по дорогам войны 7

Но положение на фронтах осенью 1942 года было грозным, и настроение солдат было плохим. Мне стоило большого труда и умения вселять веру у своих солдат в победу. Лично я в нее верил искренне, но убедить таких как Михаил Мустафа или семен Слонов было тяжело. Помню, однажды принесли с газетами, на КП очерк Александра Довженко «Отступник» яркий, правдивый и захватывающий, который я прочитал солдатам несколько раз, и он потряс их своей силой. Долго потом я хранил его в кармане гимнастерки, вероятно больше года, и только потом, уже, при остром недостатке бумаги на курение, уже на Украине искурил его. Однажды в густом утреннем тумане я шел с разведчиками Лебедевым с огневой, на КП и едва не забрел , заблудившись к немцам. Только случайность спасла меня от гибели. Вскоре, через неделю после моего прихода на батарею был назначен завкомбатом по строевой части только что окончивший Тбилисское артиллерийское училище лейтенант Федор Величко. В один день с ним, 22 октября 1942 года прибыл новый командир отделения связи Колосов Александр. Однажды на огневой неожиданно появился лейтенант Дмитрий Койчуренко. Мы обрадовались неожиданной встрече. Оказывается он заболел, ушел и 276 а в госпиталь а оттуда попал к нам и стал здесь начальником штаба артеллерийской бригады. Я был доволен что мы вместе. Так прошло две недели. Поздно ночью 1 ноября мы снялись с переднего края и поспешно отправились в далекий путь до города Орджоникидзе. Ехали своим ходом, на автомашинах через Червлент и город Грозный. 5 ноября вечером мы сосредоточились в селении Базоркино, в 11 километрах от города Владикавказа.
27 февраля 1945 года. Вторник. Чехословакия. С Ладзаны.

5 ноября 1942 года мы остановились на окраине селения Базаркино в двух домиках почти разрушенных, почему не знаю.хотя фронт сюда еще только приближался. Мимо нас шло великолепное шоссе из Владикавказа, который был хорошо виден, и находился от нас не более чем в 11 километрах. В разрушенном и пустом доме мы жили два дня. Запомнилось мне из них только то, что однажды вечером к нам нагрянул когда уже совершенно не помню, начальник артиллерии бригады гвардии капитан Прохоров и распушил нас всех только потому что был пьян. Меня лично как КВУ, прогнал с разведчиками копать наблюдательный пункт и находиться он в там в метрах в 50 от дома, хотя надобности в этом никакой не было. Спали мы все вместе. Микушин, Шаболин, Кормич Конюхов и я.7 ноября 1942 года был получен приказ передвигаться в направлении селения Михайловское. Я в темную ночь с разведчикам Булькачом направился в штаб артиллерии бригады, который находился в другом конце села, чтобы уточнить обстановку. Но пока мы шли туда, штаб уехал, а когда вернулись на место где батарея уехала и она. Мы остались одни. Я был совершенно спокоен, зная что Михайловское недалеко от Базаркина и я найду батарею. Но ночью было идти совершенно бессмысленно, благо дорога была неизвестна и мы остались ночевать с Булькачом и комиссаром Конюховым одни в пустом доме до утра. Утро 8 ноября 1942 года было безоблачным ветряным и холодным. Шли долго. Я грустил об одном, что мне не удалось еще раз побывать во Владикавказе, который оставался теперь в стороне. Увижу ли я когда нибудь его еще, и каков он стал теперь? думал я. Хорошее шоссе было безлюдным и пустынным и хранило следы совсем недавнего свежего боя, везде валялись трупы убитых лошадей и солдат. Во многих местах дорога была минирована. Михайловское большое село. Кругом сады. Танки здесь я впервые увидел минометы гвардейские, которые на простом солдатском языке называли Катюшами. Они вели огонь. Здесь же я увидел как из разбитого небольшого танка солдаты танкисты через узкий люк вытаскивали по частям как говядину искрошенного снарядами танкиста. Тогда это произвело впечатление. Теперь бы нет. Привык ко всему. Часть свою в этом селе мы не нашли. Ее не было и признаков. Пошли дальше, расспрашивая солдат. Только поздно ночью мы нашли тылы батареи – кухню и вместе с ней приехали на огневую позицию.она была в густой кукурузе на ровном поле вблизи разбитого снарядами отдельного домика. Была неприятная осенняя ночь и дул пронзительный холодный ветер. Порой шел снег. Костры развести было нельзя. У домика лишь две стены и на полу спали вповалку около полусотни солдат. Повалился спать и я. Впереди был Гизель – немцы. Знаменитая 23 я танковая немецкая дивизия фон Клейста. Назавтра предстояли решительные бои с немцами.
Чехословакия. Город Врабле. Селение Вельк-Лапаш. 30 марта 1945 года. Пятница.

Вечер.прохладная крестьянская комната. Один. Продолжу воспоминания о 1942 годе. То что, мне предстоит сейчас описать, следует озаглавить «Битва за Кавказ». В ранний час утра 8 ноября 1942 года я проснулся в развалинах одинокого дома в поле от леденящего порывистого ветра с сухим снегом. «Комнату» заметало снегом и ноги мои ничего не чувствовали. Пехотный и артиллерийские солдаты прыгали и скакали вокруг развалин. Начал скакать и я. Немного согрелся. Брезжил рассвет. Впереди передо мной открывалась идеальная равнина и я бы не сказал, что отполированный стол ровнее той арены битвы, на которой должна была решиться судьба Владикавказа, военно грузинской дороги и Зкавказья. Впереди километра четыре на запад едва виделся Гизель,сами дома были неприметны, виднелись лишь пирамидальный лес тополей да белое здание птицефермы на окраине селения. Еще дальше, на запад от Гизеля. Должен был находиться Владикавказ. Правее на север шли один за другим советские селения Новая Силба, Майрамедаг, тоже находившийся у немцев. Через равнину, лишенную даже сколько нибудь маскирующих местность кустарников или травы с востока на запад шли неглубокие каменистые логи. Наш корпус – 10 гвардейский с 7 бригадой в центре имел задачу наступать на Гизель с востока на запад. Другие части Красной Армии с юга на север и третьи обороняли Владикавказ с востока. Так приблизительно было дело утром и днем 8 ноября 1942 года. Серое свинцовое небо,порывистый холодный ветер с запада. Стрелковые части под ливнем пулеметного минометного огня с утра начали наступление. Невозможно было нигде укрыться от огня. Но на этот раз у нас было преимущество. Мы имели численный перевес, большое количество снарядов и гвардейские минометы. Немцы имели недостаточное количество снарядов, зато имели танки, и огромное количество боеприпасов для пехоты. С утра до ночи шел бой. Поле было усеяно трупами наших людей. В какой то момент наш левый сосед дрогнул и спас положнение только командир батальона из 7 бригады Герой Советского СоЮЗА Маргулин. Мы с комбатом Микулиным и разведчиком Родионовым шли и увидели следующую картину. Лейтенант пехоты азербайджанец робко доказывал командиру батальона что держаться невозможно. Ливень огня не дает возможности удерживать рубеж. На лице младшего командира батальона красные пятна перемежались с белыми. Он был страшен в своем гневе. «Мерзавец и предатель» почти шепотом произнес комбат «Замолчи! Ты лучше расскажи почему твои илдаши сдаются немцам в плен! Вот только сейчас целая рота ушла к ним! « тем временем правая рука командира раскрывала кобуру пистолета. «я н-незнаю, товарищь гвардии старший лейтенант! Я ничего не могу сделать! У меня в батальоне много потерь, а огонь противника ураганный… «испуганный лейтенант – азербайджанец видел уже в руке комбата пистолет и пятился назад, собираясь уйти. Вокруг стояли сомкнув губы безмолвные серые шинели. «кУда? Стой! Почти шепотом, отчеканивая каждую букву произнес комбат. «не уйдешь! Пуля догонит!» лейтенант бледный как полотно с трясущимися губами бросился бежать. Прогремел выстрел. Убрать! Махнул комбат своим солдатам и обращаясь ко мне и к Микулину сказал. «Ну пойдемте ко мне завтракать. Есть выпить.» в мирной довоенной жизни, сознание и психику потрясали порой события совершенно ничтожные с точки зрения военного человека. Например ночная дорога в лесу, подозрительный шорох в кустах – в пустой квартире ночью….. то что описано мной, потрясло нас столько же сколько может потрясти двойка поставленная нерадивому ученику строгим учителем. В ту минуту, когда мы повернули свои шаги в сторону окопа, где нас ожидал завтрак, я лично уже не думал и почти забыл о трупе гяура, оставшегося лежать на камнях. Но какое воспитательное значение дал этот расстрел на солдат! Никто больше не бежал от немцев. И хотя в этот день в батальоне осталось в жизни меньше половины людей, они продвинулись больше чем на 500 метров. Каждый любит жизнь. Каждый не желает умереть, но каждый также знает, что лучше умереть на поле боя с честью, чем предателем. Это почти так для всех.
Я не был под Сталинградом,но я по целым ночам слушал рассказы тех, кто живым вернулся оттуда. Во время штурма Сталинграда русскими солдатами полоса наступления дивизии доходила до 600-800 метров. Через несколько часов дивизии, наступавшие в первом эшелоне погибали продвинувшись на 20-50 метров…. Через их трупы шли дивизии второго эшелона, судьба которых была такой же. Кругом трупы. На дорогах и блиндажах трупы. Десятки тысяч трупов. В безлесных снеговых равнинах сталинградских степей из немецких трупов делали перекрытия в блиндажах, немецкие замерзшие трупы стояли на многие километры вешками на дорогах от снежных заносов, я слышал много кошмарных и героических страниц о неповтормом Сталинграде, но никто не говорил мне о предателях. Их там не было!
День битвы 8 ноября 1942 года закончился.на землю опустилась ночь. Весь день мы с комбатом Микушиным, разведчиками – Родионовым,Лебедевым, Булькачом с телефонистами и командиром отделения Мининым вели огонь по немцам с наблюдательного пункта. Что это был за пункт и где он был? Огромная бомбовая воронка с 1941 года на равнине в 200 метрах от немцев. Внутри ее мы дополнительно вырыли окопы – себе – могилы. Но никто из нас в этот день не умер. Хотя все поле было усеяно снарядами, воронками и трупами. В небольшие перерывы мы смеялись,шутили и ели замерзший суп из конского ведра тремя ложками десять человек. А фрицы вероятно, в это время ели шоколад! Мы им дадим …..шоколад!!!
Лишь в этот день да и в последующие тоже, не желал подвергать себя опасности комиссар батареи старший лейтенант Конюхов. Он спокойно варил и пек картошку у костра вблизи развалин дома. Там не было ни пуль ни снарядов. Он видите ли готовился к отчету. Мерзкая тварь!!
Ночь не принесла тишины. Она лишь сбавила голос войны на полтона. В бомбовой воронке мы улеглись вповалку на соломе, которую где то с риском для жизни добыли разведчики, закрылись палатками. Ночью нас толстым слоем покрыл снег. Было очень тепло. Даже душно. 9 ноября 1942 года сражение не затихало ни на минуту. Седьмая гвардейская стрелковая подошла вплотную к окраине Гизеля и заняла здание птицефермы. Там расположился певый батальон. Туда ушел мой молодой и беззаветно храбрый комбат младший лейтенант Коля Микушин.
Я со взводом управления остался за командира батареи на наблюдательном пунете. Лейтенант Ееличко, Шболин,Коноплев были на огневой позиции, Конюхов. В тылах батареи на кухне. В полдень я получил приказ пробраться на командный пункт первого батальона в птицеферму. Но пройти туда по ровному полю килиметр было безумием. Тогда я решил вместе с Родионовым справа сухим логом до уровня птицефермы, а затем ползком или стремительным броском от лога по ровному полю простреливаемому вдоль и поперек добежать до сарая. Шли сухим логом долго. Незаметно для себя прошли весь передний край и углубились в тыл противника. Только тогда, когда справа и слева и сзади зацокали снайперские пули, мы поняли в чем дело и залегли в окопе. Лог ухродил далее и пересекал равнину муежду Гизелем и Новой Самбой селением находившимся в руках немцев.
Мы как раз оказались между ними. Поразмыслив мы повернули под огнем снайперов назад и благополучно добрались до своих пехотных солдат, а затем, выбравшись из оврага стремительным броском добрались до сарая птицефермы.
Днем 10 ноября 1942 года я снова был на наблюдательном пункте, а Коля Микушин в сарае птицефермы. Он ушел туда рано утром и больше не вернулся. Погиб.готовился штурм Гизеля. В назначенный час штурма он вывал меня к телефону и сказал. КВУ. Братишка Саша! Веди огонь по Гизелю прицелами 70,72,74,76….я иду с пехотой на Гизель! За Родину! За Сталина!!
Я открыл огонь! Ураганный огонь! Было израсходовано за 40 минут батареей 600 снарядов. Но вот снаряды кончились. Новых пока не подвезли. Николай кричит по телефону – Огонь! Отвечаю – огурцов нет! Огонь……» « нет огурцов!!» через 20 минут появились снаряды.