа поэтического творчества.
- Что вы, Антуан, - улыбнулась она, - я давно не была в таком смятении чувств, с другой стороны я польщена, а с другой, в моей душе существует некое подобие страха, что я слышу и вижу не то что вы говорите. Вы всегда наставляли нас, что одно это не одно и одно в тоже время.
- Что вы, Лира! Смятение во мне и виновница тому вы, а все что я говорю, воспринимайте буквально, не пытаясь обнаружить что-то скрытное, его там просто напросто нет.
- Вы действительно не выпиваете?
- Да.
- Позвольте мне, это сделает меня более раскованной.
- Конечно, но неужели вы чувствуете себя здесь, среди наших братьев и сестер, как то скованно? – спросил Антуан, а Лебедь удивлялся тому, как его язык говорит такое.
- Нет, разве вы не понимаете меня. Дело в вас, - сказала она и как юная школьница потупила взгляд.
- Как я могу смущать вас? – не понимая, спрашивал Антуан.
- Вероятно это сформированное мнение о вас не самой мной, а окружающими, что вы не преступен и ведете строгий отшельнический образ жизни. Но я всегда чувствовала в вас, что то такое, что сильно манит меня.
- И я, - сказал Лебедь и его взгляд в очередной раз скользнул по ее груди.
- Правда! – по-детски обрадовалась она, и в ту же секунду взяв себя в руки, спросила: - Почему же вы так долго не обращали никакого внимания? А как мне показалось, напротив избегали меня.
- Каждому мужчине не легко признаваться в этом, но нам кому чужды притворства и вопрошающему брату, сестре мы обязаны отвечать от хрустального сердца, поэтому я скажу. Лира, ваша красота на столько идеальна, что я боялся даже самой мысли приблизиться к этому абсолюту. Я боялся ваших глаз и боюсь их как прежде, - говорил Антуан, не отводя взгляда от ее удивленных, широко открытых глаз, - боюсь потому, что без них смогу потерять смысл перерождений. Боюсь влюбиться в них…. Боюсь влюбиться в вас.
Антуан закончил и наступила безмолвная пауза, в которой Лебедь видел как ее глаза увлажняются, а сквозь приоткрытые губы, часто наполняется воздухом грудь.
- Пойдемте, потанцуем, - неожиданно сказала она и не дожидаясь согласия опустила бокал вина на столик и встала. Лебедь чуть помешкался, встал и уловил взглядом танцпол, где пары прижавшись друг к другу кружились под легкий транс. Лира через столик протянула руку и он охотно ее взял, наверное понимая, что с Антуаном нужно все брать в свои руки, она завела его в самый центр танцпола, прижалась к нему, опустила руки на его плечи, а Лебедь обвил ее  талию и спустя несколько секунд ее откровенного кошачьего трения и похотливого взгляда, его руки поглаживали ее крепкие ягодицы, через воздушную ткань платья.
- Я мечтала об этом несколько лет, - говорила она и Лебедь осязал нарастающее в ней, а следом в себе сексуальное желание, - а вместо этого придавалась беспорядочными утехами здесь, а вы всегда уходили не оставляя ни малейшего шанса сблизиться с вами.
- Лира, давай без вы, - сказал Лебедь, прищемив язык Антуану.
- Давай, - улыбнулась она, - это только мешало нам сократить дистанцию.
- Безусловно, - соглашался он, чувствуя, как ее пальцы погружаются в волосы на затылке, - действительно, твои глаза что то сверхъестественное.
- Мне никогда никто этого не говорил. Поедим сегодня ко мне, дочери у меня дома нет, с подружками, - улыбнулась она.
- А муж? – неизвестно зачем спросил Лебедь.
 - Мой муж – Вакузё, ты же знаешь, я родила нашу сестру Марику.
“Ну и имена, - подумал он и представил ее с Вакузё, - весело, что скажешь”.
- А настоящий…., биологический, - поправился он, - кто?
- Сложно сказать, - улыбнулась она, - почти семнадцать лет назад, мы тут творили такое, нашим новым адептам это и не присниться. Антуан, ты мне не ответил.
- На что? – спросил Лебедь и тут же ответил. – Разве я могу отказаться от твоего предложения?
- Я бы, - лукаво улыбнулась она, - быть честной была бы удивлена, - говорила она и ее рука ничего и никого не стесняясь, скользнула вниз, нежно сжав давно торчащий под штанами член, - я всегда чувствовала твое желание.
Лебедь что то хотел ответить, но его остановил оглушающий шум аплодисментов и яркий свет ударивший в глаза.
Все присутствующие в клубе образовали круг и дружно с счастливыми улыбками на лице аплодировали, замерившим на месте, в очередной раз опешившему Лебеди и Лире, так и не переставшей поглаживать член через брюки. Лира улыбалась и даже некое смущение читалось на ее лице, а Лебедь испуганно стрелял по абсолютно не знакомым, но очевидно положительно настроенным лицам. Та длинноволосая, молодая девушка, которая была новой женой Вакузё и готовилась принять его(как она это делала страшно представить), сделала несколько шагов в направлении Лебедя и Лиры и в ту же секунду все стихло.
- Близиться утро! – возвышенным и как то по театральному сказала она, не отводя взгляд от Лебедя.
“И что теперь, - мелькнула мысль в его голове, - по домам?”
- Антуан, брат наш старший, - той же манерой продолжила она, - начнем церемонию, - закончила она и поклонилась ему. Не заметно как из его рук исчезла Лира и он в ответ поклонился жене Вакузё. Все как по команде двинулись к сцене, где освещенный занавес рухнул.
“Ни *** себе”. Неизвестно как удалось Лебедю не произнести это вслух, при виде деревянного истукана, чуть выше человеческого роста, с злым выражением лица, огромными, торчащими в разные стороны ушами и метровым членом, толщиной в огромный кулак. Медленно он двигался к сцене, не в силах оторвать взгляда от отражающей свет головки члена Вакузё.
“Как яйца быка в Нью - Йорке”. Почувствовав взгляд на себе, он повернул голову и увидел в нескольких метрах Лиру и с ней одну из отплясывающих ночью молодых девушек, та что то шептала Лире на ухо, поглядывая на Лебедя и загадочно улыбаясь. Движение впереди заставило его вновь обратить взор к сцене, длинноволосая девушка поднялась на сцену, встала на колени перед Вакузё, опустила руки на его головку и поцеловала. Все дружно одарили ее аплодисментами и Лебедь в том числе. Она спустилась, аплодисменты стихли и следом поднялся волосатый мужчина и все повторилось, потом снова, снова, снова, появилась Лира… И вот Лебедь поднимается на сцену, опускается на колени, видя огромные ногти на огромных пальцах ног Вакузё и перед лицом в пол головы головку члена, опускает на нее руки, растопыривает пальцы и наклоняет голову, целуя большой палец своей правой руки. Аплодисменты. Он поднялся с колен, повернулся, видя несколько десятков счастливых лиц, поклонился им и с улыбкой на лице спустился вниз.
- Слава Вакузё! – громко крикнул кто то и все в тот же миг подхватили: - Слава, слава, слава!!!
Лебедь ничего не кричал, единственное что ему хотелось поскорее покинуть это место. Люди расходились с танцпола, который вновь наполнился энергичной музыкой и вместо яркого, вновь появился приглушенный, играющий свет. Позабытая Лира появилась неоткуда, взяла его под руку.
- Антуан, мы не останемся?
- Нет, - категорично ответил он.
- Я так и знала, многие рассчитывали что именно сегодня ты разделишь с братьями и сестрами праздник плоти.
- Они ошиблись, - сказал он, по - идиотски улыбнувшись.
- Пойдем?
- Пойдем,  - неизвестно почему его охватило уныние и безразличие.
У барной стойки около пятнадцати человек звеня рюмками, бокалами, кружками, весело болтали, одна из девушек (молодых адепток) прижимающаяся к спине средних лет мужчины, залпом осушив рюмку коньяка или еще чего то, развернула его к себе лицом и Лебедь опешил видя торчащий член из прорехи, будто за поводок она провела его мимо и некоторые им вслед одобрительно улюлюкали.
Лира двинулась к выходу, увлекая его за собой, мельком он взглянул влево и увидел ту самую девушку, шептавшую что то на ухо Лире. Она раскинув ноги полулежала на столе, жарко целуясь с женщиной, а какой то мужчина погрузил свое лицо между ее ног.
“Вот это тусовка!”
Те же двое здоровенных парней раскрыли двери клуба и пожелали на прощание всего доброго. ”Не доброго уже и быть просто не может”. Черный А8 заурчал, Лебедь открыл дверь, Лира благодарно улыбаясь села, глубоко вздохнув он обошел машину и сел на тоже место за водителем.
- Куда, Андрей Сергеевич? – спросил водитель.
Лебедь взглянул на Лиру, она сказала адрес и он плавно тронулся.
- Включи радио, - попросил Лебедь.
- Какое?
- “Наше”, - сказал он. “Даже отчество знает”.
Лира убрала подлокотник, мешающий ей ближе сесть к Лебедю, запел Лагутенко:
“Не пистолет на поясе, А чудо агрегат
И я необычайно этой штуке рад.
С ушами и синтетикой, Грохочет поролон
В них словно марсианин я, Ох микро мой мафон”.
Она прижалась к нему, опустила руку на его бедро, нежно поглаживая.
- Значит, Андрей Сергеевич?
- Значит, а ты?
- Олеся Андреевна.
- Из полесья? – улыбнулся он.
- Откуда захочешь, - ответила она.
“Типичный ответ шлюхи, про какую я ей любовь плел! По херу”. Лебедь расслабился, чувствую нарастающее возбуждение, просунул под ее шею руку и ладонь опустил на холодное плечо, она сильнее прижалась к нему, левую руку он опустил на ее ногу, чувствую пальцами рельеф чулок. До ее дома они ехали молча, слушая Кинчева, Ляписа, Арбенину и думая наверно об одном, но совершенно по - разному. Лебедь вспомнил член Вакузё и представил как эта хрупкая женщина смогла принять его. “Рожают же и нихера, - успокоил он себя, - в любом случае, если там мне со своим делать нечего. Я потеряюсь, а Антуан пусть разгребает”. А8 остановилась у подъезда.
- Андрей Сергеевич, я вам понадоблюсь?
- Нет, спасибо.
- Я тогда домой, до обеда сплю, о после все, звоните.
- Хорошо, хорошо, - смутил Лебедя водитель. – “Знать бы твой номер еще”.
Лира, она же Олеся, жила на четырнадцатом этаже хорошего дома и в такой же хорошей квартире. Только они переступили порог и закрылась дверь, она засуетилась, помогла ему снять пиджак, хотела стянуть с него туфли, предложила какой то тонизирующий коктейль, сошлись на яблочном соке. Шлепая тапками, он прошел в просторный зал, она усадила его в кресло и исчезла за соком. Лебедь оглядел комнату: “Не плохо, - отметил он и посмотрел на очевидно мужские тапки, и как показалось совершенно новые – конечно, они ждали меня – Антуана – Лебедя”. Улыбаясь, он встретил ее с подносом в руках, на него она нагрузила вазу с фруктами, графин с соком, бутылку вина, бокал и стакан. Он подскочил чтобы помочь ей.
- Антуан, сиди, ты устал!
- Я устал на порядок меньше тебя и не называй меня Антуаном.
Она улыбнулась, наливая ему сок.
- Хорошо, Андрей. Раскупорь бутылку.
Лебедь быстро справился, налил ей вина и она предложила тост.
- За нашего отца, Вакузё!
- За него! – поддержал он. “Что за дебилы? Может лучше за осиновый лес?” Он сделал несколько глотков и она тоже. – Олеся, давай выпьем за тебя и без всякого преувеличения за твою божественную красоту.
- Андрей, ты правда так считаешь?
- Не скромничай, ты и сама это прекрасно знаешь. Ты великолепна! - произнес он и их бокалы встретились. Она поставила почти осушенный бокал.
- А ты знаешь, я далеко не скромница, - сделала она шаг в сторону, оказавшись напротив сидящего Лебедя, взялась за платье, подтянула его, показывая стройные ноги и черные трусики.
- В этом не было сомнений, - сказал он и протянул ей руку.