по дорогам войны 10

Чехословакия. С.Зволе, под Прагой, 30 мая 1945 года, среда.

Один час пятнадцать минут. Продолжаю воспоминания. Да, от Ищерской остались одни руины. Я с величайшим интересом и вниманием, волнением в сердце подьезжал к ней, всматривался в эти камни и остатки стен. Строемясь найти в них что то знакомое и изученное, что знал и видел. Было ли с вами такое что нибудь, где вы никогда в жизни не были в том городе или селе, в кеоторое вам было необходимо попасть? Не были потому, что чужая враждебная сила, запретила вам это, и вы, тем не менее стремясь опрокинуть врага и ворваться туда каким то либо образом, издали на большом расстоянии, изучали каждую улицу, каждый дом, каждый кустик и камень, чтобы обмануть врага, прийти туда. Вам это не удалось. Вы уехали далеко, и вдруг через некоторое время долгое, вы пришли неожиданно в это место тогда, когда там нет врага. И вместо того чтобы рассматривать через бинокль и стереотрубу из полей, эту далекую и таинственную станицу, вы видите ее у себя под ногами. Да, это Ищерская. Та, которую я изучал в бинокль и стереотрубу до малейших подробностей и в которой я не был до сих пор никогда. И все же я ее почти не узнал. Нет дома, из которого выходила девка к колодцу, а затем немецкий офицер подошел к колодцу, взял ее под руку. Идти далеко им не пришлось. Мой снаряд догнал их. Дом разрушен. Хорошо. Нет кирпичных сараев. Их снес начисто шквал огня гвардейских минометов. Населения из 500 домов, осталось лишь 200 домов да и то сомнительно. Одни погибли, другие убежали с немцами. А те, кто остались здесь, смотрели дико как на чудовищ чужеземцев вторгшихся в их землю, враждебно. Ведь это были казаки!...... не помню сколько мы жили здесь. Кажется не более суток. Огромный цыганский табор войск разместился на поляне у края села. Мимо нас с утра до вечера шли вереницы раненых. Без конца! Все азербайджанцы! Все ранены в левую руку! Совпадение ли это? Или преступление перед Родиной? Конечно последнее Становилось страшно за Россию.
Но только на секунду. Потому что я верю в русский народ, что он минуя и обойдясь без последних и прочих, спасет свою Родину, свою Россию, своей отвагой, своей настойчивостью, своей верой в Победу! Видит Бог я не рисуюсь. Я думал так и это стало так! Мы поехали в Мозданские степи. Бесконечная равнина, пески. Дьявольский леденящий ветер декабря! Нет дров, нет воды, нет конца безграничным пространствам, нет жизни. Смерть. Выкопали окопы,в песке промерзлом и жестоко холодном. Накрыли со своими солдатами жилье палаткой. Так жили сутки или более. Вошли в первый эшелон, в соприкосновение с противником. В широкой степи, непаханой и нетронутой человеком, колыхалась лишь горькая полынь да мела снежная заваруха. Солдаты дрались за найденную палку. Стрелялись за доску от снарядного ящика. Чтобы перекрыть блиндаж. И куда ни посмотришь, везде одинаково, везде полынь, ни единой приметы, ориентира. Где север, где юг где восток где запад а где немцы. Обернись раз или два кругом и черта с два поймешь где ты находишься. Огневую позицию заняли в двух метрах повзводно. У меня те же солдаты. Вначале я выкопал блиндаж с капитаном Ткачем, с нами жил и Миша Овечкин. Хороший юноша. Веселый, находчивый честный и исполнительный. Прошла ночь. Комбат и Минкин сидели где то метров 800 впереди нас и считали что они герои. Когда наутро я пришел к ним, и тот и другой посмотрели на меня зверем. Тарасов тотчас же послал меня на передний край, видимо в надежде что меня ухлопают немцы. И вот, пошли мы, разведчики и связисты искать по ровному полю затаившуюся в кукурузе одну нашу пушку, которая стояла на прямой наводке. Тишина среди чертополоха и полыни. Тропинка. Иду по ней. Вокруг ни души! За мной солдаты, когда идет кто то впереди, всегда есть уверенность что он знает куда идти, а задние идут уверенно и бодро. Хотя на самом деле он может ни черта не знает. Вдруг откуда то вдоль дороги , хлестнула длинная очередь немецкого пулемета,. Близко, метров 20.. И хорошо немцы сделали. Иначе мы бы попали к ним в лапы.Метнулись к кювету. Кювета нетТогда покатились назад по дороге кубарем шариком, мячиком. А пулемет хлестал и хлестал! Остановились, отдышались метров через пятьдесят. Это один эпизод запомнившийся в сражениях в Моздакских степях. Так прошло в ожесточенных боях дней пять. Мы мерзли и голодали. Но воевали честно и отважно. Пехота снова была наполовину перебита. Ночью числа 28 декабря колесили по степи на машинах с пушками меняя место. В эту ночь все тылы бригады машин 15 вместе с начальником тылов майором Павловым и его женой, со всеми солдатами и продуктами заблудились и приехали к немцам. Спасся бегством босой, в зимнюю ночь лишь один шофер и он рассказал о том, что майор Павлов и его жена были убиты нашим шофером для того, чтобы они не могли смалодушничать и дать показания немцам. Тот шофер был расстрелян немцами. Перед нами были два хутора занятых немцами. Кизилов и Томазов.
За них шли ожесточенные бои двое суток. Пушки перврй, нашей батареи и второй батареи младшего лейтенанта Никитина стояли близко. Комбат Тарасов, Минкин и часть разведчиков ушли на КП. Я ушел с разведчиками, и связистами в батальон. Все те же бесконечные равнины, никаких примет. Адский, кошмарный огонь немцев обрушивался на нас двое суток. Всю ночь и день мои связисты и вместе с ними я наводили вдоль дороги связь в батальон а затем восстанавливали ее под огнем снарядов без конца. Все напрасно. Нитку пробивало больше чем в 300 местах, а последнюю полили и оборвали наши ьпнки, выходившее в эту ночь на исходный рубеж. К утру я и мои солдаты отчаявшись сделать чтото и потеряв батальон, пришли на огневую позицию. «будь что будет! – решил я. Пусть расстреляют. И лег спать. Еще кто то в эту ночь из связистов – кажеться Винченко и Котельский с Игнатьевым пытались восстанавливать связь с КП, но все было напрасно. Утро 3 января 1943 года. Проснулся в окопе на огневой кажеться у Петра. В степи жуткая тишина. Ни одного выстрела. Связь восстановили. Подали команду – Огонь! Но огня вести не стали. Так как следом поступила команда – отбой. Пришел капитан Козлов и лейтенант связи Такаев, возвратился с КП Тарасов и разведчики. Пришли на огневую машины и подступили пушки. Осторожненько и тихохонько километр за километром мы поехали дорогой по замолкнувшей степи, где еще ночью шла титаническая битва. Степь. Тишина. Нет немцев. Одни только трупы наших солдат да раненые просящие помощи. Так рано утром на рассвете 3 января началось великое наступление по Кавказу и ни с чем не сравнимое паническое бегство немецкой армии к Азовскому морю!
В это утро мы не осознавали величия начинающегося наступления. Не знали что оно прямая зависимость от гигантской битвы и гигантского разгрома немцев под Сталинградом. Поняли и узнали об этом мы лишь много дней спустя. Проехали маленьке селения хуторки Кизилов и Танозов за которые бились вчера. Остановились в селении Графский всего лишь на несколько минут, а затем поехали дальше. И вот, помню, ночью мы подьехали к селению Первое Русское. Мост через канал взорван. В село заехать нельзя. В темную ночь разведчики и комбат ищут обьезд и на той стороне канала слышат голоса людей. К ним пришли на помощь русские люди из селения отец и сын. Они перещли в декабре вброд канал и вывели нас на дорогу. Затем мы заехали к старику в дом. Все что было у них в запасе, в эту глухую ночь он, старуха его, и сын и дочери выложили на стол и накормили всю батарею мясо, молоко, сало, хлеб. Рассказам и восторгам не было конца! Разведчики и капитан Жарков поймали трех немцев, которые спали в одном доме и куда привел нас молодой парень. Немцев отвезли в штаб бригады. Ночью поехали дальше и остаток ночи провели в селении Второе Русское. Утром двинулись дальше на северо запад. Сколько мы ехали на автомашинах не знаю. Вероятно около 100 километров. Немцы по прежнему бежали и бежали, а Красная Армия гналась за ними в страшной и величественной погоне. Я первых числах января мы остагновились в небольшом хуторке, так как кончился бензин в машинах. Кое как набрали на одну машину и на ней с пушкой уехал комбат Величко с пушкой. Две машины и вместе с ней две пушки с расчетами, и мы все остальные остались ждать бензина, жили в хуторке два дня, потом, когда добыли бензин поехали дальше. Но тут то и ждала беда. Колгда мы приехали в станицу Советскую мы своих не нашли. Не нашли и следов бригады. Они давно укатили с огромным потоком наступления вперед в неизвестном направлении, не оставив после себя ни маршрута ни следа. Никто не знал куда ушла 7 бригада. Ждали двое или трое сутов в станице Советская так как снова не было бензина. В огромной станице находился штаб какой то другой армии. Мы жили одни и никто нас не снабжал, так как оторвались от своей части. Те, продукты что у нас были подходили к концу, а затем кончились. Не было бензина. Не знали куда ехать. Оставалось или попрошайничать у местного населения или прописываться в другую армию. Этого мы не хотели. Положение было отчаянным. Единственным что было у нас, это бочка красного вина, полученного на дивизион и оставшегося у нас в машине. Ее решили не пить, а потихоньку ведрами обменять ночью чужим шоферам любящим выпить на бензин. Частично это удалось. Но только частично.затем каким то образом Тарасов и солдаты выкрали часть бензина из баков автомашин в селе и никем не охраняемых ночью. Таким путем добыли немного бензина чтобы ехать дальше. Мы бросились вперед в станицу Солдатско-Александровскую. На окраине станицы еще шли бои с отступающими немцами, но наших не было, и не могло следовательно быть. Мы повернули назал в Советскую, и потеряли по пути Петю Кормич и Ольнетко которые забежали куда то покушать. Ночевали здесь еще одну ночь. А затем решили ехать влево на город Прохладный. В городе немцев конечно не было. Помню был сильный мороз. Заехали погреться где то на жд насыпи. Затем поехали дальше. Вы городе дымились пожары. Взорваны жд мосты. На одной из улиц встретили случайно офицера, когда то служившего в 7 бригаде. Он знал куда ушла бригада и направил нас в Пятигорск. Снова сутки или больше мы неслись по дорогам Кавказа. Проехали город Буденновск ночью. Нам рассказали жители одной квартиры куда мы зашли погреться что немцы отравили в городе всех детей евреев, а взрослых расстреляли числом до 2 тысяч. Проехали город Минеральные Воды, Железноводск.я понимаю, как важно было бы сейчас вспомнить подробности этого единственного исторического преступления, но все ушло из памяти, так как с того времени прошло уже более двух лет. Знаю только что 13 января 1943 года на одной из центральных улиц красивого и разрушенного Пятигорска мы встретили в первую очередь тылы бригады и они нас снабдили сухарями. Это была необычайная радость. Мы в течении этих дней отчаялись найти своих и изголодались, что были рады сухарям больше чего то либо ни было. Затем нас встретил майор Юрченко и довел до места где расположился наш артдивизион. Он находился в тихой и красивой улочке Горячеводска. Здесь мы пробыли несколько часов, а затем получили новый маршрут и направились в селение Верблюдогорск. Действительно,это село Верблюдогорск, находилось на высокой местности.