Планетология от Шерлока Холмса

-  Коперник, знакомая фамилия, что он сделал?
-  Боже  мой,  да  ведь  это  же  он  открыл,
   что  Земля   вращается  вокруг   Солнца.
   И  этот  факт  Вам    тоже   неизвестен?!
-  Но  мои  глаза  говорят мне, что  скорее
   Солнце    вращается     вокруг     Земли.
   Из диалога Ш. Холмса и д-ра Ватсона
         ("Этюд в багровых тонах").

- Неведение Шерлока о планетной науке ничуть ему не мешало. А вот господа планетологи из-за незнания дедуктивного метода Холмса за полвека ни на дюйм не сдвинулись с прокрустова ложа допотопного Кантова сценария.
-Это авторы не сойдут с ложа выпендрежа. Планетологам же нет резона отрекаться от пророческой идеи Иммануила Канта. Великий философ осознал, что круговой бег планет по дорожкам космического стадиона обусловлен сборкой их из частиц громадного диска, бежавших подобным же образом.
   А этот ровный диск никак Творец сварганил? Нет, сотворился сам естественным путем. Сначала было облако, сжималось своею гравитацией оно. Будь облако ровнехоньким как шарик, у Солнышка бы не было планет. Но знать корявым было, завихрился, захаотился сжатия процесс. Частицы пыли разбивались вдрызг, ведь нарушали правила движенья. В конечном счете получился диск как результат движений усредненья. И буйствовал частиц круговорот, пока не устаканились орбиты. И закружил спокойный хоровод, в котором столкновенья позабыты.
    Два столетия Небулярная гипотеза, как назвал ее Кант от латинского nebula - облако, оставалась умозрительной догадкой. Лишь к середине двадцатого века ученые воплотили её в развёрнутый план, детально описывающий все стадии процесса и распределяющий их между разноплановыми специалистами. Сжатие облака в диск делают астрофизики - асы газовой и плазменной динамики. Конденсацию пыли при остывании оного диска обсчитывают космохимики. Сборкой планет из астероидов, слипшихся из пылинок диска, занимаются небесные механики. Завершающую доводку - дифференциацию планет на ядро, мантию, кору и атмосферу производят космические геологи. Чёткость и простота сценария привлекли в молодую науку целые специализированные коллективы, каждому из которых нашлось индивидуальное местечко.
   Организованная армия научных работников, вдохновлённая кантовской идеей, одержала блестящие победы по всем позициям. Небесные механики прекрасно рассчитывают движения небесных тел на миллионы, а то и миллиарды лет, космохимики анализируют химический и изотопный состав крошечных космических пылинок, спектроскописты дистанционно определяют химический состав Солнца и астероидов. Космические роботы ползают по Луне и Марсу. Автоматические станции облетели все планеты, детально засняв их спутники. И "кантов сценарий", благодаря которому всё это достигнуто, объявляется авторами "прокрустовым ложем", с которого зачем-то надо сойти. Совет столь же нелеп, как призыв механикам отменить законы Ньютона, на целое столетие более "допотопные". Нет уж, как ньютоновы законы являются основой механики, так путеводная идея Канта, воплощенная в конструктивном сценарии, есть фундамент всей современной планетологии. И отрекаться от неё планетологам нет никакого резона.
   Столь же нелеп и авторский совет поучится чудодейственному дедуктивному методу. Планетные учёные сами с усами и надуманные методы вымышленных литературных персонажей им ничуть не надобны. Каждый профильный отряд отлично знает свою конкретику и разрабатывает методы, соответственно своей специфике. Глобальную же проблему происхождения Солнечной системы разношёрстные отряды кромсают по классическому принципу древних римлян "Разделяй и властвуй".
  Да, ты прав критик-грамотей. Простота и логичность сценария вовлекла в планетную сферу множество разномастных специалистов. И пользуемый ими метод разделения труда, прекрасно зарекомендовавший себя как в производстве, так и в науке, обеспечил стремительный прогресс планетологии в сфере всестороннего изучения небесных тел. Так что на текущий момент о современном состоянии Солнечной системы накоплены горы разноплановых сведений. Однако, странным образом, в расшифровке по этому вороху фактических данных тайны происхождения планет ощутимого прогресса не наблюдается. Как и полвека назад планетологи к выдающимся достижениям относят объяснение пары "основополагающих свойств": округлости планетных орбит и двухгрупности планет, давая этим свойствам те же неизменные объяснения. Концентричность орбит планеты просто унаследовали от пылинок Кантова диска, из которых они вылепились. Деление планет на группы землеподобных и гигантских ледяных объясняется испарением льдов печкой-Солнцем и выметанием паров солнечным ветром за "снеговую линию" примерно на орбите Юпитера. Четыре планеты: Меркурий, Венера, Земля, Марс, родившиеся в засушливой присолнечной зоне, получились поэтому небольшими и каменистыми. Дальние же четыре планеты: Юпитер, Сатурн, Уран и Нептун, благодаря более распространённому в космосе льду, стали массивными планетами-гигантами. Ближние к Солнцу гиганты: Юпитер и Сатурн успели, к тому же, притянуть настолько огромное количество газообразных водорода и гелия, что стали массивнейшими газовыми гигантами.
   Таким образом, говоря следственным языком, планетологи, будучи отличными оперативниками и экспертами-криминалистами во всевозможных узкопрофильных областях, оказались никудышными сыщиками. Они умеют разрабатывать простейшую заданную версию, будучи бессильны её пересмотреть, сгенерировав  какую-то другую.
   А есть ли надобность в генерации замудрёных версий-сценариев. Чем старый добрый кантов сценарий плох? Есть два обстоятельства, указывающих на его несостоятельность. Во-первых, полное отсутствие знаковых сбывшихся предсказаний и, наоборот, наличие множества неожиданных сюрпризов, не вписывающихся в построения планетных теоретиков. Планетные теоретики плетутся за событиями, лишь кое-как объясняя их задним числом. Во-вторых, размножение вариантов Небулярной гипотезы по мере накопления сведений. А множатся варианты не от хорошей жизни, а от невозможности объяснить все факты в рамках одной версии. Один вариант, объясняя один ряд факторов, оказывается неспособным объяснить другие факты. В другом варианте всё наоборот. Подобное положение дел даже Лестрейд нормальным не назовёт.
   Приведём гипотетический пример. Убит директор банка. Самая очевидная версия - банкира убил заместитель, метящий на его место. И целый ряд обстоятельств говорит за это. Подозреваемый меткий стрелок, крайний эгоист и корыстолюбец. Но у него алиби и он патологически боится высоты, так что у окна второго этажа не может унять нервной дрожи. Стрельба же по экспертизе производилась с крыши многоэтажки. Но у подозреваемого есть брат, кому тоже было бы выгодно, чтобы брат-заместитель стал банкиром. Правда он стрелок никудышный и трусоват. Но его видели вблизи места преступления за десяток минут до него. Одна-единственная версия, где убийца-заместитель не может объяснить всех обстоятельств. Но в объединении с версией, где убийца - его братец, все обстоятельства успешно объясняются. Однако сыщик, предложивший такое объяснение, где одни факты объясняются при условии, что убийца - Фома, а другие, что таковой - брат его Ерёма, вряд ли получит премию. Планетологам же сочинение подобного рода  небулярий засчитывается в актив.
   Хронические неудачи Небулярных теоретиков недвусмысленно говорят о том, что господа планетологи идут по ложному следу. Однако, они упорно тянут устаревшую версию, от которой давно бы отказался даже инспектор Лестрейд. Узковедомственная структура научных коллективов и замечательный древнеримский метод в данном случае оказалась совершенно неадекватны характеру исследовательской задачи. Коллектив не может из-за какого-то одного фактика шарахаться от версии к версии. Тем более если это - коллектив коллективов. Коллективам нужны не анархические революционные потрясения, а планомерное развитие в идеологически правильном направлении, обеспечивающее стабильный заработок и успешный карьерный рост. Соответственно, корректировка теории носит локальный характер, не затрагивающий основополагающих постулатов.
   Вот, скажем, обнаружилось нестандартное астероидное семейство - так это сугубо проблема одних лишь небесных механиков. Пусть на своем этапе порядок наводят. А вот прилетел нестандартный метеорит - пусть космохимики репу чешут. Механиков или астрофизиков это совершенно не касается. Такая корректировка теории походит на лечение пациента дюжиной узкопрофильных лекарей. Один дает таблетки от кашля, другой микстурой сбивает температуру, третий натирает мазью от сыпи. Симптомы приглушаются, но возбудитель болезни преспокойно размножается внутри организма.
   Что же нужно для построения настоящей планетной теории? Прежде всего, отказаться в данном случае от классического древнеримского принципа и строить её на основе разношёрстного вороха всевозможных сведений. Каверзное преступление нельзя раскрыть по одним лишь отпечаткам пальцев или по одним лишь свидетельским показаниям. Надо работать со всем месивом улик. Во-вторых, нельзя делить факторы на "основополагающие", которые требуется объяснить в первую очередь и второстепенные, обслуживаемые по остаточному принципу. Не зря же Холмс говаривал "Нет ничего на свете важнее мелочей". Для Лестрейда важнейшими уликами всегда были самые приметные особенности, вроде огромной надписи во всю ширь стены. Холмс же мог зацепиться и за пару невзрачных бурых пятнышка на полу. В расследовании крайне важно напасть на правильный след. Как это сделать? Надо посоветоваться с опытным следопытом.


   Начиная поиск следопыт первым делом решает откуда начать. Как, например, отследить маршрут субъекта прошедшего из А в Б? Обывателю ответ очевиден. Начинать надо с начала от пункта А в котором субъект безусловно был. Умный обыватель смекнет, что из конечного пункта Б тоже можно начать поиск, двигаясь задом наперед. Многим умникам удобнее поделиться на встречные группы. Если следопыты, не разминувшись, столкнуться лбами, правильность расшифровки следа доказана.  Особо удобен встречный метод, если поперек АБ пролегла узкая низина. Группам можно выйти к топким ее берегам точно против друг друга и станет ясно - субъект перешел болотину где-то здесь. Как именно не суть. Не стоит, право, ради какой-то сотни метров портки марать.
    Таким вот рациональным методом работают теоретики от планетологии. Астрофизики стартуют с начала - от газопылевого облака жмущегося в диск. Механики сборщики планет берутся за конец - современное состояние Солнечной системы. Астрофизики получают на выходе ровный диск, а механики проверяют, могут ли астероиды, собранные из пылинок диска, объединится в планеты. Если диск астрофизиков устроит механиков, тему можно закрыть.
    Не проста задача сборщиков. Требуется рассчитать движение и столкновение миллионов если не миллиардов астероидов-планезимов, кирпичей для сборки планет. Помогает важное обстоятельство: конкретное столкновение рассчитать просто, поскольку астероиды склеивает универсальная гравитация, зависящая лишь от масс, но равнодушная к форме и химсоставу. Скорость столкновения достаточно мала - значит астероиды слипнутся. Скорость выше пороговой - астероиды колются на куски. Соль задачи лишь в огромном числе планезимов, но мощь компьютеров непрерывно растет, так что скоро комп погонит и столкнет столько астероидов сколько потребуется для исчерпывающего решения. Астрофизики, идущие навстречу, также используют компьютер на всю катушку.  Для них не проблема рассчитать поведение относительно малой порции газа, поскольку газы досконально изучены и затабулированы. Вся проблема, опять же, лишь в огромности облака. Но суперкомпьютер будущего разобьет его на сколь угодно большое число порций и просчитает передвижение, изменение температуры и давления всех этих элементарных частей. Не за горами, таким образом, благостный конец. Мощные суперкомпы за штурвалами которых сидят астрофизик и механик встречаются на рубеже газопылевого протопланетного диска. Вытирая пот со лба, ученные радостно обнимаются. Завершена наконец титаническая битва, увенчанная встречей на Эльбе.
   Пригрезившуюся идиллию разбивает вдрызг неприятная мыслишка. Астрофизики кончают диском из газа и пыли, механики собирают планеты из астероидов сросшихся из его пылинок, а кто же клеит астероиды? Никого. Ни астрофизики, ни механики, ни космохимики, за эту часть не берутся. Этот ничейный этап и есть та самая низина, из-за которой прямой стык невозможен. Но почему бы механикам не объединить пылинки в астероиды подобно объединению астероидов в планеты. У пылинок отсутствует универсальный клей - гравитация. Они должны скрепляться механическим способом. Каждый в жизни что-либо клеил или видел или слышал как это делается. Процесс отнюдь не прост и не обходится без специально подготовленного вещества клея, сохраняющего активность после выдавливания лишь весьма ограниченное время. Как правило, склеиваемые поверхности надо зачистить, а еще и прижать на время. Ребенок, едва с пеленок, знает, что брошенный в окно камень, никак к нему не прилипнет, а либо отскочит при низкой скорости, либо разобьет при высокой. Но взрослые дяди планетологи искренне верят и успешно убеждают паству, что в космосе все по другому. Там песчаные, железные, органические частицы, сталкиваясь, срастаются намертво без посредства клея в километровые планезимы, имеющие уже хоть и малую гравитацию. Их то уже можно спокойно гонять на компьютере.  Не имея никаких детальных представлений как на деле происходит склейка, планетологи в то же время утверждают, что она длится не более трех десятков тысячелетий - сущее мгновение в сравнении с собиранием планезимов в планеты длящимся миллионы лет. Ситуация сродни следующей:
   Проходчики пробурили встречно тысячекилометровые тоннели, но последний тысяча первый оказался непроходимым. Строители тоннеля, однако же, как ни в чем не бывало расширяют, укрепляют, марафетят пройденные километры, пуская заказчику пыль в глаза громадным объемом выполненных работ при их великолепном качестве. Но если блеф тоннельщиков, поджимаемых сроками, рано или поздно раскроется, то планетологи могут вешать лапшу на уши до скончания веков.
   Вот группы вышли супротивно к брегам низины, но есть все-таки сомнения в правильности поиска. Как проще всего прояснить ситуацию. Конечно же, обследовать низину вблизи мест подхода групп. Если следов там не найдется, а напротив, обнаружится трясина - это будет серьезнейшим аргументом против поисковиков. Более радикальный способ - прочесать всю низину и точно уж найти искомые следы, ведь на влажной глине они отлично сохраняются. Тогда можно не только доказать прокол конкурентов, но и раскрутить след, как к пункту А так и к пункту Б. Но что же это за следы такие в конце концов? Это метеориты, осколки астероидов, которых сейчас в лабораториях и музеях имеются сотни тон. Структура метеоритов и расскажет, как именно астероиды образовались.
  Посредине музейного зала, на массивном столе лежит главная достопримечательность - железный метеорит в тонну весом. На соседнем столе красуется полутонный каменный его собрат. Вокруг громад трется восторженная публика. Надо же, такие глыбы с неба падают, а если на голову? Однако Лестрейдовский гигантизм нам чужд. Эти исполины долетели до земли целыми вследствии монолитной прочности, а она достигнута переплавкой в недрах крупных астероидов. Все следы начального формирования поэтому стерты, как бывают стерты отпечатки пальцев хитрого злоумышленника. Нам громады не интересны, даже не окинув их взглядом идем в следующий зал.
   Публики здесь поменьше, хотя экспонатов побольше. Зеваки, скучая, переходят от одного к другому, не задерживаясь надолго - габариты не те. Лишь один образец приковал двух старичков коллекционеров. Стоят завистливо, прищелкивая языками. Заинтригованные ротозеи тут же разочарованно уходят. Крошечный невзрачный камешек и не камешек-то вовсе - скорее уголёк, настолько хрупкий, что замурован в герметичный стеклянный шкафчик. Этот кусочек - осколок редкостного метеорита. Подобные редко долетают до земной поверхности целыми, обыкновенно, рассыпаясь в атмосфере, потому и ценятся коллекционерами на вес золота несмотря на невзрачность. Но не только коллекционеры вожделеют такие кусочки. Космохимики относятся к ним не менее трепетно. Они - образчики самого первичного вещества не затронутого дифференциациями и переплавками. Состав таких метеоритов крайне неоднороден, экзотичен, загадочен. Химики исследуют его на уровне микроскопических минеральных зерен. Но во всех этих космохимических тонкостях можно утонуть с головой. Это уже дело глубоких профессионалов. Мы же, профаны, невооруженным взглядом видим лишь одну особенность. Наличие в этом кусочке мелких шариков, вкрапленных в него как изюминки в кексе. Но осмотрим другие образцы.
   Экспонаты этого зала очень разнообразны по величине, расцветке, химическому составу, но округлые шарики имеются практически во всех метеоритах. В разных образцах они варьируют от миллиметров до сантиметров. Но структура всех одна и та же - изюминки вкрапленные в кекс. Из-за этой то особенности, все экспонаты и собраны в зале с вывеской - метеориты-хондриты названные так от этих самых шариков - хондр. Детальные исследования показали что хондры затвердели из расплавленных стеклообразных капелек, в то же время межхондровое вещество - матрица метеорита, не расплавлялось, нагреваясь всего до двух трех сотен градусов.
   Повар без проблем съимитирует хондровую структуру, зашпарив горох и смешав его с холодной мукой, но мы усложним задачу. Горох и муку перемешаем, запретив их сортировать. Тут уж любой кулинар спасует - миссия невыполнима.
   Как же господа планетологи объясняют происхождение хондр? По сути никак. Теоретики предпочитают о них умалчивать, говоря в крайнем, случае, что хондры де - вторичное явление. Они мол образовались при жестких столкновениях первичных планезимов в которых хондр не было. Некоторые планетологи неконкретно высказываются, что хондры могли быть выплюнуты горячим молодым солнцем или образоваться в неких ударных волнах в протопланетном диске. Глобальные теоретики сборки планет стараются не замечать хондр. Поскольку эти упрямицы в их теории встраиваться не желают. Ведь первые астероиды согласно небулярной гипотезе собирались из пылинок двигавшихся по одной и той же круговой орбите. Все пылинки из которых склеился какой-либо конкретный планезим находились на одном удалении от Солнца в одинаковых условиях обогрева. Почему же часть их переплавилась в хондры, а из другой не переплавленной части образовалась низкотемпературная матрица? Теоретики, превыше всего дорожа своим сокровищем, пестуемым и холимым целых пол века, в которое сделан огромный вклад труда и времени, вынуждены потому отбиваться от хондр как черт от ладана Но мы, теориями не обремененные, воспринимаем эти изюминки как подарок судьбы. Это самая удобная отправная точка. Найти способ формирования хондритов, доказать его несовместимость с небулярной доктриной, а там глядишь и свою теорию выродим. Садимся за учебники, пытаясь найти в них какую-либо здравую мысль на сей счет, перебирая мысленно все возможные варианты разогрева, но ни один нас не устраивает. Взрыв близкой Сверхновой испарил бы весь протопланетный диск, но нам нужен локальный разогрев. Выброс из молодого Солнца? Но как могли шарики пролететь громадные расстояния, не расколовшись вдребезг? Да и как могли хондры рассортироваться по химсоставу и размерам, чтобы, скажем, миллиметровые попали в один астероид, а сантиметровые в другой? Сколько ни морщим лоб, ни стучимся головами, ни спорим до хрипоты, толку ни на грош - хоть тресни. От недосыпа ум за разум заходит, окладистые бороды выросли, в горле пересохло, а ни на дюйм не двинулись.
   В минуту отчаяния, когда хотели уже сдаться, вдруг явилось небесное знамение. На горизонте показалось облачко, стремительно приближавшееся при полном безветрии. Подлетев ближе, облачко оказалось стаей голубей. Вдруг откуда ни возьмись на стаю низринулся быстрокрылый ястреб. Голуби как ошпаренные метнулись вроссыпь. Но пернатый хищник ухватил таки младую голубку, взвившись с добычей в небеси. Потужив минуту о потере, голуби успокоились и, собравшись, полетели дальше. По пути стая встретилась с непугаными воробьями. Сборный птичий коллектив полетел дальше. Найдя развесистое дерево, смешная команда, расселась вперемешку на его ветвях вплотную друг к другу.
   Оба мы, не сговариваясь, прекрасно поняли смысл знамения. Облачко, что на горизонте - это пылевое облачко, обращавшееся как целостный объект вокруг Солнца. Оно было не столь густым, чтобы быстро сжаться из-за гравитации, но и не столь редким, что бы рассеяться на отдельные пылинки. Идем далее. Облачко превратилось в стаю голубей - пылинки, прилипая друг к другу за счет электростатики, собрались в рыхлые комочки хондровых размеров. Затем на стаю упал ястреб - значит на рой пылевых комочков налетел на бешенной космической скорости небесный камешек, размером скажем в десяток метров. Голуби метнулись как ошпаренные. Понятно - температура подскочила - вспомним скажем тунгусский метеорит, комочки превратились в капельки расплавленного стекла. Через минуту голуби успокоились -  через некоторое, не слишком длительное время, капельки остыли, затвердев в хондры, вокруг Солнца обращалось уже не пылевое облачко а хондровый рой из примерно сантиметровых стеклообразных шариков. Голубиная стая смешалась с непугаными воробьями - хондровый рой встретился на малой скорости с другим пылевым облачком, избежавшим скоростных ударов, либо насобирал разрозненные пылинки на той же самой круговой орбите, по которой двигался сам. Смешанный птичий коллектив сконцентрировался на ветвях дерева. Хондро-песчаный рой сжался со временем в планезим. Вот таким образом и создалась хондритовая структура. Планезим столкнулся с другим космическим странником, расколовшись на куски, один из которых, прилетев на Землю, стал музейным экспонатом.
   Побрившись и напившись на радостях, мы пару дней расслаблялись, затем со свежими мозгами стали соображать, куда плыть дальше. Академик на нашем месте закопался бы вглубь. Сочинив алгоритм, а затем по нему компьютерную программу, он запряг бы комп в работу без выходных и перекуров, пока компьютер, перебрав мириады начальных условий, не выдал бы подходящие параметры облака, скорость и массу налетевшего на него объекта. Нам этот путь, к сожалению, заказан, но у следопытов есть свои приемы, зачастую более результативные. Сыщик не циклится на одном следовом отпечатке, а осматривает окрестности следа в надежде еще что-нибудь найти. Одна вмятина на земле обманчиво ненадежна, но характерная цепочка таких вмятин определенно есть след. Посмотрим, насколько другие свойства астероидов гармонируют с нашей моделью.
   Когда-то астероиды представлялись монолитными глыбами железа или камня, однако внимательные наблюдения их с земли и из космоса отвергли такое наивное представление. Плотность астероидов оказалась неожиданно малой. Кроме того обнаружились еще два сюрприза: наличие астероидных спутников и присутствие в астероидах главного пояса между Марсом и Юпитером водяного льда. Все три свойства как и хондры шли в разрез с представлениями теоретиков, но за счет непрозрачных для публики компьютерных корректировок или довольно сомнительных индивидуальных для каждого свойства объяснений с этими проблемами кое-как сладили. С нашей же моделью все три других астероидных свойства согласуются без напряга - они вполне для нее предсказуемы. Малая плотность?  Следовательно, астероиды рыхлые, пористые. А как же иначе, ведь они образовались постепенным стягиванием хондро-песчаснного роя под воздействием слабенькой его гравитации, не способной уплотнить образовавшийся астероид. Пылинки и хондры прилегли друг к другу не плотно, а с зазорами. Спутники астероидов? И это просто. Удар булыжника или другого роя крайне редко приходится прямо в лоб, в большинстве же случаев с некоторым смещением. При этом облачко подкручивается наподобие крученого мяча. Такое крученое облако не может сжаться в единый астероид - центробежная сила разорвала бы его на части. Поэтому образуется пара астероидов, обращающихся вокруг общего центра тяжести. Водяной лед внутри астероида? Он по идее невозможен, ведь по теории льды до орбиты Юпитера испаряются, правильнее сублимируют. Но ведь это верно для открытой местности. Если же прикрыться зонтиком... Внутри хондро-пылевых роёв затенение и там пар преспокойно конденсировался в лед. Наша гипотеза представляет возможность объяснить также различие химического состава хондр и матрицы, обнаруживаемое во многих метеоритах. Насыщение хондрового роя сторонней пылью продолжается весьма длительное время, за которое химический состав вещества на конкретной круговой дорожке может успеть коренным образом измениться. Очень редко встречаются хондриты совершенно без хондр, а из одной лишь матрицы. Отсутствие хондр так же можно объяснить. Облачко постепенно стянулось в астероид, избежав жестких столкновений.
   Впечатляющее начало - единым махом мы по простецки объяснили целых четыре труднейших для планетологов астероидных свойства. Остается лишь развить успех на этапы астрофизиков и сборщиков планет. Продолжение, однако же, не заладилось. Сколько не тужились, найти хоть какую-то здравую идею не удалось. С построением глобальной теории мы потерпели фиаско. Однако не все столь плохо. Мы, ведь, хотя бы обнаружили настоящий след через низину и он оказался несовместим с небулярными представлениями о механическом склеивании астероидов из пылинок. Это ведь тоже значимый результат. Только вот как его протолкнуть? Широкой публике не интересны второстепенные мелочи. В специализированные же издания не сунешься без санкции вездесущего небуляра. Но не пропадать же нашим трудам. С надеждой как-то прорваться, скрипя зубами, садимся за бумажную канитель, старательно имитируя наукообразный стиль изложения, принятый в официальных журналах, пытаясь подобрать надлежащие формулы и построить кое какие графики. Эта работа оказалась тяжелее, чем непосредственно само открытие, но преодолевая препоны мы почти завершили ее. И тут случился полный облом. Мы вычитали про одну небулярную модель в которой астероиды лепились не механически, а как и у нас сжимались из пылевых облачков, образовавшихся в диске случайным образом. Сокрушительный крах, разбивший надежды в прах. Напившись с горя, уснули мертвым сном, а по утру в трезвом уме, отрезвясь от романтических бредней, взялись за ум. Права народная мудрость - не перешибить плетью обуха. Не по силам Донкихотам ветряная мельница. Надо приноравливаться к реалиям. Мы не смогли ниспровергнуть небулярную догму. Но если не получается сыграть против, сыграем за, ведь значимый для небуляров результат мы получили - встроили в Небулярную модель целых четыре трудных факта, отсеяли неуклюжие варианты с механическим склеиванием планезимов. Так предложим небулярам соавторство, за определенное вознаграждение. Тогда проблема публикации сама собой отпадет. К кому же обратиться? Корифей для такой публикации нужен. Решено едем к начальнику сборщиков планет профессору Корифею.

   Зарекшись навсегда от вселенских замыслов, стоим мы пред вратами головного небулярного офиса. Сонный привратник, не допуская нас до сиятельного вельможи бубнит "Не велено сторонних пущать", в то же время подмигивая и поглаживая карман. Пришлось умаслить привратника, а затем и лакея, чтоб пустили к Корефею на аудиенцию. В общем она удалась. Господин всемилостивейше согласился взять нас в соавторы и принять на работу. Обмыв на радостях удачу, ждем пождем две недели заветного номера. И вот наконец он вышел. Да, статья есть. Не столь уж корифейцы себя утрудили - практически все наше. Лишь припудрили чуть-чуть ученным слогом, добавили длиннющий список "использованной" литературы, да выразили кому-то благодарность невесть за что. Ба, да самого главного мы и не увидели - нет наших фамилий ни в авторах, ни в соавторах. Раздосадованные нелепым редакционным ляпом, мчимся к профессору, чтоб дал редакции втык, но мздоимствующая челядь знать нас не знает - впервые мол видят. Взъяренные от такой наглости, хватаем лакея с привратником за грудки. Поутру, отдубашенные и вышвырнутые на улицу блюстителями порядка, стоим у дороги, не зная куда податься. Обыскав карманы, нашли лишь мятую бумажку. Хотели выбросить, но оказалось денежкой чудом, схоронившейся от полицейского ротозея. В гостиницу возвращаться смысла нет. В расчете на будущий гонорар влезли в долги, а остаток финансов реквизировали полицаи. Осталось лишь напиться да с горя утопится. Второе реализуемо, первое - лишь отчасти из-за мизерности купюры. И вот мы в дешевой забегаловке цедим по капле бормотуху и дешевую сивуху, растягивая время. Долбаный журнал, милосердно оставленный полицейскими, служит нам скатертью. При каждой рюмке душевно материм всю родню профессора Корифея. А тут еще телевизор соль на рану сыпанул. В перерыве футбольного матча дикторша сообщила о новом выдающимся открытии господина Корифея. Нечаянно взгляд упал на соседний столик за которым сидит невзрачный тощий субъект, запримеченный нами еще в очереди. Щупленькая его фигурка мышиного цвета была бы неприметной, если бы не чрезвычайная подвижность остроносой физиономии. Заостренная мордочка со щеточкой усов тогда в очереди, непрерывно принюхиваясь, вертелась вправо-влево делая типчика похожим на крысу. Но сейчас субъект застыл, навострив ушки и пяля зенки на наш столик, так что даже рюмки не пригубил, а так ведь алкал в очереди, провожая отоваренных счастливчиков завистливым взглядом. Дальше и вовсе странное случилось. Влил бережно рюмку в бутылочку, завинтил крышку, спрятал поглубже за пазуху и деру из кабака. Крысюк выветрился уж из памяти, когда на наши плечи легли тяжелые руки и властный голос пробасил - "попались супчики". Обернувшись, узрели крепкого респектабельного господина. Крысюк видно полицейский соглядатай, а этот господин приехал нас арестовать по его доносу, -стрельнуло во вмиг отрезвевших головах, - но за что? Однако господин явно обескуражен, - простите джентльмены, - смущенно извиняется он. Я принял вас за своих друзей. Мы сходимся здесь по понедельникам - традиция студенческих лет. Незнакомец повернулся было уходить, но вдруг передумал. Не примете ли меня в компанию, - спросил он. Мои приятели точно уж не придут. Нас не тянуло к постороннему общению тем более с важными господами, но от бутылки элитного коньяка в руках господина исходило столь мощное притяжение, при том, что наши пузыри совсем опустели. Устоять было невозможно.
   Несмотря на свой богатый вид незнакомец ничуть не чурался простонородья, из которого сам по его словам вышел, и через пару рюмок мы уже вели задушевный разговор. Удивительно, но господин прекрасно знал профессора и многое о нем порассказал. К вершинам Корифей пробился отнюдь не благодаря талантам, вернее благодаря таланту чутья конъюнктуры. Беспринципно ползая от светила к светилу, этот тонкий льстец и подхалим шустро обходил в рейтингах и индексах более талантливых, но менее пробивных сотоварищей, намертво упершихся в конкретную проблематику. Засветившись в конце концов сам, Корифей получил в управление большую группу и начал беспардонно присваивать достижения своих подопечных, стремительно вздувая свой имидж. В голосе незнакомца чувствовалась искренняя неприязнь и мы спросили его напрямик - не стал ли и он сам жертвой нечистоплотного мэтра? Увы, вздохнул собеседник, было такое дело во времена первого небулярного кризиса. Сущность его легко поймет любой водитель или даже пассажир, ездивший хоть раз по кольцевой автодороге. Представим себе широченную кольцевую дорогу без съездов, полосы которой отделены друг от друга бетонными бортиками. Движение одностороннее. На каждой из полос строго установленная скорость и по всей площади дороги равномерно распределены автомобили. Вот таким же образом двигались частички газопылевого протопланетного диска. Однако, скорости автомобилей одной дорожки на мизер но различаются. За много оборотов автомобили постепенно собираются в небольшие группы.  Аналогично ведут себя и частички диска. Но и у групп скорости чуть-чуть отличны и через некоторое время все группы одной дорожки соберутся в колонну. Поступят так и группировки пылинок, собирающиеся в астероиды-планезимы. На каждой круговой орбите останется таким образом один единственный астероид. До сих пор такой распорядок движения способствовал объединению пылинок, поскольку при одинаковых скоростях они мягко слипались, а не дробились. Но дальнейшему слиянию мешают бортики, ведь как полосы автодороги разделены ими, так и дорожки соседних астероидов разделены неумолимыми законами ньютоновой механики. Таким образом, дальнейшее объединение планезимов не должно было бы происходить. Вот здесь к незнакомцу и пришла коронная идея, позволившая вырваться из тупика изоляционизма. Идею эту Корифей, конечно же, присвоил себе. Мы не успели дослушать историю - алкоголь вырубил нас раньше. Помним лишь момент пробуждения, показавшийся фантастическим сном. Чисто убранная комната с телевизором и изысканным столом, который сервирует сама хозяйка - воплощенная любезность и предупредительность. Волшебное превращение злобной фурии в мисс гостеприимство объяснилось однако прозаически - кабацкий приятель оплатил долги, заплатив вперед за качественный сервис. В оставленной записке добродетель рекомендовал гостиницу не покидать. В конце недели он мол с нами еще встретится. И вот мотаем срок в номере, а податься то без наличных и некуда, залечивая питьем полицейские побои. По телевизору всякая муть, лишь в среду проскочила новость, безразличная обывателям, но отрадная нам. Дикторша сообщила, что некая группа оппонентов профессора Корифея отсудила у него управление планетами гигантами. Юпитером, Сатурном, Ураном и Нептуном, представив лучшую по решению судебной коллегии теорию их формирования. По этому поводу напились вдрызг, так что не смогли доползти до кроватей. Незнакомец не обманул. В обещанный срок присланный экипаж доставил нас к черному ходу департамента внешних планет, как это явствовало из вывески. По извилистой системе полутёмных коридоров два бугая провели нас в неприметную снаружи комнату без вывески, однако же роскошно обставленную внутри. Человек, сидевший посреди комнаты в кресле спиной к нам, повернулся и мы узнали нашего кабацкого приятеля. Хозяин апартаментов или просто Хозяин, как его запросто называли извинился, что принимает нас конспиративно в теневом кабинете для неофициальных встреч. Мы вскоре поймем, что эта вынужденная мера ничуть не свидетельствует о пренебрежении нами. Наоборот, окруженный льстецами и подхалимами, слетающимися теперь как мухи на мед он особенно остро нуждается в искренних товарищах. У Хозяина действительно все в большом и малом было организованно по хозяйски. Мигнул и вмиг расторопная секретарша организовала пикантный столик, незаметно упорхнув. За бутылкой прекрасного вина продолжился прерванный в забегаловке разговор. Суть идеи Хозяина была проста. Астероиды, бегущие по раздельным круговым дорожкам под действием гравитации одного лишь центрального Солнца, действительно бегали бы таким манером до бесконечности. Но ведь у астероидов есть хотя бы мизерная сила гравитации. Время от времени два планезима, бегущие по соседним орбитам, равняются друг с другом и, подобно двум почти равным по силе скакунам, мчатся длительное время бок обок почти в притирку. И хоть слабая, но длительно действующая сила гравитации немного отклоняет их от совершенного кругового движения. Астероиды слегка забегают на соседние дорожки, объединяясь друг с другом. С ростом астероидных масс растет их гравитационное воздействие и орбиты возмущаются сильнее - формирование планет все более ускоряется. Эта коронная идея Хозяина, присвоенная по обыкновению Корифеем, вывела корифанов из тупика. Другие корифеевы подчиненные терпели такие обиды, но не таков был Хозяин. Усевшись за компьютер, он сочинил сложнейшую программу, обсчитывающую объединение многих миллионов астероидов, чего до него никто сделать не мог. Компьютерное моделирование показало, что возмущения планезимных орбит на начальном этапе слишком слабы и для образования планет требуются сотни миллионов лет. Такие сроки в те времена считались вполне приемлемыми, но для самой дальней планеты Нептуна результат оказался обескураживающим. Он не должен был бы собраться за все время жизни Солнечной системы. Так Хозяин, наступив на горло собственной песне, дискредитировал свою же собственную идею. Однако свой вывод он опубликовал не сразу. Вначале же придумал новую теорию формирования планет. Собственно идея, взятая Хозяином за основу, была не совсем нова. Французский математик и  механик Лаплас в том же 18-м столетии, что и Кант создал независимый вариант небулярной гипотезы. Лаплас учел, что при сжатии облако разогревается настолько, что испаряются железо и камень. По его идее такой раскаленный диск должен был расслоиться на отдельные кольца, которые моментально должны собраться в гигантские протопланеты. При их остывании должны были получиться планеты современные. Идея Лапласа в своем первоначальном виде не прошла, но Хозяин воспользовался ей и, модернизировав старинную гипотезу, создал новый вариант. В его гипотезе быстрого формирования планет из сгущений газа не было медлительного процесса слипания астероидов. Вот тогда-то он, в подкрепление своей новой гипотезы и обнародовал результаты своего компьютерного расчета. По его версии Нептун, как и все другие гиганты сформировался за короткое время, а по Корифеевской уворованой идее не успевал сформироваться вообще. Простая, четкая и ясная теория Хозяина притянула к нему молодые умы, недовольные корифеевым засильем. Казалось, группе Хозяина, которую он называл бригадой, обеспечена блестящая будущность. Однако у корифейцев нашелся гений, придумавший что Нептун мог образоваться ближе к Солнцу, а затем мигрировать на современную орбиту. Ведь чем ближе к Солнцу, тем короче орбита и быстрее скорость движения по ней - планетам для формирования требуется меньше времени. Идея корифана, которую профессор, естественно, опять же, присвоил, спасла его подмоченную репутацию. Восстановленным авторитетом он стал давить хозяйскую бригаду. Некоторые, не выдержав, поползли назад с повинной, но оставшиеся решили бороться до конца. Как за последнюю соломинку ухватились смельчаки за спутниковые системы планет гигантов: Юпитера, Сатурна и Урана. Системы эти по строению очень похожи на Солнечную систему в целом. Спутники обращаются вокруг своих планет в одной плоскости - той же самой, в которой обращается вокруг оси сама планета. Орбиты их круговые и однонаправленные. Все эти свойства те же самые, что и у планет Солнечной системы. Корифей не имел теории происхождения этих спутниковых систем. Хозяину же теория и не требовалась, ведь по его концепции планетам предшествовало сжатие газовых сгущений в громадные шары протопланеты. Из-за неоднородностей сгущений протопланеты вращались как и в Кантовом сценарии. Вокруг них образовывались протоспутниковые диски, а из этих дисков формировались спутники тем же манером как из протопланетного диска планеты. Чтобы покончить с конкурентом, Корифею требовалось лишь сварганить какую-либо теорийку формирования спутниковых систем. Как бы ни была она груба, монополист сможет ее продавить и Хозяину настанет конец. На решение проблемы Корифей бросил все силы своего огромного коллектива и убийственная для Хозяина конструкция была почти сочинена, но тут в ход борьбы неожиданно вмешался технический прогресс. Оптики сконструировали инфракрасный телескоп. Ракетчики вывели его на околоземную орбиту, где не мешала земная атмосфера. Чудо конструкторской мысли могло высмотреть интимные подробности рождения звёзд в обрамлении газопылевых дисков, наблюдению которых в видимом свете препятствовала завеса космической пыли. Результаты наблюдений шокировали. Оказалось, газопылевые диски живут всего несколько миллионов лет вместо допускавшихся ранее сотен миллионов. Со сборкой планет теперь приходилось поторапливаться, иначе диски успеют развеяться излучением родной звезды и соседних новорожденных звезд.  Открытие переломило ситуацию. Теперь уже Корифею приходилось отбиваться от неумолимо наседавшего Хозяина. Прохиндей пытался хитрить, вводя в свою модель искусственные детали, ускорявшие процесс формирования, но бригада Хозяина неуклонно разоблачала несостоятельность этих заплат на рвущемся по швам кафтане. В конце концов бригаде удалось отвоевать все четыре планеты гиганта одномоментно. Восхитившись многолетней титанической борьбой нашего товарища, увенчанной блистательной победой, мы пожелали ему полного завоевания всех планет. Но Хозяин ответил, что всего лишь час назад подписал с Корифеем мирный договор, закрепивший навечно раздел территорий. В договоре стороны обязались не вмешиваться в дела друг друга и не строить друг другу козней. Известие это очень нас огорчило, ибо милые нашему сердцу землеподобные планеты навечно оставались во власти беспринципного прохиндея. Мы не могли скрыть тревожной озабоченности. Ведь теперь наш щепетильный товарищ связал себе руки, в то время как его не имеющий ни стыда ни совести противник может спокойно пакостить исподтишка. Но Хозяин, твердо уверенный в прочности завоеваний и безупречной преданности бригады, не принял наших опасений всерьез. Но что это мы все о моих делах говорим, вдруг встрепенулся он. Вы то как? Каково настроение? Какие планы? С грустным видом признались мы нашему товарищу, что дела и настроение у нас не ахти. Авантюра с сотворением собственной теории провалилась, на службу к профессору поступить не удалось, так что планы наши - убраться из этих мест хоть не солоно хлебавши, зато живыми и невредимыми. Да и здесь проблема - на отъезд денег нет.  Я конечно мог бы субсидировать ваш отъезд, - сказал наш товарищ, - но не считаю такое решение рациональным. Дел сейчас невпроворот. Штаты надо расширять, а толковых преданных людей раз два и обчелся. Взял бы вас обоих с удовольствием, но нужны ведь формальные основания которых к сожалению нет. Что же делать. А не посидеть ли вам у меня пару месяцев в тюрьме, - хитро улыбнулся он. Там мои люди подтянут ваш рейтинг и индекс, написав за вас серию статей. Вам надо будет только четко зазубрить их параметры, даты публикаций, журналы, их номера, страницы где "ваши" статьи будут напечатаны,  фамилии рецензентов, аннотации, использованную литературу. Главное - помнить все это без запинки, чтобы оттарабанить наизусть и днем и ночью. Ничего-ничего, отработаете, - отмел Хозяин наши возражения. Через пару месяцев назначу вас начальниками койперовских астероидов, а там верю в гору пойдете. Но только, чур, строжайшая конспирация. На время придется оборвать все связи с внешним миром и мы конечно друг с другом не знакомы.  Поразмыслив минут пять, мы приняли условия нашего приятеля, становившегося нашим покровителем и босом.
    Очнувшись поутру, мы обнаружили кованые решетки на окнах и впали было в панику, однако инцидент сейчас же разрешился. Прибежавшая на крики прислуга объяснила, где мы на самом деле находимся. Это старинный рыцарский замок, который сыграв свою роль в качестве крепости в позднем средневековье, был превращен в тюрьму для именитых особ. И эти узорные кованые решетки на окнах - точная копия настоящих. Хозяин, любитель старины, купив полуразрушенный замок с прилегающей территорией, реставрировал его, восстановив первозданный внешний вид Кровавого Замка, однако же обустроив внутренние помещения по современному. С высокого холма, на котором расположен замок, открывается живописный вид на окружающие леса и озера, но эти природные красоты нам увы недоступны. Наша территория ограничена крепостными стенами, подниматься на которые мы не можем. Во внутреннем дворе находится цветущий фруктовый сад, а поодаль за глухим забором псарня - приют для разношерстных бездомных собак. Хозяин, считая разделение псов на породы разновидностью расизма, принципиально не делает между ними различия, дрессируя всех для охоты. Что ж, ограничение свободы имеет свои плюсы. Мы и сами порой сажали себя под домашний арест, ограничивая в мирских соблазнах, дабы направить разум в надлежащее русло. В тюрьмах сделано немало открытий и написано множество книг. Вот только ради чего все это теперь? Ради рутины и муштры - той же самой темницы для ума, во сто крат более тягостной, чем ограничение телесных свобод. Первые дни, впрочем, были не столь скучны, как всегда бывает при смене обстановки. И зубрежка от темна и до темна давалась не столь тяжело. Желая оправдать надежды нашего покровителя, мы делали столь быстрые успехи, что время наших занятий сократили и у нас осталось премного свободного времени. В других обстоятельствах только бы радоваться, но при отсутствии каких либо занятий и развлечений досуг был чуть ли не тоскливее учебы. Мы даже впали в детство, начали играть в морской бой и крестики нолики, но на пятый день появилась отдушина. Слоняясь по башне, мы спустились в полуподвальный этаж, заросший паутиной и покрытый столетней пылью. Здесь явно веками не ступала нога человека и мы собрались уже было уходить, как вдруг заскрипела и приоткрылась дверь, которую мы в начале не приметили, настолько она заросла, сливаясь со стеной.
   Из двери вышел седобородый старец, похожий на лесного отшельника-колдуна. Оказалось, здесь древняя библиотека, а старец - потомственный её хранитель. Двадцать уж лет ни один читатель не входил в стены библиотеки и старик был безумно рад встрече с истинными ценителями книжных премудростей. Книжных новинок в библиотеке не было совсем, зато в отличной сохранности наличествовали подлинные раритеты средневековья - заслуга нескольких поколений хранителей.
   Старик был настолько глух, что приходилось орать ему на ухо, так что вскорости мы совершенно охрипли и даром силы потратили - выведать у старика ценные сведения не удалось.  Дённо и нощно служа в своём храме, он не ведал, казалось, о существовании внешнего мира, из которого его навещала одна лишь старушка-кладовщица, иногда приносившая ему поесть. Зато свой книжный мир старик знал прекрасно и мог часами рассказывать историю каждого фолианта.
   Нам приглянулся манускрипт Боде и Тициуса, в котором авторы заметили, что планеты располагаются соответственно простой арифметической формуле. В те времена последней планетой считался Сатурн, но к великому нашему изумлению формула подошла и к открытому позже Урану. Заинтригованные, мы подставили в формулу следующий и по настоящему последний Нептун, но он нас разочаровал - в закон Боде-Тициуса абсолютно не лез.
   Вспыхнул жаркий спор. Один - Оптимист считал, что закон , безусловно, имеет какой-то скрытый физический смысл. Другой - Скептик категорично Закон отвергал, считая его всего лишь случайной нумерологией. Пустопорожний спор продолжался битых два часа. Спорщики прекрасно сознавали полнейшее отсутствие аргументов, но были рады самой возможности о чём-то значимом подискутировать. Старик меж тем повествовал о своих сокровищах, полагая, что мы усердно ему внемлем.
   Полемика, само собой закончилась безрезультатно и мы порешили биться завтра в этом же месте, где нам никто не мешал. Уходя, приметили у двери подзорную трубу, явно не надобную подслеповатому старцу. Наблюдение днём живописных окрестностей замка, а ночью небесных явлений стало второй отдушиной, скрасившей наше заточение.
   Назавтра спор разгорелся с новой силой. Скептик обнаружил в Законе погрешность - пропуск планеты между Марсом и Юпитером. Но заметил огрех и Оптимист, решивший, что планета там раньше была, но то ли ядерно перегрелась, то ли долбанул её со всей дури отмороженный астероид. В общем, так или иначе разлетелась несчастная на куски, образовавшие главный пояс астероидов между орбитами Марса и Юпитера. Скептик, однако, возразил, что все эти осколки и на Луну-то не потянут, что уж говорить о большой планете. К тому же планеты делятся на два типа: землеподобных и гигантских, формируемых разными способами: корифейским и хозяйским. И совершенно невероятно, чтобы результаты столь разных процессов вписались в единую формулу закономерно, а не случайно.
   Оптимист, однако, упирался - судебное решение о разделе территорий - это одно, а научная истина - совсем другое. Всем людям свойственно ошибаться и судьи от ошибок не застрахованы. Оба противника и Корифей и Хозяин упирают лишь на отдельные, выгодные им аргументы: Корифей  - на неоднородность метеоритов и землеподобных планет, Хозяин - на быстроту процесса. Но ни у одного не просматривается целостной картины. К примеру, ни один из них не может объяснить, почему межпланетные интервалы при удалении от Солнца неуклонно растут (что кстати заложено в формулу Боде-Тициуса), независимо, вроде бы, от планетных масс, для которых никакого порядка не наблюдается. Так после Земли следует вдесятеро меньший Марс, а за ним - гигант Юпитер более чем в три сотни раз тяжелейший Земли. А ведь по логике, как корифейской, так и хозяйской, у более крупной планеты должны быть и более обширные кормовые угодья - область диска, с которой она собирала газ и пыль для строительства своего тела. А область эта тем больше, чем больше расстояние до соседних планет. Между тем влияния планетной массы на межпланетные расстояния совершенно не наблюдается.
    Как это не наблюдается? - возразил Скептик. А вот пояс астероидов. Разве не помешало близкое соседство Юпитера формированию в этой области ещё одной планеты? Юпитер своей мощной гравитацией настолько разболтал орбиты планезимов, что они при столкновениях дробились, а их осколки расползались по всей ширине пояса. Стало быть, более крупная планета создаёт вокруг себя зону разрушений, где другая планета сформироваться не может. И чем крупнее планета, тем эта зона обширнее. Оптимист, однако же, заявил, что не верит во враждебность планет друг другу. Эти небесные гармоничные создания не могут грызся как дикие звери. Они скорее товарищи, готовые соседям помочь. Скептик лишь плечами пожал от такого идеализма.
    Хорошо, возьмём спутники Сатурна, не унимался Оптимист. Там есть громадина - Титан, выпирающий из других подобно Юпитеру, царящему над планетами. Так ведь соседка Титана - Рея является вторым по величине сатурновым спутником. Где же тут угнетающая роль Титана? А сам Сатурн? Он ведь тоже сосед Юпитера, как и Марс, просто с другой стороны. Тоже гигант - вторая планета, лишь втрое уступающая Юпитеру.
   Оптимист полагал, что нашёл действенный аргумент, но Скептик повернул задумку Оптимиста против него же самого, тут же переведя разговор в новое русло. Хорошо, раз уж речь зашла о спутниковых системах гигантских планет, то почему к ним закон Боде-Тициуса не применим абсолютно? А ведь эти системы структурно поразительно похожи на всю планетную систему и, стало быть, процесс их создания весьма схож с формированием планет. Оптимисту пришлось неуклюже выкручиваться, что мол конкретно такая формула неприменима, но может быть, эти системы подчиняются другим формулам с иными параметрами. Скептик рассмеялся в ответ. Разумеется, из бесчисленного множества формул можно какую-то подобрать. Но какой в этом смысл?
    Второй день дебатов прошёл таким образом с перевесом Скептика, не принеся ему, однако, полной победы. Мы уговорились сражаться и на следующий день, а пока, утомлённые перепалкой, взялись за миротворную трубу. Благо наблюдению природных красот ничто не препятствовало - погода стояла распрекрасная соответственно безоблачному состоянию наших душ.
    На одной полянке приметили странного грибника, стоявшего на холмике, пялясь в бинокль на замок. Впрочем, что странного, замок и в самом деле величественный, к тому же овеян легендами о тысячах запытанных, обезглавленных и замурованных в его стенах (старик библиотекарь рассказал множество таких преданий). Вот праздный зевака и решил совершить экскурсию по окрестностям - на замок полюбоваться и грибочков насобирать заодно.
    Переключившись на другие пейзажи, мы продолжали осмотр, забыв о времени. Меж тем погода испортилась. Внезапно задувший ветер нагнал тучу и начинался уже проливной дождь. Мы собирались закончить осмотр, однако, скользнув нечаянно по той же полянке, узрели прежнюю картину.  "Грибник" стоял в той же позе, зыря по-прежнему в бинокль. И в этом грибнике мы вдруг опознали лакея Корифея.
    На следующий день диспут о законе, наконец, завершился. На сей раз Скептик перенёс центр тяжести на спутниковые системы. Учёные господа по его мнению не уделили этим системам должного внимания, чересчур увлёкшись поисками "настоящих" полноразмерных аналогов у других звёзд. Но три миниатюрных "копии" Солнечной системы, лежащие внутри неё же самой гораздо значимее ненадёжных экзоплпнетных находок. В этих миниатюрах интересен прежде всего следующий аспект, почему при столь различных габаритах  все четыре системы: планетная, Юпитерова, Сатурнова и Уранова оказались поразительно схожи структурно.
   Скептик вспомнил, как мы в молодости занимались моделизмом. Оптимист мастерил кораблики, а Скептик - авиамодели. И ужасно Оптимисту завидовал, поскольку его кораблики, геометрически подобные настоящим кораблям успешно плавали, а самолётики Скептика, слепо копирующие пропорции настоящих самолётов, не могли даже взлететь. Много времени убили мы тогда в спорах, доходивших чуть не до драк, много перелопатили литературы, прежде чем вынесли резолюцию.
    В технике чрезвычайно редки случаи, когда геометрически подобная моделька крупногабаритного устройства работает подобно крупномасштабному оригиналу. И ещё меньше подобных ситуаций в живой природе. Невозможен, к примеру, муравьище ростом со слона - собственный вес выжмет его в лужу. И микрослоник невозможен - его слопают юркие муравьишки. А всё потому, что, обыкновенно, конструкция должна удовлетворять большому числу разнообразных факторов, меняющихся с размером образца по разному. К примеру, при пропорциональном увеличении всех размеров животного вдвое вес его возрастает в восемь раз, а толщина ног - лишь вчетверо. Такие ноги не выдержат возросшую вдвое нагрузку на единичное сечение. Пропорции тела придётся изменить.
   В тех редких случаях, когда модель успешно подражает функционированию габаритного прототипа, поведение обоих, в основном, определяется одним-двумя факторами, воздействие которых меняется с размерами устройства согласованным образом. К примеру, осадка корабля и образование волн при его движении всецело зависят от земной гравитации. И фактор этот меняется именно так, что обеспечивает подобие модели оригиналу.
    Но с чего вдруг ты вспомнил о моделировании? - спросил Оптимист. - Какое отношение оно имеет к системам планет и спутников? - Разве не догадался? - спросил в ответ Скептик. - Здесь ведь такая же катавасия. Имеется габаритный объект - Солнечная система и три миниатюрных её модели. Собраны они из подобных газопылевых дисков. Но ведь параметры этих дисков: масса, плотность, температура, "липкость" и хрупкость частиц, давление газа были совершенно разными. Земные планеты, скажем, лепились из камня и железа, спутники же планет-гигантов главным образом ледяные. И при таких громадных различиях конечные продукты оказались удивительно схожи. Все системы (регулярная их часть) состоят из нескольких (до десятка примерно) крупных тел с круговыми орбитами, а не, скажем, в одном случае из десятка, в другом - из сотни, а в третьем, вообще, никаких крупных тел могло и не образоваться, а был бы один сплошной пояс астероидов. Планетологи не понимают сами и, естественно, не могут доходчиво объяснить другим почему так получилось. В ход идут ссылки на безликие компьютерные модели и отвлечённая философия , что мол из хаоса в результате конкуренции рождается правильный порядок. Только от лукавого всё это. Технари в любом случае, когда возможно успешное моделирование, могут без всяких компьютерных наворотов указать, какой конкретно фактор за подобие отвечает. И могут обосновать его действие без каких-либо сложных расчётов. А раз планетологи подобного сделать не могут, значит какого-то важного слона они в своих теориях не замечают.
    Спор в итоге закончился следующим резюме:
    1. Сам по себе закон Боде-Тициуса неверен и соответствие ему планетных орбитальных радиусов не более чем случайность. Не имеет физического смысла формула, определяющая орбиту лишь по порядковому номеру планеты.
    2. Но помимо буквы есть ещё дух закона. В нём неявно подмечен очень интересный момент - какая-то степень независимости орбитальных радиусов от планетных масс всё-таки имеется, что бросает вызов здравому смыслу. Несмотря на отсутствие регулярного порядка в распределении планетных масс, радиусы планетных орбит возрастают весьма упорядоченно, напоминая геометрическую прогрессию. Дух закона шире одной лишь планетной системы. Подобным образом ведут себя и регулярные спутники планет-гигантов.
    Таким образом, спор конкретно о самом законе в каком-то смысле закончился вничью и ни одна сторона не почувствовала себя ущемлённой. Но диспут имел серьёзные последствия. Оба спорщика согласились, что наверняка существует какой-то фактор, отвечающий за расположение орбит, не примеченный до сих пор планетными теоретиками. Этот фактор в правильной теории должен быть на виду и явствовать из одних лишь логических суждений, не опирающихся на мудрёные модели и алгоритмы. Так закончился этот изнурительный марафон, после которого мы дали передышку своим бедным головушкам, порешив никогда больше к этой тематике не возвращаться. Но на следующий день шеф вызвал нас в потайной кабинет для беседы, которой суждено было коренным образом всё поменять.



   На следующий день в нашу дверь спозаранку настойчиво постучали телохранители, уведомившие, что начальник желает самолично убедиться в наших успехах. По прежней схеме нас завезли к чёрному ходу, препроводив в кабинет. Строгий экзаменатор остался доволен быстрыми и точными ответами.  Так вот, для чего я вас пригласил - сказал Хозяин. - Через пару месяцев состоится внушительная конференция, могущая круто поднять ваш имидж. Рейтинг ваш к тому времени достаточно подрастёт до допуска к докладу. Выберите из этого списка тему, которая вам больше по душе. В голосе нашего благодетеля звучала скрытая кручина. Мы, решив его развеселить, рассказали о наблюдении корифеева лакея. Однако, печаль шефа усилилась пуще прежнего.
   Причину хозяйской кручины мы выведали у секретарши. Оказывается, корифяне начали строить козни нашему благородному господину и рассказ о лакее надавил ему на больную мозоль. Насев на гордеца, мы выпытали у него признательное показание. Да, противник ведёт подковёрную борьбу, засылая лазутчиков, пытаясь подкупить сотрудников. Корифей никак не расстанется с призрачной надеждой вернуть утраченные гиганты.
   Тут нам пришла в голову одна и та же идея. Вместо отвлечённых тем из списка мы выступим с критикой корифеевой доктрины - нас же цепи договора не вяжут. Тем самым и начальнику поможем, остудив пыл коварного интригана и за свои обиды в какой-то мере отомстим. битый час уламывали строптивца, убеждая что с корифанами невозможно быть щепетильно честными и в конце концов уговорили его немножко поступиться принципами. Хозяин выдал нам две объёмистых папки с наработками бригады, которые не успел слить до подписания договора. Возвратившись в замок, мы порешили приступить к их изучению прямо с завтрашнего утра.
   Однако, исполнить намерение не удалось. Встав с утречка пораньше, мы потянулись по привычке к трубе и, оглядев окрестности, убедились, что "грибник" успел занять облюбованный холмик. Нам он давно примелькался и собирались уж сменить сектор обзора. Но именно в этот миг на лакея, откуда ни возьмись, набросилась разъярённая разношёрстная стая одичавших собак, остервенело вгрызшаяся с разных сторон в живое тело. В ужасе отпрянули мы от окна не в силах вынести омерзительной звериной жестокости. Пару дней била нас нервная дрожь, так что ни о каких занятиях не было и речи.
    Весть о растерзании в окрестностях замка сборщика грибов в момент расползлась среди персонала. Шептались, что от бедолаги остались лишь окровавленные лоскуты одежды, обглоданные кости, пустая корзина и бинокль. Хотя мы дружеских чувств к лакею не испытывали, жуткая его смерть вызвала чувство острого сострадания. Такого конца он, конечно, не заслужил.
    Лишь на третий день, выйдя из оцепенения, погрузились мы в работу, отвлекавшую от кошмарного воспоминания. В прежние времена штудирование чужих материалов было бы для нас нестерпимой пыткой. Но сейчас, движимые страстным желанием отмстить Корифею и помочь нашему спасителю, мы энергично вгрызались в замудрёные формулы и запутанные алгоритмы. И довольно скоро пришло осознание основной подоплёки.
    Да, бригада Хозяина поработала на совесть, затратив, видимо, полгода. И доклад наш задаст Корифею головоломку на целую пару месяцев, однако, не более того. По нашему разумению ставка исключительно на фактор скорости формирования уже не давала серьёзного эффекта. Всё, что можно было оторвать этим приёмом (планеты-гиганты), было уже отбито. Астрономические наблюдения больше уже не ужимали сроков сборки планет, так что Корифей по этому пункту, наверняка уже не пробиваем.
   К сожалению, наш господин чересчур увлёкся своей моделью одномоментного образования планет из крупномасштабных, преимущественно газовых сгущений. В первых беседах он заразил своей идеей и нас. Однако, поразмыслив в замке натрезвяк, мы пришли к выводу о её абсолютной неадекватности для землеподобных планет. Несмотря на отвращение к Корифею, мы сознавали, что сам принцип строительства земель объединением малых объектов безусловно верен. У Хозяина был негатив - критика корифеевой концепции, но не было позитива - лучшей, чем у Корифея модели. Это обстоятельство обрекало его на глобальную неудачу, несмотря на впечатляющие тактические успехи.
   Напряжённо штудируя хозяйский компромат, мы тем не менее урывали время для походов в библиотеку. Обшарив все её уголки, мы нашли на дальней, неосвещённой её стене роскошные старинные часы, украшенные затейливой резьбой и инкрустированные драгоценными каменьями. В центре циферблата красовался огромный бриллиант, а в концы стрелок были вправлены сапфир, рубин и изумруд. Нам захотелось оживить реликвию, пылившуюся, верно сотню лет. Будучи очищены от пыли и смазаны, часы к нашему изумлению пошли как ни в чём ни бывало, но пошли как-то странно. Быстрее всех побежала самая маленькая стрелка, средняя пошла помедленнее, а длиннейшая стрелка оказалась самой медлительной. Видно, в средневековье так было принято, решили мы.
   Понаблюдав за часами подольше мы изумились еще сильнее. Часы оказались двоичными! "Час" состоял всего из двух "минут", а "минута" - из двух "секунд", так что за один оборот большой стрелки малая проворачивалась четырежды. Но странности на этом не кончились. На дне часового корпуса обнаружилась и четвертая наидлиннющая стрелка украшенная топазом. Неужто это средневековый будильник? - подумали мы, но ошиблись. Стрелка тоже пошла еще более странно. Она проворачивалась трижды за семь "часов" - периодов третьей по величине стрелки. Часы заказал сумасшедший богатей, решили мы, потеряв было к роскошной безделице всякий интерес. Однако, один из нас в последний момент заметил на часах надпись "Галилеевы спутники Юпитера".
   Так вот оно что... Да, в самом деле, четверка крупнейших спутников Юпитера, открытых великим Галилеем, движется именно так. За один период третьего (от Юпитера) и самого крупного спутника - Ганимеда вторая - Европа делает два оборота, а ближайшая - Ио проворачивается четырежды. Самая же дальняя - Каллисто оборачивается трижды за семь оборотов Ганимеда. Простенькая и четко организованная система всего из четырех тел с относительно равными массами (в сравнении с перекосами масс планет), идеально округлыми орбитами и согласованными периодами обращения, называемыми по науке орбитальными резонансами. Эх, вот бы ей заниматься, а не "рваной" планетной системой, где так все сложно закручено. Но от работы отвлекаться нельзя. Забудем поскорее о дорогущей игрушке пресыщенного вельможи.
   Но тут вспомнилась механика, принципы которой были вскрыты наблюдениями и экспериментами с простейшими механизмами: рычагом, маятником, наклонной плоскостью, колесом... Многого добились бы Архимед, Галилей, Ньютон, выводи они законы из наблюдений ткацкого станка? Нет, совсем не мудро поступили господа планетологи, побрезговав этой крошечной системой. От простого к сложному - вот замечательный методологический принцип, определивший развитие науки. И если Архимед не брезговал возиться с рычагами, а Галилей - катать шары по примитивной наклонной плоскости, замеряя время по ударам пульса, то и нам не грешно отвлечься на примитивную Юпитерову систему. Да, вот именно что единую гармоничную систему, а вовсе не скопище анархично создающихся тел. Мы вдруг отчетливо осознали что столь четко организованный комплекс никак не мог образоваться по случайному Корифеевскому методу. Здесь явно ощущалось плановое начало. Все четыре тела Ио, Европа, Ганимед и Каллисто должны были расти согласованно помогая друг другу. Но каким же черт побери образом? Идею подсказал маятник странных "часов" чудаковатого вельможи. Его качания навеяли воспоминания детства - качели, которые может раскачать даже слабый ребенок ритмичными толчками с надлежащим периодом. Причем качели можно подкачивать и каждый раз и через раз и на каждый третий раз. Такая ситуация как раз характерна для системы Галилеевых спутников. Допустим, первым делом начал формироваться крупнейший Ганимед. В зародышевой стадии его мизерная гравитация практически не действовала на орбиты удаленных планезимов. Вернее, не действовала существенно на большинство планезимов, не согласованных по времени с периодом Ганимеда. Так же и мальчик не может раскачать тяжеленные качели, толкая их хотя и ритмично, но несообразно с периодом свободных колебаний. Однако, среди множества орбит имеются немногочисленные, период движения по которым согласован с периодом Ганимеда. Такой, например, является орбита на которой сформировалась Европа. Поскольку период двигавшихся по этой орбите планезимов составлял полпериода Ганимеда, его гравитация раскачивала планезимы в такт, с каждым оборотом все сильнее. Возрастали правда и скорости - оборотная сторона медали. Но не слишком все-таки сильно, чтобы планезимы раздробить. Со спутником Ио дело обстояло подобным же образом, ведь ее период вчетверо меньше Ганимедового. Так что Ганимед способствовал и ее росту тоже. Какую-то помощь сестренке могла оказать и подраставшая Европа, период которой вдвое больше, чем у Ио.
   Каллисто (наидлиннейшая стрелка) обращается так, что за семь Ганимедовых периодов делает три оборота. Такой орбитальный резонанс 7/3 не обеспечивает чересчур эффективную раскачку. Но формирование Каллисто могло начаться попозже, когда Ганимед стал более массивным. С ростом массы Ганимеда качка и сила ударов усиливались. Но росли ведь и дочерние спутники, справляясь с ударами возрастающей силы. В итоге и образовалась столь совершенная система из четырех всего лишь спутников. Конечно, подсказанная маятником идея была сыровата и имела много нерешенных вопросов. Откуда, например, взялся зародыш Ганимеда? Или почему сформировались лишь три дочерних спутника резонансных типов 1/2, 1/4? 7/3 и не сформировались какие-то другие. По этим вопросам у нас были лишь смутные предположения. Зародыш Ганимеда, например, мог залететь в окрестность Юпитера из другой области Солнечной системы и, захватившись гравитацией Юпитера, стать первым телом в его протоспутниковом диске , а может Ганимед созрел постепенно в самом диске - наиболее плотной его зоне. А именно такие резонансные типы, возможно, обладали либо наибольшей раскачиваемостью, либо сформировавшиеся на других резонансных орбитах планезимы все таки перебили друг друга. Нам недосуг было канителиться. Земные планеты ждать больше не могли, но теперь мы были вооружены новой идеологией и рассчитывали применить ее к планетам. В расположении планет нет совершенно той гармонии, что явственно наблюдается у спутников Галилея. А может она была нарушена быстрым образованием гигантов, в первую очередь Юпитера? Может система землеподобных планет начинала строится в точности по Галилеевскому образцу? Зародыш Марса успешно раскачивал планезимы на первичных орбитах Венеры, Земли и Фаэтона (гипотетической планеты, которая могла бы быть между Марсом и Юпитером). И не будь Юпитера, мы могли бы наблюдать всю эту четверку примерно равных планет, с теми же орбитальными резонансами, что и в галилеевской системе? Однако, соседство быстро собравшегося гиганта нарушило гармонию. Юпитер вмешался в процесс формирования Фаэтона когда тот только проектировался. Крупнейший гигант расшвырял Фаэтоновы планезимы по всей шири астероидного пояса. Марс не мог далее расти, оставшись недоростком. Более же удаленные от Юпитера Земля и Венера обогнали в росте прежнего лидера. Юпитер сдвинув планеты с исходных орбит, стер всю информацию об их начальном расположении. Могло ли так взаправду случиться. Это уж вопрос не к профанам, а к профи. Но они же у нас есть. Толкнем идею боссу - пусть посадит на нее всю бригаду. Эх, хорошо бы, что-то стоящее вышло. И уж совсем здорово если бы господа теоретики разобрались с мыслёй до конференции. Мы б тогда задали Корифею жару. Не оправившись еще от потери гигантов он тогда окончательно рухнет. Судьи назначат нас наместниками земных планет, а мы, отдав господину полномочия, получим в надел Землю, а не какой-то заштатный астероид. Погрузившись в сладостные грезы мы улеглись спать. Перед сном еще раз прокачали идею. Да сомнительна, может неверна. Но зерно в ней есть, а раз так, то хозяйские асы - теоретики вцепившись в зацепку, истину отыщут. Хорошо бы знать когда именно создался Юпитер. По нашему он не мог образоваться ни слишком рано, ни слишком поздно. Сформировавшись рано, гигант перебил бы планезимы как слон тарелки в посудной лавке, а если бы опоздал между Марсом и Юпитером гулял бы еще и Фаэтон. Последние данные о формировании гигантских планет есть в докладе Хозяина последней конференции. Той самой, которая решила в его пользу судьбу гиганских планет. Конференция была закрытой и ее материалы нам недоступны. Не проблема, спросим шефа при следующей встрече.
   И встреча эта не замедлилась. На следующее утро господин пожелал прорепетировать наше выступление. Никакой фамильярности в общении уже не было. Работа есть работа. Во время паузы мы задали вопрос о сроке сотворения Юпитера. Хозяин к нашему изумлению аж позеленел от злости, заорав, что наше дело отрабатывать доклад, не отвлекаясь на пустопорожние мысли. И хотя через минуту он извинился за свою грубость, с предложением своих идей мы решили повременить до вечера. Мы не сердились на нашего начальника, на которого сейчас свалился непосильный для среднего человека груз моральной ответственности. Тут немудрено сорваться.
   Репетиция продолжалась допоздна. Дотошный шеф вникал во все детали. Когда мы ушли на финишный перекур (босс не переносил табачного дыма), уже смеркалось. Осознав промашку, повернули было назад, но вдруг замерли, узрев на фоне окна странно знакомый остромордый силуэт. Суетливо озираясь, человечек что-то вынул из-за пазухи и, откинувшись, всосал пузырёк. Затем, так же воровито озираясь, растаял во тьме.
   Да ведь это тот самый Крысюк! Вот так номер ... Как же мы непроходимо глупы. Разве появление в дешёвой забегаловке важной особы, знавшей "совершенно случайно" профессора Корифея, могло быть непроизвольным подарком судьбы? Конечно же, Крысюк, хозяйский прихвостень, подслушав наш разговор, донёс господину о двух безродных простаках, озлобленных на профессора. И Хозяин смекнул, как нас втёмную использовать. Сейчас же заявляем, что в эти игры не играем! Однако, рассудок на сей раз взял верх над благородством души.
   Почему Хозяин избрал нас, никому в этих краях неведомых залётных птиц? Потому, что нас никто здесь искать не будет! Мы в роли одноразовых киллеров, которых самих убирают после исполнения заказа. Стоит в чём-то проколоться и нам каюк. Коридоры здесь тёмные, посторонних нет.
   Пережидаем в коридоре минуты три, чтобы пульс успокоился. С трудом подавив нервную дрожь, входим в зловещую комнату, стараясь не смотреть прямо на Хозяина. Господин напоследок ласково спрашивает, нет ли у нас замечаний и предложений. Мы льстиво ответствуем, что руководящие указания его милости столь подробно точны, что никаких неясностей быть не может.
   Всю дорогу вынашиваем план побега. В пути мы под присмотром двух мордоворотов - "телохранителей". В здании департамента тоже никаких шансов нет. Остаётся Кровавый Замок. Завтра же его обследуем. Однако, произведя наутро всестороннее исследование, мы поняли, что побег отсюда ещё невозможнее. Узорные кованые решётки на окнах - отнюдь не хлипкое архитектурное украшение. Старинная крепостная стена и сегодня выдержит удары таранов и катапульт. Подкоп не выроешь - всё на виду и лопат нет. А за глухим забором псарни мы услышали не весёлый лай добродушных дворняжек, а остервенелое рычание, дерущихся насмерть разъярённых псин. Вспомнились странные пропажи носков и ботинок, с любезностями заменённые на обновки. Если даже мы перелезем стену, нам не уйти от своры бродячих, якобы, собак. Растерзают в клочья, как несчастного лакея и концов не найдёшь.
   Положение безвыходное. Но из каждого безвыходного положения есть, как говориться, по крайней мере два выхода. Обсудив ситуацию, пришли к выводу, что есть одна лишь реальная возможность. Если наша гипотеза окажется в самом деле правильной и мы сумеем за оставшееся до доклада время её надёжно обосновать, то судьи вручат нам власть над землеподобными планетами и мы окажемся в недосягаемости от злодея Хозяина.
   Открыть самим механизм формирования планет? Решить загадку, над которой полстолетия безуспешно бьются тысячи эрудированных, финансируемых, оснащённых литературой и техникой специалистов, ничем во времени не ограниченных. И эту проблему века должны решить двое бродяг - полуграмотных профанов, не сведущих детально ни в одном планетном аспекте, у которых есть только арифметический калькулятор и пара глупых голов. Решить головоломку надо за пару недель в условиях жесточайшего стресса.
   Прекрасно понимая, что шансов на успех у нас не более, чем у странствующего рыцаря найти Священный Грааль, мы, однако, не могли уклониться от нечестной игры, ибо принцип построения планет был для нас в буквальном смысле вопросом жизни и смерти. Поскольку новые гипотезы разрабатывать уже поздно, приходится уповать на правильность той, которую имеем. При всей своей видимой простоте она, что называется, задача со многими неизвестными. Где хотя бы приблизительно располагались вначале планетные орбиты, до того, как Юпитер перетащил планеты на новое место? На какой стадии застало их неожиданно быстрое сотворение Гиганта? Вопросов-то много, а как на них отвечать? Прежде надо поискать инфу о резонансах. На наше счастье в библиотеке нашлась кой-какая литература, хотя не первой свежести. Данных по одной лишь планетной системе не хватало и мы подключили к рассмотрению сведения по микроаналогам - спутниковым системам планет-гигантов. Первое, что мы отметили сразу же - наличие в планетной, Сатурновой, Урановой системах примерно тех же соотношений между периодами обращения небесных тел (орбитальных резонансов), что и в Юпитеровой системе. Однако, орбитальные резонансы в остальных системах оказались не столь совершенными - приближёнными, а не точными. например, отношение периодов обращения Сатурна и Юпитера составляет приблизительно (но отнюдь не точно) 5 : 2. Отношение периодов Титана и Реи в Сатурновой системе приблизительно равно 7 : 2. Впрочем, нашлись и точные резонансы, но лишь при условии, что одно из тел является сравнительно небольшим и движется по существенно некруговой орбите. Так например, в той же Сатурновой системе имеется шероховатый, из-за небольшой спутник Гиперион с вытянутой орбитой, совершающий ровно три оборота за четыре оборота Титана.
    В то время как для спутников Юпитера мы дали чёткое и простое обоснование резонансам, с резонансами в остальных системах была полная неясность. Чем больше мы добывали сведений, тем больше ситуация запутывалась. Как, скажем, объяснить приближённую резонансность громадного Титана и Реи - крупной, но не столь огромной? Титан, создайся он раньше Реи, раскачал бы зародышевые планезимы, на её орбите, не дав им объединиться в спутник, как поступил Юпитер с Фаэтоном. Но крупный Титан должен был формироваться быстрее, чем Рея, чтобы набрать столь большой вес, да ещё и успеть приобрести уникальную плотную атмосферу, каковой нет более ни у какого спутника в Солнечной системе. Значит, Рея должна была сначала сформироваться вдали от бурной резонансной зоны и лишь потом как-то мигрировать, захватившись в резонанс. Однако, о том, как совершается резонансный захват не было написано ни в одной книжке. Встречались только общие фразы, что такое происходит в результате сложных, не до конца выясненных процессов.
    За три дня до конференции мы обнаружили сравнительно свежую - всего-то двадцатилетней древности увесистую монографию, авторитетный автор которой подвергал резкой доказательной критике спекуляции о резонансном захвате и разрушительной роли Юпитера в отношении Фаэтона. Эти выводы шли совершенно вразрез с нашей гипотезой и нанесли нам тяжкий удар, сломивший как ни странно не Скептика, а Оптимиста. В истерике Оптимист стал биться головой об стену, от которой вдруг откололся кусок штукатурки. Обнажилось кольцо и рядом с ним вертикальная трещина. Не потайная ли дверь?
    Убедившись, что Хранитель спит, аккуратно расчистили трещину и убедились, что это действительно дверь. Куда же она ведёт? Ключа то нет. В отчаянии дёргаем кольцо на себя и, о чудо, проржавевший за сотни лет запор ломается. С чудовищным скрипом, которого, однако, Хранитель не слышит дверь понемногу поддаётся. Открывается подземный ход. Цел ли он? Столько ведь веков прошло... Ход мог обрушиться или его могли завалить специально. Нам было всё равно, лишь бы бежать и мы готовы уже были нырнуть в неизвестность, как вдруг послышался топот множества ног. Едва успели закрыть дверь, как в библиотеку ворвались телохранители. Оказывается, уже утро, а Хозяин решил провести финальную репетицию.
   Репетиция оказалась для нас сущей мукой. Несколько дней мы почти не спали, а последнюю ночь и вовсе глаз не сомкнули. Хозяин же был особенно строг. Страхуясь от любых неожиданностей вроде внезапной болезни любого из нас, он требовал от каждого досконального знания всего материала и беглых ответов вразбивку на все вероятные вопросы. К тому же его сегодня особо часто отвлекали телефонные звонки. Мысли же наши целиком были поглощены предстоящим побегом и мы порой запинались. Приходилось пересказывать снова. Лишь благодаря прежней дрессировке, мы вытягивали речь, что называется "на автомате".
   В целом, Хозяин удовлетворился нашей подготовкой. Сочтя отдельные неувязки следствием переутомления от чрезмерных занятий, он приказал в оставшиеся дни расслабиться, для чего вручил бутылку фирменного коньяка и красочный порножурнал. Сделав вид, что несказанно рады, мы раскланялись и как всегда в сопровождении надёжной охраны пошли на посадку.
   На улице в кромешном мраке бушевала гроза. Наша процессия проходила мимо мусорных баков, когда яркая вспышка молнии озарила сдутый с бака журнал. Телепатически, не сговариваясь, мы вдруг поняли друг друга. Несший бутылку как бы невзначай уронил ключи и, нагнувшись, якобы, для их поиска, отвлёк заднего конвоира. Нёсший порножурнал  в то же мгновение подменил его. Сами себе не могли бы мы объяснить как всё это случилось и зачем, вообще, это надо было делать.
   Водитель спешил и вскоре не фоне озаряемого молниями неба замаячил зловещий силуэт Кровавого Замка. Подобно чертогу злодея-чародея нависал он над окружающей равниной, давя её своей тёмной энергией. Мы испытывали двоякое чувство. Душа трепетала, стремясь бежать прочь, но разум сознавал, что во имя свободы и спасения мы должны поскорее в этот страшный замок попасть. А спешка, зачастую приводит к обратному результату. Машину на скользкой дороге занесло и съехав на обочину, она намертво увязла.
   Надежда на спасение таяла с каждой минутой. Мы собрались было уже бежать немедля, пока водитель с охранниками отвлечены сбором камней и сучьев для мощения гати. Собаки в такой ливень след не возьмут и мы, если не заплутаем, может быть, успеем добежать до добрых людей, которые нас укроют. Однако дурная привычка решать все вопросы коллегиально нас на сей раз подвела. Один твердил "направо", другой категорично был за левый вариант. Пока спорили, поезд ушёл - машину вытащили.
   Перешёптываясь по дороге, наметили план побега. Первым делом в столовую набрать побольше перца от собак. Оттуда в библиотеку. Усыпив Хранителя, рвём когтив подземный ход - была не была. За ночь нас не хватятся - привыкли к нашим библиотечным посиделкам. Ежели ход не завален - уйдём за ночь далеко. Однако, планам не суждено было сбыться. Приехав в замок, узнали убийственную весть - старец усоп. Кладовщица, придя в книжный храм обнаружила Хранителя как будто спящим на полу с застывшей на челе блаженной улыбкой. Так уходят только святые. Библиотеку замуровали и спасительный ход недоступен.
   В прострации на подкосившихся ногах побрели, хватаясь за стенки в свою камеру. Что остаётся? Напиться напоследок коньяка? А этот грязный, разбухший от ливня журнал - на что он нам? Зачем хозяйский выкинули? Хотели уж выбросить в макулатуру, но вдруг опознали тот самый журнал, в котором была напечатана корифеева, а на деле наша статья. И не просто тот же номер, а именно тот экземпляр, служивший скатертью в забегаловке.
   Чтобы чистоплюй Хозяин не побрезговал взять в руки заплёванный, залитый вином, замаранный закусками и рвотой журнал и прочитал его требовались экстраординарные обстоятельства. Что же могло его так заинтересовать? Пролистав номер от корки до корки, мы обнаружили, что из всего журнала господину нужна была исключительно та злополучная статья, поля которой были усеяны пометками, к величайшей досаде нечитабельными. За всем этим кроется что-то серьёзное, - осознали мы. Это последний шанс докопаться до истины. Решено - будем разбираться.
    Вылив от соблазна дар шефа в унитаз и имитируя для конспирации похотливую пьяную ржачку, разглядываем в лупу каждую буквочку. Достижения не впечатляют. За два часа дешифрована единственная запись "Теперь им не отвертеться! Гиганты наши!!!". Что же может она означать? Гиганты - естественно, планеты-гиганты. Вот ведь чрезвычайно странное совпадение. Всего через пару дней после прочтения статьи Хозяин отвоевал у Корифея все четыре гигантских планеты. И такой грандиозный прорыв произошёл в период затишья, когда никаких потрясений не ожидалось. Выходит, Корифей совершил в статье какую-то грубейшую ошибку, на которой Хозяин его подловил.
   Текст статьи сильно повреждён, но мы помним его почти наизусть, поскольку практически всё наше. Сколь ни перебираем в памяти, никакого катастрофического изъяна найти не можем. Мысли уж не лезут в больные головы. Коньячку бы сейчас - зачем его выкинули? Стремительно одолевает сон - вторая уж ночь пошла как глаз не смыкаем. Вдруг один из нас вскакивает с диким криком, всполошив весь замок. Топот ног вбежавшей прислуги будит Второго. Когда персонал удалился, Второй спросил Первого из-за чего сыр бор разгорелся. Да понимаешь, сон дурацкий приснился, - отвечал Первый. Будто еду я по кольцу и вдруг наперерез Юпитер. Тормозить некогда, кручу руль - авария.
   Права пословица "Ум хорошо, а два лучше". Не имел бы последствий кошмар, если бы Второго не осенило - Да сон, ведь, вещий! Вот в чём была коренная корифеева ошибка! Он присвоил чужую идею, несовместимую с его теориями. Как мог "ястреб" - булыжник врезаться с бешеной скоростью в "стаю голубей" - облачко, если на ранних стадиях планетного формирования все движения были почти круговыми и скоростных столкновений, способных разогреть облачко до плавления быть никак не могло? Но коль скоро по корифеевой же статье таковые события имели место, значит уже на самой начальной стадии в диске присутствовали мощнейшие возмутители спокойствия, каковыми могли быть лишь гигантские планеты, созданные по скоростному методу Хозяина. Таким образом Корифей своими же руками вырыл себе западню. В прежние времена осознание, что уворованная у нас идея встала профессору поперёк горла вызвало бы прилив злобной радости. Но сейчас нам стало скорее грустно, поскольку плодами корифеевой промашки воспользовался ещё более матёрый хищник, дорогу которому мы проложили своим открытием.
   Но вдруг до нас дошло, что надобно не грустить, а рыдать горькими слезами. Ведь раннее образование планет-гигантов окончательно добивало последнюю надежду на правильность нашей гипотезы, от которой единственно зависело наше спасение. В присутствии Юпитера не могло быть и речи о гармоничном начале формирования землистых планет. Убитые горем, мы не могли более противиться воле рока и, упав без сил, заснули мертвецким сном.
     Вдруг Первый снова заорал пуще прежнего, разбудив истошным воплем Второго. Прислуга на сей раз не прибежала. - Что ты вопишь? - набросился на товарища Второй. - Да опять сон приснился, - отвечал Первый. - Будто чудак миллионер устроил ранней весной соревнования по подлёдному лову, назначив колоссальный приз победителю. Возле берега лёд толстый - безопасно. И рыба клюёт крупнющая, да чрезвычайно редко. У самой кромки лёд ломается и рыба - одна мелочь, но завались. Трусоватые рыбаки удят у берега. Рисковые парни жмутся ближе к кромке. Немало их потонуло, зато у оставшихся есть шансы на выигрыш. И я сижу на краю. Наловил больше всех, но как раз лёд подо мной треснул. Эврика! - закричал вдруг Второй, Спасены! - Первый глаза вытаращил, - совсем сдвинулся приятель. Но выслушав объяснение сна, пустился плясать гопака.
    Вот как объяснился сон. Хотя масса Юпитера и огромна, но в сравнении с солнечной составляет лишь тысячную долю. Посему всеразрушающее действие его гравитации - миф. Катастрофические разрушения происходят лишь в пределах узких резонансных зон. Вне их серьёзные неприятности планезимам не грозят. Спокойные обширные нерезонансные области - это твёрдый лёд. Здесь спокойно и безопасно объединяются крупные планезимы. Но темп объединения крайне медленный из-за редкости встреч планезимов с почти концентричными орбитами. В резонансных зонах, наоборот, встречи часты, но разрушительны - это зона бурного моря, свободного ото льда. Но между этими зонами есть опасная кромка, где проходит тонкий баланс. В этой зоне, скажем, из ста одного планезима сотня будет перебита, но зато, оставшийся сто первый станет абсолютным монополистом, не имеющим никаких конкурентов. Вот он то, наловив в изобилии уйму мелких обломков неудачливых конкурентов, и получит суперприз - превратится в зародыш планеты.
   Вот ведь какая произошла метаморфоза. Вначале ситуация с каждым новым сведением всё более запутывалась. И наконец, наступил кризис, когда новый факт убил гипотезу на корню. Казалось бы полный траур - крах всех надежд. Но этот же убийственный для старой версии факт стал ключом к новой версии, в которую все факты идеально уложились. И всего-то потребовалось переосмыслить единственный укоренившийся тезис о неизбежной разрушительности гравитации Юпитера. На самом же деле Юпитер вовсе не разрушитель, а наоборот, созидатель - архитектор планетной системы. Разница с Галилеевой системой лишь в том, что планеты создавались не в положении точных орбитальных резонансов с Юпитером, а чуть сбоку от резонансных зон.
    Наплясавшись до упаду, Первый товарищ внёс предложение. - Давай-ка нарисуем сравнительную таблицу всех четырёх систем, сопоставив друг другу крупнейшие тела, которые назовём первоспутниками. И эти первые спутники следующие: Юпитер - в планетной системе, Титан - в Сатурновой, Титания - в Урановой, Ганимед - в Юпитеровой. Сказано - сделано. В пять минут состряпали таблицу, в которой орбитальные радиусы первоспутников приняли за единицу. Поскольку нас интересуют главным образом земные планеты, лежащие ниже первоспутника - Юпитера, в таблицу мы занесли лишь небесные тела лежащие ниже орбит первоспутников.
Относительные радиусы орбит планет и спутников
Планетная система Система Сатурна Система Урана Система Юпитера
Юпитер - 1 Титан       - 1 Титания     - 1 Ганимед - 1
Умбриэль  - 0,61 Европа    - 0,627
Рея           - 0,431 Ариэль       - 0,438
Ио            -0,394
Марс     - 0,293 Диона     - 0,309 Миранда   - 0,297
Тефия      - 0,241
Земля    -0,191 Энцелад  - 0,195 Пэк              - 0,196
Мимас     - 0, 152
Венера  - 0,139

 Причём ограничились наиболее представительными телами с почти круговыми орбитами. Таблицу мы составили так, чтобы в одну строку попадали лишь объекты с приблизительно равными орбитальными радиусами. При первом же взгляде на таблицу увидели четыре чётких аналогии.
    1. Умбриэль - Европа. Про Европу точно знаем, что её период составляет полпериода первоспутника - Ганимеда (точный резонанс 1 : 2). Умбриэль не находится на точной резонансной орбите. Его резонанс с первоспутником - Титанией тот же (1 : 2), но приближённый.
    2. Рея - Ариэль. Уже упоминалось, что Рея приблизительно резонансна (2 : 7) с первоспутником Сатурновой системы - Титаном. То же самое верно для Ариэля относительно Титании - первоспутника Урановой системы.
   3. Марс - Диона - Миранда.  Эти планета и спутники близки к резонансу 1 : 6 относительно соответствующих первоспутников.
   4. Земля - Энцелад - Пэк - близки к орбитальному резонансу 1 : 12 относительно, своих первоспутников: Юпитера, Титана, Титании, соответственно.
   Подведём итоги наших изысканий. Открыт, наконец, тот ключевой фактор, определяющий конфигурацию систем, существование которого было заподозрено в итоге марафонского диспута о значении закона Боде-Тициуса. Этим главным фактором оказалась сила гравитации  первоспутника - наиболее массивного тела планетной или спутниковой системы, которое каким-то, непонятным в общем случае образом, производится в первую очередь раньше всех других тел системы (исключая, конечно, центральное).
   К счастью, сейчас нам практически важен лишь планетный случай, для которого имеется теория Хозяина о быстром формировании планет-гигантов, на которую можно надёжно опереться. И есть корифеева (на деле наша) статья о происхождении хондр. Так что раннее формирование Юпитера прежде всех других планет надёжно обосновано.
   Появившись первым, первоспутник служит катализатором для производства дочерних тел, которые создаются либо непосредственно на резонансной орбите, если первичный спутник вначале мал, либо несколько в стороне от неё, если первоспутник изначально велик.
   Принципиально важным отличием нашей теории от других теорий построения планет является то обстоятельство, что мы начинаем построение планет не в совершенно однородном газо-пылевом диске, а в диске с "изначально" существующими неоднородностями, а конкретно, с уже существующим первоспутником, гравитация которого и есть тот "слон", не примеченный другими планетными теоретиками, который главным образом и определяет расположение планетных и спутниковых орбит. Именно этот главнейший фактор обуславливает производство гармоничной системы, а не случайного конгломерата независимых тел.
   Однако, будучи главной силой, управляющей расположением планет, гравитация первоспутника не является в то же время единственной причиной. Она как бы "рекомендует" орбиты на которых или вблизи которых можно производить планеты или спутники. А где именно в каждом конкретном случае сотворятся небесные тела решает как бы "общее голосование" всех факторов. Ведь резонансных орбит много, однако планеты и спутники создаются лишь на некоторых из них.
   В случае первоначально малого первого спутника, гравитация которого очень слаба, дочерние тела производятся в наиболее возбудимых резонансах, где отношение периодов является отношением самых малых чисел, причём непосредственно на резонансных орбитах. Чему пример система галилеевых спутников Юпитера. В системах же с изначально крупными первоспутниками такие "минимальные" резонансы слишком разрушительны и дочерние спутники образуются в более тяжело возбудимых резонансах и несколько в стороне от точных резонансных орбит.
   Положение дел можно пояснить на примере тех же качелей. Малый ребёнок, чтобы раскачать качели должен толкать их каждый раз. Но если взрослый дядя будет поступать подобным же образом, он поломает эти качели. Ему нужно делать один толчок, скажем, на каждое десятое колебание. В сравнительной таблице видно, что спутниковая система Урана, где первоспутник Титания с одной стороны мельче (относительно массы своей планеты) Сатурнового - Титана или планетного - Юпитера, в самом деле является "промежуточной". У неё есть общая линия Умбриэль-Европа с галилеевыми спутниками и три общих линии с планетной и Сатурновой системами. Но последние две системы не имеют общих строк с Галилеевой системой Юпитера.
   Но почему имеются две линии из трёх тел Марс-Диона-Миранда и Земля-Энцелад-Пэк, но линия Рея-Ариэль состоит лишь из двух тел? Заметим, что спутники Сатурна убывают по массе вниз от Титана. Ближайшая к нему Рея наиболее массивна. Далее при приближении к Сатурну Диона поменьше, а Энцелад ещё меньше. В системе Урана картина примерно такая же. Но в планетной системе, наоборот, масса более близкой к Солнцу Земли больше марсианской массы. А там, где по идее мог располагаться аналог Реи и Ариэля находится астероидный пояс. Традиционно пояс астероидов объясняют разрушительным воздействием Юпитера, однако по нашей теории в отсутствии на этом месте планеты (Фаэтона) виновна малая плотность дискового вещества.
   



   Таким образом, методом сравнения планетной системы с микроаналогами, содержащимися в ней же самой, мы вскрыли основные принципы планетного строительства. Но непосредственно для самого доклада все эти абстрактные рассуждения о единстве механизма построения как планет, так и спутников не значили ровным счётом ничего и даже были вредны.
   Во-первых, дефицит времени, отпущенного для доклада, обязывал говорить предельно по существу землеподобных планет, не отвлекаясь ни на что постороннее. Во-вторых, сам стиль чисто логических рассуждений, не опирающихся на цифры, современному учёному миру органически чужд. Требовалась жёсткая конкретика - численные оценки параметров диска, сроков процесса сборки планет. Всё это требовалось подкреплять ссылками на авторитеты - чем древнее, тем лучше. Кроме того, привлекая к обоснованию спутниковые системы, мы нарывались на разящий контрудар - вопрос, откуда в этих системах откуда ни возьмись появились первоспутники. Для системы планет проблемы не было. Раннее создание Юпитера основывалось и на теории Хозяина и на статье Корифея и на тезисе, восходящем к отцам-основателям о выметании огромной массы пара и газа на орбиту Юпитера, где вследствие огромной концентрации материала процесс сборки должен был идти очень быстро. Но обосновать мгновенную сборку громадного Титана в сатурновом диске, где нет в помине ни снеговых линий ни сатурновых ветров, мы ничем покамест не могли. Такое предположение было смелой догадкой, основанной на сходстве сатурновой системы с системой планет. Раз в планетной системе мгновенно собрался гигант Юпитер, значит в сатурновой то же самое должно было произойти с Титаном. Упоминать в докладе спутниковые системы значило, к тому же, вторгнуться в сферу интересов Хозяина. И нам пришлось бы отбиваться как от вопросов со стороны Корифея, так и Хозяина.
   Кроме прочего мы мыслили вперёд на глобальную перспективу дальше непосредственно доклада. Если нам (тьфу-тьфу) даруют управление земными планетами то борьба отнюдь этим не кончится. Зная натуру Хозяина мы ничуть не обольщались перспективами мирного с ним сосуществования. А значит, козыри надо было приберечь.
   Но как же мы будем обосновывать нашу гипотезу? К счастью, в последнее посещение библиотеки мы прихватили ненароком вместе с тетрадями солидную монографию всего-то двадцатилетней давности. Она помогла начертать пару графиков и сделать кой-какие числовые оценки. Эта адова работа выполнялась на простейшем калькуляторе и мы еле уложились впритык, так что даже выспаться не успели. На наше счастье доклад перенесли на вторую половину дня, так что на других ораторах мы как следует выспались. Хозяин же, напротив, не мог даже расслабиться. Он рвал и метал, свирепея от нашего откровенного храпа, терзаясь за провал тщательно разработанной стратегической операции.
   Положа руку на сердце, шансы наши на успех были невелики. Несколько графиков и числовых оценок - не бог весть какое обоснование. И Хозяин, увидев, что мы читаем доклад не по его инструкциям, стал бы несомненно топить нас совместно с Корифеем. Но нам помогла Фортуна, жребием которой мы умело воспользовались. Видя, как бодро мы начали выступление, Хозяин чересчур успокоился и утомлённый треволнениями дня стал клониться ко сну. Первый содокладчик, флегматичный по натуре, читал свою часть ровным успокаивающим тоном. И этот ритмичный набивший оскомину рассказ окончательно убаюкал Хозяина. Тогда Первый предельно сократив "вступительную" хозяйскую часть передал ход Второму, на котором висела вся конструктивная составляющая.
   Первой же фразой "Из статьи глубокоуважаемого профессора Корифея следует ..." Второй содокладчик нанёс профессору шокирующий удар, парализовавший его волю. Оказалось, что своей же статьёй Корифей не только отдал планеты-гиганты в руки врага, но и моментально дискредитировал все свои теории в отношении землеподобных планет, поскольку теории эти были рассчитаны на оторванную от реалий идеализацию совершенно однородного диска. Будь даже все корифейские алгоритмы безупречными, грубое несоответствие их реальным, а не идеальным начальным условиям сводило на нет всю их практическую значимость.
   Но это были пока ещё цветочки. Последовавшее затем изложение нашей конструктивной резонансной теории доконало профессора. Он не подозревал, что те числовые оценки, которые Второй содокладчик вставлял как бы мимоходом - единственный наш конструктив. Корифей, конечно же с первых слов нашего доклада прекрасно сознавал откуда ветер дует и кто на самом деле заказывает музыку. Он думал поэтому, что на обоснование нашей новой теории поработала вся мощь хозяйской бригады и возражать поэтому бесполезно. Только недавно перенёсший два страшных удара: потерю планет-гигантов и растерзание лакея, не позволившее даже проститься с любимым телом, профессор лишился чувств и его обмякшую тушу вынесли из зала как куль муки. Хозяину же, пробудившемуся лишь на последних фразах, оставалось в бешенстве наблюдать церемонию вручения вожделенных золотых ключей от землеподобных планет.
   Подданные Корифея, придавленные его мелочным тиранством, бурно радовались смене правления. Но многие боялись перемен. Мы были серой лошадкой невесть с какой конюшни. По административной неопытности в первые дни мы совершили ряд досадных ошибок, чем не преминул воспользоваться Хозяин, мгновенно нащупавший действенное средство против нас. Дискредитировать как бездарных правителей, посеять панику, вызвать анархию - вот верный способ захвата власти. Судьи отстранят недотёп и назначат Хозяина временно исполняющим обязанности. А он-то уж приложит все усилия, чтобы временное стало постоянным.
  Распускаемые агентами Хозяина слухи возымели действие. Персонал начал разбегаться. Ещё неделя и процесс не остановить. Действовать надо немедля. Но чем можем мы ответить Хозяину? Отберём гиганты и наш имидж восстановится. Как так отобрать? Наша теория завязана на сверхраннем формировании планет-гигантов по скоростному хозяйскому методу. Ведь для работы нашего универсального механизма генерации планетных и спутниковых систем требуется "изначальное" присутствие возмутителей планезимных орбит, позволяющих преодолеть кризис изоляционизма. Нет, из всех гигантов для раскачки орбит нам достаточно Юпитера. Прочие же планеты-гиганты могут и должны быть созданы под его резонансным воздействием как и землеподобные планеты. Ведь например, Сатурн находится с Юпитером в состоянии орбитального резонанса 5 : 2 (за пять периодов Юпитера Сатурн оборачивается примерно дважды). Так что три из четырёх гигантов: Сатурн, Уран, Нептун можно и должно у Хозяина отвоевать.
   Мы не можем перещеголять Хозяина в скорости сборки планет, но такая сверхскорость и не нужна. Ведь поскольку для образования землеподобных планет надобен лишь Юпитер, остальные гиганты могут собираться постепенно за срок в несколько миллионов лет. Наша резонансная гипотеза с этим прекрасно справится.
   Однако, первые же прикидки показали, что мы переоценили свой всемогущий метод. В добрые старые времена, когда планеты можно было собирать сотнями миллионов лет, он бы прекрасно сработал. Но с современными ужесточившимися нормативами для области гигантских планет, где орбиты во много раз длиннее, а скорости в несколько раз меньше, метод наш оказался всё-таки несколько медлителен. Один единственный планезим, уцелевший на самой кромке резонансной зоны не успевал шустро подобрать обломки разбившихся конкурентов. Но если не может подобрать один, то могут несколько. Ведь орбиты длинные, зоны широкие и уцелеть на кромке могут, скажем, два планезима. Тоже не выход. На длинной орбите пара планезимов может сформировать сразу две планеты, которые преспокойно могут гулять по ней, не мешая друг другу. Пример такого сожительства демонстрирует пара мелких спутничков Сатурна Эпиметей-Янус, так называемая "вальсирующая пара". А законы орбитального движения едины как для спутников, так и для планет.
    Как справиться с проблемой - ускорить рост гигантов, избежав множественности планет на одной орбите? От морочных всенощных дум мозга за мозгу заходит, а ни одна умная идея не приходит. Из-за недосыпа начинаются нервные срывы. Нервозность заражает персонал. Вчера отвалила уборщица, прихватив новые мётлы, и сегодня мы сами метём кабинеты стёртыми вениками - вот уж поистине сизифов труд.
   Вдруг в процессе метенья наступает прозренье. Заметать диск слитными планезимами - всё равно, что мести кабинеты стёртыми вениками. Как и при уборке полов низкую скорость движения надо компенсировать широтой размаха. Стремительный стриж может ловить мошкару клювиком, но медлительная стрекоза гребёт её широко распущенными мохнатыми лапами. Для ускорения слитные планезимы надо распотрошить в протяжённые пылевые облачка - рои. Но как это сделать? Естественно, многочисленными ударами мелких планезимных обломков, кои на кромке резонансной зоны имеются в изобилии. Вспомним историю про ястреба, низринувшегося на голубиную стаю. Стая, порхнув в стороны, не рассеялась, а лишь простёрлась шире. Благодаря этому она стала эффективнее улавливать непуганых голубей, возместивших с лихвой утрату одиночной голубки.
   Ну, а не дай бог, шарахнет осколок покрупнее? Ну знать судьба такая у этого именно планезима. Но их же на кромке много. Не повезло одному - другому повезёт. Победителем станет вовсе не тот, кто уцелеет, схоронившись от любых ударов, но тот, кто, увернувшись от немногочисленных крупных тел, вызывающих катастрофу, в то же время подвергнется постоянному "окучиванию" многочисленными слабыми ударами, не дающими сжаться в плотный комочек. Именно такой везунчик и становится зародышем планеты. Роевой механизм справляется и с проблемой множественности планет на одной орбите. Если два планезима могут на обширных заюпитеровых просторах избегать столкновений друг с другом, то два огромных в размахе роя ни за что не увернутся от столкновения и объединения в единый рой.
   Итак, с проблемой скорости сборки планет нам удалось справиться. Но дело этим не ограничивается. Мы вспомнили второй рассказ Хозяина о том, как его бригаде удалось в своё время выжить благодаря тому, что Корифей не смог построить теорию происхождения спутниковых систем гигантских планет. Чтобы победить Хозяина, мы должны таковую теорию построить. Но прежде надобно проанализировать чужой опыт, понять почему Корифей не смог справиться с задачей. Пороемся же в корифеевых архивах.
   Нам крупно повезло. После непродолжительных поисков мы нашли подробнейшую историю клановых разборок Корифея с Хозяином. Кроме того, попутно обнаружились две увесистых папки чрезвычайно ценных для нас критических материалов против Хозяина, которым профессор не успел дать ход до подписания мирного договора. Пустим эту критику вводной частью перед изложением нашей концепции. Пока же займёмся анализом корифеевых неудач.
    В то время, как для Хозяина проблем с объяснением создания спутниковых систем не было (он мог объяснить их "на пальцах", без детально разработанной теории), планезимная корифеева модель справиться с задачей так и не смогла. По профессорской теории спутники образуются из материала, выбитого с поверхности зародыша планеты астероидными ударами. Но здесь имеется неувязка. Выбитый из планеты материал либо улетит навсегда прочь, либо возвратится на планету. Остаться на орбите вокруг планеты выбитый материал может, лишь столкнувшись с другим выбитым материалом. Но вероятность такого события очень мала.
   Другой серьёзнейшей корифеевой проблемой является слабость раскрутки планеты ударом одного астероида. При лобовом ударе планета не раскручивается вовсе. Кручение тем сильнее, чем удар более боковой - чем больше так называемое прицельное расстояние. А оно у Корифея ограничено радиусом планеты, для Земли, скажем, шестью тысячами километров.
   В нашей роевой модели зародышем планеты является не компактное тело, а громадный распределённый рой. Например, истерев земной шар в пыль, можно было бы распылить его в облако стократно большего диаметра. Соответственно, прицельное расстояние и подкрутка во столько же раз возрастают в сравнении с сосредоточенным твёрдым телом. А для Сатурна, удалённого десятикратно дальше Земли, планету можно распылить ещё вдесятеро дальше. Так что выигрыш в раскрутке в сравнении с корифеевой моделью будет уже тысячекратным.
   Но если в модели Корифея один астероид не в состоянии раскрутить планету-гигант, то может это по силам многим астероидам? Нет. Удары многих астероидов никак не согласованы друг с другом. Один лупит в правый бок, другой - в левый, один - вверх, другой - вниз. Из-за несогласованности ударов они почти полностью гасят руг друга и существенной результирующей раскрутки не получается. Но ведь такая же ситуация и у нас. Рои и осколки планезимов долбают зародыш планеты во всех направлениях. И как в корифеевой модели в сумме должен получиться почти ноль.
   Вот тебе и раз. Так хорошо было начали и ломаемся на каком-то пустяке. Снова недосып, головная боль, сонливость одолевает. Но спать нельзя, каждая минута золотая. Варим чифирь, врубаем музон, спортивную программу, чтобы взвинтить адреналин. По программе автогонки. Мы включились как раз в кульминационный момент. Лидер гонки обошёл серебряного кандидата на целый круг, а тот в свою очередь на столько же всех прочих аутсайдеров. Пытаясь сократить разрыв, серебряный заложил крутой вираж и, не вписавшись в поворот, столкнулся с лидером. И тут нас будто током ударило - вот он выход!
   Всё дело оказывается в конкуренции, которая для роёв неизмеримо острее, чем для слитных планезимов. Ситуация с роевым формированием планеты такая же, как и в этой автогонке. Лидирующий рой неизмеримо массивнее серебренного кандидата, а тот в свою очередь совершенно недосягаем для прочей мелочи. Поэтому практически всю раскрутку обеспечивает единственное столкновение зародыша планеты с вторым по величине роем. При таком ударе образуется единый вращающийся рой, из которого впоследствии образуется та же самая конфигурация, что и у Хозяина планета+протоспутниковый диск.
   Ну уж нет! Наша модель совершеннее хозяйской. Конструкция у нас иная: планета+диск+первоспутник. Ведь при ударе роёв в протоспутниковый диск распыляются лишь их наружные неплотные оболочки. Плотные же сердцевины сохраняют единство, образуя бинарную (двойную) систему планета+первоспутник. Таким вот образом и появился, откуда ни возьмись, сатурнов Титан! Ну теперь то мы готовы бросить перчатку Хозяину. К сожалению мы уже не успеваем подкрепить нашу модель какими либо расчётами. Придётся уповать на голую логику. Хорошо хоть с критикой хозяйской теории всё в ажуре. Архивный критический корифеев материал вполне добротный.
    Получив вызов, Хозяин здраво рассудил, что это не более чем жест отчаяния. Ничего серьёзного у шаромыг, конечно же, быть не может. Много им чести, чтобы вельможа самолично на суд явился. С этим и слуга справится. И послал Хозяин Крысюка. Дело, однако же заварилось нешутейное . Когда мы подпустили архивную критику, а затем двинули нашу роевую модель, у Крысюка в зобу дыханье спёрло и он покрылся холодной испариной. Но вдруг мордочка его просияла. Он нашёл гениальное опровержение нашим притязаниям.
- Как же можно отделить Юпитер от собратьев гигантов? - пафосно вопросил Крысюк. - У него же такие же свойства как и у других, просто он самый крупный. И спутниковая система Юпитера схожа с Сатурновой и Урановой. Сходство это совершенно определённо свидетельствует, что все планеты-гиганты образованы по одному и тому же сценарию - либо по вашенски, либо по нашенски. В особенности схож Юпитер со своим младшим братом - Сатурном. Оба они в отличие от других гигантов состоят, в основном, из газообразных в норме водорода и гелия, уплотнённых чудовищной гравитацией. От чего и называются газовыми гигантами. Разве можете вы разлучить братьев, объявив, что они родились по разному.
 - Крысюк думал, что нашёл неотразимый довод. Ведь не можем же мы заявить, что все гиганты до единого сформировались по нашему способу. Кто ж  тогда планезимные орбиты раскачал? Однако, в ответ мы предъявили пять  кардинальных отличий Сатурна от Юпитера, свидетельствующих, что эти гиганты не братья вовсе, а лишь однофамильцы. На самом же деле Юпитер лишь мимикрирует под стандартную, хоть и крупнейшую планету, а на деле создался совсем по другому. Вот отличия,  подтверждающие это:
1. Специалисты по планетным недрам так и не смогли построить модель внутреннего строения Юпитера, содержащую крупное каменно-ледяное ядро. В отличие от Сатурна, у которого таковое чётко просматривается, у Юпитера его либо вовсе нет, либо оно крошечное - до пяти Земель.
2. Юпитер и Сатурн резко отличаются средней плотностью вещества. У Юпитера она примерно в полтора раза превышает плотность воды. Сатурн же легче воды и плавал бы в гигантском океане, если бы таковой мог существовать.
3. В то время, как все спутники Сатурна почти сплошь ледяные, у Юпитера, в основном, ледяные лишь более удалённые Ганимед с Каллисто. Особо же приближённые Ио и Европа главным образом каменистые. На Ио льда нет вовсе, а плотность даже превосходит лунную! Фантастика для спутников ледовитых планет.
   Как можно истолковать такие различия? Исключительно различием происхождения. Юпитер образовался резким сжатием громадного газопылевого сгущения. Пылинки, соединяясь в комочки, проваливались во внутреннюю зону сгущения, обогащая её тяжёлыми хим. элементами. Из-за этого сам Юпитер и ближние галилеевы спутники обогатились камнем и металлом. Однако же провалиться до самого центра и сформировать плотное планетное ядро твёрдые частицы не смогли. Этому воспрепятствовала быстрая раскрутка вследствие сжатия сгущения и уплотнение внутренней зоны. твёрдые частицы, вовлеклись в круговорот и так и остались перемешанными по всему объёму Юпитера.
   Сатурн же сформировался из первоначально нераскрученного лидирующего роя. Его твёрдые частицы постепенно оседали к центру, образуя будущее крупное ядро. Раскрутка произошла лишь после столкновения с серебряным кандидатом, ядро которого стало после столкновения первоспутником - Титаном. Этот вывод подкрепляется следующим отличием:
4. Спутник Сатурна Титан уникален наличием чрезвычайно плотной азотной атмосферы, давление которой равно земному атмосферному давлению. Ни на одном другом спутнике в Солнечной системе ничего подобного нет. А ведь спутник Юпитера Ганимед массивнее Титана, но почему-то ни малейшей атмосферы не содержит.
   Объяснение: Оба тела и Титан и Ганимед - первоспутники . Но юпитеров первоспутник - Ганимед рос снизу вверх, постепенно набирая массу. И собрать атмосферу не смог, поскольку его сила гравитации была мала. Титан же - первоспутник Сатурна изначально был ядром серебряного роя, столкнувшегося впоследствии с Сатурном. И Титану нужно было не собирать атмосферу а лишь сохранить после столкновения некоторую часть окружавшего газа. Наконец, пятое отличие:
5. На планетах Солнечной системы как и на Земле происходит смена времён года. Исключение (из восьми планет) составляют три: Меркурий, Венера и Юпитер. Можно было бы посмеяться - ничего себе, исключение. Чуть ли не половина всех планет. Однако, первые две планеты, наиболее близких к Солнцу вращаются в сотни раз медленнее остальных, а энергия этого вращения, соответственно, меньше в квадрат этого числа раз. Поэтому, можно сказать, они не вращаются вовсе. Вероятно, в прошлом вращение их было более быстрым, но затормозилось впоследствии приливным воздействием Солнца, которое заодно сориентировало оси вращения перпендикулярно орбитальным плоскостям, так что сезонные изменения исчезли. Таким образом, единственным, по настоящему значимым исключением является одна лишь и притом крупнейшая планета - Юпитер.
-Эка невидаль, - встрял Крысюк. - В перпендикулярной ориентации к плоскости орбиты, как у Юпитера нет ничего экзотического. Наоборот, это самый стандартный вариант. Вот у Урана настоящая экзотика. Он вращается "лёжа на боку", так что ось его лежит "горизонтально" - в плоскости орбиты. Вот это настоящая загадка.
- В ответ мы достали из чёрного ящика заготовленный заранее школьный глобус с чётко прорисованным экватором и сетью меридианов. Глобус был проткнут длинной спицей, проходившей через северный и южный полюса. С помощью этого наглядного пособия мы в момент поставили пустомелю на место.
- Сколько имеется вариантов расположения спицы, при которых отсутствует смена сезонов? - вопросили мы. И тут же наглядно показали, что таких вариантов имеется лишь два. А сколько есть вариантов расположения оси-спицы в плоскости стола, символизирующем орбитальную плоскость? - И тут же сами ответили - бесконечное множество. И для пущей убедительности показали несколько положений: параллельно одной стороне стола, параллельно другой, по одной диагонали, по другой диагонали.
  Из всех наших рассуждений однозначно явствует, что Юпитер не просто самая массивная, но обычная планета, а первоспутник - организатор построения всей системы. Как именно он формируется - не наша забота. Мы не претендуем на обладание им. Но Сатурн, Уран и Нептун - наши планеты, формирующиеся под воздействием гравитации первоспутника - Юпитера. Они образовались гораздо позже, что подтверждается отсутствием в главном астероидном поясе люков Кирквуда, созданных этими планетами.
   Сложную проблему задали мы господам судьям, непривычным к подобному стилю чисто логического обоснования. Каждый отдельный наш довод не значил ровным счётом ничего. Впечатление могло оказать лишь гармоничное сочетание всех фактиков, их согласованная игра в унисон.  Но достаточно ли развит у судей "слух", чтобы эту музыку воспринять? Хотя внешне мы держались достойно, по коже ползли холодные мурашки. Крысюк же морального поединка не выдержал - сломался, впав в истерику. Возможно, будь на месте его сам Хозяин, весы Фемиды накренились бы в другую сторону. Но вместо властного господина был его вертлявый, писклявый нервозный холуй.
   Судьи совещались непривычно долго. Всё это время мы терзались мукой неведения, более противной, чем душевный трепет во время самого выступления. Наконец, судьи торжественно вошли в зал. Оглашение вердикта вызвало у одной стороны бурное ликование, а у другой - истерический припадок в предчувствии жестокой экзекуции от деспотичного господина.
    Победа над Хозяином восстановила наш пошатнувшийся было престиж и дела стали поправляться. Не только прекратился отток персонала, но многие беглецы вернулись назад. Однако же, мы, ничуть не обольщаясь в отношении дальнейших планов нашего "кабацкого друга", не могли позволить себе расслабиться. Надо готовиться к отражению неизбежного контрудара, который мог быть нанесён с нескольких направлений.
    В результате победы над Хозяином мы заполучили громадную территорию, которую однако же
   рассекает орбита крупнейшего гиганта, более чем вдвое перевешивающего все наши вместе взятые планеты, кометы и астероиды. Впрочем, астероиды являются нашим владением пока что лишь чисто формально. Никому ещё в полной мере не удавалось обуздать эту анархическую стихию. Но с астероидами пока повременим. Надо прежде всего укрепить сами планеты, завершив разбор их спутников. Пока мы разобрались со спутниками двух планет: Сатурна и Урана (Юпитер в нашу сферу ответственности не входит).
   Нептун - последняя гигантская планета, очень схож с Ураном. Однако у него нет и в помине такой стройной регулярной спутниковой системы. Вместо этого имеется громадный несуразный спутник - Тритон, обращающийся задом наперёд по ретроградной орбите (против вращения самого Нептуна), совершенно не в экваториальной плоскости, но при этом почти по окружности. Это обстоятельство подсказало нам наиболее вероятную разгадку.
   Нептун по нашему разумению сформировался по тому же самому сценарию, что и Сатурн с Ураном и имел вначале развитую спутниковую систему, схожую с Урановой. Однако, нептуновой свите не повезло. Первоспутник столкнулся лоб в лоб с каким-то безбашенным космическим лихачом. Оба тела раскололись на куски, обращавшихся во встречных направлениях. Эти обломки раздолбали дочерние спутники, созданные под воздействием гравитации первоспутника. Преобладающие осколки залётного лихача, летавшие ретроградно (против вращения планеты), выбили со временем все осколки регулярных спутников и из сохранившейся их части слепился Тритон.
   На первый взгляд  подобный ход событий противоречит нашему тезису о совершенном доминировании второго роя перед всеми прочими аутсайдерами. Но лихач был не из местных, а залётный из Койперового пояса ледяных астероидов, вплотную примыкающего к орбите Нептуна. Многие Койпероиды и поныне пересекают нептунову орбиту, как например, Плутон, недавно ещё числившийся планетой. Многие его меньшие собратья из резонансного с Нептуном семейства Плутино, обращающиеся подобно главе семейства дважды за три оборота Нептуна, также пересекают нептунову орбиту. А в период формирования таких тел было ещё больше. Что ж, со спутниковыми системами гигантских планет мы относительно разобрались. Займёмся спутниками землеподобных планет.
    У Марса имеется пара малых спутников Фобос и Деймос, бросающих вызов планетным теоретикам. О том, как они могли сформироваться нет единого мнения. Из-за того, что их непосредственное формирование около Марса объяснить нелегко, многие объявляют их залётными астероидами из прилегающего к марсианской орбите главного пояса астероидов. Но захват слабеньким Марсом аж двух спутников примерно равной массы, да ещё на круговые экваториальные прямые орбиты ничтожно маловероятен. Их существование вроде бы противоречит нашей теории, ведь никакого первоспутника в марсианской системе нет.
   Да, сейчас уже нет. Но раньше таковой спутник, наверняка был. Просто ему, как и нептуновому первоспутнику не повезло. И какой-то залётный ухарь из главного пояса раздробил его вдребезги. Возможно, многие метеориты на самом деле являются не осколками астероидов, а осколками погибшего марсианского первоспутника. Плотность астероидов в главном поясе выше, чем в Койпере, скорости тоже в разы больше. Так что вероятность уцелеть за четыре с половиной миллиардов лет для первоспутника Марса была невелика. Даже удалённая от пояса Земля хранит на своём теле не одну астроблему (шрам от астероидного удара). Подкрепляет гипотезу и аналогия с Плутоном, у которого кроме крупного спутника Харона имеется пара малых придаточных спутничков, резонансных с ним. А ведь Марс неизмеримо крупнее Плутона. Почему же он не мог иметь такой же богатой спутниковой системы?
   Спустимся ближе к Солнцу. Меркурий и Венера спутниками обделены и кроме того практически не вращаются. Для нас это не мудрено. Орбиты у них наикратчайшие, скорости движения по ним наибольшие. В этих условиях крупных конкурентов планетного эмбриона вовсе не было. Они поглощались в зародыше, не успев подрасти. Раскрутка обеспечивалась не столкновением с серебряным кандидатом, а множеством слабых столкновений, примерно по корифейски. Тем более,  что диаметры роёв и, стало быть, прицельные расстояния на орбитах этих планет минимальны.
   И наконец, остаётся Земля. Её единственный, зато гигантский в сравнении с планетой спутник - Луна задаёт нам самую сложную проблему. Луна никак не может быть ядром серебряного кандидата, как например, Титан (у Сатурна). И слишком крупна (всего в восемь десятков раз меньше Земли) и обращается вовсе не в плоскости земного экватора. По наиболее правдоподобной гипотезе система Земля-Луна образовалась в результате гигантского импакта - столкновения праЗемли с предком Луны, гипотетической планетой Тейей, ориентировочно марсианских размеров. С одной стороны гипотеза для нас подходящая. Можно считать, что праЗемля сформировалась вместе со стандартным спутником или спутниковой системой, но последующее гигантское столкновение с Тейей ранние спутники уничтожило. Но как же быть с тезисом о невозможности порождения двух планет на одной орбите? Ведь если такое было невозможно для орбиты Нептуна, то для земной и подавно. Пояс астероидов далеко и таких крупных объектов там нет.
   Ответить на такой вопрос с ходу мы так и не смогли, застревать на нём не имели права. На Земле свет клином не сошелся. Надо ведь еще наводить порядок в астероидных поясах, как главном, так и Койперовом. Оба пояса имеют для нас стратегическое значение. Главный пояс является единственным прикрытием крошке Марсу, всего лишь в десятую часть Земли, от крупнейшего гиганта в три тысячи раз превосходящего его по весу. За другую сторону орбиты Юпитера мы спокойны. Там на страже гигантский Сатурн лишь втрое более легкий, чем Хозяйский гигант.
 Койперов пояс за орбитой Нептуна является внешней границей наших владений. Он прикрывает их от орд оортовских варваров  и ему тоже необходимо уделить внимание.
    "Все познается в сравнении" - изрек какой-то древний мудрец. И афоризм этот как нельзя кстати применим в отношении двух астероидных поясов Солнечной системы: главного пояса классических астероидов, обращающихся между орбитами Марса и Юпитера и сравнительно недавно открытого пояса Койпера, лежащего за орбитой последней планеты-Нептуна и вплотную к нему примыкающий.
    Во многом различные пояса в то же время и весьма схожи. Первое различие связано с делением планет на группы землеподобных и гигантских. Астероиды главного пояса, примыкающего к земным планетам, естественно, в основном каменные. Астероиды Койперового пояса, примыкающего к планетам-гигантам, разумеется, преимущественно ледяные. Однако, с койпероидами не все столь однозначно. Они очень сильно различаются по плотности и у некоторых плотность сравнима с лунной, что говорит об их каменистости. Однако, наше могучее средство - роевой механизм, успешно справляется с этой проблемой. Вариации плотности Койперовых астероидов мы объясняем наподобие формирования хондр столкновениями роев. Малые скорости Койперовского региона недостаточны для плавления и испарения камней. При столкновениях роев испаряется лишь лед. Возросшее давление изгоняет из роя большую часть паров. Изгнание из рая наиболее существенно для относительно небольших объектов. Крупные же удерживают пары эффективнее. И вывод этот подтверждается наблюдениями. Высокая плотность характерна именно для сравнительно небольших астероидов.
    Раз речь зашла о размерах Койперовых астероидов, помянем еще одну проблему Койперова региона. В нем не было обнаружено малых тел. Это не значит, что их нет вовсе, просто многократно меньше, чем предсказывали планетные теоретики.
   В Койпере обнаружены сотни тел размером в сотни и даже тысячи километров. Для механического слипания таких громад требуется изрядная плотность вещества протопланетного диска.
    Допустим восемь равных шариков слиплись в шарик вдвое большего диаметра, а стало быть вчетверо большей площади сечения. С каждым увосьмирением масс или же с удвоением диаметров темп падает вдвое. Но малых шариков то было восемь. Значит, суммарная площадь уменьшается вдвое и темп объединения, соответственно, снижается в два раза. С ростом тел им все труднее находить партнеров для спаривания. Поэтому, чтобы дорасти до гигантов в Койперовом поясе в период планетного строительства должно было быть очень много материала. Исчезнуть он не мог, значит он замурован в малых телах, невидимых из-за огромного расстояния. Такой совершенно естественный для корифейцев вывод, однако же не подтвердился. Хотя малые тела прямому наблюдению недоступны, время от времени какой-нибудь из мириадов снежных комков должен затмевать на мгновение какую-либо звезду. Звезд много, а телец и того больше. Подобные события, несмотря на мизерную вероятность для конкретной звезды и конкретного тельца должны систематически наблюдаться. Однако, ни одного такого случая зарегистрировано не было. Загадка дефицита мелочи в Койперовом поясе поставила планетологов в тупик. Но у нас объединяются не крошечные компактные тельца, а громадные рои, которым благодаря огромной площади сечения достаточно самого скудного корма. Так что нас устроит и тысячекратно меньшая плотность исходного диска. У классических астероидов и Койпероидов обнаружилось важнейшее общее свойство. Многие из них имеют спутники. Теоретикам пришлось удивляться по этому поводу дважды. Сначала, когда были открыты спутники классических астероидов, затем когда обнаружились спутники ледяных Койперовых астероидов. Для нас же не сюрприз ни то ни другое. Спутники в обоих случаях создаются одним и тем же способом - подкруткой исходных роев нецентральными ударами. А огромный, даже медленно вращающийся рой не может сжаться в единое тело, поскольку его разорвали бы центробежные силы. Спутники койпероидов имеют в сравнении со спутниками классических астероидов особенность, непонятную планетным теоретикам. При тех же астероидных массах спутниковые орбиты в Койпере многократно длиннее. Для нас объяснение такого различия совершенно не проблема. За орбитой Нептуна рой такой же массы, как в главном поясе простирается десятикратно дальше, не боясь рассеяния из-за неоднородности гравитационного поля Солнца. Поэтому прицельное расстояние и соответственно, подкрутка в Койперовой зоне многократно сильнее. Но самым кардинальным отличием Койперовского пояса от главного является совершенно иная его структура. В главном поясе большинство астероидов не находятся с Юпитером в орбитальном резонансе. Даже наоборот, резонансных астероидов почти нет. График астероидного распределения прорезан рельефными резонансными провалами - люками Кирквуда, самыми глубокими из которых являются 1 : 3, 2 : 5, 3 : 7. У Койпероидов же картина совершенно противоположная. Большинство из них находятся как раз в орбитальном резонансе с Нептуном, который хотя и многократно меньше Юпитера, расположен зато поблизости. Нерезонансных же койпероидов относительно мало. Столь кардинальное отличие, опять же, нас не смущает.
    Астероидов главного пояса много, при том, что они обращаются в тесном пространстве с высокими скоростями. За четыре с половиной миллиарда лет существования Солнечной системы резонансные с Юпитером астероиды, орбиты которых наиболее отличались от окружностей, были либо перебиты в столкновениях, либо рассеяны гравитацией планет при приближении астероидов к ним. Уцелели немногочисленные нерезонансные пылинки или осколки резонансных вначале астероидов, вышедшие из синхронизма в результате ударов.
    В беспредельных Койперовых просторах, где плотность астероидов очень мала они могут колесить где вздумается с мизерными шансами попасть в аварию. Поэтому структура Койперового пояса сохранилась практически неизменной с момента сотворения. В то время как первоначально столь же резонансная структура главного пояса коренным образом изменилась.
Ну что ж, с поясами, слава Богу, разделались. При всех кажущихся кардинальных отличиях они оказались сформированы одним и тем же роевым универсальным методом. Можно со спокойной совестью возвратиться к планетным проблемам и в первую очередь добить проблему Луны. Но только мы на ней сконцентрировались, как пришло тревожное сообщение с самых койпероидных окраин. Там обнаружились астероиды, беспардонно нарушающие правила дорожного движения Исаака Ньютона. На такое из ряда вон выходящее ЧП мы никак не могли смотреть сквозь пальцы и, наскоро собравшись, срочно полетели разбираться на месте. Причина происшествия обнаружилась быстро. Оказалось, это банальное вождение в нетрезвом виде. В Койпере обнаружили этанольный астероид и местные мужланы принялись кромсать его на куски, запасаясь впрок. Про находку прознали приграничные оортовцы и вознамерились угнать астероид к себе. Но наши встали горой за сокровище, отбив варваров с немалыми для них потерями. Проблему пришлось решать кардинальным способом. Ополовиненный уже койпероид, причина всех бед, уничтоженный прицельным лобовым ударом кометы вмиг испарился, чадя алкогольным духом на всю галактику. Но инцидент на этом исчерпан не был. Нам пришлось крутыми мерами восстанавливать дисциплину и укреплять безопасность рубежей. В Койперовой зоне строжайшим указом был введен сухой закон. Далее мы задумались о демаркации границы и усилении охраны койперовых рубежей. Впрочем о том как именно провести приграничную полосу задумываться долго не пришлось. Сама конфигурация пояса подсказывала рациональное решение. Примерно на рубеже полусотни астрономических единиц (расстояние от Земли до Солнца равное полутора сотням миллионов километров) численность астероидов резко падает. За этой границей они почти не встречаются. К тому же, по самой граничной кромке по сравнительно круговым орбитам гуляет внушительное астероидное семейство, прекрасно подходящее для пограничного контроля. Дело теперь за малым - отстоять наши права на эту территорию, для чего ответить на два вопроса: почему граница столь резкая и каково происхождение пограничного астероидного семейства. С первой задачей мы справились сравнительно быстро, подметив что Плутон и многие астероиды его астероидного семейства Плутино как раз впритык до этой границы долетают. Именно здесь расположены их афелии - наиболее удаленные от Солнца точки орбит. При этом перигелии - ближайшие к Солнцу точки располагаются на орбите Нептуна. Ход событий по нашему разумению был таков. На круговой орбите пролегавшей как раз посередине между орбитой Нептуна и внешней границей пояса создались благоприятные условия для астероидного формирования, поскольку эта орбита была в орбитальном резонансе 3:2 относительно Нептуна. Когда объекты, зародившиеся на резонансной орбите, пребывали еще в стадии роев, они интенсивно раскачивались оставаясь в резонансе. Поскольку период обращения небесного тела определяется лишь его среднеорбитальным радиусом (между афелием и перигелием), то при опускании перигелиев до орбиты Нептуна афелии выросли до внешней границы койперового пояса. Орбиты роев стабилизировались. Из за взаимных столкновений и сближений с массивным Нептуном рои частично рассыпались на отдельные составляющие их малые тельца, путешествующие далее порознь практически по той же орбите. Сталкиваясь с другими роями малых тел, они активировали их, дробя в более мелкозернистые и более протяжённые рои, не позволяя скукожится в сосредоточенные тела малого поперечника. Дальше границы в полсотни астрономических единиц Плутинусы не залетали, поэтому и получилась столь резкая граница распространения астероидов, хотя плотность вещества исходного протопланетного диска спадала не круто, а постепенно.
   Решив эту первую и, как нам казалось, сложнейшую задачу, мы принялись за вторую, казавшуюся не столь уж сложной. Наверняка астероиды приграничного семейства находятся с Нептуном в каком-то орбитальном резонансе. Этим и объясняется их массовость. Однако, несмотря на тщательность поисков, нам не удалось подобрать небольших целых чисел, отношение которых было бы близко к отношению периодов приграничных астероидов к нептуновому орбитальному периоду.
   И из-за такой мелочёвки мы намертво застряли в мрачной ледяной тмуторакани, куда практически не доходит солнечный свет, совершенно не доходит телевизионный сигнал и на десятки миллионов километров нет ни одной библиотеки. Много предстоит сделать, чтобы обустроить эту отсталую окраину. И расслабиться-то нечем - наш же указ обернулся против нас. Все, кому не лень, давно затарились спиртовым льдом на сотни, а то и тысячи лет.
   От безысходности созрела идея. Бывший комендант астероида, где мы расположились, уволенный за пьяное самодурство, подхалимски организовал к нашему прибытию праздничную иллюминацию, развесив снизу вверх послойно разноцветные лампочки соответственно формуле радуги "Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан". Соорудив из подручных средств пару рогаток, мы принялись пулять во всевозможных направлениях с тем лишь условием, чтобы камешки долетали в точности до верхней грани фиолетового слоя. Интуитивно мы ожидали, что лампочки будут разбиваться равномерно по всем слоям. Но к удивлению, фиолетовые - самые верхние были выбиты полностью в то время, как в других слоях почти не было повреждений. Поразмыслив, мы поняли суть явления. В то время, как другие слои камни пронзали быстро под углом, в самом верхнем слое они, прочерчивая длинную, параллельную слою, полосу, задерживались долгое время.
   Да ведь с приграничным семейством такая же история, смекнули мы. Астероиды семейства Плутино проскакивают любую промежуточную орбиту между орбитами Нептуна и пограничного семейства быстро, в то время как на этих крайних орбитах задерживаются надолго, скользя по ним. И, соответственно, на этих выделенных орбитах их предшественники производили наиболее сильную активацию. И будь верхней границе койперового пояса побольше материала, быть бы в Солнечной системе занептуновой планете. Мы открыли таким образом новый механизм стимуляции порождения планет или спутников активирующими ударами залётных тел. При этом механизме в орбитальном резонансе находятся не сами планеты, а планета и гипотетический астероид, летающий челночно между орбитами. А поскольку период обращения тела зависит лишь от среднего орбитального радиуса между афелием и перигелием, то период челночного "промежуточного" астероида равен периоду тела с круговой орбитой, расположенной посередине между планетными орбитами. И этому явлению мы дали название "промежуточный резонанс" или, по иному "межорбитальный резонанс". Ну, слава богу, даём, наконец, дёру отсюдова. Жаль, обмыть такое событие не можем.
   Всю обратную дорогу мы мечтали о долгом отдыхе после столь тяжёлой командировки. Однако, мечтам нашим не суждено было сбыться. По возвращении нас застало пренеприятное известие, что Хозяин затеял против нас судебный процесс с требованием признать недействительными наши властные полномочия. Против нас бывший закадычный друг выдвинул ожидаемую лунную проблему, но не только её. Он заметил, что Венера, Меркурий, Уран и Нептун не вписываются в нашу резонансную теорию. Они не находятся в состоянии орбитального резонанса с Юпитером.
   Для разрешения проблем мы попробовали применить опыт, привезённый из командировки. Астероиды койперового пояса, например, находятся в орбитальном резонансе вовсе не с массивнейшим Юпитером, а с Нептуном, который, многократно уступая сверхгиганту в массе, расположен зато поблизости. Не может ли того же быть и с планетами?
  И точно, оказалось, что Уран близок к орбитальному резонансу типа 3 : 1 с Сатурном. За три периода Сатурна Уран оборачивается примерно один раз. И происхождение Меркурия тоже удалось объяснить. Он оказался в орбитальном резонансе с близлежащей Венерой, делая пять оборотов примерно за два венерианских года. Но происхождение Самой Венеры и Нептуна нам объяснить подобным образом не удалось. Организмы, измотанные командировкой неудержимо клонились ко сну. А после пробуждения Первый рассказывал Второму вещий сон. Будто бы перепившие Олимпийские боги разбуянились и Сатурн в наряде папуаса запустил в Нептуна бумерангом, но промазал. Меж тем бумеранг, возвратившись ударил по кумполу самого Сатурна.
  Сон и в самом деле оказался вещим. Ведь орбита Урана расположена почти посередине между орбитами Сатурна и Нептуна. Значит, период обращения промежуточного роя, летавшего когда-то между Сатурном и Нептуном, почти совпадал с периодом Урана, а значит, был втрое длиннее периода Сатурна. Подобные рои, беспрепятственно летавшие в отсутствии Урана между орбитой уже существовавшего Сатурна и ещё проектировавшегося Нептуна и обусловили формирование Нептуна. До наших дней астероиды - потомки подобных роёв дожить не могли, будучи впоследствии рассеяны Ураном и Нептуном, но след от них остался в соотношении промежуточного резонанса 3 : 1 между Сатурном и Нептуном.
  А нельзя ли и орбиту Венеры объяснить подобным же образом? Оказалось возможно. Точно посередине между орбитами Юпитера и Венеры располагается орбита одного из глубочайших люков Кирквуда - люка 7 : 3 (от Юпитера). Так значит, астероиды этого люка погибли не напрасно. Снуя между орбитами Юпитера и ещё не рождённой Венеры (когда Земли и Марса тоже ещё не было), эти астероиды или предшествующие рои обеспечили формирование Венеры по механизму промежуточных резонансов.
  Осталась, наконец одна многострадальная проблема происхождения Луны, перед которой мы ранее спасовали. Так, значит, она появилась в результате гигантского столкновения планеты почти земной массы с планетой Тейя примерно марсианской массы. Любопытно, есть близнецовая пара Земля-Венера - планет примерно одинаковых масс. И была в прошлом другая близнецовая пара Марс-Тейя. И в наиболее схожей с планетной системе сатурновых спутников имеется и поныне две аналогичные пары Диона-Тефия и Энцелад-Мимас. Не слишком ли много близнецов для чисто случайного совпадения? А нет ли между ними промежуточного резонанса? Оказалось есть во всех четырёх случаях. Диона с Тефией находятся в состоянии промежуточного резонанса 6 : 7 Дионы (за 6 периодов Дионы промежуточная частица оборачивается между орбитами дДионы и Тефии 7 раз). Такого же типа промежуточный резонанс в паре Энцелад-Мимас (6 : 7 Энцелада). В планетной же системе промежуточная частица, обращайся она между земной и венерианской орбитами, делала бы пять оборотов за четыре земных года, а частица Марс-Земля делала бы 7 оборотов за каждые 5 оборотов Марса. Так вот откуда взялась Тейя! Она породилась не за счёт резонанса 1 : 6 Юпитера, как Земля, а за счёт промежуточного резонанса 5 :7 Марса. Что ж ответ для Хозяина готов!
Эпилог
   Хотя на сей раз в суде присутствовал Хозяин собственной персоной, дело мы выиграли вчистую. Нами ранее уже был создан прецедент, когда решение в нашу пользу принималось по логическим доводам, не опирающимся на глубокое цифровое обоснование. У нас была стройная конструктивная концепция, а у Хозяина - лишь малообоснованные критические выпады. И мы к этому времени уже прочно обосновались в наших владениях, завоевав доверие и симпатии подданных. Хозяин не мог прийти в себя от бешенства целую неделю, так что Крысюку пришлось лечить перелом носа и сотрясение мозга. Между тем, уставшие от нескончаемых междоусобиц представители планетного мира, жаждали мира. Наконец, под коллективным давлением Хозяин согласился начать переговоры. Переговоры на сей раз велись не только между двумя непосредственно противоборствующими сторонами, а собрался глобальный планетный конгресс, в котором приняли участие представители всех отраслей. Председательствовал старейший и справедливейший судия - седобородый миролюбивый начальник астрофизиков. Под давлением  большинства Хозяин подписал договор о территориальном разделе, по которому ему всецело отошёл Юпитер, а нам - все остальные тела до внешней границы койперового пояса. Солнце, как всегда объявлялось ничейным и никто не мог запретить пользоваться его даровой энергией.
  Одним лишь подписанием договора, однако, программа конгресса не исчерпывалась. В результате многодневных дебатов была выработана общепримиряющая концепция построения Солнечной системы. Жёстко критикуемые нами прежде фундаментальные устои - основополагающие вопросы округлости орбит и двухгрупности планет остались незыблемой основой. И, поступившись принципами ради общего благополучия, мы не выразили никакого протеста. Согласились мы и с полной однородностью исходного протопланетного диска, хотя по нашей теории между орбитами Марса и Юпитера в нём должен был располагаться почти пустой пробел. В общем, вся стадия до конденсации первых планезимов сохранилась в неизменном виде. Было признано, что первым сформировался Юпитер главным образом из огромного количества материала, выдутого солнечным ветром за снеговую линию. Зато после формирования Юпитера всё было монопольно отдано нам. Хотя в этом сценарии не всё в совершенстве нас устраивало, но в таком грандиозном деле без мелких компромиссов всё равно не обойтись. Жизнь научила нас в какой-то степени реалистическому взгляду на вещи.
   Казалось, в планетном сообществе наступил, наконец-то, вечный всеобъемлющий мир. Но так всегда представляется при заключении "нерушимых" планетных договоров.