Чертов палец

Концентрация добра и зла, плохого и хорошего, белого и черного в этом месте во все времена была на пике. Рядом со святостью, верой, надеждой и умиротворением легко уживались чертовщиной, безверье, безнадега, боль и людские трагедии. Они никогда не пересекались, никогда не воевали друг против друга, лишь спокойно наблюдали, даря человеку к ним пришедшему каждый свое - кто смерть, кто жизнь, но в любом случае тропинку в иной мир - в мир успокоения.

Странное, необъяснимое, загадочное место. Одинокие влюбленные устраивали на его лысой вершине свои последние страшные шабаши, расставаясь с жизнью и горькими, никому не нужными чувствами. Плача они бросали с крутого, высокого, возвышающегося над сибирской долиной, обрыва в реку. Другие неподалеку, спускаясь в гигантский провал в земле, умывались водой из святого источника, тонкой струйкой вырывающегося из под земли, обретали душевный покой, благодать, исцелялись от болезней телесных и душевных.

Так и соседствовали пик "Чертов палец" и святой источник целителя Пантелеймона бок о бок сотни лет, никогда не нарушая владения друг друга. Смерть шла рядом с жизнью, добро со злом уравновешивали друг друга, являя миру картины рая и ада, небес и подземного царства, Бога и Черта на земле. Со временем люди заселили эти места и основали село, раскинувшееся между пиком и провалом, между злом и добром, между бытием и забвением.

Село росло, крепло. Крепла и вера народа в будущее, в лучшее, в доброту, в Бога. Источник притягивал к себе все больше людей, черпающих из него не воду - веру. От "чертовщины" пика осталось одно лишь название. И когда казалось, что сила "Чертова пальца" окончательна иссякла, побеждена, он показал ее, на 70 лет предав целебный источник и веру людскую забвению, подменил её ложью пророков, воинствующим безверьем, взорванными церквями, замученными в ГУЛАГе священниками.

Коммунисты насаждали новую веру и им не нужны были конкуренты - они захотели взорвать церковь в селе, уничтожив тем самым немногое, что было чистого и светлого в душах людей. Они решили разрушать, а уж потом начать думать что им делать дальше. Они не создали свое, нечто более великое, красивое и проникновенное, они уничтожили все остальное, топором укоротили голову тем, кто был выше остальных, взорвали и разграбили лучшее, продали дорогое, уничтожили не бедность — богатство, бедность так и не изжив.

На пологом берегу реки стояла церковь. Небольшая, невзрачная с годами она преобразилась, впитав в себя истинную веру первых поселенцев земли сибирской. В церковь приезжали креститься целебной водой из источника, молились за здравие и упокой, обретали духовные силы жить и любить. В воскресенье её должны были взорвать. В воскресенье Христово нелюди решили уничтожить дом Бога на земле, разорвать пуповину связывающую их со Всевышним.

С вечера была приготовлена взрывчатка, кабель и электрический детонатор. Найден был и человек из местной бедноты - запойный пьяница и побирушка - с радостью вызвавшийся уничтожить мир, который он не создавал, в который не вложил ни грамма своего пота и крови. С вечера он добро принял и по утру не сразу осознал случившееся чудо. А когда понял, что церковь за ночь на три метра ушла в землю от людей, желающих ее уничтожить, оставив сверху только купола, он осатанел.

С ненавистью он закладывал в проемы, в окна и купола один заряд за другим, обматывал проводами и с яростью жал, жал на кнопку взрывателя. Церковь не поддавалась. Снова взрывчатка, взрывчатка, провода, провода и снова чей-то чертов палец жал на электрический взрыватель. Все было тщетно - верх церкви разлетелся по округе, но фундамент и стены уцелели, все глубже уходя от черта в мягкую степную, пойменную почву. Церковь, подставляя вторую щеку, приводила убийц в бешенство своим нежеланием пасть перед ними.

Тогда они схватили топоры, молотки и стали наносить удары её по телу. Молотили что есть сил, но кладка как и вера еще была крепка. Раствор, замешанный на яичном белке, не отпускал ни кирпича из своих оков, а кирпичи не рассыпались под ударами красных антихристов. Вся деревня стояла на коленях, смотря на убийство и поругание их небольшой, построенной всем миром церкви. Все от мала до велика молчали. Лишь слезы, ударяясь о землю, вторили взрывам и ударам молота.

Её так и не смогли разрушить, не смогли разорвать в клочья веру людскую. И стоят они до сих пор - церковь и вера - вколоченные по пояс в землю, но гордые и не сломленные, полуразрушенные, но живые, хрупкие, ранимые, но вечные. Есть и "Чертов палец", но уже только пик.