13 Привидения без понтов

Женька Горизонт.  Четыре встречи.

  Не знаю, кто и когда дал веселому, жизнерадостному мальчишке такую чудную кличку. Я познакомился с ним в яхт-клубе. Отмывая в море руки от въевшейся шпатлевки, я с интересом наблюдал, как мальчишки спускают на воду «Лучи». Эта спортивная яхта меня давно интересовала, за стремительную скорость и умопомрачительную маневренность я называл ее «мотоциклом». Среди сверстников Женька отличался каким-то смелым почерком в управлении небольшим пластиковым швертботом. Во время смены галсов, он легко и шустро прыгал с борта на борт, но коронным номером было другое. Положив яхту на борт при резком повороте он, не давая парусу коснуться воды, ловко перемахивал через борт, двумя ногами толкал шверт и, не успев намочить ноги, впрыгивал обратно в кокпит. В тот день Женька, то ли из бравады, то ли на спор, проделал этот финт три раза подряд. Я в немом восхищении внимательно наблюдал за каждым его движением. В этот момент я и услышал звонкий и задорный выкрик подростка, из тех, кто наблюдал за происходящим с берега:
- Горизонт, завали через нос. Вон «утюг» идет.
  Мальчишки называли утюгом малый буксир под названием «Гидрострой». Мы все его не любили, за крутую тройную волну, которая зарождаясь под форштевнем, расползалась по каждому борту в стороны. Влетая на скорости в нее, яхты побольше тоннажем теряли ход, а те, что поменьше, зачерпнув носовой частью гребень крутого водяного холма, обдавали брызгами рулевого и заливали кокпит. Женька, бросив быстрый взгляд, на входящий в бухту тупорылый буксир, моментально оценив ситуацию, в секунды высчитал будущую траекторию, по которой ему предстояло врезаться в волну. Он направил юркую яхточку вдоль дока, где прикрытый от ветра, стал медленно продвигаться к выходу из клубной бухты. Что бы увидеть всю картину получше, мальчишки стали взбираться на многочисленные строения, свободные кильблоки и стоящие на берегу яхты. Я быстро взобрался на свою «Ассоль» и, схватив монокуляр, занял наблюдательную позицию на рубке. Еще не дойдя до конца борта дока, Женька резко вывернул румпель и, наполнив парус ветром, ринулся навстречу буксиру. Я хорошо видел, как яхта с сильным креном шла наперерез волне, поднятой тупым носом «Гидростроя». Свесившись за борт в «откренке», Женька еще и раскачивал свой «Луч», используя парус, как воздушное весло, периодически, то подтягивая, то попуская шкотовый фал. В метре или ближе, фигурка молодого яхтсмена резко сместилась вперед, яхта почти выровнялась, нос ее вонзился в налетающую волну. Тогда я первый раз видел этот трюк, хотя позже и сам проделывал его. Яхта с наполненным парусом, вдруг встала на нос, парус лег на воду, а мальчишка в нужный момент оттолкнулся и, описав в воздухе короткую дугу, нырнул рядом с распластанным по воде парусом. Дружный возглас восторга пронесся среди наблюдавших. Я и сам что-то крикнул, но позади себя услышал зычный  голос Женькиного тренера:
- Хрен он у меня сегодня в море выйдет. Пусть только причалит, я ему на берегу быстро работу найду.
- Зачем ты так? – я оглянулся, - Парень высший пилотаж показывает.
- Порвет парус или мачтой вывернет пяртнерс – на чем тогда будет соревноваться?
В тот день Женьку действительно наказали. В то время, когда вся команда вышла в море, он, быстро управившись с уборкой эллинга, развалился в тени недалеко от меня и, отмахиваясь от мух, наблюдал за моей возней с днищем. Я подозвал его, разговорились. Попросил научить некоторым премудростям.
- Та легко, только попросите у тренера для себя «лодку подубовее» и на пару покувыркаемся.
   Уже через месяц я проделывал продемонстрированные в тот день Женькой  оба трюка. Потом Женька пропал. Никто не знал ничего. Утром вышел из дома и все – никаких следов. В журнале вахтенного была отметка о выходе в море. И все – ни парня, ни яхты. На следующий год со мной случились четыре необъяснимых эпизода, о которых я мало кому рассказывал.  Как-то мы втроем, бросили якорь в одной из бухточек на азовском побережье. С вечера еще играли в кости, спать улеглись после полуночи. Еще до рассвета, меня будто  в бок кто толкнул. Едва я открыл глаза, как среди шелеста волн услышал тихое, но взволнованное: «Вставай, несет тебя». Не вылезая из спального мешка, я приподнялся в кокпите и выглянул за борт. В секунду понял, что якорь «ползет» - корма приближалась к омываемым усилившейся волной камням у берега. Громко закричал, разбудив экипаж, выпрыгнул из спальника и сразу за борт. Упираясь ногами  в поросшие мидиями камни, удержал яхту, пока проснувшиеся друзья ставили парус и выбирали якорный канат. Еще бы минуту и корму потрепало бы камнями.
  В другой раз стал на ночевку в бухте под маяком, поставил яхту на два якоря. Среди ночи разбудил громкий шепот. Слов не разобрал, выбрался из каюты. Со стороны пролива небольшой волной к яхте гонит длинное бревно. В лунном свете хорошо было видно, что из него торчат в разные стороны выгнутые строительные скобы, а дальше, в ста метрах за ним движется силуэт проходящего по фарватеру судна. Минуты две или три и волной от судна бревно бросит прямо в пластиковый борт яхты. Я тогда  без багра в море ходил. Схватил весло и протолкнул бревно вдоль борта. Через несколько секунд яхту мотало на якорных канатах, как пустую бутылку в стиральной машине.
  В третий раз, в той же бухте под маяком, но уже днем стоял на якоре, ловил бычков.  Слегка штормило, но клевало исправно.  Со мной была знакомая. Ее укачало, предложил ей наклониться за борт и облегчить желудок. Сам же тактично отвернулся. Я и до сих пор помню в деталях, что случилось. Я будто оплеуху получил, резко повернулся и инстинктивно схватил исчезающую за бортом ногу подруги. Откуда только силы взялись, рывком вернул ее в кокпит, а она бледнее простыни и без сознания. Привел ее в чувство и снявшись с якоря, выбросил яхту на мель (до ближайшего причала было не менее двух часов хода под парусом). Я не берусь утверждать, что в первых двух случаях слышал голос именно Женьки, но верю в это до сих пор. Но, кажется, после четвертого происшествия я и начал седеть еще быстрее. Шел я тогда ночью на мыс Казантип в одиночку. Свежий ночной бриз приятно наполнял паруса, но хотелось прийти побыстрее, и я решил поставить дополнительный парус. Никогда по-глупому не рисковал, вот и в тот раз, я был привязан страховочным фалом. Но в постановке паруса страховка мешала. Закрепил румпель. Снял пояс, снял спасательный жилет, надел спортивный костюм, ветровку, снова затянулся спасательным жилетом и только тогда поставил еще один стаксель.  Яхту я сам переоборудовал. В отличие от заводского варианта, она могла нести при слабых ветрах не положенных 16 – 18 квадратных метров парусины, а почти в два раза больше. Как раз в тот момент, когда  раскрепив румпель, я наклонился за страховочным фалом, меня гиком выбросило за борт. Вынырнув из нагретой за день воды, я понял, что не все еще потеряно. Конструкция яхты позволяла ей самой приводиться на ветер. С незакрепленным румпелем она будет сама менять галсы, барражируя на одном месте. Но будет ли приводиться яхта с дополнительным парусом? Удастся ли взобраться в моментально отяжелевшей от воды одежде по гладкому борту на яхту? Да и румпель я вроде закрепил… За привальный брус я еще ухвачусь, а дальше? Оставалось ждать. Я плыл навстречу ветру и внимательно наблюдал за перемещением ходовых огней. Вот движение белого топового огня замедлилось, затем остановившись на некоторое время, яхта показала правый зеленый. Приближается, вот и красный виден, нужно угадать курс, я гребу к предполагаемому месту встречи. Я не ошибся, моя посудина идет прямо на меня. Значит -  румпель не закреплен. Приготовился максимально выпрыгнуть из воды по правому, подветренному борту – он сильнее накренен ко мне. Прыжка не получилось, но и не понадобилось.  Дотянулся правой рукой до привального бруса, хватаюсь и левой. Ход яхты заметно уменьшился – намокшее, болтающееся за бортом тело заметно тормозит, но и на управлении яхты это сильно сказывается. Теперь она не будет приводиться на ветер, а рыская в темноте, ляжет курсом  в открытое море.  Так и есть – береговые огни за кормой. Начинаю перебирать руками по привальному брусу в сторону кормы – там ниже, там поднятый складной трап. В какой-то момент чувствую, что пальцы слабеют и обшитый разрезанным резиновым шлангом выступ на борту в руках не удержать. Тогда еще попытки, но уже дальше от берега. На сколько таких попыток хватит сил? А может сбросить спасательный жилет, раздеться и повторить все налегке? Но сознательно бросить спасительный борт не дает чувство самосохранения. А отказаться от спасательного жилета посреди ночи и вовсе самоубийство. Тоскливо смотрю на кромку борта, до которой не могу дотянуться, и в этот момент мне прямо в лицо летит веревка. Даже еще не поняв, что это, хватаю левой рукой. На ощупь тут же узнал – страховочный фал. Как он, уложенный в брезентовый карман на переборке банки, вдруг вылетел из кокпита в мою сторону?!!! Этого я не могу понять до сих пор. Благо, что научил меня в свое время хороший человек вязать на себе беседочный узел. Две секунды и я в петле. Смело разжимаю пальцы и бросаю борт. Какое-то время яхта уходит в темноту, но через десять метров удаления сильным рывком меня встряхивает, словно лимон в коктейле. Волочусь за кормой и отдыхаю, перевожу дух. Подсознательно осматриваюсь. И тут… …………………
  То - что не забуду до конца дней своих. Парус.  Я узнаю парус «Луча» даже в темноте. Он удаляется.  Человек сидящий на левом борту, делает короткий, ПРОЩАЛЬНЫЙ взмах рукой. И шепот в ухо:
…………………………….ВСЁ У ВАС БУДЕТ ХОРОШО…………………………………..
Меня это – «…У ВАС…», до сих пор в мандраж вводит. Уважительно, как к человеку, старшему по возрасту. Женька Горизонт всегда со мной на «ВЫ» разговаривал.
  Какой смысл рассказывать, как я забрался на яхту, и как добрался до заветного берега?
Выбрался я из той передряги, дошел до Казантипа и молча сидел у костра в лагере археологов почти весь день. Курил и вино пил.  Ночь проспал … там же у костра. И только утром, взяв двух попутчиков, ушел и к вечеру был в яхтклубе. В дороге наорал на них.  Москвичи - парень и девушка, не хотели одевать спасательные жилеты и привязываться страховочным фалом. Как им объяснить пережитое накануне?  Рассказать про прощальный взмах рукой в темноте?