Поганка. Глава 8

Дом купца суконщика фасадом выходил на узкую площадь. Добротный особняк, зажатый  в тесных кварталах старого города, выглядел весьма парадно, на фоне своих серых, тусклых собратьев. Облицованный обожженным красным кирпичом он ярким пятном выделялся среди прочих, даже в такую мрачную, дождливую погоду. Два полукруглых фронтончика венчали чуть выступающие части здания. Они, как башенки, отгораживали купеческий дом от соседних. Ажурный карниз и кирпичные колонны украшали и без того нарядный фасад.
Тор нашел особняк без труда, как и обещал таинственный клиент. Купец жил в двух кварталах от рынка на маленькой площади,  которая более напоминала просто широкую улицу с колодцем посередине.
Место было тихое и безлюдное, только огромная стая голубей облюбовала мощеное брусчаткой пространство. Птицы, курлыча и хлопая крыльями,  следили за одиноким пришельцем из-под навеса над колодцем. Мокрые и нахохлившиеся, они будто разгадали замысел альба, но еще не решили, звать ли городскую стражу, или посодействовать преступлению.
Вор оглядел особняк беглым взглядом – двое наглухо закрытых ворот, вели должно быть во внутренний двор. Парадный вход прятался в тени выступающего балкона, на всех окнах – с первого по третий этаж, чернели кованые решетки.  Тор тяжело вздохнул – уж они-то подпортят жизнь любому вору.
Прежде чем взобраться на крышу, альб трижды обошел квартал. С соседней улицы особняк было не разглядеть – только макушки высоких островерхих деревьев высовывались из-за крыш. Дом, находящийся на площади с колодцем, напротив купеческого, выглядел обитаемым. Из-под приоткрытых ставень виднелись занавески, да и в мастерских на первом этаже кто-то шумел.
На здания, стоящие с двух сторон от кирпичного особняка, было не взобраться – слишком заметные, и хозяева, как видно дома.  Из окон правого за Тором неприкрыто наблюдала какая-то старушка, а во втором, раздирая глотку, вопил младенец, и его неумелая мамаша причитала и громко бранилась.
Зато соседняя улица, явно подходила лучше. Совсем темная, она казалась такой узкой, что в нее едва-едва могла бы протиснуться телега. Дом, который по подсчетам Тора должен  иметь общий двор с купеческим, был мрачен и тих. Из-под плотно закрытых ставень не слышно голосов и не видно света, а на громкие стуки в дверь никто не появился.
Вор, внимательно оглядев соседние строения, легко взобрался по грубой каменной кладке, хватаясь, как паук за подоконники и выступающий руст. Годы, проведенные Тором в племени горных охотников, не прошли даром. Он ходил как охотник, упругой кошачьей поступью, бегал, как охотник, а тех, кто мог бы сравниться с ним в умении карабкаться по отвесным стенам, и вовсе не сыскать на сотни верст вокруг. Вор ловко схватился за карниз, уперся ногами в стену. Оттолкнулся, подтянулся и вот уже твердо стоял на влажной от дождя черепице. Не слишком удачный день для хождения по крышам, но выбирать не приходиться. 
Впереди, теряясь в промозглых сумерках, виднелся замок. Гораздо ближе, как и рассчитывал Поганка, тянулись ввысь темно-зеленые, остроконечные деревья, отдаленно похожие на кипарисы. Прямо за ними, не блистая дворовым фасадом, стоял краснокирпичный особняк. Со двора он казался поникшим и вялым – кирпич отсырел и крошился, от колонн и ажурных фризов остались только обломки, торчащие из стен как гнилые зубы, решетки на окнах проржавели, а лоджия, на третьем этаже, лишилась большей части резной балюстрады.
Тор довольно хмыкнул, теперь он хотя бы знал, как беспрепятственно попасть в здание. Присев, и касаясь руками черепицы, вор зашагал к выступающему из крыши слуховому окну. Он прислонился к иссохшим деревянным створкам спиной – так, чтобы никто не смог увидеть его с соседних домов.
Хотя альб, просивший украсть кинжал, и говорил, что хозяина дома нет, а его жена и дети уйдут к вечеру к кому-то на прием, Тор предпочел подождать и проследить за всем сам. Свидетели ему не нужны, а убивать кого-то Поганка никак не мог. Не то повлиял Говард, не то мама, а не то совесть, которая, хоть и молчала всякий раз, когда Тор отправлялся на дело, но иногда, непонятно зачем, толкала его в церковь. Каяться в прегрешениях, альб боялся, но всеже почти каждое воскресенье он поднимался в крепость и там, в старом массивном здании, проводил целые часы, разглядывая золотые мозаики, приземистые резные колонны и могилы давно почивших лордов и королей. Молиться он не умел, поэтому просто сидел, слушал, и ждал непонятно чего.
День тянулся медленно и уныло. Иногда с неба начинал крапать дождь, но больше ничего не происходило. В темных, мутных окнах мелькали фигуры. Трижды на двор выходила пожилая альба. Она, задрав юбки, прыгала по лужам до сарая, притаившегося в углу, брала там что-то и прыгала обратно. Дважды Тор видел конюха, с ведром и щеткой проходившего в низкое, продолговатое одноэтажное здание, тянувшееся вдоль всего двора с левой стороны. Там ржали лошади, и у внешней стены под навесом, сырела  огромная куча сена.
Справа двор опоясывал темный, так же трехэтажный дом, а слева, за конюшней виднелся еще один, соседний двор. Ожидая момента, Поганка искал, как лучше попасть в гости к суконщику, и как побыстрее выйти. Если клиент не врал, то кинжал должен был находиться в комнате на третьем этаже. Нужно было спуститься с крыши на лоджию, пройти по коридору и свернуть налево, где сначала будет кабинет, а потом и спальня хозяина – где-то там он должен был оставить нужный Тору предмет.  Все бы ничего, если бы окна этих двух комнат не выходили на площадь с колодцем, значит на них решетки, и значит, обратно вору снова придется лезть с лоджии на крышу, а это гораздо сложнее чем спускаться. Особенно, если учесть, что балюстрады нет, и поставить ногу практически не на что.
Размышления Тора прервал громкий стук – кто-то барабанил в ворота. Снова из дома выскочила пожилая альба. Собрав бурые юбки, она неловко зашагала к темнеющей арке. Вскоре она вернулась, а вместе с ней во двор въехала легкая карета. Поганка оживился. Он не слышал, что сказала женщина кучеру, но через минуту из дома вышли двое детей и альба, в пышном красном платье.
Экипаж сделал по двору круг, объехав деревья, и скрылся в том же проеме, откуда и явился. К тому времени стало еще темнее, фигуры различались едва-едва – вечер, из-за туч, наступил раньше положенного. Замерцал желтый свет в окнах первого и второго этажа, но на третьем было темно. Вор терпеливо ждал.
Тучи понемногу начинали рассеиваться. Подул легкий ветер. Он трепал темно-зеленые кроны деревьев и заставлял промокшего Тора кутаться  в плащ. Замерзший и голодный вор отчего-то думал не о еде и крове, а о Говарде и его странной подруге.
Поганка пришел в этот город почти семнадцать лет назад. Два года до этого он пробовал закрепиться в столице, а еще раньше, когда только закончилась война с хельвами, преодолевал  долгий путь с севера, побираясь, где и чем придется. 
Когда Тор оказался в Гвенаре, он быстро нашел себе работу – жители равнин не могли сравниться с ним в умении взбираться по гладким отвесным стенам. Сначала он не выбирал дома – лазил, где придется, воровал что нравиться. Но слава о парне, который может попасть почти куда угодно, быстро разошлась по городу. Вскоре он познакомился с контрабандистом Титом – доставал ему ключи из башни от речных ворот. Он щедро отблагодарил Тора, а заодно и познакомил со своими родителями – мошенницей Идой и ее мужем, разбойником и грабителем на покое. Они быстро нашли талантливому вору применение. Он доставал украшения и документы, однажды даже вытаскивал какого-то парня из тюрьмы, воровал редкие пряности, а бывало и вовсе приходилось искать совсем уж странные вещи.
Ида, проникшись любовью к седовласому пареньку, за худобу и бледность назвала его Поганкой, а в придачу подарила соломенную шляпу – плоскую, конусообразную, совсем как у гриба.
Как-то раз он залез в дом пожилого аристократа. Большой такой дом, красивый, у самого берега. Там-то вор и увидел в первый раз библиотеку.  Она поразила его в самое сердце – огромный, светлый зал, до потолка уставленный стеллажами с книгами. С золотым тиснением на обложках, с картинками и приятно пахнущими листами. Тор не удержался и взял с собой столько, сколько мог унести – штук семь, не меньше. С трудом он дошел до таверны, а как пришел, получил от Иды такой нагоняй, что снова ощутил себя мальчиком, стащившим с прилавка яблоко.
Безграмотный Тор слышал, что книги величайшее сокровище – еще мать так ему говорила, но в Гвенаре он понял, как дела обстоят на самом деле. Книги оказались никому не нужны – это не золото, не серебро, не дорогая посуда и даже не оружие. Безуспешно он пытался продать украденное, но желающих не находилось. Поганка уже подумывал о том, что бы подбросить их обратно, но, в тот же день, и в тот же час на черном рынке появился Говард.  Смущенный и краснеющий, как девчонка, он шел неуверенно и напугано. Тор его заметил сразу – мужчина брезгливо обходил расстеленные прямо на полу мешки-прилавки, на которых грудились награбленные вещи. Он неуверенно подошел к Поганке и начал разговор тихо и  нетвердо.
Тор отдал книги за бесценок, до того ему надоело сидеть с ними в качестве балласта. Только позже Говард рассказал, что с самого начала знал о них, но все это время занимал деньги. Он был уверен, что придется отдать не меньше золотого, а отделался парой медяков.
Они подружились быстро. Стареющий книголюб рассказывал сотни интересных историй, а Тор любил слушать. Только, вот за все семнадцать лет их общения, Говард никогда не говорил о женах или возлюбленных. Раз он обмолвился о юношеском увлечении, но потом молчал или отнекивался.  А что же теперь? На сто шестидесятом году жизни он вдруг нашел себе подругу? Тор не мог в это поверить.
Несколько раз отзвонил колокол на башне, и в городе совсем стемнело. Загорелся свет в дома справа. А в особняке купца наоборот большинство окон стали темными. Одна свеча, должно быть, освещала комнату на первом этаже, и светились желтым два окна слева, на втором.
Вор решил, что время пришло. Он оставил плащ у слухового окна, встал во весь рост, и быстро, но тихо, побежал вправо. Крыши, опоясывающих двор домов, были почти одной высоты, так что Тор взобрался на нее без труда, будто поднявшись на одну ступень. Через минуту он уже стоял над лоджией, готовясь проникнуть в жилище суконщика. Какие-то смутные сомнения окутывали альба, но отмахнулся от них, как от назойливых мух.
Вор присел, ухватился руками за карниз, проверяя его на прочность, перегнулся, посмотрел вниз, убедиться, что лоджия ровно там, где должна быть и, глубоко вздохнув, спрыгнул. Крепкие, натренированные руки, не позволили Поганке упасть. Он раскачался и разжал кисти.  Приземление вышло не очень складным, пол оказался влажным и скользким. Тор чуть не разбил голову, пытаясь удержать равновесие. Он судорожно вцепился в щербатую стену. Позади, шурша листьями, звали к себе деревья. Вор с опасением оглянулся – всего в шаге от него кончалась лоджия. Падать с такой высоты, даже на мокрую землю должно быть весьма болезненно.
Тор сделал глубокий вдох и тихо, но решительно, двинулся вперед.