Приплыла к нему рыбка, спросила...

Рыбы не разговаривают. И ничего спросить не могут. Они немые, рыбы.
Запишите это. Без дураков: возьмите карандаш и запишите на бумажке. А бумажку спрячьте в надежное место, пригодится.
Не хотите? Ну, дело ваше.
Я предупреждал.


***


Это реальная история, то есть правда. Хотя бы потому, что выдуманных персонажей называют красивыми, понтовыми именами, а главный герой этой истории – рыбак с идиотской фамилией Фишман.
Он плавал по космосу туда-сюда и ловил рыбу. В основном, на лазерную удочку, но иногда не брезговал и более термоядерными средствами. В созвездии Волосы Вероники на Фишмана напрыгнула реликтовая тварь – зеркальная хезня – пришлось ее глушить толом.
А когда он провалился в Черную Дыру и вплавь уходил от косяка хищных бледных счук, проныривающих мнимости насквозь, его спасла только геделева сеть.
В общем, непростая работа. Нервная. Но платили хорошо.

И вот как-то раз Фишман подписался на Золотую Рыбку. Контракт от неизвестного заказчика: аванс, наградные, все дела. И совершенно дурные деньги. Невообразимые.
Фишман был профи и знал рынок, но даже его смутила сумма гонорара. Смутила и насторожила. Поэтому он решил слегка прокачать нюансы – «пощупать воду» на сленге вольных рыбаков.
Такие же одинокие акулы, как и он сам, разговаривали странно: мялись, мямлили, смотрели косо, дышали через раз. Да, что-то где-то вроде есть, но точно никто и никогда. И вообще, давай лучше накатим – за семь футов под килем и шесть парсеков от ближайшего патруля рыбнадзора.
Фишман почувствовал: не знают, но все равно боятся. Это возбуждало. Он давно уже превзошел все свои амбиции и томился духом.

На заштатном спутнике одной провинциальной планеты у него первый раз клюнуло. Даже не клюнуло, а так – мягко намекнуло: я тебя вижу и жду. Он вышел на барыгу, промышлявшего всяким огнестрельным, дезинтегрирующим и выворачивающим наизнанку. Барыга – ушлый малый и мутант по крови – тоже мало что знал, но не мямлил. И, наверное, не боялся, хотя тут трудно было что-либо сказать наверняка: рожи у этих ребят из радиоактивного дна, напоминавшие мошонку больного йога, были очень своеобразные.
– Это не совсем рыбка, ¬– сказал мутант. – Или совсем не рыбка. И еще она – тово…
– Что? – спросил Фишман терпеливо.
– Ну, не золотая она.
– А какая? Синяя?
– Нет, синяя – это птичка. Которая тоже не птичка.
– Интересный у нас разговор получается, – Фишман подчеркнуто бескорыстным жестом вытащил пару банкнот и положил на стол. – Содержательный.
– Ага, – ответил барыга, мгновенно снимая бабки, как шулер крапленый прикуп. – И самое интересное в нем, что тебя не должно волновать ее имя-фамилие, но лишь то, как ее поймать.
– Продолжай с момента «как».
– Туда-не-знаю-куда-то-не-знаю-что. Классика. Спрячь свои удочки, сверни сети. Тол засунь куда-нибудь или кому-нибудь. Она идет только на правильную историю. Тебе нужен Рассказчик.

Фишман купил второй подвесной антиграв и стартовал в направлении центра галактики.
Звездный бриз дул в корму, лаская пламенеющие дюзы, и коварные астероидные рифы скалили зубы на забытых фарватерах, и зов Золотой Рыбки звенел в душе. Он не слышал его – чувствовал, хотел, алкал и вожделел.

Рассказчиков осталось ничтожно мало, полтора человека, да и те не человеки. Таков был этот мир: все реальное – мнилось, а все мнимое – было реальным. Их еще называли мутантами мутантов или мутантами в квадрате. За глаза называли, понятное дело. В глаза никто не осмеливался, потому что ни глаз, ни лица у них не было.
Когда потрепанная гравитационными штормами лодка Фишмана ошвартовалась у забытого богом и проклятого людьми черного астероида, Рассказчик уже ждал. Сидел в своей келье, перебирая костлявыми пальцами четырехмерные четки, и ждал.
– Почему история? – спросил Фишман. – Я ловил на плазменного червяка и на синергетического опарыша. На электроблесну и кибермотыля. На квантовый скачок, на темпоральный плевок, на ультразвук, на разряд, на абсолютный ноль и на дырку от него – легче сказать, на что не ловил. Чем история лучше других наживок?
– История суть модель твоего эго. Твоих хотений и тщаний. Она окончательна и безусловна, и для Той, Которую ты ищешь – единственный вариант.
– Я не понимаю твоих метафор. Объясни простыми словами.
– Раньше были такие книги, бумажные. Очень давно.
– Еще до сверхсвета?
– Много раньше. Никто уже и не помнит, как много. И были истории, запечатленные в этих книгах великими магами древности.
– Тоже мутантами?
– О да! – улыбнулся Рассказчик. – Если сравнивать с нами…
– Ты и я – не мы, – сказал рыбак брезгливо.
– Не вопрос. Но он – несущественен. Тут главное – история. Настоящая история.
– Почему я не могу взять любую из галактического медиа-универсума?
– Потому что это плохие истории.
– И чем же отличается хорошая история от плохой?
– Я могу ответить по-разному. Могу грубо и окончательно: хорошая история – это восторг и предвкушение, а плохая – говно на палочке. Могу красиво и многозначительно: плохая история доказывает, а хорошая – рассказывает. Давно нет ни бумажных книг, ни магов-мутантов, и все их истории слиты в помойную сеть и размешаны там миксером до состояния полной блевотности. И ловить Золотую Рыбку на историю из медиа – все равно что искать в жопе сердце.
– Ты дашь мне настоящую историю?
– Дам. Все дам и объясню все вопросы. Кроме ответов. Понимаешь, тут такое дело…
– Начинается, – Фишман достал портмоне. – Сколько?
– Мне твои деньги не нужны. Слушай, рыбак, и запоминай. Можешь даже записывать, если умеешь.
– Запомню. Ты не отвлекайся.
– Как знаешь. Рыбка клюет на историю. Но еще есть один деликатный нюанс: она спрашивает вопрос.
– Ты, вроде, Рассказчик, а так коряво излагаешь. Можно спрашивать, можно задавать вопрос. Но спрашивать его нельзя.
– А ты, вроде, рыбак и должен понимать, что такое подсечка, но – поди ж ты… Ладно, пусть будет просто спрашивает. Она спрашивает – ты отвечаешь. Всё просто.
– И в чем фокус?
– В самом вопросе. Его никто не знает, он индивидуальный.
– Что, такой сложный?
– Да нет, обыкновенный. Рыбы, вообще говоря, не блещут умом. Даже золотые. Но фокус в том, что как бы ты на этот вопрос ни ответил – она тебя сожрет. Ответишь правильно – сожрет. Ответишь неправильно – тоже сожрет. Вообще не ответишь – все равно сожрет. Такие дела.
– И? Как ее подсечь? Излагай уже всё.
– А никак. Никто ее не смог поймать.
– Ерунда. Если б никто, ты со мной тут болты не болтал.
– Ну, был один старик…
– Почему не старуха?
– Потому что это другая история. Ищи старика.
– Где?
– Не знаю. Ищущий обрящет, – сказал Рассказчик и засмеялся.
– Да уж, – рыбак встал, прощаясь, – помог ты мне. Только мути напустил.
– А хорошая история как раз ее и предполагает – недосказанность. Думай, рыбак, думай.

И вечный лов, покой нам только снится. И вечный поиск. И мертвая тьма на траверзе.
Время сжалось в точку и растеклось по древу. Ничего не существовало, ничто не имело значения. Только тонкий вибрирующий стон в сердце, неслышный зов, сон, который не можешь вспомнить. Часы, дни, годы – эфемерность жизни.
А когда надежда уже превратилась в пародию на себя самое, старик пришел к рыбаку сам.
– Здравствуй, рыбак, ¬– сказал он и сел на кожух реактора, не боясь поджарить простату.
– Здравствуй, старая сволочь, – ответил Фишман, седой и страшный.
– Я расскажу тебе анекдот, – продолжил старик ласково. – Большинство слов в нем ты не поймешь, но понимание от тебя и не требуется. От тебя требуется другое.
– Что?
– Слушай анекдот. Маленький мальчик просыпается утром после Нового Года. И слышит какую-то возню под елкой. Мальчик идет к елке, смотрит: там – Дед Мороз. «Ой, Дедушка Мороз, – говорит мальчик, – как это прекрасно и замечательно, что ты есть на самом деле! Я уже два года как в тебя не верил, и очень рад, что ты настоящий!» Дед Мороз поворачивается и говорит грустным голосом: «Да, теперь ты знаешь, что я есть. Но это тайна, и мне придется тебя убить...» Смешно?
– Не очень.
– Жаль. Но ничего не поделаешь. История рассказана, пришло время отвечать на вопрос.

Тут старик встал, глянул своими безумными глазами за спину Фишмана и сказал строго:
– Обернись, рыбак.

И когда Фишман увидел то, что возникло у него за спиной, он все понял и поверил.
Но было уже поздно.


***

Любезный читатель, для тебя это конец истории.
Обернись.

Я предупреждал, рыбы не разговаривают. На незаданный вопрос и отвечать не надо. Если знать заранее, что рыбы не могут его спросить.
А ты не поверил. Ты думал, я тебе байки рассказываю. А я говорил правду.
И я тебя поймал.

Всего хорошего.
И спасибо за рыбу.


Рецензии