Юрий Кулишенко

МЕДВЕДЬ-ПОДРАНОК
Случилась эта история недалеко от поселка Неляты, что стоит на красивой Угрюм-реке - Витиме. Темной дугой уходит Витим от поселка дальше в сибирскую тайгу, и вот там, в этой тайге и подранил кто-то из охотников медведя, но медведь от него ушел, только немного крови на память и оставил. Раненый медведь опасен, и первое время в тайгу ходили с оглядкой да с оружием соответствующего калибра. Но мишка никак себя не проявлял, и народ решил, что он либо сгинул где-то в чащобе, либо подался прочь подальше от греха в тайгу. Постепенно это всё забылось, и извечный русский «Авось» в очередной раз вылез из-за печки. Население стало шастать по лесу почём зря, безо всякой опаски. Вот и Василий отправился однажды поутру в тайгу на своём «Урале» с мелкашкой на изюбря. А надо вам сказать, что местные охотники наловчились бить изюбрей из мелкашек. Высидят в соответствующем месте, щёлкнут, куда надо, и изюбрь, а то и пара готовы. Выстрел из мелкокалиберной винтовки негромкий, по лесу не разносится, зверя не пугает, да и стрелка не выдаёт. Только и услышит иногда опытное ухо, как где-то вдалеке крикнет изюбрь, падая под выстрелом.
«Подстрелили зверя!» – скажет опытный бывалый охотник новичку. «Как так? – удивится новичок, – вроде тишина кругом, и выстрелов не было!» «Взяли, взяли зверя!» – подтвердит бывалый и зашагает дальше в тайгу, всматриваясь в прогалины и в кусты у обочины дороги.
Ну, так вот, поехал Василий по лесной колее и остановился у знакомых угодий. Заглушил «Урал», слез с него, развернул к дому передом, к лесу задом и пошёл потихоньку по дороге. А верный «Урал» остался ждать своего хозяина, готовый принять в коляску изюбря. У Василия стал ощущаться в доме недостаток по части мясной продукции. Правда, в самом начале его пути, почти у мотоцикла, когда на одном из поворотов дороги шёл он, любуясь пробуждающейся природой, клочками тумана и росой на кустах и траве, тишина взорвалась вдруг топотом и шумом. Прямо у него из-под носа уходили два изюбря. Открыв от неожиданности рот, Василий проводил взглядом подпрыгивающие за кустами их тяжёлые зады. Стрелять из мелкашки вдогон было бессмысленно: только патрончики тратить  да зверей мучить, и Василий разрядился лишь тирадой в адрес беспечных созданий. Да и сам он опростоволосился на славу – пёр, разинув рот на росинки да кустики, когда в леднике мясо на исходе. Одним словом, удача как ускакала на спинах изюбрей, так и не возвращалась больше к нему, сколько ни ходил Василий по тайге.
Устав, Васька поплёлся к мотоциклу. Метрах в ста от своего железного друга он задержался и стал любоваться окрестностями. Ох, и любил же мужик красоты природы! А тут перед ним раскинулся пейзаж такой художественной силы, что Василий вдохнул в себя его очарование и замер. Хоть и темна витимская тайга, хоть и не радует взыскательный взгляд разноцветьем, но отдохновение и успокоение душе всё же приносит.
Здесь ласковые солнечные лучи янтарно позолотили стволы величественных сосен, там белые точёные чашечки скромных цветочков тихим звоном высветились на фоне изумрудной зелени. Птичка вдруг весело пропела свои незатейливые нотки, ей ответила другая, сизый вяхирь прошелся над дорогой по тёмной столетней ветви. Суровая, неброская, спокойная красота. Раскрылся Василий душой навстречу природе – дышит, не надышится! Радостным взором окинул он свои владения, легко и свободно обернулся назад…
И ухнуло тут его сердце вниз, враз обмякли ноги: медведь шёл за ним по пятам! Тёмная туша резко приникла к земле при неожиданном его повороте. Но в следующее мгновение «Хозяин» взревел и на махах пошёл на Василия.
«Он!» – жутью плеснулось в голове у Васьки, – «Подранок!» От этой мысли крепкое его сердце тут же подпрыгнуло обратно и отчаянно забилось в груди, горячая молодая кровь бросилась в голову, а колени обрели титановую лёгкость и силу. Дико взвыв, Василий вломился в кустарник и пошёл шуровать со скоростью курьерского поезда, издавая на ходу отчаянные гудки такой силы, что не всякому локомотиву и по плечу. Инстинкт погнал его прямо к мотоциклу.
Последующее Василий помнил смутно. Выскочив на дорогу и подлетев к мотоциклу, с быстротой молнии осознал: «Заводить поздно, только с ходу. Задержусь – съест!» Одновременно со спасительной мыслью ловкие проворные руки и ноги мгновенно провели ряд операций, и в долю секунды Василий, вцепившись в рога родного «Урала», сорвал его с места и погнал по дороге. Да так быстро, что тонкие деревца только мелькали вдоль обочин. «Урал» хрюкнул пару-тройку раз и, утробно заурчав, резко потянул вперёд. Васька, не помня себя от cтраха, птицей взлетел в седло и снова что-то быстро сделал руками и ногой, совершенно не осознавая что, как и для чего…
«Урал» стал набирать скорость, уходя вперёд по дороге. Вдруг тяжёлый удар по задку мотоцикла едва не выбросил Ваську из седла. «По люльке  лапой!» – понял он, впечатываясь обратно на сиденье и ломая до упора ручку газа. «Урал» рывком вернулся на дорогу и на предельной скорости, взвывая мотором, стал уходить всё дальше и дальше к Витиму и к родной избе в поселке.
Дома Васька отошёл от пережитого только после пол-литра разведённого спирта без закуси. Мужики же, почесав в затылках, посадили «Авося» обратно на печку, и вскоре, в одном из дворов повисла расправленная шкура медведя, а девки и бабы отправились в тайгу уже без опаски.