Юрий Кулишенко

                Глубокие воронки в песке

Над тайгой шел дождик. Вначале мелкий, он маленькими капельками осторожно падал на кроны деревьев и прогалины, потом полил сильнее, и почва стала жадно впитывать потоки воды. Надвинулись и ушли, отгремев, тяжелые грозовые тучи и оставили за собой влажный и яркий солнечный мир. Блестели промытые дождем листья, свежо зеленела хвоя сосен, янтарно светились чистые стволы. В  лесу воцарились запахи мокрой коры и теплой влажной подстилки.
Когда тёплое солнце просушило землю, на огромных куполах рыжих лесных муравьев возникла суета: из расширенных по этому случаю выходов стали появляться, сначала единично, а потом массами невиданные прежде обитатели муравейников. Большие и тяжёлые.  За спиной у них светились длинные прозрачные крылья. Это были самки.
Суета возросла, достигла апогея и над куполом закружилась летняя метель белых крыльев: это поднялись и полетели вдаль странники муравьиного дома.
Встретившись в брачном полете с самцами, будущие муравьиные основательницы новых государств опустились на землю и пробежали по ней свои первые после полета сантиметры. Вскоре они стали обламывать мешавшие им в травяных джунглях великолепные крылья и оставлять их валяться на земле. Впрочем, некоторые самки  возвращались к ним позже и сгрызали без остатка своими зубчатыми жвалами.
Набегав сотни метров среди трав и выбрав подходящее на их взгляд место,  самки принялись рыть  норки. Уже потертая от тяжелой работы  самка будет бережно ухаживать за отложенными яйцами и кормить их целебными и питательными выделениями язычковых желез.
Заботливо облизываемые яйца превратятся в маленьких, похожих на беленьких червячков личинок. Облизыванием крошек уже не обойдешься, и заботливая мама станет откладывать для них кормовые яйца. Они не оплодотворены и никогда не превратятся в личинок. Поедая их,  дети муравьихи станут расти,  крепнуть, и превратятся внутри сплетенных ими шелковистых коконов в куколок. А через положенное время из коконов выйдут молодые рабочие муравьи – недоразвитые самки.
Эти первые немногочисленные обитатели крошечного муравейника будут на удивление мелкими, поэтому молодое гнездо, основанное самкой, будет существовать на пределе своих возможностей и малейшие неприятности смогут изменить его судьбу, отодвинув развитие, или вовсе погубить, погасив вспыхнувшую во мраке подземелья искорку семьи.
Но вот, в теплый погожий день вход в гнездо, наконец, было открыто, и муравьишки забегали по поверхности, которую они увидели впервые. Вернее ощупали усиками: у них слабое зрение.
А этом же лесу, в то же время летали над склонами у Байкала вдоль дороги, ведущей  из пади Большие Коты в падь Черную и другие насекомые – самки муравьиного льва с сетчатыми крылышками. Они очень походили на стрекоз, только усики у них были довольно большими и булавовидными, с утолщенными концами, и крылья они складывали в покое домиком, а не распластывали в стороны. Их личинки с серповидными жвалами питались, в основном, ищущими провизию для своей семьи муравьями. Всё что они не переваривали, высасывая своих жертв, личинки хранили в себе, а остатки -  меконий - выбрасывали из кишечника уже выходившие из куколок взрослые муравьиные львы, которые питались пыльцой цветов или вовсе ничего не ели.   Летали они по ночам и вечерами слегка неуклюжим, порхающим полетом.
Когда муравьиные львы обнаруживали подходящее сухое место с изобилием песка, они прикрепляли к ближайшим  травинкам, веточкам и камням свои небольшие яйца. Из яиц выходили маленькие личинки с подвижной шейкой, трапециевидной головкой и желтовато-сереньким плоским тельцем.  Крохотульки ползали по земле среди камешков и огромных для них веточек и стебельков трав. Наконец самое удобное место  среди простиравшейся от горизонта до горизонта  пустыни - небольшой полоски песка под обрывом склона у дороги – найдено, и личинки начинают сооружать здесь свои ловчие воронки.
Каким-то чутьем, инстинктивно, каждая из личинок выбрала прикрытое сверху выступающей над склоном  дерновой постилкой место. Здесь, на  не заливаемом потоками дождевых струй участке, она и стала проводить концом своего брюшка круг. Эту геометрическую фигурку  личинка изобразила самым загадочным образом без циркуля и шаблонов. Пропахивая этот же круг вторично, она стала нагребать своей маленькой лапкой песок себе на крохотную головку и выбрасывать его наружу, за пределы борозды. Внутри образовавшегося круга наш талантливый  геометр стал чертить следующие круги всё больше углубляющихся борозд.
 Вскоре в песчаной пустыне образовались довольно глубокие воронки. На дне этих воронок сидели личинки муравьиного льва. Они зарылись по самые головки в теплый песок и выставили наружу едва ли не самую большую часть своего тела -  огромные, кривые серповидные челюсти.
Сидят личинки муравьиного льва в воронках и ждут. День, два, неделю… Но как только песчинки  со стенок начинают скатываться вниз из-под лапок оказавшегося в  воронке  муравья, личинка сразу же  забрасывает его струями песка, сбивая со склона. Лишь редким, особо быстрым и удачливым мурашам удаётся  выскочить из ловушки, остальные попадают в огромные челюсти. Вскоре  пустые, высосанные шкурки муравьев выбрасываются за пределы воронок.
А под тем же солнышком и небом,  невдалеке от обрыва и воронок, в зарождавшемся муравейнике было тепло, тихо и  влажно. Стоя на шести массивных членистых лапках, самка подогнула брюшко и произвела на свет очередное яйцо.
 Ощупав его усиками, она осторожно надкусывает оболочку и  берёт  двумя передними лапками так бережно, что оттуда не проливается ни капли. Во тьме камеры чуть содрогается пол – это большая заботливая мамаша делает несколько шагов к личинке и подносит ей  яйцо. Безглазая, суженная к ротовому отверстию личинка  спит мирным сном, и муравьиха начинает тормошить ее усиками до тех пор, пока в гнезде не раздастся счастливое чмоканье дорогого ей червячка. После того, как первая личинка наестся и перестанет издавать жадные звуки, всасывая в себя содержимое яйца, самка подносит его следующей личинке. Проходит время, и вот, наконец, все наелись, и от кормового яйца осталась лишь жалкая сморщенная оболочка. Самка ощупывает ее усиками и, убедившись, что там уже ничего нет, съедает ее сама.
Наконец, в укрытом от тревог и опасностей внешнего мира гнезде появляются и коконы с куколками. В коконах развиваются и зреют будущие помощники – рабочие муравьи – недоразвитые, неполовозрелые самки.
Когда до мамаши-самки начинают доноситься шуршащие звуки пытающихся выбраться наружу малышей,  она осторожно наклоняется над коконами и взрезает их передние, со стороны головы муравья, концы. Вырезанная крышечка откидывается, и беленький прозрачный молодой муравьишка выползает из колыбельки. Вскоре гнездо наполняется обследующими его и друг друга рабочими муравьями.
Пора открывать выход, и, после усиленной работы, в туннеле появляется первый лучик света и врывается свежий, полный разных запахов воздух. Цепочкой, осторожно, выходят из гнезда  на прогалину среди трав муравьи-разведчики. Немного пробежавшись по окрестностям и оставив свой запах,   они быстро убегают обратно в гнездо. Первая прогулка окончена.
Теплый яркий свет солнца заливает полянку в лесу среди сосен. Она поросла густой травой и редкими цветочками под сенью высоких в безбрежной синеве неба крон сосен. По прогалине среди злаковых трав бегает несколько маленьких рыжих муравьёв. Они подергивают усиками, быстро толкают друг друга при встречах и суетливо переставляют маленькие ножки:  муравьи знакомятся с полянкой и ищут корм для себя и своей семьи.
А чуть дальше, под обрывом у обочины безбрежной дороги, распростерлась сухая песчаная пустыня с глубокими воронками в ней. Их семь штук, они безмолвны, тихи и опасны, словно  минное поле. Широкие отверстые пасти воронок ждут жертв, чтобы взорваться ураганом песчаных булыжников и камней.
Самый деятельный и храбрый фуражир-разведчик покинул полянку с гнездом и добрался до гигантского стебля зонтичной травы – дудника. Там, в голубой дымке на недосягаемо огромной высоте, сидели, погрузив хоботки в ткани растения, неизвестные и невиданные существа. У них большие телескопические антенны-усики и тонкие, изогнутые вверх острыми углами коленок, ноги. Сзади, на брюшке, напоминавшем муравьиную мордочку, находится пара трубочек, похожих на антенны муравьёв. Сквозь прозрачные тонкие покровы брюшек просвечивают петли кишечника и наполненная соком фильтрационная камера. У тлей, а это были именно они, передняя кишка слита с концом средней и пропускает через камеру в заднюю кишку только сахар и воду, а белки и другие необходимые вещества остаются в средней кишке и перевариваются тлями. Сахаристые вещества и вода выделяются наружу.
Хотя муравей и впервые видел тлей, инстинкт подсказал ему, что надо толкнуть её рожки  своими антеннами. Когда муравей-фуражир постучал по трубочкам усиками, тля тотчас выделила на конце брюшка большую каплю сладкого сиропа. Фуражир наполнил до отказа свой зобик и перекрыл его специальными мышцами. С полным  зобиком муравей быстро помчался домой, где его ждали голодные собратья и самка-царица. Вскоре группки фуражиров устремились к стадам коровок по его следу.
Горячие высокие барханы унылыми волнами тянулись от горизонта до горизонта, и лишь отдельные узловатые стебли злаков скрашивали светло-коричневый, поблёскивающий иногда ослепительными искрами кварца однообразный пейзаж. Под стук и скрежет песчинок-булыжников взбирался очередной фуражир муравьев Формика лугумбрис на пологий песчаный склон огромного бархана. Далее шла ровная поверхность над которой туманно нависал сверху край обрыва, и муравей быстро побежал по ней вперед, к высившемуся вдали тяжелому огромному стеблю дудника: в муравейнике его ждали с очередной порцией пищи.
В основании усика муравья, в его рукоятке, находился локатор, так называемый джонстонов орган, который сообщает муравьям о препятствиях, ожидающих их впереди, но сейчас сигналов не было, и муравей без опаски несся к дуднику и тлям -  вдруг под ним разверзся глубокий обрыв с крутыми осыпистыми стенками! Фуражир, кувыркаясь, полетел вниз по склону. На середине склона муравей пришёл в себя и стал быстро, работая всеми шестью лапками и осыпая вниз камни-песчинки, карабкаться вверх, к туманному голубому небу.
Вдруг град булыжников обрушился на него снизу с такой силой, словно там проснулся и разверз свое жерло огромный вулкан! Но  было  не жерло вулкана, а ворочалась и взметывала вверх фонтаны песка тяжелыми серповидными жвалами огромная личинка муравьиного льва. В адском грохоте и скрежете, среди вихря камней покрывшееся вмятинами и царапинами тело муравья сползло вниз. На дне глубокой воронки, он сумел развернуться навстречу врагу и распахнул свои грозные жвалы, готовый с мужеством защищаться. Но Ужас песков, поняв, что перед ним не мягкое брюшко, тотчас скрылся под грудой булыжников, которые взлетели вместе с муравьем вверх. После падения муравья на дно воронки, огромные челюсти личинки пробили хитиновые кольца муравьиного брюшка и глубоко вонзились в него. Мощно и сильно заработал мышечный насос глотки личинки, и вскоре лишь выброшенный из воронки пустой хитиновый панцирь среди безжизненной пустыни напоминал о случившемся: поливаемый дождями и иссушаемый солнцем, печальный памятник случившейся трагедии.
Постепенно муравейник стал слабеть: то один, то другой труженик-фуражир не возвращался из горячей пустыни. Страшные глубокие воронки среди песка молча поглощали их одного за другим. И вот, в туннелях маленького гнезда осталась лишь жалкая горстка его обитателей. Потеряв чувство плеча и отчаявшись, они вяло перемещались по гнезду и неохотно уходили за провизией по проторенной их погибшими товарищами и все еще пахнущей их запахами дороге к пастбищам тлей. Редко кто возвращался с полным  зобиком обратно. Они, один за другим, уходили и таяли в коричнево-голубой дали горизонта.
Вскоре последний фуражир ушел от опустевшего гнезда в неизвестность, пошатываясь от слабости и голода, в распростершуюся перед ним ненасытную пустыню. Погибла от голода и ослабевшая царица, давно не откладывавшая маленьких беленьких яиц…
Пасти воронок замерли и притихли. На их дне, зарывшись в теплый песок по основания огромных серповидных челюстей,  дремали пополневшие и выросшие за это лето личинки муравьиного льва. Они будут ждать так, в полусне, и месяц, и два. А может и целый год…
Пока не появятся на краях воронок новые посетители и не разбудят их.