Родители войны

В присутственном месте, где по три рубля за лист делают ксерокопии документов, собралась маленькая очередь. Пока перерыв на обед у девочки-птички,что ведает копировальным аппаратом, завязались разговоры. Некоторое время общение шло в нескольких местах, потом прочие разговоры стихали, по мере того, как накалялась речь двух пожилых людей, сидевших рядом с входной дверью.
Первый, в тирольской шляпе и коричневом, почти глухом костюме, выглядел моложаво, дёргался на краешке стула, словно всё время пытался взлететь.Его в городе знают,как Леонида Григорьевича. Фамилия у него княжская - Радзивиллов, и в советское время он с семьёй жил на Западной Украине, в Мукачево. Потом что-то там у него не сложилось по национальной линии - и семья Радзивилловых оказалась в нашем городе.
Второй собеседник - тоже человек хорошо известный. Гарри Андреевич Небабин много лет преподавал в нашем техникуме политэкономию, нынче живет один, страстный собиратель почтовых марок и держатель замечательного собрания старинных книг.
Сначала мужчины разговаривали вполне миролюбиво, потом в речи Леонида Григорьевича начали проскальзыать петушиные нотки. А костяшки пальцев руки Гарри Андреевича, нервно перебиравшей набалдашник трости, побелели до рафинадного оттенка.
-Не вижу ничего дурного в том, что официально признан членом общества "Дети войны", - кипятился Радзивиллов, суетливо раскладывая на колене документы. - Я и пришёл сюда снять ксерокопии, чтобы оформиться на получение пособия!..
-За то, что вы - дитя войны? - переспросил сумеречно Небабин.
-Ну да! Она, проклятая, искорежила мою жизнь и жизнь моего поколения! Когда война началась, мне было шесть лет. Жили в военном городке, отец служил замполитом в пограничном отряде. Мы её звали , войну? Нет, мы выстрадали эти несчастные рубли за потерянное детство. Теперь пусть платят!
-Кто пусть платит? Война?
-Да при чём тут война! - отмахивается Леонид Григорьевич. - Власть пусть платит!
-Лихо, - тяжело оглядывает комнату Гарри Андрееич, - так можно монголам выставить счет за Чингисхана. Так и заявить - мы потомки детей средневекового ига. Пусть власти платят. За Пилата, за Наполеона, за Гитлера. Если широко глянуть, мы - вообще дети истории! А уж она с нами такого натворила - никакая власть не расплатится.
-Вы утрируете! - почти взвизгивая, подпрыгиват Леонид Григоревич. - Небось, сами раньше всех в "Дети войны записались"!
- Меня война без всяких записей в свои жертвы внесла. И если бы сложилась такая община - - "Жертвы войны" - точно, вписался бы первым. Хоть, как видите, не ранен, не убит.
Голос у Небабина низкий и негромкий, но слышат все, притихнув:
-Мне тоже шесть лет было, когда немцы напали на Ленинград. Память, как кинохроника, всё хранит, только в красках. Помню, как горели Бадаевсие склады . Мама меня и сестрёнку схватила за руки, дала по бидончику. Думали - хоть масла подсолнечного наберем.
Куда там! Милиция оцепила место, там внутри полыхает, а тут, по периметру, народ возмущается. Дескать - дайте хоть что-нибудь взять, ведь можно пока!
Никого не пустили. Так и дали выгореть складам дотла. А ведь там, я потом разбирался - харча на пять лет осадной жизни сгорело.
Говорят - бомба попала. Но чушь всё это. Склады стратегические, с дублированной противопожарной системой. Нет - сожгли, а людям не дали. И ведь не Гитлер это сделал, а свои же!
Вот смотрите. Я родился самой счастливой стране, где самая мощная в мире Красная Армия защищала моё счастливое детство. В Кремле ещё до моего рождения усатый вождь создал наркоматы и учреждения, чтобы я пришёл в благополучную и обеспеченную страну. Потом, чтобы я не голодал, взрослые люди загрузили в Бодаевски склады тысячи тонн самых вкусных продуктов. А самый надёжный МИД так устроил всё в международных делах, что врагов у нашей страны не было.
И самый большой друг детей сказал мне: рождайся! Твои папа и мама, и весь народ мне доверили, и я оправдал их доверие - войны не будет. Ты будешь сыном народа, ребёнком мира!
И я поверил - родился! А мне - бац на детскую голову немецкие бомбы. А Красная Армия оказалась никудышней защитницей. И МИД сплоховал насчет международной обстановки. И Бадаевские склады сгорели.
Ну ладно - война, несчастье. И взрослые иногда ошибаются. Но потом хотя бы просят у людей прощения. А эти, родившие меня под бомбы?
Вы знаете, что такое блокадый хлеб? Лучше не знать. Но какою войной можно оправдать то, что я, шестилетилетний пацан, пух от бескормицы в комнате с мертвой матерью, а усатый вождь в это время на Ближней даче жрал с наркомами ананасы и рябчики? Я ведь их не обманывал, как они меня! За что ж они так с собственным народом? Как ему колом в горле не стали разносолы при умирающих детях Ленинграда? И речь теперь надо вести не о детях , о родителях войны. А её и породили как раз вожди, наркомы и гауляйтеры , без различия наций и окрасов.
-Вы полагаете - мне надо отказаться от привилегий? - всё подпрыгивает тирольская шляпка.
-Да нет. - Успокаиваясь, Гарри Андреевич достает из внутреннего кармана узкий флакончик. Из него вытряхивает на ладонь мелкую таблетку и отправляет в рот, проглотив без воды. - Я лишь к тому, что пока мы не разберёмся с родителями войны -у нас всегда
будут её дети.
Протукала каблучками девочка-птичка, откинула белую крышку аппарата и мило улыбнулась Радзивиллову:
-Вы перый в очереди? Очень приятно. Только прошу учесть, что с этого часа один лист ксерокопии стоит уже четыре рубля...