Вторжение

Вторжение

Георгий Андреевич увидел ЕГО впервые тёплым и солнечным днём в начале июня.
Закончив прополку огорода, он поставил тяпку в сарай, принёс в баню охапку дров и, направляясь в дом, остановился, глубоко дыша и впитывая в себя покой и свет летнего дня.  Вдруг он почувствовал чей-то взгляд, сверлящий его затылок. Георгий Андреевич резко обернулся … и никого не увидел. Лишь на краю грядки с морковью стоял высокий, метра полтора, ярко-зелёный куст крапивы. Зубчатые листочки он широко раскинул во все стороны, а пирамидальную головку с мелкими семенами гордо выставил вверх и стоял, как одинокий гвардеец на плацу.
«- Откуда он взялся?» - удивился про себя Георгий Андреевич. – «Я ведь только что обработал весь огород!»
Мужчина подошёл к кусту, оглядел его сверху до низу. Оценил, почти прозрачные, но угрожающие жгучие иглы.
- Непорядок! – сказал сам себе Георгий Андреевич и вернулся к сараю. Там он взял брезентовые верхонки и вернулся к кусту. Тот слегка покачивался под лёгким ветерком и бросал разлапистую тень на нежные ростки моркови. На секунду Георгию Андреевичу показалось, что попадая в тень морковные листочки, съёживаются и замирают. «- Чёрт те что!» - усмехнулся мужчина и решительно схватился загорелыми мускулистыми руками за крапиву. Куст издал невнятный шелестящий звук, но из земли вылезать не хотел и обломился у самого корня. Георгий Андреевич отнёс крапиву на компостную кучу, снял верхонки, и пошёл в дом готовить обед.
Георгий Андреевич Дударев, военный пенсионер, подполковник в отставке, жил на даче, оставшейся от родителей жены, с конца апреля. Его жена, верная подруга в бесконечных скитаниях по дальним гарнизонам, мать двоих прекрасных пацанов, теперь уже взрослых, самостоятельных, на закате жизни подвела мужа. Он рассчитывал, что когда выйдет на пенсию, они вместе будут жить в тихом, уютном, своём доме, даря друг другу скромные радости жизни пожилых людей. Но жена внезапно заболела и быстро (так несвоевременно!) умерла. Была поздняя осень, было много людей, много суеты и ещё чего-то странного, ненужного …  От самих похорон памяти Георгия Андреевича остались только голые верхушки деревьев да небо с низкими тяжёлыми тучами, осыпавшими стылую землю зарядами снежной крупы.
Потеряв любимого человека, Георгий Андреевич и сам будто заледенел и отгородился от мира ватой холодного тумана. Как в тумане он ел, пил, убирался в опустевшей квартире, смотрел телевизор, не понимая сути происходящего на экране. Так прошло ползимы.
Сыновья знали, как тяжело даётся их отцу вдовство, и звали его пожить к себе. У старшего сына он не прожил и двух недель. Как только Георгий Андреевич понял, что невестка недовольна его присутствием, он сразу собрал свои немногие вещи и вернулся домой.
Некоторое время спустя за ним приехал младший сын и чуть не силой привёз его к себе. Вторая невестка понравилась Георгию Андреевичу: молодая, но добрая и терпеливая. А с внучкой – резвой девчушкой с худыми косичками он просто подружился. Но у младшенького довелось пожить ещё меньше. Сыну пришло приглашение поработать за границей, которого он давно ждал. Георгий Андреевич сразу всё понял и, без долгих разговоров, распрощался с сыном и его семьёй и вторично вернулся домой.
Тем не менее, все эти переезды, общение с разными людьми, снова пробудили у Георгия Андреевича интерес к жизни, а армейская закалка, привычка к дисциплине помогли преодолеть депрессию и заняться поисками реального дела, которое наполнит смыслом его существование.
Между тем наступила весна. Снег в городе растаял, и свежее дыхание окрестных лесов пробилось сквозь пыль и чад мегаполиса. Помаявшись в пустой квартире, Георгий Андреевич однажды решил съездить на дачу, оставшуюся от родителей жены. С трудом найдя ключи от дачи, он оделся потеплее и поспешил на электричку.
Дударев давно не был в этом месте и едва нашёл небольшой деревянный домик с покосившимся крылечком в большом дачном массиве. Георгий Андреевич с трудом открыл разбухшую дверь, прошёлся по дому, опять вышел на крыльцо. Вдохнул полной грудью свежий воздух, напоенный солнцем, влажными испарениями земли, птичьим гомоном и понял – ему здесь нравится!
На следующий день он вернулся на дачу с полным рюкзаком и двумя сумками продуктов и личных вещей и поселился здесь, стал постоянным обитателем садоводческого общества «Мичуринец». Два месяца без выходных, засучив рукава, Георгий Андреевич работал на, уже ставшей своей, даче. Он отремонтировал дом, переложил печь – правда ему пришлось три ночи спать в бане, где была железная печурка. Зато когда переселился в дом, то стал жить «как кум королю», как он сам сказал о себе. Когда земля просохла от растаявшего снега, новый хозяин стал трудиться в огороде, перекапывая участок и обновляя зелёные насаждения. За целый месяц он всего несколько раз съездил в город по делам, да пару раз сходил в ближний лес и на речку, мутную и наполненную весенней холодной водой. Физическая работа с рассвета до заката помогла Георгию Андреевичу приглушить боль утраты близкого человека.
И вот, весенние работы позади: дом отремонтирован, сияет свежей краской оконных наличников. В огороде армейский порядок: кусты подстрижены, грядки с огурцами, свеклой чесноком и прочей морковкой стоят ровно, как по линеечке. Вдобавок, на чердаке сохнут свежие берёзовые веники – хорошо!
Всё хорошо, но откуда взялся в его образцовом огороде здоровенный крапивный куст? Над этим вопросом Георгий Андреевич думал всё время, пока готовил свой нехитрый обед, а потом ел сидя на солнечной веранде.
Не придумав никакого реального объяснения, после обеда Георгий Андреевич взял эмалированное ведро и пошёл на колонку за питьевой водой. На соседней улице, вернее уже за забором дачного посёлка, стояла обычная железная «качалка». Какой-то добрый человек давным-давно пробурил скважину в хорошем месте, и с тех пор эта колонка бесперебойно давала людям вкусную холодную питьевую воду.
У колонки Георгий Андреевич повстречал Зину, приятную на вид пухленькую женщину, младшего пенсионного возраста. Зина приезжала на дачу почти каждый день с сестрой и старенькой мамой. Она же, первая из «коренных дачников» заприметила «новенького» и познакомилась с ним. С тех пор она не раз охотно беседовала с мужчиной, одалживала ему хлеб и сахар, прозрачно намекала, что не прочь бы укрепить знакомство и соединить их, обоюдно вдовые, судьбы. Георгий Андреевич прикидывался непонимающим, всё ссылался на неотложные дела. Сейчас ему было не до Зины, хотя эта женщина ему в принципе была симпатична, и он не исключал, что может быть когда-нибудь …
Вот и сейчас, только поздоровавшись, Зина пригласила Георгия Андреевича на чай. Тут же сообщила, что сегодня они приехали вдвоём с мамой и будут на даче до вечера, до электрички на 19-30.
Георгий Андреевич несколько рассеянно ответил, что только что отобедал и ему срочно надо сходить к речке, нарубить тЫчек под горох.
Зина кротко вздохнула, и уже хотела было пройти мимо с полным ведром воды. Но тут Дударев, неожиданно брякнул:
- А крапива у вас растёт?
Зина вздрогнула и опустила ведро на землю.
- Растёт …  Лучше всего растёт за туалетом и до малины, - стала охотно пояснять она. – Сейчас, пока молодая, мы её заготавливаем. Мама в щи лОжит, а я перекручиваю на мясорубке и делаю примочки на голову. Чтобы, значит, волосы …
Георгий Андреевич нетерпеливо перебил словоохотливую женщину:
- А она высокая? Кустами - такими вот (мужчина поднял руки и горизонтально растопырил пальцы) – растёт?
- Не-ет, что Вы, Георгий Андреевич, - недоверчиво улыбнулась Зина. – Большую-то мы срубаем, а …
Георгий Андреевич развернулся и, так и не набрав воды, пошёл домой, прочь от удивлённой Зины.
Вернувшись на свой участок, он внимательно осмотрел весь огород. Нигде не было даже маленького крапивного росточка. Однако какое-то непонятное беспокойство не оставляло его. Промаявшись несколько часов, Георгий Андреевич отправился к соседу, жившему через два участка, к 70-летнему Вячеславу Михайловичу Молоткову.
Вячеслав Михайлович жил в посёлке круглый год, лишь изредка выезжая в город. Несколько лет назад он крупно поссорился с женой, плюнул на всё и уехал на дачу. С женой он так и не помирился, отрастил длинную сивую бороду и жил полным отшельником. Правда, летом к нему иногда приезжала с мужем на своей машине дочь, серьёзная дама лет сорока.
- Здорово, дед! – окликнул Георгий Андреевич соседа.
- Будь здоров и ты, Гоша, - откликнулся тот, отставив в сторону небольшой топор, сгребая ногой кучку мелко наколотых дров. – Давненько не захаживал, забыл старика? Что ж, дело молодое. Как живёшь?
- Живу-то я нормально, - Георгий Андреевич отмахнулся от надоедливого серого слепня. – Слушай дед, у тебя крапива растёт?
- А как же в огороде без крапивы? Растёт, - с гордостью объявил Молотков. – Хорошая. Ядрёная! Хочешь себе завести? Предупреждаю, вывести её, ох, как трудно! Она и снизу корешками пролазит, и сверху семенами сыплет. Если бы у крапивы были мозги, это было бы … короче, вполне разумное растение!
- Ну, уж! – усомнился Георгий Андреевич.
- Да-да! Обрати внимание: семенные головки похожи на мозги в миниатюре. Выживаемость отличная. А защищённость – да это же настоящая «активная оборона»!
Я же говорю: очень «умное» растение!
После разговора с «дедом» Георгий Андреевич вернулся на свой участок ещё более озадаченным. Солнце уже сильно склонилось к закату, бросая на огород длинные тени от столба электролинии, забора, кустов. Среди ровных рядков молодой картофельной ботвы… возвышался здоровенный куст крапивы!
- Да что же это такое! – охнул Георгий Андреевич и с минуту стоял в оцепенении. Затем мужчина спохватился и побежал трусцой в сарай. Оттуда он появился в нахлобученной на самые брови старой фетровой шляпе, в брезентовых верхонках, со штыковой лопатой в руках. Осторожно, чтобы не повредить картошку, он окопал крапиву и с силой потянул куст.
- Й-йё … ! – вскрикнул Георгий Андреевич, почувствовав на ладони ожог от длинных, тонких игл растения. – Ни хрена себе: даже сквозь верхонки проколола!
Он осторожно отнёс куст на компостную кучу и вернулся в дом. Там Георгий Андреевич смочил покрасневшую ладонь «Тройным» одеколоном. Потом он, чтобы успокоится, попил чая с мятой и решил не брать ничего в голову, но с утра заново тщательно осмотреть весь участок.
 На следующий день ничего неожиданного или неприятного не произошло. Во всём огороде Георгий Андреевич не обнаружил ни одного, даже малюсенького росточка крапивы. Настроение его улучшилось. Он с удовольствием поработал в парничке, убрался в доме, побелил дворовый туалет. А на вечер решил истопить баньку. Он достал свежий берёзовый веник, принёс дров, с оцинкованным ведром пошёл к бочке, стоявшей у дома, за чистой дождевой водой. Рядом с бочкой стоял стройный зелёный, с многочисленными зубчатыми листочками… крапивный куст!
Этот куст был такой красивый и совершенный, что Георгий Андреевич им залюбовался. Серьёзный мужик, немало поживший, многое испытавший, буквально впал в транс. Его заворожило лёгкое покачивание семенных метёлочек Куста, обманчивое кружение каплевидных листьев. Георгий Андреевич уже готов был забыть всё плохое и полюбить это прекрасное растение с чудесным именем: КРА-ПИ-ВА!...
Из небытия его вывел металлический звон выпавшего из рук ведра. Дударев схватил обрезок деревянной рейки, валявшийся неподалёку, и стал яростно бить и ломать крапиву.
Когда от куста остался только обломанный стебель и ошмёток зелени, Георгий Андреевич остановился, взял себя в руки, отдышался.
- Ты чего, Георг, разошёлся, - заговорил он сам с собой вслух. – Всё нормально, всё будет хорошо… Завтра поеду в город, куплю пестицидов или ещё какой химии, и с этим кошмаром будет покончено! Не волнуйся, дорогой, это же не война!
Георгий Андреевич надел плотные и тяжёлые резиновые перчатки, тщательно собрал все кусочки крапивы и отнёс на компостную кучу. Перекурив и попив холодной водички, мужчина снова отправился к бочке. Без проблем он набрал и отнёс в баню первое ведро воды.
Для помывки в бане Георгий Андреевич всегда набирал не менее шести вёдер. Этого хватало и на горячую и на холодную помывку и на запаривание веника. Чтобы не марать пол в бане и не разуваться каждый раз он скинул кроссовки и стал ходить босиком, то по мягкой упругой траве садовой дорожки, то по прохладным доскам банного пола. Вытягивая последнее ведро с водой из порядком опустевшей бочки, Георгий Андреевич оступился и тут же почувствовал острый укол в подошву левой ноги.
«- Стекло, не дай Бог!» - подумал он, садясь на землю, чтобы осмотреть ступню. На своё
счастье он не заметил, как нежный белёсый острый росточек, проталкиваясь между травинок, прячется в гуще дёрна. На его ноге, кроме крошек почвы и мелких сухих травинок ничего не было: ни пореза, ни капли крови.
- Ёксель-моксель, что это было? Заноза, какая, что ли? - Георгий Андреевич отогнал от себя мысль о крапиве.
Впрочем, боль вскоре прошла, и мужчина почти забыл о случившемся. Он с наслаждением попарился в бане, а потом долго сидел на отремонтированном им самим крыльце, где ещё пахло новой краской, пил чай и любовался красками заката на вечернем небе и на ближайшей лесистой горе.
Спал Георгий Андреевич плохо. Ночью ему постоянно чудились окружавшие его пустотно-чёрные силуэты: тонкие, стройные, как солдаты на плацу. Они тянулись к нему каплевидными зубчатыми листьями-руками и, казалось, готовы были распилить человека на кусочки. Георгий Андреевич два раза вскакивал с кровати, стряхивая ночные кошмары. Но за окнами домика было темно и тихо. Попив воды, он снова ложился в кровать и снова мучился в кошмаре…
Проснулся Георгий Андреевич поздно. Болела голова, во рту чувствовался металлический привкус. Он спустил ноги на пол и охнул: на левой ступне сверху сквозь кожу выступал огромный волдырь.
- Да, блин, что такое?! – выругался Георгий Андреевич. – Меня будто кто выпроваживает отсюда! Ну, ни хрена, я не сдамся! Мы ещё повоюем!
Он с трудом встал на обе ноги и погрозил кулаком в сторону своего огорода:
- Вот съезжу в город – и вернусь! Тогда и посмотрим, кто кого выживет!
Георгий Андреевич наскоро позавтракал, перебинтовал больную ногу, оделся. Обуться полностью он не смог и так и ехал в электричке: правая нога в кроссовке, левая, забинтованная, в тапочке.
 В городе, первым делом он зашёл в травмпункт на улице Ленина. Хирург, средних лет рукастый мужик в голубой курточке и такой же шапочке, мельком глянул на ногу Георгия Андреевича и, без лишних слов и движений, проколол волдырь и отсосал гной большим шприцем. Пока медсестра бинтовала ногу, Дударев спросил у врача:
- Скажите, отчего это приключилось?
- Очень похоже на ожог. Например, кислотой. Нет? А аллергией не страдаете? Нет?
- Ничего такого… Я был на даче, и вот…
- Крапивой не ожигались?
- Крапивой? – вскинулся Георгий Андреевич. – Да разве можно, чтобы ТАК?
- Кстати, в этом году у меня уже третий подобный случай. Одна женщина коснулась крапивы голой рукой, а волдыри проявились на лице! Жёсткая аллергия.
- М-да, - Георгий Андреевич потёр пальцами щетинистый подбородок. – Никогда бы не подумал! До сегодняшнего дня…
- Так вот, я Вам пропишу противоаллергенное – таблетки и мазь. И старайтесь избегать контакта с аллергенами, и ничего такого не есть. Будьте здоровы!
По дороге из травмпункта на свою городскую квартиру Георгий Андреевич зашел в аптеку и купил рекомендованные лекарства. Он надеялся быстро подлечиться и денька через два-три вернуться на дачу. Но так получилось, что в городе он задержался на две недели.
Сошедшего с электрички Георгия Андреевича на платформе окликнул Вячеслав Михайлович:
- Гоша, ты? ЗдорОво! Что-то давненько тебя не видал!
- Здравствуй, дед! Болел я. Ожог ноги получил – ты не поверишь – от крапивы! Даже шрам остался. Ну, а вы как тут? Всё нормально?
- Да где уж, - вздохнул Вячеслав Михайлович. – В этом гОде чёрт те что творится! Наше садоводство совсем обезлюдело. Народ если и приезжает, то только на субботу-воскресенье. А из постоянных жильцов остался, считай, один я. Вот, на днях, у Зинаиды мать захворала – инсульт что ли. А крапива в этом гОде растёт ого-го! Я уж её рублю да кошу каждый день, а она всё растёт, едрит твою в кочерыжку!
- Растёт, говоришь? – сразу озаботился Георгий Андреевич. – Ну, прощай, дед! Пойду к себе.
Дударев заторопился к себе, позабыв спросить, куда же собрался уезжать сам Вячеслав Михайлович.
Первое, что он увидел на своём участке, была крапива. Крапива была везде: толпилась у крыльца, окружала дом, оккупировала огород, полностью заглушив другие растения.
Осторожно, крадучись, стараясь не задеть жгучие стебли, Георгий Андреевич зашёл в дом. Там он надел резиновые сапоги, старенькую, тестеву, штормовку, шляпу с полями. Вооружился широким тесаком, которым прежде тёща рубила капусту. И битва началась!
Георгий Андреевич рубил крапиву налево и направо. Сначала освободил дом, потом сделал просеку к бане и сараю. В сарае он передохнул и взял косу-литовку. С косой дело пошло ещё быстрее. Зелёные ядовитые стебли с зубастыми листьями снопами валились у его ног, устилали предательски мягким ковром весь участок.
Мужчина дошёл до края участка. У большого старого куста вишни что-то заставило его поднять голову. Выше веток и листьев вишни стояли прямые и грозные, как шпаги, как пики…  стебли крапивы с крупными серыми головками. И не похоже, чтобы в этих головках были семена. Больше всего это было похоже на оголённый мозг – чувствующий, зрячий и смертельно опасный.
Георгий Андреевич опустил косу и остолбенел. Он впервые в жизни видел ТАКОЙ куст крапивы. И тут «крапива» заговорила. Именно заговорила и, хотя Георгий Андреевич не видел, чем именно говорит с ним «куст», он явственно слышал звук чужого голоса.
- Человек, ты мне мешаешь, - ясно и чётко сказала «крапива», правильно выговаривая слова, с интонацией опытного диктора. – Если ты не покинешь поле высадки, ты будешь уничтожен.
- Ты …  кто? – едва шевеля языком в пересохшем рту, выговорил Георгий Андреевич.
- Я …  пи-пи …  по вашей терминологии я – Пришелец. Я – с планетной системы звезды …  пи-пи-пи-пи …  по вашей терминологии: Эпсилон-2 Эридана. Наша раса решила колонизовать эту планету. Я внедрился для того, чтобы подготовить Вторжение. То, что ты, человек, видишь, не есть моя истинная форма. Я принял этот облик, как наиболее лучший, позволяющий мне: А – как можно лучше обжиться на данной планете; Б – в совершенстве использовать свои боевые способности …
- А вот хрена, твои способности! – воскликнул Георгий Андреевич и с размаху рубанул литовкой по крапивному кусту, а заодно и по вишне. Раздался скрежет, звон ломающегося металла и стальное тело косы, подобно лопнувшему куску стекла, распалось на множество осколков.
- С ума сойти! – прошептал потрясённый Дударев. – Простая крапива …
- Человек, я же сказал тебе, что это земное существо имеет всё необходимое для эриданского воина, - в ровном голосе Пришельца послышались нотки самодовольства. – В нём есть железо, никель, кобальт – для строительства моего скелета и брони. Есть прочные волокна для моих вен и нервов. Есть полость в стволе для размещения моих внутренних органов. Наконец, есть шипы – капсулы с кислотой для ожога и нервнопаралитического воздействия на врага.
На этой планете и в таком облике я – само совершенство!
Пока звучал монолог Пришельца, Георгий Андреевич с тревогой заметил шевеление почвы у себя под ногами и рост – прямо на глазах! – новых побегов крапивы. Он понял, что через несколько секунд окажется в плотных, убийственных объятиях растения. Ему стало страшно.
Георгий Андреевич развернулся и бегом припустил к дачному домику. Куст остался позади, но и в жилище войти он не успел. На улице прозвучал протяжный сигнал автомобиля. Дударев выглянул через свою калитку на дорогу. У домика деда Молоткова стояла машина его дочери. Георгий Андреевич без промедления пошёл туда. Если дочь и зять приехали к Деду в рабочий день, значить случилось что-то серьёзное.
- Ой, здравствуйте! – встретила его возле машины полноватая женщина средних лет. – Папа сегодня собирался приехать в город. За пенсией и … вообще. А потом позвонил по мобильному, сказал, что ему стало плохо и он вернулся на дачу. Человек он старый – мало ли …  Вообще-то он никогда не жаловался. Мы с мужем приехали сразу же, а он без сознания лежит на крыльце. И людей никого во всём посёлке!
- Да, тяжёлый случай … , - рассеянно отозвался Георгий Андреевич, думая об опасности нависшей над всем миром. Судьба одного единственного старика его уже не волновала.
- Ой! Ну, помогите мужу папу в машину погрузить. Мы его в город увезём.
Георгий Андреевич зашёл в дом. Сильно пахло нашатырём и ещё какими-то лекарствами. Старый Молотков с закрытыми глазами, с бесцветным лицом, сидел на кровати и тяжело, прерывисто дышал. Зять сидел рядом и поддерживал старика за спину. В другой руке у него был флакончик с нашатырём. Дударев помог поднять Деда и довести его до машины. Уже сидя в машине, Вячеслав Михайлович приоткрыл мутные глаза и проговорил:
- Гоша … извиняй … хотел помочь, предупредить … она уже везде … она хочет всех убить. Истреби её! … Пока не поздно …
- Да поехали скорее! – раздражённо прикрикнула на мужа дочь Молоткова. Машина фыркнула сизым дымком и осторожно покатила задним ходом по узкой, горбатой и каменистой дороге к выезду из дачного посёлка. Георгий Андреевич остался один.
Сжав зубы, сжав кулаки,  подполковник Дударев пошёл к своему участку. «- Я отмщу. Я тебя уничтожу» - повторял он всю недолгую дорогу. Боковым зрением он видел и слева и справа за заборами из штакетника головки и зелень крапивы. Его взяли в кольцо и лишь щебёночная дорога была свободна. А он шёл в самый центр вражеского плацдарма. Он шёл сразиться с Пришельцем.
У себя в доме Георгий Андреевич достал из привезённого из города рюкзака горнолыжные очки, ручной опрыскиватель, канистрочку с керосином и разведённым в нём веретенным маслом и скипидаром. В карман куртки он положил армейский сувенир – зажигалку ручной работы и вышел наружу.
Георгий Андреевич подошёл к Кусту опирающемуся на ветки вишни:
- Ну, гад! Ну, фашист! Ну, Пришелец, держись! – твердил он, снаряжая свой самодельный огнемёт.
Он направил конец распылителя на Куст и, что есть силы, надавил на поршень …

Когда огненный шар в глазах Георгия Андреевича потускнел и стал распадаться на множество отдельных шариков, в сознание мужчины вошли два новых голоса. Картавенький тенорок говорил:
- … Перспективы лечения неплохие. Пациент достаточно стабилен. Заживление проходит нормально.
Грубоватый окающий голос, однако, сомневался:
- Первая операция, согласен, прошла успешно. Но этого мало. Лицо, это да, мы спасли. Но ожоги тела внушают опасения. По крайней мере …
- Постойте, - перебил первый голос. – Мне кажется, больной реагирует.
Перед глазами Георгия Андреевича мелькнуло что-то чёрное. Он моргнул.
- Вот видите! – обрадовался первый. – Сестра! Подойдите к больному! Пожалуйста, укол ему и покормите бульоном. К вечеру капельницу, глюкозу. На ужин сладкий чай. Я приду завтра на утренний осмотр. Пойдёмте, Борис Никитич, посмотрим ещё одного.
- Вы в милицию сообщили?
- Конечно. И в милицию, и в ФСБ.
- Ну, уж в ФСБ, это Вы … - недовольно пробасил сомневающийся, удаляясь, видимо, выходя из палаты.
Медсестра поставила Георгию Андреевичу укол в забинтованную руку. Принесла жиденький бульон и покормила больного с ложки. Потом дала «утку» и ушла.
Георгий Андреевич, насколько мог двигаться, осмотрелся. Он лежал один в двухместной палате. Чувствовал себя Георгий Андреевич  очень плохо. Болело всё тело. Тело чесалось, жглось, трепетало от боли в каждой мышце, в каждой клеточке. Он был запеленат в марлю, подобно мумии. Бинты были на голове, на туловище, на руках и на ногах. Он мог только видеть и дышать. И ещё он мог думать. Сквозь боль, сквозь страдания, Георгий Андреевич думал только об одном.
Он думал, что на всей планете Земля только он знает о грядущей опасности. Только он один мог остановить вторжение инопланетян. Но он проявил беспечность, недооценил противника, переоценил себя. Как военный, как офицер, он проиграл своё сражение. Что же сейчас ему следует делать? Что может он – израненный, забинтованный, одинокий? Рассказать всю правду? Кому? Этой девочке медсестре? (Хм!) Врачу? (Ха-ха!) Следователю из прокуратуры? (Ну-ну!)  Но что-то же делать надо! А кстати, как же он попал в больницу, в город?!
Когда вечером медсестра пришла ставить ему капельницу, Георгий Андреевич набрался сил и заговорил с ней, с трудом раздвигая запекшиеся губы:
- Скажите, милая девушка, сколько я уже больнице?
- Шестой день. Но Вы не волнуйтесь, у Вас шок был. А ожоги обширные, но поверхностные. Видимо, пламя быстро погасло. У Вас же керосин в руках взорвался, да? Хотя, Борис Никитич, я сама слышала, сомневается. Он говорит, что ожоги очень похожи на ожоги кислотой. Но наша лаборатория проверила и тако-ое получила! Короче, такой кислоты на Земле вообще не существует. Смешно, да?
Ну, вот, у Вас бензин взорвался, но Вы встали и дошли до железной дороги. Там машинист поезда Вас заметил и вызвал «скорую». Операция по пересадке кожи прошла удачно, ну, и …
скоро подлечитесь и выпишитесь!
- Мы на каком этаже находимся?
Девушка удивлённо вскинула на Георгия Андреевича фиалковые глаза с пушистыми ресницами.
- На втором … А что?
- Сестра … мне нужно сделать срочное … заявление!
- Но … я не знаю! Рабочий день уже закончился. Все ушли. Потерпите до утра. Утром придёт врач – сразу всё ему и скажете, да? А, и из прокуратуры звонили. Завтра придёт следователь, запишет показания. Отдыхайте сегодня. Я ещё зайду к Вам. Когда раствор в бутылочке начнёт заканчиваться, нажмите красную кнопку. Отдыхайте!
 Медсестра взяла судно и вышла из палаты. Георгий Андреевич посмотрел на медленно закрывавшуюся белую дверь, вздохнул и вытянулся на продавленной больничной койке. Ждать до утра! Когда дорогА, может быть, каждая минута! И хорошо, если ему поверят. Если сразу поверят! А ведь он здесь уже шестые сутки! Что если уже поздно?
Георгий Андреевич перевел тоскливый взгляд на окно палаты. Длинный июльский день подходил к концу. Небо разлилось густой синевой. Облака высоко над городом рдели густо-алым цветом, обещая на завтра хороший, тёплый денёк. В открытую форточку потянуло вечерней свежестью …
На фоне вечернего неба вдруг появился чёткий чёрный силуэт крапивы. Он вырастал буквально на глазах, и через несколько секунд головка куста поравнялась с форточкой.
Георгий Андреевич издал протяжный полувздох-полустон и закрыл глаза.
Вторжение началось!