Разноглазка в коляске

Как-то днём, на улице, я встретил изумительно прекрасную девушку.  А поскольку выше всего в облике человека я ценю глаза, то и в этом случае я обратил внимание прежде всего на вежды. И не прогадал! Глаза юной прелестницы были удивительны.
Правый глаз, немного косивший налево, был непередаваемо синего, с тёмно-перламутровыми включениями, цвета; зрачок, маленький и аккуратный, смотрел как-то кисло, и в то же время сурово и строго. Радужка левого глаза напоминала сверкающую под полуденным солнцем чешую карася, ныряющего в зелёные глубины чистого лесного пруда. Левое око не косило и смотрело на жизнь доброжелательно, хотя и с хитрецой. Всё это я заметил в один миг.
Подбитый таким разноглазым впечатлением, я немного растерялся, но быстро взял себя в руки.
Подбежав к инвалидной коляске, в которой мчалась на всех парах эта прелестная разноглазка, я вежливо, хотя и взволнованно, проговорил:
- Сударыня, позвольте выразить вам своё восхищение! Ни у кого больше на свете нет таких замечательных очей, как у вас. Я сражён наповал.
Разноглазка вследствие резкой остановки чуть было не выпала из коляски, а от кожаных перчаток, в которых девушка непринуждённо наматывала километраж, послышался щекочущий ноздри палёный запах.
- Етить тебя разетить!.. Чёрт ты рыжий, что ж ты под колёса летишь?!. 
Я был действительно немного рыжеват.
- Берегись! – истошно завопил я, заметив, как огненно-рыжая «газелька», выпрыгнув со второй полосы проезжей части, ринулась в нашу сторону. Разноглазка схватилась за колёса, но было поздно. Чиркнув по левому колесу инвалидной коляски и закружив её, маршрутка влетела в овощные ряды, а девушка, громко вереща, влепилась в меня, как боевой снаряд. Мы вдвоём упали на газон. Вообще, день начинался очень странно, пронеслось у меня в голове.
Пока случайный люд собирался вокруг «газельки», а кое-кто названивал куда надо, я, поднатужившись, компактно сгрёб дезориентированную инвалидку и на руках перенёс разноглазку в её двухколёсное транспортное средство. Не желая кому-либо уступать свою добычу, я покатил коляску по улице прочь от ДТП.
Девушка постепенно приходила в себя.
- Рыжий, как тебя там… Если б не ты, я бы не летала над тротуаром минуту назад, как Мэри Поппинс… Э, чёрт, куда ты повёз меня? Останови, или закричу!
- Кричи, пожалуйста, - сказал я, запыхавшись, - я скажу, что везу тебя в дурку, так как у тебя опасный припадок. Любой сразу поверит мне, только заглянув тебе в глаза. Так что, сестричка, тебе лучше успокоиться.
Девица прикусила губу, раздумывая над чем-то.
Тем временем слева по улице показалась городская библиотека, центральный отдел. Не колеблясь, я аккуратно заехал с коляской в вестибюль и, проскочив мимо замешкавшейся гардеробщицы, оказался в читальном зале.   
В читальне за несколькими школьными партами сидели школьники, что-то сосредоточённо записывавшие в тетради. Перед ними стояла маленькая седенькая библиотекарша с блестящим  стетоскопом в левой руке и длинной велосипедной спицей, торчавшей из пучка волос на голове. 
-  Мэри Поппинс была изрядной сучкой, - размеренно диктовала она ученикам. - Вместо того чтобы перетягивать леской горло, напевая мумийтроллевское «Здравствуйдосвидания», она, окончательно сбрендив, разъезжала на инвалидной коляске немецкой фирмы «Букмарк и сыновья». Её правый глаз был синий, а левый – жёлто-зелёный…
- Фьююю… - удивлённо выдохнула разноглазка и в смятении закрыла глаза.

- - -

Когда она вновь открыла их, библиотечный зал вместе со странными его посетителями исчез, уступив место более спокойной обстановке. Это была просторная комната, обклеенная  рельефными обоями кремового цвета. Окно в восточной стене пропускало лучи полуденного солнца. Девушка полулежала-полусидела в сновидческом кресле, на коленях устроился рыжий кот. За креслом на простом стуле сидел человек.
- Не оборачивайся, - сказал он. – Снова слепые птицы атаковали дом, в котором ты спряталась, или на этот раз  было поинтересней?
- Я вдруг раздвоилась, - сказала девушка, вздохнув и не открывая глаз, - там были я и парень с рыжими волосами, хотя это и неважно. Затем…

+1+

Наконец, я разлепил зенки. Сон постепенно выветривался из головы. Какие-то коляски,  велосипедные спицы… Не хочу сходить с ума, а приходиться.
Наступал одиннадцатый час, пора идти в университет слушать Бехтину.