Мысль о смерти

 На дороге, поздним вечером, когда солнце уже скрылось, но небо ещё хранило остатки его света, примерно месяц назад я видел свою смерть. В тот раз она подошла так близко, как никогда ещё не подходила, но я лишь едва успел заглянуть в её лицо. У неё были яркие ксеноновые глаза и длинные волосы цвета потемневшего серебра. Она пронеслась мимо, едва коснувшись меня своим шлейфом из воздуха и света, и исчезла так же внезапно, как и появилась, будто и не было её вовсе. Я подумал тогда, что она очень красива…
 Почему люди так боятся смерти, если она может быть так прекрасна?  Всегда ли она прекрасна? Почему она так избирательна по отношению к людям? И вообще, существует она или нет? Почему к одним людям приходит она, как кредитор за давнишним долгом, безразличная и безликая, и слова поперёк ей не сказать, и к мольбам и просьбам она глуха. А другим является случайной знакомой. А кому-то гостьей, жадной или нет.

 Незваная  гостья.
  Ему уже далеко за восемьдесят. Плохо ходят ноги, не разгибается спина, глаза не видят, уши не слышат. Но разум ясный и чёткий, как тогда, когда ему было двадцать лет.  Живёт один. Ну, как один: дочка с зятем в этом же дворе, в другом доме, да и сын по соседству тоже.  Внуки, бывает, заходят. Но всё равно один. И как так вышло? Вроде и жил нормально, и на хорошем счету всегда был. Семья, опять же, дети. Однако такое ощущение, будто все только и ждут, чтоб квартира освободилась. Та, в которой он живёт сейчас. Да, в молодости было одно… служил немцам во время Войны.  Так за то только люди болтают, а официально он ветеран, и каждое девятое мая его приезжают поздравлять из городской администрации. На красивой машине, с цветами. Не забывают.Да вот она приходить стала. Всё чаще. Сначала  пришла, думал, показалось. Потом её долго не было. Он и думать про неё забыл.  А потом она вдруг опять зашла. И стала приходить с тех пор всё чаще и чаще.  Усталая, ссутулившаяся, в мятой старой одежде. Приходя, она подолгу ходит по комнате, вяло и брезгливо  смотрит по сторонам и изредка кидает в его сторону раздраженный взгляд, и от её шаркающих шагов он громко стонет и кашляет , и соседи за тонкой стенкой всё слышат.  И вот однажды, он снова был один, и она снова пришла. Снова ходила долго по комнате, снова в каждом её движении чувствовалось раздражение  и усталость. И вот, бросив в его сторону очередной брезгливый взгляд, она всё же подошла, и как-то нехотя взяла наконец то, за чем приходила всё это время.

 Случайная знакомая.
 Ранний летний вечер, солнце едва начало спускаться к линии горизонта, меняя свой цвет, узкая гладкая дорога тянется вдаль, то ныряя в низину, то взбегая на пригорок, то прячась в тени соснового леса. Новый сине-белый спортбайк несётся по дороге навстречу заходящему солнцу, заполняя всё вокруг лихим звонким рёвом рядной четвёрки. Ему ещё нет и двадцати пяти, у него сегодня выходной, он щурит глаза от солнца и под шлемом не различима лёгкая улыбка радости бытия.  Только что пронесся мимо встречной фуры. Дальше спуск с поворотом, затем снова крутой подъем.  Ему хочется! Он прибавляет скорости, хотя на таком участке дороги этого делать не стоит. Отчаянный спортбайк легко идёт на поводу и рвётся вперёд, от возникающей перегрузки становится щекотно где-то внизу грудной клетки. Выскочив на возвышение, он видит впереди яркий свет! Настолько яркий, что свет заполняет собой всё вокруг, ослепляет его и весь мир на мгновение исчезает. «Ну и ксенон ты себе поставил, приятель!» - делает про себя он добродушно-одобрительное замечание встречному. Свет превратился в точку и быстро приближается. Это другой мотоцикл! Идёт навстречу очень быстро!  Он приподнимает руку в приветствии, согласно традиции, но не высоко, чтобы её не вывернуло потоком воздуха, и едва успевает разглядеть руку, выставленную в ответ, как два мотоцикла разлетаются и исчезают из поля видимости друг друга. Что-то странное было в этом. Рука того мотоциклиста была очень тонкая, будто женская, но несмотря на огромную скорость она была отставлена далеко в сторону! К тому же этот жест был странным сам по себе, похожим и на приветствие, и на призыв остановиться одновременно. Он принял его за приветствие и поехал дальше. Через несколько километров он остановился на обочине дороги на холме, чтобы полюбоваться закатом. И вдруг, откуда ни возьмись, сзади появился тот самый мотоцикл. Огромный, мощный супербайк, с четырьмя яркими ксеноновыми фарами.  Медленно подъехал, остановился. Пилот снял шлем, и точно!… Это оказалась девушка! Красивая и странная. Ему тут же показалось, что он давно её знает и много раз видел, но он никак не мог вспомнить, где именно. Они разговорились, потом поехали вместе гонять по этой дороге вперёд. Часто останавливались, снова разговаривали, смеялись, снова ехали, а дорога всё не кончалась, но он ничего этого не замечал. Ему так весело и так здорово! Они снова остановились  на обочине дороги. Он смеётся над чем-то, сам не зная, над чем. И она тоже смеётся. Он смотрит ей в глаза и понимает, что она знает всё о нём и о его жизни. Но не помнит, сам ли он ей всё это рассказал, или она сама это всегда знала. Потом она вдруг говорит: «Нам пора», одевает шлем и серебристый мотоцикл уносится вперёд по дороге. Он понимает, что действительно пора, чувствует, что вся его жизнь тонет в каком-то свете там, за спиной, и одевает шлем…
 Серебристая иномарка застыла на разделительной посреди дороги. Капот смят, лобовое стекло рассыпалось, от удара двигатель ушел вниз. Подушки безопасности сработали хорошо, люди в машине остались живы. Слава Богу! В стороне на асфальте на боку лежит спортивный сине-белый мотоцикл. От удара переднюю вилку смяло и толстая рама треснула. Из лопнувшего бака вытекло горючее, но электроника  успела заглушить двигатель сразу после удара и возгорания не последовало. Ещё в нескольких метрах впереди, лицом вниз, лежит тело человека в шлеме и мотоэкипировке. Из скорой, стоящей неподалёку, доноситься несмолкающий женский крик. Отец, как тень, стоит в стороне, рядом с работниками ГАИ, не в силах вымолвить и слова. Молодая девушка на высоких каблуках с широко открытыми глазами замерла как вкопанная на обочине дороги, пытаясь разглядеть тело за спинами в белых халатах и милицейской форме. Несколько спортивных мотоциклов стоит рядом у обочины. Как рассказали сотрудники ГАИ, мотоциклист, миновав автофургон, на большой скорости прошел участок дороги, проходящий по низине, и, на выходе потеряв управление, вылетел на встречную и столкнулся лоб в лоб и иномаркой. Травма, типичная для мотоциклистов, не совместима с жизнью – перелом основания черепа. Мгновенная смерть. Родители затоскуют  теперь навеки. Но у них ещё есть дочь. Уж её-то они никому не отдадут. Будут жить теперь для неё. Друзья будут каждый год навещать его. Девушка будет плакать долгими ночами. Потом встретит кого-нибудь, но о нём будет помнить всегда! И только хорошее! Ах, как жаль, что они не успели пожениться! И как жаль, что у них не было детей! И как здорово, что он был такой! Смелый и честный, никого не обманывал и ничего не боялся! Пусть живёт теперь в рассказах и воспоминаниях среди друзей и родных! Всё это не просто так. Он был именно таким!
 
 Кредитор
 Москва. Квартира в центре. Вечер поздний. Мягкое кресло и таблетки не помогают – грудь сдавливает стальной обруч всё сильнее. Ему за сорок. Он успешный, деловой человек.  У него своя фирма, много друзей. Хотя, как, друзей…знакомых, скорее. Женат третий раз. Тяжело работал. Всего добился сам. Честным ли путём? Ой, давайте не будем про честность, и всё такое. Добился – а это главное! Хотя, последнее время, дела стали идти похуже. Здоровье. Сил не хватает, да ещё полгода провалялся в клинике с сердцем. Вчерашние друзья того и гляди отхапают часть дела.  Жена моложе, ей нет ещё и тридцати. Сегодня снова где-то задерживается. Придёт снова заполночь, что-то невнятно объяснит, и спать. Может, развестись с ней. Чтоб ей меньше досталось после…Да, вот она приходит чаще и чаще. Её фигура всё чаще возникает у рабочего стола, тощие руки сжимают толстую папку и блеск очков в роговой оправе. Требует, задаёт вопросы. А ему всё труднее и труднее отвечать на них. Ах, если бы её можно было заболтать, как всех тех, на ком он сделал свои деньги, или обмануть.  Но хитроумный разум, всегда помогавший ему на протяжении всей жизни выходить победителем из всех ситуаций, теперь бессилен. И вот приступ! Жены нет, до телефона не добраться! Вот и всё! Неужели, всё? Сейчас она появится и получит, наконец, тот долг, за которым она сюда пришла. Может, ещё удастся как-нибудь… Может, не в этот раз? Но в свете ночной лампы отчётливо блеснули два стекла очков в роговой оправе.
 
 Дорогая гостья
 Он уже очень стар. Очень-очень стар. Скорее не годами, а телом. Годы тяжелого труда сморщили кожу и ссутулили спину.  Но глаза, как всегда, лукаво прищурены и улыбка уже давно не сходит с беззубого рта.  Тёплый, солнечный, летний день. Он сидит на лавке во дворе своего дома, положив обе огромные ладони на шар навершия костыля. Босоногие внучата бегают по двору. В доме громко но добродушно спорят о чём-то невестка со свекрухой. Скоро сын вернётся с работы. А ещё может быть она зайдёт. Давненько, что-то, её не было. А, вот она! Легка на помине! Засученные рукава, простая, рабочая одежда, красные щёки на весёлом лице.  Как он рад её видеть! Села рядом. Заговорили. О здоровье, о семье, о скорых праздниках, о внучатах. Когда-то она заходила чаще. Она как соседка или кума или что-то в этом духе. Он всё ждёт от неё чего-то, всё ждет и ждёт. А она всё говорит, мол, погоди, успеешь! И обещает. А он ждёт. Иногда разговор заходит о том,  что и молодым, вроде бы, он уже в тягость, и вообще. Она отмахивается! Успеешь, мол!  А в это раз особенно тёплый и весёлый разговор зашел за прожитые годы. Она говорила о том, какая жизнь им прожита. Дети все в люди выбились, внучата здоровы, растут, в семье порядок и достаток, и никому в целом мире его попрекнуть не в чем. Он кивнул головой и и без того широкая улыбка на этот раз и вовсе расплылась от одного старого уха до другого. Тогда она сказала, что теперь, пожалуй, пора. Он согласился, кивнул головой, встал с лавки и они пошли. Яркий свет заполнил собой весь двор, всю память, всю жизнь. Внучата, они ещё совсем маленькие, чтобы понять, что произошло. Вот старшенькая внучечка, чуткое сердечко, то-то будет плакать! Она последней растворяется в белом свете, исчезает из памяти. Ничего не поделаешь, пора так пора…Вот так вот.
 
 И я тоже видел её. Мою несбывшуюся смерть. По крайней мере, мне так показалось.  Я надеюсь, что когда она придёт за мной, она будет так же прекрасна, как и в этот раз.