7. 16

Руководителем архитектурной мастерской, где я когда-то работала, был Велемир Мечеславлевич Доброковский. Полгода это сложное для запоминания имя было записано на верхнем углу чертежной доски, лежавшей на моем рабочем столе. Высокий, вальяжный поляк, но почему-то всегда в мятой водолазке, он вызывал расположение к себе. Говорили, что одна из наших архитекторш была его любовницей. Возможно. Она была красивой брюнеткой, умной, воспитанной и одного с ним возраста. То есть меня лет на двадцать старше. Проходя по мастерской и заглядывая на чертежи проектов, Доброковский очень колоритно изъяснялся с молодыми коллегами. «Какие- то у тебя буквы неаппетитные». Я в то время проектировала хранилище регенерации лечебной грязи, здание составленное из пятидесяти железобетонных резервуаров, для восстановления свойств пахнущей сероводородом агрессивной субстанции. Его чем-то привлек разрез сложных конструкций. И, судя по рассуждениям, навел на мысль о церковной архитектуре.
Мастерская не была среди передовых, и народ был очень разный. Творческая публика, но совершенно не дисциплинированная. Да и как мы могли успевать работать, когда финансирование проектов в те времена осуществлялось из расчета 2% от стоимости строительства. Именно там я столкнулась с обычаем выпускать чертежи без проверки.
Я помню как, пришедший в то время из Моспроекта, молодой главный конструктор, ныне прославленный Кончелли Нодар Вахтангович стал собирать из моей группы и своих главных инженеров проектов отдел строительных конструкций (ОСК). Был какой-то праздник, где, почти не отрываясь от работы, мы выпили за рабочими столами. И потом начался общий треп. Так вот насмешник Доброковский предлагал взять в новый отдел хоть одного сумасшедшего из его мастерской, так как без этого ни один коллектив возникнуть не может. Ко мне это не относилось, потому, что меня уже взяли. Он оказался прозорливцем. Такого, вернее такую специалистку взяли буквально через несколько дней. С улицы взяли за то, что согласилась на маленькую зарплату. Она была очень активна, выступала на партийном собрании, пыталась соблазнить главного архитектора института пенсионного возраста, главного геолога трепала по щечке и т.д. Со смеху умирал весь институт, пока через два месяца до окончания испытательного срока ее не уволили.
Как руководитель мастерской, он был партийным. Ему как-то поручили провести среди нас политпропоганду. Было очень забавно слушать, как он распекал при этом проворовавшихся партийный бонз.
Но самое интересное, что я о нем узнала от той самой дамы, которая была его пассией, что он и есть знаменитый «Волька ибн Алеша». Он рос в коммунальной квартире с соседом советским писателем, написавшим знаменитую детскую книгу «Старик Хотабыч», где главного героя списал со своего озорного и неуемного соседа.